ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Александр КОПТИ

ПОЛЕТ

ИНТРОДУКЦИЯ

Скорость и высота, грозные всплески воздушного океана, зловещие
водовороты на границах сталкивающихся потоков. Гигантские невидимые волны,
возносящиеся к курчавым облакам и выше, еще выше, в Маракотову бездну
неба. А внизу - бескрайняя зеленая равнина, и озера и реки на ней, как
кровеносные сосуды на теле земли. На севере - плоскогорье, а еще дальше
горы, красноватые вершины которых дерзко бросали вызов небесам. За
грозными перевалами горы спускались к морю и малахитовым миртовым рощам.
Тело казалось невесомым. Восходящий поток бережно поддерживал его,
постепенно приближая к такой манящей, но таившей неисчислимые опасности
земле. Наметив обломок черной скалы над пенной полосой прибоя, он сделал
несколько мощных взмахов, но в это время из-за гор налетел порыв ветра -
над морем собиралась буря. Войдя в плавный вираж, собрался опуститься на
скалу, как вдруг в воздухе послышался пронзительный свист, нарушивший
первозданный покой: древнюю песню ветра и моря, леса и гор. Он поздно
заметил стрелу, вылетевшую из густых зарослей дрока, и встретился в
воздухе с остро отточенным жалом. Огромные белоснежные крылья напрасно
старались унести его прочь от страшного места - глаза застлала красная
пелена. Он упал неподалеку от черной скалы и, уже умирая, успел заметить
двух безобразных двуногих существ, которые вышли на поляну из кустарника.
- Хвала тебе, Кир! Царские пирушки не ослабили руку, не притупили
глаз, - его спутник коснулся лба в знак наивысшего восхищения. - Такого
альбатроса мне еще не приходилось видеть. Но что это? Смотри!..
Они склонились над окровавленной птицей - на лапе холодным отблеском
солнечных лучей сверкал драгоценный камень, оправленный в неизвестный
металл. Вокруг вилась надпись на незнакомом языке.

ОСАДА

1

Тихие улочки белоснежного города - розы и кипарисы, изнывающие от
полуденного зноя, аккуратные домики зажиточных горожан, утопающие в
зелени. Величественный и грозный в многообразии порталов, арок, башен из
розового камня императорский дворец. Но не видно было в городе улыбок и
безмятежно довольных лиц. Воины деловито сновали по улочкам, собирались на
площадках и у главных дворцовых ворот. Война! Этим словом жил теперь
город.
А за древними городскими стенами, кое-где полуобвалившимися от
времени, кипела своя жизнь, страшная, мужая, непонятная. Тысячи ратников
черными муравьями передвигались по равнине. Всадники на низкорослых,
длинногривых лошадях сгоняли, словно скот, в одну огромную беспокойно
гудящую кучу не успевших укрыться в городе простолюдинов. Черный дым
поднимался над пригородными усадьбами к блеклому от зноя небу.
И над всем этим - безмятежно улыбающееся солнце.

2

Кровь... Оказывается, она не алая. Вернее, не только алая, но и с
золотистым отливом, насыщенного цвета переспелого граната. Черная, как
крыло ночи. Ржавая...
Пот застилал глаза.
В ушах стоял дикий вой.
Оскаленные лица, перекошенные в крике рты, крючья, стремительным роем
летящие к стенам. Внизу - смуглолицые, горбоносые, в диковинных пестрых
халатах люди, прикрывающиеся треугольными щитами. Злобные взвизги стрел,
бухающие вздохи тирана. И кровь, оставляющая после себя на руке
причудливый извилистый след, пахнущий жизнью. Слабость охватила тело.
Хотелось прилечь, подложив под голову отяжелевший меч, и закрыть глаза.
Ручейки пота текли по спине, и в начавшем растекаться сознании знакомый
лениво-томный девичий голосок звал издалека: `КИИР! Киир!..`

3

- Надо отходить! - Загорелый человек в грубом шерстяном плаще
решительно взмахнул обнаженной рукой. - Кир, очнись! Эй, помогите мне... -
Ил торопливо стягивал панцирь с обмякшего тела.
- Да не дрожите, как зайцы, еще не готова стрела для нас! - бормотал
Ил, неумело перевязывая предплечье. - Дайте флягу...
- Ил сошел с ума! Лекарню развел! П-п-пастухи уже на западной стене!
- проверещал подбежавший ашур, начальник дворцовой роты. - Если не
поторопитесь, то... м-м-мои ребята снимают оцепление внутренних переходов,
и останетесь здесь к-к-кормом для воронья. Центральные ворота разбиты.
Поспешите!
Бороденка ашура тряслась, в округлившихся, как у сыча, глазах метался
неприкрытый страх.
Ил передернулся, словно от прикосновения сколопендры. `Трусы бросают
мечи`, - подумал он.
Вскоре Ил и его телохранители, сгибаясь под телом Кира, добрались до
дворца. Кое-где в покоях уже тянуло гарью. Воины в беспорядке сновали по
коридорам. Слышались душераздирающие завывания женщин. Черными тенями
проплывали монахи, волоча на спинах аккуратно упакованные тюки. `Эти даже
сейчас своего не упустят`, - подумал Ил.
Тем временем они добрались до приоткрытых дверей зала Голубого
Дельфина. Внутри царила тишина. Стараясь не привлекать внимания, воины Ила
прошли в дальний конец покоев. Фонтан был безжизнен, и голубая струя
Дельфина казалась поблекшей без привычного водяного покрывала. Скрипнула
пружина потайной двери. Зал опустел.

