Слово `глобализация` в последнее время слышится часто. Так называют эпоху, в которую недавно вступило человечество. В ней - свои правила игры, обусловленные доселе невиданными возможностями новых технологий. Нынешние их владельцы пребывают в едва скрываемом восторге от мысли, что им с выгодой для себя удастся заставить играть по этим правилам все народы планеты. И последние, похоже, ощущают надвигающуюся опасность. Однако понимание гораздо продуктивнее смутных ощущений. Неизведанное рождает страх, и оно же, став объясненным, по мере дальнейшего изучения все лучше и лучше может быть использовано... Что представляет собой глобализация как теория и как реальность? Могут ли быть активными участниками глобализационных процессов вооруженные силы тех или иных государств? Является ли создание коалиционных сил в Афганистане, Ираке элементом глобализации? Существует ли предел, которым может быть ограничен процесс глобализации в военной сфере? Наконец, каковы задачи России в военно-политической области в связи с глобализационными процессами? Ответы на эти вопросы можно считать попыткой оценить обстановку в планетарном масштабе, предпринятой в редакции нашей газеты за `круглым столом`, тема которого вынесена в заголовок данного материала. Разговор порою принимал форму дискуссии, и вполне естественно, что не все суждения, прозвучавшие за `круглым столом`, совпадают с точкой зрения редакции. Сегодня вниманию читателей предлагается запись первой части беседы, ее окончание будет опубликовано в одном из ближайших номеров.За `круглым столом` собрались: полковник Александр АНАСТАСИН - заместитель начальника направления проблем военной безопасности Центра военно-стратегических исследований Генерального штаба ВС РФ, профессор Академии военных наук, член-корреспондент Академии геополитических проблем, кандидат военных наук; полковник Виктор ГАВРИЛОВ - начальник управления зарубежной военной истории Института военной истории Минобороны РФ, кандидат психологических наук; полковник в отставке Юрий МОРОЗОВ - один из ведущих специалистов по военно-политическим вопросам Института Европы, профессор, кандидат военных наук; Наталия НАРОЧНИЦКАЯ - заместитель председателя Комитета по международным делам Государственной Думы РФ, доктор исторических наук; Михаил ДЕЛЯГИН - председатель президиума Института проблем глобализации, доктор экономических наук; Алексей ПОДБЕРЕЗКИН - первый заместитель директора Института системного анализа Счетной палаты РФ, академик Академии военных наук, доктор исторических наук. Работу `круглого стола` открыл главный редактор `Красной звезды`, доктор философских наук полковник Николай ЕФИМОВ.
Н. ЕФИМОВ. Термин `глобализация` в 90-е годы прочно вошел в понятийный аппарат ученых и политиков. Хотелось бы, чтобы и у военной аудитории были более четкие представления на эту тему. Что нового вносит глобализация как объективный социальный процесс общепланетарного масштаба в облик будущих войн, в военно-политическую ситуацию вокруг России, в военное дело? На стадии глобализации мир стремительно меняется, и насколько адекватно наша общественная мысль реагирует на эти перемены? В полной ли мере мы учитываем в своем военно-политическом прогнозировании то обстоятельство, что помимо крупных государств в мировой политике в условиях глобализации появились новые - негосударственные игроки, прежде всего транснациональные корпорации? По своим экономическим возможностям они порой соразмерны странам среднего уровня развития, при этом интересы ТНК не во всем совпадают с интересами национальных государств.
Наверное, нельзя обойти вниманием такую черту глобализации и фактор развития военно-политической ситуации, как упрочение американского доминирования в различных сферах жизни мирового сообщества. США в условиях глобализации - это, как представляется, уже не только национальное государство, сохранившее в полной неприкосновенности свой суверенитет, но и инструмент обеспечения интересов ТНК (штаб-квартиры большинства из них, как известно, на американской территории). Сверхдержава Nо 1 по сути представляет собой сегодня продукт сращивания государства и глобальных монополий. Не случайно 42-му президенту США Клинтону принадлежит фраза `Глобализация - это Америка`.
В последнее время ставится под вопрос принцип суверенитета в его традиционном виде, а именно на этом принципе держалась система межгосударственных отношений со времен Вестфальского мира. Ныне мы часто слышим от влиятельных политологов (и не только западных) о пользе ограничения национального суверенитета и целесообразности усиления влияния наднациональных политических институтов в интересах решения проблемы управления глобальными процессами. Как это скажется на суверенитете России и на ее возможностях проводить самостоятельную политику в области военного строительства?
Сложилось глобальное медиа-пространство, открывшее качественно новые возможности для применения информационного оружия и подрыва морального духа противника еще до формального объявления войны. Осознаем ли мы, что сегодня можно, используя информационные технологии, поставить ту или иную страну на колени еще до перехода к активной фазе боевых действий?
Словом, в условиях глобализации появился целый клубок проблем. И они в их военном аспекте нуждаются в осмыслении.
М. ДЕЛЯГИН. Так как глобализацию пока что нельзя отнести к вполне устоявшимся явлениям, на нее есть несколько точек зрения. Я понимаю под глобализацией процесс формирования единого финансово-информационного пространства, идущий с начала 90-х годов на базе новых, преимущественно компьютерных, технологий.
С практической точки зрения наиболее важно, что конкуренция становится более жесткой и разнообразной, чем раньше, в частности за счет глобальных монополий, действующих в масштабах всего мира. Во-вторых, конкуренция приобретает межцивилизационный характер. Если раньше борьба между блоками государств велась в рамках одной цивилизационной парадигмы, то теперь сталкиваются цивилизации, которые обладают принципиально разными системами ценностей и образом действий. При этом рост взаимопонимания не всегда помогает разрешить противоречие, потому что осознание того, что у вас нет возможности договориться с вашим конкурентом, ведет не к разрешению, а лишь к обострению конфликта.
