В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
Россия - сверхдержава, великая или региональная держава? Назад
Россия - сверхдержава, великая или региональная держава?
ВОПРОС О МЕСТЕ НАШЕЙ СТРАНЫ после распада СССР в новой системе международных отношений продолжает оставаться нерешенным, спорным, а подчас и острым. Между тем он является одним из центральных для выработки достаточно широкого и устойчивого консенсуса как у `политического класса` России, так и у народа в целом относительно как внешнеполитической стратегии страны, так и устойчивой линии внутреннего развития общества и государства.
Вопрос о месте России в мировой иерархии государств во многом носит для национального самосознания болезненный характер: еще совсем недавно наша страна была одной из двух супердержав, на равных решавшей многие проблемы с США; сегодня же положение того государственного образования, каким является Российская Федерация, совсем иное.
Российской национальной психологии свойственны крайности, в том числе по вопросам внешней и оборонной политики. Это свойство отражается и в том, как воспринимается российской политической элитой, нацией в целом место России в мировой политике и, соответственно, те задачи, которые может и должна решать наша страна на мировой арене, в том числе применительно к интересам внутреннего развития.
Как считают, например, ряд видных членов российского Совета по внешней и оборонной политике, для России `безальтернативным` является сближение с Западом как с `островами стабильности` на правах `младшего партнера` ради максимально быстрой интеграции в структуры наиболее развитых государств мира (без претензии на сколько-нибудь значительную самостоятельность во внешней политике. В то же время, по мнению группы депутатов Госдумы во главе с Д.О.Рогозиным, `всемирно историческая миссия России` состоит в том, чтобы `противостоять глобализации по сценарию `интернационала избранных`, для чего Россия остается в мире единственной державой`. При этом Россия, по мнению данной группы депутатов и политологов, должна предложить мировому сообществу новые подходы к экономическим, социальным и международно-политическим проблемам, `позволяющие преодолеть эгоцентризм не только корпораций, но и наций, и государств.
Определение нынешнего места России в мире является частью вопроса о более широкой и глубокой самоидентификации России в культурно-цивилизационном плане, где также наблюдается широкий спектр мнений, оценок, идеологических стереотипов, эмоций. Определяя свое место в иерархии государств и место других основных действующих лиц на международной арене, государственные руководители, элиты создают тем самым основу для внешнеполитического и военно-стратегического планирования, включая планы строительства и реформирования вооруженных сил.
Определение места России в современном мире должно быть осуществлено в конкретной системе координат. Наиболее употребительными при оценке места того или иного государства в системе международных отношений являются такие понятия, как `сверхдержава`, `великая держава`, `региональная держава`. Употребляются и такие понятия, как `держава среднего уровня`, `региональный центр силы`, `глобальный центр силы` и ряд других. Однако первые три понятия представляются наиболее адекватными в отражении иерархии государств в системе международных отношений.
О месте государства-нации в современной системе международных отношений
ПРЕЖДЕ ЧЕМ перейти к рассмотрению вопроса об иерархии государств, необходимо сделать несколько замечаний о роли государств и других `действующих лиц` мировой политики. Помимо государств таковыми, во-первых, являются различные межгосударственные союзы, коалиции и объединения, получающие в том числе надгосударственные, наднациональные функции; во-вторых, это межнациональные и транснациональные негосударственные организации. (Особо следует рассматривать такое объединение государств, как Европейский союз, о котором будет сказано далее.)
К первой группе можно отнести такие структурированные союзы, как НАТО, переживающие взлеты и падения картельные объединения стран, среди которых в первую очередь выделяется Организация стран - экспортеров нефти (ОПЕК).
Ко второй группе обычно относят как транснациональные корпорации, так и различные общественные организации, например `Гринпис`. В эту широкую категорию многие политологи включают и террористические организации, действующие на транснациональной основе (включая то, что именуют `Аль-Каидой`). Обе группы действующих лиц международных отношений играют все более заметную и важную роль.
Многочисленные прогнозы предыдущих десятилетий (особенно 70-х гг.) о том, что феномен многонациональных и транснациональных корпораций и рост наднациональных международных организаций приведет к постепенному исчерпыванию роли суверенных государств как главных структурных элементов мировой политики, не оправдываются. Не ослабил роли государств-наций и новый, самый мощный в истории импульс процесса глобализации 90-х годов, имеющего прежде всего экономическое, информационное и культурное измерения, но затрагивающего также политическую и оборонную сферы. (Автор при этом исходит из того, что процесс глобализации начал активно проявляться по крайней мере в конце XIX - начале XX века; он был прерван Первой мировой войной и Октябрьской революцией в России в 1917 году, а затем деформирован Второй мировой войной и последовавшей за ней холодной войной.)
Процесс экономической, информационной и культурной глобализации соседствует с усилением этнической и религиозной фрагментации и обособленности. Это не может не сказаться на роли государств-наций.
Эти проблемы все еще имеют актуальность и для России (хотя угроза сепаратизма, дезинтеграции РФ значительно снизилась за последние полтора-два года, в том числе за счет приведения в соответствие с Конституцией России законов субъектов Федерации), но в гораздо большей степени для подавляющей части новых государств, возникших на постсоветском пространстве, где явно действуют сильные дезинтеграционные тенденции.
Этот фактор связан с окончанием холодной войны, когда противостояние систем во главе с СССР и США в идейном и институциональном плане в значительной степени покрывало и сглаживало межэтнические противоречия и влияло на то, что именуют обычно национальной самоидентификацией, правильнее было бы говорить о национально-этнической самоидентификации.
Начало XXI века показало, что не видна перспектива разрешения ряда глубоких межэтнических конфликтов, которые длятся десятилетиями и столетиями (арабо-израильское противостояние, противостояние протестантов и католиков в Северной Ирландии, проблема баскского сепаратизма, конфликт Индии и Пакистана из-за Кашмира и др.).
События на Ближнем Востоке в 2000-2002 годах, в зоне арабо-израильского противостояния, демонстрируют, с какой легкостью и быстротой уже, казалось бы, достигший фазы разрешения межэтнический конфликт разгорается с новой силой, снова переходит в горячую фазу, сводя на нет огромные многолетние усилия супердержав и великих держав и политиков в регионе, разрушая достигнутые договоренности и компромиссы.
Даже для США, которые на протяжении десятилетий пытались (и небезуспешно) реализовать идеологию `плавильного котла`, характерны значительные межэтнические противоречия, а в ряде случаев и рост обособленности отдельных этнических общин. К старым конфликтам подобного рода в последние десять лет прибавились новые, которые на самом деле также имеют давнюю историю. В условиях глобализации опасность локальных конфликтов значительно возрастает из-за использования информационных технологий; информация о развитии этих конфликтов, в том числе и провокационно искаженная, становится достоянием огромного количества людей во всем мире практически в режиме реального времени. Таким образом, сравнительно небольшие очаги противостояния создают опасные точки напряжения, чреватые глобальными конфликтами.
Принцип `самоопределения наций` (или этносов, входящих в полиэтнические государства-нации) сегодня все чаще выступает против принципа территориальной целостности и нерушимости границ государств-наций, а принцип гуманитарной интервенции - против принципа государственного суверенитета.
Но суверенные государства (государства-нации), несомненно, остаются и в XXI веке главенствующим субъектом международных отношений, опорным структурным элементом системы мировой политики, несмотря на то что государственный суверенитет (суверенитет государств-наций) размывается сегодня как сверху за счет диктата мирового рынка и реальных потребностей международного сообщества в принятии мер по самосохранению (ограничение распространения оружия массового уничтожения и меры по предотвращению его использования, в том числе по обеспечению стратегической стабильности, сохранение окружающей среды, борьба с наиболее опасными болезнями, с проявлениями геноцида и т.д., создание более равноправных возможностей для экономического и социального развития и т.д.), так и снизу за счет сепаратизма, расово-этнических, религиозных конфликтов и т.п.
При этом суверенные государства (государства-нации) в последние 20-30 лет действуют в принципиально ином международном социально-экономическом и социально-политическом контексте, нежели государства-нации предыдущих периодов истории. Сегодня действительно можно говорить (с известными допущениями) о наличии `международного сообщества`, `международного общественного мнения` и т.д.
Нация подавляющей частью современного международного сообщества рассматривается как совокупность граждан одного государства как политического сообщества. Члены нации отличаются общегражданским сознанием, чувством общей исторической судьбы и единого культурного наследия, а во многих случаях - общностью языка и даже религии. В силу этого понятие `нация` часто тождественно понятию `государство` (отсюда Организация Объединенных Наций).
Подавляющая часть современных государств-наций носит де-факто полиэтнический характер. Степень этой полиэтничности может быть весьма различной - она значительно выше, например, в США и Индии, чем в КНР, а тем более в Японии, которую с некоторыми допущениями можно считать моноэтнической нацией.
О реальном суверенитете
РЕАЛЬНЫМ СУВЕРЕНИТЕТОМ в отличие от суверенитета де-факто обладает сравнительно небольшое число государств. Наличие реального суверенитета у ограниченного числа государств - это не только современный феномен. Такое положение практически имело место на протяжении всей мировой истории.
Реальный суверенитет означает способность государства самостоятельно определять свою внутреннюю, внешнюю и оборонную политику, заключать и расторгать союзы, вступать или не вступать в отношения стратегического партнерства и т.д. Он базируется на наличии у страны и независимых вооруженных сил, и развитой собственной оборонной промышленности и науки, опирающейся на общую научно-промышленную базу.
Огромное значение в современных условиях играет наличие у государства сильной финансовой системы с невысокой степенью зависимости от внешних заимствований.
Так, реальный суверенитет России существенно уменьшился к концу 90-х годов в силу значительного возрастания внешней задолженности как в абсолютном выражении, так и в отношении ВВП. Сокращение этой задолженности за последние полтора-два года можно считать немаловажным достижением администрации В.В. Путина, мерой, способствующей укреплению реального суверенитета России.
