В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
Ликбез для макроэкономистов Назад
Ликбез для макроэкономистов
За реформы всегда приходится платить. Другое дело - какая это плата. Мне кажется, цена оказалась невероятно высокой. В начале это было неизбежно, не было другого выхода. Но по прошествии по крайней мере года-полутора уже можно было скорректировать взаимоотношения между социальной и экономической сферами. Это не сделано, и общество изменило свое отношение к реформам - ныне лишь треть россиян одобряют курс на создание рыночной экономики, а более 60% считают проводимые реформы ошибочными и неприемлемыми.

С самого начала реформ существовал и до сих пор существует тезис о том, что социальная сфера и экономика находятся в полном антагонизме, что социальная сфера `проедает` экономику. В результате социальные проблемы все больше трансформируются в социально-экономические, политические, нравственные.

Я доказала и могу подтвердить фактами, что экономика социальной сферы - это великое дело. Есть множество социальных технологий: в области экологии, образования, медицины, социального обслуживания, которые абсолютно рентабельны. И если бы со временем мы стали заниматься запуском программ самообеспечения и саморазвития - это и послужило бы появлению того самого среднего класса, о котором так много говорят, но для становления которого ничего не делают.

Настало время отказаться от утверждения, что в первую очередь надо поднять экономику, а уж экономический рост автоматически повлечет за собой прогресс общества и человечества. Стремительное нарастание негативных процессов в современном мире, да и отечественный опыт в проведении реформ, в том числе и отрицательный, заставляют искать новый подход к развитию, предполагающий, что качество жизни обеспечивается не только материальными доходами и не тождественно уровню жизни. Это более емкое и многомерное понятие, включающее в себя состояние здоровья, образования, окружающей среды, правовой безопасности и гражданских свобод, т.е. всего того, что позволяет говорить о полноценной жизни, о степени удовлетворения жизнью. На первый взгляд, странно говорить об этом на фоне расползания бедности и нищеты. Но если мы не научимся смотреть вперед, прогнозируя ситуацию и решая проблемы стремительно, в комплексе, то никогда не избавимся ни от нищеты физической, ни от нищеты духовной.

В результате многочисленных социологических исследований общественного мнения вырисовывается очень тревожная тенденция:

россияне в большинстве своем уже не надеются на власть, но еще не рассчитывают на собственные силы. И на Государство надежды нет и собственных сил не хватает - это настроение проявляется во всех сферах жизни человека и общества и ведет к росту общественной апатии.

Мы решили, что есть основные приоритеты - финансовая стабилизация или `правовое монетаристическое дело`, как говорил теперь уже бывший премьер-министр, - но не учитываем массу других факторов. В результате у нас образовалась пропасть между экономикой и другими жизненно важными сферами общества и государства. Экономика замкнулась сама на себе.

Это можно было предотвратить. Не создавать пассивную категорию обедневшего населения, а втянуть людей в процесс реформ. У нас для этого есть все необходимые ресурсы, но, как это ни печально, крен, чтобы не говорили, произошел с сторону криминально-олигархической приватизации. Очень ограниченное число людей было допущено к нефтегазовой `трубе`, к ресурсам и прочим ` закромам Родины`, что породило крайне шаткую систему - финансового колосса на слабеньких, политически-конъюнктурных ножках. Систему, загоняющую отечественную бизнес-элиту на все более сужающийся, словно шагреневая кожа, оперативный пятачок, а большинство населения ведущую к социально-экономической деградации и духовному распаду.

Это подтверждается очень тревожными данными о том, что свыше 70% преступлений в 1996-1997 годах совершено лицами, впервые преступившими закон, в основном теми, кто не занят в сфере общественного производства. Часто внезапно обрушившаяся нищета толкает людей на преступления. Видимо, именно поэтому подавляющее число преступлений связано с посягательствами на собственность. Особенно настораживает тот факт, что среди безработных преобладают люди в наиболее трудоспособном возрасте - 30-49 лет. И это - при стремительно набирающей темпы негативной тенденции по сокращению трудовых ресурсов, снижению их качества!