В. ГАВРИЛОВ. Мне хотелось бы возразить Михаилу Геннадиевичу по поводу его утверждения о том, что столкновение цивилизаций есть проявление глобализации, и это является чем-то новым. Столкновение цивилизаций было всегда. В качестве примера можно обратиться к войне англичан в Судане в 80-х гг. ХIХ века против Махди и его последователей. Английские ученые, исследуя этот процесс, делают вывод, что современный мир в значительной мере является продуктом имперской Британии, или, как они говорят, продуктом `англобализации`. По мнению некоторых английских специалистов, британский опыт доказал, что империя является эффективной формой организации наднационального правительства, отвечая при этом интересам одной только правящей нации. Они даже сравнивают атаки 11 сентября 2001 г. на Центр международной торговли с британской операцией в Судане против Махди и приходят к выводу, что наиболее логичным и наиболее широко применявшимся методом противостояния хаосу является колонизация. И американцы подхватили это! По их мнению, надо снова проводить колонизацию, и ее необходимость сейчас ничуть не меньшая, чем была в ХIХ столетии. Не случайно в американских учебных заведениях все колониальные войны ХIХ века изучаются основательно. При этом говорят уже не о колониализме, а об ультраколониализме, при котором осуществляется тотальный контроль за сырьевыми, продовольственными ресурсами и т.д., для чего необходима военная сила.
М. ДЕЛЯГИН. Приобретение глобальной конкуренцией цивилизационного характера отличается от полицейских операций, проводимых сильными странами против слабых, даже если они принадлежат к разным цивилизациям. Над Британской империей, как и над нашей, советской, действительно никогда не заходило солнце, но конкурировала она все же не с зулусами и суданцами, а с европейскими странами, принадлежащими той же самой западной цивилизации. С начала 90-х главным становится конкурентное столкновение именно между разными цивилизациями, в первую очередь между осуществляющими глобальную экспансию западной (расщепляющейся при этом на американскую и европейскую), китайской и исламской.
Важно и то, что глобализация опирается на распространение технологий формирования сознания. Если раньше их применяло государство в рамках пропаганды, то сейчас из-за своего совершенства и удешевления они в массовом порядке применяются всеми участниками конкуренции. Это стало наиболее эффективным образом действия, в том числе в бизнесе.
Глобализация опирается на распространение технологий формирования сознания.
Если на протяжении всей истории человечество в процессе своей деятельности преобразовывало мертвую природу, то сейчас занимается преобразованием самого себя - преобразованием сознания людей, и последствия этого не очень поддаются осмыслению. В том числе потому, что объектом воздействия является сам мозг человека.
Налицо лишь одно последствие: снижение эффективности управления. Системы управления формировались в прошлую эпоху, когда пропагандой занимались только государства, и они оказались неприспособленными к нынешней реальности.
Я не специалист в военной области, но, полагаю, собравшиеся за `круглым столом` представители Министерства обороны согласятся, что она прогрессирует по двум направлениям: развитие качественно новых собственно военных технологий (высокоточное оружие, спутниковые системы связи и аэронавигации, формирование на этой основе аэромобильных сил и т.д.) и совершенствование методов непрямых войн. Здесь стоит упомянуть разрушение конкурирующих обществ с помощью направленного транзита наркотиков (примером служит позиция США в отношении производства наркотиков в Афганистане), а также `психологическую войну`, воздействие не только на системы управления, но и на общество противника в целом с целью его дезорганизации или подчинения.
Важную роль в последней играют элиты: в условиях глобализации и ужесточения конкуренции в экономически слабых обществах их интересы объективно не совпадают с интересами общества в целом. Поэтому становится продуктивным воздействие на элиту, которая в экономически слабом обществе легко может стать коллективным предателем, как это, собственно говоря, было и остается у нас. Поэтому даже с военной точки зрения от государства требуются колоссальные усилия по воспитанию и поддержанию патриотизма в своей собственной элите, в том числе военной.
А. ПОДБЕРЕЗКИН. Период глобализации правомерно разделить на три этапа. Начальным был индустриальный (промышленный) этап. Ему на смену пришел информационно-технологический - в середине 80-х годов, когда общая стоимость информационных ресурсов в развитых странах стала превышать стоимость топливно-энергетического комплекса. Сейчас мы стоим на пороге третьего этапа - я его условно называю интеллектуально-духовным, когда информатика как процесс накопления знаний перешла в качественно новую стадию, характеризующуюся появлением нового продукта. Центральной фигурой этого этапа становится сам человек, развитие четырех его потенциалов: физического, интеллектуального, психического и духовного.
Новый этап, к которому переходят развитые страны, диктует нам следующее. Либо мы понимаем и принимаем правила этого этапа и ориентируем свое военное строительство, военное искусство на будущее, на человека, либо мы, как бы оглядываясь назад, мыслим категориями все еще индустриального или, в лучшем случае, информационно-технологического этапа развития.
Где-то в середине 80-х я анализировал последствия информационно-технологического этапа и написал `закрытую` книгу по системам боевого управления в связи и разведке, в которой в общих чертах спрогнозировал эволюцию военного строительства и военного искусства, что позже подтвердилось и в Ливии, и в Ираке. Книгу `зарубили`; многие известные сейчас политологи в то время расценили ее как призыв к возобновлению `холодной войны` в период разрядки. Посвященный научно-технической революции Пленум ЦК КПСС, который собрался в 1985 г., эту тему заметил. Но после серьезного разговора никаких действий не последовало.
