ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

А.Ломм

Чудо

в Марабране

Фантастическая повесть

Москва.1964

ИЗДАТЕЛЬСТВО ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

И(Чехосл)

Л74

Пытаясь заработать на религиозности людей, дельцы из некой страны
Гирляндии создают машину, творящую чудеса. Заказ на первое чудо был
получен от руководителей гирляндской религиозной общины.
Проведена большая работа по подготовке к чуду. Десятки тысяч верующих
вышли в долину, моля всевышнего о ниспослании дождя. И чудо свершилось...
Действие фантастической повести чешского писателя Александра Ломма
развертывается в вымышленной стране, где господствует религия, сочетающая
в себе черты иудаизма, ламаизма, католицизма и других религий.
Читателю сначала кажутся необычными наименования священнослужителей, но
затем за протерами, абами, митрархами и т. д. он начинает видеть иерархию,
присущую многим современным религиям.
Яркие увлекательные эпизоды, приключенческий сюжет, гротескные ситуации
как бы исподволь и естественно подводят читателя к признанию абсурдности
идеи бога.
Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Отзывы и пожелания просим посылать по адресу:
Москва, А-47, Миусская пл., д. 7, Политиздат, редакция
научно-атеистической литературы.

КУРКИС БРАСК СПЕШИТ ПО ДЕЛУ

Бешеное южное солнце хлещет нестерпимым зноем по древней Сардуне, столице
великой Гирляндии...
За полноводной рекой Лигарой, среди позеленевших от времени дворцов
Гроссерии, снуют косяки распаренных туристов. Мелькают белые панамы,
темные очки, красные потные шеи... Воздух насыщен запахами бани,
парфюмерной лавки, вековой пыли. Возгласы вымученного восторга сливаются с
неумолчным щелканьем фотокамер и шарканьем многочисленных ног по
раскаленным плитам дворцовой площади. Нестерпимо хочется пить... Спастись
от жары можно только в великолепном, с гигантскими колоннами, Храме бога
единого да в прохладных залах музеев. Но и здесь не отдохнешь: теснота,
шум, давка, как на ярмарке.
В этой многолюдной сутолоке, в этой возбужденной толпе, охваченной общей
страстью глазеть и ахать, можно заметить низкорослую фигурку пожилого,
сухощавого туриста в соломенной шляпе, с кожаным чемоданом в руке. Словно
вьюн стаю неуклюжих карасей, рассекает он гущу очкастых, ошалелых
туристов, следуя каким-то своим, строго определенным маршрутом. Наступая
дамам на ноги, он не извиняется и даже не оборачивается на возгласы
возмущения. Ему не до мелочей. Он спешит. У него дело.
Лишь набежав по пути на очередного служителя Гроссерии, какого-нибудь
дородного аба в желтой сутане, перехваченной широким зеленым поясом,
человек с чемоданом задерживается на несколько секунд и конфиденциально,
вполголоса задает ему короткий вопрос. Монах обычно вздрагивает, быстро
осматривает человечка пронзительными глазками, словно стараясь запечатлеть
его в памяти, но затем все же дает ему удовлетворительный ответ. Небрежно
козырнув сутане одним пальцем, соломенная шляпа устремляется дальше, через
бесконечные, многоязычные толпы...
Перед входом во дворец самого гросса сардунского деловой человечек
останавливается, ставит свой чемодан на горячие каменные плиты и испытующе
смотрит на двух исполинов часовых, облаченных в маскарадные воинские
доспехи. Часовые не замечают любопытного пигмея. Да им и не полагается
замечать, ибо они просто живая бутафория. Их тупые остекленевшие глаза
устремлены в пустоту и не выражают ничего, кроме покорности. По темным
лицам стекают из-под меховых шапок струйки пота.
Найдя одного из часовых более подходящим, делец в соломенной шляпе
решительно к нему обращается:
- Мой привет тебе, доблестный воин! Великий гросс у себя?
У часового чуть-чуть дрогнуло веко, но он по-прежнему неподвижен, глух и
нем.
- Я спрашиваю, ведеор гросс, первосвященник гирляндский, сын божий или как
его там принимает сегодня?! - с нетерпением повторяет свой вопрос
человечек, щупая часового испытующим взглядом.
Не дождавшись и на сей раз ответа, он ворчит что-то вроде `болваны
безмозглые` и, подхватив свой чемодан, смело входит во дворец. Часовые и
не пытаются его задерживать: видимо, они поставлены здесь не для этого.
В огромном вестибюле с высоким лепным потолком соломенную шляпу тотчас же
окружает целая дюжина разноцветных сутан. Солидный мужчина в синем
облачении грема, очевидно главный привратник, с ледяной улыбкой обращается
к пришельцу с вопросом:
- Вы случайно сюда попали, ведеор, или вы знаете, где находитесь, и пришли
с намерением? Если с намерением, то что вам, собственно, угодно?
- Я Куркис Браск. Глава фирмы `Куркис Браск и компания - производство
приборов точной механики`, что в Марабране. Мне нужно видеть сына божьего,
великого гросса сардунского... По делу! - сухо, отрывисто заявляет
посетитель, сняв при этом свою соломенную шляпу и обмахиваясь ею.
Улыбка на лице главного привратника мгновенно меняется - теплеет,
становится угодливой, почти подобострастной. Склонившись к человечку, он
рассыпается в любезностях. Ах, Куркис Браск, Куркис Браск! Ну как же! Кто
не знает Куркиса Браска, одного из крупнейших фабрикантов Юга, одного из
богатейших людей благословенной Гирляндии! Для столь достойного и
уважаемого мужа, конечно, все двери Гроссерии открыты настежь!!! Но, быть
может, ведеор Браск будет все же столь добр и любезен и пояснит в общих
чертах суть своего дела. Его святость сын божий так обременен заботами, и
на прием к нему попасть так трудно!..
Главный привратник вежлив до умопомрачения. Лица других чинов становятся
приторно-слащавыми. Но Куркис Браск по-прежнему сух и официален. Он
довольно бесцеремонно прерывает главного привратника:
- Дело большое, ведеор грем! Всемирное предприятие во славу бога единого!
Укрепление святой гирляндской общины на всех континентах, сколько их ни
есть на земле! Полный разгром еретиков, безбожников и коммунистов! Дело
абсолютно верное! Так и доложите великому гроссу!..
Из жирных грудей монахов и абов вырывается сладострастный стон. На их
лицах неподдельный восторг. В течение нескольких минут вокруг
самоуверенного Куркиса Браска исполняется своеобразный танец разноцветных
сутан с молитвенным воздеванием рук, с костяным щелканьем четок, с
закатыванием глаз...
Главный привратник начинает положительно истекать елеем:
- Ну конечно же, дорогой, достопочтенный ведеор Браск!.. Такое великое
богоугодное дело!.. Извольте следовать за мной, ведеор Браск!..

