В четверг, 13 февраля, Компартия Российской Федерации празднует десятилетие своего второго рождения. За это время она претерпела множество передряг и кадровых перестановок, но по сути всегда оставалась неизменной. Однако, как говаривал еще Георг Вильгельм Фридрих Гегель, количественные изменения, накапливаясь, с неизбежностью перерастают в качественные.

Рождение КПРФ в феврале 1993 года по времени совпало с формированием новой системы представительной власти в России - учреждением Государственной Думы (ГД) РФ. Первые выборы в этот орган власти были для КПРФ самыми неудачными. Тогда Компартия смогла получить поддержку лишь 12,4 % избирателей. Результаты по одномандатным округам были также не впечатляющими, прошло всего лишь 16 кандидатов. Для сравнения, по партийным спискам на выборах 1995 года КПРФ получила 22,3 %, а в 1999 году - 24,29 %.

Если не брать во внимание то, что в Думе последнего созыва соотношение сил сложилось далеко не в пользу коммунистов, рост их популярности говорит о многом. В частности, о том, что многие аналитики периода первой демократической волны были не правы, предвещая скорый уход Компартии с политической арены. Во многом их суждения строились на сиюминутном анализе электоральной базы КПРФ. Предполагалось, что в связи с естественным уходом старшего поколения, которое привыкло жить под флагом Компартии, поддержка КПРФ практически сойдет на нет, а более молодые люди отвергнут эти идеи прошлого и предпочтут политические силы либерального или центристского толка.

Представляется, что, несмотря на исходящую из уст многих коммунистических лидеров риторику о противоречии труда и капитала, их электоральный базис основывается на иной социальной почве. Тезис о противостоянии рабочих и держателей средств производства канул в лета. И сторонниками, и противниками российской Компартии в основном являются люди наемного труда, так как количество владельцев предприятий, по сравнению с ними, ничтожно мало. Но в России, как, впрочем, и любом другом реформирующемся обществе, наиболее ярко заметен разрыв между адаптантами и дизадаптантами.

На заре российской партийной системы КПРФ поддержала так называемая `старая гвардия`, которая голосовала, в основном, по идеологическому принципу. В 1995 и, в большей степени, 1999 году к ним прибавилась другая социальная группа, а сама КПРФ к этому времени стала, пожалуй, единственной настоящей партией. Дело в том, что по своей сути партии не только борются за власть, но и являются связующим звеном между обществом и государством. Основная же их функция - артикуляция интересов определенной части общества. В этой связи политические объединения, создаваемые по принципу лоббистских структур или же под какого-либо харизматического лидера, в полном смысле слова партиями не являются. Этим во многом можно объяснить неудачи, постигшие на выборах партии власти, сначала `Демвыбор`, а потом и `Наш дом - Россия`.

Зрелость своей партийной структуры КПРФ во многом унаследовала от КПСС, ей же она обязана и плохими результатами на парламентских выборах 1993 года. Тогда еще сильны были светлые ожидания, связанные с реформами, и свежи воспоминания о соли и спичках по карточкам. Представляется, что избирателей российской Компартии можно условно разделить на две приблизительно равные группы, каждая из которых обеспечивает КПРФ примерно по 12 % голосов.

Это подтверждается и социологическими исследованиями. По данным Фонда `Общественное мнение`, только 12 % опрашиваемых утверждают, что всегда голосовали и будут отдавать свои голоса за Компартию. Вторая же группа сторонников КПРФ по большей части формируется за счет так называемого `первого послевоенного поколения`. В силу своего возраста, они уже не застали периода сталинских репрессий, а либеральные ценности ассоциируются у них с катастрофической инфляцией и потерей всех накоплений в начале девяностых.

Тем не менее, представляется, что голосуют они не столько за КПРФ, сколько за сильное социальное государство, которое память связывает именно с временами коммунистического правления. Политическое объеднение, которое сможет разрушить эту дилемму и позиционировать себя как силу, способную обеспечить социальную защиту на государственном уровне, получит их голоса. Частично такой прецедент уже был - на прошлых выборах `Единству` удалось разрушить `красный пояс`, где оно сумело подмять под себя часть электоральной базы КПРФ.

