В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
ТАЛИСМАН Назад
ТАЛИСМАН

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Игорь Росоховатский.
Пусть сеятель знает

-----------------------------------------------------------------------
Сборник `Талисман`.
ОСR & sреllсhесk by НаrryFаn, 27 Аugust 2000
-----------------------------------------------------------------------


1

Загремела якорная цепь, приковывая корабль. Слава стоял у борта рядом с
Валерием и вглядывался в темную воду. Где-то там скрывается ответ на
загадку. Он подумал о своем тезке из лаборатории Михальченко и о тех двух
аквалангистах...
Что увидели они в морской глубине в последние минуты жизни? Их трупы
всплыли на поверхность, как до того всплывала мертвая рыба, без ран, без
малейших повреждений. Только в некоторых местах на коже виднелись красные
пятна, да у одного из спортсменов на лице застыла улыбка - не гримаса,
означающая все что угодно, а самая настоящая веселая улыбка. Что
развеселило его, прежде чем убить?
- Слава, помнишь уговор? - спрашивает Валерий.
Не поворачивая головы, Слава кивает. Но Валерий, как видно, смотрит не
на него, а на воду и повторяет вопрос.
- Я не меняю решений, - говорит Слава. (Это правда, и он любит это
повторять.)
Ему кажется, что Валерий улыбается...
Вода тащит на гребне несколько мертвых рыбин и бросает их о борт. Ветер
доносит сладковатый запах мертвечины. И, как отмечалось всеми побывавшими
в бухте за последнее время, здесь почти нет чаек. Они каким-то неведомым
чувством ощутили опасность и покинули бухту.
Пришла тишина, недобрая, неоднозначная, - тишина перед чем-то, что
должно случиться.
На палубу вышел Никифор Арсентьевич Тукало и густым баритоном сообщил,
что приготовления окончены. Слава передал ему распоряжение, и через
несколько минут низко над палубой на талях повис рыбообразный, белый с
продольными черными полосами батискаф.
- Пошли, - сказал Валерию Слава и направился к батискафу.
Они постарались расположиться поудобнее - конечно, насколько это
возможно. Скрипа и кряхтенья лебедок они уже не слышали. В иллюминаторах
потянулись жемчужные цепочки и исчезли. Стекла словно задернулись черными
шторками извне и внезапно покрылись серебристой амальгамой. Это ударили
прожекторы.
Слава отрегулировал их, и мир за иллюминаторами медленно прояснился. Он
казался пустым и неподвижным, хоть и вспыхивал десятками оттенков под
лучами прожекторов. Он казался таким потому, что в нем было слишком мало
жизни - не мчалась стрелой от яркого света треска, не мелькали падающими
монетками сардины. Только медленно проплывали колокола медуз.
У пульта вспыхнул красный огонек, и раздался сухой стрекочущий звук.
Слава и Валерий одновременно повернули головы. Да, это затрещал счетчик
Гейгера. Он уловил невидимую опасность, не имеющую ни цвета, ни звука, ни
запаха.
Валерий вопросительно взглянул на Славу, но тот успокаивающе улыбнулся.
Излучение пока не страшно, количество рентген не достигло контрольной
цифры. Они продолжали погружение под нарастающий аккомпанемент счетчика.
Потом пошли над самым дном, которое в лучах прожекторов выглядело особенно
объемным и рельефным. Каждый камень был необычно выпуклым, различались все
его выступы и впадины. И все сверкало, как нарядная елка в огнях лампочек.
Но вот среди этого выхваченного из тьмы великолепия прожектор наткнулся
на металлический блеск. Слава сфокусировал лучи двух боковых прожекторов.
Теперь из вечной ночи выступила вся металлическая глыба. Это был огромный
ящик, на котором отчетливо виднелось несколько латинских букв и хорошо
знакомый всем зловещий знак.
- Контейнер... - хрипло проговорил Валерий начало фразы и додумал ее
окончание: `...с радиоактивными отходами`.
Счетчик Гейгера захлебывался щелканьем, словно собачонка лаем, вопил об
опасности, мигал красным светляком.
`Как новый сигнальный орган, созданный нами против созданной нами же
опасности, - подумал Валерий. - И он приобретает все большее значение`.
Слава осматривал пустынное, без всякой растительности дно. Стерильно,
словно хорошо обработанная рана. Но почему? Радиоактивность здесь, если
верить счетчику, не такая уж высокая, чтобы убить все живое. `Если верить
счетчику...`
Ему стало жарко. Пот выступил на лбу. Он нажал на рычаг - батискаф
начал подъем. Усилием воли он заставил себя не выпустить из отсеков всю
воду, чтобы пробкой не вылететь на поверхность. Но и так батискаф уходил
от контейнера слишком быстро, и у них перехватило дыхание.
