Триумфатор думских выборов Сергей Глазьев энергично пропагандирует идею изъятия природной ренты. Советник президента Андрей Илларионов, подводя итоги экономического года, подчеркнул, что большинство употребляющих этот термин не понимает, что это такое. `Газета.Ru` попыталась разобраться в вопросе.
Идея изъятия сверхприбылей в добывающей отрасли почти все годы современной независимости России жила в латентном состоянии. Но перед выборами она вдруг очень решительно зазвучала: желание отобрать и переделить по какой-нибудь справедливости вообще свойственно русскому сознанию.
`Сама идея эта никогда не покидала нашу экономику - ведь рента взималась всегда, в размере от 6 до 26% ВВП. Но сегодня особую остроту этой теме придает политический аспект, - считает заместитель председателя комитета Совета федерации по природным ресурсам Виктор Орлов. - Сегодня природную ренту поддерживает большинство политических партий - никто не хочет остаться в стороне от идеи, которая в последний год практически приобрела статус национальной`.
А ведь еще совершенно недавно столь масштабная атака отнимательно-делительной идеологии казалась просто невозможной.
`Четыре года назад этой идеи вообще не было, два года назад она казалась маргинальной, а сегодня захватила умы подавляющего большинства политических деятелей и лиц, принимающих экономические решения`, - сказал, подводя итоги экономического года, советник президента по экономическим вопросам Андрей Илларионов.
Можно сказать, что толчок к обсуждению перемен в распределении доходов от эксплуатации недр между недропользователями и государством дал сам президент России Владимира Путина. Выступая в 2002 году в Совете федерации, он заявил, что `ресурсы регионов-доноров являются общенациональными`. То есть природной рентой должен распоряжаться федеральный центр в общих интересах. Ведь только четверть регионов страны располагает запасами нефти и газа, три четверти региональных бюджетов не получает доходов по этой статье. По Конституции, собственник недр и содержащихся в них полезных ископаемых - государство, так что перераспределение доходов между регионами вполне можно счесть за стремление исправить ошибки природы. Эту мысль, подхватив идею президента, отстаивал и заместитель руководителя президентской администрации Дмитрий Козак: по его мнению, 150 млрд рублей налогов от добычи полезных ископаемых должны составить целевой фонд выравнивания территорий.
В нынешнем году дело приобрело неожиданный поворот: раз на региональном уровне должна воцариться справедливость в виде перераспределения их доходов, то почему бы не пойти дальше и не восстановить справедливость на персональном уровне: каждый гражданин, считает Сергей Глазьев, обязан получить от добычи полезных ископаемых свою долю.
Рентный доход с помощью системы налогов и экспортных пошлин делится между добывающими компаниями и государством. По мнению депутата, пропорции распределения дополнительного дохода смещены в России в пользу добывающих компаний. Именно в этом господин Глазьев видит истоки утечки капитала за рубеж, многомиллиардных состояний олигархов и массовой бедности в России. По расчетам депутата, значительная часть ренты, несмотря на осуществляющееся изъятие государством некоторого ее объема, по-прежнему присваивается олигархическими структурами. Депутат Глазьев предлагает ввести понятие рентного дохода в налоговое законодательство и установить высокий (до 80%) налог на этот доход. Он считает, что это значительно увеличило бы доходы госбюджета - на 200-500 млрд рублей в разные годы. Эта сумма примерно равна той, на которую государство, по версии господина Глазьева, не выполняет социальных обязательств, установленных федеральным законодательством. Депутат убежден, что с помощью предложенного им механизма можно решить многие проблемы, в том числе победить бедность.
По мнению господина Глазьева, основная причина массовой бедности россиян - в низкой заработной плате. `По оценке специалистов, оплата труда у нас в стране занижена в четыре раза по сравнению с развитыми странами, - говорит депутат. - Этот перекос связан с неправильной структурой формирования доходов государственной казны, где высок удельный вес топливно-энергетического сектора и экспортно-ориентированных отраслей`. Поэтому, считает депутат, проблему бедности можно решить не только наращиванием экономического потенциала, но и `справедливым распределением доходов`.
То есть перераспределением прибыли из добывающей отрасли в отрасли с высокой степенью обработки.
Экономическая целесообразность этой идеи вызывает сомнения. Их выражает, в частности, советник Илларионов: `Нет ничего более нелепого, чем изымать средства из объективно хорошо работающих отраслей и перераспределять их в неэффективно работающие отрасли. В случае успешной реализации этой программы общая эффективность российской экономики снизится`.
Виктор Орлов в целом поддерживает Андрея Илларионова. Член Совета федерации отметил, что механизм изъятия природной ренты в стране уже существует. По оценке сенатора, в настоящее время изымается около 50% природной ренты. По некоторым объектам добывающей отрасли государство уже перебирает с рентой. Это в первую очередь объекты, которые работают в худших условиях, на выработанных или труднодоступных скважинах, например в Поволжье, Башкирии, Татарстане.
Виктор Орлов признал, что у многих компаний, работающих в добывающей отрасли, в основном опять-таки у нефтяных, можно было бы изымать больший объем средств с помощью увеличения налога на добычу полезных ископаемых. Поэтому он считает совершенно правомерным то, что вопрос об увеличении налогов на сверхдоход снова реанимирован. Сенатор считает, что необходимо разработать дифференцированный подход к рентным платежам: `Сегодня налог на сверхдоход 17%, а надо сделать от 0 и выше`, - пояснил он. По мнению Виктора Орлова, это не только увеличит поступления в бюджет, но и расширит материально-сырьевую базу страны, так как многие месторождения, которые сегодня заброшены из-за нерентабельности, будет выгодно разрабатывать при нулевой ставке налога. Разработать дифференцированную систему, по мысли сенатора, могли бы совместными усилиями Минприроды, Минэкономразвития, Минэнерго.
