Виктор Плескачевский, председатель комитета по собственности ГД: `Нигде, кроме России, у акционеров нет таких прав`Назад
Виктор Плескачевский, председатель комитета по собственности ГД: `Нигде, кроме России, у акционеров нет таких прав`
Депутаты Государственной думы предлагают целый ряд поправок в закон `Об акционерных обществах`, которые существенно меняют правила корпоративной игры. В частности, миноритарные акционеры компаний будут обязаны продавать принадлежащие им пакеты акций мажорам в случае, если последние соберут в одних руках 90% компании и более. Первое подробное интервью на эту тему один из авторов революционных поправок - председатель комитета по собственности ГД - Виктор Плескачевский - дал `Русскому Фокусу`.
- Сейчас вы вносите на рассмотрение Государственной думы поправки в закон `Об акционерных обществах`, которые серьезно расширяют права мажоритарных акционеров: у них появится законное право в принудительном порядке выкупать у миноритариев их пакеты. Чем в действительности вызваны эти законодательные инициативы?
- Мы свой законопроект назвали так: `О внесении изменений в Федеральный закон `Об акционерных обществах`. Однако сейчас, по независящим от нас причинам, у него появилось второе название - `О вытеснении мелких акционеров`, которое неверно отражает суть готовящихся изменений в корпоративном праве. Фактически наш закон - о преобразовании публичных компаний в частные: открытых акционерных обществ в закрытые. Дело в том, что в российском законодательстве более-менее четко прописан лишь переход ЗАО в ОАО. Обратная процедура уже выходит за рамки правового поля. Упрется хотя бы один акционер, и ничего ты с ним не сделаешь. Хотя в других странах - Германии, Франции - у основного акционера есть право принудительного выкупа акций у мелких акционеров. Владельцы российских компаний вынуждены прибегать к различным ухищрениям, чтобы трансформировать публичное предприятие в частное. Например, начинают вытеснять акционеров посредством консолидации акций. Кстати говоря, в действующем законе `Об акционерных обществах` есть нормы, на основании которых предприятие обязано выкупить бумаги акционера, если тот, в отличие от большинства совладельцев предприятия, голосовал против заключения каких-то крупных сделок и т. п. Опять же, операция односторонняя. И вдобавок является суррогатом, поскольку отсутствует четкий механизм определения выкупной цены акций. Ведь большинство ценных бумаг не торгуется на фондовом рынке. Но, если даже владельцы компании договорились между собой о размере выкупной стоимости бумаг, все равно эта процедура делает акционерное общество уязвимым: хочешь не хочешь, но акции приходится выкупать - и, скорее всего, не в самый подходящий для предприятия момент.
- Как бы то ни было, законопроект бьет по интересам миноритарных акционеров. В частности, в случае направления требования о выкупе приобретателем акционеры обязаны продать им акции на условиях, предусмотренных требованием о выкупе.
- Хорошо, приведу еще один пример. Нигде в мире, кроме России, у акционеров - даже миноритарных - нет права обращаться с исками в суд и требовать в качестве обеспечительной меры ареста имущества всего предприятия. Нет такого, поскольку это нарушает имущественные права всех других владельцев компании. А у нас это привело еще и к сложной академической дискуссии: в каких судах рассматривать такие споры - в арбитражных или судах общей юрисдикции? На мой взгляд, мы должны лишить акционера права обращаться с такого рода исками, за исключением одного случая: когда ему не выплатили начисленные дивиденды. Этот спор может быть рассмотрен в суде общей юрисдикции по месту жительства истца. Понимаете, законодатели в свое время, пытаясь защитить миноритарных акционеров, дали им возможность требовать через суд, по сути, ареста всего имущества предприятия. В результате появился механизм, который сегодня способствует агрессивным поглощениям чужих активов. Откровенно говоря, миноры спорят редко. В большинстве случаев спорят те, кто стоит за минорами. Именно они, представляя иной интерес, нежели права минора, саботируют работу предприятия.
Поэтому суть проблемы не в том, у кого и какие права должны остаться. Речь в целом идет о развитии корпоративного права в стране, выявлении основных противоречий и путей решений данных проблем. В связи с чем, помимо изменений в закон `Об акционерных обществах`, мы вносим целый ряд принципиальных поправок в Налоговый кодекс, закон о рынке ценных бумаг и т. д.