СОВЕРШАТЬ ЧУДЕСА ОЧЕНЬ ПРОСТО

Его беспорочество протер-секретарь, с изящной холеной эспаньолкой на
бледном надменном лице, не поднялся навстречу гостю. Над массивным
письменным столом, стоящем в центре большого роскошного кабинета, лишь
взметнулся рукав белоснежной мантии и узкая, унизанная перстнями рука
царственным жестом указала на кресло...
Доклад отца привратника не произвел должного впечатления на многоопытного
и просвещенного протера. Подумаешь, `великое предприятие`, `разгром
еретиков`!.. А на поверку выйдет обыкновенное торговое предложение без
каких-либо особенных выгод для Гроссерии. Видывал он уже таких немало на
своем веку!.. Протер решил принять гостя единственно потому, что уж
слишком тот заметная фигура среди этих провинциальных толстосумов Юга.
А ведеор Браск из Марабраны уже опустил свой чемодан на ковер возле
кресла, удобно расположился и, выхватив из кармана сигару, отрывисто
спрашивает:
- Курить у вас разрешается?
Протер благосклонно кивает бородкой и принимается с интересом
рассматривать провинциального нахала.
Куркис Браск щелкает зажигалкой, выпускает несколько клубков душистого
дыма и деловито осведомляется:
- Надеюсь, я имею честь говорить с самим сыном божьим, первосвященником
Гирляндии, достопочтенным ведеором сардунским гроссом?
В глазах протера мелькнула легкая улыбка.
- Нет, уважаемый ведеор Браск. Вы находитесь лишь в преддверии
божественного престола. Но я льщу себя надеждой, ведеор Браск, что мой
духовный сан вы найдете достаточно высоким, чтобы доверить мне сущность
вашего дела.
- Вы, по крайней мере, митрарх? - разочарованно щурится гость.
- Нет, я протер! - с ледяным достоинством изрекает обладатель экспаньолки
и для вящей убедительности картинно взмахивает белыми рукавами.
- Все в порядке! Протер - это хорошо! - оживляется гость. - Вы не
обижайтесь на меня, ведеор протер, что я не сразу опознал вас. По совести
говоря, я плохо разбираюсь в духовных званиях и чинах. Мне все священники
кажутся на один манер, вроде как китайцы! Ха-ха-ха!.. - И, довольный своей
шуткой, гость заливается сухим, трескучим смехом.
- Я вас слушаю, ведеор Браск, - холодно говорит его беспорочество, поджав
губы.
А ведеор Браск перекинул ногу на ногу, помахал сигарой, уронил пепел на
ковер и заговорил с самым невозмутимым спокойствием:
- Дело у меня, дорогой ведеор протер, особо тонкого свойства. Я - вам,
наверное, доложили - промышленник. `Куркис Браск и компания`, Марабрана,
производство приборов точной механики.
- Фирма известная!
- Благодарю вас. Коли уж и вы знаете, значит, действительно известная. Это
мне очень приятно... Но не будем отвлекаться. Фирма моя тут почти ни при
чем, да и не по вашей это части... Перехожу к главному. У меня на заводе,
дорогой ведеор протер, работает один инженер. Страшно талантливая бестия,
прямо второй Эдисон! Но в коммерции сущий профан, иными словами, прост и
бескорыстен, как... как... как служитель божий. Имя его называть не стоит.
Слишком это неизвестное и ничем не примечательное имя... Ну-с, так вот,
этот мой доморощенный Эдисон изобрел чудесный прибор, потрясающе
замечательную штуковину! Я приобрел у него патент за бесце... тьфу!.. за
огромные деньги. Приказал построить модель, испытал - замечательно!
Грандиозно! Прибор называется `материализатор мысли`, модель `ММ-222`.
Работает на сухих батареях, но можно подключать и к сети. Материализатор
Мысли! Вы чувствуете, чем тут пахнет, ведеор протер?!
- Где? Чем?..
- Я говорю, вам понятно, какие тут открываются перспективы?!
- Простите, ведеор Браск, но я вас не совсем понимаю. Это даже несколько
странно... Короче говоря, какое отношение имеет названный вами прибор,
этот самый `эмэм`, к Гроссерии и гирляндской религиозной общине? - сухо
замечает протер, начиная терять терпение.
- Прямое, ваше беспорочество, самое прямое! - восклицает Куркис Браск и,
сорвавшись с кресла, принимается бегать по ковру, безбожно соря пеплом.
Вместе с клубами дыма из его рта вылетают словно выстрелы резкие,
отрывистые фразы:
- Пророки! Чудотворцы! Исцеляющие мощи! Кликуши там всякие и прочие
нелепые еретичные лурды! Все чепуха, дорогой ведеор протер! Чепуха!
Пережитки прошлого! Средневековье! Алхимия! Магия! Примитив!.. Стыдно!
Пора бросать!.. Прибор `ММ-222` производит любое чудо с гарантией полной
реальности! Это вам не книжные мифы, не фокусы шарлатанов-гипнотизеров, не
механические поделки на проволочках, а чудеса настоящие, добротные!.. Что?
Хотите манну небесную? Пожалуйста! В любом количестве! Прямо с неба! Хоть
тысячу тонн!.. Хотите воду превратить в вино? Ха! Мы и без воды обойдемся!
Вино из ничего! Из воздуха! Из одной идеи! Из коллективной молитвы!
Настоящее вино, черт возьми! Любой марки, любой выдержки!.. Модель при
мне, ведеор протер. Вот в этом чемодане. Испытывать можно хоть сейчас!
Протер-секретарь медленно поднимается над столом. Всю его спесь как рукой
сняло. Он взволнован, он необычайно взволнован. Нет, нет, такого еще никто
не предлагал Гроссерии. Этим грубым провинциалом, видимо, стоит
заняться... С минуту он смотрит на Куркиса Браска, словно на выходца с
того света, затем, облизнув пересохшие тонкие губы, хрипло произносит:
- Я надеюсь, вы... вы не шутите, ведеор Браск?
- Что вы, ваше беспорочество! Какие тут могут быть шутки? Да и похож ли я
на шутника? О нет, я деловой человек. Я приехал из Марабраны не шутки
шутить! Пятьсот километров на машине - и вдруг шутка! Что вы! Я прибыл
заключить обоюдовыгодный контракт с первосвященником нашей славной
религиозной общины, с нашим бесподобным покровителем, носящим звание сына
божьего, с нашим великим гроссом сардунским! Вот для чего я прибыл в
Сардуну! Это так, дорогой ведеор протер, и не иначе!.. Я буду выполнять
любые заказы по производству высокосортных чудес в любых, заранее
договоренных пунктах. Получать я буду по твердой цене в золотой валюте.
Всем будет хорошо: ко мне хлынет золото, к гроссу сардунскому - слава. Это
будет небывалое укрепление авторитета гирляндской религиозной общины во
всем мире! Безбожники-коммунисты, еретики-христиане и все прочие поганые
язычники и атеисты взвоют! И поделом!.. Кстати, ведеор протер, я
гарантирую полную секретность заказов!..
В глазах протера-секретаря вспыхнули хищные огоньки. Охваченный сильнейшим
возбуждением, он лихорадочно потирал руки и следил за бегающим по ковру
фабрикантом, словно кот за мышью. Наконец Куркис Браск останавливается
перед столом и стреляет в лицо протеру мощной струей дыма:
- Что же вы скажете, ведеор протер?
Изящная эспаньолка быстро взлетает вверх и тут же раздумчиво снова
опускается вниз:
- Хорошо, ведеор Браск. Очень хорошо. Вы меня убедили. Ваше предложение не
лишено некоторого интереса. Я думаю, ведеор гросс согласится принять вас.
Соблаговолите немного подождать. Я доложу о вас его святости!
Белоснежная мантия стремительно проносится мимо самодовольного Куркиса
Браска и исчезает за высокой резной дверью...

