Вячеслав Трубников: односторонние силовые акции против суверенных стран лишь усугубляют террористические угрозыНазад
Вячеслав Трубников: односторонние силовые акции против суверенных стран лишь усугубляют террористические угрозы
Первый заместитель министра иностранных дел России в интервью `Интерфаксу` рассказывает о различных аспектах участия России в международной антитеррористической коалиции
Накануне Нового года США и мир в целом вновь встали перед угрозой крупномасштабных террористических актов предположительно со стороны `Аль-Каиды`. Почему, на Ваш взгляд, усилия международного сообщества, в которых активно участвует и Россия, не привели к ликвидации сети международного терроризма?
Победа над международным терроризмом - задача грандиозная, в том числе по своей трудности. Речь идет о ликвидации, пожалуй, главной в современных условиях глобальной угрозы человечеству. Сделать это можно лишь эффективно и надежно объединив в борьбе с терроризмом усилия всего мирового сообщества и действуя в рамках строгой, я бы сказал бесспорной, законности, то есть, на основе международного права и укрепления центральной роли ООН.
После ужасных террористических атак на США в сентябре 2001 года мировое сообщество сумело сплотиться перед лицом общего врага - напомню, впервые после второй мировой войны. Были предприняты решительные, совместные, легитимные и потому весьма эффективные действия против террористических структур в Афганистане. Сейчас можно только предположить, какими могли бы быть результаты продолжения сплоченной антитеррористической кампании, не случись иракского кризиса. Острые противоречия вокруг Ирака, к сожалению, не только в значительной степени подорвали единство международного сообщества, но и фактически расшатали основы широкой международной антитеррористической коалиции, более того, поставили под сомнение, в глазах многих, ее основополагающие цели и идеалы.
По сути, речь пошла даже не о судьбе одного государства, хотя и это - вопрос архиважный, но о том, каким быть всему будущему мироустройству. Быть ему основанным на `кулачном` праве или, все же, на праве международном. Во многом благодаря сбалансированной, неконфронтационной внешней политике России, ее твердому и последовательному отстаиванию принципов решения ключевых мировых проблем на основе многостороннего сотрудничества, верховенства международного права и укрепления центральной роли ООН, разрастания кризисных процессов в международной политике удалось избежать, существенно восстановить пошатнувшееся единство мирового сообщества.
Восстанавливать приходится теперь и потерянный из-за иракского `сбоя` ритм широкого международного антитеррористического сотрудничества. Уверен, однако, что это нам удастся, в том числе потому что мировое сообщество в последние годы сумело уже оснастить себя достаточными новыми и эффективными механизмами взаимодействия в сфере антитеррора. Имею в виду, в первую очередь, Контртеррористический комитет СБ ООН.
И все же, с другой стороны, потенциал террористов не следует приуменьшать и в частности, например, требовать назначать точные сроки его окончательного уничтожения. Террористический интернационал далеко не ликвидирован, напротив, обнаруживает все новые способности к регенерации, более того, `мутирует`, приспосабливается к меняющимся условиям, опять опережая темпы межгосударственного антитеррористического сотрудничества.
Стремятся восстановить свои боевые возможности талибы, активизируются прочие террористические структуры в разных частях мира, появляются даже новые террористические сети. Экстремисты всех мастей пытаются воспользоваться сложной обстановкой безопасности, сложившейся в Ираке. Последнее, кстати, убедительное свидетельство не только того, что односторонние акции против суверенных государств - пусть даже под лозунгами борьбы с терроризмом, но на деле не санкционированные международным правом - приводят лишь к усугублению теругрозы, но и того, что международный терроризм будет и впредь максимально использовать любую ошибку мирового сообщества, любую несогласованность в его усилиях, не говоря уже о серьезных противоречиях, подобных иракским.
Недавно, в том числе и российскими официальными лицами, высказывались предположения, что Бен Ладен может скрываться где-то на границе между Афганистаном и Пакистаном. Почему так сложно его поймать и не является ли он, как можно услышать, мифом, собирательным образом международного террориста?
Точное местонахождение У.Бен Ладена определить очень сложно, иначе он был бы уже давно нейтрализован или захвачен. На выполнение этой задачи антитеррористической коалицией, в первую очередь американцами, выделены весьма серьезные силы и ресурсы.