Давайте посмотрим, кто в скором будущем станет поднимать экономику в условиях большого временного разрыва между первоочередными мерами в экономике и поддержанием жизненно важных процессов в социальной сфере? Социально-демографические ресурсы на грани исчерпания. Тенденция такова, что обслуживать производственную инфраструктуру будет малограмотное, низкоквалифицированное, физически немощное население, появляющееся взамен исчезающего народа с многовековой культурой.

По прогнозам специалистов, при сохранении нынешней тенденции к середине будущего века население России сократится более чем на 30 млн. человек. Лишь половина нынешних 16-летних россиян доживет до 50 лет. Ни в одной стране мира нет такой структуры смертности, как в России: треть умерших уходит из жизни в трудоспособном возрасте, из них 80% - мужчины. Также нигде в мире нет 13-летней разницы между продолжительностью жизни мужчин и женщин. Мужская сверхсмертность является нашей печальной особенностью. А в целом российская сверхсмертность выросла до глобальной проблемы, ставящей под угрозу само существование российского государства. Масштабы депопуляции требуют прямого вмешательства государства для предотвращения деградации, снижения качества генофонда и вымирания российского сообщества наций.

В начале реформ был еще достаточно большой социальный ресурс, был еще какой-то `социальный жирок` на год, на полтора. Но в 1994 году все симптомы острого социального кризиса были налицо. В целом картина была ясна. Просто необходимо стало увязать меры активной социальной политики с тем, что происходит в экономике. Они теснейшим образом взаимосвязаны, но мы постоянно это недоучитываем.

Мы упорно считаем, что социальная политика - это взять и отнять у имущих какую-то часть, накормить нищих, бедных и инвалидов, проесть эти средства, а завтра начать все с начала. У нас до сих пор так и не изжит этот стереотип.

На самом деле необходимо перенести акцент с затратных мер, направленных на `проедание`, латание `социальных дыр`, или, в лучшем случае, поддержание социального статус-кво, - на организационные, общественно-политические,, социально-экономические, культурно-просветительские и иные взаимоувязанные действия, направление на предупреждение негативных процессов, изменение общественной атмосферы и формирование такого образа жизни, который был бы естественен, приемлем, способствовал бы физическому, психологическому, духовному и нравственному оздоровлению людей и общества.

Многовариантный прогноз развития, профилактика и предупреждение возможных негативных тенденций, приводящих к деградации человека, - это именно этот путь, который предполагает достижение максимального эффекта при минимальных затратах.

Многие авторитетные ученые сходятся в мысли, что экономический рост сопровождается ужесточением производственных отношений, ликвидацией существующих связей, неопределенностью перспектив и многими другими негативными факторами, которые входят в глубочайшее противоречие с развитием человеческого потенциала. Именно в такой ситуации особенно необходимы эффективные, системные меры на политическом уровне, обеспечивающие сбалансированность двух сфер: эколого-экономической и социально-демографической. Когда этот процесс пущен на самотек, мы получаем весь тот трагический набор отрицательных факторов, перечислять которые можно до бесконечности.

Иными словами, первостепенную важность приобретает роль власти, которая должна обеспечить долгосрочные взаимосвязи: процесс развития человека.

Яркий пример ряда стран доказал, что в современных условиях именно крупные национальные инвестиции в развитие человека оказываются, с точки зрения стратегии, наиболее эффективными и, как это ни парадоксально звучит, экономически рентабельными.

В конце концов и Россия приблизится к началу нового экономического роста. Как справедливо отмечают эксперты ООН, этот рост становится уродливо самодостаточным и цинично жестоким, если он:

без занятости, т.е. экономика растет, но расширение рынка труда не наблюдается;

безжалостный, т.е. плоды достаются узкой элитной прослойке, а основное население беднеет;

без права голоса, т.е. рост в экономике не сопровождается расширением прав и возможностей, развитием демократии;

без уважения культурного наследия, когда происходит утрата культурной самобытности, размывание традиций и духовного единства;без будущего, при котором нынешнее поколение растранжиривает ресурсы поколений последующих.