4

Беглецов обнаружили сразу же после того, как они выбрались из хода,
который заканчивался в старой молельне, в десяти полетах стрелы от
городских стен.
Осторожно прокравшись под замшелыми сводами, во дворике они
столкнулись с плосколицыми людьми в нагольных кафтанах, вооруженными
луками и длинными тонкими копьями.
Телохранители Ила - вряд ли хоть кто-нибудь сейчас узнал бы в нем
Главного звездочета и астролога Имперского дворца - обнажили мечи и
бросились вперед. Просвистело копье, но рослый гигант Нор, небрежно
взмахнув оружием, отбил наконечник. Четыре ослепительных блика сверкнули
на мечах телохранителей. Три кочевника рухнули на цветные плитки дворика.
Четвертый, видимо, начальник, быстро отскочил назад и, метнув копье,
юркнул, как мышь, под арку. Послышались гортанные звуки иноземной речи.
- Отходим в молельню! - крикнул Ил.
Через ограду посыпался ливень горящих факелов, копий и стрел.
Вспыхнула деревянная кровля. Несколько деревьев во дворике превратились в
костры, опаляющие нестерпимым жаром.
Кир пришел в себя. Раскаленной иглой впивалась в плечо боль, но в
голове прояснилось. Вначале ему показалось, что штурм продолжается. Так же
неторопливо плыли по небу, обезображенному гарью, курчавые облака,
слышался далекий гул и рев. Но в следующий момент он понял свою ошибку:
- Ил, где мы? - Кир с трудом разлепил запекшиеся губы.
- Очнулся? Нет времени отвечать. Если в силах, вставай и побыстрее,
если не хочешь превратиться в жаркое. Здесь становится горячо.
Они добрались до дверей молельни. В этот момент копье, брошенное со
стены, насквозь пронзило одного из телохранителей Ила. Задыхаясь и кашляя
от удушливого дыма, беглецы захлопнули за собой тяжелую дверь и увидели в
полумраке несколько лучников, притаившихся на верхней площадке, почти под
самым куполом.
Нор отвел руку назад, и копье, описав плавную дугу, впилось в горло
одного из врагов. Удар был так силен, что беднягу отбросило на соседа, и
они, перекатившись через низенькие перильца, рухнули вниз.
- Поторопитесь! - рявкнул Ил, но в это время стрела пробила боковые
пластины, защищавшие горло. Из носа, ушей и рта хлынула кровь. Он так и
остался стоять, пригвожденный к створке двери.
Нор подхватил Кира и ринулся к спасательному потайному ходу. Своим
могучим телом от заслонял раненого. Под сводами сухо щелкнули тетивы. На
таком близком расстоянии ни один панцирь не выдержал бы прямого попадания.
Три жала вонзились в спину Нора, но он все же донес Кира до потайного
хода. В это время дверь часовни поддалась усилиям рвавшихся со двора.
Тяжелое копье, брошенное с десяти локтей, раскроило шлем Нора. Кир вновь
потерял сознание.

РАБСТВО

Итак, наступил третий день новой жизни. Раб... Только познавший на
собственном опыте может понять весь ужас этого короткого и хлесткого, как
удар бичом, слова: раб. Кир бездумно смотрел на узенькое зарешеченное
оконце, за которым в чернильной мгле наступающей ночи начали загораться
звезды. Впервые ему захотелось стать птицей.

