О ТАЙНАХ АВГУСТОВСКИХ ДНЕЙ 1991-ГО - ОДИН ИЗ ИДЕОЛОГОВ ГКЧП

Олег Шенин - один из главных идеологов ГКЧП. Некоторые СМИ называют именно Шенина организатором заговора против Горбачева. Сам `идеолог ГКЧП` утверждает: генсек, вероятнее всего, был бы смещен, но не в результате заговора, а за большие ошибки. Шенин не опровергает слухи о том, что именно его намечали на роль `партийного диктатора`. Он, кстати, и является лидером КПСС, объединяющей некоторые коммунистические силы бывших союзных республик, только теперь эта партия - лишь тень родительницы. При встрече и беседе в прошлом году Шенин обещал корреспонденту `Труда` раскрыть некоторые малоизвестные страницы августа 1991-го.

- Одна из главных ошибок ГКЧП в том, что комитет не отмежевался от Горбачева, - говорит он. - В той памятной пресс-конференции я не принимал участия, но, если бы выступил, сказал бы совсем другое, не то, что вы тогда услышали: выздоровеет, мол, Михаил Сергеевич, вернется из Фороса, и будем с ним работать. Дал бы резкую оценку ситуации в стране, в которой был виноват именно генеральный секретарь ЦК КПСС...

- Кто же вам помешал участвовать в пресс-конференции?

- Так ведь я не являлся членом ГКЧП. Была отменена 6-я статья Конституции СССР о руководящей и направляющей роли партии, и мои бывшие соратники говорили так: секретарь ЦК КПСС не должен входить в состав комитета.

- Но это же чистая формальность. Говорят, именно вы и направили шифровку в партийные организации страны с указанием о поддержке ГКЧП?

- Да, я. Но это было партийное решение, к тому же коллегиальное, принятое на секретариате ЦК. Коммунисты должны были знать, что происходит в стране и с кем надо идти, чтобы сохранить ее. В обращении ГКЧП было все правильно написано, но там не назвали имя главного виновника - Горбачева.

- Олег Семенович, а разве нет вашей вины за положение в СССР? Вы ведь стали секретарем ЦК не без поддержки генерального...

- Те цели, которые провозгласил Горбачев, начиная перестройку, звучали правильно. Ускорение социально-экономического развития страны на базе технического прогресса. О чем еще мечтать? Я, инженер, строитель с большим опытом, с энтузиазмом воспринял лозунги. Но слова генсека расходились с делами, и в конце концов стало ясно: если так будет продолжаться, Союз развалится.

- И тогда вы организовали заговор.

- Да не было никакого заговора. Ситуация в стране тревожила и генерального секретаря, он же ставил перед нами задачу принять соответствующие меры.

- Вы намекаете, что он и дал поручение создать ГКЧП?

- Нет, так сказать нельзя, но он предлагал проработать и вопрос о введении чрезвычайного положения в СССР. Иногда собирал нас в таком составе: руководитель аппарата Болдин, я, министр обороны Язов, председатель КГБ Крючков, министр внутренних дел Пуго, редко подключал председателя правительства Павлова и еще реже - председателя Верховного Совета СССР Лукьянова. Собирались мы и сами, без генсека. Думали, что делать. Но в курсе наших дискуссий и намерений был не только он. Случалось, заканчиваем совещание в ореховой комнате, и Горбачев переходит в другое помещение, а там его уже ждут Яковлев, Бакатин... С ними, как я потом понял, он оценивал иначе и ситуацию, и цели. Так что вот откуда пресловутые утечки, которыми воспользовались наши оппоненты.

- Если заговора против Горбачева не было, то почему в Форосе прозвучал ультиматум от генерала Варенникова?

- Был не ультиматум, а серьезный разговор. Мер-то никаких генсек не принимал. Мы поняли: нужно срочно спасать страну. Союзный договор - это ее распад. Но ничего не устраивали за спиной Горбачева, а хотели выработать меры в соответствии с его же указаниями. Поехали советоваться в Форос. Горбачев действительно болел, вышел к нам с перевязанной платком спиной. Сказал, что все знает о положении в стране, понимает опасность и пишет на эту тему статью. Мы говорим: статья - это хорошо, но надо же принимать реальные меры, чтобы спасти страну. Ну а Варенников же со свойственной генералу прямотой сказал Горбачеву, что в такой ситуации тот должен уйти в отставку. Генсек немного пошумел, но успокоился, показалось, будто нашли общий язык. Поговорили по-деловому. Согласился - нужны чрезвычайные меры. Езжайте, мол, попробуйте. Никто его не изолировал - он был совершенно свободен в действиях. Захотел бы - вернулся бы с нами в Москву, чтобы возглавить работу.

- В печати мелькали сообщения о том, что аналитики КГБ будто бы давали негативный прогноз по поводу событий, которые произойдут, если введут чрезвычайное положение.