МАТЕРИАЛИЗАТОР МЫСЛИ `ММ-222`

Седобровый старичок с пергаментным лицом дремлет в покойном вольтеровском
кресле и зябко кутается в меховую мантию. За стенами дворца пылает знойный
летний день, а старичку холодно и грустно. Его тощие ноги в отороченных
соболем туфлях протянуты к пылающему камину.
- Приложитесь к мантии сына божьего! - шепчет протер-секретарь на ухо
Куркису Браску.
Но, скверно воспитанный, фабрикант-южанин только дергает плечом и
огрызается вполголоса:
- Давайте без церемоний! Я этого не люблю...
Сесть ему здесь почему-то не предложили. Раздосадованный, удрученный
жарой, он стоит и почти враждебно смотрит на грустного старичка. В голове
его бродят неуместные и греховные мысли: `Так вот он каков, сын божий,
великий гросс сардунский! Простецкий старикан, болезненный, жалкий... На
дядюшку Флиста похож, только трубки не хватает...`
Гросс медленно приподнял синеватые веки, окинул пришельца безразличным
взглядом, отвернулся и, уставившись в огонь камина, заговорил слабым,
надтреснутым голосом:
- Нам доложили о вашем... эм... эм... о вашем предложении, сын мой... Вы,
надеюсь, гирляндец?
- Так точно, ваша честь!..
- Нужно говорить `ваша святость`!.. - шепчет протер-секретарь и морщится,
будто жует лимон.
- Так точно, ваша святость, гирляндец! Куркис Браск из Марабраны,
фабрикант и промышленник! - бодро поправляется ведеор Браск.
Стоячее положение заставляет его отвечать по-военному. Ему невольно
вспомнилась молодость, форма капитана артиллерии, грандиозный поход на
Восток, окончившийся, впрочем, весьма плачевно, и он даже стукнул
каблуками от усердия и выпрямился.
- Вы можете объяснить нам принцип действия вашего эмэм-прибора, сын мой? -
вяло, словно нехотя, спрашивает гросс сардунский.
- Так точно... то есть... никак нет!.. Но принцип работы не имеет
значения, ваша честь... то есть, ваша святость! Тут, с вашего разрешения,
главное - результаты! - отвечает фабрикант в некотором замешательстве и
чувствует, что жара становится совершенно невыносимой.
- Нам важно знать, сын мой, - грустно тянет старичок, по-прежнему глядя на
огонь и чуть не стуча зубами от холода, - заключается ли в вашем аппарате
божественный промысел. Если да, мы примем его. Но, если мы увидим в нем
происки врага доброты и прародителя злого начала, мы со всей
решительностью отвергнем его и предадим проклятию. Извольте поэтому
рассказать про ваш прибор подробно и обстоятельно, чтобы мы имели вполне
ясную картину. И смогли вынести правильное решение.
Переступив с ноги на ногу и передернув плечами, Куркис Браск взволнованно
почесал переносицу... Проклятая жара! В голове все перемешалось, словно ее
взял кто-нибудь и взболтал... А старикашка-то, старикашка, до чего же
настырный и въедливый!
- Хорошо, ваша святость, - заговорил он слегка охрипшим голосом и
незаметно смахнул с носа соленую каплю. - Хорошо. Ваше желание для меня
священно. Я попытаюсь его исполнить. У меня, правда, нет специальной
научной подготовки, ибо в основном я предприниматель, но кое-что мне
запомнилось из текста технической документации, приложенной к патенту, и
это кое-что я попытаюсь вам изложить... Повторяю, ваша святость, лишь
кое-что!.. Ну-с, итак, я расскажу вам все, что знаю... Вам, наверное,
известно, ваша святость, что в голове у человека находится орган,
именуемый мозгом!..
Гросс сардунский удивленно вскинул брови и посмотрел на Куркиса Браска с
таким пренебрежением, что тот совсем смешался и затараторил от смущения
как пулемет:
- Простите, о, простите! Конечно же вам известно! Но позвольте, я буду
продолжать!.. Так вот, мозг. В мозгу этом, ваша святость, а точнее, в его
серой коре проделывают сложную работу миллиарды микроскопических клеток -
нейроны там и разные прочие. Всех не помню. Среди них самые замечательные
открыты недавно нашим гирляндским гением науки, всемирно известным и
прославленным... как его... профессором... э-э-э...
- Профессором Нотгорном! - шепотом подсказывает протер.
- Да, да, Нотгорном! Конечно! Как же это я?.. Профессор Нотгорн из Ланка!
Он и теперь там живет и выдумывает, то есть, я хочу сказать, открывает,
новые...
- Профессор Вериан Люмикор Нотгорн из Ланка скончался на прошлой неделе и
погребен в сардунском пантеоне гениев. Это знает каждый культурный
гирляндец, более того, каждый культурный человек! - строго произносит
гросс, даже не взглянув на невежественного провинциала.
Куркис Браск поражен и раздавлен.
- Виноват, ваша святость, не учел, не... не уследил за этим знаменательным
событием... - бормочет он скороговоркой и, стараясь загладить невыгодное
впечатление, поспешно продолжает свои разъяснения: - Нотгорн, да, да, как
жаль!.. Он назвал их ментогенами, эти клетки, эти замечательные клетки
мозга... Ну-с, так вот, ваша святость, с вашего разрешения, я позволю себе
заявить, что в результате работы этих ментогенов получается абсолютно
материальный продукт, некое доселе неисследованное до конца энергетическое
полевое образование. Изобретатель прибора `ММ-222` назвал его ментогенным
полем. Это не мысль, ваша святость, а скорее энергия мысли, с идеально
точными импульсами первичной информации... Надеюсь, вам понятно, ваша
святость?
- Понятно, сын мой. Продолжайте!
- Слушаюсь, ваша святость!.. Ну-с, так вот. Ментогенное поле обладает
многими интересными данными. Но из всех его разнообразных свойств нас
должно теперь интересовать только одно. Я имею в виду, ваша святость, тот
замечательный факт, что в своем эпицентре ментогенное поле до предела
