ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Юрий Пригорницкий `Вариации на тему Шарля Перро`
(с) журнал `Химия и жизнь`

Юрий Пригорницкий

ВАРИАЦИИ НА ТЕМУ ШАРЛЯ ПЕРРО

1. ДВА ПИСЬМА

Милостивые государи,
тревога и удивление, терзающие меня продолжительное время, заставляют обратиться
к вам с этим письмом.
Сперва о претензиях не могло быть и речи. Тыква замечательно превратилась в
позолоченную карету, узники мышеловки - в шестерку лихих лошадей, крыса - в
усатого кучера, а ящерицы - в ливрейных лакеев, столь браво вскочивших на задок
кареты, словно всю жизнь только тем и занимались.
Наивысшей похвалы заслуживает метаморфоза, происшедшая с моим затрапезным
платьицем. Оно расцвело и распустилось, как почка майского каштана, украсившись
золотой и серебряной отделкой.
На бал я прибыла во благовремении, меня тотчас заметили, принц весь вечер
не отходил от меня, приглашал танцевать и настойчиво расспрашивал, кто я и
откуда. Естественно, я избегала прямых ответов, и в результате принц безнадежно
в меня влюбился, а гости наперебой твердили: <Загадочная принцесса, загадочная
принцесса...>
В полночь, не успели часы пробить двенадцать раз, я бросилась прочь из
дворца. Один из хрустальных башмачков был ловко потерян на лестничном марше. А
уже после того, как вся подаренная вами роскошь снова превратилась в мышей,
ящериц, тыкву и залатанное платье, до меня дошли слухи, что принц нашел мой
башмачок. Казалось бы, жаловаться не на что. Однако дальнейшие обстоятельства -
или, точнее, их отсутствие - вынудили меня взяться за перо. Миновал год, а от
принца между тем нет никаких известий. В чем дело?
Крайне удивлена - (подпись неразборчива).

Милостивая государыня,
уполномочен выразить сочувствие по поводу причиненных Вам хлопот. Лично от себя
хотел бы добавить, что полностью разделяю чувства, заставляющие Вас требовать
награды за услуги, предусмотренные заключенным с Вами договором ² 718 х/п от
7.03 прошлого года.
Речь идет о Вашем согласии принять участие в испытаниях экспериментальных
образцов иксигрекаппаратуры. Кстати, сообщаем, что обкатка метатрансувеличенных
грызунов и пресмыкающихся, а также бахчевой культуры <тыква> на первых порах
была оценена специалистами положительно.
Теперь о вознаграждении. По окончании вышеупомянутых испытаний мы готовы
были вплотную приступить к экспериментальной операции под кодовым названием
<Осчастливливание>, в результате которой принц, распорядившись примерять
хрустальный башмачок всем девушкам королевства, должен был разыскать Вас и
заключить с Вами законный брак. Такова была бы плата за Ваше участие в
эксперименте. Но выполнить данный пункт договора нам не представилось возможным.
И произошло это именно по Вашей вине. Ибо Вас предупреждали, что
метатрансувеличение одновременно шести мышей и такого же количества ящериц
чревато непредсказуемыми последствиями... Однако Вам было угодно поставить нас
перед выбором: либо шестерка лошадей и столько же лакеев, либо Вы отказываетесь
участвовать в нашей работе. Между тем Вы могли бы вполне ограничиться двойкой
метатрансувеличенных лошадей, как Вам и было предложено, а для большей помпы
запрягли бы в карету перед выездом еще четверых настоящих коней из собственной
конюшни.
А шестеро лакеев - на что их столько?! Рессоры едва выдержали...
К сожалению, чаша весов с Вашей алчностью перевесила все разумные
аргументы. Мы вынуждены были согласиться на Ваши кабальные условия.
Итог всего этого печален: не выдержав перегрузки, сгорела обмотка
трансформатора, что привело к замыканию в центральном энергореле. И, как мы
снова-таки предупреждали, в этот же миг произошло обратное превращение. Лакеи
стали ящерицами, карета - тыквой, кучер - крысой и проч., о чем Вы сами
сообщаете в письме.
Но и это не все. Нам не удалось довести до конца даже первый этап
<Осчастливливания>, поскольку необратимые последствия упомянутого замыкания
стали причиной того, что заклинило двигатели семимильных сапог.
Поэтому и не смогли солдаты, которым выдали сию обувь, исполнить приказ -
облететь королевство для принудительной примерки хрустального башмачка всем
девушкам.
Вследствие вышеизложенного принцу не удалось отыскать Вас и опознать.
Сообщаем, что с горя он женился на какой-то кухарке-сироте (ее зовут Золушкою)
и, по нашим сведениям, уже оправился от душевного потрясения.
С искренним соболезнованием и надеждой на более близкое знакомство -