В иллюминаторе мелькнуло несколько быстрых теней. Исчезли. Слава почти
инстинктивно выключил боковые прожекторы, а носовой притушил почти на
девять десятых. И тени появились снова.
Слава приостановил батискаф. Прежде чем мысль успела оформиться, он уже
был убежден, что счетчик не врал и особой опасности нет. Почему пришла
такая убежденность, понял позже, когда в иллюминаторе на большом
расстоянии увидел стадо рыб. А потом боковое окошко закрыла бесформенная,
иссеченная морщинами и складками масса. Она вздрагивала, дрожь проходила
под кожей, как у лошади. Показалось щупальце с присосками, повозило по
стеклу. Затем в иллюминаторе появились глаза. Слава подумал было:
`Осьминожьи` - но тут же решил, что ошибся. Даже для осьминожьих они были
необычны. Их выражение менялось, становилось слишком осмысленным, даже
проницательным. А в глубине их, за всей сменой выражений, сгустилась боль,
какой-то мучительный вопрос.
Но вот в иллюминаторе появилась голова, беззубый с клювом рот, часть
туловища и воронка. Сомнений больше не было: осьминог. Какой-то незнакомый
вид - не дальневосточный осtорus dоflеini. И эти глаза... У осьминогов они
бывают выразительными, часто в них можно увидеть смертельную тоску, но
такой осмысленности они не выражают. А может быть, показалось? Подвела
излишняя настороженность, напряженность?
Валерий издал какой-то нечленораздельный выкрик, не в силах оторвать
взгляда от глаз, и в тот же миг голова исчезла.
Слава напрасно прождал некоторое время, включая и выключая свет, затем
продолжил подъем.
`Собственно говоря, мне пока ничего не удалось определить, - думал он.
- Радиоактивность недостаточно высока, чтобы ответить на загадку, тем
более на той глубине, куда могли добраться люди с аквалангами. Может быть,
такие животные напали на них?`
Он вспомнил о присосках на щупальцах. Обычно они не очень сильные, во
всяком случае человека не удержат. А легенды о страшных осьминогах -
выдумки. Но эти животные уж очень необычны...
Сразу же после возвращения на корабль Слава созвал товарищей на
совещание и рассказал о своих наблюдениях. Решили, что через несколько
часов батискаф начнет второе погружение. На этот раз пойдут ихтиологи
Косинчук и Павлов. Слава подозревал, что многие товарищи думают: `А ведь и
в первый раз надо было начинать гидробиологу и химику, а не гидробиологу и
журналисту. Но если гидробиолог - руководитель экспедиции, а журналист -
его приятель? И если к тому же гидробиолог излишне честолюбив?..` Впрочем,
может быть, никто так и не думал, а показаться может все, что угодно.
И второе и третье погружение батискафа не обогатило экспедицию новыми
данными, если не считать, что ихтиологи подтвердили: осьминог, впервые
увиденный Славой и Валерием, не принадлежит ни к одному известному виду.
В эти дни Слава проявлял то, что называют `кипучей энергией`. Он не
обходил вниманием ни одного предположения сотрудников о тайне бухты, даже
самого фантастичного.
Когда Тукало заметил, что мясо мертвой рыбы, выловленной в бухте, имеет
странный запах, Слава сам проверил мясо в судовой лаборатории. Проверял
внимательно и настойчиво до тех пор, пока и ему оно начало казаться
странным. И он почти не удивился, когда в конце концов нашел особенность:
нигде в клетках мяса мертвых рыб не сохранилось некоторых аминокислот с
богатыми фосфорными связями.
Слава до изнеможения проверял не только результат анализа, но и
правильность проверки и был так возбужден, что не чувствовал усталости. Он
яростно поддержал более чем странное предположение Валерия, спорил с
товарищами, забыв о всякой осторожности и о том, что будет, если ничего не
подтвердится. И когда они с Валерием опускались вторично в батискафе, в
его голове все еще кружился хоровод гипотез - настолько ярких, что из-за
одного этого он уже должен был остерегаться их.
Время от времени он поглядывал на прикрепленную к батискафу сеть, где
находились рыбы и крабы. Они должны были послужить приманкой.