насыщено сильнейшим тяготением к выбросу конкретных форм по содержащейся в
нем информации. При этом, ваша святость, следует особо отметить, что
выброс, или выпад, конкретных форм происходит в строгом соответствии с
информацией, никогда не дается в искаженном виде и использует девяносто
девять процентов полевой энергии. Само собой разумеется, ваша святость,
что этот замечательный процесс сопровождается не только переходом
энергетического состояния материи в атомное и молекулярное, но
одновременно и концентрацией химических элементов, распыленных в
атмосфере...
- Концентрацией? - удивленно промямлил старичок.
- Да, ваша святость, концентрацией!
- Поясните, сын мой, эту концентрацию...
- С удовольствием, ваша святость!.. Дело тут вот в чем. В обычной
практике, ваша святость, как вам безусловно известно, конкретизация мысли
проходит через сложные стадии различных превращений и сопровождается
неэкономным расходом энергии. При этом коэффициент использования
ментогенного поля ничтожно мал, а сама концентрация дается, как правило, в
искаженном виде. С вашего разрешения, ваша святость, я уточню это
положение на примере. Возьмем обыкновенный предмет домашнего обихода -
кресло. Мы все отлично представляем себе, что это такое, и знаем
приблизительно, как оно изготовляется. Но мы не знаем главного, ваша
святость!
Мы не знаем или, во всяком случае, не придаем значения тому факту, что
задуманное, запланированное в мыслях кресло всегда неизмеримо совершеннее
уже изготовленного при помощи инструментов. Кроме того, нужно учесть, что
для изготовления кресла требуется какой-то материал, инструменты да и
настоящий мастер-специалист. И вот представьте себе, что все это
отсутствует в той конкретизации, которую вызывает мой замечательный прибор
`ММ-222`. Здесь, ваша святость, устранены все посторонние компоненты. В
производственной цепи остались только самые необходимые звенья:
человеческий мозг - ментогенное поле - конкретная форма. Информация об
идеально задуманном кресле идет в ментогенное поле. Это поле подвергается
обработке и в результате выбрасывает готовое кресло, точно отвечающее
задуманному. Но ведь кресло вещественно! Отсюда и концентрация химических
элементов, распыленных в атмосфере. Под действием каких сил она
происходит, я не знаю, но знаю, что она происходит всегда и безотказно!..
Думаю, о концентрации достаточно, ваша святость, и вы позволите мне
продолжать дальше?
- Да, да, излагайте...
- Итак, мы остановились на выбросе конкретных форм. Здесь, ваша святость,
нужно отметить, что выброс конкретных форм в ментогенном поле никогда сам
от себя не происходит. Он непременно нуждается в возбудителе. Да,
тяготение к нему в эпицентре поля необыкновенно сильно! Да, ему достаточно
совершенно незначительного толчка! Но тем не менее без этого толчка
ментогенное поле всегда рассеивается и уходит в мегасферу. Теперь, ваша
святость, остается сказать, что необходимый возбудитель выброса конкретных
форм как раз и дается моим аппаратом `ММ-222`. Аппарат настраивается с
помощью магнитного глазка на эпицентр ментогенного поля и посылает туда
ничтожно слабую, но направленную волну этого... как его... не могу
припомнить... Ну, скажем, мезонного поля! Под действием этой мезонной
волны, или, вернее, луча, равновесие в эпицентре ментогенного поля
нарушается и происходит бурный выброс конкретных форм... Как видите, ваша
святость, здесь нет ничего от прародителя зла. Все основано на простых
законах взаимодействия различных состояний материи, вложенных весьма
предусмотрительно в природу самим создателем, богом единым...
Длинная ученая тирада до того истощила бедного Куркиса Браска, что он
позволил себе некоторую вольность: вытащил из кармана платок и принялся
старательно вытирать взмокшее лицо.
Великий гросс сардунский выслушал объяснения гостя очень внимательно и
даже виду не подал, что почти ничего не понял. Пожевав дряблыми
бескровными губами, он глянул на Куркиса Браска весьма неодобрительно и
сухо спросил:
- Эм-м... конкретизация... Вы предлагаете производство дешевых кресел, сын
мой?
- Что вы, ваша честь! - вскричал, забывшись, фабрикант и даже подпрыгнул
от негодования. - Я предлагаю производство чудес, высокосортных чудес
любой категории и любого масштаба!
Воцарилось минутное молчание, гросс ежится, зябнет и пристально смотрит в
камин, словно советуется с огненными саламандрами. К ним же он и
обращается с осторожным вопросом:
- Можно увидеть модель аппарата в действии?
- Так точно, ваша святость! Обязательно можно! Весь и немедленно к вашим
услугам! - радостно кричит Куркис Браск и крепко стукает каблуками.
- Что для этого нужно?
- Насыщенное ментогенное поле, ваша святость, с абсолютно точной
информацией. Для модели вполне достаточно двадцати человек, сосредоточенно
думающих об одном предмете!
Гросс шевелит седыми бровями и оборачивается к протеру-секретарю.
Белоснежная сутана немедленно склоняется перед креслом сына божьего в
предупредительном поклоне.
- Будьте любезны, дорогой протер, - говорит старичок, - проводите
уважаемого ведеора Браска в конференц-зал святейшего собрания. Пусть
ведеор Браск приготовит там все необходимое, а вы тем временем созовите
всех находящихся поблизости беспорочных протеров нашей Гроссерии. Как вы
слышали, их должно быть не менее двадцати... На демонстрации модели
прибора `эмэм` мы будем присутствовать лично!..
- Будет исполнено, ваша святость! - с бесконечной покорностью произносит
протер-секретарь и нежно лобызает полу меховой мантии гросса. Высочайшая
аудиенция окончена.

