`Я надеюсь, что Елецкая крытая когда-нибудь станет символом системы истребления людей` - правозащитник Валерий Абрамкин комментирует решение Конституционного Суда РФНазад
`Я надеюсь, что Елецкая крытая когда-нибудь станет символом системы истребления людей` - правозащитник Валерий Абрамкин комментирует решение Конституционного Суда РФ
Как ранее сообщалось, 26 декабря Конституционный Суд РФ принял решение по делу о проверке конституционности отдельных положений статьи 118 Уголовно-исполнительного кодекса РФ в связи с жалобой Шенгелая Зазы Ревазовича. Предметом рассмотрения КС стали некоторые положения Уголовно-исправительного кодекса РФ, на основании которых до сих пор осужденным, помещенным решением администрации исправительного учреждения в ШИЗО (штрафной изолятор временного содержания) или ПКТ (помещение камерного типа), запрещались встречи с адвокатами.
Согласно разъяснению, данному КС, данная практика признана противоречащей Конституции. В решении КС, в частности, говорится: `То обстоятельство, что осужденный, отбывающий наказание в виде лишения свободы и, тем более, водворенный в штрафной изолятор или переведенный в помещение камерного типа, находится в подчиненном, зависимом от администрации исполняющего наказание учреждения положении и ограничен в правомочиях лично защищать свои права и законные интересы, предопределяет особую значимость безотлагательного обеспечения ему права пригласить для оказания юридической помощи адвоката (защитника) и реальной возможности воспользоваться ею`.
Данное решение Конституционного Суда имеет особое значение, учитывая тот факт, что в российских тюрьмах нередко отмечаются случаи, когда осужденные, оказавшиеся в условиях, когда к ним не могут иметь доступа защитники, подвергаются пыткам. В частности так называемая Елецкая крытая тюрьма (г. Елец, Липецкая область) в течение многих лет известна как `пыточная`. В частности, З.Шенгелая, находясь там в 1999 г., за отказ дать подписку о сотрудничестве с администрацией тюрьмы, был помещен в ШИЗО, где в течение трех дней подвергался пытке `распятием`, т.е. подвешиванием за руки на оконной решетке. Его адвокату Надежде Пономаревой тогда не позволили встретиться с ним, однако следы пыток она видела на теле своего подзащитного после его освобождения из ШИЗО.
Решение Конституционного Суда прокомментировал для ИА RЕGNUМ директор Центра содействия реформе уголовного правосудия, бывший политзаключенный Валерий Абрамкин, участвовавший в судебном заседании в качестве представителя Комиссии по правам человека при Президенте РФ.
На первом заседании Конституционного Суда 15 декабря были изложены три точки зрения по рассматриваемому вопросу.
Адвокат Надежда Пономарева, представитель заявителя - бывшего заключенного Елецкой тюрьмы Зазы Шенгелая, предлагала признать часть первую и пункт `г` части 2 статьи 118 Уголовно-исполнительного кодекса противоречащими Конституции (части 1 статей 45 и 48 и части 3 статьи 50), а также статье 89 того же кодекса.
Доктор юридических наук Елена Виноградова, представитель второй стороны - Совета Федерации как государственного органа, участвовавшего в принятии УИК РФ, утверждала, что сами по себе оспариваемые положения кодекса не противоречат Конституции РФ и поэтому не нуждаются в изменениях. По ее мнению, Конституции противоречит только правоприменительная практика.
Этим двум, довольно близким, по сути и по предлагаемым решениям- последствиям, точкам зрения было противопоставлено официальное заключение Генеральной прокуратуры, представленное Олегом Лысягиным. Согласно этому заключению, ни законодательство, ни правоприменительная практика Конституции не противоречат и права заключенных не нарушают; более того, принятие предложения заявителя, приведет к нарушению конституционных прав других граждан (ч. 1 ст. 55), поскольку создает опасность `умаления... прав и свобод других граждан`, например, адвоката или другого лица, согласившегося оказать юридическую помощь заключенному. По логике Генпрокуратуры, если в исправительных учреждениях содержатся преступники, то в ШИЗО и ПКТ попадают заведомые злодеи, которые могут захватить посетителя в заложники, а потом использовать его, к примеру, для совершения террористического акта. Кроме того, прокуратура, по словам Лысягина, и без всяких адвокатов и правозащитников способна предупреждать возможные нарушения прав осужденных, и оперативно принимать меры по каждому факту беззакония. Прокуроры имеют право беспрепятственного доступа (в любое время суток) в колонии и тюрьмы. Они, как правило, немедленно откликаются на обращения заключенных, тем более, водворенных в ШИЗО и ПКТ. Прокурор имеет право немедленно освободить заключенного из ШИЗО. Адвокат же, в лучшем случае, может обратиться к той же прокуратуре или в суд. А судебные процедуры долгие.
