|
ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ Лев Лукьянов.
Тысяча и одна бомба.
ОСR библиотеки -=аnоnimоus=-
1
Гренландии крупно повезло. Ее наконец заметили. Со дня открытия этот
остров на всех географических картах изображался таким образом, будто
висел над Европой. По-видимому, так было на самом деле.
Долгое время это обстоятельство никого особенно не занимало. Но в один
прекрасный день кто-то из военных сообразил, что трудно придумать лучшее
место для авиабазы. От Гренландии рукой подать до любой европейской
державы. А если лететь в другую сторону, то в конце концов можно добраться
и до Азии.
Правда, Гренландия славится дурной погодой. Но в наше время погода не
влияет на базы. Скорее наоборот: базы делают погоду...
Сложнее было с летным составом. Командование испытывало постоянные
трудности: на острове нет ни одного приличного ресторана, не говоря уже о
ночных дансингах и барах. Естественно, на базе добровольно соглашались
служить либо отпетые неудачники, которым нечего было делать на континенте,
либо отъявленные трусы, не желавшие насаждать демократию во Вьетнаме.
Майор Мизер принадлежал к числу первых. Сколько он себя помнил, ему всегда
не везло. Прежде всего, мешала физиономия. Она абсолютно не
соответствовала воинскому званию. Узенькая, с робкой ямочкой на пухленьком
нерешительном подбородке, маленьким ротиком с вечно опущенными уголками,
прикрытая реденькой прядкой светлых напомаженных волос, она делала Мизера
похожим на мелкого банковского клерка.
Члены аттестационной комиссии, присваивая Мизеру очередное звание, каждый
раз отчаянно боролись с собственной совестью: чутье и фотография летчика
безошибочно подсказывали, что рано или поздно он попадет в ка-кую-нибудь
неприятную историю. Но Мизер летал аккуратно, собственной инициативы
никогда не проявлял, при встречах добросовестно приветствовал начальство,
и поэтому его послужной список был безупречным. Человеку просто-напросто
не везло, это с каждым может случиться.
Последний месяц для Мизера вообще оказался роко- вым. Чуть ли не каждый
день добавлял новую неудачу, Началось с очередной медицинской комиссии, на
которую майор возлагал большие надежды. Жалобы на постоянную головную
боль, сердечные перебои и дрожь в коленях привели к тому, что Мизера
признали вполне пригодным для продолжения военной службы на севере. А вот
двух отличных парней, обладавших железобетонным здоровьем, неожиданно
сочли сумасшедшими - одного тихим, другого буйным. Тихого списали в запас,
буйного отправили военным советником в Сайгон. Кто бы мог подумать, что
для того, чтобы уйти в запас, было достаточно запустить чернильницей в
председателя медицинской комиссии?..
Не успел майор свыкнуться с мыслью, что в Гренландии ему придется торчать
по меньшей мере еще год, как обрушилось другое несчастье. У жены,
терпеливо ждавшей его на материке, терпенье в конце концов лопнуло, и она
ушла к другому...
И в довершение всего майору доверили самолет. До этого он был вторым
пилотом. По мнению Мизера, к доб-ру это привести не могло. Он не ошибся. К
концу второй недели командир стратегического бомбардировщика `Би-52`
очутился с оборванными погонами в военной тюрьме. Единственным утешением
служило то обстоятельство, что тюрьма находилась не в Гренландии; а в
центре вполне цивилизованного городка.
Давно установлено, что чем меньше город, тем больше стремление его жителей
заполучить какую-нибудь достопримечательность - предмет гордости и
поклонения.
Есть городки, в которых на центральной площади бьют фонтаны пива. В других
не жалеют мрамора на мемориальные доски, напоминающие, что королева
красоты 1898 года - уроженка этих мест. А одно время было модно среди
кучки одноэтажных деревянных бараков воздвигать. небоскребы из стекла и
бетона. Однако скоро было замечено, что двухсотметровые каменные столбы
катастрофически снижают удои на окрестных фермах. Очевидно, современные
архитектурные композиции отрицательно влияют на психику крупного рогатого
скота...
Чарльзстоун прославился своей тюрьмой. Отцы города проявили неожиданное
благоразумие, затеяв строительство крупнейшего в стране места заключения.
Чарльзстоун был скорее маленьким, чем небольшим городком. Число его
жителей, включая детей в возрасте до одного года, едва достигало десяти
тысяч. Поэтому в оправдание масштабов строительства был выдвинут лозунг:
`Каждой семье по отдельной камере со всеми удобствами`.
Правда, однажды местная газета поставила под сомненье необходимость
тюрьмы-гиганта на пятнадцать тысяч коек, но уже на следующий день
состоялась внушительная демонстрация патриотически настроенных горожан.
Демонстранты несли портреты шерифа и судьи. Повсюду висели плакаты: `Своей
тюрьме - своих преступников`, `Лучше чаще, но на короткий срок!`,
`Отсидеть в тюрьме - долг каждого честного гражданина!`
Редактор газеты был вымазан дегтем и вывалян в перьях. После этого он стал
горячим сторонником строительства и дал письменное обязательство после
торжественного открытия тюрьмы совершить правонарушение, наказуемое не
менее чем годом тюремного заключения...