`Если постепенно исключать все, что не могло быть причиной загадочной
гибели аквалангистов, то останутся лишь увиденные нами животные. Конечно,
это только гипотеза, но когда не останется ничего другого...` - сказал
Слава на совещании и предложил вот эту самую ловушку.
Батискаф плыл над самым дном, но осьминоги не появлялись. `Возможно, мы
сбились с курса?` - подумал Слава. Он убедился в этом, когда увидел дно.
Оно отнюдь не было пустынным. Перед ними раскинулись настоящие джунгли, в
которых одно растение обвивает другое, где нет мертвого пространства, где
на останках только что погибшего растения уже подымается новое.
Мотовка-жизнь являлась здесь отовсюду, лезла из всех пор, из щелей между
камнями, из расселин скал. Весенняя, жадная, изобильная, сочная, она
разбрасывала свои дары направо и налево, кому угодно, как угодно, не
замечала своих потерь, не подсчитывала доходов, убивала и друзей и врагов,
оживляла и тех и других, предавала то, что ее порождало, превозносила
большое и презирала малое, чтобы тут же поступить наоборот, погибала в
невероятных муках и снова рождалась, как бы доказывая что-то самой себе.
Валерий и Слава были поражены этим расточительным буйством рядом с
мертвой зоной.
Валерий рассматривал заросли, время от времени что-то фотографируя. Он
приготовился сделать новые снимка и попросил Славу включить боковые
прожекторы.
- Смотри! - вдруг крикнул Слава.
В иллюминаторе появился осьминог. Он плыл, как торпеда, выталкивая воду
из воронки, сложив щупальца, похожие теперь на стабилизаторы. Это сходство
дополняли выступы на каждом щупальце со стороны, противоположной
присоскам. За ним плыло несколько сородичей. Они подплыли к сети, прошли
вдоль нее, будто обнюхивая; Один протянул щупальце и провел по ячейкам
сети. Его движения были осторожными. Осьминог словно интересовался самой
сетью, а не тем, что находится внутри нее. Он ненадолго исчез из поля
зрения, затем в иллюминаторе показалась его голова. Огромные глаза
внимательно разглядывали людей, остановились на Славе. Над глазами
появились рожки. Осьминог изменил цвет, стал линять, переливаться
различными оттенками - и вдруг расцвел радугой.
- Это он так приветствует руководителя экспедиции, - пошутил Валерий.
- Типичная реакция, - совершенно серьезно заметил Слава.
- А может быть, он хочет поговорить с нами, - продолжал острить
Валерий.
Осьминог вытянул щупальце и, как в первый раз, повозил им по стеклу.
- Однако он заслоняет нам сеть, - нахмурился Слава и изменил
направление движения батискафа.
Осьминог исчез, и сеть снова стала видна. Рыбы и крабы остались
нетронутыми, а осьминоги уходили строем, подобным журавлиному клину.
- Никогда не слышал, чтобы осьминоги плавали строем, - пробормотал
Слава.
Он потянул на себя ручку глубины, бросая батискаф в погоню. У него
почти не было надежды на успех. Он не мог предугадать, куда направляются
осьминоги, а батискаф явно уступал живым торпедам и в скорости и,
особенно, в маневренности. Славу вела лишь интуиция, и он мог рассчитывать
только на счастливый случай.
Он догнал их у самого дна. Успел заметить, как быстрые тени скользнули
в узкое подводное ущелье.
`Словно знают, что батискаф туда не пройдет`, - подумал Слава и повел
корабль в обход. Несколько виражей - и он увидел осьминожью стаю,
растянувшуюся теперь цепочкой. Моллюски, как по команде, рванулись ко дну
и исчезли. Он включил на полную мощность прожекторы и ахнул от удивления.
Перед ним блистал, сверкал, лучился всеми оттенками радуги осьминожий
город. Он вспомнил знаменитую книгу Кусто и Дюма, но французские
исследователи описывали сравнительно простые постройки из камней, хотя и с
подвижными валами и барьерами из различного строительного мусора, включая
обломки кирпича и панцири крабов. А здесь громоздились многоэтажные
постройки с лабиринтами входов и выходов.
Валерий смотрел на город, пытаясь запомнить каждую деталь. Слава тронул
его за плечо:
- Вернемся сюда с кинокамерой.
Они забыли об аквалангистах, о задании, об опасности. Если бы они
захватили водолазные костюмы, то немедленно вышли бы из батискафа, чтобы
лучше рассмотреть удивительные симметричные сооружения.