Разумное обеспечение реального суверенитета отнюдь не означает автаркии в экономике (например, отказ от вступления в ВТО), изоляции в культурном и духовном отношении от остального мира, который всегда был контрпродуктивен (Необходимо помнить, что стремление советского руководства к автаркии экономики СССР (при развитии кооперационных связей в рамках Совета экономической взаимопомощи - СЭВ) оказалось в конечном итоге одним из важнейших факторов, обусловивших неэффективность экономики Советского Союза, что в результате способствовало распаду СССР и всей созданной системы взаимодействия с другими социалистическими странами. При этом автаркичность экономики СССР парадоксальным образом стала (особенно с 70-х гг.) соседствовать с весьма высоким уровнем внешней продовольственной зависимости, причем по одному из основных, традиционных для России видов продовольствия - от зерна, от хлеба; к тому же источником импорта, измерявшегося десятками миллионов тонн, был главный вероятный противник - США.), а в современных условиях тем более (Экстремальным вариантом обеспечения суверенитета ряд политологов считают Корейскую Народно-Демократическую Республику, в максимальной мере обеспечивающую свою автаркию в ущерб практически всем сегментам своего внутреннего экономического и социального развития. При этом КНДР остается зависимой от внешней помощи продовольствием, от закупок целого ряда жизненно важных товаров.).
Наличие реального суверенитета позволяет добиваться более выгодных условий для внешней торговли, для привлечения иностранных инвестиций, для обеспечения в необходимых пределах на наиболее приемлемых условиях внешних заимствований на мировых финансовых рынках и др.
Ярким примером реализации потенциала реального суверенитета для целей экономического развития является политика Китайской Народной Республики, добившейся за последние 20-25 лет весьма впечатляющих успехов. Одним из источников этого успеха стало крупномасштабное привлечение в китайскую экономику иностранных инвестиций (по ряду оценок, уже превысивших 700 млрд. долларов), причем преимущественно в обрабатывающие сектора промышленности КНР. В результате, по ряду оценок (с учетом паритета покупательной способности), по объему ВВП Китай вышел в последнее время на второе место в мире.
Но процесс делегирования части суверенных прав государства международным организациям осуществляется на протяжении уже длительного исторического периода. Этот процесс, как и другие процессы в социальных системах, развивается не линейно. В нем есть свои приливы и отливы, что присуще в том числе и поведению крупнейшей державы современной системы международных отношений - Соединенным Штатам Америки.
Так, в 90-х годах США выступали лидером экономических, информационных, социокультурных и политических процессов глобализации, поступаясь в ряде случаев и де-юре и де-факто своим суверенитетом (рассчитывая при этом, разумеется, на то, что в силу своего преобладания, большей эффективности своих институтов они выиграют значительно больше, чем другие участники процессов десуверенизации). В начале XXI века со стороны США, где произошла смена администрации с либеральных демократов на консервативных республиканцев, демонстрируется решительный отказ от того, чтобы ограничивать свой суверенитет по целому ряду важнейших вопросов современной повестки дня всего международного сообщества.
Это касается вопросов защиты окружающей среды (отказ республиканской администрации подписать отработанный и согласованный с таким огромным трудом Киотский протокол), борьбы с распространением бактериологического (биологического) оружия (отказ подписать специальный Протокол к Конвенции о запрещении бактериологического (биологического) оружия 1972 г.), ограничения роли ядерного оружия и обеспечения стратегической стабильности (отказ ратифицировать многосторонний Договор о всеобщем запрещении ядерных испытаний и выход из двустороннего советско-американского (российско-американского) Договора об ограничении систем противоракетной обороны 1972 г.), дальнейшей либерализации мировой торговли (решение о крупномасштабном субсидировании сельского хозяйства США в момент, когда в рамках ВТО были достигнуты договоренности о начале переговоров по поэтапному отказу от его субсидирования и в США, и в Западной Европе), введения защитительных тарифов на импорт стали в США и др.
О силе и влиянии государств
ИЕРАРХИЧЕСКОЕ МЕСТО ГОСУДАРСТВА определяется многими параметрами, которые носят как жесткий, измеряемый цифрами характер, так и мягкий, оценочный характер (оценки экспертов, в свою очередь, могут быть до известных пределов формализованы).
Самые общие характеристики мощи государства - это валовой внутренний продукт, население, территория, а также численность вооруженных сил (включая прежде всего количество ядерных боеприпасов и средств их доставки у ядерных государств).
Еще полтора-два десятилетия назад многие политологи стали ставить под сомнение значение такого параметра, как территория. Это был период быстрого экономического роста прежде всего Японии (а также Германии), что, как считалось, обеспечивает быстрое восстановление ими своего статуса великих держав, утраченного в результате жестокого поражения. Но ныне территориальный компонент национальной мощи вновь признается большинством - но уже во многом в ином своем внутреннем измерении.
Большая территория не только повышает военную безопасность государства или дает простор для сельского хозяйства, но и создает дополнительные возможности для развития трансгосударственных транспортных коридоров, для суверенного осуществления мероприятий по охране окружающей среды и т.д.
Рост мирового населения (по заслуживающим доверия прогнозам Мирового банка, оно увеличится в ближайшие 20 лет с 6 до 8 миллиардов человек) с усилением антропогенного воздействия на окружающую среду повышает значение территориального фактора в определении силы и влияния государства (с хорошими климатическими условиями, обеспеченной чистой водой и другими ресурсами для нормальной жизни человека), в определении мощи государства. В этом отношении территория России обладает огромной ценностью.
Численность населения в совокупности с территорией, где проживает это население, определяет емкость рынка той или иной страны, ее привлекательность для внешних и внутренних инвесторов. В этом отношении на протяжении последних 10-15 лет явно на ведущее место вышли два азиатских гиганта - Китай и Индия, куда многие иностранные компании стремятся со своими инвестициями, завороженные масштабами имеющегося и перспективного потребительского спроса. Реальная емкость китайского и индийского рынков сегодня определяется прежде всего численностью среднего класса этих двух стран. В каждой из этих стран средний класс, по ряду оценок, уже превышает 200 миллионов человек, что значительно больше численности населения России, но уступает численности населения всех стран, образовавшихся на постсоветском пространстве. Наша страна с распадом СССР, Организации Варшавского договора (ОВД) и Совета экономической взаимопомощи (СЭВ) потеряла привлекательность большого рынка для иностранных инвесторов, который оценивался в конце 80-х годов примерно в 400 миллионов человек и который тогда по своей привлекательности, по ряду оценок, превосходил рынки Китая и Индии, вместе взятые.
Все более важную роль в оценке роли того или иного государства в мире играет не только такой показатель, как ВВП на душу населения, но и индекс развития человеческого потенциала (ИРЧП. Эти два показателя не всегда имеют операционное значение для мощи и влияния государства, но они становятся все более важными для восприятия государства в мире. В свою очередь, ИРЧП является отражением состояния `человеческого капитала` государства-нации, являющегося сегодня одним из важнейших факторов развития страны, ее конкурентоспособности на мировых рынках.
Сила и влияние государства всегда измеряется в относительном выражении - в сопоставлении с другими государствами, с другими субъектами международных отношений.
В конечном итоге они выражаются в способности данного государства вызвать желаемые им изменения в политике других государств (внешней, внутренней, экономической, оборонной и др.). Как справедливо пишет видный американский политолог Дж.Най, это далеко не обязательно достигается прямым воздействием одного государства на другое. Оно может быть обеспечено непрямым образом - за счет формулирования такой `повестки дня для международного сообщества и такого структурирования политики в конкретной ситуации, которая оказалась бы привлекательной для основных действующих лиц в конкретной международно-политической ситуации. Это замечание представляется заслуживающим самого пристального внимания при отработке современной внешнеполитической стратегии России.
При более пристальном рассмотрении военной мощи гораздо более важными являются не количественные показатели, а показатели, характеризующие боеспособность военной машины, которые трудноизмеримы, требуют высокопрофессиональной оценки.
В современных условиях все более значимым становится наличие у высшего руководства страны широкого спектра военных средств государственной власти, которые обеспечивали бы гибкость ее применения в той или иной кризисной ситуации.
Это относится как к ядерным силам и средствам, так и к силам общего назначения. Например, эффективное ядерное сдерживание в отношении государств, обладающих ядерным оружием, обеспечивается не только способностью в ответном ударе нанести `неприемлемый ущерб`, но и средствами, обеспечивающими возможность предотвратить `эскалационное доминирование` любой другой стороны на более ранних стадиях вооруженного конфликта (войны) до его перерастания в ядерную фазу.
Требование наличия широкого диапазона средств и способов их применения относится и к невоенным компонентам силы, в том числе к финансовым и экономическим.
Огромное значение в том, какую роль реально играет то или иное государство в мировой политике, имеет конкретный государственный лидер и его команда, а также те институты власти, управления, которые действуют в этой стране и которые могут трансформироваться тем или иным государственным или политическим лидером под задачи, решаемые им в интересах общества, нации.
Одним из ярчайших в мировой истории примеров деятельности лидера и его команды по превращению страны из второразрядной державы в великую державу является деятельность Петра Великого (при всех огромных издержках этой деятельности), который для этого обладал яркой командой. Видную роль в ней играли выходцы из самых разных стран, люди различных вероисповеданий, различного происхождения (от татарского, польского, литовского до шотландского, еврейского - Я.Брюс, П.Гордон, Ф.Лефорт, А.Меншиков, П.Ягужинский, П.Шафиров, Ромадановский и др.). Все они внесли весомый вклад в создание многоэтнической российской нации, российского государства-нации, вернувшегося в Европу усилиями царя-реформатора и его команды.
Обратным примером является деятельность главного противника Петра I - шведского короля Карла XII, который унаследовал великую европейскую державу, а оставил своим потомкам второразрядную по силе и влиянию страну.
Менее известным является пример короля Пруссии Фридриха Великого. Ко второй половине XVIII века он вывел свою страну в число первоклассных европейских держав из периферийного состояния в череде многочисленных суверенных государств раздробленной в результате Вестфальского мира 1648 года Германии. При этом Пруссия не обладала практически никакими ресурсными преимуществами перед другими германскими государствами, наоборот, уступала многим из них по населению, территории, климатическим условиям, географическому положению (находясь в том числе в стороне от основных торговых путей того времени). Фридрих Великий наиболее известен своими достижениями в области военного искусства, строительства вооруженных сил. Однако не менее важную роль в превращении им Пруссии в одну из великих держав XVIII и XIX веков сыграло его дипломатическое искусство и умелая финансово-экономическая политика, позволявшая ему в том числе в любой самый сложный момент иметь финансовую базу для обеспечения прусской армии. (В этом отношении наиболее примечательной фигурой является главный руководитель финансов Фридриха - Готовский.)
