В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
Очередная война за прекращение всех войн Назад
Очередная война за прекращение всех войн
Говорить о событиях 11 сентября 2001 года очень трудно, поскольку скорбь к жертвам и естественная ненависть к палачам (а идейный убийца безоружных - всегда палач) перемешивается с презрением к тем, кто использовал эту трагедию для `освобождения от химеры совести`, как повод дать выход своим худшим инстинктам. Прошедшие три месяца, оправдавшиеся и не оправдавшиеся кошмары стали очень хорошим тестом для торжествующего фукуямовского либерализма. Это эссе написано по мотивам моей статьи `ГЕНОЦИД ВО ИМЯ ПАРАНДЖИ/Тезисы о двояком Западе и расколотом Востоке` (`Независимая газета`, 4 окт. 2001 г. ). Статья была написана на одном дыхании 1 октября, когда праволиберальная российская пресса молила о начале американских ударов, как землепашцы о дожде.
11 сентября минувшего года граждане США впервые подверглись геноциду. Эти слова не напыщенная риторическая фигура: американцев убили только и исключительно за то, что они американцы, то есть носители определенной социокультурной традиции. Так же нацисты убивали евреев только за принадлежность к еврейской духовной традиции (европейско-еврейской субцивилизации). Нацисты воспринимали европейское еврейство (Udentum) как средоточие критическо-гуманистического, новоевропейского начала, разрушающего их любимые `нордические` традиционалистские ценности. Главные `коричневые` идеологи, и прежде всего Альфред Розенберг, понимали историческую дилемму идейного кризиса либерализма ХХ века и формулировали ее очень четко: либо выход будет найден в реакционной романтике (основе фашизма), либо победит демократический прогресс.
Нацисты защищали свои псевдоархаические ценности как умели - яростно и последовательно. Подобным же образом сталинизм, уничтожая `кулаков как класс`, уничтожал именно носителей угрожающей большевизму рыночной ментальности. Большевики могли приручить дворян и интеллигентов, но не людей, истово мечтающих о личном собственном хозяйстве. И точно так же исламские радикалы, видя в Америке средоточие глубоко чуждых им (и всем неотрадиционалистам) либеральных идей, понимают, что, не уничтожив Америку как цивилизационный фактор, как мировой рассадник ценностей Открытого общества, они не добьются перехода исламского сообщества в царство фундаменталистской утопии. Америка, подобно Англии и Франции полвека назад, несет по миру гуманистические и либеральные ценности самим фактом своего существования. США, как ни странно, сейчас вновь сильны и цельны. Главное, что понял Бен Ладен и его `мозговой трест`: глобальное либеральное влияние Америки нельзя уничтожить, не превратив ее либо в руины, либо в фашистский заповедник. Возможно, организаторы `дня американской катастрофы` (пылающие небоскребы - парафраз труб Освенцима) рассчитывали не только на крах доллара. Хотя они, видимо, тоже поверили, что `бакс` в своей основе - `деревянный`, что он политико-идеологический фетиш, а основа твердой современной экономики - не современные технологии, но `много железа`. Организаторы терактов понимали, что ответ уязвленной сверхдержавы будет страшным, что им рано или поздно грозит вторжение, разгром их квазигосударства, и в итоге - смерть: от вакуумной бомбы, от рук спецназа или спецкиллера. Но, очевидно, очень сильна была надежда `озверить` Америку, превратить ее в `путинскую Россию` - злобную, закомплексованную, беспощадную страну, уже не способную нести миру демократические ценности.