Теперь всю жизнь придется разделить на то, что было ДО... и что
ПОСЛЕ... Если только это `после` будет. Ему вспомнились последние
торжества в Императорском дворце. Такая же летняя лунная ночь; огненные
отблески факелов и светильников на воздушных нарядах женщин, играющих
всеми цветами радуги, и дразнящий изысканными запахами блюд стол,
установленный прямо под кипарисами, рядом со звонко опадающими струями
фонтанов. Переплетаясь с их мелодичным журчанием, разливалась по залам
дворца и саду музыка нежнейшего фиолетового тона - `Прощальная песнь
дельфина`, которая стала любимой мелодией Императора.
Кир по обыкновению стоял в одиночестве.
Он никогда не слыл любимцем публики и краснобаем. Пустым речам и
сплетням за чашей вина он предпочитал гулкое дыхание рудников, неумолчный
грохот тяжелых деревянных бадей, которые поднимали из штольни руду. Там,
среди прокопченных мастеров и надсмотрщиков с тупыми физиономиями и среди
тех несчастных, чью многоликую массу можно было определить словом `рабы`,
он чувствовал себя на своем месте.
На шумных же пирах, торжественных церемониях Кир присутствовал как
один из хранителей императорского трона. Он отвечал за добычу железа,
ценившегося дороже золота. Все двенадцать рудников, расположенные в горах,
находились под неусыпным надзором Главного мастера Кира и двадцати его
ближайших помощников. Он старался быть немногословным, ибо считал:
могущество и сила Миноса (так именовалась Империя) заключается не в
соловьином красноречии льстецов и блюдолизов, а в сильных и умелых руках,
которые преумножают богатство и могущество Империи.
Немногие осмеливались держаться с Киром на равных, тем более вести с
ним задушевные беседы. Только единицы из дворцовой знати, подобно ему,
могли позволить себе роскошь высказывать все, что они думают.
В тот вечер Кир, как всегда, находился в стороне от зала Голубого
Дельфина, где неудержимым потоком, подогретым музыкой и вином, бурлила
река веселья. Степенно прихлебывая душистое вино, выделанное из нежнейшего
винограда бронзовых долин, он рассеянно наблюдал за кружащимся по саду
хороводом юношей и девушек, от которого вдруг отделилась миниатюрная
фигурка в открытой лиловой тунике, призывно махнула рукой:
- Кир! Вы опять в своем одиночестве, как орел-бородач. Спускайтесь к
нам. Этот вечер так прекрасен!..
- Спасибо, Ия! - смущенно ответил он. - Я уже слишком стар для
танцев. Неуклюжесть не должна мешать молодости...
В это время на террасе появился Ил. Он был изрядно навеселе, и
огненно-красное вино из кубка в нетвердых руках смородиновыми бусинками
выплескивалось на пол:
- Рад видеть тебя в полном здравии, Кир! Да не угаснет род Наала во
веки веков!
- И тебе, Ил, удачи во всем, - ответил Главный мастер.
- Опять, как всегда, в одиночестве? - Ил пристроился рядом, поставив
кубок на мраморный столик, подлил из кувшина вина.
- А ты, как всегда, в плену у веселой водички, от которой
развязывается язык и глупеют глаза?
- Не будь так категоричен, Кир. Много ли лун отвели нам боги для
завершения кольца жизни? Зачем обкрадывать себя и становиться монахом на
земле, когда можно сделать это на небесах?.. Кто из присутствующих
красоток осчастливил тебя своим приглашением? Наверное, Ия, дочь
придворного лекаря?
- Да, - Кир пригубил из кубка.
- Ха, - Ил громко икнул и сально усмехнулся. - Во дворце давно
говорят, что Ия неравнодушна к тебе. А ты остаешься холоден и неприступен,
как скала. В тридцать пять лет при твоем положении оставаться в
одиночестве просто неприлично.
- Смени тему, Ил. Стрелы твоего красноречия выпущены нетвердой рукой
и затуманенным рассудком. Расскажи лучше о последних дворцовых интригах.
Уже два месяца, как я не был в этом гнезде скорпионов и шутов.
- Кир, ты всегда отличался недостатком воспитания. Хотя многие
говорят - это к лицу царю подземелий. Однако будь осторожен. Многим мешает
твоя трезвая голова, которую они мечтают увидеть на колу.
- Я знаю, но если лев начинает бояться шакалов - это не лев, а заяц.
- Не забывай, Кир, что шакалы ходят в стаях, а лев охотится в
одиночку... Э-эх, зачем тебе это говорю... Ты, кажется, хотел сплетен? Так
вот, слушай, мой несравненный Повелитель Тьмы, у придворной шутессы
родилась двойня с огненно-рыжими волосами, никто не может понять, от
кого...

