|
|
Борис Васильев: `Нет сегодня цензуры, ребята!`
Назад
|
Борис Васильев: `Нет сегодня цензуры, ребята!`
|
Это имя вошло в золотой фонд отечественной прозы. `А зори здесь тихие...`, `В списках не значился`, `Не стреляйте в белых лебедей`, `Иванов катер` - с этими произведениями многие из нас входили в жизнь. Борису ВАСИЛЬЕВУ, выдающемуся русскому прозаику, исполнилось 80 лет.
- Борис Львович, кажется, военная жилка заложена в вас на генном уровне...
- Я из сословия потомственных кадровых офицеров. С детства был приучен к жесткой дисциплине. Когда попал в армию, многие призывники стонали от армейского порядка, а я наслаждался: у нас в доме режим был куда строже! Отец поручик царской армии, человек той, старой закваски. Скажем, такая, казалось бы, мелочь: вставая из-за стола, отец всегда придвигал стул на место, считая это признаком общей культуры. И в меня он вбил массу таких мелочей. По моему глубокому убеждению, воспитывать обязаны родители - именно они, а не школа. Школа только учит, а основы нравственности закладывает семья. В этом смысле считаю себя счастливым человеком. Хотя в детстве полагал, что меня держат в черном теле. Так, до 15 лет я ложился спать в полдесятого вечера. Из-за этого в театр не ходил, только на дневные спектакли. И лишь в 1939-м, за два года до войны, я взбунтовался. Отец подумал и разрешил ложиться на час позже, но подъем оставил как и прежде: летом - в шесть, зимой - в семь утра.
- В вашей автобиографической повести `Летят мои кони` рассказывается, что после окончания инженерного факультета Бронетанковой академии вы служили испытателем колесных и гусеничных машин...
- Вместе с женой - тоже была испытателем - мы попали на Уралмаш в 102-й секретный цех. Проволока, спецпропуска и прочее. Занимались отработкой шасси для транспортера на 22 человека в четырех вариантах - с пулеметом и пушками разных калибров. Главным конструктором был полковник-инженер Горлицкий. Насколько оказалась удачной эта конструкция, можно судить по тому, что до сих пор на этом шасси стоят зенитные комплексы. Неподалеку от нынешней Белоярской АЭС был выбран полигон, на котором мы день и ночь гоняли по стокилометровому кругу наши машины - 20 000 километров бездорожья, грунтовых дорог, асфальта. Уедешь на полигон - и пропадаешь месяца на два. Секретность страшная - в Свердловске разрешено было появляться только по ночам. Впереди и сзади ГАИ, а сами машины закамуфлированы под подъемные краны - ферма и крюк. Нашей работой очень интересовалось высокое начальство.
- Очень высокое?
- На завод то и дело жаловали генералы, маршалы, в том числе и Жуков, - я ему машину показывал. Это было в 1949 году, когда Жукова, по сути, сослали на Урал - командовать военным округом. Как-то он появился у нас на испытаниях. Его ждали. Приехал, посмотрел машину, остался доволен. Потом поднялся на верх машины, а там впереди в металлических скобах закреплены лопата, лом - никому не мешают: водитель смотрит поверх. Жуков, когда спускался, сапогом за лом задел: `Убрать к чертовой матери!` Тут же появился какой-то дядька с инструментом. Бим-бим-бим - и всю эту конструкцию отправил-таки куда следовало. Дальше был такой диалог: `Ну а как она у вас по части минного поля?` `Товарищ маршал, - отрапортовал мой начальник, - скорость такова, что мина взрывается сзади`. - `Вот и проверим: поставьте взрывпакеты`. - `Так точно. Старший техник-лейтенант Васильев покажет`. Водить я, слава богу, умею. В пакете ничего опасного - все это понимают. Но надо же успеть разогнаться. В общем, проскочил...
Однажды приехал маршал танковых войск Богданов смотреть нашу машину. Его интересовало, как она ведет себя на препятствиях. Водитель-механик сел за рычаги, аккуратно так, а Зоря, моя жена, как раз отвечала за эту машину и встала позади него, чтобы фиксировать показания приборов. `А что это за мальчишка здесь крутится?` - удивился маршал. `Это техник-испытатель, а не мальчишка - ей положено`, - доложил командир машины. `Вот как! Ну, тогда давайте!..`
- Ваши друзья всегда ваши единомышленники?