Выступление Лысягина было бы странным и для начинающего юриста. Я давно знаю Олега Борисовича. Мы кардинально расходимся с ним во многих концептуальных вещах. Но работать с профессиональным и компетентным прокурором, всегда полезнее и продуктивнее, чем с каким-нибудь оголтелым правозащитником. Просто, таковы условия игры, которые мы принимаем вместе с должностью. Лысягин - человек казенный из структуры, где существуют довольно жесткие правила субординации. Он должен был представлять точку зрения Генеральной прокуратуры или своего начальника. Видимо, была еще установка - напомнить, что пока прокуратура - самый эффективный институт в деле защиты прав человека. Это и в самом деле так, если говорить о возможностях, а не о реальной практике. О том, насколько неповоротлив и нетороплив, мягко говоря, суд, все и так прекрасно знают. В том же Конституционном Суде рассмотрения простейшего (с правовой точки зрения) дела по жалобе Шенгелая пришлось дожидаться более трех лет. К примеру, в Зубово-Полянском районном суде, который обслуживает колонии Дубравинского управления (`Мордовские лагеря`), в очереди на рассмотрение вопроса об условно-досрочном освобождении в зависшем состоянии постоянно находится 800-1200 дел. Если заключенный обратится туда с жалобой на незаконное водворение в ШИЗО (такая возможность недавно появилась), ему придется ждать несколько месяцев или лет. А прокурор, как уже говорилось, может освободить арестанта из ШИЗО немедленно, и дело может завести уголовное против сотрудников. Так же быстро решаются дела в порядке ведомственного контроля, по жалобе, скажем, в областное управление УИН.
Но, все-таки, отстаивать в Конституционном Суде такую заведомо проигрышную позицию, даже с точки зрения ведомственных интересов самой прокуратуры - было, на первый взгляд, глупо. Зачем они это сделали? - не знаю. Может быть, это часть какой-то сложной многоходовой интриги, которую раскручивается где-то на самом верху. Прокуратура сейчас в конфронтации с Минюстом, к примеру. Возможно, из-за этого представитель ГУИН, полностью поддержал доводы жалобы Шенгелая, хотя года два назад в официальном письме, они согласны были с Генпрокуратурой.
Я это к тому, что надо быть довольно компетентным и информированным человеком для того, чтобы разобраться, что скрывается за теми или иными деталями действа, вроде заседания КС, Верховного Суда, встречи с Президентом и т.п. Компетентным, не столько в формальных вещах (законы и т.п.), сколько в технологиях-обыкновениях функционеров (групп функционеров), государственного механизма и даже в нашей традиционной культуре. В России эта культура влияет на реальные (в том числе и политические) вещи несравнимо в большей степени, чем формальное право и какие-нибудь демонстрируемые для публики `фокусы`.
Для Вячеслава Селиверстова - представителя федерального Уполномоченного по правам человека, Пономаревой, меня (возможно, и других участников заседания), выступление Лысягина было просто подарком. Селиверстов, к примеру, получил возможность сказать о нарушениях прав человека, происходящих при полном бездействии (попустительстве) прокуратуры, и выявленных сотрудниками аппарата Уполномоченного по правам человека и т.п.
Надежда Пономарева получила дополнительную возможность вернуться к сегодняшним пыткам в Елецкой тюрьме (соответствующие документы были переданы судьям и журналистам). О том, что Липецкая областная прокуратура, куда обращалась Пономарева с собранными фактами (пытки, самоубийства, случаи гибели заключенных и т.п.), по существу, ничего не сделала для прекращения произвола и наказания виновных: ни по одному из случаев не было заведено уголовного или дисциплинарного дела.