Главным источником успеха Фридриха Великого в создании фактически на пустом месте великой державы было то, что он собирал в Берлине множество способных деятельных людей самого различного вероисповедания, социального происхождения и разных национальностей. Целый ряд членов команды Фридриха Великого в своей сфере вносили что-то свое, уникальное по тем временам в дело строительства этого государства-нации, в том числе в ту сферу, где авторитет самого Фридриха был особенно велик, - военное дело.
Практически все политологи и социологи сегодня сходятся в том, что возможности личности отдельного лидера и его команды сегодня в значительно большей мере, чем в прошлом, ограничиваются действующими институтами - организациями, конституциями, законами, особенно в государствах развитых демократий. Но в истории последних десятилетий в наиболее развитых странах общепризнанной, например в обеспечении в сложнейших условиях статуса Франции как великой державы, мы видим роль Шарля де Голля. В 80-х годах премьер-министр Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии Маргарет Тэтчер, не отказываясь от `особых отношений` своей страны с США (безусловно, в большей степени ограничивавших реальный британский суверенитет, нежели принадлежность Франции в целом к Западному союзу, Евроатлантическому сообществу), продемонстрировала способность Соединенного Королевства быть великой державой (это в том числе весьма ярко проявилось в отстаивании военной силой британского суверенитета над Фолклендскими островами за многие тысячи километров от Лондона, имевшими весьма незначительную экономическую или военную ценность).
Сверхдержавы
НАЛИЧИЕ ДВУХ СВЕРХДЕРЖАВ - СССР и США - в мировой политике, продолжавшееся на протяжении нескольких десятилетий после Второй мировой войны, во многом является уникальным явлением в мировой истории, в том числе в силу наличия с определенного момента у обеих сторон таких арсеналов ядерного оружия, которые были бы способны уничтожить в случае войны не только обе страны, но и значительную часть Северного полушария и современной цивилизации в целом (Ряд зарубежных и отечественных авторов справедливо обращают внимание на то, что появление отношений взаимного ядерного сдерживания в значительной мере ограничило один из важнейших элементов реального суверенитета двух сверхдержав, ибо осознание реальностей разрушительнейших последствий третьей мировой войны с массированным применением ядерного оружия поставило определенные барьеры на пути применения военной силы суверенными государствами и, что более важно, показало, что даже самое мощное современное государство не способно военными средствами защитить своих граждан от самого разрушительного воздействия.).
СССР и США лишь после опаснейшего Карибского кризиса (в октябре 1962 г.) осознали основы состояния стратегического пата (ядерного пата), которое возникло при обретении ими значительных арсеналов ядерного оружия. Но потребовалось еще десять лет (1972 г.), чтобы это состояние было (непрямым образом) кодифицировано в советско-американских договорных обязательствах. Огромную роль при этом играл советско-американский Договор об ограничении систем противоракетной обороны, ограничивший до минимума (перед лицом тех гигантских арсеналов стратегических ядерных наступательных вооружений, которыми к тому времени стали обладать сверхдержавы) возможности обороны. И еще десять лет потребовалось, чтобы взаимная уязвимость стала в открытой и явной форме признаваться с обеих сторон. (Только к середине 80-х годов фактически прекратились выступления военных и политиков на тему о возможности победы в ядерной войне в духе `Военной стратегии` В.Д.Соколовского и аналогичных работ американских авторов.) Этот процесс весьма поучителен для новых ядерных держав, которые стали таковыми совсем недавно и не создали еще на взаимной основе такой системы `сверхуправления`, которая гарантировала бы соблюдение ядерного пата.
Супердержавой древнего мира была Римская республика, а затем Римская империя. Несколько раз за свою тысячелетнюю историю близко к роли супердержавы подходила Византийская империя (особенно в VI веке, при Юстиниане Великом, когда она установила свой контроль над Италией и рядом других районов бывшей Римской империи).
Вплоть до XIX века единой, всемирной системы международных отношений не существовало. Европа и Дальний Восток были разделены гигантским по тем временам пространством и несколькими цивилизационными барьерами (несмотря на многие торговые связи, знаменитые путешествия отдельных личностей начиная с Марко Поло по суше и особенно по морю). В силу этого вполне резонно считать, что Китай был в своем огромном Азиатско-Тихоокеанском регионе единственной супердержавой, соизмеримой по степени могущества и влияния с Римской империей. Причем Китай с его уникальным сочетанием цивилизационной непрерывности и цикличности приобретал роль сверхдержавы на протяжении примерно двух тысяч лет несколько раз.
Рим и Китай обладали не только экономической и военной мощью, высоким уровнем организации общественной жизни и государства, но и значительным культурным преобладанием в своих регионах. Но при всей своей мощи, именуемой Дж.Наем, как отмечалось выше, `мягкой силой`, и влиянии эти две супердержавы прошлого никогда не были в состоянии полностью подчинить своему влиянию даже основные близлежащие страны. Более того, временами они наносили сверхдержавам этого далекого прошлого существенные военные поражения, как это было, например, в ходе противоборства Китая с тем, что сегодня является Вьетнамом.
Возникновению феномена двух супердержав в новой истории предшествовало несколько попыток одной из европейских великих держав обрести статус супердержавы, причем единственной на Европейском континенте (с соответствующим влиянием и за пределами Европы с учетом того веса и влияния, которое европейская цивилизация в целом приобрела в этот период истории). К наиболее значимым попыткам такого рода можно отнести усилия французского короля Людовика XIV в начале XVIII века (выразившиеся прежде всего в войнах за испанское престолонаследие), политику Наполеона Бонапарта, создавшего Французскую империю, а затем две попытки Германии в XX веке, вылившиеся в Первую и во Вторую мировые войны. (В XVI-XVII веках попытку добиться положения единственной сверхдержавы в Европе с учетом обширных колоний в Новом Свете предприняла держава, возникшая, по словам Пола Кеннеди, на основе испанского и австрийского `династическо-религиозного блока` Габсбургов.)
Задолго до катаклизмов XX века, приведших к становлению двух супердержав, возникновение этого феномена в его главнейших чертах предвидел (полуинтуитивно) французский историк и политолог Алексис Токвиль: `В настоящее время в мире существует два великих народа, которые, несмотря на все свои различия, движутся, как представляется, к единой цели. Это русские и англоамериканцы` (А.Токвиль не предвидел объединения Германии, претендовавшей на роль супердержавы и способной ее получить, если бы она выполнила до конца план Шлиффена и поразила бы Францию, а затем и Россию в 1914 году, а до этого все свои силы сосредоточила бы на развитии сухопутной армии, а не ВМФ, бросая бесполезный вызов морскому могуществу Великобритании и создавая угрозу США и Японии, то есть объединяя сразу всех против себя.). Говоря об Америке и России, он писал: `Провидение втайне уготовило каждой из них стать хозяйкой половины мира`. По его словам, `оба эти народа появились на сцене неожиданно`, и `долгое время их никто не замечал`, `все остальные народы, по-видимому, уже достигли пределов своего количественного роста, им остается лишь сохранять имеющееся; эти же постоянно растут.
У двух сверхдержав было не просто силовое превосходство над всеми остальными государствами мира. Они были идеологическими лидерами двух противостоящих друг другу группировок не только государств, но и движений, партий, интеллектуальных школ, культур и культурных движений.
Феномен сверхдержав состоял в том, что они получили абсолютное преобладание над всеми другими государствами мира, в том числе над теми, которые именовались и именуются `великими державами`.
Наиболее значительным было превосходство СССР и США над всеми остальными государствами в военной сфере, и прежде всего в ядерной. Превосходство СССР и США над другими государствами, обладавшими ядерным оружием (КНР, Великобритания, Франция), к 70-м годам было `сверхабсолютным`, на два порядка - в сотни раз, а не в разы. У двух сверхдержав ядерные боезаряды исчислялись десятками тысяч, в то время как у остальных трех ядерных государств, у великих держав, оно исчислялось сотнями.
Кроме этого только СССР и США обладали всем набором компонентов системы ядерного сдерживания - помимо собственно ядерных боезарядов и средств их доставки с соответствующими системами управления, системами предупреждения о ракетном нападении (СПРН), системами контроля космического пространства, всем спектром средств космической стратегической разведки (судя по имеющимся открытым данным, Китай, Франция, Великобритания, не говоря уже об Индии, Пакистане и Израиле, во всем объеме такими компонентами не обладают и в настоящее время.
Весьма значительным было и превосходство сверхдержав над другими государствами в силах общего назначения (СОН) - в сухопутных войсках (у СССР), в авиации СОН (у обеих сверхдержав, но с преобладанием США) и в военно-морских силах. Все это радикально отличалось от структуры международных отношений и перед Первой и Второй мировыми войнами.
Вопрос о военно-морском могуществе при этом нуждается в том, чтобы на нем остановиться несколько подробнее.
США после Второй мировой войны сохранили и развили свое глобальное военно-морское присутствие, которое было прежде всего продолжением их практически глобальных военно-морских операций 1941-1945 годов. В этой войне прежде всего Соединенными Штатами на Тихом океане была сокрушена морская мощь Японии, ликвидирована морская мощь Германии (совместными усилиями с Великобританией и некоторым участием СССР), а морская мощь Великобритании, бывшей `владелицей морей` в XVIII-XIX веках и в начале XX века, резко пошла на убыль в силу общего крушения Британской империи и сокращения британских экономических возможностей.
Только СССР к 70-м годам оказался способным бросить вызов американскому доминированию в Мировом океане, создав современный по многим параметрам ВМФ (что связывают прежде всего с именем Адмирала Флота Советского Союза С.Г.Горшкова, которого ряд авторов небезосновательно сравнивают с германским адмиралом А.Тирпицем, создателем в конце XIX - начале XX века `флота открытого моря`, бросившего вызов английскому доминированию в Мировом океане).