- Нет. Не всегда. У меня были да и сейчас есть друзья, с которыми мы очень по-разному на многое смотрим, но это совсем не мешает нам оставаться друзьями. Каждый человек имеет право на личное мнение, я это мнение уважаю, он уважает мое, и мы находим некоторый консенсус. Был у нас такой друг семьи Аркадий Абрамович, к сожалению, покойный. Его ранило очень тяжело в войну, так мы с ним постоянно спорили обо всем, бесконечно спорили, но при этом были не разлей вода. Спорить друзьям можно, даже нужно, если по делу, по существу.
- В каких случаях человек не может стать вашим другом?
- Если он проповедует фашизм, вообще национализм, то, конечно, он другом моим не будет.
- Умеете ли вы прощать врагов или даете сдачи?
- В юности, в молодости, естественно, я обязательно давал сдачи насколько мог. Ничего не поделаешь, темперамент захлестывал, невозможно было себя контролировать. С годами научился понимать чужое мнение, чужие взгляды. Ну стоишь ты на какой-то своей позиции, ну и господь с тобой, я на другой стою. И это не повод для того, чтобы, вытаращив глаза, лезть в драку и доказывать собственную правоту. Позиций много, а истина одна.
- С кем из друзей сегодня спорите?
- Трудно сказать. Круг друзей вообще резко сузился. Все ближайшие были фронтовиками, а сейчас это их дети или какие-то другие знакомые помоложе. Так что нет, не назову вам такого человека, слишком многое изменилось. Тех, с кем я на одной возрастной ноге стоял, их уж нет, а с младшими - что с ними спорить? У них какая-то своя точка зрения, своя правда - ну и бог с ними.
- Выходят ли сейчас ваши книги?
- Больше всего - уже пять за полгода - в издательстве `Вече`. Вот, кстати, пример. Издательство в целом не близкой мне направленности, такой, я бы сказал, державно-патриотической, делающей упор на исключительность России. И в одной серии со мною выпускаются книги авторов, с которыми у меня взгляды категорически расходятся. Ну и что? Важно, что мои книги издаются. И без купюр. Нет сегодня цензуры, ребята. Вот что важно.
- Должен ли художник заниматься политикой?
- А он всегда ею занимается, даже неожиданно для себя, если он настоящий художник, а не ремесленник, выпускающий потребительскую продукцию. Тут можно что угодно делать, а настоящий художник, музыкант, писатель или скульптор - он всегда имеет свое собственное `я`, которое утверждает вопреки чему бы то ни было. Нельзя быть настоящим художником, не занимая активной общественной позиции.
- Это чисто российское явление или так повелось во всем мире?
- Не поручусь за мир, но в нашей литературе - именно так. Я ведь человек по существу ХIХ века - по воспитанию, по образу жизни, по культуре. В меня это вложили, а в том веке литература среди искусств была решающей силой. Недаром она гремела по всему миру и продолжает греметь - эхо до сих пор слышится. И она, конечно, занималась политикой, потому и осталась великой литературой.
- А ваше депутатство тоже было напрямую связано с литературной деятельностью?
- Да нет, просто так получилось. Сейчас я бы уже не стал депутатом не только по возрасту - есть причина серьезнее. Просто это в итоге оборачивается потерей времени. Ведь пока я три года был депутатом, я три года ничего не писал. Тогда я мог пожертвовать этим делом. И потом, признаюсь вам честно, мне очень хотелось быть депутатом, вдруг взыграло тщеславие. Это уже сейчас я отношусь к этому скорее с юмором - мол, так, ошибка молодости.
- Какой у вас идеал мужчины и идеал женщины?
- Видите ли, идеал мужчины я, пожалуй, берусь вам привести, а с женщиной... Это очень индивидуально, тут у каждого мужчины свой идеал, глубоко личный. Судьба мужчин, она в этом смысле всеобщая для России, так что кумиры существуют. И для меня в том числе. Скажем, генерал Скобелев, я его очень люблю, преклоняюсь перед его памятью. А идеал женщины - это, разумеется, моя жена - Зоренька.
Беседовал Алек Киви
`РОДНАЯ ГАЗЕТА` Nо 19(54), 21 мая 2004 г., полоса 18 httр://www.rоdgаz.ru/indех.рhрhttp://nvolgatrade.ru/
Док. 204725
Опублик.: 24.05.04
Число обращений: 136
|
|
|
|
|
