СТЕНОГРАММА
ХI Ассамблеи СВОП
`Лесные Дали`, 22-23 марта 2003 г.
С. Караганов. Я имею честь открыть ежегодную ассамблею Совета по внешней и оборонной политике.
Мы сейчас ждем Игоря Сергеевича Иванова, который уже приехал и любезно согласился выступить перед нами для того, чтобы рассказать нам о последних событиях. 45 минут мы будем его слушать.
У нас 5 тем:
модернизация государства,
конкурентоспособная экономика,
человеческий капитал,
внешняя политика,
оборонная политика.
Игорь Сергеевич Иванов, министр иностранных дел. Прежде всего я хотел бы поблаго-дарить президиум Совета по внешней и оборонной политике за предоставленную возмож-ность в этот сложный момент, я сначала хотел назвать его драматический, но не будем сгущать краски, сложный момент в развитии международных дел, в этот момент встретить-ся в неформальной обстановке со столь представительной аудиторией и обменяться мне-ниями по вопросам, которые всех нас сегодня волнуют. Министерство иностранных дел ценит те добрые отношения, которые у нас сложились с руководством и членами СВОП. Мы очень внимательно изучаем материалы, которые готовит Совет, считаем, что эти материа-лы вносят вклад в нашу общую интеллектуальную копилку при выработке тех или иных предложений по ключевым вопросам внешней политики нашей страны. Думаю, что сего-дня это очень подходящий случай для того, чтобы обменяться мнениями как по иракской проблеме, так и по ключевым проблемам международной ситуации через призму тех собы-тий, которые сегодня происходят.
Совершенно очевидно, что мы находимся на пороге нового этапа в развитии международ-ных отношений. Война против Ирака стала первым по настоящему крупным международ-ным кризисом после окончания холодной войны. Я не вижу необходимости в этой аудито-рии излагать нашу официальную позицию в связи с последними событиями. Тем более что она наша позиция была изложена на днях в заявлении Президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина. Остановлюсь лишь на некоторых принципиальных, с нашей точки зрения, моментах, которые касаются не только Ирака, но и в целом нашей внешнеполитической линии на современном этапе.
Суть этого этапа в значительной мере определяется борьбой двух выборов обеспечения безопасности в современном мире в 21 веке. После известных событий 11 сентября 2001 года международное сообщество вышло на новый уровень понимания характера совре-менных угроз и вызовов. Впервые после Второй мировой войны стала складываться широ-кая коалиция государств, объединенная общими интересами противодействия этим угро-зам, прежде всего международному терроризму. Вопрос в том, будет ли создание такой коалиции всего лишь эпизодом или она станет прообразом новой системы глобальной безопасности, которая позволяла бы совместно отвечать на такие вызовы как распростра-нение оружия массового уничтожения, организованная преступность, наркотики, регио-нальные конфликты и целый ряд других проблем.
Иракские события заставляют серьезно задуматься относительно того, насколько эта коа-лиция сможет выйти из этой ситуации #8213; ослабленной или окрепшей, какова ее вообще будет дальнейшая судьба. Я думаю, это один из вопросов, который нам предстоит обсу-дить здесь. Для нас очевидно, что такая система, глобальная система, может быть эффек-тивной только если будет опираться на международное право и широкое сотрудничество государств при центральной координирующей роли Организации Объединенных Наций и ее Совета безопасности. Соответственно ключевым становится вопрос о соотношении мно-гостороннего подхода к решению международных проблем и тенденции к односторонним действиям, которые в последнее время берут верх в политике Соединенных Штатов. Гово-ря `в последнее время`, я имею в виду с приходом нынешней администрации. Собственно, с приходом нынешней администрации линия на односторонние действия была заявлена ясно и определенно, и не только заявлена, но и осуществляется на практике. Примеров достаточно.
В этом плане первым серьезным экзаменом стал для нас всех иракский кризис. Совершен-но очевидно, что здесь решается судьба не только Ирака и даже не только региона Пер-сидского залива и Ближнего Востока. Хотя и это имеет значение с учетом роли Ближнего и Среднего Востока в международных делах. От того, как этот кризис будет урегулирован, во многом зависит, на каких принципах будут строиться безопасность и в целом мировой порядок на ближайшие годы, а может быть и десятилетия.