Я в своем выступлении смог рассказать о четвертьвековой истории борьбы правозащитников против пыток именно в Елецкой тюрьме. О том, что первые сведения о пытках в Елецкой крытой были получены от участника и, не будет преувеличением сказать, героя правозащитного движения - Кирилла Подрабинека, который оказался в `елецкой пыточной` в 1978 году. За информацию о `пресс-камерах` Кирилл `заработал` еще три года лагерей строгого режима и туберкулез. Рассказал и о более поздних (90-е годы) случаях пыток, подтвержденных судебными решениями.
Как-то неожиданно, заседание Конституционного суда развернулось в некое историческое пространство, где открываются истинные злодеяния и называются реальные, а не `процедурные` или `назначенные` злодеи. Под реальными злодеями я имею в виду не конкретных тюремщиков или заключенных, а `архитекторов` такого дьявольского гулаговского изобретения, как пресс-камеры. Я сильно надеюсь, что Елецкая крытая, как и Белый Лебедь (пресс-тюрьма в Соликамске), когда-нибудь станут привычными символами системы истребления людей, системы изничтожения из душ людей всего человеческого и святого, нравственных принципов, совести. Это не для соблюдения прав заключенных требуется, это - необходимое условие достойного будущего для наших детей и внуков...
Вы полагаете, что, представленные вами суду свидетельства пыток имели влияние на его решение?
На это решение - вряд ли. Тут любые выступления, любых участников уже не могли существенно повлиять на окончательное решение КС. В имеющихся правовых рамках, суд мог положить в основу либо предложение заявителя, либо предложения представителя Совета Федерации. Я уже сказал, что оба варианта, по существу, довольно близки.
Но заседание 15 декабря, не выходя за рамки права, попало в пространство правды. И вот это, возможно, окажет влияние на будущие решения Конституционного Суда. Судьи, которые способны почувствовать такое `непроцедурное расширение`, духовно пережить его и осмыслить, имеют шанс стать, как у нас говорят, `праведными судьями`. Я имел возможность наблюдать подобные трансформации в первый период становления судов присяжных в 1993-94 гг. в 9 регионах. Судьи, которые вели процессы с присяжными, потом уже не могли стать `казенными` в обычных процессах. Они не могли `обрабатывать людей, как бревна`, по выражению Сергея Пашина - судьи Мосгорсуда в отставке. У меня тогда появилась такая пословица: `на людях, и судьи - люди`...
Сведения о пытках и пресс-камерах впервые прозвучали в зале Конституционного Суда?
Мне трудно ответить на этот вопрос, я довольно редко в этом зале бываю. Могу только заметить, что значение для будущего нашей судебной системы (и для нас) имеют не сами факты, а способность представителей судейского сословия и юридического сообщества, вообще, выходить за пределы `казенного правосудия`, `процедурных` технологий и возрастать не столько профессионально, сколько духовно. Без этого любому специалисту, функционеру не избежать профессиональной деформации. А для судейской или адвокатской профессии такие деформации губительны - и для них самих, и для правосудия.
Окажет ли решение Конституционного Суда влияние на предотвращение пыток?
Конечно, допуском адвокатов в ШИЗО и ПКТ полностью проблему не решить, но смягчить ее остроту можно. По крайней мере, тюремщики будут еще кого-то бояться, помимо прокуроров и правозащитников. Вряд ли те из них, кто склонен к таким методам управления заключенными, полностью откажутся от пыток, но, зная о возможности огласки через адвоката, некоторые задумаются.
Как теперь должен сработать механизм доведения решения Конституционного Суда до сведения всех, кого оно касается?
Решение Конституционного Суда вступает в силу немедленно после его провозглашения и в течение двух недель должно быть доведено до сведения сторон, а также заинтересованных организаций и федеральных ведомств, включая Генеральную прокуратуру и Министерство юстиции.
В Минюсте (точнее, в ГУИНе) решения Конституционного Суда преобразуются в некие инструкции, рекомендации и прочее. В подобных случаях инструкции, основанные на решениях Конституционного Суда, рассылаются по учреждениям ГУИН в течение нескольких месяцев.
