МУНТЯН М.А: ТЕОРИИ ПОСТИНДУСТРИАЛИЗМА И ПРОБЛЕМЫ РЕФОРМИРОВАНИЯ РОССИИНазад
МУНТЯН М.А: ТЕОРИИ ПОСТИНДУСТРИАЛИЗМА И ПРОБЛЕМЫ РЕФОРМИРОВАНИЯ РОССИИ
В последние годы тематика постиндустриализма не очень часто, но все же появляется в речах и статьях руководителей России. В.В. Путин, тогда еще премьер-министр правительства Российской Федерации, в самом конце 1999 г. указывал на постиндустриальное общество как на конечную цель современного трансформационного процесса в России. При этом он акцентировал те черты этого общества, которые должны были стать определяющими для социально-экономической и политической стратегии продвижения нашей страны в будущее. В частности, он характеризовал постиндустриализм следующим образом: `Это изменение экономической структуры общества: снижается удельный вес материального производства и возрастает доля вторичного и третичного секторов. Это постоянное обновление и быстрое внедрение передовых технологий, увеличение выпуска наукоемкой продукции. Это бурное развитие информатики и телекоммуникаций. Это первостепенное внимание к менеджменту, совершенствование системы организации и управления всеми отраслями жизнедеятельности общества. Это, наконец, лидерство человека. Именно человек, высокий уровень его образования, профессиональной подготовки, деловой и общественной активности становится главной движущей силой развития, движения вперед`. В этих словах была точно схвачена суть перемен, начавших изменять облик мира и судьбу человечества на переломе двух тысячелетий. О шансах продвижения России в этом направлении Дэниел Белл в предисловии к русскому изданию своей книги `Грядущее постиндустриальное общество` в апреле 1998 г. писал: `Если бы она (Россия - М.М.) достигла внутренней стабильности и избежала разорительных этнических конфликтов и гражданских войн, она была бы готова вступить в постиндустриальный век раньше, чем любая другая страна`.
К началу третьего тысячелетия постиндустриализм как новая фаза цивилизационного развития человечества самопроявился в нескольких фундаментальных процессах:
- возникающим новым типов производства, в котором человек занимает позицию `носителя всеобщих производительных сил`, где он во все большей мере и степени перестает быть агентом производственного процесса и встает рядом с ним в качестве организатора, контролера, регулировщика. Этот тип производстваквалифицировался учеными разных стран и как автоматизированно-компьютерный, телекоммуникационный, и как компьютерно-коммуникационный, информационный;
- состоянием перехода экономики товара через экономику денег в экономику человеческих способностей. `Человеческий капитал` как совокупность профессионально-квалификационных навыков, знаний, таланта индивидов становится двигателем все более разнообразного и все менее энерго- и материалоемкого производства. А. Печчеи писал в этой связи, что `именно в человеке заключены источники всех наших проблем, на нем сосредоточены все наши стремления и чаяния, в нем все начала и все концы и в нем же основы всех наших надежд. И если мы хотим ощутить глобальность всего сущего на свете, то в центре этого должна стать целостная человеческая личность м ее возможности... Именно в их развитии заключено не только возможное разрешение всех его проблем, но и основа общего самосовершенствования и самовыявления всего рода человеческого`;
- превращением постиндустриальной экономической деятельности в `экономику дорогого человека`, где главной формой накопления становится то, что эффективно потреблено для подготовки и развития человека-труженика, творца. Академик Н.Н. Моисеев, рассуждая о постиндустриальных перспективах России, отмечал, что этот этап развития возводит воспитание массового мастерства на уровень важнейшей общенациональной задачи. `Людей, от которых зависит успех производственной деятельности, - писал он, - приходится долго и дорого обучать` и `нет проблемы более важной, чем образование и воспитание народа, формирование мастера даже в условиях кризиса экономики`;
- большим в процессе перехода на рельсы постиндустриального развития контролем общества над своей социальной и природной средой. Производительные и социокультурные институты, структура и ячейки этого общества непрерывно и быстро эволюционизируют в направлении бесконечного разнообразия форм, норм и ценностей. Исторический плюрализм стилей и образов жизни на стадии постиндустриального общества начал объединяться в некую органическую разнообразность, отражая таким образом и в такой специфической форме единство разноплеменного, но срастающегося в единый организм человечества
В то же время становится очевидным, что глобализация, которая выступает в качестве ведущей тенденции мирового развития, является не чем иным, как воплощением универсальных интенций и потенций постиндустриализма, индикатором его мощного воздействия на судьбы человечества. Транснационализация многих сторон жизни людей как ведущая черта современных глобализационных процессов позволяет ответить на вопрос, `глобализация чего` происходит в стремительно меняющемся мире. Переход человечества в новую, постиндустриальную фазу своего развития вместе с тем может быть представлен в виде тренда стран и народов, которые стартуют к общим целям, находясь по отношению к ним на различных расстояниях, если исходить из объективных возможностей и находящихся в распоряжении этих стран ресурсов. Разрывы в качестве и образах жизни различных частей современного человечества настолько велики, что многие народы по существу начинают движение к постиндустриальному обществу из разного исторического времени. Если же исходить из признания, что такое общество, по всей видимости, должно стать судьбой всех людей, то вывод о различных траекториях его достижения приобретает и логический, и практический характер.