Советский ВМФ строился таким образом, чтобы прежде всего ограничить (а в наиболее благоприятном варианте и ликвидировать) американское господство в Мировом океане. Силы общего назначения советского ВМФ имели принципиально иную структуру и боевой состав, нежели Военно-морские силы США. В силах общего назначения ВМС США доминировали авианосные ударные группы (АУГ) - у ВМФ СССР одним из уникальных элементов были группировки, предназначенные для нанесения поражения АУГ. ВМС США радикально превосходили ВМФ СССР в способности обеспечить `проецирование силы` на большом удалении от собственной территории.
Г.Киссинджер уже в середине 90-х годов писал, что СССР был в военном отношении гигантом, а в экономическом - карликом. Представляется, что в своем втором компоненте эта оценка является явным искажением реального положения дел. И по объему, и по качеству ВВП СССР, безусловно, уступал Соединенным Штатам на всех этапах противостояния сверхдержав. Но и `экономическим карликом` Советский Союз, конечно, не был. СССР продемонстрировал достижения в области науки, образования, здравоохранения, во многих сферах промышленности. СССР своей экономической и научно-технической помощью (часто полностью безвозмездной), массовой подготовкой специалистов с высшим образованием в советских вузах дал сильный толчок развитию многих государств, в том числе двух азиатских гигантов - Китая и Индии, по крайней мере один из которых (Китай) претендует на то, чтобы превратиться в супердержаву к середине XXI века.
В 60-х годах, когда СССР демонстрировал высокие темпы экономического роста, а США завязли в войне во Вьетнаме, Советский Союз в глазах многих стран мира выглядел реальной альтернативой капиталистической экономике.
Но в конечном итоге Советский Союз не смог построить конкурентоспособной социалистической экономики, не выработав в том числе трудовой этики, которая была бы достаточно мощной альтернативой веберовской `протестантской этике`, последствия чего еще долгое время будут ощущаться в России и других постсоветских странах.
Руководители СССР бесконтрольно разбрасывали ресурсы далеко за пределами страны, движимые идеологическими мотивами, не подкрепленными прагматическими политическими и экономическими расчетами, достаточно трезвыми военно-стратегическими соображениями (в отсутствие корректирующего воздействия гражданского общества, оппозиционных политических сил, наличествовавших в США и других западных странах с развитыми системами политической демократии).
Советское государство строилось на основе народов и территории Российской империи, формировавшейся столетиями приращениями самых различных земель и на Западе, и на Востоке. Но советские лидеры (особенно в период после Второй мировой войны), движимые более ярко выраженной идеологией, нежели идеология Третьего Рима, пошли значительно дальше строителей Российской империи. Они создали фактически не одну, а три империи, причем каждая из них была предельно затратной для `метрополии`, прежде всего для русского и других славянских этносов. Такого перенапряжения ресурсов выдержать никто не мог.
Сравнительная неэффективность советской системы стратегического управления проявилась и в том, что советские руководители восстановили против себя все ведущие центры силы, а в `третьем мире` не смогли удержать под своим влиянием целый ряд важнейших государств, в которые Советским Союзом были вложены огромные ресурсы (Индонезия, Египет, а до этого и такой гигант, как Китай).
В целом система стратегического управления у демократии оказалась более эффективной, нежели у Российской империи и у СССР (с `властью одного человека`, по А.Токвилю). В СССР в высших эшелонах власти постоянно ощущался дефицит образованных, высокопрофессиональных людей с достаточными знаниями в области экономики, социальных проблем, истории, политологии (за исключением ряда конкретных вопросов оборонно-промышленного строительства, энергетики), сказывались гигантские чистки, проводившиеся Сталиным. (Причем Сталин уничтожал не только кадры, доставшиеся от царизма, но и свои новые `выдвиженческие` кадры.)
Во второй половине 80-х годов советское руководство не смогло осуществить `демонтаж` двух избыточных империй - распались сразу три, включая сам Советский Союз.
`Моносверхдержава`
ПОСЛЕ ТРАГИЧЕСКОГО РАСПАДА СССР в мире осталась единственная сверхдержава - США. Это явилось выражением не только торжества одного государства над другим, не только одной системы союзов над другой, но и `триумфом капиталистической рыночной экономики` современной западной демократии, их практики и идеологии, хотя в мире при этом остались крупные государства, придерживающиеся официально коммунистической (социалистической) идеологии. Это прежде всего Китай почти с одним миллиардом 300 миллионами населения и Социалистическая Республика Вьетнам.
В десятилетие после распада СССР относительный вес США как единственной сверхдержавы еще больше увеличился по отношению к ведущим западноевропейским странам и к ЕС в целом, к Японии, которые до этого рассматривались как главные конкуренты США в мировой экономике и потенциально в политической сфере.
Во второй половине 90-х годов в Японии обозначилась устойчивая ситуация экономической стагнации со всеми отрицательными последствиями в социальной, внутриполитической и внешнеполитической сферах этой страны, продемонстрировавшей до этого выдающиеся результаты в своем развитии после поражения во Второй мировой войне и последовавшей после этого радикальной реконструкции ее политической и экономической системы.
Еще больше закрепилось гигантское преобладание США в военной сфере - не только в ядерной, но и в силах общего назначения, главное - в способности `проецировать силу` практически в любом районе мира.
Многие зарубежные и особенно отечественные политологи при этом практически игнорируют тот факт, что за последние 10-12 лет в мире нашлись два государства, значительно сократившие свой до этого невообразимо огромный разрыв с США, - это уже отмеченные выше Китайская Народная Республика и Индия. Разумеется, этот разрыв между США и двумя азиатскими гигантами остается очень значительным, особенно по таким параметрам, как ВВП на душу населения и `индекс развития человеческого потенциала`. Но в условиях тех сложных процессов, которые явно переживает экономика США в 2001-2002 годах, сокращение этого разрыва может еще ускориться.
Преобладание США над другими государствами стало оцениваться в тех же масштабах, что и преобладание Римской империи над всеми государствами ойкумены в период пика ее могущества.
У США как единственной сверхдержавы имеется доминирование в информационной сфере, фактическое господство в СМИ глобального характера, которые играют все более заметную роль (символом чего является телесеть Си-эн-эн, с которой может быть сопоставима только британская Би-би-си). Соединенные Штаты доминируют в массовой культуре (во многом деструктивной для самих США и всего международного сообщества). В 90-х годах закрепилось господство американской корпорации как субъекта мировой экономики, американской системы менеджмента (еще на рубеже 60-70-х годов французский публицист и экономист Ж.-Ж.Серван-Шрайбер отмечал это как главное преимущество США по сравнению с Западной Европой - `американский вызов`). По выражению великого американского гражданина и крупного политика 60-70-х годов покойного сенатора У.Фулбрайта, все ярче со стороны США вновь стала проявляться `самонадеянность силы`. Это делает в том числе менее привлекательным американский идеал демократии, что столь важно для становления демократии в нашей стране и во многих других странах.
Все отмеченные параметры гигантской мощи США не смогли обеспечить американским гражданам безопасность перед лицом сильной, высокоорганизованной террористической организации с сильно выраженной идеологической мотивацией во главе, по словам видного американского политического обозревателя Т.Фридмена, с `супермогущественной личностью` Усамой бен Ладеном (которую Т.Фридмен таким образом охарактеризовал в своей фундаментальной книге по проблемам глобализации задолго до событий 11 сентября 2001 года).
События 11 сентября 2001 года показали ограниченность суверенитета единственной супердержавы. Реакция США на акты `мегатеррора` оказалась причудливой комбинацией кооперационных усилий и действий, еще больше усиливших `односторонность` во внешней политике США, которая проявилась еще до трагических событий 11 сентября 2001 года. Эта причудливая комбинация отражает в том числе личностные и институционные конфликты в нынешней американской государственной машине, персонифицированные руководителем Госдепартамента К.Пауэллом и главой военного ведомства Д.Рамсфелдом.
Как долго может сохраняться такая конфигурация системы международных отношений? Ответ на этот вопрос, как и в других аналогичных в мировой истории ситуациях, зависит как от динамики развития других центров силы мировой политики, так и от того, как будут развиваться сами Соединенные Штаты.
Череда событий и тенденций последних полутора-двух лет, и особенно последних месяцев дали основания некоторым журналистам и аналитикам говорить едва ли не о начале заката США как олицетворении `моносверхдержавности`. И это связано не только с событиями 11 сентября 2001 года, показавшими высокую степень уязвимости Соединенных Штатов. В этот период не просто произошло замедление темпов роста американской экономики (с рецессией на несколько месяцев в 2001 году), но и крушение ряда крупнейших американских корпораций, в том числе тех, высший менеджмент которых оказался уличенным в неблаговидных махинациях. Это резко подорвало доверие инвесторов к американским акционерным компаниям, к корпоративным ценным бумагам, снизило привлекательность американского рынка корпоративных бумаг, значительно сократив приток иностранных капиталов в американскую экономику.
Под вопросом оказалась вся система `новой экономики`, на которую делала ставку предыдущая администрация демократов и соперник Дж.Буша-младшего на выборах 2000 года Альберт Гор.
Экономика США остается, безусловно, самой мощной экономикой и в первом десятилетии XXI века. У нее остаются огромные ресурсы для роста. Однако можно с высокой степенью вероятности утверждать, что в этом десятилетии американская экономика не будет, как в предыдущем, продолжать наращивать свой отрыв от ЕС, и разрыв между США и Китаем и США и Индией будет и дальше сокращаться.
Несмотря на все явное изначальное нежелание (вполне понятное) втягиваться в решение палестино-израильской проблемы, администрация Дж.Буша-младшего оказалась вовлеченной в этот процесс в полном масштабе - с очень малыми шансами при свойственном ей подходе добиться сколько-нибудь существенных результатов в современной, исключительно сложной ситуации (Ряд западных специалистов в последнее время небезосновательно отмечают, что палестинские радикалы, интенсивно используя террор, начинают выигрывать войну с Израилем`. Если это произойдет действительно, то это самым негативным образом скажется на положении дел во всей системе международных отношений; в том числе это может негативно сказаться и на перспективах борьбы с терроризмом в нашей стране.).