Западная цивилизация по сути двояка - она и западно-античная, и восточная, монотеистическая. Сильнейший вызов пробудил республиканско-римскую традицию в культуре Америки. США повели себя сейчас идеально с точки зрения Рима, узнавшего о том, что какие-то даки вырезали мирную римскую колонию. Первый консул получил от сената императорские полномочия; суровые квириты вознесли жертвы Юпитеру и валом записываются в центурии; справедливые корректные центурионы осадили люмпенов, мечтающих отправить даков львам; философы-стоики уговаривали не уподобляться персам (то есть не вырезать заодно и дакских женщин и детей); дипломаты договорились с фракийцами о пропуске центурий и отбашляли сестерции сарматам за удар в тылы даков. Возможно, Америке психологически помогло выстоять то, что последние полтора десятилетия американское кино непрерывно показывало леденящие картины сражений с исламским терроризмом, с мусульманскими диктаторами. Но это же и духовно готовило войну. Вспомним и триумфально прошедший по экранам США лет 5 назад фильм `День независимости` - это тоже пафос всенародной борьбы (иудей + негр + полусумасшедший бомж, а впереди президент - герой войны в Заливе - на лихом истребители) с инопланетными извергами, разрушающими Америку. Западное подсознание, измученное нарастающей сложностью `открытой` жизни, жаждет `простоты и ясности`. Всеобщее единение в честной борьбе с абсолютным злом - как это приятно. Пока Запад устоял перед соблазном окунуться в `великую битву добра с еще большим злом`, но 11 сентября - показало всю бездну, прикрытую гуманистической фразеологией. В России все быстрей, потому что не проникает в глубину сознания: сровняли Чечню с землей - и утешились после дефолта, и чем выше транспортные и коммунальные тарифы, тем выше рейтинг `каппо ди тутти каппо`.
Перспектива отката к `своим корням` напугала западных ультрадемократов до крайности. И они - на фоне еще дымящихся развалин - не побоялись вслух сказать о `вине` Америки за теракты. Либеральные сторонники `вины США` ведут себя, как полагается истинным христианам: в произошедшей трагедии они прежде всего видят собственную вину, вину своей страны, своей культуры. И, конечно, не вину за то, что Милошевичу не позволили `зачистить` Косово, а Хусейну - создать ракетно-ядерный потенциал! Католики, кстати, именно так говорят во время мессы: `меа кульпа` (`моя вина, моя величайшая вина`). Западная культура в такой степени христианская, в какой ощущает свою `метафизическую вину` за свои бедствия и жертвы. С языческой и незападной (силы кармы и рока) точки зрения такая позиция нелепа и абсурдна: точь-в-точь, как говорил Тертуллиан. Эта самокритика среди руин означает, что христианство - как идея - достаточно укоренено в западной культуре. Запад, конечно, аморален, он постоянно нарушает свои этические (гуманистические) принципы. Но Восток с этой точки зрения - имморален, ибо просто не считает жизни. В первом сентябре XXI века проявился очень интересный критерий цивилизованности - соотношение между скорбящими по жертвам и поклонниками злорадного смакования `коллективного наказания` Америки.
Убежден в ошибочности представлений наших постмарксистов о том, что за исламским радикализмом стоит раскол между `золотым миллиардом` и нищим `Югом` и думаю, что у этого радикализма совсем иной генезис. Жители западного Китая или юга Индии живут не лучше афганцев или египтян, но никаких ксенофобно-террористических движений они не организуют. Тем более что исламский Восток всегда был приучен к огромному контрасту между богатством элиты и фантастической нищетой масс.
`Боинги` захватывали саудоаравийцы, и `Аль-Кайда` перешла к террору сразу, миновав стандартный для радикальных движений, начиная еще с позапрошлого века, этап инициирования массовых революционных выступлений. Они просто хотели купаться в крови янки. Лучше всего их мировоззрение представлено в трилогии современного российского фантаста Юрия Никитина `Империя зла` с ее пафосом истребления американского этноса за его вопиющий антиаристократизм (книга свободно продавалась в самых респектабельных книжных магазинах Москвы). Не случайно поэтому именно проявивший себя в максимальной полноте 11 сентября `международный терроризм` был назван главной угрозой миру. Это правда и неправда одновременно. Соблазн упрощенного восприятия мира почти неодолим, особенно когда его диктует естественное и благородное чувство гнева и скорби. Осенью 1914 года великий либерал, президент США профессор Вудро Вильсон уподобил начавшуюся мировую войну пьяной драке в публичном доме. Кстати, в своем пафосе нравственного негодования безумной склокой европейских держав он был абсолютно прав. Через два года он же с не меньшим пафосом готовил вступление Америки в `войну за прекращения всех войн (если прусский милитаризм - главный поджигатель войн, то его разгром - гарантия вечного мира).