А что же было потом? Кир повернулся на бок, забыв о больной руке.
Резкая боль расплылась по предплечью. Всего три луны понадобилось безликой
массе племен, как саранче, чтобы стереть с лица земли двенадцать
императорских армий и две конные армады, которые на протяжении многих
десятков тысяч лун наводили ужас не только на сопредельные государства, но
и на страны, раскинувшиеся за Черным перевалом, а также на многочисленных
островках Теплого моря. Прекрасные города: Элия, Анкар, Соуэн -
превратились в огромные пепелища. Тысячи цветущих деревень были
разграблены, поля густо зарастали сорняками. А ведь год, начавшийся под
знаком Палидана, сулил, по предсказанию жрецов, благополучие и изобилие, и
ничто не предвещало гибели. Правда, смутные слухи давно витали в воздухе.
Однако лишь на одну луну до нашествия стало известно о падении
могущественного государства Канн, расположенного к заходу солнца от
Миноса, с которым Властитель Империи, также как и его отец и дед, вели
кровопролитную ожесточенную борьбу за господство над морским побережьем с
его тучными пастбищами, рощами олив и смоковниц, плодородными землями.
Тогда это известие было воспринято с радостью. Именно оно послужило
поводом для празднеств, о которых теперь вспоминал Кир. А ведь тогда еще
никто не подозревал, что `саранче` не хватит такого богатого куска и она
не сядет на завоеванных землях, постепенно смешиваясь с коренным
населением, чтобы через несколько поколений создать свое государство и
новую династию. Так повелось с незапамятных времен. Исчезали государства,
исчезали династии, но на смену им приходили новые. Миносу, защищенному с
трех сторон целым рядом мелких княжеств, а с четвертой самым надежным
стражем - морем, - удавалось благодаря могуществу, высокой развитости
ремесел и тонкой дипломатии не только сохранять независимость, но и
присоединять новые территории и приумножать богатство.
До Кира весть о вторжении кочевников дошла через два захода солнца,
еще через два - он прибыл во дворец. И здесь с удивлением узнал, что
впервые за все правление Властитель приказал раздать оружие простолюдинам.
Создавались отряды свободных лучников и метателей из пращи, которые
усилили местные гарнизоны.
О том, насколько плачевно положение, стало известно, когда город
наводнили остатки армады. Несмотря на строгий закон, карающий казнью за
мародерство, грабежи и насилия захлестнули столицу. Каждый день от горожан
поступали тысячи жалоб на бесчинство солдат. Кое-где вспыхивали кровавые
стычки, грозящие перерасти в бунт. Лишь когда имперской когорте был отдан
приказ навести порядок любой ценой, остатки армады вывели за городские
стены. Здесь военачальники пытались установить среди воинов прежнюю
железную дисциплину и поднять боевой дух, на что из Императорских подвалов
было выделено тысяча амфор вина и стадо быков. Однако через несколько лун
на подступах к городу появились первые разъезды врага, стало ясно, что все
усилия оказались напрасными. Армия таяла на глазах. Под покровом ночной
темноты воины покидали лагерь. Некоторые пытались проникнуть в столицу, но
городские ворота были заперты. Ужас охватил людей. Впервые за многие сотни
лун зазвучало зловещее слово: осада. Когда же в походном боевом снаряжении
через город прошла когорта личной охраны Императора, все поняли, что
Властитель, пользуясь тем, что вокруг столицы еще не было сомкнуто
железное кольцо, бесславно бежал. Спустя несколько дней начался штурм
столицы Миноса, длившийся от восхода до заката.
В тот же день Кир стал рабом. Теперь от периода ДО... его отделяло
две луны бесконечных унижений.
Кочевники знали не только о ценности железа, но и о том, что Кир
владеет его секретом. И теперь он находился на руднике, хорошо известном с
детства, там, где впервые подошел к огнедышащему горну, спустился под
землю в мрачное царство Аида, где терпеливо перенимал секреты мастерства и
таинства превращения камня в железо.