Что касается прокуратуры, то те прокуроры, которые работают в колониях и СИЗО, решений Конституционного Суда не пропускают. Обычно они очень тщательно (хотя и функционально) изучают вновь выходящие законодательные акты и инструкции. По Закону `О прокуратуре`, прокурор несет ответственность (по меньшей мере, должностную) в случае, если он не отреагирует на нарушение законности в той сфере, за которой он надзирает.
В исправительных учреждениях ведутся самые разнообразные регистрационные журналы, в ШИЗО и ПКТ - отдельные. Там должны фиксироваться жалобы заключенных, посещения различных должностных лиц, вывод заключенного на беседы, свидания и т.п. Прокуроры все эти регистрационные журналы просматривают, заносят туда свои замечания - без этого, как бы непонятно, что делает прокурор, реагирует ли он вообще на возможные нарушения. Поэтому, наверное, будут они следить и за тем, чтобы не повторились случаи, подобные тому, который произошел в октябре 1999 г. в Елецкой тюрьме и стал предметом разбирательства для Конституционного Суда. Я думаю, теперь, если у адвоката есть все необходимые документы (ордер консультации, удостоверение и т.п.) препятствий для встречи с подзащитным не будет.
А осужденные? Они ведь тоже должны узнать о том, что они получили право при любых обстоятельствах требовать встречи с адвокатом.
Они слушают радиопередачу `Облака`, читают многотиражки, издаваемые территориальными управлениями, получают литературу от правозащитных организаций. Кроме того, информация такого рода передается из уст в уста, хотя и не без путаницы, конечно. Правда, на малолетке, да и на общем режиме, от формальной информационной работы и правового просвещения, особого толка нет. Там заключенные живут в каком-то мифологизированном пространстве. Перевод этих групп заключенных не то, что в правовое, а хотя бы в пространство конкретных образцов и примеров действия, требует особых технологий, учитывающих особенности возраста, степень включенности в культуру. А это определяется не уровнем знаний и школьным образованием, а тем социальным опытом, который ребенок успел получить. С детдомовцами и лишенными хоть какого-то семейного или родственного окружения - дела почти безнадежные.
Будет ли решение Конституционного Суда иметь какие-либо последствия по части внесения изменений в Уголовно-исполнительный кодекс?
Да, на основании решения Конституционного Суда в УИК необходимо внести некоторые изменения, чтобы нормативно разделить разные типы свиданий: с родными и близкими, со священнослужителями, с адвокатами. Сейчас готовятся новые поправки в УК, которые должны исправить несколько грубых технических ошибок, возникших в результате того, что недавно (16 декабря) вступившие в силу федеральные законы принимались в очень большой спешке. Видимо, в этот пакет поправок можно будет внести и те изменения, о которых мы говорим.
Елецкая - крытая (о пытках в Елецкой тюрьме, 1999-2003 гг.)
Конституционный Суд разрешил допускать адвокатов к осужденным, находящимся в ШИЗО и ПКТ - httр://www.rеgnum.ru/аllnеws/201854.html
В Конституционном суде рассматривается дело о допуске адвокатов к осужденным, находящимся в ШИЗО и ПКТ - httр://www.rеgnum.ru/аllnеws/193859.html
Кирилл Подрабинек. `БЕСПРЕДЕЛ`. httр://indех.оrg.ru/оstrоvа/роdrbеsр.html
Из книги: Тюремный мир глазами политзаключенных / Уголовная Россия. Тюрьмы и лагеря. httр://www.рrisоn.оrg/lib/bеsр_роsl.htm
Пыточные тюрьмы России: Белый Лебедь и Елецкая крытая
Программа Облака. Выпуск Nо 601.
ГРК Радио России (09.01.2004, 17.30 - 17.48)
Здравствуйте. У микрофона Ирина Новожилова.
12 лет назад, 9 января 1992 года, на волнах Радио России впервые прозвучали слова: `В эфире программа `Облака`...
Это передача о заключенных, для заключенных и для всех тех, кому не безразлична их судьба`.
По опросам, проведенным Фондом `Общественное мнение`, нашу передачу знает каждый четвертый взрослый житель России. По этому показателю ОБЛАКА не уступают популярным телепередачам.
И это не удивительно. Каждый четвертый мужчина в нашей стране - бывший заключенный. В местах лишения свободы сейчас находится около миллиона наших сограждан, работает 350 тысяч сотрудников. Тюремные проблемы, в той или иной степени, затрагивают жизни и судьбы миллионов их родных и близких. Это огромная часть населения России, и она имеет право быть услышанной.