- Что-то не припомню такого. 17 - 18 августа у нас была уверенность в успешном исходе мероприятий ГКЧП, в сохранении конституционного строя.

- Почему же вы потерпели поражение?

- Одну из причин я назвал. Не отмежевались от генсека, а народ не хотел Горбачева и готов был принять хоть черта с рогами - вот и получил Ельцина. А главная в том, что, продекларировав благие намерения, ГКЧП не действовал. Войска в таком количестве не следовало вводить, а если уж сделали это - надо было использовать. Лично я верил: вслед за нашими заявлениями последуют действия соответствующих структур, в том числе силовых, Генпрокуратуры. Они же имеют право возбуждать дела, арестовывать.

- То есть вы хотели арестовать Ельцина?

- Безусловно! Об этом и договаривались заранее. Его следовало задержать еще в Казахстане, где он находился накануне. Нужно было изолировать также Попова, Лужкова, Гдляна, Иванова и других. Не понимаю, почему этого не сделали. Глупость какая-то. В результате все пошло не так, как планировали. Хасбулатов получил возможность созвать Верховный Совет РСФСР, а Лукьянов вместо того, чтобы собрать Верховный Совет СССР или съезд 21 августа, отложил это на 26-е.

- Однако вы курировали спецслужбы по партийной линии и могли отдать соответствующее распоряжение?

- Не мог. Если бы мог - отдал бы. Да, мы создали парткомы КГБ, Министерства обороны, МВД, которые были выведены на отдел оргпартработы ЦК КПСС и практически подчинялись мне. Однако 6-я статья Конституции СССР, как я говорил, уже не действовала, и руководители хозяйственных и силовых структур с сомнением воспринимали партийные решения. Но даже в этой ситуации меня пытались дистанцировать от решения партийных вопросов. Пока Горбачев был в Форосе, из больницы привезли тяжелобольного Ивашко, его заместителя по партийной линии, - лишь бы не я руководил работой секретариата ЦК.

- Судя по отказу `Альфы` штурмовать Белый дом, вас вовсе и не слушались.

- Я тут ни при чем - ГКЧП не принимал нужных решений. Не было никакого отказа спецназа или войск, потому что не было приказа. Если бы группа `Альфа` получила команду - выполнила бы. Но отдать команду побоялись. Этот вопрос решался на совещании в кабинете Крючкова с участием генералов. Я и Бакланов настаивали на штурме. Остальные возражали - опасно, будет кровь. А мы считали: пусть будет малая кровь сейчас и потом нормальная страна, чем потом большая кровь из-за ее распада. Нас не поддержали. Уверен - это ошибка, тем более что знаю возможности `Альфы` - не было бы крови. Арестовали бы горлопанов, и все утихло бы.

- Раскройте тогда еще одну тайну, связанную с ГКЧП. Ходят слухи, будто Пуго, советник президента маршал Ахромеев и бывший управляющий делами ЦК КПСС Кручина, знавший тайны `партийного золота`, погибли не в результате самоубийства - им якобы `помогли`.

- Все материалы говорят о том, что они все-таки сами ушли из жизни. Однако люди это были сильные, и нет ответа на очень важный вопрос: что предшествовало трагическим событиям? Кто и как создал соответствующую моральную атмосферу? Что заставило их так поступить? Вообще-то от людей, верных коммунистической идее, режим избавлялся самыми разными способами.

- Какими?

- Это началось сразу - с назначением Горбачева на пост генсека. Например, однажды одним махом вывели из ЦК четверть состава - под предлогом пенсионного возраста. Лишь один ветеран отказался писать заявление о выводе из ЦК - бывший министр среднего машиностроения Славский. Он воевал еще в Первой конной и заявил: не надо меня учить, когда уходить. Заранее убирали тех, кто никогда не согласился бы на перемены, которые затеял Горбачев. Одной из главных целей была ликвидация КПСС - стержня, на котором держался Советский Союз. Прекратился настоящий отбор в партию, не было чисток. А создание коммунистической партии России считаю преступлением против государства. Это вело к его распаду.

- Не потому ли вы не нашли общего языка с Зюгановым?

- Для меня в КПРФ много неприемлемого. Эта партия сняла лозунг `Пролетарии всех стран, соединяйтесь!` Ее лидер заявляет, что лимит на революции в России исчерпан. В 1993 году, во время государственного переворота, устроенного Ельциным, призывал всех сидеть дома. КПРФ получает все меньше голосов, но лидер все время кричит о победе. И тот раскол, который произошел в партии, закономерен. Думаю, к многим пришло прозрение. Жаль только, что в его основе мало идеологии - больше разговоров о разделе партийного имущества.

Беседу вел

Строганов Юрий.
Труд-7 No155 за 19.08.2004http://nvolgatrade.ru/

Док. 208272
Опублик.: 19.08.04
Число обращений: 473