ПОБЕГ

Мысль о побеге возникла давно, хотя по сравнению с другими рабами Кир
был на особом положении. Его не били, еду подавали вполне сносную,
выделили отдельную хибару. И, что было совсем удивительно, при тяге
кочевников к блестящим безделушкам, не сняли старинного перстня, который
передавался в их роду от отца к сыну и, по преданию, обладал удивительными
свойствами. Но Кир прекрасно понимал: скоро все изменится. Уже несколько
десятков лун он обучал премудростям своего ремесла двух молчаливых, с
вечно бесстрастными лицами юношей. Он старался как можно дольше растянуть
время подготовки, но не за горами был день, когда пришлось бы приступить к
главному: показать сам процесс плавки руды. Однако Кир не собирался давать
в руки варваров ключ к секретам, принадлежавшим на протяжении веков его
клану и Империи. Предателей в их роду не было.
`Но как избежать этого и спастись самому?` - терзался Кир. Оставался
один выход - побег. В первые ночи неволи мысли одна безумнее другой
неустанно возникали в разгоряченном сознании. Но со временем понял: каждый
необдуманный шаг - неминуемая гибель.
Усиленная охрана несла караул на подступах к руднику, куда с каждым
днем прибывало все больше пленников. Согнанные рабы занимались сооружением
крепких и высоких оград, полукольцом охвативших подножие древней горы.
Кроме этого, Кир впервые в жизни увидел у кочевников крупных и свирепых
зверей, так не похожих на тех шавок, что охраняли усадьбы и во множестве
крутились на улицах столицы. Эти псы, обученные охоте на крупного зверя и,
не в последнюю очередь, на человека, наводили ужас. Поэтому Кир решил
отказаться от безумных планов о побеге. Надо было выждать. Кир верил:
случай поможет ему.
Но летели дни, а случай не подворачивался. Его ученики быстро освоили
обращение с различными инструментами. Теперь они могли безошибочно
распознать и отличить кусок пустой породы от руды. Иногда Кир ловил себя
на том, что радуется успехам подопечных. Но в следующий миг вспоминал -
перед ним смертельные враги, а он - необходимый на время придаток, и не
более. Когда отпадет необходимость в его знаниях, с ним расправятся так
же, как с теми непокорными, чьи головы украшали внешний частокол. Об этом
недвусмысленно дал понять низенький сгорбленный человечек с редкими
пучками волос на голове, несколько раз приезжавший на рудник в
сопровождении многочисленной свиты, в которой Кир с изумлением обнаружил
несколько знакомых лиц из императорского дворца. В тот день он не знал,
что поразило его больше: мысль о предательстве соплеменников или же
состоявшийся со старейшиной разговор, определивший его дальнейшую судьбу.
Переводчиком старца оказался Фэл, которого Кир знал как способного
дипломата и посла. Фэл тоже узнал Кира и, смутившись, потупил глаза.
Наступила напряженная пауза, а старик и телохранители с интересом
поглядывали на двух людей, стоявших лицом к лицу.
- Как же ты мог?! Сын шакала и сколопендры... Благодаря таким погибла
Империя. Предатель и вор! - прошипел Кир в бессильной злобе, сжимая
кулаки.
Фэл молчал. Внезапно тишину нарушил визгливый голос старца, в котором
слышалось неприкрытое злорадство:
- Вижу, вам не доставила радости эта неожиданная встреча, - произнес
он на ломаном миносском языке. - Однако хотите этого или нет - отныне вам
придется часто встречаться и вместе помогать нам. Есть и другой выход...
Хотя вряд ли вы выберете смерть...
Он повернулся к переводчику и что-то быстро начал ему говорить. Фэл
перевел:
- Великий вождь Святой долины сказал, что много знает о тебе как о
выдающемся мастере своего племени. Железо нужно всем. Железо - это
богатство, железо - это власть. Ты должен передать нам секреты, которыми
владеешь. В противном случае - смерть. Властителя и Империи больше нет.
Если будешь верно служить, получишь почет и уважение, утроишь свои
богатства, и люди племени склонят головы перед тобой. На размышление -
день. Ступай...
После долгих колебаний Кир тогда согласился. С тех пор старик еще
несколько раз приезжал на рудник. Появлялся всегда внезапно, внимательно
следил за действиями Кира, объясняющего подопечным значение различных
приспособлений. Вполголоса переговаривался с угрюмым начальником стражи,
Правителем рудника. В последний приезд сказал:
- Не думаешь ли ты, что нас можно обмануть? Время идет, а твои
ученики знают не намного больше, чем две луны назад. Если так пойдет
дальше, пожалеешь, что родился на свет. Поторопись!
Месяц подходил к концу. За это время созрел план побега. Несколько
раз Кир спускался в шахту проверить, нет ля где обвалов, хорошо ли держат
свод крепи. Стражники, спускаясь с ним, испытывали неописуемый ужас перед
скрипящей, раскачивающейся бадьей, и, конечно же, перед самим подземельем,
где обитал дух Смерти. В последний раз Кир спустился один и,
воспользовавшись этим, отыскал штольню, которую показывал ему отец. Она
выходила в лес. О существовании ее знали лишь несколько человек. Правда, с
тех пор в ней могли произойти обвал или оползень, к тому же, надо было
раздобыть острый тяжелый топор и спрятать его внизу.
Сегодня опять предстоял спуск. Вместе с ним должны были идти три
угрюмых крестьянина, пригнанных с юга страны.
Единственным оружием, имеющимся у Кира, был острый кинжал, который
ему чудом удалось спрятать от зорких глаз охраны. Самое главное -
незаметно пронести с собой хлеб и флягу с водой.
В полдень они спустились под землю. Как обычно, Кир просигналил, что
все благополучно. Затем, подняв над головой факел, вытащил кинжал и
перепилил несущий трос. На лицах спутников отразились удивление и ужас.
- Обратного пути нет, - произнес Кир. - Тот, кто откажется идти со
мной, останется здесь навсегда. Решайте!
Наступило молчание, прерываемое лишь редким всхлипом капель, падающих
со стен.
- Мы готовы, - ответил один из спутников. - Но куда идти? Отсюда одна
дорога - в ад.
- Посмотрим! - Кир поднял факел над головой и решительно зашагал в
темноту. Пройдя несколько десятков локтей, он вытащил из расселины два
тяжелых шахтерских топора, которые могли сойти и за оружие. Кир надеялся,
что их побег обнаружат не раньше обеда. Пройдет еще какое-то время, пока
их начнут искать и спустятся в шахту. Поначалу враги будут думать, что
беглецам некуда деваться, и рано или поздно, гонимые жаждой и голодом, они
попробуют выбраться на поверхность. Однако надеяться на лучшее не
приходилось.
Вскоре беглецы достигли места, где Кир остановился и начал изучать
одну из стен.
- Будем рубить здесь, - он очертил на стене полукруг. - Работаем по
очереди.
Когда догорел второй факел, Кир объявил перерыв. Вокруг высилась
груда камней и земли, но никакого намека на штольню не было, хотя они
углубились в стену не менее чем на полтора локтя. Кир еще раз внимательно
осмотрелся. Нет, ошибка исключена. Густая пыль, висевшая в воздухе,
покрыла беглецов густым слоем, забилась в уши, нос и рот. Вода кончилась.
- Начинаем, - прохрипел он. - Обратного пути нет.
Так уж получилось, что именно Кир отвалил пласт породы, за которым
открылся вход. В затхлом воздухе боковой шахты факелы начали неимоверно
чадить и вскоре погасли совсем. Дальше пробирались на ощупь. Кир потерял
счет времени. Казалось, минула вечность. Силы были на исходе, захотелось
развернуться и, не оглядываясь, побежать назад, как вдруг впереди замерцал
светлячок выхода.
Перемазанные землей и копотью, беглецы выбрались на поверхность.
Солнце на четверть перевалило зенит. Достигнув опушки леса, один из
крестьян хрипло спросил: `Куда же теперь?`
Кир присел на поваленный ствол дерева:
- Я пойду туда, - он махнул в сторону гор. - У них псы, и нам лучше
разойтись. Так меньше вероятности, затравят, как дхоля. Пусть у каждого
будет свой путь, своя судьба. Вот, возьмите, - он вытащил несколько кусков
лепешки, - это все, что у меня есть. Удачи вам! Одни боги знают, как она
может теперь понадобиться.
Несколько мгновений он следил за удаляющимися фигурами. Затем
наполнил флягу из ручья, ополоснул лицо и двинулся в сторону гор.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

