Юрий Барко: `ЕС терпит неудачи в решении внутренних проблем, связанных с расширением. Это сказывается и на отношениях с Россией`Назад
Юрий Барко: `ЕС терпит неудачи в решении внутренних проблем, связанных с расширением. Это сказывается и на отношениях с Россией`
В преддверии расширения Евросоюза отношения России и ЕС оказались в весьма критической ситуации. На прошедшей в воскресенье в Брюсселе встрече министры иностранных дел ЕС в ультимативной форме потребовали от России уже с 1 мая строить свои отношения с новыми членами на основе действующего Соглашения о партнерстве и сотрудничестве Россия-ЕС (СПС). Это означает, что все двусторонние соглашения со многими соседями России окажутся недействительными, а Россия понесет серьезные экономические потери. О том, чем это грозит отношениям России и ЕС, в интервью обозревателю Страны.Ru Ксении Фокиной рассказал руководитель Центра изучения европейской интеграции Института Европы РАН Юрий Барко.
- Юрий Антонович, главы МИДов Евросоюза пригрозили России `самыми серьезными последствиями`, в случае, если Москва не согласится распространить отношения России и союза на 10 новых членов. Евросоюз фактически шантажирует Россию, угрожая экономическими санкциями, блокированием решения о присоединении к ВТО. Как может выглядеть механизм перехода к новым отношениям с новым ЕС и каким в сложившейся ситуации может быть компромисс?
- Очень сложно ответить на этот вопрос. Но, если не будет достигнут компромисс, то Евросоюз действительно может ввести санкции: заблокировать процесс присоединения России к ВТО, заблокировать ряд проектов - и по ТАСИСу, и по энергодиалогу, и по участию в национальной программе экологической и ядерной безопасности, которую они финансируют. Они снова могут поднять чеченскую проблему. Не думаю, что все это соответствует их интересам, равно как и нашим. Поэтому компромисс может быть достигнут, если Евросоюз, как того требует Россия, компенсирует экономические потери, которые она понесет в результате повышения таможенных пошлин на ряд промышленных товаров, экспортируемых в страны-будущие члены ЕС. Речь, по разным оценкам, идет о 150-300 миллионах долларах в год.
Второе - необходим переходный период для введения новых стандартов в отношениях России с новыми членами. Ведь многие товары, которые мы могли экспортировать в Венгрию или на Кипр, но не могли в страны ЕС, мы не сможем теперь экспортировать и туда. Опыт таких одно- или двухгодичных переходных периодов уже есть. Необходимо также ускорить подготовку программы по Калининграду. Пока решен лишь вопрос о пассажирском транзите. Проблема грузового транзита через территорию Литвы остается нерешенной.
- На фоне позитивных заявлений в адрес России, которые то и дело звучат на двусторонних встречах с российскими коллегами из уст руководства ведущих стран ЕС, в том числе и о тенденции к сближению Москвы с Евросоюзом, тон итогового коммюнике совета глав МИДов ЕС явно выбивается. Можно ли говорить об ухудшении отношений России и Евросоюза?
- Скорее, можно говорить об очередном испытании, которое выпало на долю этого соглашения. Испытаний было уже много. Была первая чеченская война, дефолт, вторая чеченская война, была бомбежка Сербии, в том числе и странами ЕС. Подтекст есть с обеих сторон. С одной стороны, ЕС терпит неудачи в решении своих внутренних проблем, связанных с расширением. Провалился проект новой конституции, усиливаются разногласия между ядром ЕС и остальными членами. Это сказывается и на отношениях с Россией. С другой стороны, есть недовольство и в адрес самой России. Чечня, дело Ходорковского, позиция по Приднестровью и Грузии, которые не одобряют в Европе. На этом фоне построение единого экономического пространства, другие крупномасштабные проекты могут быть заморожены.
- Но получается, что Россия должна поставить себя в заведомо невыгодное положение. Ведь она многое потеряет с расширением ЕС.
- Я не могу с уверенностью сказать, что Россия действительно много потеряет. В чем-то она и выиграет.- А в чем она выиграет?