Действительно, по поступающей информации, он, скорее всего, скрывается в труднодоступных районах вдоль Линии Дюранда, населенных преимущественно племенами афганских и пакистанских пуштунов. Как утверждают в частности пакистанские власти и спецслужбы, У.Бен Ладен проводит на одном месте не более нескольких часов и пользуется определенной поддержкой своих сторонников из числа местных исламских радикалов и талибов.
Надо отдать должное участию Пакистана в антитеррористической операции в Афганистане и предпринимаемым Исламабадом мерам по нейтрализации в Пакистане организаций воинствующих исламистов. Вместе с тем, ожидаем, что выполнение Исламабадом взятых на себя перед мировым сообществом обязательств по борьбе с терроризмом и экстремизмом положит конец перемещению укрывшихся от возмездия террористов и экстремистов в другие страны. В этой связи должен сказать, что в России внимательно следили за развитием антитеррористической операции в пакистанском агентстве Южный Вазиристан, в т.н. `племенной зоне` на Северо-Западе Пакистана, в результате которой в конце 2003 года было уничтожено и пленено до двух десятков `алькаидовцев`.
Что касается личности самого У.Бен Ладена, то я согласен с мнением, что на данном этапе это своего рода собирательный образ международного террориста или, если хотите, символ тех деструктивных сил, которые бросили вызов цивилизованному человечеству. Корень же зла кроется не в персоналиях, а в идеологической, социально-политической и материально-финансовой базе международного терроризма и религиозного экстремизма.
На международном уровне пока не удается выработать единое правовое определение `терроризма`, и в ООН буксуют проекты соответствующих конвенций, давно инициируемых Индией и Россией. В чем, на Ваш взгляд, причина этого?
Вы правы, в ООН пока сохраняются разногласия среди государств-членов в отношении остающихся несогласованными ключевых положений индийского проекта всеобъемлющей конвенции по борьбе с международным терроризмом и российского проекта конвенции о борьбе с актами ядерного терроризма. При этом наиболее глубокие противоречия имеются в отношении первого документа. Главный `нервный узел` здесь - стремление ряда стран, прежде всего из числа развивающихся, добиться изъятия насильственных действий под флагом национально-освободительной борьбы из определения терроризма. Кроме того, сторонники этой позиции настаивают на приравнивании к терроризму действий вооруженных сил государств, включая их спецслужбы.
В отношении российского проекта у ряда делегаций также имеются вопросы. В частности, не всех устраивает, что в будущей конвенции не предполагается рассматривать такую сложную тему, как законность обладания государствами ядерным оружием. Вместе с тем актуальность нашего документа связана прежде всего с приближением терроризма к опасному ядерному измерению.
Хотел бы подчеркнуть, что несогласованные положения указанных проектов лежат не столько в юридической, сколько в политической плоскости и связаны с нерешенностью ряда конфликтных ситуаций. Мы убеждены, что в интересах укрепления универсальной международно-правовой основы борьбы с терроризмом необходимо как можно скорее подняться над конъюнктурными политическими мотивами и завершить работу в ООН над этими важными документами. Используя соответствующие двусторонние и многосторонние форматы, настойчиво призываем к объединению усилий в интересах преодоления идеологических разногласий и выхода на компромиссные развязки в этом вопросе. Прорыв на данном направлении внес бы весомый вклад в развернутую в ООН по инициативе Президента России В.В.Путина работу по выработке под эгидой Организации глобальной стратегии противодействия новым вызовам и угрозам, включая такую опасную, как терроризм.
Практика контртеррористической операции в Чечне показывает, что незаконные бандформирования, действующие на территории этой республики и в соседних с ней регионах, продолжают подпитываться из ряда зарубежных государств. Есть ли у нас свидетельства причастности к оказанию такой поддержки официальных властей этих стран?
Вы правы в том, что орудующие на Северном Кавказе бандиты продолжают получать подпитку деньгами, оружием и наемниками из-за рубежа. Выявляемые нами факты на этот счет неизменно доводятся до сведения соответствующих государств, всех из которых мы искренне считаем своими партнерами по общей борьбе с терроризмом.
Не буду скрывать, что действуют официальные власти этих государств по представляемым нами фактам не всегда достаточно активно и эффективно, не всегда с должным профессионализмом. Но я, все же, не усматривал бы в этом однозначно злой умысел. Я готов, скорее, предполагать, что у кого-то не хватает ресурсов, организованности, ответственности, политической воли, наконец, понимания того, что любой террористический отряд, какую бы страну он ни избрал своей сиюминутной целью, все равно является, в первую очередь, частью глобальной опасности, и его атаки рано или поздно грозят обернуться против тех, кто почему-то сегодня не может или не желает уделять должного внимания пресечению преступной активности экстремистов.
