Если сегодняшнюю ущербную неполную среднюю школу попытаться сделать полно-ценной, полной,то, по той же логике, нынешнюю "полную" следует переименовать в высшую, что, собственно, и сделано в США и ряде других стран. На этом всеобщая школа кончается. Дальше начинается очень специфичная подсистема образования, ничего общего со школой, как таковой, не имеющая. Разве что с научной школой какого-то выдающегося ученого, но это - совсем особый разговор.
Предназначена эта подсистема - в отличие от всех предыдущих и последующих под-систем - отнюдь не для всех, а лишь для сравнительно ничтожного меньшинства полностью взрослых людей. В оптимуме - на протяжении первой половины третьего десятка лет их жизни. Таких бедолаг набирается обычно не более 20% 20-летних. Это - те, кому для будущей работы мало любой школы, пусть даже непрерывной с 3 до 21 года. Те, кому предстоит стать инжене-рами,педагогами,врачами и другими дипломированными специалистами высшей квалификации Человечество больше тысячи лет ломало себе голову над тем, чему и как учить сих великовозрастных студиозусов, постоянно отличавшихся только отчаянным бреттерством на дуэлях, да пьяными дебошами. На занятиях они откровенно лодырничают, лекции не слушают - либо спят прямо перед носом у лектора после своих безумных ночных оргий, либо без умолку болтают, как сороки, все о тех же своих оргиях, либо бессовестно сбегают после первых же слов лектора. Мне самому вот уже 73 года лично известен один такой экземпляр, сбежавший с лекции в кино, встретившийся там с незнакомой студенткой (разумеется, тоже сбежавшей с лекции) и теперь вот уже более полувека выслушивающий от своей жены признание, что это её Бог так жестоко наказал таким мужем за нарушение учебной дисциплины.
Как общеизвестно, все знания в данной подсистеме образования приобретаются обычно в последнюю ночь перед экзаменом путем лихорадочного перелистывания страниц трясущимися от предстоящего ужаса руками, со взиранием на них очами, горящими синим пламенем. Вся экзотика рассматриваемой подсистемы целиком укладывается в знаменитый анекдот о студенте, которому объявили, что назавтра вместо экзамена по английскому языку будет по неведомому ему китайскому. Если завтра утром, горько вздохнул студент, то никак не успеть.
Наконец, во второй половине истекающего столетия во всех странах мира, кроме нашей злосчастной, сообразили, как быть с этой бесчинной публикой. И создали современный университет, который не имеет ничего общего с полностью выжившим изо всякого ума бывшим советским, а ныне тем же самым российским. В отличие от нашего туземного, современный университет, подобно земле древних, держится на трех китах.
Кит первый. Выпускники средней (в тамошних местах именуемой высшей) школы, даже если они сто раз назовут себя громким именем "абитуриент", на пушечный выстрел не допускаются близко к собственно университету, пока не проведут целых четыре года в звании студентов сначала младшего - в первые два года, а затем старшего колледжа при этом же самом университете (для подавляющего большинства это обычно происходит меж 18 и 22 годами жизни). Тем самым разом убивается два зайца. Во-первых, достигается естественное совершеннолетие человека, которое, как нам уже приходилось говорить, наступает ровно в 21 год - ни раньше, ни позже. Человек становится полностью взрослым, способным не к школяр-ской, а к настоящей творческой работе студента университета. Во-вторых, он приходит в университет не со школьной парты, оставаясь еще два-три года, как у нас все тем же школь-ником, только под псевдонимом студента, а опытнейшим студентом колледжа, в жизни которого мало что меняется. И более органично включается в университетскую жизнь.
Кит второй. В университете учат не всех чохом, под одну гребенку, как в школе, а дифференцированно, с учетом особенностей той или иной работы будущего дипломирован-ного специалиста.
Опыт показал, что для подавляющего большинства ( до двух третей и более) всего университетского студенческого контингента, вполне достаточно всего двух лет протирания штанов на студенческой скамье. Прибавьте к ним четыре года младшего и старшего колледжа по той же профессии - и вы получите даже больше, чем в наших вузах, только более цивили-зованно потраченных. Эти два дополнительные года первой ступени собственно университета называются бакалавриатом (не путать с нашим отечественным недоразумением того же названия). В итоге получается прекрасный дипломированный специалист-практик. Скажем, президент фирмы или страны. Я бы нисколько не удивился, если бы узнал, что, скажем, какой-нибудь Клинтон или Буш "всего навсего" - ВА, то бишь, banchelor of arts, по-нашенски - бакалавр искусств. Каких-таких "искусств" - неважно. По американским меркам, это шибко ученый, намного ученее какого-нибудь Рейгана, который был и остался всего лишь незаслуженным и ненародным артистом США. А президентом стал не хуже иных-прочих.