День клонился к закату. За это время Кир одолел около шести лиг. По
его расчетам, на руднике уже хватились беглецов, но дока ничто не
предвещало погони. Позади осталась буковая роща, тронутая первым дыханием
осени. Это был неприятный отрезок пути. Человеческую фигуру издали было
заметно среди прямых и редких стволов. Но, к счастью, чем выше он
поднимался, тем гуще становилась растительность. Рощи из бука, ясеня,
граба сменил сосновый лес. Розовые стволы сосен жадно тянулись к небу. В
их чаще царили полумрак и прохлада. Несколько раз ему попадались ручьи, и,
чтобы сбить преследователей со следа, он шел по прозрачной зеленоватой
воде, которая леденила ноги, и казалось - холод пробирает до самого
сердца. За два коротких привала запасы хлеба и сушеных яблок иссякли. Кир
надеялся найти по дороге что-нибудь пригодное в пищу. Но он не учел, что в
предгорьях, в отличие от долин, где на каждом шагу росли полудикие яблони,
груши, шелковица, плодовых деревьев не встречалось. За это время Кир
собрал лишь пригоршню оранжевых ягод, терпко-кисловатый привкус пробудил в
нем далекие воспоминания детства. Он надеялся до наступления темноты
добраться до деревни, хотя в этом таился смертельный риск столкнуться с
врагом, да и жители предгорий не очень жаловали соплеменников Кира и
регулярно платили дань, подчиняясь лишь грубой силе. Но иного пути не
было.
Вечер, как это бывает в горах, опустился на землю почти мгновенно.
Идти дальше становилось бессмысленно и опасно. Кир завернулся в плащ и
устроился на густой подстилке из хвои между корнями древней сосны. Было
тихо. Лишь прохладный ветерок, слетавший с вершин, шевелил густые кроны
сосен.

ДЕНЬ ВТОРОЙ

Кир проснулся от промозглой утренней сырости. В лесу еще таился мрак,
а вершины гор уже осветились коралловым сиянием невидимого пока светила,
внушая надежду и решимость сердцу беглеца. Он прислушался, пытаясь понять,
что за звук его разбудил. Через несколько мгновений услышал отдаленный
собачий лай. Погоня приближалась. Им овладела паника, захотелось бежать,
не оглядываясь, забиться в густую чащу подлеска, подобно дикому зверю. Но
Кир быстро взял себя в руки. Сориентировался по освещенным вершинам и
поспешно начал продвигаться в сторону, где, по его расчетам, находилась
деревня.
Однако мешала темнота. То и дело он натыкался на стволы деревьев,
ноги цеплялись за причудливо перекрученные корни, стлавшиеся по земле.
Вода кончилась, ручьи, как назло, не попадались. От быстрой ходьбы мучила
жажда.
Ночной полумрак рассеялся. Кир выбрался к опушке леса, которую
окаймляли багровые заросли скумпии. Здесь он обнаружил узенькую тропинку,
петляющую среди терновника. Ближе к полудню показалась деревня.
Глинобитные хижины прилепились, как гнезда ласточек, к почти отвесным
стенам ущелья. Тут и там виднелись обветренные глыбы, сложенные из
травертина. Значит, когда-то здесь били из-под земли целебные ручьи. Их
лечебные свойства издавна были известны в долине. Именно отсюда во дворец
регулярно подвозили амфоры горной воды.
Кир внимательно разглядывал пустынную улицу. Из крайней хижины
появился старик. Опираясь на палку, он что-то высматривал из-под
коричневой морщинистой руки. В облаке пыли пробежала стайка голопузых
ребятишек. Стройная девушка несла на плече кувшин. Все вокруг дышало
тишиной и покоем. Однако Кир выждал еще некоторое время и лишь затем вошел
в деревню.