Мы, я имею в виду в данном случае Россию, не заинтересованы в том, чтобы в междуна-родных отношениях утверждался прецедент насильственного изменения политических ре-жимов в суверенных государствах. То, что мы сегодня фактически наблюдаем. Подчерки-ваю, это вопрос принципа, а отнюдь не какого-то особого отношения России к тому или иному режиму, в данном случае к режиму в Ираке и в Багдаде. Мы с учетом собственного исторического опыта вообще не верим в эффективность экспорта демократии, как в свое время и экспорта революции. Тем более когда речь идет об исламском мире, в котором по-добные методы могут породить лишь новую волну экстремизма и террористической дея-тельности. Это прямо противоречило бы целям, ради достижения которых изначально, как я уже сказал, создавалась антитеррористическая коалиция, которая вобрала в себя пред-ставителей всех регионов, всех различных вер и т. д. Именно поэтому мы вместе с нашими единомышленниками в Совете безопасности ООН (и когда я говорю `с единомышленника-ми`, мы такой термин ввели в ООН, с теми, кто разделяет наши подходы) так настойчиво добивались того, чтобы иракская проблема решалась на основе международного права и единства мирового сообщества.
По большому счету речь шла о том, чтобы через политическое урегулирование этой про-блемы путем международных инспекций сделать шаг вперед к справедливому демократи-ческому и безопасному мироустройству. Вот почему для нас в этой ситуации были в равной степени неприемлемы как отказ от принципиальной позиции, так и сползание к конфрон-тации с нашими оппонентами, чреватые дальнейшим углублением раскола мирового сооб-щества. В частности мы не ставили нашу позицию в иракском вопросе в зависимость от экономических интересов России в Ираке. И тем более отвергли возможность какого-то торга с Соединенными Штатами вокруг этих интересов. Хотя разговоры общего плана бы-ли, но повторяю, чтобы здесь не было никаких недомолвок или спекуляций, никакого дей-ствительно предметного разговора, какие-то размены, политику, за нефть, такого торга не было и быть не могло. Мы не делали ничего незаконного в Ираке. Российское экономиче-ское присутствие в Ираке принципиально ничем не отличается от присутствия там других государств и требует к себе такого же уважения в соответствии с нормами международного права.
Я не случайно заостряю сейчас внимание на этом вопросе, что мы не делали там ничего незаконного. Я не знаю, может быть какие-то компании что-то где-то нарушали в каких-то отдельных контрактах, это непринципиально. Принципиально то, что линия России, офи-циальная позиция и основные формы сотрудничества осуществлялись строго в соответст-вии с теми нормами, которые были установлены Советом безопасности ООН в режиме санкций. И это важно, потому что, к сожалению, как будут развиваться события, я не знаю, но скорее всего появится немало ястребов, которые после того, как разбомбят Ирак, захотят поживиться его недрами, хотя и заявляют сегодня, что все недра, все богатства принадлежат иракскому народу, но народу они могут и принадлежать, но желание заполу-чить эти недра, я думаю, что будет немалое. И когда я это сказал, то естественно одна из наших задач конечно защитить наши интересы, наши законные интересы. Уже сейчас, на-пример, есть попытка, вчера в прессе проходило, объявить всех послов персонами нон грата, заморозить счета. Это ведь все не случайно делается. Таким образом, все это при-знается как бы все, что до сегодняшнего дня #8213; это узурпаторы, незаконные, а раз это не-законные, то все подписанные контракты незаконны, а с момента прихода новой админи-страции, даже временной, начинается законность. Вот с ним будем подписывать, а все, что до этого подписано, все это как бы уходит в историю вместе с теми историческими лично-стями, которые тоже уйдут. Это один из вариантов, к которому тоже надо быть готовыми. Все это не случайно делается. С какой стати вдруг сегодня изгонять иракских дипломатов, направлять во все страны мира такой циркуляр. Казалось бы, какую они угрозу могут представлять безопасности Соединенных Штатов. Наверное, это по меньшей мере странно. Но в любом случае мы запросили госдепартамент, чем они руководствуются, направляя такие запросы. Пока ответа нет. Посмотрим, какие правовые здесь основы есть.