Мы сейчас говорим об информационно-технологическом этапе, о роли систем боевого управления, но нашим ученым и военным надо было говорить об этом в конце 80-х. Ведь уже тогда было ясно, что самолеты радиоэлектронной борьбы и средства связи играют более важную роль, чем та, которая им отводилась в классическом нашем военном искусстве. Военное искусство вообще изменилось, оно стало глобальным по характеру. США теперь могут вести войну на любом театре военных действий - Афганистан и Ирак это показали. Радикально изменились средства вооруженной борьбы. Крылатые ракеты, другое высокоточное оружие, которые появились в конце 80-х - начале 90-х гг., продемонстрировали возможность замещения различными видами ВТО тактического и даже стратегического ядерного оружия.
Я сейчас вспоминаю об этом потому, что из-за тогдашнего бездействия Россия до сих пор находится на индустриальном этапе развития. Мы не перешли к информационно-технологическому этапу - у нас только появились наметки этого перехода, не более того. А на Западе его уже прошли.
Эксперты ООН несколько лет назад разработали индекс развития человеческого потенциала, состоящий из душевого дохода, уровня образования и продолжительности жизни. Наверное, если мы какие-то другие показатели добавим, это даст возможность более точно определить уровень развития нашей страны. Перемещение по индексу развития человеческого потенциала с 60-го места, на котором Россия сейчас находится, на 40-е или 30-е и должно быть целью нашего развития. А не стремление к производству чугуна, цемента и т.п., превышающему объемы производства аналогичных материалов в США или во всем западном мире, как это было в 50-х годах прошлого века.
Если критерием развития человеческого общества будет личность, значит, именно человек и станет предметом повышения боевой эффективности. Не количество военнослужащих будет главным при определении боевого потенциала, а их качество. То есть при вышеуказанном направлении развития общества нельзя исключить, что в будущем потенциал одного человека может сравняться с потенциалом современного разведывательно-ударного комплекса. Вот о чем идет сегодня речь, и американцы этим, кстати, всерьез занимаются. Они, например, создали очень интересную группу из представителей разведсообщества, объединили аналитиков и военных и сделали прогноз на 15-20 лет вперед. Выводы ошеломляющие. Например, предполагается, что 15% населения США - интеллектуалы - будут обеспечивать американское лидерство в мире. Остальные 85% будут учиться, жить на пенсии, лечиться, путешествовать и т.д. Вот она - роль личности, которую следует изучать. Необходимо ведь готовиться к будущей войне - не к прошлой. И сейчас у нас просто-напросто есть некий тайм-аут для подготовки своих Вооруженных Сил и всего военного искусства к возможным будущим войнам.
В. ГАВРИЛОВ. Кратко останавливаясь на теории вопроса, замечу, что под глобализацией надо понимать интернационализацию общемировых процессов, когда ни одно государство не остается в стороне как от позитива, происходящего в мире, так и от тех проблем, с которыми сталкивается человечество. Таких проблем немало. Это и постепенное истощение неравномерно распределенных по различным регионам мира природных ресурсов, и непропорциональная демография, и резкое ухудшение экологии, и продовольственная проблема. Если говорить о глобализации как реальности, то в первую очередь необходимо рассматривать проявление этого процесса в экономической сфере, где локомотивами являются транснациональные корпорации со своими экономическими интересами.
Говоря о глобализации в военной сфере, я хотел бы отметить миротворческие процессы, которые выдвинулись на первый план в 90-е гг., когда вооруженные силы тех или иных стран стали привлекаться не только для поддержания мира, но и к чисто силовым операциям по принуждению к миру.
Глобализация проявляется в борьбе между сторонниками однополярности и многополярности мира. В начале 90-х США стали выступать в качестве главного проводника процесса глобализации на основе идеи однополярности мира. Это стало возможным ввиду нескольких обстоятельств. Европа была в то время занята своими проблемами (кризис на Балканах, объединение Западной и Восточной Германии), не являлась серьезным конкурентом Америке и во многом блокировалась с американцами по поводу взглядов на однополярность мира, в котором главенствующая роль принадлежит Соединенным Штатам. Япония переживала экономический кризис, Китай сосредоточился на своих внутренних проблемах. Россия также занималась попытками решить свои внутренние проблемы, которых было очень много. Сегодня США по-прежнему остаются на первом плане, но ситуация меняется. Появилась объединенная Европа, Япония постепенно выходит из кризиса, Китай все больше начинает проявлять себя, как реальный полюс силы. Ну и Россия тоже набирает обороты. Так что однополярность сейчас уже не может так резко и категорично о себе заявлять.
Ю. МОРОЗОВ. Хотел бы дать несколько комментариев сказанному коллегами. Вестфальский, Ялтинский и Хельсинкский мир - все это уже подвержено глубокой трансформации. И даже если мы заявляли в концепции национальной безопасности, военной доктрине, в концепции внешней политики о том, что опираемся на многополярный мир, в реальной действительности еще 10-15 лет мир будет монополярным. Опираясь на экономическую и военную мощь, Вашингтон будет главенствовать в мире. Это очевидно при сравнении хотя бы даже экономических показателей США и других стран. Да, действительно, появляются новые центры силы. Растет Европа. Довольно интересно - за счет финансово-экономических вливаний США и Запада и за счет технического сотрудничества с Россией - развивается Китай. Но я не думаю, что качественный переход на многополярность произойдет раньше упомянутого мною срока.
В глобальном мире произошла революция в военном деле. Сейчас государства завоевываются не традиционными способами типа агрессии, а за счет тихой экспансии в области экономики, политики, стратегии непрямых действий. Очень верно Михаил Геннадиевич говорил о влиянии на элиты - я это называю стратегией непрямых действий. Кроме того, появилось новое оружие. Во время югославского кризиса я был свидетелем, как в окно кабинета заместителя министра обороны СРЮ влетела крылатая ракета, запущенная с расстояния в 2 тысячи миль. Еще одно доказательство революции в военном деле: ядерное оружие превращается, скорее, в политический фактор, в какой-то жупел.