ДЕРЕВНЯ

Единственная улочка опустела при приближении незнакомца. Кир
нерешительно направился к площади. `Та это деревня или нет? - тревожно
думал он. - Хотя все, вроде бы, сходится. Вот три вершины над ущельем,
средняя похожа на гигантский обломок зуба, и эти скалы из травертина. Эта
деревня племени Уэ! Если нет, план рухнет, как гнилое дерево под напором
ветра`.
Он вышел на площадь. Жители не показывались. Лишь стайка собак лениво
пересекла улицу и скрылась за домами. На ступеньках хижины, стоявшей чуть
поодаль, Кир заметил старика, который сидел на сосновом чурбаке.
- Здоровья и много пищи вашему роду! - медленно произнес Кир на
горском наречии, мучительно вспоминая полузабытые формулы из приветствия и
обороты речи.
Горец приподнял голову и молча уставился, на Кира.
- Скажи, о седовласый отец гор, - Кир стоял теперь почти вплотную к
старику, напряженно вглядываясь в его красные слезящиеся глаза. - Ведет ли
ваше племя свой род от великого Уэ?
- Кто ты? - ответил старец вопросом на вопрос, выдвигая из-за спины
еще один чурбан. - Да, это деревня Уэ. Присаживайся. Когда один стоит, а
другой сидит, не разглядеть друг друга, не понять, о чем речь.
Кир сел.
- Я Кир Наал. Веду род от бога Ао, покровителя земли и железа...
- Не сын ли ты Кира Железнорукого, - растягивая слова, произнес
старик, - который приходил к нам с такими интересными вещами, сделанными
из солнечных бликов, и хотел в обмен на них получить наших самых сильных
юношей для работы под землей?
- Да, - ответил Кир.
Наступила тишина. Кир нетерпеливо шевельнулся:
- Могу я поговорить со старейшинами племени? - резко спросил он. Его
начал раздражать этот медлительный собеседник в вытертой овчине.
Тот ответил не сразу.
- Говори же, с чем пришел? Я, старейшина, слушаю тебя...
Тут только Кир обратил внимание на набалдашник стариковского посоха,
сделанного из странного темного металла (не железо и не мягкие сплавы,
сразу определил Кир), на котором в яростной схватке переплелись
фантасмагорические чудовища.
`Вот глупец! Как же не обратил внимания! Конечно, этот посох...` -
Кир досадливо поморщился.
- Я пришел просить о помощи, - начал он, и тут же понял: не так надо
было начинать! - Откуда-то из-за Черных гор пришли сильные воины и
завоевали нашу страну. Смерть, кровь и разорение в наших домах...
- Мы знаем, - кивнул старик. - Но чего хочешь от нас?
- Я рожден от потомков неба, никогда не был и не смогу стать рабом.
Тебе ли не понять меня?! Бесчисленные муки и унижения - путь моей судьбы.
Но умирать, подобно загнанному дхолю, на грязном наконечнике копья - не
хочу. У вас есть снадобье, которое даете нарушившим табу и законы.
Испившие его, пройдя через страшные муки, очищаются в великом превращении
в певицу, рыбу, зверя. Я прошу великой милости - пройти через это
испытание, о старейшина племени Уэ! Я никогда не искал в жизни легких
путей...
Странный огонек промелькнул в глазах старца. Только по этому Кир
определил, что тот понял его.
- Значит, ты хочешь испытать на себе чары Уэ?
- Да.
- Но ведь ты потомок могучего бога Ао. Почему не просишь помощи у
него, а прибежал к нам, как бездомный пес, - глаза старика ожили, в них
сверкнул гнев. - Когда люди долин много лун назад пришли к нам, мы приняли
их как братьев. Вы получили богатые земли с лугами и пастбищами, озерами и
реками. Но этого вам было мало. Многочисленные, как саранча, и сплоченные,
умеющие ковать оружие и убивать им, вы согнали нас с исконных земель,
оттеснили в горы, обрекая на вымирание.
Некогда могущественный род Уэ угасал. Вы уводили наших лучших юношей
и девушек. Они никогда не возвращались к родным очагам. И теперь, когда от
племени Уэ осталось несколько деревушек, приходишь ты и просишь напиток,
изготовленный не твоими богами, которыми кичишься и от которых ведешь род,
а нашими... Видно, рассудок твой помутился от страха и жирной жизни, раз
пришел с такой просьбой. Тебе, Кир, больше была бы к лицу женская
накидка...
Кир сжался как от удара бичом. Рука непроизвольно скользнула под
складки плаща и легла на рукоять кинжала. Но в следующее мгновение он
пришел в себя. На крыше соседней хижины Кир давно заметил игру солнечных
бликов на наконечниках стрел. И, видимо, не только оттуда были направлены
на него смертоносные жала. Не успеет он вытащить руку с оружием, как
десяток свистящих смертей оборвут его жизнь. Горцы и в императорской армии
считались лучшими стрелками.
Старик замолчал, опустив глаза. Казалось, он не заметил движения
Кира, затем тихо сказал:
- Ты не получишь от нас зелья, чужак. Хотя оно и является испытанием,
на только для сынов племени. Ты же один из ТЕХ, - он указал в сторону
долины, - кто достоин в лучшем случае только смерти, как бездомная
дворняга. Но сейчас ты гость. До восхода солнца можешь отдыхать.
Преследователи твои далеко. Вот эта хижина в твоем распоряжении. Еду
принесут. Но с рассветом ты покинешь деревню. Ступай...
Медленно пересекая площадь, Кир хотел сохранить невозмутимый и
надменный вид. Но краска гнева, унижения и беспомощности заливала лицо.
Спиной он ощущал злорадные ухмылки жителей деревни, внимательно следивших