Безудержный и неконтролируемый экономический рост во многих странах - а по прогнозам через 30 лет мировой объем производства практически утроится - приводит к таким масштабам ущерба и опустошенности, что процесс самоуничтожения становится необратимым.

Чтобы избежать этого, прежде всего необходимо разрушить искусственную бетонную стену между экономикой и социальной сферой - стереотип относительно их антагонизма порочен. Ведь правильно сформированная налоговая, финансово-кредитная, инвестиционная, инновационная политика в большей степени социальна, потому что дает возможность и создавать рабочие места, и решает массу других не только экономических, но социальных проблем.

К сожалению, мне не удалось в свое время убедить в этом своих коллег по правительству, - надо было общими усилиями провести ликбез по социальной сфере среди очень уважаемых макроэкономистов. Это мое упущение. Беру это на себя.

Все сейчас говорят - не хватает финансов, а я считаю, что у нас денег больше, чем достаточно, но мы занимаемся финансами как статической величиной, т.е. не занимаемся перераспределением денежных потоков. Если бы мы только изменили политику перераспределения доходов, мы бы уже во многом измели ситуацию. Именно заработная плата должна стать основным источником дохода.

Что такое сейчас заработная плата - вообще ничто. Это совершенно абстрактная величина. Мы ведем какие-то расчеты от минимальной заработной платы, которые совершенно оторваны от жизни. Поэтому и в бюджетной и в финансовой сфере заработная плата практически утратила свою изначальную роль. Она абсолютно не дает мотивации к труду - и это страшно. Я вообще поражаюсь, как наши люди еще ходят на работу и что-то делают, потому что на протяжении буквально столетий им постоянно `Обрезают руки`: то крепостное право, то Сталин со своими трудоднями, а теперь просто невыплаты заработной платы.

Когда на профсоюзном конгрессе в Брюсселе на вопрос, какая у нас самая острая социальная проблема, я ответила - невыплата заработной платы, то многие поняли это с трудом и далеко не сразу.

Примерно около 10 миллионов человек имеют дополнительные источники доходов на условиях вторичной занятости, т.е. все равно денежные потоки идут, но идут через `неформальную` экономику, большую часть из которой составляет теневая экономика. А это значит, что мы не собираем налоги. А потом мы задаемся вопросом: это социальная проблема или налоговая? Конечно, социальная. Когда такие налоги, - их невыгодно платить. У нас все время растет доля `неформальной экономики`, внутри которой все больше теневого бизнеса, `черного` бизнеса и, как следствие, чем больше она растет, тем меньше налогов мы собираем.

Я уверена, что, если провести революцию в налоговой сфере: просто - минимум налогов, бюджет будет наполняться гораздо лучше, чем сейчас. Многим людям надоело осознание себя на грани фола. Большинство предпринимателей хотят быть законопослушными. И они бы платили налоги, если бы было им выгодно. Это тоже социальный вопрос.

Можно только снять шляпу перед мужеством и жизнестойкостью наших предпринимателей, которые пытаются выстоять, несмотря на придавившие их налоговые, административно-бюрократические, криминальные и правоохранительные `крыши`. Если в таких условиях они что-то производят, то можно себе представить, каких чудес в экономике они могли бы достичь, если бы государство ослабило все существующие уловки.

К сожалению, до сих пор отсутствует политическая воля в решении проблем коррупции и декриминализации. С одной стороны, надо было подрубать экономические корни старой коррупции - эти корни тоже были весьма существенны, с другой, у нас пустили ростки новые корни, порожденные новой ситуацией. Пока Гайдар вырубал старые, выросли, как головы у гидры, новые - и они еще страшнее. Во многом это предопределило процесс перераспределения собственности. Но если бы на уровне политического руководства были предприняты определенные меры - такого масштаба криминализации и коррупции можно было бы избежать. Это было вполне реально.