В этой связи, как оценивают в Москве политику граничащих с Северным Кавказом стран СНГ, в частности Грузии? Учитывает ли российская сторона этот аспект при выработке политической линии в отношении этих государств?
Разумеется, антитеррористический аспект по-прежнему имеет принципиальное значение в наших отношениях с государствами Закавказья. У нас здесь полное взаимопонимание с Ереваном, налажено тесное взаимодействие с Баку. Сложнее, как известно, обстоят дела с Грузией, на территории которой террористы чувствуют себя все еще достаточно вольготно. Речь идет не только об остающихся в Панкисском ущелье бандитах, складах и тайниках с оружием и боеприпасами, но и об их трансграничной активности, о внедрении связанных с терроризмом лиц в грузинский бизнес, как правило, криминальный, о ведении международными террористами информационно-пропагандистской работы против России.
Рассчитываем, что по мере стабилизации внутриполитической обстановки грузинские власти предпримут эффективные и решительные действия по пресечению этой активности.
Изменилась ли, по мнению российской стороны, позиция в отношении чеченской проблемы таких стран, как Турция и Саудовская Аравия, в которых, как говорилось, существовали круги, оказывавшие поддержку чеченским сепаратистам?
По ситуации в Чеченской Республике официальная Анкара заявляет, что придерживается линии, основанной на принципах невмешательства во внутренние дела, уважения суверенитета и территориальной целостности Российской Федерации.
Политическое руководство Турецкой Республики решительно осудило террористические акты в декабре 2003 г. в Москве и на Северном Кавказе. В послании Президенту Российской Федерации В.В.Путину Президент Турции А.Н.Сезер выразил соболезнование родственникам погибших и подчеркнул, что действия террористов не могут быть ничем оправданы.
Вместе с тем, у нас сохраняются озабоченности в связи с деятельностью на турецкой территории ряда неправительственных общественных организаций и отдельных лиц, продолжающих, по нашим данным, оказывать политическую, материальную и иную поддержку действующим в Чечне террористам. Мы регулярно доводим эти озабоченности до сведения наших турецких коллег по соответствующим каналам и рассчитываем на реакцию, которая была бы основана на общности подходов к проблематике борьбы с международным терроризмом.
Что касается Королевства Саудовская Аравия, то в официальном плане Эр-Рияд всегда заявлял о том, что Чечня является неотъемлемой частью Российской Федерации, а его линия в отношении чеченской проблемы строится на принципах уважения территориальной целостности и суверенитета России. При этом, однако, не секрет, что в Саудовской Аравии были и остаются определенные силы, рассматривающие события на Северном Кавказе с одиозных позиций исламского экстремизма. Под их патронажем по каналам благотворительных фондов и общественно-религиозных структур нередко оказывалась финансовая и материальная помощь чеченским сепаратистам.
Поэтому мы с удовлетворением отмечаем, что в последнее время ситуация в этом плане во многом стала меняться к лучшему. Набирающий темпы процесс нормализации в Чечне, официальный визит в Москву в сентябре прошлого года Наследного принца Саудовской Аравии Абдаллы и его переговоры с Президентом Российской Федерации В.В.Путиным способствовали выводу российско-саудовских отношений на новый уровень, в том числе углублению взаимопонимания сторон по чеченской проблематике. Подтверждением этих позитивных тенденций стал тот факт, что первый зарубежный визит законно избранного Президента Чеченской Республики А.А.Кадырова состоялся именно в Саудовскую Аравию.
Надеемся, что укрепляющееся сотрудничество с Саудовской Аравией в вопросах борьбы с терроризмом позволит нам окончательно снять все наши озабоченности, связанные с попытками оказания поддержки действующим в Чечне террористам со стороны экстремистских кругов.
Насколько велика сейчас опасность реставрации режима талибов в Афганистане, и если да, то какие, по мнению Москвы, меры должно предпринять международное сообщество, чтобы устранить ее? Может ли все-таки Россия при определенных обстоятельствах подключиться к операции Международных сил содействия безопасности в Афганистане?