ст. научный сотрудник НИИФЕЯ
С. Борода

2. СЕГОДНЯ УТРОМ, СТО ЛЕТ НАЗАД

В одной руке ангел держал реторту, в другой - лягушку. Он парил над столом,
заваленным книгами и склянками. <Неужели философский камень - жидкий?> -
зачарованно спросил я. <В этом весь смысл! - ответствовал ангел-алхимик, сливая
содержимое реторты в чашу. - Теперь три капли лягушачьей крови... Бери же!>. Я
потянулся за желанной чашей, но что-то сотрясло вселенную, чаша исчезла, и в
глаза ударил свет: я проснулся.
- А? Что? - хватаясь за шпагу, выпрыгнул я из постели. Господи, да зачем же
в такую рань? И снилось - то как раз...
Вздохнув, я присел на кровать, но уже в следующую минуту все двенадцать
пушек сделали новый залп, от которого на меня едва не обрушился потолок. Я в
бешенстве распахнул окно:
- Прекратить, канальи! - махнул платком.
Офицер заметил и скомандовал погасить фитили.
Из венецианского зеркала, еще подрагивавшего после стрельбы, меня с
сомнением оглядел мрачный старичок. Его губы дернулись и прозвучало капризное:
- Одеваться!..
По вытоптанной траве парка я в беспокойство ковылял к конюшням. Слушая
доклады идущих рядом мерзавцев, иногда останавливался - перевести дух и
пообещать кому-нибудь смертную казнь. Оказывается, одна из лошадей очнулась!
Одна из тех лошадей.
Вот и началось. Ежеминутно ко мне подбегали с докладами, из коих
явствовало... из коих... Голова моя закружилась, меня вели под руки, небеса
дрожали, а очертания дворца колебались в тумане - это слезы тревожного счастья
застилали предо мною мир.
- Ваше высочество! Фрейлины проснулись! Ваше высочество, пажи продрали
глаза! Ваше высочество, камеристки!.. лакеи!.. повара!..
- А как же она? - перебиваю. - Есть признаки?
Признаков нет. Мы огибаем южное крыло дворца. Под мертвыми яблонями -
клетка с оборванцами. Они возбужденно перехватывают грязными руками прутья
- почуяли, догадались...
- Радуйтесь, принцы! -кричу я. - Пробил час пробуждения! Сегодня
поднимется та, к которой шел каждый из вас! Ее разбужу я! По предсказаниям -
поцелуем! Приглашаю на нашу свадьбу! Вас пронесут в клетке вокруг стола!
Я смеюсь над этой смердящей коллекцией, собранной здесь в течение
десятилетий... Не отшатнулся, даже не пошевелился только этот, белокурый. Его
перехватили вчера, когда он выходил из волшебного леса. Этот человек был первым,
перед кем лес расступился.

Прежде чем войти в ее спальню, я приказываю освободить из-под стражи
звездочетов, программистов, электронщиков и алхимиков.
Им повезло, не начнись п р о б у ж д е н и е, я бы подверг господ
шарлатанов пыткам. Подумать, ели, пили, обирали мою убогую казну: золото им,
видите ли, для каких-то кон-ден-са-то-ров требовалось! Рубины отовсюду
выковыривали: ла-зер, дескать, ла-зер... Приходилось терпеть. Принцесса
проспала только сорок лет, когда мы продрались сюда сквозь этот кошмарный лес.
Рубишь его, а из каждой щепки - новое дерево. Еще тридцать лет ушло на
бесплодные попытки разбудить ее. Пушки постоянно перегреты, люди оглохли.
Но сколько ни палили мы в Морфея - это не действовало ни на принцессу, ни
на похрапывавших - до сего дня - придворных. Фея, устроившая сие, не
предусмотрела лишь одного: моей любви к заколдованной красавице. И сколь
сомнительными ни казались посулы программистов и прочих чернокнижников ускорить
ход времени во дворце, я разрешил этот научный грабеж казны, сопровождавшийся
яростными склоками, то есть диспутами, после которых, истребовав вина старых
запасов, хохочущие алхимики шли к кухаркам, а угрюмые радиоинженеры - к феям.
Непостижимо, как эта опутанная интригами компания сумела построить свой
Генератор и в течение суток прогнала во дворце тридцать лет. Как бы то ни было,
но 40+30+30=100.
Передо мной открывают скрипящую дверь - принцесса лежит на ложе, увитом
гирляндами искусственных цветов.
Я наклоняюсь к ее лицу и целую в щеку, целую с трепетом, несмотря на то,
что делал это миллион раз. О, как я торопил пробуждение! Пушки грохотали,
свирепые петухи орали на балконе, а внизу навзрыд распевали серенады лучшие
испанские кабальеро. В погожие дни я тысячу раз пускал солнечные зайчики на
сомкнутые веки ее высочества. Эскулапы бесконечно созывали консилиумы, после
которых, не теряя профессиональной самоуверенности, разводили руками - неплохо
бы, дескать, провести вскрытие, тогда можно было бы со всей определенностью
сказать, как следовало (!) применять снадобья и т, д. За эти крамольные речи я
не казнил лекарей лишь потому, что уж больно нужны они были в госпитале, вечно
забитом до отказа. Дело в том, что в коридоре, у самых дверей спальни ее
высочества был натянут крепкий шнур - дабы каждый проходящий с грохотом
обрушивался па пол.
Увы, увы...
Но сейчас, когда в этих стенах миновали положенные сто лет, когда поднялись
все заколдованные вместе с ней, - вот сейчас... Я втягиваю живот и заставляю
себя глядеть соколом. Сейчас она сладко потянется и откроет глаза... Еще
мгновение... Ну же!
Ни малейшего движения.