Не только политики и общественные деятели мусульманского мира, но и многие деятели стран Европейского союза все чаще обвиняют США в том, что администрация Буша, борясь за голоса еврейской общины США (которая традиционно в большей степени ориентирована на демократов, нежели на республиканцев), в большей степени, чем следовало бы, заняла позицию в поддержку радикальных сил в Израиле по вопросу об израильско-палестинском конфликте. Это в еще большей степени способствует росту антиамериканизма в исламском мире (особенно в арабских странах), в том числе в самых радикальных формах. В результате социально-психологическая база для политического терроризма в самых крупных масштабах явно увеличивается, что грозит новыми актами `мегатеррора` (включая акты с применением оружия массового уничтожения) против США и их союзников.
Начавшаяся быстрыми успехами антитеррористическая операция в Афганистане стала грозить превратиться в затяжную наземную войну и в длительный период внутренней нестабильности в этой стране, где во главе государства оказался руководитель, рассматривающийся в регионе как явно проамериканский деятель. В этой войне все огромные достижения США в средствах космической и воздушной разведки, воздушной мощи, в высокоточном оружии могут оказаться малозначимыми.
Объявленная данной республиканской администрацией готовность вести `войну с терроризмом` по всему земному шару выглядит во многом аналогом таких же лозунгов, выдвинутых президентом-демократом Дж.Ф.Кеннеди применительно к идее бороться повсеместно за свободу и демократию, что небезосновательно считают политической и идеологической основой `сверхвовлеченности` США в различных районах мира (прежде всего во Вьетнаме) в 60-70-х годах, когда в результате американская мощь и влияние оказались значительно ослабленными. Тогда Г.Киссинджер провозгласил идею `пятиполюсного баланса сил`, несмотря на то что это по-прежнему был мир, в котором главным структурным элементом было наличие двух супердержав - СССР и США. Это дало основание Г.Киссинджеру в начале 70-х годов говорить о возникновении `пятиполюсного баланса сил` (США, СССР, Китай, Япония, Западная Европа), который в полном масштабе не состоялся, но как операционная концепция помог США восстановить свои позиции в мире.
Кандидаты на роль `второй сверхдержавы` в XXI веке
НАИБОЛЕЕ ВЕРОЯТНЫМ КАНДИДАТОМ на роль `второй сверхдержавы` XXI века считается сегодня Китайская Народная Республика, демонстрирующая на протяжении практически двух десятилетий устойчиво высокие темпы роста.
Китайским руководством поставлена цель `в основном осуществить модернизацию к середине нынешнего века и превратить Китай в процветающую, могучую, демократическую, социалистическую страну, совершить возрождение китайской нации. К такой долгосрочной, ориентированной на пять десятилетий вперед установке китайских руководителей следует относиться со всей серьезностью, ибо предыдущие долгосрочные установки КНР, провозглашенные в начале-середине 80-х годов и связанные прежде всего с именем Дэн Сяопина, в значительной мере оказались реализованными. Прогнозы же тех, кто полагал, что Китай в 90-х годах рухнет под тяжестью нарастающих социальных и идеологических проблем, не оправдались.
Строя `вторую сверхдержаву` XXI века, китайские руководители всячески стараются избежать тех ошибок, которые были свойственны руководству СССР. Китайская экономика не строится более на автаркичной основе, она все больше интегрируется в мировую экономику, в том числе за счет недавнего вступления КНР в ВТО. Огромное внимание китайское руководство уделяет укреплению своих позиций в мировой финансовой системе (за счет поэтапного укрепления юаня, наращивания золотовалютных резервов Банка Китая, развития наряду с Гонконгской фондовой биржей фондовой биржи в Шанхае и др.).
Осмотрительно китайское руководство действует применительно к возможному участию КНР в решении острых международных конфликтных и кризисных ситуаций, предельно ограничивая китайскую `вовлеченность` не только в материальном отношении, но и в политико-психологическом и эмоциональном. (Это относится, в частности, к участию КНР в ближневосточном урегулировании, к серии балканских кризисов и др.) Но при этом КНР наращивает свое влияние непосредственно по периметру своих границ, в зоне традиционного влияния Китая, укрепляя там прежде всего свои экономические позиции (особенно в Юго-Восточной Азии).
Интегрируя КНР в мировую экономику, добиваясь высоких результатов в конкурентной борьбе на мировых рынках, китайское руководство в то же время весьма последовательно и жестко обеспечивает реальный суверенитет Китая, сохраняя максимально возможную `свободу рук` во внешней политике и в вопросах национальной обороны (По некоторым попавшим в печать сведениям, со стороны одного из западноевропейских лидеров китайскому руководству два года назад было сделано предложение о присоединении КНР к `клубу избранных - `большой семерке` наиболее развитых стран мира (США, Великобритания, Германия, Япония, Канада, Италия, Франция), превратившейся со вступлением в этот `клуб` России в `восьмерку`. Китайское руководство отвергло это предложение.).
Одним из важнейших символов обеспечения суверенитета для Китая долгое время был вопрос о возвращении под юрисдикцию Пекина Макао (Аомынь) и Гонконга (Сянган), что недавно и было осуществлено. В настоящее время на повестке дня стоит проблема Тайваня (По ряду оценок, вслед за Тайванем с высокой степенью вероятности последуют Парасельские острова (спорная территория с Вьетнамом) и Сенкаку (спорная территория с Японией).).
При этом восстановление китайского суверенитета над Тайванем не исключает возможности применения со стороны КНР военной силы (что соответствует действующим нормам международного права). `Статус Тайваня как части Китая ни в коем случае нельзя изменить. Позиция китайских коммунистов в деле охраны государственного суверенитета и территориальной целостности тверда и непоколебима. Мы с максимальной искренностью стремимся к мирному воссоединению страны, но не можем дать обещание отказаться от применения силы`, - заявляет китайский лидер Цзян Цзэминь.
Китайское руководство последовательно (и подчас весьма жестко) отвергает вмешательство во внутренние дела КНР, отказывается признать универсальными, применимыми к условиям Китая западные стандарты прав человека, следование которым является официальным курсом России. В этом отношении Китай в гораздо большей степени дистанцирован от Запада, нежели другой азиатский гигант - Индия, часто именовавшаяся западными политологами `крупнейшей в мире демократией`.
Американская `моносверхдержава` к становлению КНР как потенциальной `второй сверхдержавы` относится отнюдь не безучастно. Американская государственная политика в отношении КНР на протяжении последних 15-20 лет (особенно после событий на площади Тяньаньмэнь в 1989 году) характеризуется сложным сочетанием `сдерживания` и `вовлеченности`. С приходом к власти администрации консервативных республиканцев в 2001 году компонент `сдерживания` стал более значительным. Многое дает основание считать, что заявление министра обороны США Д.Рамсфелда в начале 2001 года о том, что КНР является не партнером, а соперником, отражало (и отражает) доминирующую философию, внешнеполитические и военно-политические установки данной администрации (При этом многие китайские деятели убеждены, что стратегической задачей США является не просто ограничение влияния КНР в мире, недопущение превращения Китая в реального соперника Америки в важнейших сегментах международных отношений, но и разрушение КНР наподобие того, что было осуществлено, как считают в Китае, в отношении главного соперника США предыдущего периода - Советского Союза.).
Осознавая огромную экономическую, финансовую и военную мощь США (в том числе военно-морскую мощь, что принципиально важно с точки зрения осуществления задачи установления суверенитета над Тайванем), китайское руководство, в принципе, старается избегать `лобовых` политических столкновений с США, в том числе за счет ограничения числа сфер, где оно могло бы сталкиваться с пока единственной сверхдержавой XXI века. Одновременно там, где это отвечает взаимным интересам, китайские руководители идут на значимое сотрудничество с США. Ярким примером этого служит активная поддержка Китаем Соединенных Штатов в войне с терроризмом.
***
СРЕДИ ДРУГИХ КАНДИДАТОВ на роль сверхдержав XXI века называют Индию и Европейский союз - в случае трансформации последнего в федеративное образование (как это предложило недавно руководство Германии).
Индия за последние 10-12 лет явно демонстрирует впечатляющие успехи в своем экономическом, научно-техническом и военном развитии (отставая, правда, по темпам роста от КНР, что явно не устраивает индийскую деловую и политическую элиту). Индия даже в большей степени, чем Китай, сделала ставку на развитие наукоемкой промышленности, на мобилизацию своего `человеческого капитала`. Она добивается своего `места под солнцем` за счет целенаправленной интеграции в мировую экономику, в международное информационное пространство (используя в том числе такое свое преимущество, как знание значительной частью индийской элиты и индийского среднего класса английского языка). При этом Индия предпринимает немало усилий, как и другой азиатский гигант, по укреплению своего реального суверенитета, свидетельством чему является создание ею в 1998 году собственного ядерного оружия и ряда современных средств его доставки. (Многое позволяет при этом предположить, что в статусных целях Индия в ближайшие 10-12 лет приобретет, как и Китай, ядерные средства межконтинентальной дальности.) Но в целом на обозримую перспективу потенциал превращения Индии во `вторую сверхдержаву` выглядит менее внушительным, чем потенциал Китая.
Динамика превращения ЕС в сверхдержаву XXI века будет зависеть не только от темпов экономического роста Евросоюза (которые в последние 10-12 лет у него были значительно ниже, чем у США), но и от становления у ЕС собственной внешней и оборонной политики (что еще в середине 90-х годов провозглашено как одна из важнейших задач Евросоюза.
До последнего времени этот процесс идет с большим трудом, в том числе за счет вполне естественного сопротивления со стороны США. Но он может ускориться также в силу явного снижения для нынешней американской администрации значимости НАТО (близкие к этой администрации обозреватели в Вашингтоне все чаще заявляют о том, что `НАТО мертва`) после того, как США признали эту организацию практически бесполезной для обеспечения войны с терроризмом в Афганистане и других районах мира, где для них значительно более ценным партнером оказалась Россия, обладающая там теми возможностями и теми атрибутами реального суверенитета, которых нет у западноевропейских государств - союзников США по НАТО.