Гигант был построен а привлек искреннее внимание преступного мира. Две
недели по тюрьме проводились экскурсии. Были выпущены иллюстрированные
альбомы, открытки, значки. Архитектор поспешно издал солидную монографию с
описанием и чертежами созданного им шедевра. А местный шериф на страницах
популярного воскресного журнала подробно рассказал о системе охраны и
секретных приспособлениях, использованных в подведомственном ему
учреждении.
После этого был проведен открытый конкурс, который назывался `Выйди,
пташка`. Желающим предлагалось добровольно занять камеры и по сигналу
постараться выбраться из тюрьмы. Первая премия была установлена в тысячу
монет. Со всех концов страны срочно съехались нуждавшиеся в деньгах.
Специальной комиссии пришлось отбирать наиболее достойных кандидатов,
имевших по меньшей мере одну судимость.
К сожалению, как утверждали знатоки из полиции, в конкурсе приняли участие
одни любители. Профессионалы почему-то предпочли остаться у телевизоров,
несмотря на то, что губернатор штата публично гарантировал
неприкосновенность всем гражданам, включая тех, с кем жаждали встретиться
федеральные власти...
Никому из состязавшихся не удалось выбраться за ограду. Поэтому первой
премии было решено не присуждать. Распределены были лишь три поощрительные
премии и одна почетная грамота. Ее получил мелкий воришка, ухитрившийся
стянуть у зазевавшегося шерифа медаль. Одновременно он получил месяц
тюремного заключения и стал заключенным ² 1.
Результаты конкурса убедили правительственные инстанции в совершенстве
тюремных зданий, и вскоре Чарльзстоун перестал тяготиться заботой о своей
новостройке: тюрьма-гигант была приобретена военным министерством. Первый
этаж был отведен студентам, рвавшим призывные повестки. На втором
разместились дезертиры и особо важные военные преступники.
Майор Мизер был помещен на втором зтаже. Его одноместная камера напоминала
недорогой гостиничный номер. Правда, вместо миловидной горничной в камеру
время от времени заглядывал долговязый белобрысый солдат с унылой, вечно
заспанной физиономией. Три раза в день он приносил пищу. Она была вполне
приличной. Иногда к ужину добавлялась брошюрка о спасении души. Дважды в
день полагалась прогулка. По субботам - кинофильм. Воскресным утром -
посещение тюремной церкви.
Однажды солдат принес двойную порцию оладий с джемом. Мизер удивился, но
возражать не стал.
- А что ты натворил, парень? - вдруг спросил долговязый.-За что тебя
посадят на электрический ступ? Мизер поперхнулся и выплюнул оладью,
- Меня? Меня на стул? - глотая слюну, захлебываясь словами, закричал
майор.- Это ошибка, сэр! Суда не было! И вообще, военных не сажают на
стул, а всего лишь расстреливают!
- Теперь сажают. Экономим боеприпасы. Ты забыл о войне в Индокитае,-
объяснил солдат.
- Я не хочу на стул! Я подам жалобу! Я этого так не оставлю!
- А ты, я вижу, трусишь. Видно, тебе еще ни разу не приходилось сидеть на
стуле?
- Не приходилось,- признался майор.
- Напрасно. В твои годы уже можно было попробовать. Во второй раз совсем
не страшно...
Открыв рот, летчик тупо уставился на весельчака. Потом отвернулся и тихо
сказал:
- Мне не до шуток, сэр.
- Ты, наверное, натворил бог знает что, раз тебя сразу на стул.
- Да ничего особенного! - возмутился летчик.- Что я, первый, что ли?
- Ну а все-таки?
- Да просто я во время патрульного полета потерял водородную бомбу...
- Ну! - восторженно изумился солдат,- Вот это да! А где?
- Над Европой. Вчера.
2
Всякий, кто хоть немного знаком с географией, легко может установить, где
проживает дядюшка Бенц. Для этого достаточно взять карту Западной Европы и
провести из ее углов две диагонали. В двухстах шагах к западу от точки
пересечения линий и находится бензоколонка сумасшедшего дядюшки Бенца.
Внешне эта колонка была точно такой же, как и сотни других, расставленных
вдоль шоссе. Небольшое прямоугольное здание, словно гриб, прикрытое
плоским козырьком крыши, глядит на дорогу единственным окном, украшенным
яркими банками с маслом, разноцветными обложками путеводителей и
выцветшими фотографиями генералов, отличившихся во время второй мировой
войны, В центре на почетном месте, опираясь на пыльный, торчащий из горшка
кактус, стоит фотография самого владельца колонки в полной военной форме.
Судя по знакам отличия, дядюшка Бенц успел дослужиться всего лишь до
звания ефрейтора. Его дальнейшей военной карьере в Северной Африке, как
рассказывал в минуты просветления сам потерпевший, помешали интриги
англичан. Незадолго до окончания африканской кампании, когда перед
ефрейтором открывались блестящие перспективы на восточном фронте, они
ухитрились попасть в его голову легким противотанковым снарядом. Снаряд не
выдержал и разорвался на мелкие кусочки. Однако и в голове пострадавшего
тоже соскочила какая-то пружинка: после этого печального случая дядюшка
Бенц в самые неподходящие моменты принимался сильно буйствовать и орать:
`Хайль!`
Этим воинственным кличем он оповещал роту о появлении на горизонте полевой
кухни. Точно так же он комментировал приказы о выпрямлении линии фронта.
