Борис Макаренко: `Рамсфельд и Пауэлл пытались остудить пыл Саакашвили`Назад
Борис Макаренко: `Рамсфельд и Пауэлл пытались остудить пыл Саакашвили`
Заместитель директора Центра политических технологий (ЦПТ) Борис Макаренко в интервью Стране.Ru высказал мнение о том, что обострение вокруг Южной Осетии и Абхазии произошли по вине грузинской стороны. По его мнению, Тбилиси попытается на переговорах в Москве трезво обсудить создавшуюся ситуацию, понимая, что Россия остается главным субъектом, который пока способен не допустить взрыва в этом регионе.
- В Москву прибыли министр обороны Грузии Барамидзе вместе с министром по урегулированию конфликтов Георгием Хаиндравой. И все это после того, как в зоне грузино-осетинского конфликта обстреляли Андрея Кокошина и пригрозили топить суда у акватории Абхазии. Это что извинительный визит или они приехали нападать?
- Вряд ли это можно назвать извинительным визитом. Здесь очевидно обострение этнического конфликта, и всегда в таких ситуациях есть риск выйти за рамки и привнести деструктивную эмоциональную составляющую, что и произошло по вине грузинской стороны. В такой ситуации особенно важно не потерять голову, вовремя найти в себе силы сесть за стол переговоров и трезво все обсудить. Фон переговоров, разумеется, испорчен этими заявлениями Михаила Саакашвили. В то же время, я думаю, в Москве прекрасно понимают, что он еще молодой, что его немножко понесло. В Москве грузинским переговорщикам укажут на недопустимость и деструктивность подобного подхода, но после этого, надеюсь, попытаются трезво и спокойно поговорить.
- Когда Саакашвили ездил в Соединенные Штаты и делал там эти грубые заявления, Пауэлл и Рамсфельд подогрели его антироссийское настроение или сдерживали?
-Если верить отчетам, которые опубликованы в прессе, то не подогрели, а наоборот попытались немножко остудить. В прессу попали цитаты высокопоставленных американских лиц о том, что Грузия имеет полное право отстаивать свою территориальную целостность, но так, чтобы это не вело к обострению отношений с Россией.
- Как, на ваш взгляд, ситуация может развиваться дальше в отношении Южной Осетии и Абхазии? Есть приемлемые решения этих проблем в ближайшем будущем без силовых вариантов?
- Из всех территориальных конфликтов на постсоветском пространстве абхазский, пожалуй, самый тяжелый и неразрешимый, южноосетинский тоже не очень здорово выглядит. Во всяком случае, ситуация объективно хуже, чем в Приднестровье, хуже, чем в Чечне, по неразрешимости сопоставима с Карабахом, который неразрешим вообще. Так что сейчас непосредственная опасность не оттого, что Абхазия и Южная Осетия войдут в Грузию или наоборот провозгласят независимость - ни того, ни другого в краткосрочной перспективе не видно. Опасность в том, что вот эта тема сепаратизма стала ключевой для молодого президента Саакашвили. Он ее педалирует, потому что на других направлениях ему гораздо труднее продемонстрировать собственную эффективность, а если это у него не будет получаться, то, соответственно, в опасности будет его рейтинг. И при неблагоприятном для него развитии событий он может слететь так же триумфально, как и поднялся к власти. Именно это заставляет его идти на обострение ситуации. Курс опасный, отнюдь негарантированно приносящий успех, и вот сейчас, наверно, задача переговорщиков именно в том и состоит, чтобы попытаться переформатировать повестку дня.
- Во всех перечисленных Вами конфликтах Россия присутствует в качестве субъекта, который пытается урегулировать эти конфликты, но не получается. Россия много теряет на этом?
- Конечно, это не лавры победителя, но с другой стороны надо различать, где теряет, в чьих глазах. В глазах мирового сообщества?
- Да, именно это я имел в виду. Теряет?
- Пожалуй, нет, потому что мировое сообщество или, если брать конкретнее, Запад вряд ли лучше выглядит в своей политике в Косово, возможно, чуть лучше в Боснии и Герцеговине. Очень не здорово выглядит ситуация под международным протекторатом в таких государствах, как Афганистан и тем более Ирак. Так что критиковать Россию будут, но скорее не за общую стратегическую линию, а за некую топорность, которая ей присуща. Хотя и мы можем Запад упрекнуть в том же, особенно когда речь идет о Косово. Потери Москвы могут быть более существенные в глазах населения конфликтующих сторон - осетин и абхазов с одной стороны и грузин с другой. Однако люди в такой ситуации сравнивают реальность не только с идеалом, до которого очень далеко, но и с худшим сценарием. И вот здесь, пожалуй, трезво надо признать: Россия не одерживает великих побед, но она точно уже 10 лет предотвращает худшие сценарии. Не льется кровь, стороны не слишком выходят за международно-правовые рамки, люди как-то живут на этих территориях. Конфликт не решается, но и не усугубляется.
- Можно ли говорить о конфликт между Россией и Соединенными Штатами из-за влияния в этих регионах? Могут ли американцы нас заменить здесь в связи с тем, что мы не справляемся?
- Соревнование, конкуренция действительно есть. Оно есть, наверное, на всем постсоветском пространстве, а в Грузии это соревнование подогревается темой трубопровода на Джейхан. В то же время американцы прекрасно понимают, что из себя представляют правители Центральной Азии, понимают, кто такой Саакашвили. Они прекрасно отдают отчет, что авантюристский курс в отношении автономии саму Грузию заведет очень далеко и не в ту сторону. Поэтому брать на себя грузинские внутренние проблемы и нести за них ответственность американцы тоже вряд ли захотят. Поэтому конкуренция будет продолжаться, но по мелочам. Когда американцы предупреждают Саакашвили от насильственных сценариев и от радикальной порчи отношений с Россией, они, как это ни парадоксально, искренни. Им это действительно не надо.
- Американцы не будут ссориться с Россией из-за Грузии?
- Они понимают, что Россия обеспечивает хотя бы несползание ситуации к плохим сценариям. И в этом они Россию поддерживают.