Человечество только начинает втягиваться в постиндустриальную эру своего развития, многое, если не все, нам еще предстоит понять, узнать, но об одном уже можно говорить и утверждать с полным основанием: новое общество не может утвердиться на планете само по себе, без целенаправленного действия людей. И это касается не только таких важных форм проявления постиндустриализма, как высокая степень автоматизации производственных процессов, массовая компьютеризация и информатизация, применение роботов и ЭВМ, внедрение наукоемких производств и биотехнологий, что не только может, но и должно планироваться и стимулироваться рационально-осмысленными действиями. Это прежде всего относится к разрешению социальных коллизий нового поколения, вызванных приходом на смену `одномерному`, `экономическому ченловеку` человека многомерного, `богатой индивидуальности`. Прогнозирование все ускоряющихся перемен облегчается тем очевидным фактом, что новая, постиндустриальная эпоха в жизни общечеловеческой цивилизации предстает как Эра Знаний. Еще в 1971 году Д. Белл в одной из вообще первых работ по теории постиндустриализма констатировал: `Понятие `постиндустриальное общество` делает упор на центральную роль теоретического знания как оси, вокруг которой выстраиваются новые технологии, экономический рост и новая стратификация общества`.
В российской научной и социально-политической литературе проблематика постиндустриализма в последние годы вытеснена работами, связанными с информационным обществом. Вслед за Е. Масудой, отечественные авторы используют указанный термин для акцентирования характера новой эпохи, в которой на первый план выходит четвертый, информационный сектор экономики, где информация и знания революционизируют не толь сферу материального производства, но и преобразуют жизнь общества. В этой связи обращает на себя внимание позиция, сформулированная Н.Н. Моисеевым, который несколько по иному и, как представляется, более обоснованно интерпретировал и содержание, и место информационного общества в постиндустриальном процессе. Он, в частности, писал о том, что `вступление в информационное общество следует связывать с качественно новым этапом развития цивилизации, а не только компьютерной и электронной инженерией, которая есть одна из предпосылок, хотя и сверхнеобходимая, для перехода от постиндустриального к информационному обществу`. Для российского академика информационное общество - `иная парадигма, иные принципы и стратегия развития`, `цивилизация наступающего века`, `новая культура, меняющая постепенно весь облик не только производственной, но и духовной жизни человека`. Таким образом, формирование киберсреды в результате информатизации жизни современного человечества следует считать только подступами к информационному обществу, которое возникнет уже в ходе развития постиндустриальной по своему содержанию общечеловеческой цивилизации.
Содержание вышеприведенных тезисов позволяет сформулировать несколько выводов:
во-первых, и отечественная наука, и высшее политическое руководство России обладают достаточно четким представлением о постиндустриализме как очередной фазе цивилизационного развития человечества, однако стратегия трансформации страны вряд ли может быть признана скоррелированной с соответствующими новыми `вызовами истории`;
во-вторых, ориентация на догоняющее развитие, явствующая из планов и реалий реформационной практики правящих кругов Российской Федерации, не только противоречит возможностям и потребностям России, но и обречена на провал, если исходить из уроков истории;
в-третьих, разрушительные реформы в области образования и науки способны лишить Россию ее главного козыря в претензиях на обретение постиндустриального будущего - общепризнанных в мире интеллектуальных способностей ее жителей;
в-четвертых, судьба России, ее будущее в настоящее время зависит во много от качества формирующейся политической и интеллектуальной элит, для которых слово как свидетельство проникновения в существо разворачивающихся в мире процессов должно стать стимулом для инициирования практических дел по реализации возникающих в этой связи перспектив.
