Я в гостях у Владимира Васильевича Карпова, замечательного русского писателя, человека-легенды, активного участника Великой Отечественной войны, бесстрашного разведчика, Героя Советского Союза, в прошлом Первого секретаря Союза писателей СССР. Карпов живет в доме 26 по Кутузовскому проспекту, когда-то в нем жили известные люди, включая Брежнева и Андропова. Владимир Васильевич приветливо встречает меня в дверях своей квартиры провожает в гостиную, и мы усаживаемся у журнального столика. Потихоньку оглядываюсь. Здесь царство книг. Впрочем это был заметно уже по пути в гостиную. А тут они стоят в высоких под потолок шкафах вдоль стен. Заметив мой взгляд, писатель говорит: шкафы очень практичные; между прочим достались мне еще от бывшего владельца, они из квартиры Андропова.
Угощает каким-то прекрасным коньяком и фруктами и начинается беседа. Речь идет о житье-бытье и постепенно переходит на его книги. Говорит, что недавно завершил, и вот как раз теперь она издана, новую книгу о военном времени. На сей раз это повесть, которая посвящена мало проработанной в литературе теме - героической работе нашего тыла. Повесть называется `Генерал армии Хрулев` (через две недели узнаю, что накануне дня Победы состоялась презентация книги в Центральном музее ВОВ). Прощаясь, преподносит, однако, другую свою, должен признать, дотоле неизвестную мне книгу: `Жили-были писатели в Переделкино...`. Я тоже отважился передать ему кое-что из моих скромных публикаций, а одну небольшую вещь даже прочитать вслух. Ну а о книге про писателей и услышанных мной комментариях от самого Карпова еще будет упомянуто в конце статьи.
Пока же постараюсь ответить на вопрос почему я вдруг оказался в гостях у самого Карпова. Об этом будет ясно из последующего изложения и нашего обмена письмами, которые приводятся ниже. А началось все с его знаменитой книги `Генералиссимус`. Известно, что автор при ее создании использовал многие архивные материалы, и сделал это очень объективно, без предвзятости в отличие от многих других подобных публикаций недавнего времени. Слышал, что книга была лучшим подарком многим фронтовикам накануне дня Победы. Мне тоже давно уже очень хотелось ознакомиться с конкретными фактами, материалами, фигурирующими в книге и оценками писателя. Я стремился достать и прочитать книгу и, наконец, мне это удалось.
Когда читал, нашел неточность. Она была не столь уж значительна, но касалась нашей семьи. И вот я, после долгих колебаний и с трудом достав адрес, написал Карпову письмо. Писатель ответил. Так все и началось.
МОЕ ПИСЬМО ПИСАТЕЛЮ КАРПОВУ.
Уважаемый Владимир Васильевич, в своем письме затрону две темы.
Первая - о Сталине, вторая - связана с именем Суслова.
Касаясь первой темы, выскажу мнение о Вашей книге `Генералиссимус`. Очень хорошо, во-первых, что такая книга появилась, а во-вторых, что именно Вы её написали. При этом убедительно объяснили, что, казалось бы, у Вас были причины этого не делать. Но верх взяли соображения более высокого порядка, и люди Вам признательны. И очень важно и правильно, что Вы последовательно и активно проводите эту линию и дальше. Говоря так, имею в виду Вашу недавнюю публикацию в `Комсомолке` под названием `Сталина оболгали`. Можно понять, кому это выгодно. В конечном итоге - противникам национальных интересов страны. И ещё для меня было важно также узнать приведенные в книге факты о роли в репрессиях Троцкого, о масштабах которых люди, думаю, мало знают. Это и есть первая часть письма.
