Депутат Госдумы РФ Александр Коржаков: Президент приглашает - не пить нельзяНазад
Депутат Госдумы РФ Александр Коржаков: Президент приглашает - не пить нельзя
Бывший охранник Бориса Ельцина выпустил очередную книгу о своем шефе, коллегах и нравах высшего руководства России середины 90-х
Мою книгу компроматом не считают.
Новый труд Коржакова - увесистый том в 550 страниц - это, можно сказать, "исправленное и дополненное" переиздание его предыдущей книги. Даже в названии добавилось лишь последнее слово: "Борис Ельцин: от рассвета до заката. Послесловие".
Как рассказал сам Коржаков на презентации (она состоялась на минувшей неделе в Московском доме журналистов), в свежеизданных воспоминаниях появились новые факты, персонажи и оценки. В первой книге, оказывается, много огрехов.
- Я писал ее второпях, боялся, что Борис Николаевич не доживет, - признался депутат-писатель, который, видимо, решил окончательно добить своего бывшего шефа, рассказав, в частности, о том, как Ельцин сбил человека. Об этом и других эпизодах "Комсомолка" уже написала на минувшей неделе. Сегодня мы предлагаем вашему вниманию очередные выдержки из этой книги.
О необходимости чистой обуви
...Поблагодарив хозяев, мы сели в Ми-8, чтобы вернуться в город. Вместе с президентом в вертолете находились глава администрации Астраханской области Гужвин, шеф протокола Шевченко, помощник Корабельщиков, адъютант Кузнецов. Мы расселись в салоне друг напротив друга. Я посмотрел в иллюминатор - красота под нами простиралась неописуемая. Мы как раз поднимались над православным храмом. И вдруг президент сделал вид, что только сейчас обнаружил запачканные речным песком туфли. Он медленно задрал ногу и бухнул ее прямо в ботинке на стол.
Равнодушным взглядом я осмотрел туфлю, похожую на котлету в панировочных сухарях, и опять уставился в окно. Растерянный Гужвин, сидевший напротив Ельцина и не привыкший к подобным "царским фокусам", готов был, по-моему, без парашюта сигануть вниз.
- Ну? - вопросительно изрек президент.
Все молчали. Он многозначительно посмотрел на меня. Я продолжал любоваться пейзажем. Менять любые атрибуты президентской одежды - привилегия адъютанта.
- Даже глазами не поведет, - зло буркнул шеф.
Опять уставился на ботинок и заорал:
- Адъютант!!!
Тот влетел в салон. Шеф молча указал ему глазами на ботинок.
Полковник Кузнецов с пунцовым, но непроницаемым лицом снял с шефа испачканную обувь, ее тут же ловко перехватил подоспевший официант Сергей. Вскоре президент получил ботинки обратно - блестящие, без единой песчинки.
О грыже и ее последствиях
Весной 95-го мне сделали операцию - зашили грыжу белой линии. Грыжа образовалась из-за чрезмерных спортивных и физических нагрузок, мышцы пресса разошлись, внутренности стали просвечивать через кожу. Врачи настояли на операции. Они просили минимум два месяца на реабилитацию, но Ельцин отвел на все лечение две недели.
В день операции Борис Николаевич приехал меня навестить. Он прибыл часов в пять вечера и уехал около одиннадцати. Прямо в палате накрыли стол. Пришлось выпивать. Иногда я отходил от стола, прикладывался к подушке. Чувствовал себя отвратительно. Доктора уже в открытую объясняли шефу, что после операции прошло только пять часов, что спиртное пациенту противопоказано. Но у нас считалось: президент - выше Гиппократа, приглашает - не пить нельзя. Миновала неделя, мне сняли швы. Я переехал в санаторий в Барвиху и начал ходить пешком. Спустя несколько дней уже нахаживал до 30 километров. Внешние швы заросли, а внутренние, по прогнозам докторов, должны были прийти в норму только через полгода. Мне категорически запретили поднимать даже небольшие тяжести и заниматься спортом.
Еще через неделю я вышел на работу. Как раз на следующий день у Ельцина в Старом Огареве была запланирована встреча с Кучмой. Леонид Данилович перед президентскими выборами на Украине хотел заручиться поддержкой Бориса Николаевича и, естественно, финансовой помощью России.
После ужина обоих пришлось в прямом смысле сначала поддерживать, а Кучму потом и выносить. Шеф же, выходя из дома, не удержал равновесия и полетел головой вперед, прямо на дверной косяк. Я успел его подхватить. В тот момент в глазах у меня потемнело, появилось ощущение, будто пресс опять разрезали, только на этот раз без наркоза. Внутренние швы разошлись...