Международный терроризм - безусловное абсолютное зло, но разве меньшее зло - терроризм государственный?! По самым скромным данным, армия Путина погубила уже в ходе второй чеченской войны в 10 раз больше мирных чеченцев, чем погибло 11 сентября мирных американцев - и Путину стоя аплодировал бундестаг, его угощали чаем в Букингемском дворце. Причем никакой особой надобности (например, в виде угрозы неминуемого коммуно-фашистского реванша) в такой демонстрации солидарности с Кремлем не было. Что уж говорить про постоянные попытки многих европейцев (особенно Франции) возобновить сотрудничество с Саддамом Хусейном, про решение провести Олимпиаду в Китае, где сотнями расстреливают просто за веру! И неистовые заклятия Америки: сотрите с лица земли Афганистан - это тоже грезы о геноциде, о государственном терроризме. Бредни о `войне цивилизаций`, оправдывающие любое применение силы, странная эйфория предчувствия большой войны в прессе - все это лучше всего показало, насколько еще хрупка демократическая пленка. Сентябрь и октябрь 2001-го напомнили, насколько прост вход в мировую войну, как соблазнительно упростить картину мира. Интерес пропутинской прессы понять легко: жуткая картина всемирного заговора бородатых убийц - от Индонезии до Македонии - индульгенция чеченского геноцида. Но кто тянул за язык Блэра, ему что, тексты Павловский пишет?! Это не Путин решил примкнуть к Западу, это олигархическая Россия чудом нашла себе экологическую нишу - быть `своим сукиным сыном`, `надежным щитом против мировой исламской угрозы`. Если Запад все прощал Саддаму, ЮАР, иранскому шаху, Чаушеску, то чем хуже Путин? Как ждали адепты российского `правого поворота`, что Америка получит в Афганистане Чечню, как им хотелось стать предпольем мировой битвы. Но главная сила путинской политики - найти `российское` в западном подсознании.
Российский капитализм - это западный капитализм, но лишенный европейского гуманистического и демократического наследия. Это раскрепощенное подсознание затюканного либерала, избавленное от ига `политкорректности`. Западный расист тоже мечтает, чтобы полиция `гоняла черных`, чтобы этих `ужасных бородачей` можно было расстреливать пачками. Но уже нельзя - хартии, пакты, конституции, левые профессора в университете учили терпимости, Папа Римский осудит... А в России - `полная свобода`. Сходящие с ума от ненависти израильские крайне правые торят дорогу в Москву: вот если бы Шарон действовал, как Шаманов! Убежден, что тогда на Израиль действительно бы обрушились `Гога и Магога`. Возможно, политики разваливающейся России, мэры расколотой ненавистью `двуобщинной` Москвы в 20-30-х годах наступившего века будут выть от отчаяния, что у них нет машины времени, чтобы остановить нынешних усмирителей Чечни, нынешних столичных ментов. Так же как сейчас нет машины времени, чтобы остановить безумный приказ британского генерала о расстреле католической демонстрации в Ольстере 30 лет назад, чтобы подсунуть чванливым министрам договор об участии представителей Ирландии в управлении Ольстером.
Но вернемся к теме генезиса `Аль-Кайды`. Возникновение исламского тоталитарного радикализма (некоей формы анархо-большевизма) - это реакция на вестернизацию мусульманского мира. Каждый глобальный социокультурный регион, каждая нация по-своему реагирует на цивилизационные кризисы, на вызов модернизации. Россия ответила сперва появлением протофашистского черносотенного движения, а затем - срывом в большевизм. Западная Европа - безумием национализма 1914 г., Германия - нацизмом, Италия и Испания - фашизмом, Китай - маоизмом, Латинская Америка - бурлящей революционностью 60-70-х. Когда той же критической стадии модернизации достиг Иран, началась революция Хомейни. Поэтому, когда панацеей от экстремизма объявляют распространение либеральных ценностей (иначе - модели `открытого общества`), то надо понимать, что такое продвижение демократии сперва именно провоцирует фундаментализм и лишь потом, после его подавления тем или иным путем, разрушенное традиционалистское общество начинает свой путь к либерализму. Открытое общество - это прежде всего продукт многовекового кризиса западнохристианской цивилизации и его экспорт - это сперва экспорт кризиса, экспорт болезни, и лишь затем - экспорт лекарств.