Вторая часть касается моей семьи. Дело в том, что в Вашей книге говорится, что жена Суслова имела фамилию Судзимирская и была, скажем так, представителям `исторической` национальности. Ничего не имею против этих людей, но данное утверждение не верно. Хотелось бы знать, откуда Вы это взяли? Поясню почему, хотя вопрос, казалось бы, пустяковый, дело прошлое, а люди, о которых идет речь, уже умерли. Суть в том, что я женат на дочери Суслова. Браку этому уже более 45 лет, у нас двое детей, и мы продолжаем жить вместе. Так получилось, что, оставаясь гражданами России, проживаем в Австрии, но это уже другая история. А основная история, что фамилия жены Суслова до женитьбы - Котылева Елизавета Александровна. И я, прожив в той семье рядом с тестем и его женой четверть века до самой их смерти, уверен, хорошо владею ситуацией. Более русского лица и чисто русского характера, чем у Елизаветы Александровны, представить трудно, а другой жены у Суслова не было. Разумеется, я мог бы написать об этом подробнее. В частности, о трудовой деятельности Сусловой, она была врач и научный работник. В годы войны лечила раненых и вообще была удивительным, хотя и очень скромным, чисто русским человеком. Таким же был и её муж. Он отдавал практически все свои сбережения в Фонд мира, а крупную Димитровскую премию в валюте целиком передал в пользу Пискаревского кладбища в Ленинграде. Делалось это без `помпы`, как само собой разумеющееся. Впрочем, и это тоже уже другая история.
И последнее. Если бы о сказанном написали не Вы, а кто-то другой, я бы вернее всего просто постарался этого не заметить, мало ли всякого рода чепухи появляется ныне в СМИ. Где-то случайно (не сомневаюсь, что здесь тот самый случай), а где-то и намеренно. И все же, если Вы уверены, что ошибки в Ваших данных нет, пожалуйста, напишите; обратный адрес - на конверте. Мне в каком-то смысле все равно, речь идет о моих детях, что может измениться? Но думаю все же важно знать истинное положение дел об их национальности. А пока в данном случае Ваш огромный авторитет `сработал` в неблагоприятном для семьи направлении. И потому, надеюсь, Вы найдете способ `деликатно` исправить ситуацию, а я готов к тому, чтобы не делать секрета из этого письма.
В заключение желаю Вам здоровья и успехов в продолжении Ваших дел.
Искренне Ваш, Сумароков Леонид Николаевич, Вена.
РS. Приложение: информация об авторе.
Краткие сведения можно найти в Большом энциклопедическом словаре и на сайте www.nаslеdiе.ru. (там же есть и некоторые публикации Сумарокова). Последние события (уже после смерти Суслова в 1982 г.) выглядит так: член-корреспондент АН СССР (теперь РАН) с 1984г.; заместитель председателя ГКНТ СССР с 1987г. В конце 1989г. направлен в Вену. Был избран и работал заместителем генерального директора ЮНИДО (международная организация семейства ООН по промышленному развитию). По завершении контракта, с 1993 г. - журналист - международник (Первая премия Ассоциации журналистов ООН - Вена, 2002г. за цикл аналитических статей).
ОТВЕТ КАРПОВА.
Уважаемый Леонид Николаевич!
Письмо Ваше получил 9.2.2004г., отвечаю немедленно. Точнее немедленно стал листать книги, журналы и газеты в поисках фамилии `Судзимирская`. Быстро не получилось. Но то, что Вы сообщаете в своем письме, настолько убедительно и достоверно, (что) я прежде всего должен попросить у Вас и Вашей семьи извинение, за доставленные неприятности, авансом. Почему авансом. Я не мог эту фамилию и сам факт придумать, наверное я взял этот список жен из какого-то не очень порядочного источника и механически продублировал. Обязательно его найду и пришлю Вам ксерокопию.
Тем более, что к Михаилу Андреевичу у меня самое уважительное отношение. Он вел заседание Политбюро и утверждал меня на должность главного редактора журнала `Новый мир`. Когда на этом заседании (в моем присутствии) некоторые высказались в том смысле, что Карпов - военный, а `Новый мир` и его читатели - интеллектуалы, Суслов сказал: -Видимо вы не читали книги Карпова, вашим интеллектуалам есть чему поучиться у Карпова. Как Вы знаете, я вел `Новый мир` до 1986г. и тираж увеличился с 70 тыс. до 560.000. А на VIII съезде писателей - интеллектуалы избрали меня Первым секретарем. Пишу об этом только для того, чтобы Вы не усматривали в приведенной фамилии моего злого умысла. Немедленно позвонил в издательство и сказал, чтобы эту фамилию убрали. В своих выступлениях в печати и многих личных встречах расскажу о Вашем письме и своих извинениях. Когда найду `источник`, поделюсь с ним Вашим сообщением с комментариями менее вежливыми, чем те, которые последовали от Вас.