О лыжных ботинках и работе Б. Н. с документами
Пожалуй, сильнее остальных на шефа воздействовал Тарпищев. Ельцин его любил. И Шамиль отвечал ему такой же нежностью. Притащил как-то в разгар лета президенту подарок - дорогие лыжи с ботинками. Подарил и модную лыжную форму. Президент не вытерпел, нацепил блестящие пластиковые лыжи и прошелся вокруг обеденного стола в Барвихе. Глаза у него светились от радости.
После таких посещений Борис Николаевич возбуждался, заражался оптимизмом. А доклады Илюшина и Филатова в периоды депрессий президента я действительно пытался ограничивать. У Виктора Васильевича была неприятная обязанность приносить плохие новости. Шеф их называл одним лаконичным словом: "дерьмо". И, конечно, после прихода первого помощника настроение у Ельцина портилось. Мои новости он также часто называл этим словом. Но у меня всегда был готов ответ:
- Вы меня на "дерьмо" поставили, вот я вам его и ношу. Если бы поставили на "шоу", я бы вам "попсу" нес.
Президент с супругой на отдыхе. Как предполагает Коржаков в подписи под этим фото, Ельцин недоволен вкусом пива...
Но все-таки я старался выбрать удачный момент для вбрасывания "дерьма" - когда шеф был в боевой форме.
От Филатова же - одна головная боль. Борис Николаевич даже жаловался:
- Смотрю на него и не слушаю. Когда он говорит, у него во рту будто две мухи сношаются. Он приносит с собой огромную папку бумаг и начинает мне про них рассказывать. Я намекаю ему: "Ну это же ваши вопросы, сами должны решать", а он не понимает.
Доходило даже до того, что шеф в открытую просил:
- Половину бумаг отложите в сторону и оставьте у меня.
- Какую половину? - уточнял Филатов.
- Да любую! - совершенно серьезно отвечал президент.
О пользе водки
Водка возникла в нашей "винной карте", когда у Бориса Николаевича впервые в жизни разыгралась подагра. Ее симптомы - в докторов летели карандаши, подушки, телефонные трубки, торшеры. Боль он всегда не переносил, а тут суставы. На дачу в Барвиху призвали всех светил медицины, в том числе и народной. Все - не то. И только спустя несколько дней вызывает меня шеф к себе: "Александр Васильевич, сегодня один из специалистов сказал, что подагра неизлечима, это болезнь дворянская - тех, кто пьет вино, шампанское и коньяк. А по многолетним наблюдениям ученых по этой язве, она не берет пьющих только водку. Александр Васильевич, меняем нашу ориентацию".
Я передал Барсукову, а по его команде ориентацию стала менять страна. Все банкеты, приемы, спецбуфеты, официальные мероприятия в центре и регионах... Я, честно скажу, был рад - от коньяка у меня всегда была страшная изжога. Некоторые почитатели опального звездоносного продукта с радостью пустили бы слух, что это Коржаков специально заразил президента подагрой, вот только происхождением я подкачал. Ну никак оно у меня не княжеское.
От общенародного лекарства боль действительно утихла, но прежняя обувь 41-го размера уже не подходила. А дело было в момент очередного внеочередного отпуска в Завидове. Он там ходил в валенках. И вот утром выхожу я из комнаты и не нахожу своих туфель 46-го размера. Иду в столовую. Борис Николаевич уже там, в моих ботинках, и говорит: "Не представляете, как мне в них хорошо!" Пришлось подарить. Короче, он в них влез и больше не вылезал.
Мою растоптанную обувку адъютанты вылизали до блеска, и президент в ней несколько месяцев работал. В это время как раз прибыл с визитом президент США. Ельцин принимал его в Большом Кремлевском дворце и, к моему удивлению, приехал в тех самых ботинках. По горизонтальному полу он двигался уверенной походкой старого лыжника. Но вот когда вдоль почетного караула поднимался по лестнице, я силился своими широкими штанинами хоть как-то прикрыть от прессы торчащие и шлепающие пятки главы государства. Может, никто, кроме меня, и не слышал это чавканье, а у меня этот звук бил в ушах барабаном.
Через некоторое время Бородин приобрел президенту несколько пар новых туфель, сначала 45-го размера, а когда опухоль спала, и 44-го. Это я все о пользе водки.
О том, почему Лужков не стал преемником
Причин было две. Во-первых, тесные отношения Лужкова и его подчиненных с Гусинским настораживали шефа.
Другая причина была банальнее. Ельцина пугало влияние Лены Батуриной на супруга и его окружение. Еще никто не забыл кипучей деятельности Раисы Максимовны в Кремле, и никто не желал повторения печального опыта.
"Поменять ориентацию" (переключиться с коньяка на водку) Ельцину и его окружению пришлось из-за разыгравшейся подагры президента. Фото из книги А. КОРЖАКОВА.
