|
|
Сергей Кургинян: Если это патология, то экономические трансформации ничего не меняют
Назад
|
Сергей Кургинян: Если это патология, то экономические трансформации ничего не меняют
|
Любая дискуссия, как экономическая, так и политическая, требует какой-то договоренности о самых принципиальных понятиях. С их помощью мы должны прийти к согласию о том, что живем мы все в таком-то мире, а не в каком-то другом, и в пределах этого мира мы проводим такие реформы, или другие.
Должен сказать, что этот процесс идет, и я уже с удовольствием читаю о `либеральном империализме`. А ведь недавно это были запрещенные слова.
Однако: либо либеральный империализм, либо национальная модернизация. Это разные вещи, невозможно сразу и то, и другое. И, значит, это называется `пиар заедает`.
Между тем, договариваться надо.
Одна из главных вещей, о которой надо честно договориться сегодня, вот какая: наша социальная жизнь - это деформация или патология? Мы ведь все понимаем, что это не норма.
О том, что, как говорится, сегодня новорусский класс `в шоколаде`, рассуждать не будем: у кого-то все есть, у кого-то ничего нет. Но, все-таки, это деформация или патология?
Одни реформы и одни методы нужны в условиях деформации, другие - в условиях патологии. Это важнейшая развилка, тут невозможно действовать одними и теми же методами.
Возьму простейший случай. Что у нас сегодня: криминализованное общество или криминальное общество? Иначе говоря, в существующей сейчас действительности люди реально верят, что небезызвестные `оборотни` не отстегивают наверх? Или они считают, что все-таки отстегивают? Все по своему жизненному опыту знают, что отстегивают. И тогда кому адресованы сообщения, что в коррупции виноват оборотень-кинолог?
В Грузии образца 1978-1982 года уже трудно было поверить, что любой водитель автобуса не отстегивает наверх, то есть не выполняет соответствующие функции формирования параллельных бюджетов. А у нас в России сейчас есть еще слои населения, которые могут поверить, что `оборотень` существует, как говорили классики, `в себе и для себя`? Или в нашей жизни уже все иначе?
В этой ситуации возникает вопрос - о чем идет речь, когда речь идет о `вертикали власти`? О `вертикали взятки` или о чем-то другом? И в чем тогда смысл всяких там `реформ`: в репрессии по отношению к каким-то сегментам милицейского или другого сословия, которые `не делятся` или неправильно регулируют потоки, или просто в пиаре?
Если мы все-таки верим в то, что общество деформировано, тогда все понятно. Мы должны вводить новые законы, выделять опорные группы, которые эти законы будут соблюдать и гарантировать, и все прочее.
Но я-то каждый день вижу нечто другое! Я должен не верить своим глазам, должен забыть про бытовую феноменологию собственной жизни и поверить в то, что это всего лишь деформация, и что она убывает?
Поскольку я не могу в это поверить, я исхожу из того, что это - патология. А если это патология, то я спрашиваю себя: что такое законы? Это регуляторы внутри системы оборота взяток, нормирующие устройство системы с точки зрения размеров и направлений этих взяток?
Но если действительно в обществе есть нарастающая патология, то что мы имеем в виду, когда говорим об экономической реформе? Обсуждаем темпы роста - чего?
Когда приезжал саудовский принц Абдалла, все ликовали, что 200 млрд. арабских долларов якобы пойдут в российскую экономику. Украсть 200 млрд. - это очень поэтично, я понимаю. Но только весь ужас заключается в том, что Запад получает - опять у себя же - новые виллы `новых русских` и думает, что с ними делать. Эти деньги, которые даже, может, кто-то и хочет `закачать` в российскую экономику, выныривают предметами роскоши на Западе. Единственное, что обильно инвестируется, это рынок роскоши: виллы, яхты VIP-класса, самолеты, вертолеты и т.п..
И я спрашиваю: чтобы это изменить, нужно более хорошими экономическими методами управлять страной, или же нужен новый социокультурный контекст? Ведь совершенно ясно, что если налицо социальная патология, то прописываемые экономические трансформации сами по себе ничего не меняют. Это месседжи, посылаемые в систему, которая их читает на совершенно другом языке.
А раз это так, то возникает вопрос, что такое борьба экономических программ? Это борьба разного типа экспроприаторов? Кому вообще нужны эти `темпы роста`? Про что речь?
Речь идет о том, что у нас сначала бывают лидеры страшно любимые, потом страстно терпимые, а потом совсем почти нетерпимые. И люди, которые осознают эту диалектику в условиях данной действительности, говорят: `Нет, мужики, я так не хочу, я хочу, чтобы в конце я был тоже хотя бы страстно терпимый. Поэтому вы придумайте какие-нибудь темпы`.
Это, предположим, так мыслит политик. А как мыслит элита? Ей зачем эти темпы? Ее большинству они нужны, в моем понимании, для того, чтобы что-то у кого-то украсть. В данном случае главный ее вопрос состоит в том, кто украдет, у кого и зачем, и что будет в результате?
Для того, чтобы описанную действительность менять, нужно прежде всего признать, что патология существует, и что с этой патологией надо системно бороться.
С ней нужно бороться именно как с патологией. А это уже совсем другой, не экономический, вопрос.
http://www.open-forum.ru/meeting/526.htmlhttp://nvolgatrade.ru/
Док. 201708
Опублик.: 24.03.04
Число обращений: 565
Кургинян Сергей Ервандович
|
|
|
|
|