Сейчас государства завоевываются не агрессией, а за счет стратегии непрямых действий.
Эпоха глобализации породила новую форму завоевания государств - миротворческие операции. Национальные интересы были, есть и будут, и под вывеской ООН эти национальные интересы реализуются. Например, миротворческая операция по мандату Совета Безопасности ООН (SFОR) под эгидой НАТО в Боснии и Герцеговине планировалась на 6 месяцев. Американцы же и англичане уже в начале операции арендовали там два стратегических аэродрома (в Тузле и в Бане-Луке) на 49 лет. Сейчас антитеррористическая операция проводится в Афганистане. Американские военные базы появились в Средней Азии вроде бы для этого. Я глубоко сомневаюсь, что они будут свернуты по завершении антитеррористической операции.
Н. НАРОЧНИЦКАЯ. Естественная глобализация жизни обществ порождена `теснотой мира` и необратимо свободным движением культурных потоков, людей, капиталов и ресурсов. Но она совсем не тождественна навязываемой идеологии глобализма - наследию идеологической борьбы. Ее принятие как западным, так и посткоммунистическим миром как естественной является наследием пресловутой идеологической борьбы, в которой соперничали две родственные идеи униформистского мира под эгидой глобального управления. А почти тотальное навязывание идеологии глобализма и перенесение ее в область международного права - это прямой итог победы либерального универсализма над коммунистическим.
Похоже, именно сейчас девиз на государственной печати США `Nоvus Оrdо Sесlоrum` - `Новый порядок на века` из мистического устремления стал воплощаться в синтезе империализма времен Теодора Рузвельта и мессианизма в духе Вудро Вильсона. `Мы управляем вами, так как это в ваших же лучших интересах, а те, кто отказывается это понимать, представляют собой зло` - таково сегодня кредо Вашингтона. Экспорт стереотипов сознания - идеологическое программирование - необходимое условие успеха `глобального управления` расколотыми нациями, состоящими из исключительно свободных индивидов. Во всех странах обывателю внушается псевдолиберальный идеал несопричастности к делам Отечества, а элите - иллюзия сопричастности к мировой олигархии.
США воюют с террористами за имперские интересы и `глобальное управление`, Россия - за `живот`.
Глобальное управление и идеология глобализма несут миру немало опасностей. Показав себя державой, против которой бесполезны международно-правовые и традиционные возможности сдерживания, США оказались перед новыми вызовами. Терроризм стал неизбежным ответом на такую совершенно не имеющую аналогов в прошлых традициях мировую политику. Безопасность американских граждан на фоне непобедимости США в традиционных критериях парадоксально оказалась на небывало низком уровне.
Опасным следствием слома международного порядка, основывавшегося на Уставе ООН, принципах невмешательства и международного права, стала и тенденция к гораздо более быстрому распространению ядерного оружия. США во многом сами породили необходимость и желание региональных держав обладать им. Малые государства, которые не могут обороняться и продолжают существовать только из-за терпимого отношения к ним сильного, стремятся таким образом обезопасить себя в нынешних условиях, когда Россия пожертвовала своей геополитической миссией держателя равновесия.
Именно системная политика диктата однополярного мира в последнее десятилетие привела к серьезному снижению порога применения силы, причем не только в области обычных вооружений. В политическом смысле снизился и порог ядерной войны. Ядерное оружие стало уже фактором не глобального, а регионального уровня, контроль за которым будет в перспективе весьма сложен.
Расползание оружия массового поражения является негативным явлением. Однако с юридической точки зрения обладание ядерным оружием абсолютно не запрещено и не является нарушением международного права. Нарушением, подчеркну, является тайное несоблюдение взятых на себя обязательств или отказ от исполнения их в непредусмотренных международным правом формах. Однако США карают всех, кто осмеливается осуществить свое право на самооборону, если оно не совпадает с их интересами, - зачастую под предлогом борьбы с терроризмом.
Н. ЕФИМОВ. Но международный терроризм, Наталья Алексеевна, действительно данность нашего времени, хотя и порожден отчасти иностранными спецслужбами. Мы сами сталкиваемся с этим злом, и не только на Северном Кавказе. И наверное, в ряде случаев оправдано межгосударственное взаимодействие в борьбе с терроризмом, в том числе и совместно с западными странами.
Н. НАРОЧНИЦКАЯ. Терроризм уже становится структурным компонентом сегодняшнего мира. Он - одно из следствий глобализации, вернее, `глобального управления`, неспособного защитить собственных граждан.
`Кузница террористических кадров` для борьбы с Россией и США - одна. Однако необходимо осознавать, что цели этой борьбы совершенно различны. От США терроризм требует невмешательства в дела других миров. Цели же против России, выдвигаемые уголовными мятежниками в Чечне и их международными пособниками, не являются порождением сугубо новых явлений в мировой политике, а суть - продолжение старых геополитических устремлений - отторжение Кавказа, Ставрополья и Краснодарского края, который именуется на их картах `исламской республикой`. От России использованием терроризма требуют территории, за которые с ней воевали в прошлых столетиях Оттоманская империя и Персия, подстрекавшиеся Британией.
США воюют с террористами за имперские интересы и `глобальное управление`, Россия - за `живот`.
К обращению протеста в форму терроризма приводит и общее возрастание фактора силы при фантастическом развитии военной техники. Обычные вооружения достигли качественно невиданного уровня, а методы их применения - системы электронного наведения и средства доставки с воздуха принципиально изменили стратегию и тактику военных действий. Противостоять новейшим системам обычных вооружений США, опробованным в Югославии, Афганистане и Ираке, могут лишь считанные страны, обладающие столь же совершенными системами вооружений. Такое положение принципиально изменяет само понятие о боевых действиях. Участие в них личного состава атакующей армии, обладающей современным оружием, стало фактически номинальным, а сопротивление самой самоотверженной и многочисленной армии обороняющейся стороны, не обладающей аналогичным оружием, - технически невозможным и бессмысленным.