Дважды рота пыталась сдаться в плен, но каждый раз, высунув из окопа белую
портянку, ефрейтор начинал так громко вопить, что англичане пугались и
открывали беспорядочную стрельбу. Дядюшку Бенца пришлось срочно
демобилизовать. И как только санитарная карета, увозившая контуженого в
восточном направлении, скрылась за поворотом дороги, рота двинулась на
запад, чтобы обрести покой в лагерях для военнопленных...
Вернувшись в родные места, ефрейтор, благодаря своим коротким энергичным
высказываниям, быстро завоевал симпатии руководителей `Союза будущих
фронтовиков`. Бенца стали возить по митингам и собраниям. Часами он
терпеливо стоял на трибунах, но как только оркестр начинал играть марш,
принимался голосить что было сил. Микрофоны не выдерживали, и один за
другим выходили из строя. На это обстоятельство немедленно обратили
внимание радио- и телевизионные компании. Микрофоны от дядюшки Бенца стали
держать подальше, а телекамеры, наоборот, поближе. Фотографии Бенца
появились в газетах и журналах.
Шли почти мирные послевоенные годы. Клич, извергавшийся контуженным
ефрейтором, в известных кругах становился все более популярным.
Несомненно, дядюшку Бенца ждала завидная политическая карьера. Но кто-то
из единомышленников, растрогавшись во время очередного ефрейторского
вопля, решил подарить Бенцу одну из тысячи трехсот двадцати шести
принадлежавших ему бен-зоколонок. И остатки здравого смысла взяли верх -
дядюшка Бенц предпочел коммерческую карьеру.
Колонка, правда, находилась на безлюдной проселочной дороге, но бывший
военнослужащий твердо верил в пословицу: `Дуракам везет`. И пословица не
подвела.
В годы так называемого процветания` узкая грунтовая дорога превратилась в
широкую автостраду. Доходы настолько возросли, что владелец колонки сумел
обзавестись подручным и шикарной трубкой. Со временем последствия контузии
стали сказываться несколько меньше. Во всяком случае, дядюшка Бенц стал
реже горланить `Хайль!` при виде пожарных или стада коров...
Однако два-три раза в месяц ночами Бенцу не удавалось заснуть. В голове
начинали громыхать военные воспоминания двадцатипятилетней давности.
Голова начинала разламываться, в висках стучало, и бывший ефрейтор,
прихватив трубку, спешил на воздух. Усевшись на скамейку, старик часами
рассматривал ночное небо. Боль постепенно стихала, голова становилась
необычайно легкой и пустой. Дядюшка Бенц облегченно кряхтел и отправлялся
спать...
Но в ночь, когда майор Мизер совершал свой последний полет, Бенцу соснуть
не удалось. Незадолго до рассвета на звездном, начавшем бледнеть небе он
вдруг заметил какой-то черный лоскут. Лоскут двигался, словно заплата
закрывая собой звезды, и, казалось, приближался к земле.
Скоро у владельца колонки не оставалось сомнений - с пустынного неба
спускался непонятный темный предмет. Не слышно было шума моторов, не видно
было огней. Это было необычно, и это пугало.
Бывший ефрейтор вскочил на скамейку, вытянул правую руку и на всякий
случай закричал:
- Хайль!
Это не помогло. Странный предмет продолжал приближаться. Уже можно было
разглядеть огромное светлое полотнище, под которым висело нечто вроде
железнодорожной цистерны.
`Это же парашют!`-наконец догадался Бенц и стал прикидывать, куда он
опустится.
Редкий лес расступался, освобождая место небольшой полянке, на которой и
находилась колонка. Ручеек, деливший поляну на две почти равные части,
огибал развесистые вязы, терял русло и разбивался на добрый десяток
узеньких протоков, поросших густой высокой травой. У незадачливого ручейка
хватало силенок пробежать еще метров двадцать, и затем он окончательно
тонул в зыбком болотце.
Металлическая цистерна тяжело шлепнулась на краю болота. Полотнище
парашюта, зацепившись за ветви вязов, несколько раз хлопнуло на ветру, а
затем, с треском ломая ветки, рухнуло в воду. Над поляной снова повисла
ночная тишина...
Дядюшка Бенц осторожно подошел к опустившейся с неба бочке. Пробив тонкую
зеленую корку болота, она чуть ли не наполовину увязла в черном жирном
иле. Белое полотнище, набухнув, устилало дно ручейка. Скоро предутренний
ветерок расчесал примятую траву. Густые стебли поднялись и почти скрыли
тусклый серый металл...
`Что это за штука?` - раздумывал дядюшка Бенц, ощупывая холодные гладкие
бока железной бочки. Раздвинув толстые запутавшиеся стропы, он обнаружил
посредине фланец, затянутый огромными зашплинтованными болтами.
Владелец колонки был довольно умным сумасшедшим: он сразу сообразил, что
нехорошо присваивать чужое. Поэтому дядюшка Бенц решил немедленно
припрятать неожиданную находку.
Сбегав на колонку, старик принес перочинный нож, но сколько ни старался,
не смог перерезать толстую нейлоновую стропу. Пришлось притащить пилу.