Мы также против того, чтобы наши разногласия с Соединенными Штатами по иракской проблеме вели к подрыву основ наших отношений с ними. Это очень принципиальный во-прос. Вокруг этого тоже идут дискуссии. Иногда делают вид, что в позиции МИДа здесь якобы явное противоречие. С одной стороны достаточно твердая позиция в том, что каса-ется Ирака, с другой стороны, мы постоянно подчеркиваем, что мы заинтересованы в со-хранении партнерских отношений с Соединенными Штатами и никоим образом не стре-мимся и не хотим, и будем стараться не допустить скатывания к конфронтации. Мы не скрываем своих оценок действиям Вашингтона, которые считаем ошибочными в том, что касается войны в Ираке, но это отнюдь не должно наносить ущерба интересам долгосроч-ного партнерства между нашими странами. Это партнерство имеет самостоятельное значе-ние, как один из ключевых факторов глобальной стабильности. Россия и США еще не раз будут нужны друг другу. Думаю, в том числе и для выхода из ситуации вокруг Ирака и ре-шения многих других вопросов. Важно чтобы это хорошо понимали и наши партнеры в Вашингтоне. Кстати, если вы припомните, с самого начала прихода нынешней админист-рации было предпринято определенными силами в Вашингтоне немало попыток, чтобы опять нас толкнуть или подтолкнуть к конфронтации, начиная с высылки большой группы наших дипломатов и потом череда некоторых других, я бы назвал провокационных или полупровокационных действий, которые были рассчитаны на то, что мы скатимся опять на брань какую-то, на перепалку политическую и в итоге разойдемся в разные лагеря. Я ду-маю, что наша ясная и очень четкая позиция, занятая после событий 11 сентября, ясно продемонстрировала, какой линии мы намерены придерживаться в отношениях с Соеди-ненными Штатами.
Сейчас в мире складывается новая ситуация, когда государства находят общий язык и взаимодействуют на общей арене не по принципу блоковой дисциплины, хотя опять есть попытки свою позицию прикрыть блоковой дисциплиной. Допустим, вчерашнее заявление премьер-министра Великобритании о том, что Европа не должна скатываться на антиаме-риканские позиции. Получается, что любая позиция или любая точка зрения, занимаемая той или иной страной, отличная от Вашингтона, это значит уже отождествляется с анти-американизмом. Эта попытка возродить эту блоковую дисциплину, наверное, еще будет, но сегодня это сложнее делать, потому что блока-то как такового нет. Тут осталась группа стран и этой группе стран ничто другое не противостоит. Поэтому в противостоянии это еще можно было бы эту карту разыгрывать. Сегодня разыгрывать эту карту, наверное, бу-дет намного сложнее.
Сегодня, повторяю, эти отношения должны строиться не по принципу блоковой дисципли-ны, а на основе совпадающих подходов к решению конкретных проблем. И именно такой характер носили и носят наши взаимодействия по иракской теме, скажем, с Францией, Германией и Китаем в рамках Совета безопасности ООН. Эта общность позиций складыва-лась в ходе довольно сложных и острых дискуссий. Никаких как бы предварительных за-готовок не было. Но в ходе дискуссий позиции сближались по определенным принципи-альным вопросам, и в конечном счете мы выступали с довольно согласованных позиций. Думаю, что такое положение является совершенно естественным и считаю, что если такая конфигурация по этому вопросу сложилась, то совсем не значит, что завтра конфигурация в Совете безопасности или в других организациях не может быть иной. Это совсем не зна-чит, что это сложившаяся какая-то структура на вечные времена в Совете безопасности. Могут возникнуть иные ситуации и иные конфигурации. Поэтому, я считаю, что это как раз естественное отражение многополярного мира, где могут быть разные точки зрения и по разным вопросам разные формирования по интересам групп государств. Такое положение говорит об окончательном преодолении, если не об окончательном, то о том, что мы серь-езно уходим от холодной войны и постепенно утверждаем демократические нормы в меж-дународных отношениях. Может быть, это сегодня из моих уст звучит странно об утвер-ждении демократических норм, когда мы присутствуем в разгар войны против Ирака, где нарушаются почти все нормы, какие могут быть. Но тем не менее я склонен считать, что мы за последние годы продвинулись в сторону утверждения демократических норм в меж-дународных отношениях.