А. АНАСТАСИН. Мне кажется, что относительно сущности и основного содержания глобализации в научном сообществе если не полное, то все-таки некоторое согласие имеется. Представляется правомерным за исходную точку отсчета глобализационных процессов принимать все-таки начало 80-х или стык 70-х и 80-х гг. Здесь было бы уместным подискутировать с Алексеем Ивановичем относительно этапов глобализации. Глобализацию, как явление, и ее этапы, мне кажется, следует отделять от крупных фаз в развитии человеческого социума. Фазы, которые были названы, - индустриальная и т.д. - это все-таки периоды, этапы, которые были присущи развитию человечества в целом. Именно начиная с 80-х гг. интеграционные процессы в мире, которые продолжались тысячелетиями, приобрели принципиально новое качественное содержание, связанное с достижением компьютерных технологий и, как сказал Михаил Геннадьевич, формированием единой информационно-финансовой системы. Замечу, однако, что глобализация не сводится лишь к этому.
На мой взгляд, возможна следующая ее трактовка: глобализация - это процесс всесферной планетарной интеграции на основе современных коммуникационных технологий, реализующийся преимущественно через интеграционные тенденции в мировой экономике и охватывающий аналогичные процессы в информационной, политической, культурной, военной и других областях.
А. ПОДБЕРЕЗКИН. Конечно, суждений, скажем, по этапам глобализации может быть много. Но для командиров частей и подразделений, читающих `Красную звезду`, может быть, все это и не очень интересно. Смысл наших поисковых дискуссий, на мой взгляд, - попытаться аргументированно спрогнозировать ситуацию, которая будет через 15 лет, а не описывать то, что мы уже упустили.
А. АНАСТАСИН. А мне представляется, что определенную категорию читателей интересует и теория обсуждаемой темы, тем более что без понимания теории вопроса вряд ли возможны успешные практические действия. Глобализация - это объективный конкретно-исторический процесс. И я согласен с теми политологами, которые утверждают, что суть ее нынешнего этапа заключается, главным образом, в попытке американизации, а шире - вестернизации человечества - культурной, информационной, технической, экономической... США, как самая мощная супердержава, является не просто символом глобализации, но ее главной движущей силой, которая, безусловно, будет направлять этот процесс в предпочтительном для себя направлении.
М. ДЕЛЯГИН. Хочу обратить внимание, что мы почему-то все время говорим о будущих войнах. Но война - это высшая степень, предельно острая форма конкуренции, и в этом смысле она, по крайней мере с начала глобализации, идет постоянно. Например, непрерывно ведется информационная война, и в начале 90-х гг. мы столкнулись с уничтожением целой страны без традиционных для середины прошлого века форм вооруженной борьбы, а лишь за счет грамотного применения информационных технологий. В деталях не знаю, что случилось в Ираке, но там иракская армия в бой тоже так и не вступила.
Возвращаясь к теории, хочу напомнить, что человечество один раз уже проходило через информационный взрыв, к которому не были приспособлены системы управления. Это произошло, когда изобрели книгопечатание, и тогдашние системы управления через церковь оказались не в состоянии справиться с огромной массой людей, независимо задумывающихся об абстрактных вещах. Результат - Реформация, чудовищные по своей разрушительности религиозные войны. Именно из этих войн выковался тот Вестфальский мир, который сейчас перестает работать из-за нового информационного взрыва. Таким образом, мы участвуем в завершении очень большого периода человеческой истории. Из него получится что-то качественно новое. Каким человечество из него выйдет, с какими потерями и достижениями - это большая неопределенность.
Если под глобализацией понимать высшую форму интеграции на современном этапе, то тогда - да, вооруженные силы могут быть участниками и организаторами интеграционных процессов. Так было, начиная с войн Александра Македонского. И сейчас Восточная Европа вступает сначала в НАТО, а уже потом в ЕС, и Япония, участвуя в глобальной конкуренции, увеличивая свою конкурентоспособность и остерегаясь Китая, создает армию. Замечу также, что военные расходы - наиболее эффективный способ создания новых технологий. В этом отношении вооруженные силы - активные участники глобализации и с точки зрения создания новых технологий. И Интернет первоначально возник как военная система, и распределенные системы управления и связи появились раньше всего в армии и системах безопасности.
Сегодня вниманию читателей предлагается заключительная часть беседы, участники которой изложили свое видение задач, стоящих перед Россией в военно-политической области в связи с глобализационными процессами, а также обсудили некоторые другие вопросы. Начало - в Nо 51 `Красной звезды` за 20 марта с.г. При этом, вполне естественно, мнения участников не всегда совпадали как между собой, так и с точкой зрения редакции.
Как уже сообщалось, за `круглым столом` собрались: полковник Александр АНАСТАСИН - заместитель начальника направления проблем военной безопасности Центра военно-стратегических исследований Генерального штаба ВС РФ, кандидат военных наук; полковник Виктор ГАВРИЛОВ - начальник управления зарубежной военной истории Института военной истории Минобороны РФ, кандидат психологических наук; полковник в отставке Юрий МОРОЗОВ - один из ведущих специалистов по военно-политическим вопросам Института Европы, кандидат военных наук; Наталия НАРОЧНИЦКАЯ - заместитель председателя Комитета по международным делам Государственной Думы РФ, доктор исторических наук; Михаил ДЕЛЯГИН - председатель президиума Института проблем глобализации, доктор экономических наук; Алексей ПОДБЕРЕЗКИН - первый заместитель директора Института системного анализа Счетной палаты РФ, доктор исторических наук. Итоги работы `круглого стола` подвел главный редактор газеты `Красная звезда` доктор философских наук полковник Николай ЕФИМОВ.