Пропилив минут десять, Бенц обнаружил, что стропы легко и просто
отсоединяются: достаточно было нажать металлические карабины. Отцепив
парашют, старик с трудом вытащил его из ручья и уволок в свой небольшой
домик, примыкавший к зданию колонки. Полдела было сделано.
Другую половину Бенц поручил пожарным. Когда рассвело, он позвонил в
ближайший городок, и красная пожарная машина примчалась минут через десять.
- Штраф - пятьдесят монет! - без предисловий объявил старшина в блестящей
медной каске, убедившись, что колонке не угрожает никакая опасность.
- Он же идиот,- попробовал вступиться за дядюшку Бенца один из пожарных.-
Нормальные и то в шутку нас вызывают, а тут тронутый...
- Поэтому и беру половину! - объяснил старшина.- С нормального взял бы
сотню.
- Я предлагаю триста! - спокойно сообщил владелец колонки, доставая трубку.
- На колонке не курят,- машинально сказал старший пожарник.- Вы не просто
идиот. Вы кретин! Я говорю - пятьдесят монет, вы суете триста! Триста
больше, чем пятьдесят!
- Идиот я или кретин, это мое личное дело,- раздраженно ответил дядюшка
Бенц.- Я вам даю триста монет, если вы мне вытащите бочку...
Бывший ефрейтор показал пожарным цистерну, шлепнувшуюся в ручей.
Посовещавшись, они запросили четы-реста монет и охапку сена.
Сено старик предложил заменить канистрой бензина.
- Никогда бы не подумал, что ваша колымага питается сеном,- удивленно
заметил контуженый, похлопав пожарную машину по капоту.
- Сено мы сожжем, чтобы был дым,- объяснил старшина.- Потом составим
рапорт о самовозгорании бочки солидола, и дело будет закончено...
- Но знаю, кто из нас идиот,- возразил дядюшка,- но сено дороже солидола...
Пожарные управились за полчаса. За это время они успели вытащить цистерну
из ручья, подкатить ее к колонке и сжечь кучу промасленных концов. Когда
столб дыма рассеялся, красная машина лихо укатила...
3
ЦУР - Центральное управление разведки - является учреждением с солидной
репутацией. Еще не было случая, чтобы, взявшись за дело, управление
разведки признало бы себя несостоятельным. Умение найти достойное
объяснение любой неудаче, любому промаху издавна отличало руководителей
управления, и в первую очередь - главных специалистов, или, как все их
называли,- супер-спецменов. Их было двое - Джо и Джон. Никто не знал их
настоящих имен. Мало кто видел. Посвященным было только известно, что по
утрам бронированный автомобиль подвозил суперспецменов к подъезду, который
вел к совершенно отдельным от управления апартаментам. Всякую связь с
другими отделами, правительственными учреждениями и остальной частью
человечества суперспец-мены поддерживали только по телефону. Они никогда
не бывали на приемах, встречах и, тем более, пресс-конференциях. Они
никого не принимали, кроме президента, руководителей разведки и особо
доверенных агентов, которым намеревались дать личные наставления.
Суперспецмены, разумеется, знали обо всех событиях внутренней и
международной жизни. Интересовало их буквально все, что двигало историю
человечества вперед - цены на нефть, проблема мини-юбок, изучение лазеров,
торговля наркотиками, фестивали песни в Сан-Ремо... Знания суперспецменов
были поистине энциклопедичны. И советы их были чрезвычайно полезны при
решении самых разнообразных вопросов, начиная от охраны университетов от
негров, желающих учиться, и кончая охраной президентов от белых, уже
кое-чему научившихся. Суперспецмены помогли создать стройную систему
наблюдения (разумеется, негласного) за профсоюзами, учеными, докерами,
зубными врачами, а также за всеми остальными гражданами. Не без
вмешательства суперспецменов удалось более или менее пристойно завершить
корейскую войну, определить наконец, кого следует поддерживать в Африке,
выработать ясное понимание ближневосточного вопроса. Особенно ценный вклад
они внесли в освоение вьетнамских джунглей.
Вполне естественно, ранним утром, когда за окнами еще стояла темень, Джо и
Джон прежде всего занялись делом бывшего майора Мизера.
Свой рабочий день суперспецмены начали в комнате для раздумий. Благодаря
огромному сплошного стекла окну, выходившему в тенистый сад, комната
казалась больше, чем была на самом деле. Два глубоких кресла, небольшой
столик с массивной стеклянной пепельницей, картина неизвестного художника,
изображавшая кораблекрушение, да толстый ворсистый ковер составляли
обстановку.
Джо и Джон чем-то неуловимо напоминали друг друга - плотные, упитанные
старцы в неброских серых костюмах, белоснежных сорочках и аккуратно
повязанных галстуках удобно устроились в креслах, отрезали кончики сигар,
закурили, пустив к потолку густые клубы ароматного дыма.
- Ну? - вполголоса спросил Джо.
- Вот так! - тихо ответил Джон. Долгие годы работы в разведке приучили их
разговаривать шепотом.
- Если эта штука взорвется, будет шум,- продолжил свою мысль Джо.
- Если нет, придется расследовать, почему,- дополнил Джон. Стряхнув пепел,
он почесал затылок.- Да, на этот раз снова влипли. Не везет...