- В какой мере они компенсируют ограничение миноритариев в правах?
- Судите сами. Во-первых, Госдума собирается резко повысить требования по выплате дивидендов. Мы собираемся понудить АО выплачивать дивиденды. Из-за того что сегодня доход на акцию не принято платить акционерам, у нас большая часть бумаг не торгуется на рынке и, как следствие, не имеет цены. Во-вторых, возрастут требования к АО по раскрытию информации.
- Обществам придется раскрывать информацию в большем объеме, чем сейчас?
- Абсолютно верно. Вообще, законом о приватизации была предусмотрена только одна форма преобразования госпредприятий - в акционерное общество. В результате у нас появилось огромное количество АО. Акционерным обществом является, с одной стороны, `ЮКОС`, а с другой - какая-то `живопырочка` с мизерным оборотом. В силу их статуса к ним предъявляются равные требования по раскрытию информации. Это неправильно. Крупные компании должны быть более прозрачными.
В частности, сегодня общество имеет право раскрывать большую часть информации только своим акционерам, да и то не всем. А как быть с потенциальными инвесторами? Они также хотят знать реальное положение компании на рынке. Раз вы публичное общество, значит, ваши ценные бумаги может приобрести неограниченный круг лиц. В связи с чем любой человек сначала должен получить о вас определенные сведения и только на этом основании решать, покупать акции или нет.
Мы также настаиваем на снижении налоговой нагрузки на те компании, которые выплачивают дивиденды. Сегодня компания платит 24% налога на прибыль, и тем не менее та часть чистой прибыли, которая идет на выплату дивидендов, облагается дополнительным налогом. В данный момент речь идет о 6%-ной ставке на доход, полученный на акцию. Правительство предлагает увеличить ее до 9%. По сути, владельцы компании будут платить 33% налога на прибыль. Наш комитет в Думе предлагает при выплате дивидендов уменьшать ставку налога на прибыль на размер ставки налога на дивиденды. То есть компания в этом случае будет выплачивать не 24%, а, скажем, 18, если ставка на дивидендный доход останется на уровне 6%. Минфин почти согласился. Нерешенным остается только один вопрос - дата введения этой поправки в действие: январь следующего года или 2006-го? Скорее всего, она вступит в силу через полтора года.
- И все-таки, какой смысл инвесторам покупать маленькие пакеты акций, если рано или поздно миноритариев могут поставить перед необходимостью их продать? Причем, как указано в вашем законопроекте, продать даже в том случае, если `продавца` не устраивает предложенная цена.
- Когда кто-то из акционеров начинает наращивать свой пакет, в итоге доводя его до 80% или 90%, во всем мире это называется поглощением. На рынке это происходит нечасто. В большинстве случаев основным акционерам принадлежат более скромные пакеты акций, нежели 90% плюс одна акция. Напомню, что наряду с правом принудительной продажи сохраняется право принудительного выкупа. Это когда сам акционер может обязать предприятие выкупить у него акции. Кстати говоря, процедуру выкупа акций у акционеров по инициативе последнего мы также прописываем более четко: определяем сроки выкупа акций, порядок определение их стоимости. То есть уравновешиваем баланс интересов мажоров и миноров.
Далее, и это уже моя личная позиция, которую я буду отстаивать в ходе рассмотрения поправок в закон `Об акционерных обществах`, - у миноритариев в случае поглощения компании главным акционером должен быть выбор: кому продать свои акции. Главному владельцу компании или такому же миноритарию, у которого уже есть 5-6% акций предприятия и он хотел бы докупить еще чуть-чуть, чтобы за больший пакет получить с мажора более весомую компенсацию. Либо продать любому участнику торгов на фондовом рынке, если речь идет о публичной компании, чьи акции торгуются на бирже. В любом случае должно быть право выбора. Это очень важно. Появляется состязательность, и мелкий акционер уже не будет чувствовать связанным себя по рукам и ногам. В связи с этим я предлагаю установить трехмесячный срок для перехода 10% пакета акций в собственность мажоритария. Теперь что касается цены сделки. Были оппоненты, которые говорили: давайте `замораживать` процедуру перехода права собственности на акции до окончания всех судебных разбирательств по поводу справедливости цены. Но в таком случае я хоть сейчас нарисую два десятка вариантов, при которых никакое ОАО не преобразуется в частное предприятие, потому что я вас замучаю в судах по поводу цены возмещения. Совсем другое дело, когда кто-то из акционеров попытается опротестовать в суде законность приобретения пакета в размере 90% плюс одна акция. Как мне кажется, в этом случае нужно дождаться решения суда и только потом доводить до конца скупку 10%-ного пакета. Я понимаю, что на первых порах будет много судебных споров по этому поводу. Так как нет практики решения данных вопросов во внесудебном порядке. Ничего страшного - со временем все встанет на свои места.