В. Гаврилов. Вооруженные силы тех или иных государств, безусловно, являются активными участниками глобализационных процессов. Здесь есть несколько аспектов.
Первый - образование международных коалиций в том или ином виде, начиная с программы `Партнерство ради мира` и заканчивая проектом создания европейских сил. В свое время планировалось создание подобных сил на территории СНГ, но, к сожалению, пока это все сталкивается с большими трудностями, в первую очередь финансовыми, а также политическими.
Второй - военно-техническое сотрудничество, причем не столько обычная купля-продажа вооружений и техники, сколько создание образцов ВВТ усилиями нескольких государств. Примером может служить тот же истребитель `Еврофайтер`, другие боевые машины, которые разрабатываются усилиями европейских государств и т.д. Сейчас и Россия поворачивается в этом плане в сторону большего взаимодействия с партнерами. В частности, сотрудничество с Индией будет предполагать, наверное, не столько поставку, сколько модернизацию находящейся на вооружении индийской армии российской техники.
Третий момент - это конечно же совместная подготовка, проведение совместных учений. В частности, американцы активно проводят в жизнь свою программу `Международное военное образование и подготовка`, когда офицеры разных стран готовятся в военных учебных заведениях США и, естественно, в процессе обучения им в определенной мере навязывается американская линия восприятия процессов, которые происходят в мире.
Наконец, последний, хотя, может быть, наиболее важный момент - это борьба с международным терроризмом. Международный терроризм и криминал - тоже среди активных участников глобализационных процессов. Естественно, что и борьба с ними стала одной из черт глобализации.
В этой связи необходимо обратить внимание на стратегию действий США по созданию так называемых `коалиций государств по желанию`. Создаются коалиции стран, вооруженные силы которых первоначально используются для проведения какой-то миротворческой операции, а в конечном итоге происходит размещение баз в тех или иных государствах, откуда американцы уже уходить не собираются, преследуя чисто национальные интересы. Примером могут служить `полевые испытания`, которые были проведены в 90-х гг. в Югославии и проводятся сейчас в Афганистане и Ираке. Так реализуется идея Збигнева Бжезинского о том, что участники международных отношений должны воевать в `горячих точках`, расположенных далеко от США, тогда как сами Соединенные Штаты должны контролировать и управлять конфликтами, исходя из своих национальных интересов. Тем самым США добиваются ослабления своих конкурентов.
Ю. Морозов.В последнее время все считают (наверное, этот успех обуславливается пропагандистской активностью Вашингтона), что борьба с терроризмом должна вестись вооруженными силами. Однако вооруженные силы предназначены для защиты от внешнего агрессора, а борьба с терроризмом - это работа спецслужб путем точечных ударов по террористам на основе хорошей развединформации.
Говоря об участии в глобализационных процессах вооруженных сил тех или иных государств, надо иметь в виду следующее. Вооруженные силы могут использоваться как для защиты суверенитета и территориальной целостности союза, коалиции государств (ОДКБ, НАТО и др.), так и в качестве агрессора
(НАТО в Югославии, США в коалиции с Великобританией в Ираке). Кроме того, они могут применяться для миротворческих миссий. Миротворчество - это обоюдоострое оружие. С одной стороны, под флагом ООН - глобальной организации по
безопасности - достигаются и закрепляются зачастую эгоистические национальные интересы, с другой - локализуется конфликт, который происходит в том или ином регионе, что в целом отвечает интересам мирового сообщества.
Создание коалиционных сил в Афганистане, Ираке конечно же является элементом глобализации. С точки зрения устава ООН в Афганистане эти силы являются миротворческими. А в Ираке с международно-правовой точки зрения приход коалиционных сил - это агрессия. Но с точки зрения США в рамках стратегии собственной национальной безопасности это - реализация национальных интересов. Именно эти интересы и являются пределом, которым может быть ограничен процесс глобализации в военной сфере. Исходя из национальных интересов, а точнее - их трактовки администрацией США, американцы, например, вышли из соответствующего международного договора и приступили к созданию системы ПРО.
Теперь об участии вооруженных сил в каких-то акциях с точки зрения международного права. Вероятность участия Российской армии в глобальных войнах, если не произойдет какого-то резкого изменения геополитической ситуации, в ближайшем будущем очень мала. Зато на участие в миротворческих операциях и локальных конфликтах они обречены.
К сожалению, хельсинкскими, ялтинскими соглашениями у нас на постсоветском пространстве заложена мина замедленного действия. Это - проблема соотношения права наций на самоопределение с суверенитетом и территориальной целостностью государств. Сегодня она не решена Азербайджаном, Арменией, Грузией... Что произойдет, когда под предлогом защиты трубопровода Баку - Джейхан в Грузию и в Азербайджан будут введены натовские, американские формирования?
М. Делягин.Существует ли предел процесса глобализации в военной сфере? В технологической области, думаю, что нет. Прогресс технологий будет продолжаться исходя в первую очередь из задач безопасности, потому что только в данной сфере можно тратить огромные деньги с неопределенным результатом - в остальных сферах этого не позволяет рынок. Что касается пространственного распределения, то, как обычно, военно-политическая сила и эффективность систем национального управления создают внятные ограничения, в том числе и военной экспансии.
