Егор ГАЙДАР: Единственный прогноз в том, что у России есть весомый шансНазад
Егор ГАЙДАР: Единственный прогноз в том, что у России есть весомый шанс
Завтра в Москве открывается международная конференция `Экономический рост: после коммунизма`, организованная Институтом экономики переходного периода. Накануне руководитель института Егор ГАЙДАР дал интервью обозревателю `Финансовых Известий` Алексею ТИХОНОВУ, которого особенно интересовали прогнозы известного экономиста.
- Какова главная проблема нынешнего экономического момента?
- Ситуация на рынке капиталов. Здесь сложился своеобразный экономико-политический парадокс. С одной стороны, стратегическая задача страны - обеспечение притока иностранных капиталов, с другой - эти инвестиции представляют угрозу для экономического развития национальной экономики.
- С первым все ясно. В чем состоит угроза?
- В портфельных инвестициях. В условиях улучшения инвестиционного климата и общего турбулентного времени на мировом рынке капитала этот поток первым попадает на национальный рынок. Вместе с позитивным сальдо торгового баланса страны эти инвестиции приводят к росту реального курса рубля. В этой ситуации очень трудно осуществлять прогнозируемую бюджетную и курсовую политику. Для России в нынешних условиях массовый приток портфельных инвестиций просто опасен. Помимо давления на курс рубля, они могут способствовать развитию кризиса по типу `мыльного пузыря` - ситуации, подобной той, с которой вот уже 12 лет безуспешно воюет Япония.
- Какой же должна быть экономическая политика в данной ситуации?
- Готовых рецептов, к сожалению, нет. Есть опыт других стран. Так, в Чили правительство сознательно идет на ограничение притока краткосрочного портфельного капитала при одновременном создании благоприятного климата для долгосрочных инвестиций и при достаточно либеральном режиме вывоза капитала - репатриации прибылей, например.
Если мы и дальше будем сталкиваться с сочетанием крупного сальдо торгового баланса и избыточным притоком короткого капитала, это потребует более качественной бюджетной политики и активных стерилизационных усилий Центрального банка. Так или иначе дополнительные ограничения на приток короткого капитала вполне вероятны, как и либерализация режима продажи валютной выручки. Центробанк, судя по всему, твердо придерживается политики: `сначала мы убедимся, что рынок достаточно организован, а потом уже пойдем на его либерализацию`. В этом есть резон. Если бы мы либерализовали валютный рынок в 1992 году, ничего хорошего из этого не получилось бы. Сейчас, когда реальный курс рубля растет, этот шаг необходим.
- А где же столь необходимые нашей экономике прямые инвестиции?
- Как правило, они запаздывают и поступают на рынок после того, как здесь освоились портфельные. Нам нужны не столько деньги, сколько технологии и опыт организации производства, которые эти инвестиции сопровождают.
- Есть ли спрос на капитал со стороны российских компаний?
- Он лишь начинает формироваться. Я, конечно, имею в виду реальный спрос, а не обычное для ранних поколений постсоветских руководителей требование денег. За последние 2-3 года политической стабильности изменились преференции людей: они стали более долгосрочными. Постепенно приходит осознание того факта, что развитие компании более перспективно по сравнению с ее банальным ограблением.
- В каких отраслях он будет удовлетворяться в первую очередь?
- В первую очередь я думаю, это будут все те же портфельные инвестиции в экспортоориентированные отрасли. Но что особенно важно - появились первые прямые инвестиции в промышленность, ориентированную на внутренний спрос. Пошли инвестиции в агропромышленный комплекс. Выяснилось, что это легальная, почти свободная от налогов сфера. При нормальной организации бизнеса она становится весьма прибыльной. Для экономического развития в целом необходимы прямые вложения в высокотехнологичные отрасли.
- Изменился ли коллективный портрет российского руководителя за последнее десятилетие?
- Изменился, и весьма заметно. Во-первых, десять лет назад руководители совершенно не представляли себе, что такое рыночная экономика. Как жить без Госплана и Госснаба? Что такое финансовое планирование? Понятие `международный аудит` могло вызвать ужас на их лицах. Пять лет назад люди уже очень хорошо понимали механизмы рыночной системы. Они были жесткими и решительными, хотя зачастую эта решительность просто отражала их неуверенность в прочности занимаемой позиции. Отсюда, видимо, исходила и склонность в применении `неконвенциальных` методов договоров со своими партнерами. Сейчас, когда на рынке определился достаточно жесткий механизм выживания, большинство предпринимателей имеют адекватное представление о том, что прибыль - это результат усилий, в том числе своих собственных. За последние годы я увидел, что большинство из них стали мыслить стратегически. Совершенно другая система ориентиров. Например, они понимают, что наличие хорошей налоговой системы выгоднее для бизнеса, чем набор неких правил с огромными дырами, через которые можно выводить прибыли в оффшоры и однодневки. Поменялась система ценностей. Предпочтения стали долгосрочными. Людей интересует, что станет с предприятием через несколько лет
- Готовы ли они поделиться властью и полномочиями с другими людьми?
