Естественные монополии переименовали в инфраструктурныеНазад
Естественные монополии переименовали в инфраструктурные
На этой неделе правительство России вернется к теме тарифов на услуги так называемых естественных монополий. Заседание, на котором планируется разрешить увеличить цену на газ на 20%, а на электроэнергию `всего` на 16%, состоится в четверг. Однако, уже сейчас легко прогонозировать аргументы монополистов: речь пойдет о нехватке денег для ввода в строй новых мощностей. Заметим, что в прошедшее воскресенье помощник президента по экономическим вопросам Андрей Илларионов, выступивший в воскресенье в Екатеринбурге на Всероссийском экономическом форуме, заявил буквально следующее: `Естественные монополии? Нет ничего противоестественнее таких естественных монополий`. Насколько отношение главного кремлевского экономиста повлияет на решение, правительства, станет ясно в четверг.
Монополия - исключительное положение, в которое поставлен единственный продавец какого-нибудь товара, в силу которого он может устанавливать твердые цены на товар.
Видимо, на этот раз кабинету министров, помимо ответа на вопрос, на сколько будут повышены цены на газ и на электричество, предстоит еще и определиться в терминологии. Эксперты уже обратили внимание на тот факт, что, пожалуй, впервые в послании президента Владимира Путина Федеральному собранию термин `естественная монополия` прозвучал совсем в другой редакции.
`Регулируемые государством тарифы на продукцию и услуги инфраструктурных монополий повышаются темпами, опережающими рост цен в свободном секторе российской экономики. В результате этого увеличивается перераспределение экономических ресурсов в пользу монопольного сектора, а его удельный вес в российской экономике возрастает. При этом высокой эффективности этот монопольный сектор не показывает. Таким образом, монополисты душат конкурентный сектор нашей экономики. Правительство должно за этим следить более строго. Продолжение подобной политики, очевидно, путь к стагнации`.
Между тем, в большинстве правительственных документов название `естественная монополия` прижилось настолько, что вопрос президентского помощника Андрея Илларионова: `Почему отдельные виды хозяйственной деятельности государство вдруг объявило заведомо монопольными?`, многие расценивают как проявление формализма. Между тем, дискуссия по поводу естественности отдельных монополий для России носит принципиальный характер. Особенно в свете начинающейся реструктуризации РАО `ЕЭС` и железнодорожной отрасли. Можно подумать, что монополизация рынка газа, электроэнергии, железнодорожных перевозок и так далее - дело само собой разумеющееся.
В конце XIX века многие американские экономисты отметили интересную особенность. Большинство монополий становились таковыми как раз в результате правительственного вмешательства в экономику и выдачи так называемых лицензий на монопольную деятельность (franchise monopolies). Причем, сначала такое вмешательство мотивировалось необходимостью `умерить аппетиты монополистов`, а затем превращалось в некий административный барьер для возникновения конкуренции.
Однако были и другие факты. В инфраструктурных отраслях, развитие которых казалось невозможным без вмешательства государства, шло бурное возникновение новых, весьма успешных, конкурирующих друг с другом компаний. Это касается и железнодорожного транспорта, и услуг телефонной связи и даже трансатлантических перевозок пассажиров. И только в начале 20-х годов некоторые монополии получили определение `естественных`. Тем не менее, большинство из них рано или поздно сталкивались с конкуренцией, если, конечно, правительство не стремилось ограничить ее в пользу монополиста.
`Конкуренция - это жизнь бизнеса` - утверждала в 1851 году `Балтимор Сан` в своей редакционной статье, приветствуя сообщения о появлении нового конкурента в области газового освещения. И хотя `Газовая осветительная компания Балтимора` возражала против того, чтобы новая компания получила соответствующие разрешение и настаивала на том, что в результате город вообще останется без газа, уже к 1880 году в Балтиморе было три газовые компании, успешно конкурировавших между собой. В 1888 году они попытались объединиться, чтобы сформировать монополию, но их планы были сорваны новым конкурентом. Томас Алва Эдисон изобрел электрическое освещение, угрожающее существованию всех газовых компаний. С этого момента конкуренция происходила уже между и газовыми, и электрическими компаниями, так как все они сталкивались с необходимостью значительных капитальных издержек, порождающих экономию на масштабах производства. Тем не менее, никакие `свободно-рыночные` или `естественные` монополии в этой отрасли в США так и не возникли до сих пор.
Россия - не Соединенные Штаты Америки, и о необходимости принятия некоего аналога знаменитому американскому закону Шермана у нас речи не идет, опыт других стран, как признают отечественные экономисты, стоит иметь ввиду. Во всяком случае, исторические параллели налицо. Но если в борьбе с монополиями американцы, как впрочем, и правительства европейских стран, до сих пор отличаются последовательностью (достаточно вспомнить идущие до сих пор в американских судах процессы против компании Microsoft, или недавний запрет антимонопольных органов Испании на объединение двух телекоммуникационных компаний страны), то Россия пока этот путь только нащупывает. Что вполне понятно - раздробить устоявшиеся системы, которые действительно держат сейчас инфраструктуру всего народного хозяйства это значит идти на большой риск.
Тем не менее, сам факт, что президент отказался от термина `естественная монополия`, вернув таким образом этому явлению его истинную, `инфраструктурную` сущность, говорит о начале серьезного переосмыслении их роли в российской экономической жизни. Во всяком случае, первый камешек из столь старательно выстроенного здания теории `естественности` готов выпасть. И это означает даже несколько больше, нежели принятие концепции реформирования железнодорожного транспорта, или РАО `ЕЭС`. В итоге может наступить время, когда кабинет министров, наконец, откажется от обсуждения цен на продукцию отдельных отраслей.