В. Гаврилов. Ограничения процесса глобализации в военной сфере в первую очередь диктуются национальными интересами. Для США, например, процессы глобализации являются необходимыми и полезными только в той мере, в какой они отвечают их национальным интересам. Я думаю, и нам тоже надо руководствоваться таким подходом. У нас в прошлом было много альтруизма - и в советский период, и прежде. Вспомним хотя бы знаменитый спор Кутузова с Александром I, когда Кутузов просил императора не переходить границу вслед за отступающим Наполеоном. Этому есть масса других примеров (в ходе Первой мировой войны - наш корпус во Франции). От подобного альтруизма нам надо отказываться и больше руководствоваться своими национальными интересами.
М. Делягин.Каковы военно-политические задачи России в связи с глобализацией? Прежде всего, значимость систем управления возросла качественно, а эффективность российской системы управления упала. Ну понятно, что наше государство до сих пор `не собралось обратно`, как структура, которая выражает и реализует интересы общества, - в этом смысле впереди еще долгий путь. Но имеют место низкая исполнительская дисциплина (когда просто команды не выполняются), слабая эффективность выработки и принятия стратегических решений.
Поскольку роль систем управления резко возросла, качественно возрастает значимость не только развития, но и элементарной защиты этих систем, причем не только технической, но и психологической. Можно ведь довести людей до такого состояния, когда они в принципе не смогут принять необходимого решения.
Важен и идеологический фактор. Его игнорирование может привести к ситуации, когда люди не смогут принять необходимого решения из-за неверной мотивации: например, они будут считать, что их государство - это `империя зла`, и чем хуже ему, тем лучше.
Актуальна задача дополнения ядерного сдерживания (понятно, что его эффективность снижается, но у нас сегодня просто нет других рычагов) иными инструментами, прежде всего высокоэффективными средствами ведения малых войн. К опыту США в Югославии можно относиться с известной долей скептицизма: там эти средства работали не очень хорошо. Но тем не менее как-то они работали, и я думаю, что лет через семь они будут работать качественно лучше, чем сейчас.
Малые войны ведутся силами партизан, которые формально ни с кем не связаны, а через какое-то время они могут вестись силами террористических структур. Они ведь частично создавались как стратегический спецназ, затем оторвались от своих создателей в связи с иллюзиями, которые были обусловлены окончанием `холодной войны`. Теперь они могут вернуться под это управление. Давайте вспомним классическую формулировку о том, что исламский фундаментализм - это способ управления прозападными режимами в исламском мире.
Технологический прогресс и технологическое лидерство США дают новое замечательное оружие сдерживания - не ядерное оружие, а возможность использования компьютерных вирусов. Это серьезно: в конце 1990-х компьютерное оружие было признано НАТО оружием массового уничтожения.
Ужесточение конкуренции и превращение войны малой интенсивности в элемент повседневной глобальной конкуренции, в том числе экономической, снижают значимость собственно военных операций. Они все больше превращаются либо в завершающий этап конфликтов (когда режим противника дискредитирован, скомпрометирован в мире и в его стране, экономически подорван, и осталось по нему ударить, чтобы он рассыпался), либо в элемент шокового воздействия с целью коррекции сознания.
Не думаю, что операцию 11 сентября 2001 г. стоит относить к чисто террористическим операциям - в ней очевиден и собственно военный элемент.
А. Подберезкин. Средства ведения вооруженной борьбы, которые потребуются, например, в 2020 г., должны создаваться сегодня, потому что от стадии НИОКР до принятия на вооружение проходит как раз 12-15 лет. Если с этой точки зрения посмотреть на наши действия в недавнем прошлом, то вы увидите, какие средства будут у нас в 2010 г. Задача политика, специалиста в военно-политической области - сформулировать в 2004 году техническое задание для исполнителей НИОКР, для того чтобы в 2020 г. новое оружие появилось.
Мы должны сделать некий рывок, скачок, потому что догнать ушедшие вперед страны обычными способами мы не сможем. Если у нас сейчас среднедушевой ВВП, по некоторым расчетам, 3-5 тыс. долларов, а у американцев или скандинавов 40-45 тыс. долларов, то удвоение ВВП не даст нам возможности догнать их. Нужен скачок, а он возможен только при качественно иных нетрадиционных решениях.
Принципиально важно сейчас попытаться по-новому осмыслить, а можем ли мы сделать этот скачок, резко увеличив темпы развития экономики страны и ее Вооруженных Сил?
Последовательное, так сказать, традиционное поэтапное индустриальное развитие ни к чему не приведет. Да, при нынешних темпах лет через 15 мы догоним Португалию по объемам ВВП на душу населения. Но надо сказать, что Португалия в числе 20 лидеров глобализации находится как раз на двадцатом месте. Значит, чтобы нам догнать передовые государства, нужны нетрадиционные решения. Приведу пример.
Очень часто говорят о том, что есть экономика знаний, о том, как важно использовать интеллектуальный потенциал и т.д. Не вспоминают об одном - что в Советском Союзе знаний было накоплено примерно на 5 трлн. долларов (по американским оценкам). С учетом того, что мы за последние 10 лет ничего не добавили, а, наоборот, многое растеряли, пусть остался 1 триллион. При нашем бюджете примерно в 25 млрд. долларов и ВВП, не дотягивающем до 100 млрд. долларов, почему бы нам эти сотни миллиардов, которые лежат в знаниях (в НИОКР, фундаментальных разработках) не использовать? Почему нельзя их сконцентрировать на некоторых направлениях? В свое время Сталин, понимая, что все направления научно-технического прогресса охватить невозможно, сконцентрировался на двух направлениях: разработке ядерных боеприпасов и систем их доставки (программы Курчатова и Королева). Да, это происходило в ущерб авианосным соединениям, в ущерб самолетам стратегической авиации, но при всем при том происходила концентрация. Значит, нам тоже нужно вычленить какие-то определенные направления. Ну не догоним мы по информатике США, значит, в этом направлении нужно подождать их передовых результатов, а потом, используя их, резко ускориться. Зато есть другие направления, скажем биотехнологии, где мы можем обогнать других.