О пыточной тюрьме, с необычным именем Белый Лебедь мы рассказывали в передачах 1992-93-го года.
Общественная кампания против пыток в Белом Лебеде (1989-1992 гг.), сделала имя этой тюрьмы, как говорится, `печально известным`. Не только в России. Доклад Центра содействия реформе уголовного правосудия о пыточной тюрьме, был переведен на другие языки, опубликован в различных странах мира. Название тюрьмы, `Белый Лебедь`, стало символом запредельной жестокости, символом системы, предназначенной для истребления неугодных тюремщикам заключенных, для вытравливания из их душ всего человеческого и святого, нравственных принципов, совести.
Валерий Абрамкин: Первые сведения о пытках в Соликамской тюрьме `Белый Лебедь` были получены академиком Сахаровым в 1988 году. По поручению Андрея Дмитриевича мы несколько раз посещали эту тюрьму, собирали свидетельства бывших узников. Документы, представленные в нашем докладе, ставили эту тюрьму в один ряд с нацисткими и сталинскими лагерями смерти, давали основания говорить о преступлениях против человечности.
В Белом Лебеде использовали и, так называемые, пресс-камеры - одно из самых дьявольских изобретений ГУЛАГА. Людей, посаженных в такие камеры, пытали и унижали другие заключенные - прессовщики. Ничего страшнее пресс-камеры для арестанта нет. Когда тебя пытают сотрудники, это можно выдержать. И боль, и угроза смерти - все это человек, в принципе, способен перенести. Пресс-камера - это не просто физические страдания. Это ни на минуту, ни днем, ни ночью, не прекращающийся страх. Никакой временной границы для такого страха нет. Истязания и пытки могут начаться в любой момент. Причем, мучают и унижают тебя твои же собратья - заключенные. Делают они это, зачастую, под угрозой помещения их в такую же пресс-камеру.
Из письма заключенного Юрия Массовера академику Сахарову:
`За семь дней пребывания на Белом Лебеде я ни разу не видел работников тюрьмы -обязанности тюремщиков выполняют заключенные. Все сказанное выглядит чудовищным, неправдоподобным, но так оно и есть на самом деле.
Как и другие заключенные Белого Лебядя, я постоянно подвергался изощренным издевательствам, истязаниям, разнообразным формам унижения человеческого достоинства - изуверского и садистского характера`...
В 1993 году, судя по свидетельствам узников Белого Лебедя, пытки в этой тюрьме на какое-то время прекратились. По крайней мере, те садистские, изуверские пытки, о которых писал Юрий Массовер и другие заключенные, в прежних масштабах применяться перестали.
Но сама проблема не потеряла своей актуальности: и сейчас не проходит дня без публикаций и сообщений о пытках: в милиции, тюремных и других закрытых учреждениях.
Свидетельства о пытках в Елецкой тюрьме были представлены участникам заседания Конституционного суда России, которое состоялось 15 декабря прошлого года. Правда, само дело, ставшее предметом разбирательства на этом заседании, прямого отношения к пыткам не имело. Рассматривался вопрос о конституционности некоторых норм Уголовно-исполнительного кодекса. Ссылаясь на эти нормы, сотрудники исправительных учреждений зачастую отказывали в свидании с адвокатом тем заключенным, которые попадают в штафной изолятор или помещение камерного типа. Один из таких случаев и стал предметом рассмотрения Конституционного суда.
В октябре 1999 года адвокат Надежда Пономарева приехала в Елецкую тюрьму к своему позащитному Зурабу Шенгелая. В свидании Пономаревой отказали. Объяснили отказ тем, что Шенгелая сидит в ШИЗО. Ссылки адвоката на Конституцию не помогли. `Для нас важнее кодекс и здравый смысл`, - сказал Пономаревой начальник тюрьмы.
`Смысл` и реальная причина отказа в свидании, выяснилась, когда адвокат и подзащитный все-таки встретились.
Рассказывает Надежда Васильевна Пономарева:
Шенгелая нуждался не только в помощи юридической, направленной на обжалование приговора, решения суда о направлении его на тюремный режим. Он также обжаловал действия должностных лиц, которые подвергли его пыткам и насилию физическому, которое, на мой взгляд, носило преступный характер. И разбирать эти жалобы должна была прокуратура, потому что речь шла о сотрудниках исправительного учреждения. А это уже подведомственность прокуратуры.