На примере декабрьского Афганистана мы увидели, как развивались бы события в России, если бы в 1919 году у Черчилля была авиация года 1939-го. Кому бы, после въезда Деникина в разбомбленный Кремль, пришло в голову говорить об `исконном склонности` русской души к коммунизму?! Если принять, что радикальный фундаментализм - форма тоталитарной идеологии, то у свободного мира есть огромный опыт преодоления таких идеологий: и фашизма, и нацизма, и коммунизма. Самое главное в таком преодолении - самое щедрое поощрение любого оппортунизма вождей и живое сочувствие к избавленному от тоталитаризма народу, скорейшая интеграция его в свободный мир.
Исламский радикализм - это прежде всего идеология среднего класса - торговцев и молодых интеллектуалов. Это невротическая реакция не на бедность, а на растерянность, духовную `расколотость`, неуверенность перед лицом западной либеральной идеи. `Западная идея` - это не только индивидуализм и `бездуховная` масскультура, но прежде всего это снятие запретов на критику идеологических основ социума и снятие социально-экономических и сексуальных табу. Без `хомейнизма` и повального возвращения к шариату сейчас в университетах мусульманского мира шли бы громкие диспуты об историческом, мифическом или фрейдистском содержании сур Корана, а мусульманские женщины не менее громко требовали бы эмансипации. Скажу сильнее, фундаментализм идеологический - лишь одна из форм держать женщин в повиновении и порядки режима талибов - лишь крайнее выражение этого. Собственно та же `женобоязнь` таится в корнях любого `радикал-традиционалистского тоталитаризма`. Особенно здесь характерны нацизм и `зрелый` сталинизм.
Проникновение либеральной, точнее, вульгарно-либеральной идеологии в традиционалистские регионы автоматически революционизирует их: бесправному и невежественному бедняку открывают глаза на его истинное угнетенное положение, лишают его ничтожный социально-политический статус романтического флера вековой традиции - и при этом не давая ни реальных гражданских прав, ни надежного источника средств к существованию. Сегодня Запад уверяет, что намерен требовать от традиционной восточной элиты обеспечения пусть куцых, но демократических свобод. Но в традиционалистском обществе классовая борьба всегда первоначально принимает форму борьбы за архаику, народы желают `светлого прошлого`. Атакуемые демократической оппозицией элиты начинают укорять Запад - вы заставили нам дать демократию и тут же полезли фундаменталисты. Поэтому нельзя нести на Восток западный либерализм, не неся туда западный социализм. Может быть, рецепты всеобщей кооперации лучше всего сработают именно в Центральной Азии, давая обществу, атомизируемому прогрессом, инструмент новой социализации. Как показал первый опыт постталибского Афганистана, `исламский человек` хочет западно-мещанского быта, потребительства, умеренного правления. Массовый `исламский человек` - вовсе не фанатик, жаждущий джихада. И англо-таджикские патрули на улицах Кабула - это лучшее опровержение Хантингтона.
Ожесточенность конфронтации Запада с исламом может предвещать начало великого синтеза иудео-христианской и исламской цивилизаций. Это не лукавый парадокс: западный и мусульманский миры - духовные братья, их религии имеют один - авраамический - корень, в основе их философии - логика Аристотеля, точнее, `ионическая логика` исключенного третьего. Мусульманская (персидско-арабская) цивилизация куда ближе европейской, чем индуизм или буддизм. А как были популярны дзен и йога в Европе! И второе, именно ярость конфронтации часто предвещают близкое снятие противостояния: христианство возникло из тяжелейшей и застарелой греко-еврейской розни; Тридцатилетняя война, обезлюдев Германию и Чехию, объединила западноевропейскую культуру; после Холокоста реальностью стала интеграция иудейского наследия западным христианством; из огня Второй мировой вышел франко-германский союз.

Док. 149936
Опублик.: 13.11.02
Число обращений: 1


Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``