САРДУНСКИЙ ГРОСС ЗОВЕТ В ПОХОД

Конференц-зал святейшего собрания напоминает убранством и размерами
центральный корабль Храма бога единого: такие же ряды уходящих ввысь
колонн, такие же синие с серебром знамена, такие же гигантские, в темных
рамах полотна, испещренные загадочными священными символами, такая же
удручающая атмосфера мистического мрака и холодной отрешенности. Там и тут
мелькают бесшумные зеленые сутаны рядовых служителей. Они заботливо
протирают и включают электрические светильники, исполненные в причудливых
формах древних жертвенных факелов, оправляют серебряные кисти знамен,
смахивают пыль с мебели. Но при первом же взгляде постороннего наблюдателя
они исчезают мгновенно и бесследно, словно тени.
Куркису Браску отведено место в самом центре зала. Пока фабрикант чудес
сосредоточенно копается в деталях своей модели, собирает и устанавливает
ее, в зал сходятся срочно вызванные протеры. В основном это почтенные
старцы, закаленные в бесконечно сложных схватках и чудовищнейших интригах,
которые, словно огненная лава под спокойной поверхностью земной коры,
неустанно сплетаются, сшибаются, кипят в закулисной жизни Гроссерии, под
надежным покровом внешнего благолепия и показной святости. Десятки лет
провели эти протеры в беспощадной борьбе за власть. У многих за плечами
долгие годы миссионерской службы в Африке, в Азии. Теперь они вельможи
гирляндской религиозной общины, руководители верховных кабинетов
Гроссерии, столпы святейшего собрания. Выше их стоит только сын божий,
сардунский гросс и его названный отец, бог единый, повелитель вселенной...
Не зная причины экстренного созыва, протеры настороженно косятся на
бойкого промышленника, сползаются в небольшие группки, вполголоса
переговариваются в темных нишах огромного зала. Всего на призыв сына
божьего откликнулись двадцать три протера Гроссерии. Остальные оказались в
отлучке или объявили себя больными.
Последним в сопровождении протера-секретаря в конференц-зал пришествовал
сам сардунский гросс...
Но что за диво! Разве это тот самый старичок, зябкий, тщедушный, похожий
на дядюшку Флиста (только трубки не хватает!). Тот, да не совсем. Теперь
это блистательный первосвященник гирляндской религиозной общины, глава
многих миллионов верующих гирляндцев, нареченный сын самого бога единого!
Его осанка величественна (откуда и рост взялся!), он весь сверкает,
блещет, переливается разноцветными огнями. Глазам больно смотреть на его
умопомрачительную мантию. А золотая тиара, вся усыпанная крупными
алмазами! А витой жезл, сплошь унизанный драгоценными каменьями!..
Пораженный Куркис Браск даже рот раскрыл от удивления: `Вот это да! Умеет
старик пыль в глаза пускать, ничего не скажешь! Такое в Марабране не
увидишь даже в опере!..`
При появлении гросса все протеры склонились в глубоком поясном поклоне.
Взобравшись с помощью секретаря на свой золотой престол под голубым
бархатным балдахином, гросс три раза стукнул жезлом о ступеньку. Протеры
тотчас же выпрямились. И вот в наступившей тишине раздается дребезжащий
старческий голос, произносящий короткую молитву о ниспослании милости.
Заключительный `ашем табар`, как эхом, повторяется нестройным хором
протеров. И снова мгновенная тишина. По знаку гросса вперед выступает
протер-секретарь и, вскинув вверх свою остроконечную бородку, оглашает
причину экстренного созыва протеров Гроссерии.
Он заявляет с предельной лаконичностью, что возникла необходимость
осуществить один очень важный для будущего гирляндской религиозной общины
научный эксперимент. Подчеркнув строжайшую секретность этого эксперимента,
протер с достоинством умолкает, кланяется престолу и отходит в сторону.
Тогда слово берет сам гросс сардунский:
- Слуги мои любимые, слуги верные и беспорочные! К вам обращаюсь я в эту
решительную минуту. Откройте сердца свои и разум свой божественному