Наконец, это еще одно свидетельство укрепляющихся тенденций к многополярному миро-устройству. Вокруг многополярного мироустройства было много дискуссий и на разных форумах. Здесь есть разные точки зрения, но в целом, если года три-четыре тому назад, когда мы стали более или менее регулярно использовать этот термин, было больше скеп-тиков, то сегодня в мире уже больше тех, кто воспринимают это понятие. Другое дело, что, наверное, вкладывают свою интерпретацию. Здесь еще предстоит над этим много порабо-тать. Но, я думаю, что уже сегодня вряд ли кто найдется, кто просто так может отмахнуть-ся от этого понимания.
Хочу подчеркнуть, что концепция многополярности, как мы ее понимаем, это не прикрытие каких-то комбинаций в духе антиамериканизма, а отражение одной из реальности совре-менного мира, в котором объективно существуют различные центры влияния, и ни одно государство не в состоянии в одиночку решать свои проблемы. Опять-таки, я естественно регулярно возвращаюсь к Ираку как к примеру. Казалось бы, зачем Вашингтону и Лондону при поддержке Мадрида и Австралии каждый день говорить, что у них число сторонников в коалиции расширяется. Сегодня Папуа придумали, еще Маршалловы острова и т. д. Се-годня говорят было 30, теперь 35. Сегодня говорят 44. Казалось бы, зачем это им нужно, если все так ясно. Мы самые сильные, самые мощные, все сами можем сделать, растоп-тать. И понятно, что вся эта поддержка-то носит такой символический, мягко говоря, ха-рактер. И прекрасно знаем, как эта поддержка, какими методами заполучена. Но это как раз и подтверждает то, что сегодня даже такие государства, казалось бы, самые мощные, самые великие, как они себя считают, все равно нуждаются в поддержке, по крайней ме-ре, в видимой поддержке со стороны значительного количества государств.
Скажу поэтому откровенно, что нас беспокоит характер полемики между США и ведущими странами Европы. Мы не заинтересованы в ухудшении отношений между нашими ближай-шими партнерами в рамках Совета безопасности и в рамках `восьмерки`, не говоря уже о каком-то искусственном размежевании, если хотите, в этих отношениях. Мы от этого ниче-го не выигрываем, но скорее в среднесрочном плане можем проиграть, т. к. в этой кон-фронтации, которая сегодня носит больше эмоциональный характер, нам сложнее решать те проблемы, которые стоят перед нашей внешней политикой, и которые нам легче ре-шать, когда не конфронтация, а наоборот развивается конструктивный диалог. Различия во взглядах, пусть даже весьма серьезные, не должны заслонять стратегическую перспек-тиву сотрудничества на евро-атлантическом пространстве. Это необходимо в первую оче-редь для продолжения совместной борьбы с глобальными угрозами и вызовами. Ведь жизнь не заканчивается на иракском кризисе. И впереди много проблем, которые будет крайне трудно решать без нормального сотрудничества между Россией, США и Европей-ским Союзом. Но, разумеется, сейчас самое главное как можно скорее остановить войну и вернуть иракскую проблему в русло политического урегулирования в рамках Совета безо-пасности ООН.