Ничего нельзя пускать на самотек, потому что у нас огромная инерционная страна, и не только в силу особенностей территории и ментальности. Поэтому ошибочно было считать, что либерализация - это панацея, что все саморегулируется. В начале реформ это еще было оправдано. Правительство Гайдара было поставлено перед необходимостью просто предотвратить ситуацию полного краха. Но теперь, когда прошло уже шесть, даже семь лет преобразований, до сих пор отсутствует стратегия развития государства, подкрепления четким планом действий правительства. У нас нет понимания - куда и зачем мы стремимся. Иногда создается впечатление, что само руководство не понимает, что делает. Тем более не понимают обычные люди.

Чтобы общество не было пассивным и равнодушным, власть должна поддерживать с ними обратную связь, должна честно и внятно объяснить, какова стратегия Государства, объяснить, на что направлены ее усилия, вовлекать людей в процесс реформ, чтобы каждый человек близко к сердцу принял проводимые преобразования и поверил, что это жизненно необходимо ему, его семье, его детям, что его голос будет услышан. Невозможно проводить глобальные преобразования успешно, если подавляющая часть общества их не понимает и не воспринимает.

Еще недавно инженерно-техническая интеллигенция была самой передовой, демократически мыслящей категорией населения, (я сама выросла в этой среде), а теперь оказалось, что они `новые бедные`. Но разве люди виноваты, что работали в экономике, где две трети - военно-промышленный комплекс, `почтовые ящики`? Мы же не можем их так просто выбросить на улицу: идите, ребята, в бизнес. Необходимы меры на уровне государства, учитывающие степень депрессивности регионов, возможности конверсии, уровень мобильности трудовых ресурсов, их переобучение. С этим обязательно должна быть сопряжена государственная инвестиционная программа, плотно увязанная с программой занятости.

Отсутствие стратегии предопределило, что люди не оказались втянуты в реформы, большинство из них не ощутило своего личного интереса, не нашло своего места. Государство должно было поддержать людей не только пассивными социальными выплатами, хотя и это немаловажно, а помочь наиболее активной массе людей найти себя. Их не так много. Самое острие интеллектуальной элиты - это обычно 4-5%. Оно у нас, к несчастью, стремительно сокращается. Сейчас у нас уже менее 2% - это уже необратимый процесс деградации нации.

За последние годы произошло стремительное падение (почти на 70 пунктов) индекса развития человеческого потенциала. Россия по этому показателю перекочевала из группы развитых стран в компанию развивающихся. В этом нет ничего удивительного, т.к. в 1992-1996 годах консолидированные расходы на образование составили 3,5% ВВП, на здравоохранение - не более 3% ВВП. И это при существенном падении самого ВВП (около 40%). Более того, фактические расходы оказались гораздо ниже запланированного минимума.

Около 20% населения - это трудоголики, люди, которые будут работать при любых условиях, при любых обстоятельствах - будут им платить или нет. Еще 20-30% - это дети, старики, инвалиды, т.е. пассивная часть общества, которую мы обязаны содержать. В их число входит определенная доля людей, которые вообще не будут работать, но все равно любое общество их содержит. Но основной массе (это около 50%) необходимо показать хоть какие-то вешки, создать хоть какие-то стартовые условия, чтобы они нашли себя. Я говорю о мерах, которые бы позволили людям встать на ноги, найти применение собственным силам.

Это проблема не только профессиональной, но и социально-психологической реабилитации. Государство, в первую очередь, обязано было помочь: переобучить, психологически подготовить к новым условиям. Тогда бы мы избежали стремительного нарастания класса новых бедных, новых нищих, резкого расслоения общества.