глаголу!.. Трудные времена переживает святейшая община великой Гирляндии!
Волна ужасного атеизма и возмутительной ереси проходит над миром и
сотрясает вековую цитадель нашей истинной веры в бога единого. Греховные
соблазны безбожников-коммунистов и, паче того, гнуснейшие лжеучения
христианских еретиков совращают с пути веры и нравственности все новые и
новые народы. Нашим верным пастырям - митрархам, гремам и простым абам -
все труднее бороться за спасение душ своих подопечных. Всюду недовольство
и гордыня! Человечество сбилось с пути и изнемогает в жесточайшей агонии
на пороге неотвратимой гибели!.. Кто же спасет несчастное человечество?
Кто подаст ему руку помощи? Кто вольет в смятенные умы прохладный бальзам
надежды и вернет истерзанным душам мир, устойчивость и покой? Только он,
всеблагий, всемилостивый отец наш, единственный создатель и повелитель
вселенной!.. Много, много ночей проплакал я кровавыми слезами, припадая к
стопам отца моего и вымаливая у него пощады несчастному человечеству. И
вот он внял мольбам моим и просветил мой темный разум!.. Беспорочные
протеры! Вельможи гирляндской религиозной общины! Радуйтесь и веселитесь в
своем сердце! Настала пора, когда и вы, верные служители бога единого,
должны принять на вооружение лучшие из достижений современной науки!
Давайте же вырвем у безбожников огненный меч знаний и примемся разить этим
мечом богомерзкие полчища материалистов и христианских еретиков! На
соблазны атеизма ответим еще более мощными соблазнами истинной религии, на
отрицание создателя вселенной - неотразимым утверждением его бессмертной,
всепокоряющей сущности! А в противовес никчемным и смехотворным потугам
многоликих христианских лжеучений утвердить на земле своего нелепого
вымышленного бога дадим такое ослепительное, такое несокрушимое
свидетельство всепобеждающего могущества бога единого, чтобы все живое
склонилось в трепете перед торжеством его сверкающей славы! А он, владыка
наш и отец милосерднейший, да поможет нам в наших благих начинаниях!..
Безгрешные и беспорочные протеры! Сегодня с помощью бога единого мы
сделаем первый шаг к этой решающей битве. Мною приглашен гениальный
ученый, верный сын нашего великого гирляндского народа ведеор Куркис
Браск, из Марабраны, для участия в нашем справедливом деле. Перст
всевышнего указал на него, чтобы он стал орудием спасения человечества,
орудием небывалого возвеличения нашей святейшей религиозной общины. Сейчас
ведеор Браск проделает во славу бога единого очень важный научный
эксперимент. Вы же, слуги мои беспорочные, призваны мною помочь ему всеми
силами своего просвещенного разума и чистотою своих сокровенных помыслов.
Сосредоточьтесь же в душах своих и с наибольшим усилием думайте о своем
самом сокровенном желании. Если эксперимент ведеора Браска удастся, наш
отец ниспошлет на вас благодать и осуществит ваши желания!..
После этого, немного помолчав и отдышавшись, гросс сардунский обращается к
Куркису Браску:
- Вы готовы, сын мой?
- Так точно, ваша святость, готов! - бойко отвечает фабрикант.
Гросс поднимает витой жезл и ударяет им о ступень престола:
- Начинайте же думать, беспорочные протеры, и да поможет вам бог единый!
Протеры потупились и выразили на лицах глубочайшую сосредоточенность.
Куркис Браск пожимает плечами и ворчит:
- Напутал сын божий, не дал точного задания... Ну, да ладно, посмотрим,
что из этого получится...
С этими словами он решительно включает материализатор мысли.
Минут десять в конференц-зале царит гробовое молчание. Гросс пристально
смотрит на протеров, словно стараясь разгадать их тайные мысли, а протеры,
уставившись в пол, усиленно думают.
Модель аппарата `ММ-222` тихо потрескивает. Куркис Браск внимательно
следит за трепетным магнитным глазком и осторожно подкручивает микровинт...

