Зарубежные агентства сообщили: `После смерти Бродского четыре русских поэта были номинантами Нобелевской премии в области литературы - это Белла Ахмадулина, Геннадий Айги и Генрих Сапгир. В этом году номинантом стал поэт Константин Кедров`.
Корреспондент `МК` поговорила с ним по душам.

- Константин Александрович, как ты встретил это сообщение?
- Конечно, испытал радость. Кто в душе не считает, что когда-нибудь это должно произойти?
- Это как-то нескромно...
- Скромность - вещь хорошая. Но в области человеческого духа эта категория не играет никакой роли. То, чем я занимаюсь, выше мелких человеческих слабостей. Поэзия дарует человеку ощущение бессмертия.
- Твои строчки `бессмертие - здесь и сейчас` многие воспримут как высокомерие. А между тем ты говоришь о возможностях каждого человека. Ты знаешь, кто лично тебя номинировал?
- Нет. Поскольку выдвигать в номинанты имеют право только лауреаты Нобелевской премии. Могу строить предположения. К сожалению, уже нет нобелевца Пригожина, он мог бы рекомендовать меня, поскольку в позапрошлом году я выступал в Сорбонне. Мое выступление переведено на французский язык. Я говорил о русско-французском фестивале поэтов. Итогом была совместная книга современной русской и французской поэзии. Мои стихи просто блестяще были переведены на французский. Да и японцы раньше всех откликнулись на мои идеи, которые звучали в моей книге `Поэтический космос`. Она не была допущена к русскому читателю.
Есть у Гете в `Фаусте` парадоксальное суждение: `Я часть той силы, которая, творя зло, неожиданно делает добро`. Меня радует: наконец-то обратят внимание на то, что Россия - страна вовсе не новых русских, она не просто скважина с нефтью. Россия удивляла и удивляет весь мир поэзией, литературой, мыслью своей. Судьба нашей литературы в ХХ веке была, конечно, трагичной. Одних писателей, поэтов, философов уничтожили, других сослали. Меня осудить не успели - уже рухнула советская власть.
- А ты тогда еще преподавал в Литинституте?
- Я к тому времени уже был отстранен от преподавания. Идеологическая полиция завела на меня дело.
- Константин Кедров не был диссидентом. Правда, тебе приписывали антисоветскую пропаганду и агитацию.
- По 74-й статье мне грозило 7 лет тюрьмы.
- Наверное, космическая энергия твоего стиха тебя защитила.
- Я уверен, что энергия стиха сильнее, чем термоядерная.
- Не дай бог, ударит эта термоядерная...
- А вот она не ударит, потому что есть поэзия. Она воздействует. И ограждает, как и заклинания, заговоры. Это не шутка. Человечество в течение тысячелетий своего разумного существования верило в силу слова. Убежден: от России много раз отводили беды ее великие поэты. И мне, надеюсь, удастся внести в это свой посильный вклад своими стихами.
- Костя, в книге `Метаметафора` ты говоришь о поэзии предшественников - Державина, Ломоносова, Маяковского, Хлебникова, Блока. Но вот странно: нобелевский лауреат Иосиф Бродский уничижительно говорил о Блоке.
- Каждый человек имеет право любить и не любить кого-то. Не берусь судить Бродского. Думаю, ему просто не был близок космизм в поэзии Блока. Могу отвечать только за себя и скажу: я принадлежу к людям блоковской системы. Но поэзия моя совсем другая. Она - продолжение русского футуризма. Мое имя в поэзии связано с одним определяющим словом - метаметафора, с делами вселенскими. `Мета` - значит `после`. А что значит `после`? Материальный мир видим, слышим, чувствуем. А тот, другой - неслышимый и невидимый простым взглядом, - он `мета`. Он громаден. Здесь, на земле, - мгновенно. Там - всегда.
- Там уже все ушедшее человечество.
- Ну, конечно. Но, увы, людям привычнее обращать внимание на то, что здесь и вокруг, - по штампам материалистического сознания.
- А тем не менее еще в школе учили наизусть Ломоносова: `Открылась бездна звезд полна. Звездам числа нет. Бездне - дна`.
- Кстати, мой двоюродный дед, художник Павел Челищев, в эмиграции, в Париже, в 28-м году ставил оды Ломоносова `Утреннее размышление о Божием величии` и `Вечернее размышление...`. Набоков писал сценарий. Гертруда Стайн высоко оценила этот балет, хотя зритель мало что понял: люди в том балете похожи на звезды. Кстати, танцевал там Лифарь. К счастью, сейчас наконец стали доступны картины Челищева - одна появилась наконец в Третьяковке. Я вижу в картинах родственника мои образы и удивляюсь совпадению наших догадок.
- Это гены.
- Я называю это метакодом. Все это звездами написано на небе и генетически живет в нас самих. Язык все соединяет. А поэзия - преображение языка, мирового, вселенского. Бытовой язык лишь часть этого языка. На этом языке я и пытаюсь разговаривать. Я толмач - переводчик со звездного на земной. В 96-м году, в Институте философии я получил звание доктора философских наук.