Практически 3/4 населения живет в состоянии психоэмоционального стресса разной степени, социальный оптимизм на нуле, т.к. многие не видят перспективы. Да к тому же еще и присоединяется обида на государство за то, что бросило их в трудную минуту. Во многих случаях люди и сами бы справились, если бы была оказана профессиональная точная, тактичная и не унижающая человеческое достоинство помощь. И тем более мы не должны, не можем забывать, что в современном мире - мире жестких масштабноконцентрированных технологий, как никогда ранее возрастает цена ошибки. Страшно, когда платой за нее становится жизнь.

В печальной череде последних аварий, авиакатастроф прослеживается возрастание человеческого фактора: причины трагедий не в технических неисправностях, а в психической неуравновешенности, невнимательности, раздражительности, которые из просто неприятных качеств в обычной жизни превращаются в фатальные, если они появляются у людей, допущенных к оружию, с опасным технологиям. В этих условия вовремя оказанная помощь психолога иногда может предотвратить гибель сотен, а то и тысяч человеческих жизней.

Задумаешься, что дешевле - наладить систему социально-психологической помощи и реабилитации и другие профилактические меры, или изыскивать средства на ликвидацию последствий все учащающихся катастроф.

Мы привыкли, что государство у нас патерналистское. С одной стороны оно `давило`, с другой - какие-то минимальные стандарты обеспечивало, пусть и слабенький средненький уровень, но жить на этом фоне было не обидно. Это чисто технологический аспект - все так живут, и, вроде ничего, почти никто не выделяется. А те, кто имел гораздо больше других, - их и раньше было достаточно, - этого не показывали в обществе, поскольку было не принято. А сейчас рухнули все ограничения и на фоне общей нищеты вызывающая роскошь сделалась просто неприличной.

Если бы у нас было, как в старой Европе, где капитал наращивался постоянно, тяжелым благостным трудом, где капитал - показатель добропорядочности, тогда и у нас сформировалось бы общественное мнение: да, он хорошо живет, потому что много работает, он высоко квалифицированный профессионал. Но сейчас невыгодно быть профессионалом практически ни в какой сфере, я уже не говорю о бюджетной: врачах, учителях. Вот это страшно.

Мне говорят, дайте врачу, учителю подзаработать. Я отвечаю, - нет. Надо дать врачу и учителю полностью реализоваться на своем месте и получать за это хорошие деньги. Ведь как только стала коммерциализироваться бюджетная сфера, - сразу же подскочил уровень криминальности. Пример тому - армия. Потому что каждый должен заниматься своим делом. Есть рыночный сектор, слава Богу, пусть работает, но есть сектор бюджетный, где государство должно выполнять свои обязательства. Если оно их не выполняет: учитель -в заштопанных чулках, голодный - какую идеологию он может нести ученику.

Причина несостоятельности государства в отношении бюджетной сферы не в нехватке средств - их вполне достаточно, - а в нерациональном их использовании.

Я ощущаю какое-то удовлетворение, даже гордость, что в эйфории ломки всего и вся я, будучи министром, не позволила сломать традиционную систему социального обеспечения. Мы параллельно запускали новые формы социального обслуживания, постоянно изживая старое. Такой подход оказался очень эффективным. С его помощью мы создали новую компьютеризированную систему, организовали центры скорой социальной помощи и стали закладывать основы новой, современной системы социальной поддержки. Однако основные ее принципы не были приняты - сохранилось огромное количество формальных, недействующих льгот, не имеющих четкого разграничения между региональным и федеральным уровнем, что позволяет огромным средствам бесследно исчезать в межведомственных трещинах и они не доходят до человека.

Необходимо упорядочить действующую систему льгот (благодатный источник для злоупотребления!), максимально сократить их количество, а имеющиеся средства направить на повышение уровня заработной платы, пенсий и основных пособий.

Система льгот должна быть гибкой и адресной. Совершенно бессмысленны всеохватывающие льготы, например, на проезд в городском транспорте (это почти 40% бюджета, предусмотренного на социальные нужды). Бабушке в деревне не нужны льготы на трамвай. Инвалид, которому один раз в месяц нужно добраться до больницы, ими тоже не может воспользоваться. У людей тоже должна быть возможность выбора.