Поддержку коммунистов со стороны протестного электората смогло обеспечить бытующее мнение, что КПРФ способна в какой-то степени влиять на политику. Дело в том, что, как по объективным, так и по социокультурным обстоятельствам, большая часть населения России полагает, что партии никак не влияют на политический процесс.

Главным же положительным отличием КПРФ от многих других политических объединений было то, что партия не ассоциировалась исключительно с группами интересов или только с фамилией своего лидера. Яркими примерами такого позиционирования можно назвать НДР (`Наш дом - Газпром`) и ЛДПР, которую невозможно помыслить в отрыве от Владимира Жириновского. То есть в случае ухода Геннадия Зюганова КПРФ потеряла бы часть своих избирателей, но осталась бы при этом довольно весомой политической силой.

К своему десятилетнему юбилею КПРФ подошла, практически потеряв это положительное качество. На протяжении всего ее существования в руководстве Компартии уживались люди различных взглядов. Такая амплитуда позволяла Компартии занимать очень хорошую электоральную нишу, привлекая на свою сторону как люмпенизированное население, ратующее за возврат Советского Союза, так и левую интеллигенцию, видящую в КПРФ предшественника социал-демократической партии европейского типа.

За время своего существования КПРФ оформила развод со многими, кто когда-то возглавлял партию и попадал в первые тройки ее избирательных списков. В разное время разошлись пути Компартии с Аманом Тулеевым (# 3 в списке КПРФ за 1995 год), Светланой Горячевой (# 2; 1995), Виктором Илюхиным (# 3; 1993), Геннадием Селезневым (# 2; 1999). Отказались от сотрудничества `Духовное Наследие` Алексея Подберезкина и часть Аграрной партии России под руководством Михаила Лапшина. Этот список скандалов можно продолжить и последним конфликтом между руководством КПРФ и Исполкомом Народно-патриотического Союза России (НПСР).

Такого рода скандалы почти не влияют на рейтинги руководимой господином Зюгановым партии, потому что количество их еще не достигло критической массы. Однако уже сейчас можно увидеть качественные перемены в самих конфликтных ситуациях. Раньше все выглядело как выход из состава партии одного из ее лидеров по причине идеологических разногласий или амбиций. После же длительных процедур по исключению из партии Геннадия Селезнева, который, в силу своего поста, был не просто вторым человеком в партии, но коммунистическим лицом Государственной Думы, стала видна борьба с внутрипартийными оппонентами. В этом же ключе развивались и отношения с руководителем Исполкома НПСР Геннадием Семигиным.

Конечно, необходимость борьбы за чистоту рядов можно оправдывать наличием `агентов Кремля` в рядах руководства КПРФ. Однако, если это действительно `охота на ведьм`, то, затянувшись, она может повредить Компартии даже больше, чем чуждые элементы. Также можно предположить, что скандалы участились по причине перемены самой сути партии. КПРФ все больше похожа на партию вождистского толка. Однако, в отличие от того же Владимира Жириновского, Геннадий Зюганов не обладает сильной харизмой. Отсутствие этой черты у коммунистического лидера, при больших амбициях, во многом и помогало КПРФ быть партией в классическом понимании этого слова.

Тем не менее, не стоит ожидать быстрого спада популярности КПРФ, который скажется уже на результатах ближайших выборов. В качестве причин можно отметить инерционность политического сознания и традиционную узость эсдековской электоральной ниши, которую займет `Партия Возрождения России` Геннадия Селезнева. Вместе с тем, при сохранении существующих тенденций КПРФ рискует потерять не только лейбл единственной настоящей партии, но и поддержку избирателей.

Национальная информационная служба Страна.Ru

Док. 153250
Опублик.: 14.02.03
Число обращений: 151