ИСПЫТАНИЕ МОДЕЛИ И... ПРОТЕРОВ

Первые признаки материализации замечает протер-секретарь. Он стоит возле
престола сына божьего и от нечего делать шарит глазами по всему
пространству огромного зала. Увидев нечто странное и необычайное, он
вздрагивает всем телом, осторожно дергает гросса за рукав и молча
указывает ему вверх, к темному сводчатому потолку.
Гросс сардунский вскидывает голову, и глаза его расширяются от
невыразимого ужаса.
Высоко под расписным куполом, как раз между раскинутыми для благословения
руками небесного самодержца, бога единого, восседающего на облаке, плавает
другое облако, только не нарисованное, а самое настоящее. Оно, это
настоящее облако, горит мягким розовым светом, дрожит, переливается, как
живое, и заметно увеличивается в объеме.
- Помилуй, отче! Помилуй, отче! Помилуй, отче! Ашем табар! - испуганно
бормочет гросс и торопливо делает жезлом какие-то таинственные ритуальные
знаки.
Беспорочные протеры пока не замечают ни облака, ни волнения престарелого
первосвященника. Выполняя высочайшее повеление, они продолжают
добросовестно думать.
Треск в модели усиливается. Облако разбухает и постепенно заполняет собой
весь купол. Между ним и моделью вспыхивает тонкий, как вязальная спица,
зеленый луч. Магнитное око уловителя разгорается багровым угольком. Куркис
Браск взволнованно вскидывает руки и, отпрянув от модели, кричит во весь
голос:
- Внимание, ведеоры! Осторожно! Начинается выброс конкретных форм!
Берегите свои головы!
Протеры тотчас же стряхивают с себя задумчивое оцепенение и все разом, как
по команде, глядят вверх. Пораженные невиданным зрелищем, они на несколько
секунд замирают, но тут же, спохватившись, испуганно бросаются к стенам
зала, где и скрываются за синими знаменами в многочисленных нишах. Гросс
сардунский на своем престоле тоже охвачен мистическим ужасом. Его худые
руки судорожно сжимают жезл и мелко-мелко дрожат. Протер-секретарь, забыв
о своем достоинстве, шмыгает с неожиданным проворством за престол и,
сжавшись в трепещущий комок, шепотом молит бога единого о спасении.
А в это время облако в куполе, словно подожженное зеленым лучом,
разгорается ослепительным пламенем. В ту же секунду из него вываливается
несколько темных, тяжелых предметов. Они с грохотом падают вниз, на то
место, где только что стояли протеры в белоснежных сутанах, и
разваливаются на куски. Изумленные, пораженные протеры смотрят на них из
своих укрытий. Вслед за этими предметами, в которых даже по обломкам
нетрудно узнать великолепные саркофаги, предназначенные для
первосвященников, из облака вылетают куски сверкающих тканей. Это
облачения гроссов для торжественных выходов. Они плотным слоем ложатся на
разбитые саркофаги. Но это не все. Облако еще горит и переливается. За
гроссовскими мантиями из него со звоном вываливается целая дюжина золотых
тиар и сверкающих каменьями витых жезлов. Под конец облако прорывается
густым дождем золотых монет и затем, иссякнув окончательно, гаснет и
исчезает...
Довольный удачным экспериментом, Куркис Браск выключает модель и
принимается с жадностью рассматривать груды сокровищ у своих ног.
- Молодцы протеры! Правильно обделывают дело!.. - бормочет он при этом.
Беспорочные вельможи гирляндской религиозной общины, оправившись от
испуга, выходят один за другим из своих укрытий. Они волчьими глазами
пожирают атрибуты гроссовской власти, пересыпанные тысячами золотых
суремов. На их перекошенных лицах смешались алчность, страх, недоумение...
Потрясенный, возмущенный и разгневанный гросс подзывает к себе
протера-секретаря. С его помощью он сходит с престола и медленно шествует
к центру зала. Перед грудой сокровищ он останавливается и вперяет свой
взор в лежащую в стороне расколотую крышку саркофага. Прочитав на ней свое
священное имя, он даже всхлипывает от ярости и поспешно переводит взгляд
на одну из великолепных тиар, точную копию той, что красуется на его седой
голове. Протер-секретарь услужливо поднимает ее и, опорожнив от набившихся
внутрь монет, с поклоном подает гроссу. Но гросс брезгливо отталкивает
руку секретаря. Пошевелив носком туфли кучу золотых суремов, он поднимает
голову и гневным взором обводит своих беспорочных слуг. Сиятельные
священнослужители стоят совершенно подавленные, но уже с прежним
непроницаемым благолепием на лицах. Видимо, они быстро сообразили, что,
несмотря на вещественные доказательства их преступных помыслов, гроссу
будет трудно уличить кого-либо из них в отдельности. Гросс это тоже
понимает и потому, сдержав свою ярость, говорит почти спокойно:
- Благодарю вас, мои любезные беспорочные протеры! Благодарю вас за
участие в эксперименте и точное выполнение моего приказа. Ваши чистые
сокровенные желания отлично пополнят мой скудный гардероб и казну нашей
Гроссерии. А теперь ступайте к себе и молитесь богу единому. Нам вы пока
больше не нужны!
Протеры глубоко кланяются сыну божьему и без единого звука покидают
конференц-зал.
Проводив их злобным взглядом, гросс сардунский обращается к Куркису Браску:
- Испытание модели вашего эмэм-прибора, сын мой, я считаю успешно
завершенным. Через час я вновь приму вас в моем кабинете для обсуждения
дальнейшего...
Затем он оборачивается к своему секретарю и, ткнув жезлом в сокровища,
буквально свалившиеся с потолка, строго приказывает:
- Все это аккуратно пересчитать, записать и перенести в мой кабинет для
научной экспертизы!
- Будет исполнено, ваша святость! - слащавым голосом отвечает эспаньолка и
снова кланяется.
Гросс еще раз окидывает кучу золота оценивающим взглядом, горько вздыхает,
словно заранее мирясь с мыслью, что половина сокровищ будет украдена, и
шаркающей старческой походкой удаляется из конференц-зала.