- Мало было хлопот в Гренландии...- согласился Джо.- Подумать только -
сколько снега вывезли из Туле...
- Не говори... Ночью у президента было совещание.
- Знаю. Давай послушаем.
Джон нажал кнопку, спрятанную в подлокотнике кресла. Из скрытого динамика
послышалось негромкое шипенье, потом прозвучал недовольный голос
президента:
- Что случилось?
- Произошла еще одна неприятность, сэр,-нерешительно ответил военный
министр.
- Опять переворот в Сайгоне?
- Хуже.
- Хуже быть не может! - произнес государственный секретарь.
- Может,- вздохнув, возразил военный министр.- Но вы не волнуйтесь.
Русские пока еще ничего не знают. И мы еще толком не знаем...
- Если вы не знаете и не знают русские, то к чему этот ночной разговор? -
спросил президент,- Как всегда, военное министерство проявляет излишнюю
поспешность.
- Да, на этот раз мы несколько поспешили,- снова вздохнул военный
министр.- Видите ли, господа, в Евро- -пе упала водородная бомба...
Из динамика послышался грохот отодвигаемых стульев, шаги, звон стекла -
будто кто-то уронил стакан.
- Кто из нас сошел с ума! - возбужденно сказал президент.
- Это роковая случайность!-поспешно проговорил министр.- Во время
патрульного полета одного из наших бомбардировщиков произошло
самопроизвольное отделение бомбы...
- Боже мой! Сначала Паломарес! Потом Туле! Теперь...- государственный
секретарь почти кричал.- Не хватает, чтобы вы без разрешения конгресса
уничтожили наших лучших европейских союзников! Вы понимаете, что вы
наделали!..
- Взрыва пока не произошло... Джо заерзал в кресле и сказал:
- Выключи, Джон. Мешает думать...
Динамик смолк. Старики молча курили. Тишину нарушали лишь размеренные шаги
часовых, гулявших по саду. Суперспецменов берегли гораздо тщательней, чем
любую государственную тайну. Они стоили этого...
`Цены им нет...` - подумал шеф управления разведки, осторожно войдя в
комнату суперспецменов. Бесшумный секретарь внес за ним стул.
Присев на краешек стула, толстый рыхлый шеф снял очки и задумчиво пососал
оглоблю.
- Ребята, сейчас я вас огорошу,- сказал он.- Ночью у президента было
совещание...
- Не теряй времени. Знаем,-перебил его Джон.
- Что вы знаете?
- Мы только что слушали магнитную запись,- пояс-нил Джон, не отрывая
взгляда от окна.
- Запись? - растерянно переспросил шеф. Он уста-вился на суперспецменов.
Но их лица были непроницаемы,--Вы, кажется, зарвались, ребята! Совещание
сверхсекретное!
Джо и Джон молчали,
- Подслушивать самого президента! Да если кто-нибудь узнает!.. Нет, как
хотите - я ничего не слышал, я ничего не знаю, я умываю руки!..
- Хватит трепаться! - вдруг рассердился Джон. Он повернулся к шефу.-
Слушай, что скажем! Руководитель ЦУР тотчас замолчал.
- Министерство обороны немедленно публикует сообщение о том, что над
Европой прошлой ночью замечены необычные летательные аппараты. Попытки
настигнуть и определить национальную принадлежность не увенчались успехом.
Ясно?
- Ясно,- кивнул шеф.- Что-то вроде `летающих тарелок`?
- Тарелки, вилки, ложки - это старо,- задумчиво ответил Джо,- Пусть
будут... ну, хотя бы стрелы... Затем надо поднять кампанию в прессе:
опасность таких полетов, последствия, которые трудно предугадать.
Небольшой намек на Восток...
В комнату вошел тихий секретарь и молча протянул Джону узкий листок
бумаги. Старик пробежал его глазами и сказал:
- Руководитель проекта `Аиды` сообщает, что во время испытаний бомбы был
только один случай, когда она не взорвалась над землей на заданной высоте.
Взрыв произошел через шестьдесят два часа четырнадцать секунд после
приземления. Причина - плохой монтаж..
- На третьи сутки! - возмутился шеф и, вскочив со стула, взволнованно
забегал по комнате.- Эти ученые позволяют себе бог знает что!...
- Сядь! Мелькаешь,- остановил его Джон.- Пылесос тоже ломается...
- Надо покупать пылесосы фирмы `Дженерал синтетик`! - машинально выкрикнул
шеф.
- Замолчи. Ты не перед избирателями выступаешь,- Джон снова заглянул в
бумажку.- Взрыв произойдет обязательно. Ученые это гарантируют. Изменение
атмосферного давления, звуковые или механические воздействия, коррозия -
рано или поздно `Аида` взорвется...
- Джон, и предотвратить взрыв нельзя? - спросил Джо.
Джон еще раз внимательно проглядел листок.
- Бомба помещена в контейнер. Он состоит из двух половинок, свинченных
болтами. Как только кто-нибудь попытается вскрыть - произойдет взрыв.
Разборка бомбы зашифрована. Это сделано на случай, если она попадет в руки
противника...