В этой связи хотел бы затронуть такой ключевой вопрос как роль Организации Объеди-ненных Наций на нынешнем этапе развития международных отношений. Сейчас приходит-ся постоянно или часто слышать утверждения, будто ООН ждет такая же участь как в свое время Лигу Наций. Ясно, что некоторые использовали это в пропагандистских целях, в це-лях давления на Совет безопасности, когда рассматривалась возможность принятия второй резолюции. Мол, не будет второй резолюции, тогда Совет безопасности ООН постигнет участь Лиги Наций. Но сейчас, я думаю, что вряд ли у кого-то есть серьезные основания говорить о том, что ООН действительно находится на грани той же участи, которая постиг-ла Лигу Наций. Напротив, в нынешнем кризисе Совет безопасности полностью, с моей точ-ки зрения (мы в этом году, наверняка такого не было, 5 раз проводили заседания Совета безопасности на уровне министров иностранных дел), полностью оправдал себя как орган, несущий главную ответственность за поддержание международного мира и безопасности. Именно благодаря единству Совета безопасности был создан уникальный механизм меж-дународных инспекций в Ираке, который в кратчайшие сроки развернул свою деятель-ность и, я могу с полной ответственностью заявить, что был бы в состоянии в течение ближайших месяцев полностью снять вопрос относительно оружия массового уничтожения в Ираке. Не вина Совета безопасности в том, что это единство, которое сохранялось на протяжении нескольких месяцев и позволило нам не только добиться возвращения ин-спекторов, но и единогласно принять резолюцию 1441, было нарушено в силу того, что такое развитие событий не устраивало в данном случае Вашингтон и Лондон. Повторяю, если уж говорить об опасности подрыва роли ООН в иракском кризисе, то такая опасность действительно стала бы реальной, если бы Совет безопасности встал на путь легитимиза-ции силового решения этой проблемы. Коллеги обратили внимание, даже в ходе встречи на Азорских островах трех лидеров, в заявлении, которое вообще, по моему мнению, не имеет отношения к иракской проблеме, оно составлено в каких-то странных выражениях, но есть ссылки на то, что уже в ближайшее время придется иракский кризис опять вернуть в лоно Совета безопасности, по крайней мере, по трем вопросам. Первое #8213; подтверждение суверенитета и территориальной целостности. Второе #8213; решение гуманитарных проблем. И третье #8213; создание временной администрации Ирака. Это говорит о том, что и Вашинг-тоне, и в Лондон прекрасно понимают, что без ООН, а значит и без легитимизации очень сложно будет реализовывать даже их собственные планы. И сразу хочу подчеркнуть. Не-сомненно будут предприняты попытки через Совет безопасности ООН найти такие формы, которые позволили бы придать легитимность военной операции в отношении Ирака, а за-тем и послевоенное обустройство по той схеме, которую задумали авторы военной опера-ции. Здесь мы будем очень внимательно за этим следить и априори давать в последующем через возможные проекты резолюции какую-то легитимность этой военной акции, конеч-но, мы не будем.
Завершая иракскую тему, хочу отметить, что этот кризис является серьезнейшим испыта-нием для всего международного сообщества, в том числе и для России. Конечно, можно по-разному оценивать действия российской дипломатии в этой ситуации. Но одно пред-ставляется бесспорным. Это испытание мы встретили, имея значительно более прочные международные позиции, чем, скажем, 4 года назад, во время Косовского кризиса. Тогда, как все мы хорошо помним, Россия отстаивала свою позицию фактически в одиночку пе-ред лицом сплоченного атлантического альянса и при довольно пассивной позиции других стран. Но могу сказать, хотя здесь есть пресса, в наших многочисленных дискуссиях по иракской теме мои некоторые европейские коллеги прямо сказали, что мы сегодня в си-туации с Ираком не хотим, чтобы повторился Косовский вариант.
Сегодня, при всей сложности обстановки, мы имеем возможность опираться на взаимопо-нимание и солидарность широкого круга государств. И это не случайные попутчики, а го-сударства-единомышленники, которые разделяют наше видение справедливого мироуст-ройства. Наверное, внутри, в душе, во многих странах осуждали агрессию НАТО против Югославии, даже потому, что это просто когда сильный бьет слабого, то всегда невольно как-то больше симпатий в сторону слабого, даже если там не очень симпатичный руково-дитель или тот, кто олицетворяет эту страну. Но сказать в слух это немногие решаются.