Самые восторженные отзывы о поэзии Кедрова я встречала в высказываниях академиков. С.П.Капица обнаруживает в поэзии Кедрова, в самой полной его книге `Или`, `суперпозицию`: `Сейчас это квантовое, так называемое смешанное состояние стало основой целого направления современной электроники и вычислительной техники. И, с моей точки зрения, это сильно связано с тем расширением нашего мыслительного понятия, которое найдено Кедровым в экспериментах над языком, над смыслом, над содержанием`. Академик РАН А.Гусейнов назвал коротенькое стихотворение Кедрова шедевром: `Земля летела по законам тела, а бабочка летела, как хотела`. Обобщение академика экспрессивно: `Это действительно гениально. И смысл, и звук`.
- Могу похвастаться, меня понимают и ценят умные тонкие женщины. Вот это моя аудитория.
- Скажи откровенно, кроме чуткости и ума что ты ценишь в женщине?
- Женственность, тонкость, доброту. Есть, конечно, другие свойства, но я их не вижу. Считаю женщину высшим существом. Одоевцева считала мужчин низшими существами, низшей расой. Она говорила это при мне, а потом, как бы извиняясь, добавила: `Вы ж понимаете, о ком я говорю?` Я улыбнулся.
- А когда ты с ней встретился?
- В 1989 году, когда она вернулась из эмиграции. Мы с ней беседовали полдня. Мне было совершенно все равно, сколько ей лет - 90 или 19. Радуюсь возможности сказать как на духу: женщины, перестаньте носиться с возрастом. Настоящий мужчина любит, ценит, уважает женщин всегда, во все времена. У настоящей женщины возраста вообще нет. Не знаю, почему женщины так боятся возраста. Сколько бы вас ни вколачивали в землю, вы всегда останетесь сами собой. Если душа у вас прекрасна - все в вас на месте. И неправда, что все мужчины смотрят только на ноги. Может быть, они только высказываются примитивно.
- Ну что ты такой строгий. Стройные ноги - это же действительно хорошо.
- Скажу тебе честно, я взбешен был пушкинскими строчками о ножках, возмущен, что на всю Россию две пары красивых женских ног. Это не чутко.
- Костя, ты не прав. Ведь это же не собственно авторская речь, это лирическое отступление, достойное золотой молодежи и Онегина.
- По-моему, поэт должен видеть в человеке все.
- Но ты на что прежде всего обращаешь внимание?
- Для меня важнее глаза. В них - душа.
- На одном из твоих поэтических вечеров я понаблюдала за твоей женой, поэтессой Еленой Кацюба, и была поражена - в ее облике словно бы воскресла герцогиня Альба, какой ее запечатлел великий Гойя.
- Потрясающе!
- А ты разве не заметил?
- Заметил, да не признавался. Действительно, можно подумать, что она из знатного рода. Но папа ее - донской казак, а мама - преподавательница языка, очень чуткая к литературе. Так что Лена не воспитанница института благородных девиц.
- Как чувствует себя твоя `герцогиня`, когда ей, такой пышноволосой, приходится сочинять обед на вашей маленькой кухне?
- Она это делает так виртуозно и непредсказуемо, как и пишет. Так же вкусно. А ее бабушка заметила как-то: интеллигентная женщина всегда лучше приготовит суп, чем кухарка. Так что государством должны управлять не кухарки, а интеллигентные женщины.
- Поглядишь на наших думских дам, и станет кисло и скучно.
- Не будем говорить о грустном, чтобы не испортить настроение читателю: ведь и ему, должно быть, приятно, что замечают русского автора.
- Но особенно приятно будет женщинам. Твоя `ПОЭМА ЗверьЯ` написана истинно влюбленным. Любовный акт осмыслен философски и, безусловно, чувственно: `Я привит к твоей наготе, как черенок к подвою`. Кого из великих любомудров ты особенно ценишь?
- Безумно люблю Спинозу: `Шлифователь алмазов, Бенедикт Спиноза доказал идентичность понятий `алмаз` и `разум`. Грани разума - грани алмаза. Ум алмазообразен. Когда в спектральных муках взгляд блаженствует, сквозь линзы множась, влажнеет девичий алмаз в ладонях нежного Спинозы`.
- Из всех человеческих грехов какой кажется тебе неприятнее всего?
- Высокомерие. Оно прижилось и в современной России. Приезжаешь в Европу - там никто и не нигде этого качества не проявляет. Демонстрировать высокомерие неприлично так же, как не застегнуть пуговицы на интимных местах. А здесь это норма жизни. Хотя бы научились скрывать свои недостатки. У нас их демонстрируют. Когда показывают тех, кто над нами, они даже из этого `ящика` смотрят на нас, как на букашек. Это ужасно, мерзко, не достойно человека...
- Какая тема тебя не отпускает?
- Пишу поэму.Хочу выразить мысли о жизни и смерти. Это естественное желание. У нас господствовало бодряческое, оптимистическое сознание. А Гегель, например, говорил: `Человек потому человек, что он, в отличие от всего живого мира, осознает свою смерть. Это дает ему свободу. Человек - это ночь, смотрящая в себя своими черными глазами`.
- Но это почти стихи Кедрова!
- Сам-то я у Гегеля недавно такое встретил. И поразился... Правда, сейчас эта мысль Гегеля звучит по-иному.
- Когда объявят лауреатов Нобелевской премии?
- 15 октября назовут.
- Надеюсь, это будет русский поэт.

Фото Александра Астафьева
Московский Комсомолец
от 30.09.2003
Наталья ДАРДЫКИНА.http://nvolgatrade.ru/

Док. 194632
Опублик.: 30.09.03
Число обращений: 1