Н. Ефимов.Думается, мысль Алексея Ивановича о необходимости поиска асимметричных ответов на вызовы глобализации заслуживает внимания. Если мы существенно отстаем от американцев и японцев в сфере информационных технологий, разумнее сконцентрировать финансовые средства и интеллектуальные ресурсы государства и крупных корпораций на иных прорывных направлениях. Через успехи в сфере нано- и биотехнологий, где у российской науки есть хорошие заделы, реально обеспечить прорыв на верхнем уровне технологической пирамиды и обрести доступ к новым технологическим принципам.
Кстати сказать, асимметричный ответ возможен и в сфере компьютерных технологий. `Красная звезда` несколько лет назад рассказывала, правда безрезультатно, о `ноу-хау` русской математической школы - о троичной системе исчисления, основанной на трехзначной логике Аристотеля. На ее основе еще в 1960-е годы при поддержке академика Сергея Львовича Соболева была создана ЭВМ `Сетунь`, которая имела производительность на порядок выше, чем другие машины такого же класса, использовавшие двоичный код. Но чиновники из Госкомитета СССР по радиоэлектронике - то ли в силу недалекости, то ли из-за преклонения перед западным опытом - не допустили тогда широкого внедрения троичной системы организации команд и данных.
Развитие компьютерной техники пошло по пути использования двоичного кода - тупиковому, как сейчас стало ясно для специалистов. Добиться нового уровня в работе компьютерной техники возможно только при качественно иной математике - математике, основанной на трехзначной логике.
А. Подберезкин. Вот эти направления и нужно выбрать, сконцентрировав там свои усилия. И в военном деле мы не можем по всем направлениям соревноваться с Соединенными Штатами. Если наш бюджет в 25 раз меньше, чем американский, то не надо делать вид, что мы способны сохранить количественно или даже качественно равновесие с США и иметь такие же амбиции. Не можем мы этого. Зато можем, как при Горчакове (министр иностранных дел царской России в 1856-
1882 гг. - А.Т.), сосредоточиться, сконцентрироваться, вложиться в какие-то направления, которые бы нам лет за 10-15 позволили обеспечить свою безопасность, учитывая, что имеющихся на сегодня ракетно-ядерных и других вооружений как раз на этот срок хватит...
Говоря о военной силе сегодня, надо учитывать, что еще
10-15 лет США будут единственным государством, способным реализовывать свои глобальные цели по всему миру. Так будет до тех пор, пока не выйдет на сцену Китай или Бразилия, или - если у нас все хорошо пойдет - Россия. В эти годы у американцев есть возможность глобального использования военной силы, и стесняться они не станут.
В. Гаврилов. Главное для России в связи с глобализационными процессами - сохранить национально-государственную и территориальную целостность. Вроде бы в процессе глобализации происходит размывание границ, появление каких-то наднациональных структур. Тем не менее сохранение территориальной целостности является и будет еще долгое время являться императивом.
А. Анастасин.Американский глобализм предполагает разрушение всех или большинства национальных государственных образований, так называемую парцеллизацию (`парцелла` в пер. с французского - частица), что позволило бы создать некий аморфный субстрат в глобальном масштабе, из которого можно будет свободно потреблять любые ресурсы. Поэтому активное участие в глобализационных процессах наших Вооруженных Сил означает прежде всего надежное обеспечение военной безопасности страны в стремительно меняющихся условиях за счет своевременного выявления и парирования новых угроз, чтобы обеспечить благоприятные позиции России на мировой арене.
Н. Нарочницкая. Касаясь перспектив развития военно-политической ситуации, важно также иметь в виду, что Вашингтон уже выступил с новой инициативой, предложив пересмотреть международное право и наделить Соединенные Штаты правом перехвата кораблей и самолетов, которые якобы могут заниматься `незаконной перевозкой оружия массового поражения или его компонентов`. Эта инициатива - не что иное, как претензия узаконить пещерное право сильного со стороны государства, претендующего на глобальную военную ответственность. С этой инициативой, получившей название ИБОР, в Москву сравнительно недавно прилетал старший заместитель госсекретаря Джон Болтон. Россия благоразумно уклонилась от ответа, но эту инициативу уже поддержали 15 стран - Австралия, Великобритания, Германия, Дания, Испания, Италия, Канада, Нидерланды, Норвегия, Польша, Португалия, Сингапур, Турция, Франция и Япония.
Одним словом, фактор силы в международных отношениях, несмотря на гуманистическую риторику, только чрезвычайно возрос по сравнению с периодом `холодной войны`. Идет передел мира за контроль над ресурсами. Очевидно, что только военная мощь России предотвращает посягательство на ее ресурсы, которые кое-кто уже предлагает сделать собственностью человечества. Укрепление Вооруженных Сил при сохранении их ядерного потенциала - вот главное условие независимости России в веке глобализации.
Н. Ефимов. Возможно, некоторые суждения, прозвучавшие за `круглым столом`, покажутся читателям чересчур пессимистическими. Но для армии страны, самим Провидением призванной продолжить миссию погибшей великой державы, необходим трезвый системный анализ исторического момента. В мире в условиях глобализации продолжается извечная борьба за место под солнцем. И в общем-то для России, изрядно ослабшей за последние два десятилетия, ситуация хотя и сложна, но не трагична. Глобализация несет нашему народу не только новые вызовы, но и новые возможности, которыми надо умело распорядиться для прыжка на более высокий уровень социального бытия, избавившись от комплекса неполноценности и идеологии пораженчества. В заключение приведу фразу Уинстона Черчилля: `В войне дозволительно проиграть все сражения. Кроме последнего`.