Автору недавно пришлось слышать из уст одного из видных политических деятелей Западной Европы сентенцию о том, что у ЕС обязательно появится собственная, независимая от США, оборонная и внешняя политика, если нынешняя консервативная республиканская администрация будет переизбрана на второй срок и сохранит свой внешнеполитический курс, за счет которого дистанция между США и ЕС все больше увеличивается.
Великие державы
ВЕЛИКИЕ ДЕРЖАВЫ, как и супердержавы, можно рассматривать как субъекты международных отношений, которые каждый в отдельности значительно превосходят по своей мощи и влиянию государства следующего уровня. (Собственно, сверхдержавы можно считать особым случаем феномена великих держав, то есть каждая сверхдержава одновременно является и великой державой; но, разумеется, не каждая великая держава является сверхдержавой.) Соответственно, великие державы - это менее редкий феномен мировой истории, нежели сверхдержавы.
Разные периоды истории характеризовались различным составом великих держав. Во второй половине XVIII века наряду с ослабляющейся Испанией и усиливающимися Францией и Англией таковыми в Европе были Швеция и Нидерланды. (Последние при этом обладали наивысшим для того времени уровнем того, что сейчас мы оцениваем `индексом развития человеческого потенциала`.)
Великой державой для Европы в XVII веке была и Оттоманская империя - мусульманское государство с основной массой территории, находившейся вне Европейского континента, но оказывавшей большое влияние на всю европейскую политику.
В XVIII веке, победив в затяжной и ресурсоемкой Северной войне Швецию, на европейской арене неожиданно для многих возникла великая держава в лице петровской Российской империи. Нидерланды и Испания покинули в XVIII веке `высшую лигу`. Швеция, как уже отмечалось выше, также превратилась во `второразрядную державу`.
Понятие `великие державы` стало общеупотребительным в Европе в первые десятилетия XIX века. Наиболее рельефно этот феномен проявился после поражения наполеоновской Франции, в котором решающую роль сыграла Россия в результате Отечественной войны 1812 года.
Венский конгресс государств-победителей 1815 года кодифицировал статус великих держав (России, Великобритании, Австрии и Пруссии), их огромное преобладание над всеми остальными субъектами международных отношений, формально суверенных, но на деле имевших ограниченный суверенитет. Особые `права` великих держав проявились также в том, что они активно в ходе конгресса перекраивали карту Европы, добиваясь создания устойчивой системы баланса сил (во многом в соответствии с идеями британского премьера Уильяма Питта, к тому времени уже покойного).
Созданный в результате Венского конгресса Концерт европейских держав управлял весьма успешно международными отношениями с точки зрения предотвращения крупных войн, по масштабам соизмеримых с тем, что пришлось пережить Европе в ходе Тридцатилетней войны в XVII веке, войны за испанское престолонаследие в начале XVIII века и в ходе войн периода Французской революции и Наполеоновских войн. В течение сорока лет после Венского конгресса не было ни одной войны с участием великих держав, а после Крымской войны 1853 года войн всеобщего характера не было еще шестьдесят лет, как справедливо, например, отмечал Г.Киссинджер.
Постепенно в число великих держав XIX века вернулась и Франция, которую державы-победительницы не поставили в 1815 году в положение униженной и оскорбленной нации. Восстановленные на троне Бурбоны (а вместе с ними и вся французская нация) получили от великих держав-победительниц ту же территорию Франции, какой она владела до революционных и Наполеоновских войн (и эта территория была значительно больше той, которой владели в первой половине XVII века Генрих IV и Ришелье до начала французской экспансии). В этом было радикальное отличие положения Франции от того, что сделали западные державы с Германией и Советской Россией после Первой мировой войны, создав неустойчивую Версальскую систему, не осуществив политики `вовлеченности` в отношении их.
В результате после Первой мировой войны Германия и Советская Россия (СССР) выступали во многом как антисистемные силы, параллельные (а иногда и совместные) (Здесь уместно вспомнить о широкомасштабном военном и военно-техническом сотрудничестве между веймарской Германией и Советской Россией - по танкам, авиации, химическому оружию и др.) усилия которых Версальская система не могла выдержать. Прояви западные руководители того периода больше мудрости и воображения, осуществив активную политику `вовлечения` СССР и Германии в существовавшую (тогда европоцентристскую) систему международных отношений, мир в последующем имел бы совсем иные очертания.
В период после Второй мировой войны, несмотря на все очевидные тенденции к демократизации системы международных отношений, вновь произошло закрепление категории `великих держав`, что первоначально вылилось в рузвельтовскую идею `четырех полицейских` (США, СССР, Великобритания и Китай), обеспечивающих международный порядок совместными усилиями, в том числе за счет использования военной силы.
При поддержке СССР и Великобритании `четверка` великих держав скоро превратилась в `пятерку` за счет включения в `клуб избранных` Франции. Эта `пятерка` стала постоянным членом Совета Безопасности ООН, организации, создание которой было инициировано лидерами двух великих англосаксонских держав. Франция не могла после тяжелого поражения, понесенного этой страной от нацистской Германии, идти ни в какое сравнение ни по экономической, ни по военной мощи не только с США, но и с Великобританией и Советским Союзом.
Но ее Сопротивление, возглавлявшееся прежде всего такой фигурой, как Шарль де Голль, одновременно традиции государственности, гражданского общества, демократии, богатейшая культура сделали полностью оправданным формальное включение Франции в число великих держав. Уже через 15-17 лет после окончания Второй мировой войны, пройдя через все испытания распада колониальной империи (который проходил у Франции значительно более болезненно, чем у Британской империи), через кризис в связи с трехсторонней акцией (Франция-Великобритания-Израиль) на Ближнем Востоке (Суэц в 1956 году), Франция после возвращения де Голля к власти убедительно продемонстрировала вновь, что она имеет материальные и духовные основания быть великой державой.
Помимо обретения собственного, полностью независимого от США и Великобритании ядерного оружия и средств его доставки, Франция продемонстрировала крупные успехи в развитии национальной гражданской наукоемкой промышленности - атомной энергетики, электроники, ракетостроения, авиации и т.д., став одним из локомотивов развития Западной Европы в целом. Многое было сделано в этих областях при активном сопротивлении двух других великих западных держав, особенно США, не желавших иметь в лице Франции конкурента, например в сфере услуг коммерческих запусков искусственных спутников Земли.
Подъем Франции в 50-60-х годах, а во многом и в последующие 10-15 лет в значительной мере был связан с настойчивым стремлением обеспечить ее реальный суверенитет, ее `место под солнцем` не только в сугубо материальном отношении, но и в культурном, социо-психологическом, эмоциональном отношениях. Продолжая традиции Ришелье, все послевоенные лидеры Франции огромное внимание уделяют сохранению и развитию литературного французского языка, его сохранению в качестве одного из международных языков, в том числе в сферах традиционного французского влияния.
Укрепив свой реальный суверенитет во все более взаимозависимом и глобализирующемся мире, Франция, как это ни парадоксально на первый взгляд, стала играть едва ли не центральную роль в развитии интеграционных процессов в Европе, которые привели к созданию в 1992 году Европейского союза, имеющего шансы, как это уже отмечалось выше, в обозримом будущем перерасти в значительно более консолидированный субъект международных отношений, в том числе превратиться в сверхдержаву нового типа.
Другая великая западная держава Великобритания избрала в послевоенном мире иной путь, пойдя на оформление целой серии частных соглашений об `особых отношениях` с супердержавой - США. (`Особые отношения` с США по многим параметрам лишили Великобританию статуса независимого ядерного государства.Это дало Великобритании ряд преимуществ, но привело в конечном итоге к значительно меньшей степени суверенитета этого государства как до создания Европейского союза, так и после этого события, когда вошедшие в ЕС западноевропейские страны (включая Францию и Великобританию) сознательно и добровольно пошли на ограничение своего суверенитета и де-факто и де-юре.
По многим параметрам национальной мощи на роль великой державы уже давно может вновь претендовать Германия, особенно после крушения ГДР и воссоздания единого германского государства.
Вокруг Германии явно формируется зона доминирующего германского экономического (во многом и культурного) влияния, которое уже сейчас в ряде случаев перерастает во влияние политическое. Происходит это прежде всего эвентуально, по причине силы германской экономики, высоких культурных и технических стандартов этой великой нации.
Будучи одним из главных действующих лиц в развитии интеграционных процессов в Европе, Германия, как и Франция, активно осуществляет политику по продвижению немецкого языка, немецкой культуры, имея для этого такую заметную организацию, как `Институт Гете`, действующую активно не только в Европе, но и далеко за ее пределами, например в Индии.
После тяжелейшего поражения нацистской Германии во Второй мировой войне, ее безоговорочной капитуляции эта страна на определенный промежуток времени не обладала суверенитетом де-юре, а затем ее реальный суверенитет долгое время оставался ограниченным (ГДР - в рамках Организации Варшавского договора (ОВД), ФРГ - в рамках НАТО). В определенной мере в силу огромной зависимости Германии от своих союзников по НАТО (особенно от США) в военной сфере суверенитет Германии остается ограниченным и по сей день.
Лет 20 назад один видный государственный деятель ФРГ говорил автору, что политическая и деловая элита Германии уже никогда не будет `добиваться `места под солнцем `, двигая по карте мира танковые дивизии `. По его словам, `Германия будет решать свои национальные задачи, используя силу немецкой марки`. Сила этой денежной единицы действительно привела к крушению Берлинской стены, крушению ГДР, а вместе с ней и всей `второй империи СССР `.
Но в рамках нового нарождающегося субъекта международных отношений - Европейского союза - Германия, создав с другими членами ЕС евро, пошла на важнейший для своего национального самосознания отказ от символа и подлинного компонента реального суверенитета - немецкой марки - в надежде, что тем самым в этом новом образовании мировой иерархии Германия обретет ведущее место, став не в прямом, но опосредованном виде доминирующей силой в Европе, прежде всего в Европейском союзе, имеющем шансы стать супердержавой.