- Возьмите `ЮКОС`. Несмотря на весьма неоднозначный `исторический` опыт, они пустили независимых директоров к себе, людей, которые дорожат своей репутацией и не пойдут на простую штамповку решений. Конечно, мы имеем дело с непрерывным процессом, но его направление для меня вполне очевидно.
- Какой тип предпринимателя доминирует в настоящее время на российском рынке? Экспансионист, желающий захватить как можно большее пространство, или бизнесмен, желающий занять свою нишу?
- Я бы сказал, что представлены обе группы, и это характерно для рыночной системы в целом.
- А какой тип менеджера? Креативный или нацеленный на решение стандартных проблем?
- Спрос растет на обе категории. Слишком велика ниша, которую надо заполнить. Ведь этот класс в стране раньше не существовал.
- Если рассматривать перспективы развития бизнеса в России, где точки роста?
- Это очень сложный вопрос. Рост в России только начался. Для его прогнозирования пока нет достаточной базы знаний. Мы не находимся в некоторой стационарной фазе, например, догоняющего индустриального развития, когда известно, что будет происходить дальше. Структурные изменения могут в любой момент сменить направление динамики. Возьмем, к примеру, автомобильную промышленность. Есть внутренний спрос, есть динамика производства. Тем не менее любой эксперт может привести контраргументы - традиции отечественного автомобилестроения слабые, качество машин ужасное, способность людей реорганизовывать производство и привлекать инвестиции крайне низкая. Вывод: нас ждут серьезные проблемы. Интересно то, что обе позиции имеют право на существование. И внутренний спрос, и качество автомобилей имеют большое значение. Основные предпосылки для позитивного сценария - благоприятный инвестиционный климат, приход иностранных производителей, готовых инвестировать не только в сборку машин. Пессимистический стагнационный вариант можно построить на отсутствии тех же факторов.
- То есть мы вообще не можем ничего предсказать по отраслевому развитию?
- Простые прогнозы можно делать. Например, понятно, что пищевая промышленность будет и дальше расти. Вся структурная динамика национальной экономики определяется не отраслевым видением, а уровнем предприятия. Та фирма, где окажется эффективный менеджмент, который сможет `найти` рынки, будет расти. Простая комбинация нескольких успешных предприятий в одной отрасли может обеспечить ее рост.
- Каким образом экономический рост может отразиться на развитии российских регионов? Можем ли мы ожидать сближения регионов или, наоборот, их поляризации?
- У меня нет ответа на этот вопрос. Динамика посткризисного роста - главная тема сегодняшних научных поисков. Исследования по этому есть, а ответов - нет. По крайней мере, я не видел таких работ, убедительно обоснованных. Этот вопрос становится главным интеллектуальным вызовом для экономистов. Переходный период экономики еще не завершен, но там все относительно ясно, по крайней мере, с теоретической точки зрения. Теперь мы приступаем к решению проблем так называемого `постпереходного роста`. Еще некоторое время назад обсуждать эту проблематику было бессмысленным занятием. Сейчас такой момент наступил.
- Один из главных вопросов нынешней политико-экономической повестки дня - вступление России в ВТО.
- Здесь все просто. Мы готовы вступить, но не на любых условиях. Надо признать простой факт: страна заинтересована во вступлении в эту организацию. В первую очередь - несырьевой сектор. Сырьевому сектору абсолютно безразлично, будем мы в ВТО или нет: на рынок нефти этот факт не повлияет. А создание благоприятного климата на внешних рынках для нашей конкурентной обрабатывающей промышленности - задача первоочередная. У нас быстро растет машиностроительный экспорт. Да, его доля все еще меньше 10% всего объема, но, учитывая сложности, с которыми сталкиваются наши экспортеры, это положительный знак. Вступление в ВТО необходимо, чтобы гарантировать защиту этих экспортоориентированных отраслей, которые обеспечат будущее страны.
- Однако недавние события (например, решение США о введении пошлин на импорт стали) говорят о том, что членство в этой организации не обязательно сможет защитить экспортеров.
- Да, ВТО - не гарантия решения проблемы, а инструмент в борьбе за открытие рынков. Протекционизм - общеизвестное зло, он бьет по интересам своего же народа. Американский опыт со сталью лишь хорошо иллюстрирует эту ситуацию. Все классические работы по `экономике коррупции` и политическому лоббированию построены на расследованиях протекционистских ограничений. Там, где мы производим конкурентную продукцию, и там, где наши торговые партнеры по внутриполитическим причинам - вполне реальным, кстати, - попытаются ограничить интересы наших же производителей, мы должны иметь право заставить их пересмотреть принятое решение. Конечно, процедура принятия решения - дело тоже непростое, но там дубиной по голове не бьют, а спокойно говорят: `Откройте дверь!`
- А что относительно сроков вступления?
- С моей точки зрения, не надо официально объявлять о каких-то жестких временных ограничениях, хотя реально - стоит действовать быстро. Любая попытка установить предельное время для вступления в ВТО - это ослабление наших переговорных позиций.
- Можно ли попробовать сделать один общий интегральный прогноз для развития российской экономики?
- Понятен набор основных проблем, понятны преграды. Очевидно, что главной задачей является создание институциональной структуры. У России есть шанс. Весомый шанс. Это единственный прогноз. Все остальное - сценарии. И реально их нельзя представлять в качестве прогнозов.