Приведу такой пример нашего тогда неудачного дипломатического шага, это и в свой ад-рес отношу, мы тогда вместе с нашими китайскими коллегами внесли проект резолюции в Совет безопасности ООН сразу, осуждающий агрессию НАТО против Югославии. Эта резо-люция получила 2 голоса `за` и не прошла. Хотя я уверен, что из 15 членов не только два государства, в данном случае соавтора, были против такой силовой акции против Югосла-вии. Но в силу объективных причин ситуация была такая. А сегодня при всех попытках, я не припомню за 30 лет дипломатической практики, при таких методах давления на все страны, государства, входящие в Совет безопасности, проект Соединенных Штатов, Вели-кобритании и Испании мог рассчитывать максимум на поддержку 4#8213;5 государств. Поэтому они и не поставили на голосование. Это при всем мощнейшем давлении, которое было по-литическое и иного характера. Поэтому, конечно, ситуация серьезно изменилась за это время.
Второе принципиальное отличие нынешней ситуации состоит в том, что наша внешняя по-литика, с нашей точки зрения, имеет гораздо более прочную базу в самой России, что принципиально важно. Согласно разным опросам, вы знаете, что довольно широкая под-держка в общественном мнении внешнеполитического курса, который сегодня проводится. И это очень важный фактор, который позволяет уверенно и принципиально проводить этот курс на международной арене. Конечно, во многом это результат общей стабилизации об-становки в России за последние три года. Но нельзя недооценивать и те объективные из-менения, которые произошли в восприятии внешнеполитических проблем в нашем обще-стве. Суть этих изменений, на наш взгляд, заключается в том, что начальный период фор-мирования внешней политики новой России, который протекал у нас не просто и болез-ненно на протяжении всего периода 90-х годов, в настоящее время можно считать в зна-чительной мере завершенным. Мы пришли к выработке общегосударственной, общенацио-нальной внешней политики, основанной на широком общественном согласии в отношении базовых национальных интересов страны. Это, мне кажется, очень принципиально. Что дает основания для такого вывода? Думаю, прежде всего то, что главные принципы, кото-рые заложены в концепции внешней политики России, приносят реальную отдачу. Естест-венно концепция не догма, жизнь развивается, должны будут в дальнейшем развиваться и те положения, которые были зафиксированы в концепции, одобренные президентом, но основополагающие принципы все-таки оказались востребованными и развивались по мере развития как нашей внутренней ситуации, так и ситуации на международной арене.
Речь, прежде всего, идет, я думаю, и дальше этот тезис будет иметь свое значение, о соз-дании максимально благоприятных условий для внутренних реформ, для интеграции в ми-ровую экономику, учета наших реальных возможностей и ресурсов при выработке внешне-экономических приоритетов, твердого отстаивания интересов России без сползания к кон-фронтации с кем бы то ни было, с кем-либо из наших партнеров. Действенность этих принципов проявляется, прежде всего, в такой ключевой сфере как обеспечение безопас-ности страны. Сегодня, пожалуй, впервые в нашей истории в мире нет государств, от кото-рых бы исходила прямая военная угроза для безопасности России. Это дает нам возмож-ность не только концентрировать усилия на внутренних реформах, но и развивать широ-кое сотрудничество с ведущими центрами влияния современного мира как на Западе, так и на Востоке. Принцип многовекторности внешней политики России полностью оправдал се-бя, с нашей точки зрения, не только со странами СНГ, Европейского Союза, США, Китаем, Индией и другими державами, но и в том, что сейчас без непосредственного участия Рос-сии не решается фактически ни одна крупная международная проблема. Я думаю, что это тоже отражение как раз той роли России, признания внешней политики России на совре-менном этапе. Разумеется, мы будем корректировать нашу внешнеполитическую концеп-цию с учетом развития обстановки в мире и в самой России. Об этом немало говорилось в последнее время в ходе различных встреч и дискуссий, в том числе с участием представи-телей СВОП. Задача обеспечения достойного места России в новом мироустройстве будет и дальше требовать широкого взаимодействия между всеми ветвями власти и гражданским обществом.
Министерство иностранных дел имеет в виду во все возрастающей степени опираться на взаимодействие с общественными структурами, с научными и политологическими центра-ми. И здесь мы рассчитываем на продолжение плодотворного взаимодействия с Советом по внешней и оборонной политике.http://nvolgatrade.ru/
Док. 182894
Опублик.: 23.04.03
Число обращений: 144
|