Предотвращение негативных явлений требует меньше затрат, чем их ликвидация. Сегодня мы пожалели денег на детские дошкольные учреждения, детские оздоровительные лагеря, - многие из них разгромили. Ребята оказались на улице. Вот вам детская инвалидность, детская преступность, наркомания. А ведь лучше детские сады сегодня, чем детские тюрьмы завтра.

От чего мы страдаем: от того что социальные программы сейчас -это набор механических тактик, это слабое механическое сложение, не переходящее в новое качество, стратегию. Поэтому кажется, что социальный ресурс исчерпан. Но на самом деле необходимо правильно определить минимальный набор взаимоусиливающих мер, обеспечивающий максимальный результат, и в действительности окажется, что он не исчерпан, у нас есть еще приличный запас.

Я много езжу по России, я вижу, что уже появились не `новые русские`, а люди иной формации, молодые, предприимчивые, сильные, дорожащие своей честью предпринимателя, патриотично настроенные, понимающие, что надо смотреть вперед, что все равно жить надо здесь, что нигде в мире их не ждут. Их очень мало, и первое, что мы должны сделать, помочь этим людям. Помочь нормальной налоговой политикой, честными, понятными, по крайней мере, определенными `правилами игры`. Чтобы не было так: каждые два-три месяца правила меняются только для того, чтобы очередной чиновник положил себе деньги в карман.

Умная власть всегда поддерживает активных и сильных своих сограждан. Только тогда появляется возможность помочь тем, кто сам себя защитить уже или еще не в состоянии.

Обычные граждане оказались более восприимчивыми к переменам на фоне нашей непробиваемой государственной системы - огромной бюрократической прослойки, составляющей исполнительную и законодательную власть. Она-то и оказалась самой косной. Потому что новых людей практически неоткуда было взять. Все прежние. Первые секретари обкомов КПСС теперь губернаторы. Они быстро адаптируются. И даже незначительная часть новых людей, которая там все же появляется, начинает идти у них на поводу. Это порочный круг. Это еще более усугубляет настроения патернализма, иждивенчества. И не надо думать, что это нерешаемая проблема на уровне населения. Это проблема на нашем уровне - управленческом, это вина нас - политиков.

Есть крикливая часть общества, которая не хочет и не может работать. И часто, идя на поводу у той части, мы утрируем проблему, начинаем считать, что люди только и ждут подачки от государства. А когда вникнешь глубже, пообщаешься с людьми, оказывается - нет, не все ждут. И тем, кто не очень рассчитывает на мизерные пособия, за которые, чтобы их получить, надо столько унижений вытерпеть, бумажек написать, в ноги поклониться, надо обеспечить стартовые условия, и они сами выберутся, да еще и другим помогут.

Мы до сих нор делаем один шаг вперед и два шага назад. У первого посткоммунистического правительства не было политического обеспечения реформ и не хватило опыта в аппаратной борьбе. Это было самое уязвимое место. Я помню затяжную страшную борьбу с Верховным Советом, с Хасбулатовым, когда пасовал президент, постоянно делались уступки. Из следующего правительства я ушла в знак протеста против профанации реформ. Реформы были практически остановлены. Начиная 1994 года, был настоящий `неозастой`. Мы что-то сделали, а потом застряли в этом болоте вместо того, чтобы последовательно двигаться вперед. Наши полумеры на криминальном фоне только усугубили ситуацию. Правительство до сих пор не решилось на жесткий вариант банкротства, на закрытие неэффективных производств, массовое высвобождение рабочей силы и ее дальнейшее переобучение. В результате процветает скрытая безработица в виде неполной занятости, что только затягивает процесс и загоняет проблему вглубь.

Большинство прежней политической номенклатуры прекрасно адаптировались к существующей ситуации, а обычные люди, как бы ни при чем, и такое положение вполне устраивает политическую и финансовую элиту. Правовой хаос позволяет ей доделить собственность. Но она одного не понимает: есть определенный предел всему. Плодить нищих - значит копать себе яму.