- Вы действительно принц? - спросил я, как только его привели.
- Действительно.
Делаю знак цирюльнику и, пока он возится с рукавом белокурого юноши, перед
которым расступился лес, отворачиваюсь и молю бога, чтоб оправдалась моя
последняя надежда.
- Ваше высочество, голубая, - млеет цирюльник. -Прикажете остановить?
- И немедленно!
Я смотрю в глаза юного принца взглядом преданного друга.
- Кровь вам еще понадобится, не так ли, сударь?
Отныне вы свободны. То, что не удалось мне, удастся вам. Свадебный стол будет
ждать вас у входа во дворец. Спешите же! Разбудите ту, прекраснее которой нет
под небесами!

Пообещав некой Куамелле, женщине с завидным слухом, десять серебряных, я
поставил ее под дверь спальни. Стол уже был накрыт, оркестр рассажен, а самые
расторопные стражники караулили парадный вход, чтобы молодой принц не слишком
долго утомлял принцессу своим обществом.

Стражники вздрагивают: мимо них проносится Куамелла.
- Проснулась, проснулась, ваше высочество! - кудахчет она на бегу. - От
первого же поцелуя! Уже выходят из спальни. Ваше высочество, а как насчет
десяти...
Немедленно убрать.
Бешено бьется сердце. Она спускается с ним по лестнице. Прекрасная.
Прекрасная. Ослепительная.
Но отчего мои подданные разбегаются? Им вослед, словно улюлюканье, - зв...
зв... зв... Кто-то включил Генератор! Принцесса и принц исчезают в глубине
дворца.
Пока ученых допрашивают, хожу, ломая руки!. Моя бедная возлюбленная, она
там превращается в старуху. Впрочем, он тоже не в младенца. Дьявольская машина
работает на пределе: восемьдесят лет за полчаса.
Страшная догадка заставляет меня окаменеть. Бежать-то следовало не от
дворца, а во дворец! Время, ускоренное для нас, там тянулось обычно. Значит, они
успели прожить целую жизнь, и она любила его, а за окнами - застывший мир,
остановившееся солнце, под которым, как муха в янтаре, - я, старый безумец...
Разорвать, разорвать густую смолу! Я бегу, спотыкаюсь, бегу, из ноздрей течет не
по-стариковски горячая кровь; спотыкаюсь, скатываюсь по ступенькам и вновь бегу,
не чувствуя боли, не обращая внимания на вопли слуг, на камердинерский вой.
Зв... зв... зв... - все громче звучит надо мной монотонный приговор.
Во дворце все обвито тяжелой от пыли, фантастической паутиной. Источенная
шашелем мебель рассыпалась по ветхим коврам. Цепенея от страха, я шепчу имя Девы
Марии, крадусь по зловонным коридорам, пока не оказываюсь в бывших своих
апартаментах. Странно, если не считать пыли, здесь все почти так же, как было
утром. Сегодня утром, сто лет назад.
Если не считать и этого полуистлевшего листка в мраморной шкатулке.
<Ваше высочество, - читаю и дрожу, оглушенный тем, что говорится в письме,
- ...все мои попытки проникнуть за пределы дворца или остановить Генератор были
тщетны, этот белокурый паук намертво опутал меня своей невидимой паутиной:
кажется, он всегда заранее знал о каждой авантюре, которую я только могла
предпринять, чтобы встретиться с Вами. Да простятся мне такие слова о покойном.
Скоро - я это знаю - и за мною придет смерть. Не жаль: вся моя жизнь после
пробуждения стала пыткой. Я узнала о Вас все; подумать только, Вы истратили
всего себя, все свои сокровища и время, чтобы разрушить колдовство и добиться
моей любви! И тут является самодовольный юнец, которому <предопределено>
получить мою руку. Знайте же, ни секунды я не любила его. Все эти ужасные годы
Вы один были моим Принцем.
Недавно я закрыла глаза разбудившего меня. Но и теперь не выйду из дворца,
как бы ни мечтала хоть тайком коснуться Вас. Любите юную принцессу; старушке же
довольно и того, что видит Вас, устремившегося к главному входу. Как хорошо, что
вы не успеете!
Прощайте. Быть может, мы встретимся где-нибудь там, где нет времени>.
Я долго брожу по дворцу, и ничто уже не тревожит меня. В небольшой
гостиной, наполовину занятой Генератором, со скукой слежу за полетом ядра,
выпущенного одной из моих пушек.
Едва вращаясь, ядро ползет прямо сюда. Странно - ведь только сейчас, войдя
в эту комнату, я подумал, что убью проклятую машину. Волокна воздуха окутывают
темный шар, тянутся мантией; ядро страшно медленно и очень точно приближается к
окну.
Прекрасный выстрел. Всех наградить.

(с) Юрий Пригорницкий

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Док. 137416
Опублик.: 17.01.02
Число обращений: 1