О мате
Некоторую неловкость вызвала у меня манера Черномырдина материться. Он не ругался, а именно разговаривал матом. Без этих слов становился косноязычен, предложения лишались глаголов и наречий. И я, честно говоря, могу позволить себе ненормативную лексику, но только в узком мужском кругу. А под влиянием шефа, который мата не выносил, я вообще почти перестал выражаться. У Виктора Степановича же мат был нормальным языком общения. Горбачев, кстати, тоже без мата даже на Политбюро фразы произнести не мог. Это всегда сильно коробило Ельцина.
О том, как шутя получить полмиллиарда долларов
Какую администрацию президента создал Петров, хорошо известно. По бюрократизму она переплюнула аппарат ЦК КПСС и Совмина СССР, вместе взятые, а по коэффициенту полезного действия могла сравниться разве что с паровозом Черепановых. Настало время подыскать ему новое место "государевой" службы. Этой синекурой оказалась Госинкор (Государственная инвестиционная корпорация). Юрий Владимирович опять красочно расписал преимущества задуманной им структуры и пришел к Ельцину за подписью с готовым текстом указа.
...Их я обнаружил вдвоем в задней комнате президента. Они выглядели сильно "уставшими" от крепкой выпивки. Заметив меня, Петров поднялся из-за стола и затарахтел:
- Пойдемте скорее, Борис Николаевич, подпишем...
Оказывается, он притащил проект указа, согласно которому правительство должно было выделить Госинкору (то есть Петрову) миллиард (!) долларов.
Шеф с трудом встал и, шатаясь, перешел в кабинет. Плюхнулся в кресло с российским гербом и чуть слышно слюняво пробурчал:
- Давай бумагу...
Петров молниеносно подсунул документ и ручку.
Заглянув через плечо шефа в указ и увидев эту запредельную цифру, я не выдержал:
- Борис Николаевич, указ очень серьезный, прошу вас, не стоит сейчас подписывать. Здесь не все визы. Надо хотя бы проконсультироваться с экспертами...
Петров забеспокоился:
- Нет, нет, Борис Николаевич! Время не терпит. Надо сейчас, немедленно.
Я потянул бумагу к себе:
- Борис Николаевич, я вас прошу, подождите, не подписывайте!
Тогда Президент России пьяным движением откинул мою руку, задумался на несколько секунд, разглядывая текст, и пробормотал:
- Не-ет... М-милл-лиард многовато будет...
Зачеркнул эту цифру и сверху написал другую сумму - 500 миллионов.
Получил Юрий Владимирович Петров бесплатно от Ельцина и государственную дачу "Заречье-3" в собственность своей компании - примерно 17 гектаров площади недалеко от МКАД с особняком, хозяйственными постройками, спортивными сооружениями, саунами, оранжереей... Единственное, что мы успели оперативно сделать с Барсуковым, так это вывезти оттуда на склады ГУО дорогую мебель, люстры, ковры, посуду... Оставили лишь голые стены, сантехнику, паркет да правительственную связь.
ВМЕСТО РЕЦЕНЗИИ
Зачем Коржаков написал очередную книгу про Ельцина?
Между выходом первой и второй книг ("Борис Ельцин: от рассвета до заката. Послесловие". Изд-во "Детектив-пресс", 2004.) А. Коржакова прошло 7 лет. За это время бывший телохранитель президента освоился в роли депутата Госдумы, стал своим в артистической тусовке... В общем, получил дивиденды как главный обличитель ельцинского двора по полной программе.
Но, похоже, сам факт его изгнания с кремлевской сцены - незаживающая рана Коржакова. Рана, которая все время зудит и не дает покоя.
Иначе зачем же он в очередной раз "укусил" отошедшего от дел пенсионера? Зачем разворошил его грязное белье? Зачем напустил туманные намеки, что Ельцин, дескать, по части любви к женскому полу ничем не уступает Скуратову?
Очевидно, что Коржаковым движет не только стремление заработать неплохой гонорар на очередной порции своих воспоминаний, но и неугасающая обида.
Он не может простить Ельцину еще и того, что тот в конце концов пристроил на теплые местечки отставленных Барсукова с Грачевым. И это в то самое время, когда он, несчастный правдолюбец Коржаков, сидел без пенсии и зарплаты. Рассказывая об этом факте на презентации своей новой книжки, Коржаков демонстрировал такую боль, как будто это было вчера.
Возможно даже, что Коржаков уже тысячу раз пожалел, что написал свою первую книгу. Ведь от него отвернулась масса бывших сослуживцев.
Но больше всего во всей истории неприятно авторское лицемерие. Коржаков ведь в конце концов тоже не был белой овечкой и наверняка с удовольствием предавался всем тем порокам, которые теперь язвительно смакует и обличает. С каким-то даже маниакальным упорством...