Не обращая внимания на недовольные лица суперспец-менов, шеф разведки
продолжал бегать по комнате. Ковер скрадывал шаги, и полная увесистая
фигура бесшумно моталась от одной голой стены к другой.
- Это крушение! - выдохнул шеф, уставившись на картину неизвестного
художника.
- Джон,- спокойно сказал Джо, подставив ладонь первому солнечному зайчику,
заскочившему посмотреть, что это здесь происходит.- Джон, надо отвести
наши войска от эпицентра. Они пригодятся, когда начнется представление...
Джо не успел закончить. Дверь неожиданно открылась, и вошел сам президент.
Было заметно, что он не спал всю ночь. Поздоровавшись с каждым за руку,
президент поискал глазами, куда бы сесть. Секретарь уже волочил в комнату
еще одно кресло.
- Господин президент,- сказал Джо,- минут через сорок мы вам покажем
фотографии неизвестных летательных аппаратов, замеченных прошлой ночью над
Европой. По-видимому, они относятся к категории спутников...
Президент облегченно вздохнул. Притронувшись руками к вискам, будто
разгоняя тяжелые мысли, он сказал:
- Господа, в глубине души я все время надеялся, что наши военно-воздушные
силы непричастны к этому печальному инциденту... Да поможет нам бог!
Расскажите, какие еще усилия следует предпринять, чтобы сохранить мир и
спокойствие на земле...
4
Посол был стар, опытен и хитер. Поэтому он никогда не доверял обычным
дипломатическим каналам. Заодно он не доверял своим советникам, секретарям
и шифровальщикам.
Посол пользовался более простой и старомодной системой связи. В городе у
него было полным-полно знакомых. Время от времени он неожиданно посещал
кого-нибудь из них и заказывал обычный телефонный разговор со своей
квартирой по ту сторону океана. Болтая с помощником, находившимся на
другом конце кабеля, о здоровье тетушек и племянников, посол мимоходом
получал ценнейшую информацию о жизни столицы.
Раннее утро принесло послу важные новости. В девять неожиданно позвонила
знакомая манекенщица и сказала, что хотела бы его немедленно видеть. Посол
знал, что означает такой внезапный звонок, и тотчас вызвал машину.
Через четверть часа шикарный черный `кадиллак` остановился на узкой
безлюдной улице. Посол неторопливо выбрался из автомобиля, огляделся и
вошел во двор, огороженный затейливой чугунной решеткой. Двор был
проходным. Старый дипломат прибавил шагу и скоро выбрался к скромному
трехэтажному домику, выходившему фасадом совсем на другую улицу. Тяжело, с
остановками поднявшись на второй этаж, он хотел было нажать кнопку звонка,
но дверь распахнулась. На пороге стояла взволнованная молодая хозяйка.
. - Скорее! - шепнула она, пропуская посла.- Что-то случилось! Третий раз
звонит...
Телефонный разговор был необычайно краток. Заокеанский помощник в
нескольких словах изложил новость, которая явилась темой ночного совещания
у президента.
Давно известно, что абсолютную тайну иногда удается сохранить, но только в
том случае, когда на совещании присутствует лишь один человек. У
президента ночью собиралось трое. Этого было вполне достаточно, чтобы
утром все видные политические и военные деятели с крайне озабоченным видом
перешептывались по углам. Все они проявляли повышенный интерес к
телетайпам, связанным с Европой. Но Европа, не в пример бирже, вела себя
самым обычным образом. На бирже акции корпораций, производящих вооружение,
неожиданно пошли вверх...
Бросив трубку и оттолкнув изумленную манекенщицу, посол выскочил из
квартиры, бегом спустился по лестнице и, проявив неожиданную в его
возрасте прыть, помчался к машине.
`Кадиллак` на недозволенной скорости вернулся в посольство. Чрезвычайный и
полномочный посол, забыв о своем положении, крайне несолидно пробежал в
кабинет, наспех собрал важнейшие документы, схватил круглую посольскую
печать, но тотчас бросил ее на стол и, не застегивая портфеля, побежал
обратно к машине.
Дверцу ему открыл первый секретарь посольства, успевший выбежать к
подъезду. Он еще никогда не видел своего сдержанного седоволосого шефа в
таком состоянии,
- Немедленно позвоните в протокольный отдел,- скороговоркой приказал
посол.- Сообщите о моем срочном отъезде по семейным обстоятельствам.
Будете меня замещать...
Затем посол в двух словах шепотом изложил новость, которую ему только что
доставил трансатлантический кабель.
Когда первый секретарь осознал, что означает соседство с невзорвавшейся
`Аидой`, черный `кадиллак` был уже далеко. Нещадно сигналя, нарушая все
правила движения, которые можно было нарушить, выводя из душевного
равновесия всех собак и всех полицейских на своем пути, он мчался к
аэропорту...
Утренние часы в протокольном отделе министерства иностранных дел обычно
проходили весьма спокойно. Приемы, встречи, вручения верительных грамот
назначались не ранее полудня, поэтому у чиновников находилось время, чтобы
поболтать, обменяться сплетнями и анекдотами. А начальник отдела даже
позволял себе по утрам просмотреть свежие газеты, чтобы быть в курсе
политических событии и в их свете руководить отделом до вечера.
Звонок первого секретаря посольства великой державы нарушил привычный
распорядок.