А начать следует с усовершенствования механизма учета доходов и расходов компаний. В этом смысле господин Орлов выразил одобрение по поводу последних инициатив МНС, которое предлагает учитывать не только сведения из документов, поступающих в налоговые инспекции, но и косвенные данные: расход электроэнергии, газа, приобретение.
Однако он предостерег министерство от излишне резких действий. `Нам нужен поэтапный ввод новой системы. Иначе мы можем перегнуть палку, - сказал господин Орлов. - Соскребать все подчистую крайне опасно: это может привести к тому, что производитель в большей степени начнет вкладывать средства в месторождения за рубежом. И что нам тогда делать? Вводить эмбарго на вывоз капитала? Но ведь это возврат в прежние времена`.
Социальная ценность и значимость механизма изъятия природной ренты тоже не так бесспорна, как это может показаться на первый взгляд. Все зависит от объема средств, который может быть привлечен в бюджет посредством ренты. Цифры называются самые разные. По версии господина Глазьева, природная рента может составить примерно $50 млрд. `Только по предварительным данным на текущий год, рентный доход в нефтяном комплексе составит $27,6 млрд. За последние четыре года он составлял от $25 млрд до $28 млрд ежегодно. По газовому комплексу - от $9,7 млрд до $11 млрд в зависимости от конъюнктуры цен. Если к этим цифрам прибавить природную ренту, получаемую в металлургическом комплексе, гидроэнергетике, задействовать платежи за загрязнение окружающей среды, то мы выходим на сумму почти в $50 млрд в год`, - рассуждает депутат.
Однако экономисты высказывают гораздо более скромные оценки. Министр экономического развития и торговли Герман Греф признал, что государство должно стараться `увеличить изъятие` природной ренты из добывающих отраслей экономики. `Эти средства необходимы для структурных преобразований экономики и перетока ресурсов из добывающего сектора в обрабатывающий`, - пояснил он. В то же время, по версии министра, увеличить рентные платежи можно лишь на $2-3 млрд.
Такие же цифры называет и директор Института экономики переходного периода Егор Гайдар. Он согласен с тем, что налог на добычу полезных ископаемых может быть увеличен, но не намного. `На наш взгляд, дополнительно, без ущерба для развития отрасли и роста добычи нефти, можно изъять $3-4 млрд. Если попытаться взять еще $2 млрд, будет остановлено развитие отрасли. Если попытаться взять $30 млрд, получится, как в Советском Союзе - экономических крах`, - считает Егор Гайдар.
Политики осторожничают по поводу объема средств, которые можно привлечь за счет природной ренты. Разве что спикер Совета федерации Сергей Миронов высказался витиевато, но достаточно откровенно. Он напомнил, что, по мнению академика Львова, Россия недополучает $60 млрд природной ренты в год, а Михаил Ходорковский считает, что недополучение ренты находится на нулевой отметке. `По нашим оценкам, правда посередине, но ближе к нулю`, - заключил господин Миронов.
Но господин Миронов также признал существующий порядок взимания природной ренты несправедливым и предложил свой механизм усовершенствования. По мнению спикера, ренту необходимо взимать на нескольких уровнях. Прежде всего это должен быть налог на добычу ископаемых с учетом качества месторождения и условий добычи. Во-вторых, необходимо взимать экспортную пошлину, которая должна быть четко зафиксирована в зависимости от конъюнктуры мирового рынка. Также в ренту должен входить ежемесячный платеж за лицензию. Миронов подчеркнул, что такой механизм позволит регулировать доходы от добычи полезных ископаемых таким образом, чтобы `благами пользовались все граждане России, и в то же время не ударит по интересам компаний`. Он также отметил, что природная рента должна изменяться в зависимости от колебаний мировой цены на нефть.
О необходимости создания гибкого механизма изъятия природной ренты, учитывающего структуру колебания цен на нефтяном рынке, говорит и сенатор Виктор Орлов. Он проводил собственное исследование, по результатам которого максимально возможное изъятие природной ренты составляло в ценах 2000 года $5 млрд. `Вообще при хорошей конъюнктуре на мировом нефтяном рынке можно говорить о $3-5 млрд. Но эта цифра неустойчива во времени и напрямую зависит от мировых цен на нефть`, - считает господин Орлов. Он напомнил, что добывающие отрасли самые рисковые: колебания цен на рынке достигают 200-300%.
Даже господин Глазьев признает, что главным фактором, обеспечивающим большой объем рентных доходов топливно-сырьевых компаний, является благоприятная внешнеэкономическая конъюнктура и возможность продавать сырье за рубеж по ценам, намного превосходящим внутренние.
Что касается заявлений, чтобы все собрать и поделить, то сенатор Орлов назвал их популистскими и обусловленными текущей политической ситуацией: `Это подход из раннего утопического социализма. В 17-м году мы уже разделили. И что, стали богаче?`. По его словам, если изъять рентные доходы из бюджета, каждый россиянин получит в месяц добавку в 100-120 рублей, а `мы посадим весь бюджет`. Господин Орлов осудил политиков, высказывающих подобные идеи: с его точки зрения, они тем самым разжигают внутреннее социальное напряжение.
В компаниях тему природной ренты комментировать отказываются. Вице-президент холдинговой компании `Интеррос` Сергей Алексашенко сказал, что именно этот вопрос комментировать не будет. Обращения в `СУАЛ-холдинг`, `Русский алюминий` и `ЛУКойл` остались даже без такого ответа.
По мнению начальника управления общественных связей компании `Норникель` Сергея Черницына, такая позиция руководства крупных компаний объясняется тем, что `вопрос крайне политизирован`.