- Во-первых, снижение тарифов, ввод единой таможенной системы, унификация таможенных процедур. Это позволит упростить таможенное сотрудничество, решение вопросов транзита грузов на Запад. Расширяется совокупный объем торгового оборота, будут развиваться новые отрасли производства, это уже начинается сейчас со структурной перестройкой промышленности. Торговый положительный баланс в 25 миллиардов евро со странами, вступающими в ЕС, лишь увеличится.
- А как же увеличение ввозных пошлин по целому ряду позиций?
- По другим позициям, напротив, произойдет снижение пошлин.
- Недавно заместитель министра иностранных дел Владимир Чижов заявил, что Россия не собирается препятствовать расширению Евросоюза.
- Блокировать расширение Россия в любом случае не в состоянии. Это первое. Второе, в основном тексте Соглашения нигде не говорится, каким образом оно распространяется на новых членов. Есть лишь пункт, в котором говорится, что, в случае расширения ЕС, стороны проведут предварительные консультации. Россия добивалась проведения этих консультаций с сентября 1999 года, когда ЕС впервые был передан список наших озабоченностей в связи с расширением. Тогда Брюссель затормозил начало консультаций, заявив, что желание консультаций с российской стороны продиктовано намерением наложить вето на расширение союза. Если бы консультации были начаты своевременно, возможно какой-то компромисс был бы уже найден.
Поскольку консультации были начаты слишком поздно, то времени на разработку обоюдно приемлемого соглашения уже нет. Что касается стран, вступающих в ЕС, то они уже подписали протокол о присоединении к СПС.
- Есть угрозы заблокировать вступление России в ВТО. При этом руководство Еврокомиссии неоднократно заявляло, что заинтересовано в присоединении России к этой организации. Как вы это объясняете?
- Они заинтересованы, но при этом в декабре на круглом столе российских и европейских бизнесменов в `Евроклубе` говорилось, что тормозом для вступления России в ВТО остается и газовая политика Москвы, отказ либерализовать газовый сектор и несоответствие банковского сектора, сектора коммуникаций, и снижение государственных дотаций на сельское хозяйство и т.д.. Однако есть сдвиги. Как констатировал в январе глава российской делегации на переговорах по ВТО Максим Медведков, количество спорных вопросов сократилось с 12 до трех. Климат изменился, определенный прогресс есть. Реально членом ВТО Россия может стать уже в 2005 году.
- Есть мнение, что предъявить претензии России хотели еще на саммите Россия-ЕС в ноябре, но карты смешал `друг России` Сильвио Берлускони, поддержавший Владимира Путина по всем спорным вопросам. Насколько саммит тройки ЕС в марте, на котором будет присутствовать российский министр иностранных дел, значимое событие в этом смысле? Будут ли там, как ожидается, приняты какие-то решения о будущем статусе отношений России и Евросоюза?
- Если учесть, что 1 мая состоится вступление, думаю, стороны попытаются как-то сгладить имеющиеся разногласия.
- Что касается расширения ЕС как внутренней проблемы этой организации, которая переживает не лучшие времена. Чем сулит прием новых членов Евросоюзу?
- Евросоюз сам загнал себя в большую ловушку, из которой будет очень долго выбираться. Это один из самых сложных периодов в истории ЕС. Процесс реальной интеграции займет очень много времени. В течение 10 лет будущих членов организации муштровали. И 1 мая 2004 года состоится лишь формальное интегрирование этих стран. Для реальной интеграции понадобиться еще не менее 10 лет. Это проблемы выравнивания, финансовой поддержки, обучения кадров, структурной перестройки, общей и внешней политики, политики безопасности, где полный раздрай. Это проблема административной реформы, потому что соглашение по конституции ЕС не достигнуто даже между нынешними членами.
- Ну а что Союз приобретает?
- Приобретает более высокий уровень безопасности в Европе. Это процесс постепенной политической, экономической и социальной стабилизации в этой группе стран. Это предотвращение ситуаций, аналогичной югославской (например, мог возникнуть конфликт между Венгрией и Румынией). Евросоюз расширил зону своего влияния, зону собственной безопасности, стабильности и экономического прогресса. Стратегически это было неизбежное решение. Однако заплатить за него Евросоюзу придется теми принципы, которые были сформулированы в Маастрихте и Амстердаме.