Региональные державы
РЕГИОНАЛЬНЫЕ ДЕРЖАВЫ - это государства, способные оказывать, как правило, влияние лишь на ограниченном пространстве и прежде всего на противостоящие и соизмеримые с ними по силе государства (или на более слабые государства). Но в ряде случаев региональные державы могут противодействовать великим державам и даже сверхдержавам, противопоставляя им не только собственные ресурсы, но и формируя те или иные коалиции, которые способны увеличивать их возможности. Число региональных держав может быть в современной системе международных отношений (или в ограниченном сегменте международных отношений) значительно большим, чем великих держав.
В современных международных отношениях можно найти немало примеров региональных держав, ибо, занимая место в мировой иерархии ниже великих держав, а тем более супердержав, эти страны значительно более многочисленны. На Ближнем и Среднем Востоке это, безусловно, Иран, Ирак, Израиль, Египет, Саудовская Аравия. Крупной региональной державой, безусловно, является Пакистан - в силу численности своего населения, географического положения, военной мощи, которая получила резкое приращение в 1998 году в результате обретения им собственного ядерного оружия и средств его доставки. Пакистан обладает значительным влиянием в Персидском заливе, в том числе в такой стране, как Саудовская Аравия.
Региональным державам в большинстве случаев также свойственно стремление иметь реальный суверенитет, но далеко не все им на деле обладают в современных условиях. Суверенитет Ирака ограничен санкциями ООН, наложенными в результате иракской агрессии против Кувейта и поражения Ирака в войне против возглавлявшейся США коалиции в 1990 году. Реальный суверенитет такой важной региональной державы, как Египет, ограничивается большой зависимостью египтян от ежегодной помощи со стороны США этой стране после того, как дипломатия Г.Киссинджера вывела эту страну из сферы влияния СССР в середине 70-х годов в обмен на содействие США восстановлению этой страной суверенитета на Синайском полуострове.
В АТР явным региональным центром силы с преобладанием атрибутов реального суверенитета является Вьетнам, страна, где, как и в КНР, сохранилась руководящая роль коммунистической партии. Это государство в 60-70-х годах (при обширнейшей помощи СССР, а также КНР) продемонстрировало способность не просто противостоять одной из двух супердержав, но и добиться над ней выдающейся военной победы в 1975 году, которую связывают с именем генерала Нгуен Во Зиапа. В последующем Вьетнам успешно противостоял давлению своего великодержавного соседа Китая, в том числе в вооруженном конфликте с КНР в 1979 году, в котором, по некоторым данным, с китайской стороны было задействовано до 300 тысяч военнослужащих.
Среди региональных держав Дальнего Востока можно отметить Южную Корею-Республику Корея, которая, хотя и находится в военном отношении в сильной зависимости от США, за счет крупных успехов в экономическом, технологическом развитии, в использовании человеческого капитала явно увеличила свою мощь и влияние за последние 15-20 лет и имеет потенциал для этого в обозримой перспективе.
Региональной державой является Израиль. Это в том числе обеспечивается его значительным арсеналом ядерного оружия. Израиль при этом обладает особыми параметрами глобального влияния, прежде всего через еврейскую общину `моносверхдержавы` США, которая занимает сильные позиции в СМИ, финансах, массовой культуре, в индустрии развлечений.
Весьма интересный феномен региональных держав последних 10-15 лет - Испания. Едва ли не с XVII века эта страна с богатейшей историей и культурой находилась в состоянии кризиса, ослабления позиций того, что некогда было великой державой. Ее развитие задержалось в послевоенный период из-за диктатуры Франко, на которую едва ли не благосклонно смотрела значительная часть политической элиты западных демократических государств в условиях холодной войны.
В Испании, как в свое время и во Франции, сделали значительный упор на развитие наукоемких отраслей промышленности, на поддержание Испанией ряда собственных компонентов оборонной промышленности. Одним из важнейших ресурсов завоевания своего места под солнцем в условиях глобализации испанские политики и предприниматели выбрали испаноговорящую Латинскую Америку, откуда Испания вынуждена была уйти еще в XVIII и XIX веках. Наличие общей языковой среды, культивирование Испанией своего языкового, культурного влияния оказалось одним из важнейших условий успешного продвижения испанских услуг и товаров в Латинскую Америку, существенно увеличив емкость рынка для Испании.
Именно за счет латиноамериканского рынка Испания в последние несколько лет добилась также крупных успехов в банковской сфере, в результате чего два испанских банка оказались в первой мировой банковской десятке (под контролем которой находится до 70% международных межбанковских операций и около 70% всех мировых платежей).
Место и роль России
В ТО ВРЕМЯ как ВВП США в 90-х годах увеличился примерно на 30%, ВВП России (в границах РФ) сократился за этот период на 40%. В последние годы наблюдается заметный рост ВВП, но он не может еще долгое время скомпенсировать предыдущее падение ВВП, обеспечить должный подъем в социальной, культурной сферах, в укреплении обороноспособности страны. В связи с этим неоднократно приходится слышать о том, что Россия сегодня не только уже не сверхдержава, но не является и великой державой, а остается лишь `влиятельной региональной державой.
Представляется, что при всех очевидных слабостях своего современного положения Россия все-таки не настолько слаба, чтобы быть просто `влиятельной региональной державой`. И дело здесь не только в том, что по ядерному параметру, по-прежнему являющемуся главенствующим параметром военной мощи, о чем свидетельствует и то, с какими огромными затратами добились своего ядерного статуса Индия и Пакистан уже в новую эру, после завершения холодной войны, Россия остается не просто великой державой, а сверхдержавой. Россия обладает такой территорией и такими природными ресурсами, которых нет ни у одной другой великой державы, не говоря уже о перечисленных выше региональных державах. Спустившись значительно ниже, чем СССР, по ИРЧП (примерно с 34-35 места на 62 место, Россия тем не менее находится в этом рейтинге значительно выше, чем Китай (99 место), Индия (128 место), Бразилия (74 место), Саудовская Аравия (75 место) и другие, и имеет значительные шансы подняться выше (особенно если в нашей стране будет решена проблема увеличения продолжительности жизни, резко сократившейся за последние 10-12 лет).
Россия является одним из крупнейших в мире обладателей энергоресурсов и производителей различных видов энергии (в том числе по добыче нефти Россия вышла в 2002 году на первое место в мире, обогнав Саудовскую Аравию, которая в то же время сохраняет роль крупнейшего в мире экспортера, являясь одним из ведущих членов ОПЕК, в который Россия не входит).
Одной из основных слабостей России как державы является усилившаяся после распада СССР ее зависимость от производства и экспорта сырья, что делает нашу экономику менее конкурентоспособной по сравнению с наиболее развитыми и с теми развивающимися государствами, которые активно наращивают долю обрабатывающей промышленности в производстве ВВП. Без радикального изменения положения дел в этом направлении не удастся обеспечить роль России как великой державы.
Важным ресурсом укрепления экономических позиций России является постсоветское пространство, на котором сила и влияние нашей страны остаются гораздо более значительными, но часто недостаточно используемыми, нежели это представляется многими в Москве.
Россия все еще обладает многими компонентами реального суверенитета. Именно это позволяет ей добиться (с учетом успешного опыта других стран) значительно более высокого `места под солнцем`, о чем говорил в 2002 году Президент России В.В.Путин в своем Послании Федеральному Собранию РФ.
Реальный суверенитет России делает возможным ее активное вмешательство в те процессы, где действительно наблюдается угроза международному миру, несоблюдение которого обернулось бы огромными потерями для самой России.
Одной из демонстраций возможностей России как великой державы, способной оказывать влияние селективно на развитие важнейших процессов в различных районах мира, является воздействие российского руководства на лидеров Индии и Пакистана в очередной момент обострения отношений между ними, грозившего вылиться в обмен ядерными ударами. Это воздействие вылилось в приглашение премьера Индии Ваджпаи и Президента Пакистана Мушаррафа в июле 2002 года в Алма-Ату и их встречу с Президентом России В.В.Путиным, результаты которой необоснованно были скептически встречены значительной частью российских обозревателей и замалчивались большей частью западной прессы. Между тем профессиональная оценка последующих событий, их внутренней взаимосвязи дает все основания сделать вывод о том, что данные усилия России сыграли весьма положительную роль в стабилизации обстановки в тот конкретный промежуток времени.
Наличие реального суверенитета России, целого ряда специфических для России параметров мощи и влияния сделало, как уже отмечалось, Россию более важным партнером для США в борьбе с терроризмом, чем их традиционные союзники.
Улучшив значительно свои отношения с США в 2002 году, Россия смогла существенно продвинуться вперед в своих отношениях с Европейским союзом, а также с великим азиатским соседом - КНР, с которым ранее был подписан беспрецедентный для отношений между столь крупными державами Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве, в котором, в частности, фиксируется отказ обеих сторон от каких-либо территориальных претензий друг к другу.
Тем самым Россия продемонстрировала, по словам министра иностранных дел России И.С.Иванова, свою приверженность `многовекторной внешней политике.
Сохранение такой линии и в дальнейшем будет обеспечивать развитие России как современной демократической страны с развитыми институтами политической демократии, ее поэтапное `подтягивание` к наиболее развитым странам мира в экономическом и социальном развитии.
Россия по всей совокупности параметров национальной мощи, способности оказывать влияние на многие процессы в международных отношениях, не являясь, как Советский Союз, супердержавой, тем не менее и не превратилась в просто региональную державу. Наша страна и по своим объективным показателям, и по реальным действиям в мировой политике является великой державой. Но сохранение и укрепление этого статуса все больше зависит от нашей способности создать современную экономику, основанную на использовании и развитии `человеческого капитала`.
Россия и новые вызовы безопасности. Сайт Совета по внешней и оборонной политике.
`Манифест российского патриотизма` (За Россию великую и неделимую). Центр `Народный депутат` под рук. А.Я.Большакова, В.В.Гальченко, Д.О.Рогозина. М., 2001, стр. 53.
А.А.Кокошин. Путь России в глобальную экономику. М., 1999, стр. 10-18.
Примечательно, что такой важнейший элемент и символ глобализации, как Интернет, чрезвычайно фрагментирован этнически и религиозно.
А.А.Кокошин. Национальная безопасность России в условиях глобализации. М., 2001.
`Новая философская энциклопедия`, т. III. М., 2001, стр. 41.