В любом случае, подчеркиваю, законопроект, предложенный нами к рассмотрению в первом чтении, носит рамочный характер. Мы открыты к диалогу и предлагаем уже сейчас обсуждать все спорные моменты.
- Что будет с дробными акциями?
- Сложные формы дробления существуют в мире, когда права на дивиденды расщепляются и могут быть проданы отдельно. Но Россия до этого дорастет лет через 10, не раньше. Сейчас наш комитет предлагает ликвидировать любые корпоративные `дроби`. В законе будет записано примерно следующее: если у вас в результате технологического процесса по выпуску или выкупу акций образуется дробь, то вы обязаны поделить эти акции на величину дроби. Получилась 0,1 акции, будьте любезны, уменьшите номинал акции в 10 раз и поменяйте одну `старую` на 10 `новых` - которые дальше и делите.
- Часто в ходе враждебного поглощения предприятия начинается возня вокруг реестра акционеров: суд может запретить регистратору осуществлять любые действия по ведению реестра комбината и т. п. Будут ли решены такого рода проблемы?
- Почему возникают коллизии с реестрами акционеров? Потому что в российском корпоративном праве реестры прописаны как вещь. Приходит милиционер и говорит: отдайте мне реестр. И выдергивает компьютерный блок, считая, что это и есть реестр. Чтобы такое исключить, нужно изменить само понятие `реестр` - это должна быть не вещь, а информация. Информация о сделках, совершенных за определенный период, и структуре капитала компании. Форма носителя информации о реестре - бумага, компьютерный файл - значения не имеет. При смене держателя реестра передается информация, и все. Кроме того, договор на ведение реестра должен быть специальным, а не общим на ведение различных услуг, как сейчас. В специальном договоре должны быть описано все действия сторон на момент заключения сделки по ведению реестра, его передаче и т. п. Если все основные положения такого договора не получится описать в законе, значит, приложим к закону типовой договор. Чтобы все было стандартизировано. Тогда параллельных реестров точно не будет.
- Когда ждать изменений, связанных с ведением реестра акционеров?
- Думаю, этой осенью. У нас все было готово год назад. Но тогда мы не смогли переубедить ФКЦБ, которая считала, что для борьбы с двойными реестрами лучше создать некий федеральный центр хранения реестров. Туда, дескать, скачиваются все реестры, и уже он удостоверяет право на владение и распоряжение акцией.
Создание такого центра не решало правоустанавливающего вопроса. У кого находятся правоустанавливающие документы? У непосредственного реестродержателя, а не у центра. Как в таком случае ФКЦБ и его центр собирались удостоверять право? Исходя из политической целесообразности? После смены руководства ФКЦБ эта идея умерла сама собой.
- Какие функции останутся у ФКЦБ, или, по новому, Федеральной службы по финансовым рынкам (ФСФР)? Сможет ли она, как и раньше, регламентировать, например, порядок эмиссии акций?
- У комиссии останутся преимущественно надзорные функции. В связи с чем наш комитет считает, что ФКЦБ не может в полном объеме устанавливать своим постановлением требования к эмиссии ценных бумаг, акций. Давайте рассуждать от обратного. Может ли комиссия каждый понедельник утверждать новые требования к выпуску ценных бумаг? Может. Значит, мы будем иметь разные выпуски. Но акция имеет родовые признаки, которые не могут меняться с такой частотой. Основные требования к эмиссии должны быть прописаны в законе. Незначительная часть, возможно, - в постановлении правительства. И все. Никаких постановлений комиссии. А если что-то все-таки останется в компетенции комиссии, Дума введет запрет изменять чаще раза в год или более условий проведения той же эмиссии.
- Что вы ответите на возможные обвинения в лоббировании интересов крупных собственников?
- Это придется доказать. Потому что мы исходим из общей логики развития корпоративных отношений в стране, с учетом мировой практики, а не интересов отдельных компаний.
