Конференция `Язык вражды в российских СМИ`
Центральный дом журналиста, 2 ноября 2002 г.
Как написано в пояснительном тексте организаторов конференции, `правозащитники и журналисты подводят итоги коалиционного проекта `Язык вражды в российских СМИ: мониторинг и общественные действия`. 2 ноября небольшой зал Центрального дома журналиста в Москве был заполнен людьми, которые пришли обсудить проблемы hate speech в России и, как сказала Татьяна Локшина из МХГ, `поднять общественную дискуссию` по поводу hate speech.
Hate speech, `язык вражды` - негативное явление, глубоко просочившееся в сознание российских граждан и в средства массовой информации. Речь не только о прямых призывах `к топору`, но также и о широко распространенных штампах (`лицо кавказской национальности`), о `случайных` фразах вроде `милиционер задержал двух азербайджанцев`. Кажется, к ним уже все привыкли, никто особенно не возмущается, но значит ли это, что проблема отсутствует как таковая?
`Язык вражды` формирует образ врага-инородца, врага-иноверца, коварного, сильного, с хищными устремлениями. Это происходит во многих изданиях, больших и малых, региональных и федеральных, от маленькой питерской газетки `Наше отечество`, призывающей скорее покончить со `спидоносной жидо-масонской чумой`, до последовательной американофобии `Советской России`.
`Идет проникновение `языка вражды` из маргинальных, националистических изданий в респектабельную, `мейнстримовскую` прессу`, - заявил Юрий Джибладзе, президент Центра развития демократии и прав человека. Он считает одной из главных причин этого низкие стандарты и непрофессионализм современной журналистики и отмечает слабость реакции гражданского общества на проблему. По мнению Александра Асмолова (факультет психологии МГУ), публикации СМИ падают на почву, удобренную мифами об особом пути и о национальной идее, а оправданием на все случаи жизни служит вечное `умом Россию не понять`. `Какие мифы используются наиболее активно? - спрашивает Асмолов. - Мифы о конце света. Все национал-патриотические группы пугают концом света, что он вот-вот придет. Это уникальная опора на старинный миф. Ее эксплуатация чрезвычайно мощна. Происходит также мифологизация истории. Наша история непременно сакральная, с героями и врагами-демонами. Только классовый миф сегодня замещается этнической, национальной мифологией. Враги - иностранцы, иноверцы, инородцы. И как же нам вместо языка вражды создать язык толерантности?`
`Фокус усилий должен быть не на ужесточении законов, а на работе внутри журналистского сообщества, - считает Джибладзе. - Подавляющее большинство случаев `языка вражды` не нуждается в применении мер закона, тем более в уголовных преследованиях`. Павел Гутионтов из Союза журналистов согласен с ним: `Нужно? ускорить работу по введению внутреннего кодекса, призванного самоограничить hate speech?`. У Иосифа Дзялошинского (Комиссия по свободе доступа к информации) другое мнение: `Язык вражды - не болезнь, а симптом. Российская культура находится в глубоком кризисе. Никакие `припарки` на эти прыщи, которые мы называем `язык вражды`, вопрос не решат. Никакой `внутренний моральный кодекс` не поможет`.
Читателям, интересующимся темой, рекомендуем книгу `Язык мой? Проблемы этнической и религиозной нетерпимости в российских СМИ`, подготовленную коллективом авторов из Центра `Панорама`, Московской Хельсинкской группы, Центра развития демократии и прав человека и Фонда защиты гласности (сост. А.М.Верховский. - М.:РОО `Центр `Панорама`, 2002. - 200 с.)