Во время встречи с адвокатом Шенгелая рассказал, что в ШИЗО его пытали за отказ дать письменное обязательство о сотрудничестве с администрацией. Одну из пыток, которым подвергался Шенгелая в течение двух недель, тюремщики называют `распятием`.
Свидетельства заключенных Елецкой тюрьмы, собранные Надеждой Пономаревой, давали все основания полагать, что пытки, `пресс-камеры` и другие грубейшие нарушения законности в этом учреждении имеют массовый характер. Некоторые заключенные не выдержав истязаний и издевательств пытались покончить с собой. Другие умирали от избиений, но и эти случаи тоже оформлялись, как самоубийства.
Прокуратура, куда обратилась Пономарева с собранными фактами, по-существу, ничего не сделала для прекращения произвола и наказания виновных. Ни по одному из случаев, которые стали известными адвокату не было заведено ни одного уголовного или дисциплинарного дела.
У микрофона адвокат юридической консультации Коминтерновского района города Воронежа Надежда Васильевна Пономарева:
Прокуратура в данном случае бездействовавала, потому что, обнаружив труп с признаками насильственной сммерти, вместо того, чтобы возбудить уголовное дело, назначить судебно-медицинскую экспертизу, допросить свидетелей (уже в рамках возбужденного уголовного дела), прокуратура ограничивалась просто проверкой. И в результате: `факты не подтвердились... имело место самоубийство`. Для многих юристов -это странные вещи, когда при таких обстоятельствах не возбуждается уголовное дело.
Бездействие прокуратуры, управления по исполнению наказаний и стало одной из причин обращения Зазы Шенгелая в Конституционный суд.
`Я надеюсь на то, что допуск адвоката к узникам ШИЗО и ПКТ, хоть в какой-то степени, будет сдерживать пытки и истязания, которым подвергают заключенных`, - сказала в своем выступлении перед судьями Конституционного суда законный представитель заявителя Шенгелая - Надежда Пономарева.
Из участников судебного заседании только представитель Генеральной прокуратуры Олег Лысягин высказался за сохранение порядка, по которому заключенные ШИЗО и ПКТ лишаются права на получение правовой и юридической помощи. При этом Лысягин утверждал, что для защиты прав заключенных и предотвращения нарушений законности, достаточно и прокуроров. Они, как правило, при первом же обращении осужденного, приходят в ШИЗО и ПКТ.
Прокоментировать выступление представителя Генеральной прокуратуры мы попросили Валерия Абрамкина, который также участвовал в заседании Конституционного суда в качестве представителя Комиссии по правам человека при Президенте России.
Довольно странной выглядела позиция представителя прокуратуры. В докладах правозащитников и Уполномоченных по правам человека, приводится довольно много примеров, когда прокуратура не только не выяаляла нарушения законности, но и, по существу, потворствовала этим нарушениям. Я в своем выступлении на заседании Конституционного суда об этих случаях напомнил. Мне даже удалось рассказать историю борьбы правозащитников за прекращение пыток, как раз, в Елецкой тюрьме. Эта борьба длится уже четверть века.
Первые сведения о пытках в Елецкой крытой были получены от участника и, не будет преувеличением сказать, героя правозащитного движения - Кирилла Подрабинека. Он сидел в Елецкой тюрьме в 1978 году. Против Кирилла тогда возбудили еще одно дело (`за клеветнические измышления против советского государственного и общественного строя). В ходе судебного процесса о пытках, кроме Кирилла, рассказали и еще двое заключенных. Такой поступок требовал от людей, в тех условиях, невероятного мужества. Кирилл Подрабинек получил за передачу информации о пытках в Елецкой тюрьме - три года лагерей строгого режима и туберкулез.
Факт существования пресс-камер в Елецкой тюрьме был подтвержден в 90-х годах прошлого века и в судебном порядке. Дело об убийстве заключенного этой тюрьмы Алексея Связева рассматривалось в Липецком областном суде. 15 лет получил тогда непосредственный убийца - `бригадир-прессовщик`, который сам истязал Связева и заставлял избивать его всех сокамерников.