Для примерно четверти будущих дипломированных специалистов этих двух лет заведомо мало. Им добавляют еще два года, после чего букву В их титуле меняют на букву М: master of arts, по нашему, магистр. Только опять-таки не вздумайте сопоставлять этого "мастера" с нашим магистром. Ибо у них магистрантура - это вторая, предпоследняя ступень собственно университета. А что такое магистрантура у нас - не знает не только ни один декан или ректор, но даже ни один министр или хоть сам президент страны. Магистр, по тамошним понятиям, это - не хуже и не лучше бакалавра. Просто разные дипломированные специалисты. Одному предстоит быть всего лишь президентом страны, т.е. сугубым практиком, а другому - подвалит счастье стать ведущим экспертом фирмы РЭНД Корпорейшн,т.е.сугубым теоретиком, годовое жалованье которого, кстати, в компенсацию за лишние два года пребывания в университете, нередко превышает президентское. Это - как опера и балет: неважно, кто ты - танцор или певец, важно как поешь-танцуешь.
Наконец, некоторым профессиям дипломированных специалистов мало и четырех лет. Это - будущие врачи, научные работники, которым предстоит не просто быть экспертами, а возглавлять научные учреждения или их подразделения, создавать научные школы, преподавать в университетах на уровне не "помощников" и не "заместителей" профессора, а самых настоящих профессоров. Им добавляют последние два года, именуемых докторан-турой (излишне повторять все сказанное выше о сравнении с нашенскими однофамильцами).
После чего окончивший университет получает высшую ученую степень "Пиэйчди", в переводе на русский - доктор философии, высокомерно приравниваемый к нашему кандидату наук. Конечно, есть у них и "доктор наук" (всегда с уточнением, какой именно науки), но это уже далеко за пределами собственно университета, в недрах какого-нибудь исследовательского центра при нем. Правда, не так далеко, как у нас. Когда там слышат, что у нас докторские, а нередко и кандидатские диссертации защищаются почти исключительно старцами и старицами предпенсионного, а то и глубоко пенсионного возраста - прямо на пороге колумбария - они только головами качают от изумления и всегда вспоминают почему-то, в каком прошлом году малоизвестный им классик русской литературы написал свою "Историю города Глупова".
Кит третий, он же последний. Студент только тогда не спит и не безобразничает на занятиях, когда занят творческим трудом. Поэтому все лекции и семинары каждого студента тщательно подстраиваются под его бакалаврскую, магистерскую или докторскую диссертацию. Неважно, если он не блеснет в них потрясающим научным открытием - наши-то диссертации тоже ведь в подавляющем большинстве своем "открывают" только дверь в банкетный зал для членов ученого совета и прочих родных и близких соискателю людей. Гораздо важнее, что будущий бакалавр, магистр, доктор приучается к самостоятельной работе дипломированного специалиста гораздо эффективнее, чем наш туземный бурш со своей "курсовой" и "дирломной"
При этом стараются делать так, чтобы работа над той, другой и третьей диссертацией обяза-тельно сочеталась с возможно более продолжительной производственной практикой по будущей специальности BA, MA, PHD. И каждый будущий дипломированный специалист - по крайней мере, на уровне магистра и тем более доктора - выпускается как сугубо штучный товар с личной гарантией соответствующего научного руководителя. Помните у Высоцкого: "И Таль сказал: такой не подведет ..."
Мы спросили у наших экспертов: противопоказана ли такая модель нашей отечествен-ной практике? Они ответили: нет, в принципе вполне сошла бы, только с учетом российской специфики. Мы спросили: а есть ли шансы на её претворение в жизнь? Они ответили: ровно никаких, потому что слишком велика инерция, слишком косный профессорский корпус и слишком велик традиционный соблазн подменить действительную квалификацию "корочками" поскорее и попривычнее. А то, что треть дипломированных специалистов - сплошная липа (это без труда открывается при первой же аттестации) и еще треть - посредственные, такие, что лучше бы их и не было - так это и есть российская специфика.
А насчет "новых веяний" - мы всегда впереди планеты всей. Бакалавриат - пожалуйста, не два,а хоть три-четыре года,только чин бакалавра в такой же цене, как неденоминированный рубль. Магистрантура - да хоть сто лет, только что такое магистр? Это своего рода недоносок, которому предстоит учиться еще год, чтобы получить диплом специалиста. Нет, рано умер М.Е.Салтыков-Щедрин. Ему бы сейчас писать главу за главой продолжение упоминавшейся выше "Истории одного города".
И.В.Бестужев-Лада, академик РАОhttp://nvolgatrade.ru/
Док. 207358
Перв. публик.: 10.08.04
Последн. ред.: 22.03.07
Число обращений: 620
Бестужев-Лада Игорь Васильевич
|