Если бы люди почувствовали, что у них есть какой-то свой кусочек: собственный кусок земли, возможность получить кредит, построить дом, вылезти, наконец, из хрущевок, из коммуналок, что у них есть работа и возможность заработать деньги, - все то, что `привязывает` человека, что он не хочет терять, разве не сделали бы они все от них зависящее, чтобы была стабильность в стране?

Реформы, едва начавшись, тут же завяли и пошли по кривым дорожкам. Прямых дорожек, естественно, нет. Но наши дорожки очень уж кривые, просто лабиринты, которые часто ведут в тупик.

Разве хорошо, что никто из наших крупных финансистов не вкладывает деньги в производство, а только в то, что позволяет получить в очередной раз тот или иной ломоть собственности и выгодно его перепродать. Странно было бы ожидать существенных иностранных инвестиций, когда отечественный капитал в основном занимается спекуляцией.

Руководство предприятий устроилось хорошо, поделило все между собой. А люди, трудовые коллективы не умеют отстоять свои права. Нет опыта эффективного политического и юридического отстаивания прав рядовых акционеров. Система социального партнерства практически не работает. Нет умения договариваться между нанимателем и наемным работником, между предпринимателем и государством. Это, кстати, проблема, которая обостряется с каждым днем.

Надо выбрать, что мы можем, на что у государства хватает средств, где они дадут максимальный результат. В России, как нигде, несмотря на то, что науку подрубили очень здорово, есть прекрасные технологии в сфере охраны здоровья детей, образования, экологии - всего того, что и составляет экономику социальной сферы. Надо просто изменить приоритеты. И сейчас невероятно благоприятная ситуация, потому что уже более или менее известно, кто есть кто, кто на что способен, видны проблемы. Можно уже более четко определить стратегию развития государства, общества, семьи как единички общества. Четко определить качество и количество помощи, его адресность.

В нескольких регионах были отработаны технологии определения образа жизни. Объявили, приходите все, кто считает себя бедным, кто плохо живет, кому нужна помощь. Пришло около 10%. Но когда стали выяснять, тактично, деликатно, что у кого есть, - квартира, машина, дачный участок, - треть, когда взглянула на себя со стороны, ушла со словами: нет, я вроде бы еще ничего. Понадобился всего лишь взгляд со стороны, чтобы они обнаружили у себя какие-то резервы. А другой трети нужна была помощь юридическая, правовая. Иногда живет вдова в собственной пятикомнатной квартире и не знает, что ей делать. Сама по себе квартира дорого обходится, и ей она не нужна, но она боится ее сдавать или продать, боится, что завтра ее `прибьют` криминальные структуры. Государству, чтобы решить ее проблемы, надо оказать ей только правовую помощь. И так в итоге после отсеивания осталось не более 4%, которым действительно требовалась непосредственная помощь.

Надо менять систему и внедрять новые социальные технологии. И тогда сразу будет ясно, что денег не мало, что их достаточно. Достаточно для того, чтобы, с одной стороны, решать несущие ежедневные проблемы, с другой, заложить основы развития.

Почему американцы наряду с территорией, качеством народонаселения, природно-технологическими ресурсами, рассматривают образ жизни как один из факторов национальной безопасности? Вот где национальная идея, а мы этим совсем не занимается.

В чистом виде нам не подходит никакая чужая модель. Мы уже можем анализировать, выбирать. С учетом нашей специфики мы могли бы избежать тех ошибок, которые привели к застою в Европе. И все же я бы в большей степени отдала предпочтение тому, что делается в Европе. У них надо брать гуманную составляющую, идею, что человек важнее всего сам по себе.

А у американцев надо учиться прогнозировать на сотню лет вперед. У них сильные рычаги самообеспечения, саморазвития. У них мощнейшая система комплексной реабилитации.



Журнал `Мнение`

Док. 149496
Опублик.: 01.11.02
Число обращений: 0


Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``