Был признан виновным в гибели молодого заключенного и один сотрудник тюрьмы. Правда, срок ему назначили условный.
В последнем слове убийца Связева заявил: `Я бил людей только из желания жить и самому не оказаться на их месте`.
Из показаний других заключенных - свидетелей преступления, можно было сделать вывод: цель `пресс-камер` - добиться полного подавления личности заключенного, заставить узников относиться друг к другу с ненавистью голодных крыс. Выжить в `пресс-камере` можно только унижая и истязая друг друга.
После судебного процесса, который привлек внимание средств массовой информации (рассказывали о нем и Облака), пытки в Елецкой тюрьме, как будто, прекратились. Но, судя по всему, в конце 20-го столетия `елецкая пыточная` заработала в прежнем режиме.
Из материалов, представленных участникам заседания Конституционного суда.
`По прибытии в Елецкую тюрьму, заключенного помещают в карантин. Здесь он проходит `обработку` со стороны активистов - `прессовщиков`. С заключенным активисты могут сделать все, что им вздумается - избить, изнасиловать и т.д. И все это с ведома администрации. Хочу отметить, что и в каждой обычной камере на тюремном режиме содержится по 2-3 активиста. Особыми привилегиями пользуются бригадиры. Им дается негласное разрешение на рукоприкладство, им разрешается не соблюдать режим содержания. Для сотрудников тюрьмы бригадир всегда прав. Должность бригадира, в основном, дается осуждённым, совершившим тяжкие и низкие преступления - маньякам, убийцам, насильникам детей и женщин`.
У микрофона Валерий Абрамкин:
Когда к тюрьмам и колониям, где царит произвол, удается привлечь общественное внимание, уровень насилия и бесчеловечности в этих учреждениях падает. Но пытки и использование пресс-камер продолжается в новых `Белых Лебедях`. Или, как мы видим по Елецкой тюрьме, возобновляются в тех же учреждениях. В последние годы в правозащитные организации снова идет поток писем из Елецкой крытой, это страшные свидетельства, написанных кровью.
За прошедшие 25 лет, многое в уголовно-исполнителной системе изменилось к лучшему. Но судя по сведениям, которые поступают к правозащитникам, остались и заповедные Гулаговские зоны, зоны бесчеловечности. Конечно, сведения о пытках нуждаются в проверке. Я надеюсь, что такой проверкой займутся и независимые, и государственные правозащитники - Уполномоченные, члены Комиссий по правам человека. Возможно, уровень бесчеловечности в местах заключения удастся снизить после принятия закона об общественном контроле. Его должны принять в этом году.
Безусловно, в борьбе с пытками могут помочь и такие адвокаты, как Надежда Пономарева. Они дожны иметь возможность беспрепятственной встречи со своими подзащитными, где бы эти подзащитные не находились.
В очерке, опубликованном на сайте `Тюрьма и воля`, Надежда Пономарева пишет: `Когда перечитываешь письма и свидетельства заключенных Елецкой тюрьмы, возникает желание спросить их мучителей: Неужели вы не боитесь возмездия? Ведь зло никогда не остается безнаказанным и всегда, рано или поздно, бумерангом возвращается назад`.
Продолжает член Комиссии по правам человека при Президенте России Валерий Абрамкин:
Напомню, пытку, которой подвергали Шенгелая и других заключеных, сами тюремщики называют `распятием`. Возможно, те, кто пытал заключенных, в эти дни придут в церковь, будут встречать Рождество, прикладываться к распятию. Хотелось бы пожелать им раскаяния и спасительных духовных перемен. Пытать себе подобного - тяжкий грех. Такой же как грех тех, кто истязал Христа или забивал гвозди в ладони Спасителя.
26 декабря прошедшего года Конституционный Суд провозгласил решение по делу о соответствии Основному закону страны норм Уголовно-исполнительного кодекса, которые лишают заключенных, водворенных в ШИЗО или ПКТ, права на свидание с адвокатом.
Согласно этому решению, адвокаты имеют право беспрепятственно встречаться со своими подзащитными, независимо от места нахождения заключенного. Постановление Суда вступило в силу немедленно после провозглашения...http://nvolgatrade.ru/
Док. 197829 Опублик.: 12.01.04 Число обращений: 1134