за разыгравшейся сценой.
Колченогий стол с сосновыми чурбаками вместо стульев у подслеповатого
оконца. Грубая лежанка у стены. Отчаяние перемежалось приступами апатии.
Так, наверное, чувствует себя дикий зверь, загнанный охотниками в западню.
`Неужели конец? Что делать? Куда бежать? Да и надо ли? Вряд ли за
оставшееся время найдется выход`. Но одно он знал точно: живым в руки
варваров не дастся. Испытать второй раз подобное унижение? Никогда!
Распахнулась дверь, и на пороге появилась коренастая девушка с
черными волосами. Она поставила на стол две глубокие миски с едой. Бросая
исподлобья быстрые косые взгляды на Кира, сделала несколько шагов к двери.
Но затем повернулась к нему:
- Кир! Ты не помнишь меня? - В ее неожиданно звонком голосе
чувствовалось плохо скрываемое волнение.
- Нет, - Кир удивленно вглядывался в незнакомые, чуть грубоватые
черты обветренного лица. - Разве мы встречались?
- Я видела тебя два раза. В первый ты вместе с отцом приезжал в нашу
деревню. Тогда был так юн... Во второй, во дворце Императора на приеме
старейшин племени. Дед тогда взял меня с собой...
Нет, Кир не помнил ее. Наступило неловкое молчание. Девушка,
казалось, выжидала. Наконец решилась:
- Я слышала ваш разговор, Кир храбрый... - она запнулась. - Не каждый
сын даже нашего племени пошел бы на такое. Хотя и ты, верно, не
представляешь, какие испытания ожидают выпившего настойку звезды Иоман.
Вот здесь, - она вытащила из-за пазухи потемневший от времени сверток, -
зарисованы и описаны те несчастные, кому довелось испить из чаши огня
звезд. Языка ты не поймешь, и хорошо. Но рисунки о многом говорят. Если не
передумаешь, я помогу тебе и достану зелье. Место, где его хранит отец,
мне известно.
- Почему ты хочешь мне помочь? - Кир в волнении встал.
Она не обратила внимания на вопрос.
- Но за огонь звезд, Кир, ты должен заплатить собой... - Девушка
перевела дыхание, ее глаза блестели, она гордо подняла голову, откинув со
лба тяжелую прядь. - Еще впервые увидев тебя, я поняла, что люблю. Но ты
был так далек и недоступен. Боги вняли моим мольбам. Сегодня ты здесь. Я
хочу лечь с тобой. Родить от тебя ребенка, который будет таким же, как ты,
сильным и добрым... У тебя есть жена, дети?
- Нет.
- Решай. Когда зайдет солнце, я приду.
- Как тебя зовут? - спросил Кир. Но девушка, не ответив, выскользнула
за дверь.
Кир раскрыл древний фолиант. Он был выполнен на странном
полупрозрачном полотне. Кир подивился работе неизвестного мастера. На
первых страницах он увидел цветные изображения странных существ и
непонятные чертежи. Ближе к середине Кир нашел то, что оказалось понятным
без всяких объяснений. Именно об этих картинах услышал впервые от отца, а
позднее не раз беседовал с придворным историком Ланом. В начале главы был
нарисован странный предмет, напоминающий по форме глыбу песчаника, только
гладкие треугольные срезы по краям говорили о его искусственном
происхождении. Разноцветные вкрапления растекались по его поверхности. В
нижней части листа голый человек, стоя на коленях, держал в вытянутых
руках чашу с голубоватым питьем. А дальше... Вот они,
полулюди-полуживотные. Жуткие картины чудовищ, выписанные с таким
правдоподобием!
Кир отложил фолиант. `Дальше не стоит смотреть. Значит, все-таки не
легенды и не сказания сошедших с ума стариков. Как раз то, на что
надеялся. Напрасно она уговаривала подумать. Все решено. Только вот это
условие... Да, он готов на все!`
Но в нем заговорила мужская гордость и... беспомощность. Ведь как бы
смешно это ни выглядело, но в свои тридцать пять лет Кир не обладал ни
одной женщиной...
Ночь опустилась внезапно. Он задремал, но едва слышный шорох
раскрываемой двери вернул к действительности.
- Кир, ты не спишь?
Он поднялся с лежанки.
- Ты решил?
- Да. Я согласен.
- Тогда слушай, - она шагнула к нему, коснулась руки. - Скоро все
уснут, и мы пойдем к тайнику. Впереди трудный путь. Луны нет, придется
идти по звездам. К рассвету доберемся. Возвращаться тебе нельзя. Я знаю
несколько потайных тропинок... А сейчас у нас немного времени... Иди сюда,
ко мне...
Когда они собрались в путь, Кир решил повторить свой вопрос:
- И все-таки, как тебя зовут?
- Зачем тебе знать, Кир? Считай - это был сон... Ну, если хочешь,
Заи, так меня зовут. В переводе на наш язык - Странствующая звезда. А
теперь пошли, надо торопиться.
Они пробирались вперед почти в кромешной тьме, которую не мог
рассеять блеклый свет далеких звезд. Кир решил, что Заи видит во тьме,
подобно некоторым животным. Но спрашивать не стал. Тем более что идти за
девушкой приходилось шаг в шаг. Несколько раз он чуть уклонялся в сторону,
и тут же из-под ноги вырывались камни, с шумом падающие в бездну. Подъем
кончился. Кир старался не отставать от проводника, но с каждым шагом
делать это становилось все труднее. Заи, как будто почувствовала состояние
спутника, предложила:
- Давай передохнем. Хотя нам осталось немного.
Но Кир не согласился, и они двинулись дальше. Внезапно Заи

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Россия

Док. 136688
Опублик.: 19.12.01
Число обращений: 0