Если занесет судьба в Австрию, надеюсь, встретимся и за `рюмкой чая`, я еще раз извинюсь перед Вашей семьей. Или Вы, будете в Москве, звоните и осуществим то же самое у меня. С уважением и добрыми пожеланиями Вам, Леонид Николаевич и всем Вашим близким.
9.02.2004г., Карпов.
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ.
Предполагаемая поездка Карпова в Австрию накануне дня Победы, и наша встреча в Вене, к сожалению, не состоялись. Зато тогда же писатель дважды имел личные контакты с Президентом Путиным. А в конце апреля появилась другая возможность: я вдруг сам неожиданно по делам оказался в Москве. Поездка короткая, времени в обрез, но все же решил попытать счастья и воспользоваться приглашением Владимира Васильевича. Выбрав время, снял трубку и позвонил писателю. Откровенно говоря, без особой надежды. Погода стояла хорошая, думалось, что он вернее всего на даче в своем знаменитом писательском Переделкино. Но писатель оказался дома, так я и сделался его гостем.
А теперь хочу вернуться к нашей встрече и уделить какое-то внимание полученной в подарок книге. Она издана в 2002 году и имеет подзаголовок `Очень личные воспоминания`. Карпов открывает книгу и дает пояснения. На второй странице - сделанная им вклейка из Пушкина (при издании произошла ошибка, и пришлось вносить изменения `доморощенным` способом). Читаю: `На старости я сызнова живу. Минувшее проходит предо мною... Немного лиц мне память сохранила, не много слов доходит до меня... Но близок день, лампада угасает - еще одно последнее сказанье. ...Спокойно зрю на правых и неправых. Добру и злу внимая равнодушно, не ведая ни жалости, ни гнева. Благослови Господь меня и днесь, и присно, и вовеки`. Говорит, что поражен мудростью и справедливостью строк поэта, ушедшего из жизни в столь молодом возрасте. Рассказывает о замысле книги и своих встречах с коллегами по перу. После этого подписывает книгу и передает мне.
Возвратившись в Вену, я читаю подаренную книгу. Она, как уже говорилась, о писателях, с которыми встречался, беседовал, поддерживал отношения, а порой и дружил автор. Понятно, что таких людей много, очень много. Ведь Карпов долгое время был не только Первым (и по иронии судьбы последним - после развала страны) секретарем Союза писателей СССР, но и Главным редактором массового популярного журнала `Новый мир`. Он еще при встрече объяснял мне, как выбирал персонажи для своей книги. Подход оригинальный и совершенно не обычный. Оказывается, `двигался` дом за домом вдоль улиц в писательском дачном поселке `Переделкино` и писал о тех, кто там живет или жил раньше. Подивился такому подходу к систематизации (в прошлом я специалист - системщик). Потом рассудил: а ведь Карпов прав, не по алфавиту же их брать! Или, не дай бог, по `значению`, как одно время располагали в газетах членов Политбюро. Запутаешься и сам, и других с толку собьешь. И ведь как в итоге `расставил` всех и вся по своим местам! При этом сделал то, что не сделал никто другой. Не говоря уже о том, что книга получилась очень содержательной и интересной, хочу высказать мнение, что она является уникальной, а лично для меня многое из прочитанного было просто откровением.
Позволю себе сказать здесь еще несколько слов о книге. Особенно важными и интересными явились для меня оценки автора и некоторые, думаю, малоизвестные эпизоды, в том числе и из его собственной жизни. Любопытно, как он пришел в литературу, внешне в общем-то чисто военный человек, которого сама судьба периодически загоняла в такую глубинку, что казалось выбраться из нее было просто не мыслимо. Офицер, служивший близ далекой Кушки, весь семейный багаж которого умещался в двух чемоданах, причем в одном из них был парадный военный мундир...
