КАРЬЕРНАЯ КАТАСТРОФА.
РОССИЙСКИЕ ПРАВОЗАЩИТНИКИ ВСЕ ЕЩЕ ЖИВУТ В СССР
Пьяный слесарь в одном из перестроенных фильмов, выдыхая перегар в лицо неформалу-сыну, бормочет нечто вроде: `При Брежневе, мать вашу, порядок был`. Очевидно, авторам в конце восьмидесятых казалось, что это комический момент. А ведь ничего смешного. Действительно, был порядок.
Был порядок, причем настолько жесткий, что выйти за его пределы практически не удавалось. И касается это не только миллионов лояльных советских граждан, оказавшихся ныне пресловутым `путинским большинством`. Для них порядок воплощали не светлые идеалы развитого социализма, а запрограммированность собственной жизни, набор достижимых целей, не предполагавший вариантов: учеба, работа, квартира, возможно, машина, возможно, дача, санаторий, бесплатная поликлиника, et cetera. Этапы, так сказать, небольшого пути. Возрождения этого порядка они ждут от нынешней власти, и она им его, скорее всего, вернет. Цвет знамен ни тех, ни других не интересует.
Но вот что забавно: фразу касательно порядка при Брежневе записной диссидент-правозащитник первого призыва может с полным правом повторить вслед за пьяным слесарем. Просто, по ряду причин, стесняется. Борцы с системой были точно такими же элементами этой системы, как и их политически индифферентные сограждане. Не принято, видимо, по этическим соображениям обращать внимание на простой факт: критика власти, помимо всего прочего, еще и способ делать карьеру. Рисков, конечно, больше, чем у инженера, но и дивиденды в случае успеха позначительнее. Более того, ориентированная на западную публику правозащитная деятельность в позднем СССР была едва ли не единственным способом сделать карьеру политическую. По крайней мере, куда более простым, чем медленное продвижение от поста к посту в ряду многочисленных представителей партхозактива.
Искренность пафоса и реальность героизма деятелей российского правозащитного движения в семидесятые и восьмидесятые означенного факта не отменяет. Мелкая пакость в адрес ненавистной власти - и тебя уже поминают западные радиостанции. За крупную могли и Нобелевскую по литературе дать невзирая на полное отсутствие писательских талантов. В сторону отметим, что пребывание в лагерях писательских талантов не добавляет, иначе и подумать страшно, сколько было бы в России гениев.
Такого порядка, слава богу, нет уже более десяти лет. Но уцелела масса его рудиментов. И в этом смысле правозащитники старой формации являются `наследием мрачного советского прошлого` в куда большей степени, чем ушедшие в большой и не особенно большой бизнес партийно-хозяйственные активисты. Эти-то перестроились. А вот куда деваться борцам за права человека, при том, что в СССР была налажена целая индустрия воспроизводства данной популяции?
Не то чтобы в России с правами человека все обстояло благополучно. Но дело в том, что советская правозащита в подавляющем большинстве случаев ориентирована была не на решение проблем, а на создание резонанса - в первую очередь, за границей. Теперь такая стратегия лишена смысла: во-первых, и более успешно, и более уместно резонанс обеспечивают свободные (хотя бы от государства) СМИ. Во-вторых, с некоторых пор подчеркнуто-антигосударственнический дискурс вообще не в моде. Исчерпал, так сказать, себя.
Казалось бы, из этого всего следует вывод довольно простой и очевидный. Новая ситуация заставляет переключиться на решение реально существующих проблем. Как Валерий Абрамкин, например, человек, занятый облегчением положения российских заключенных. Не политзаключенных, заметьте, - обычных уголовников. Но ведь это так мелко! Это путь к политической карьере закрывает. Нам войну с проклятым Вавилоном подавай, стотысячные митинги и западные гранты. Мы ж не менеджеры, а борцы с режимом. Абрамкин-то, кстати, типичный менеджер. Решает проблемы. Успешно, но тихо и незаметно. Слишком тихо и незаметно, наверное. В посольства не бегает, в ПАСЕ не ездит. Ну разве это жизнь?
А нет его, проклятого Вавилона. Кончился. Как-то по-другому делаются в России политические карьеры. И люди, так прекрасно освоившиеся в СССР, мечутся в поисках ответа на вопрос - так как же, как? Но за неимением проклятого режима критика режима выражается в поступках абсолютно абсурдных. Печальная история с `Норд-Остом`, когда записные лидеры российского правозащитного движения на позор себе озаботились защитой прав террористов, - последний и ярчайший тому пример. Как будто у террористов есть другие права кроме права быстро умереть на месте преступления.
Не то чтобы этих людей следовало там к ответу призвать или еще что. Да не зачем их призывать, и неоткуда. С нами их просто нет. Они так и остались в своем СССР, где был порядок, где жизнь была проста и понятна и где выступление С.А. Ковалева в защиту А. Закаева несомненно принесло бы обоим всемирную славу. И неслучайно вместе теперь направились в светлое прошлое слесарь Шандыбин и крупный правозащитник Березовский. Давайте их туда отпустим. И там оставим. (Иван ДАВЫДОВ КАРЬЕРНАЯ КАТАСТРОФА. // Консерватор (Москва).- 15.11.2002.- 011.- C.10)
Док. 150002
Опублик.: 15.11.02
Число обращений: 147
|