Прямая реставрация режима талибов сейчас представляется маловероятной. Но это, однако, не означает, что база их существования и деятельности ликвидирована. К сожалению, приходится констатировать, что талибам удалось сохранить достаточный боевой и людской потенциал, который активно задействован сейчас для диверсионно-террористической деятельности. Он базируется как на особенностях ситуации в стране (экономическая разруха, практическое отсутствие возможности легально добывать средства для существования, этнические противоречия, слабая работа центрального правительства в провинциях и т.д.), так и на ошибках, допускаемых в ходе проведения антитеррористической операции, к которым в первую очередь нужно отнести малоадресные военные удары сил коалиции, приводящие к значительным жертвам среди мирного населения.
Для лишения талибов их социальной базы требуются не только меры военного характера, но и кропотливая работа местных властей по созданию нормальных условий жизни населения Афганистана. От международного сообщества, помимо материальной и военной помощи центральным властям в их деятельности по нормализации обстановки в стране, требуется разработка системы гарантий невмешательства в дела Афганистана извне, на что сейчас нацелена наша дипломатия. Полагаем, что завершившаяся недавно в Кабуле традиционная всеафганская ассамблея - Лойя джирга, одобрившая новую конституцию Афганистана, станет важным шагом в деле стабилизации обстановки в Афганистане.
О подключении России к операции Международных сил содействия безопасности в Афганистане (МССБ). Прежде всего напомню, что с 11 августа 2003 года оперативное руководство этими силами выполняет НАТО. Так вот, тема обеспечения стабильности и безопасности в Афганистане занимает одно из видных мест в политической повестке дня Совета Россия-НАТО (СРН), обсуждается на регулярных посольских и министерских заседаниях Совета. На прошедшем в июне 2003 года в Брюсселе заседании СРН на уровне министров обороны С.Б.Иванов передал российские предложения о взаимодействии по Афганистану, включая транзит войсковых контингентов стран альянса и их переброску по воздуху с использованием российской военно-транспортной авиации. Совет НАТО эти предложения принял, о чем нас информировал Дж.Робертсон в ходе своего `прощального` визита в Москву.
В настоящее время мы проводим с натовцами консультации по переводу этого сотрудничества в практическую плоскость. Тематика Афганистана и нашего возможного сотрудничества с альянсом в выполнении миротворческой операции МССБ, судя по всему, будет оставаться на переднем плане работы СРН.
Что же касается участия российского воинского контингента в составе МССБ, то в настоящее время этот вопрос не рассматривается. Но Россия вносит свой ощутимый вклад в создание национальных сил безопасности и правопорядка Афганистана, которые должны взять на себя основную тяжесть борьбы с диверсионно-террористической деятельностью талибов и `Аль-Каиды`. Необходимое содействие оказывается воссоздаваемой Афганской армии, полиции, спецслужбам. Российская Федерация готова и впредь вместе с мировым сообществом оказывать дружественному Афганистану помощь и поддержку.
Насколько, на Ваш взгляд, обоснованы утверждения США о том, что Иран, а также Сирия оказывают поддержку международному терроризму?
У России нет оснований рассматривать Иран в качестве страны, представляющей угрозу с точки зрения поддержки международного терроризма и экстремизма. В последние годы Иран последовательно выступает на международной арене с осуждением терроризма как глобальной угрозы миру и безопасности, поддерживает идею скорейшего принятия всеобъемлющей конвенции по борьбе с терроризмом. Как дополнительный аргумент можно упомянуть тот факт, что на территории Ирана задержано порядка 500 членов `Аль-Каиды`, по которым ведутся следственные мероприятия.
Что касается Сирии, то, не вдаваясь в полемику относительно понятия `международный терроризм`, в отношении которого у Дамаска есть свои соображения, можно сказать, что сирийское руководство уже предприняло ряд важных и конкретных шагов в контексте предъявляемых ему со стороны США претензий. Так, например, в Дамаске были закрыты офисы радикальных палестинских организаций `Исламский Джихад` и ХАМАС. Кроме того, Сирия не раз официально заявляла о том, что `международный терроризм` - это зло, с которым надо бороться всему мировому сообществу совместными усилиями. В целом же мы по-прежнему убеждены, что для искоренения террористической угрозы необходимы скоординированные и комплексные международные действия, включая усилия по политическому урегулированию региональных конфликтов. Именно из этого мы исходим в контактах с нашими партнерами, в том числе в Дамаске.http://nvolgatrade.ru/