Еще я понял, какой нелегкий участок достался ему на посту руководителя писательской организации, как умно и деликатно вел он свою непростую работу и скольким людям помог! Исключительное впечатление на меня произвело, например, описание истории и личный вклад писателей Крона и Карпова в дело о признании и оценке подвига капитана Маринеско. Возглавляемая им подлодка только во время одного из рейдов потопила крупнейший и особо охраняемый фашистский корабль (а заодно и еще один), уничтожив таким образом целую отборную вражескую дивизию (эту операцию специалисты справедливо называют `Атакой века`). Но нашлись завистники и недоброжелатели, которые пытались умалить и замолчать этот подвиг, а сам отвергнутый и униженный Маринеско в конце концов даже попал в тюрьму. И вот, после многих лет фактического умолчания о беспримерном подвиге, дело завершилось присвоением Маринеско звания Героя Советского Союза (посмертно). Эта выдающаяся страница истории Отечественной войны, так и могла бы остаться без должной оценки, если бы ни повесть писателя Крона (которую, пока по просьбе автора, за дело ни взялся Карпов, он не мог издать больше десяти лет из-за позиции какого-то флотского чина, влиявшего на решение морской цензуры). И именно дальнейшая деятельность Карпова, которому Крон перед смертью завещал продолжить работу по восстановлению справедливости, привела, хотя опять очень не простым путем, к полному решению вопроса.
И здесь я хочу сделать отвлечение и отважусь дать некое общее суждение о творчестве писателя Карпова. Тема восстановления исторической правды пронизывает все его творчество, и он это делает со всем отпущенным ему талантом и необычайно обостренным чувством справедливости. Идет ли речь о величайшем стратеге, приведшем страну к Победе, а позднее буквально распятом Сталине (`Генералиссимус`), или о далеко не всегда гладкой судьбе маршала Жукова (трилогия `Маршал Жуков`), или об оскорбленном генерале армии Иване Петрове (повесть `Полководец`), везде присутствует эта тема.
Возвращаясь опять к книге скажу: очень интересны и, я бы сказал, глубоко человечны и другие записи Карпова. Например, о Шагинян, Паустовском, Верченко, Астафьеве. Откровением для меня было предсмертное письмо Фадеева, комментарии автора и сделанное им сопоставление судеб и жизненных позиций двух Первых секретарей Союза писателей. Того, что стоял вблизи самых истоков и другого, которому довелось быть последним в разваленном нынче Советском Союзе. И вот я подхожу к концу книги. Автор пишет: `Изменилось время. Переменилась система. Настало время новых идеалов и жизненных принципов. Вам все это нравится? Ну и будьте здоровы`!...
Я иногда, а правду говоря часто, думаю, почему Карпов подарил мне именно эту свою книгу? Не очень верю, что по чистой случайности, ведь, наверное, были и другие возможности, тем более, что встреча была у него дома. Но он выбрал и преподнес именно эту, с посвящением в виде вклейки пушкинских строк и подзаголовком, где говорится, что воспоминания носят очень личный характер. Специально оговорюсь, конечно, я не уверен в сказанном, но почему-то думаю, что ему хотелось, чтобы я ее прочитал. Я и прочитал, причем читал медленно и не торопясь, делая пометки на полях. И заметил про себя, что мне не хотелось перепрыгивать через строчки или читать по диагонали. Не помню кто сказал, что книги, не заслуживающие медленного чтения, не заслуживают вообще того, чтобы их читать И думаю другого способа, лучше понять писателя и помочь почувствовать его характер, наверное, придумать было нельзя. Есть такие слова у Лонгфелло: `Как только вы поняли характер самого писателя, понимание его творений не составит для вас никакого труда`... Сказано верно. Только здесь вышло наоборот: я прежде интуитивно `вычислил` его характер по книгам (иначе и не обратился бы к нему со своим письмом), а потом сопоставил с полученным вновь представлением. И все подтвердилось.
Леонид СУМАРОКОВ, Венаhttp://nvolgatrade.ru/
Док. 205095
Опублик.: 23.06.04
Число обращений: 5
|