- У нас нет времени на протокольные формальности,- коротко изложил первый
секретарь.- В связи с отъездом посла по семейным обстоятельствам, интересы
нашего государства поручено представлять мне...
- Позвольте, а грамоты или хотя бы меморандум? --попытался вставить
начальник протокольного отдела.
- Сейчас не до этикета! - крикнул в трубку первый секретарь.- Я еще не
закончил! В связи с моим неотложным отъездом я возлагаю руководство
посольством и представление наших интересов на третьего секретаря, с
которым вы хорошо знакомы. Сейчас он приедет к вам, и вы договоритесь о
формальностях...
В трубке раздались короткие гудки. Начальник протокольного отдела
недоверчиво поглядел на телефон и потянулся за портсигаром, чтобы закурить
и осмыслить необычную ситуацию. Третий секретарь во главе посольства
такого государства - случайность или смена политического курса?
Закурить ему не удалось. Раздался новый звонок.
- Говорит третий секретарь! - раздался в трубке возбужденный голос.- Мне
только что стали известны причины, которые вынуждают меня срочно вернуться
на родину. Делами нашего посольства будет ведать пресс-атташе, который
прибудет сейчас к вам с моей запиской...
Начальник протокольного отдела но успел даже сообразить, что это -
чрезвычайное происшествие, которого еще не знала история дипломатических
отношений, или попытка оскорбить его собственное государство, как телефон
снова зазвонил.
- В связи со скоропостижным отъездом пресс-атташе командовать посольством
приказано мне! - энергично доложила телефонная трубка.
- Кто это говорит? - спросил начальник протокольного отдела, уже
догадавшись, что в посольстве дружественной державы происходят события,
совершенно не предусмотренные ни инструкциями, ни историческими
прецедентами...
- Говорит военно-воздушный атташе! Жаль, старина, мы не успели
познакомиться. Я прибыл в вашу дыру вчера, но сейчас улетаю...
- Скажите, что у вас творится? - спросил чиновник, крепко прижимая
телефонную трубку к уху,- Где посол, где все?
- Все уже удрали! - объяснил военно-воздушный атташе.- Так вот, запиши:
нашим послом назначаю сержанта Пулькина.
- Какого Пулькина?
- Отличный парень. Бесподобно водит машину.
- Какую машину? - начальник отдела не успевал за английской скороговоркой
собеседника.
- Послушай, чудак,- вдруг раздраженно сказал атташе.- Я тебе уже целый час
толкую: нашим послом теперь будет мой шофер - Гарри Пулькин. Все вопросы к
нему...
- Господин атташе, так не поступают в международных отношениях! - закричал
начальник отдела.- За десять минут у вас сменилось шесть послов! Мы будем
вынуждены направить ноту!
- Хоть две! - беззаботно ответил атташе.- Только пишите крупными буквами:
сержант Пулькин в грамоте не силен...
5
Генеральный штаб работал без перерыва на обед. Дел было много.
Когда внезапно раздался сигнал атомной тревоги, над столами поднялся
густой бумажный вихрь. Сотрудники генерального штаба выскакивали из
кабинетов и со всех ног мчались в подвал. Командующий не выносил, когда
опаздывали. С секундомером в руках он каждый раз стоял у входа в убежище,
и горе опоздавшему. Фельдмаршал не умел говорить длинно. Выражался он
коротко и ясно.
- В полк! - слышал несчастливец, не успевший за десять секунд спуститься с
пятого этажа. После этого нерасторопному генштабисту приходилось срочно
расставаться со столицей, повышенным окладом, служебным `мерседесом` и
отправляться в казармы какого-нибудь провинциального городка.
Понятно, что сотрудники штаба использовали все воз-. можности, чтобы
получить кабинет не выше третьего этажа, а если это не удавалось - упорно
тренировались в скоростном спуске по лестницам. Атомные тревоги
проводились регулярно - по понедельникам и пятницам. Таким образом, для
тренировок оставалось достаточно времени...
В этот раз обошлось почти благополучно. Один лишь пожилой
генерал-интендант растянул связку на ноге, но все-таки успел в срок
доскакать до подвала. Фельдмаршал был доволен.
В подвал он вошел последним. Адъютант с трудом закрыл массивную стальную
дверь. Генеральный штаб очутился в надежной каменной мышеловке. Темноту
едва раздвигали аварийные лампы. Пахло плесенью и новой кожаной портупеей.
Лица военных, выстроившихся вдоль стен, в полумраке казались плоскими,
вылепленными из гипса.
Вдруг снаружи в дверь подвала отчаянно забарабанили.
- Кто посмел! - рявкнул командующий. Адъютант, стоявший у входа, испуганно
бросился к засову.
- Не открывать! - приказал фельдмаршал. В дверь продолжали ломиться.
- Открыть!
Дверь медленно растворилась. В подвал ворвался дневной свет, но, пожалуй,
еще быстрее вбежал политический советник фельдмаршала. Весь генеральный
штаб побаивался этого молодцеватого высокого блондина в ладном мундире. Он
был сыном стального короля, зятем нефтяного, племянником фарфорового и
братом химического принца. Этого было достаточно, чтобы сигналы учебной
атомной тревоги на политического советника не распространялись.