ЗАКАЗ НА ПЕРВОЕ ЧУДО

Переговоры ведутся все в том же до невозможности натопленном кабинете
гросса. На сей раз владельцу чудотворного прибора милостиво разрешили
снять пиджак и закурить сигару. Гросс сардунский, переодетый в домашнюю
меховую мантию и снова разительно похожий на дядюшку Флиста, по-прежнему
зябнет и дрожит всем своим тощим телом.
Наконец он начинает деловой разговор:
- Мы видели ваш прибор в действии, уважаемый ведеор Браск, и остались им
очень довольны. Это - перспективное, весьма перспективное изобретение. Но
у нас, извините, возникают законные сомнения. Скажите откровенно, почему
вы предлагаете эксплуатацию прибора нам, вместо того чтобы использовать
его целиком и полностью для собственной выгоды? Мы уверены, что у вас есть
на это веские причины, которыми вы не замедлите с нами поделиться!
- Вы правы, ваша святость! - оживленно и с необыкновенной готовностью
соглашается Куркис Браск. - Причины есть, но они проще, чем вы думаете.
Конечно, мне было бы в тысячу раз выгоднее наладить производство золотых
суремов, не усложняя дела никакими чудесами. Но, как вы сами убедились,
для аппарата, даже для его небольшой модели, требуется определенное
количество людей. Сколотить такую группу в двадцать, тридцать или
пятьдесят человек, из которых каждому можно было бы доверять как самому
себе, - задача трудная, почти неосуществимая. Без доверия же ничего нельзя
делать: малейший промах - и все предприятие вылетает в трубу. Кроме того,
у меня и так много неприятностей на заводе в Марабране. Красные профсоюзы
меня буквально держат за горло и не дают вздохнуть. Чуть что -
госкомиссии, забастовки, нападки в печати, вызовы в министерство, грызня с
заказчиками... Нет, нет, ваша святость, мне нельзя рисковать. Я слишком на
виду, и малейшая огласка, малейший намек могут погубить меня. Вот почему,
взвесив все `за` и `против`, я решил предложить сотрудничество вам. Скажу
вам более. В производстве высокосортных чудес меня привлекает не только
деловая сторона, так сказать, возможность поправить свои финансовые дела
без малейшего риска. Меня привлекает еще и другое: ведь это дает мне
возможность нанести решительное поражение всем этим атеистам, коммунистам,
профсоюзным крикунам и красным писакам. Рабочие отвернутся от них, от этих
своих вожаков, если мне удастся зажечь новые светильники веры. Рабочие
станут покорными, безропотными, будут молиться богу единому и

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Док. 139299
Опублик.: 19.12.01
Число обращений: 1