Одновременно нация используется в сочетании `гражданская нация` или `политическая нация, которое утверждалось в Европе в эпоху Французской революции конца XVIII века, чтобы противопоставить представлениям о божественном происхождении (и особых правах) монархов представление о гражданском обществе, о том, что именно гражданское общество имеет право создавать государство, обладать суверенитетом и контролировать во всех проявлениях его деятельность.
Понятие `нации` стало широко использоваться в эпоху формирования современных государств вместо феодальных (династических, религиозных) образований. В государствах нового времени вместе с утверждением единого правления, рынка и массового образования распространялось культурно-языковое однообразие вместо локального разнообразия (Ришелье) или наряду с ним; общие гражданские и правовые нормы, а вместе с этим и общая идентичность. Гражданские нации - это, как правило, многоэтнические образования с разной степенью культурной и политической консолидации. - В.А. Тишков. Этнология и политика. М., 2001, стр. 235-236.
Принцип создания государств-наций возник (и стал операционным) во Франции в XVII веке - сначала усилиями Генриха IV и его первого министра Сюлли, а затем кардинала Ришелье. Генрих IV при построении государства-нации на основе административно-политического хозяйственного единства территории и связанного с ним единства языка и культуры в своих отношениях с другими государствами стремился всячески обеспечить эту целостность от их посягательств. (При этом Франция в то время была де-факто в значительной мере полиэтническим государством - с учетом весьма значительных отличий в языке, культуре, образе жизни в таких областях, как Прованс и Лангедок, Бретань, Нормандия и др., по сравнению с Центральной Францией. В тот период это были не меньшие различия, чем между территорией Московского княжества и Казанским или Астраханским ханствами, с одной стороны, и Великим княжеством Литовским - с другой.) Появление принципа государства-нации, его активное использование на практике Францией при Ришелье (а затем и другими европейскими странами) означало конец принципа универсализма, носителем которого выступала Священная Римская империя германской нации.
Запад демонстрировал явную сдержанность в решении вопроса о реструктуризации долгов на выгодных для России условиях, а тем более в вопросе о `прощении` России долгов Советского Союза (как это было, например, сделано Западом в отношении Польши). Такое отношение Запада к проблеме внешней задолженности дало основание члену-корреспонденту РАН С.М.Рогову небезосновательно заявить о том, что данная задолженность аналогична репарациям, которые должна была выплачивать Германия западным странам после своего поражения в Первой мировой войне. Пик выплаты Россией задолженности приходится на 2003 год, что может серьезно осложнить социально-политическую обстановку в стране накануне парламентских, а затем и президентских выборов.
Индекс развития человеческого потенциала рассчитывается на основе ожидаемой продолжительности жизни при рождении, грамотности среди взрослых, совокупного валового показателя числа поступивших в учебные заведения первого, второго и третьего уровней, ВВП на душу населения (с ППС, в долларах США). - Доклад ООН о развитии человека. 2002, стр. 144-145.
J.Nye. Bound to Lead. The Changing Nature of American Power. New York, 1990, pp. 31-32.
См. раздел о `предъядерном сдерживании` в монографии: А.А.Кокошин, В.А. Веселов, А.В.Лисс. Сдерживание во втором ядерном веке. М., 2001, стр. 55-56.
Здесь можно выделить такую яркую фигуру, как генерал фон Ф.Зейдлиц, создавший и на деле применивший новую тактику кавалерии, проповедовавший тактику `конного шока` - удара по противнику на поле боя десятками эскадронов в сомкнутом строю, со всадниками, идущими `стремя-в-стремя`, что требовало исключительно высокого уровня выучки частей и соединений кавалерии, мужества кавалерийских начальников всех уровней, их способности осуществлять устойчивое, непрерывное управление в быстро меняющейся обстановке. Фон Ф.Зейдлиц - это предтеча блестящих танковых командующих и командиров Германии и Советского Союза периода Второй мировой войны. Советские танковые командиры (особенно в 1943-1945 гг.) были в числе тех личностей, которые в конечном итоге обеспечили превращение Советского Союза в одну из двух сверхдержав.
В случае возникновения войны с применением ядерного оружия, по некоторым оценкам, погибло бы около 100 миллионов американцев и более 100 миллионов советских граждан, с многомиллионными потерями для Западной Европы. Все остальные катаклизмы истории перед лицом этого выглядели бы просто незначительными. - См. G.T.Allison, Ph.Zelikov. The Essence of Decision. Explaining Cuban Missile Crisis. N.Y., Sydney, Amsterdam etc., 1999, p. 1.
P.Kennedy. The Rise and Fall of the Great Powers. Economic Change and Military Conflict from 1500 to 2000. New York, 1987, p. XVII.
А.Токвиль. Демократия в Америке. М., перевод с французского, 1992, стр. 296. (С предисловием Гарольда Дж. Ласки.)
А.А.Кокошин, В.А.Веселов, А.В.Лисс. Сдерживание во втором ядерном веке. М., 2001, стр. 6-14.
Автор не ставил своей задачей проанализировать в совокупности все факторы и обстоятельства крушения СССР как супердержавы, распада этого государства. Но нельзя при этом не констатировать, что до сих пор, к сожалению, нет достаточно основательных трудов на эту важнейшую тему. Между тем без глубокого, с нюансами и деталями, консенсусного понимания того, что произошло с Советским Союзом, невозможно достаточно уверенно двигаться вперед в завоевании Россией своего `места под солнцем`.
J.Nye. The Paradox of American Power. Why World`s Only Superpower Can`t Go It Alone. N.Y, 2002, p. 8-40.
Стабильность американских рынков корпоративных и государственных ценных бумаг, за счет эмиссии которых покрывается огромный государственный долг США, исчисляемый более чем в 6 трлн. долларов, в значительной мере определяется притоком капиталов прежде всего из Японии и из арабских нефтедобывающих стран. По ряду данных, в конце 2001 года и особенно в первой половине 2002 года этот приток заметно сократился из-за продолжающейся в целом стагнации японской экономики и в силу роста напряженности между США и арабским миром. По ряду сведений, в ходе операций американских правоохранительных органов по выявлению каналов поступления средств террористическим организациям они в массовом порядке по малейшему подозрению стали арестовывать счета различных арабских физических лиц и благотворительных организаций в США и других странах, с которыми у Соединенных Штатов имеются соответствующие соглашения. Эти настроения в арабском мире (где все еще сосредоточены огромные финансовые ресурсы) в пользу того, чтобы переориентировать свои вложения на другие страны мира.
Весьма примечательным является сделанное американским мультимиллиардером У.Баффетом несколько месяцев назад заявление о том, что акты `мегатеррора` с применением ядерного оружия или других средств массового уничтожения против США в грядущие годы практически неизбежны. В силу этого Баффет не рекомендует страховать риски, связанные с возможными терактами такого рода и их последствиями (основные капиталы Баффета - именно в страховом бизнесе, который понес после 11 сентября 2001 года многомиллиардные потери).
Во многом это произошло за счет того, что Советский Союз в этот период оказался вовлеченным в еще большей степени в разного рода `затратные проекты далеко за пределами традиционной сферы влияния и традиционной сферы национальных интересов России - в Анголе, Никарагуа, Эфиопии и др. Апофеозом этой вовлеченности стал ввод советских войск в Афганистан.
Цзян Цзэминь. Вместе созидать прекрасное будущее китайско-российских отношений. - Выступление Председателя КНР Цзян Цзэминя перед видными общественными деятелями России в МГУ (Москва, 17 июня 2001 г.). М., 2001, Материалы посольства КНР в РФ, стр. 14-15.
Цзян Цзэминь. Речь на Торжественном собрании по случаю 80-й годовщины со дня создания КПК (1 июля 2001 года). Пекин, 2001, стр. 57.
См. подробнее основательный разбор базовых элементов этой политики в монографии В.В.Журкина (В.В.Журкин. Европейский союз: внешняя политика, безопасность, оборона. М., 1998).
Г.Киссинджер. Дипломатия. М., перевод с английского, 1997, стр. 67.
В.Есин, Д.Афиногенов. К вопросу современного понимания опасностей и угроз в военной сфере.//`Вестник аналитики`, 2002 г. N2 (8), стр. 84.
Это недавно было кодифицировано подписанием российско-американского Соглашения о СНП, сам факт которого можно квалифицировать как значительный успех российской дипломатии.
Доклад ООН о развитии человека, стр. 158.
А.Минаев. `Челнок` Путина не долетел до цели.//` Новая газета`, 10-12 июня 2002 г., стр. 9.
Специалисты отмечают, что КНР не пошла на заключение такого рода договора ни с одним из своих соседей.
Ответы министра иностранных дел России И.С.Иванова на вопросы корреспондента газеты `Жэньминь жибао 15 июля 2002 года, сайт МИД РФ.
Фото:
- Совещание послов и постоянных представителей Российской Федерации 12 июля 2002 г. в МИД России. М.КАСЬЯНОВ, В.ПУТИН, И.ИВАНОВ, Г.СЕЛЕЗНЕВ
- Лидеры России - В.Путин, Германии - Г.Шредер и ООН - Кофи АННАН
- В.Путин и И.ИВАНОВ в зале заседаний Генассамблеи ООН на Саммите тысячелетия 2000 г.
- Министр иностранных дел Е.ПРИМАКОВ с западными коллегами на заседании Совета Россия-НАТО (12 декабря 1997 г.)
- В год 50-летия советской дипломатии (1967 г.) в Кремле были вручены награды группе дипломатов
- Общение с деловыми кругами - одно из главных направлений работы министра иностранных дел России
- Советская делегация на Общеевропейском совещании в Хельсинки, август 1975 г.

Андрей Афанасьевич Кокошин - директор Института проблем международной безопасности РАН, депутат Госу РОССИЯ - СВЕРХДЕРЖАВА, ВЕЛИКАЯ ИЛИ РЕГИОНАЛЬНАЯ ДЕРЖАВА?. // Международная жизнь (Москва).- 04.10.2002.- 009-010.- C.36-66

8 окт 2002

Док. 148592
Опублик.: 08.10.02
Число обращений: 1


Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``