- Кончайте с игрушками! Началась большая игра! - вбегая, закричал
политический советник.- Бубновый туз!
- Туз, туз, туз!...-бессмысленный крик советника, отталкиваясь от низких
сводов подвала, обежал молчаливых военных.
Никто, кроме фельдмаршала, не понял, что означал этот нелепый возглас. Но
командующий хорошо знал, что пароль `Бубновый туз` в высших
правительственных кругах принят для зашифровки дел необычайной
государственной важности. Любое посвященное должностное лицо, услышав
пароль, должно было немедленно бросить все остальные дела и приступить к
решению особой государственной задачи.
Фельдмаршал приступил.
- Смирно! - крикнул он.- Атомное нападение отменяю до понедельника! Всем
по местам!
Фельдмаршал торопливо покинул убежище. За ним заспешил политический
советник. Они скрылись за дверями кабинета, оставив за спиной с
любопытством перешептывающихся военных.
- Что случилось? - спросил командующий, усевшись за огромный
безукоризненно убранный стол.
Советник молча открыл свой портфель и вывалил из него кипу газет, листков
бумаги, географических карт.
Затем на стол посыпалась блестящие пакеты с нейлоновыми чулками. Брови
командующего изогнулись изумлен-ными дужками. Он ловко забросил в глаз
монокль и не без интереса уставился на пакеты. На них была изображена
симпатичная блондинка, наряд которой состоял из чулок и бус.
- Господин фельдмаршал,-негромко сказал советник,- у вас хорошее сердце?
- Говорите, не тяните! - приказал командующий.
- У нас есть теперь водородная бомба! Командующий испытующе посмотрел на
своего знато-ка по политическим вопросам.
- Я нахожу, она несколько напоминает женские чулки,- не без ехидцы
произнес он.
- Господин фельдмаршал, начинать надо не с них,- не замечая иронии,
подсказал советик. Разворошив на столе бумажную кучу, он положил перед
командующим экстренный выпуск европейского издания `Чилдрен таймса`.
На первой полосе под крикливой красной шапкой `Русские или не русские?`
бросались в глаза два снимка. На фоне ночного неба были довольно ясно
видны необыкновенные стреловидные снаряды, летевшие ровным журавлиным
строем. За каждым из снарядов тянулся густой шлейф дыма.
Немногословные сообщения не оставляли сомнений в подлинности фотографий.
Приводился точный курс, которым проследовали `стрелы`. Он прочерчивал
Западную Европу с северо-востока на юго-запад. За Канарскими островами
локационные станции потеряли след таинственных снарядов.
Одновременно публиковались первые предположения военных комментаторов. Все
они сходились в одном: `стрелы` способны транспортировать атомное оружие.
Отмечая бурное развитие авиационной техники у русских, некоторые
обозреватели склонялись к мнению, что еще не поздно поставить вопрос в ООН
о том, почему русские безнаказанно нарушают воздушное пространство над
Западной Европой.
Политический советник показал фельдмаршалу другие газеты. В них были
напечатаны точно такие же снимки.
- Господин фельдмаршал, я уже уточнил: это подлинная липа! Шеф нашего
фотоотдела клянется, что на снимках - сплошная ретушь. Чистая работа, но
его не проведешь. Если вы помните, генерал просидел три года за подделку
чеков. Он это дело знает.
- Помню. Хороший солдат.
Советник подошел к стоявшему в углу телевизору и нажал кнопку. На экране
побежали кадры, но скоро остановились. Изображение стало четким и ясным.
Телевизионный спутник транслировал через океан интервью. Ре-портер
допрашивал какого-то старичка с Багамских островов. Оказалось, что
старичок, страдавший бессонницей, вот уже две недели каждую ночь наблюдал
за маневрами `серебряных стрел`. Он утверждал, что полет снарядов
сопровождался глухим рокотом, напоминавшим далекие раскаты грома. Это было
тем удивительней, что багамский старичок почти ничего не слышал.
Репортеру, который вел передачу, приходилось, задавая вопросы, изо всех
сил орать в слуховую трубку. Старичок прижимал трубку к уху, радостно
улыбался, кивая в знак того, что все разобрал, и торопился ответить.
Правда, на вопрос: `Ходит ли он в церковь по воскресеньям?` - очевидец
ответил, что обожает сиамских кошек...
- Это тоже липа! - пояснил советник и выключил телевизор.- Перейдем к сути
дела.
- Давно пора,- недовольно заметил фельдмаршал. Советник выбрал из вороха
бумаг географическую карту, всю испещренную красными и синими кружочками.
- Что за горох? - заинтересовался фельдмаршал, разглядывая карту.
- Синие кружки - это основные базы союзников на нашей территории. Красные
- это пункты, куда сегодня утром они срочно отвели свои войска,
перебросили танки, технику. Эвакуация производилась лихорадочно. Они
бро-сали боеприпасы, снаряжение...
- И это все осталось без охраны? - возмутился командующий.
- Я уже дал команду интендантскому ведомству - все подберут.
- Молодец!
- Рад стараться, господин фельдмаршал! - блондин щелкнул каблуками.-
Теперь самое главное...
Взяв пузырек с клеем, специалист по политике поставил его на карту. ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ
Док. 137423
Опублик.: 15.01.02
Число обращений: 1
|