- Октопус сапиенс! [осtорus - осьминог, sарiеns - разумный (лат -
прошептал Слава. - Вот это было бы открытие!
- А почему бы и нет! - воскликнул Валерий. - Новый вид - осьминог
разумный. Разве это в принципе невозможно? Что мы совсем недавно знали о
дельфинах?
- Погоди, погоди, - досадуя на свой неосторожный язык, остановил
товарища Слава. - Мы же еще ничего не знаем...
Из ближайшей постройки стремительно выплыл осьминог, помчался прямо на
батискаф. Слава притушил прожекторы. Осьминог остановился у иллюминатора,
заглянул, как прежде, внутрь корабля. Его огромные осмысленные глаза
посмотрели на людей. И Слава и Валерий почувствовали немой призыв.
Осьминог отпрянул от стекла и медленно, словно приглашая за собой корабль,
поплыл вдаль.
Слава повел за ним батискаф.
Осьминог уверенно плыл по известному ему пути, делая многочисленные
повороты и время от времени останавливаясь, чтобы подождать корабль.
Через некоторое время начал щелкать счетчик Гейгера, фиксировать
микродозы облучения. Его треск неуклонно усиливался, замигала первая
контрольная лампочка, потом - вторая. Если включится третья - в зоне
находиться нельзя.
Впереди показалась темная металлическая глыба контейнера. Осьминог
вытянул щупальца, словно указывая на нее, развернулся и взмыл вверх. Ему
снова пришлось подождать корабль, неподвижно паря на одном месте, затем он
толчком выбросил воду из воронки и поплыл почти по вертикали. Батискаф
устремился за ним, снизив, однако, скорость.
Осьминог привел их к месту, которое заметили с высоты летчики и
отметили на карте. Здесь вода была красноватой из-за обилия планктона.
- Так вот оно что! - с торжеством произнес Слава. - Сильвестров прав:
радиоактивным излучением можно вызывать цветение планктона. Понимаешь
связь: контейнер и цветущий планктон?
- Понимаю, - медленно сказал Валерий, думая о чем-то другом.
- Но ведь это как раз то, что может здорово пригодиться людям: обилие
планктона - обилие пищевого белка...
Валерий смотрел на красноватую воду с каким-то беспокойством. В
подсознании бродили воспоминания, не в силах пробиться на поверхность, в
кору полушарий. Красная вода - Красное море... Ближний Восток...
При чем здесь Ближний Восток? Но он смутно чувствовал, что Красное море
имеет какое-то отношение к его воспоминаниям. И Валерий уцепился за это:
Красное море... Из него добывают удобрения... Ну и что?
Он зашел в тупик и заставил себя на время забыть о Ближнем Востоке.
Между тем Слава нажал на кнопку, из батискафа выдвинулась толстая
трубка с подвижным наконечником, всосала столбик воды вместе с планктоном.
Осьминог заинтересовался трубкой, протянул к ней щупальце, потрогал.
Затем вытянул щупальце в направлении массы планктона и ринулся вниз, уже
не ожидая батискаф.
- Он словно попрощался, сказав: `Ищите разгадку там, где планктон`, -
проговорил Валерий.
- Ого, старина, у тебя богатое воображение. Почему бы тебе не заняться
фантастикой? - спросил Слава, передвинув ручку глубины.

2

Все участники экспедиции знали о работоспособности Славы, но в эти дни
он превзошел себя и совершенно загонял остальных. Днем и ночью горел свет
в судовой лаборатории, не выключались термостаты, гудели центрифуги, в
бешеной карусели осаждая раствор. Микротомы нарезали зеленую ткань на
мельчайшие пленки, толщиной в тысячные доли миллиметра, чтобы затем эти
срезы легли на стеклышки микроскопов. Одновременно исследовали воду в
полупрозрачных колонках, обрабатывали кислотами и щелочами.
Спустя несколько дней худой, с красными от бессонницы глазами, но
выбритый, Слава собрал сотрудников. Коротко и деловито сказал:
- В этой бухте мы наткнулись на локальный островок планктона.
Исследование выявило несколько повышенную радиоактивность зеленой массы,
что доказывает связь между контейнером с отходами и интенсивным
размножением планктона. Вот данные.
В каюте потух свет. На экране замелькали колонки цифр.
- Как видите, Сильвестров прав, и Никифору Арсентьевичу придется с этим
примириться, - подытожил Слава, когда демонстрация данных окончилась.
- Отнюдь нет, - возразил Тукало, быстро вскакивая со стула. - Хоть вы и
свято храните верность Сильвестрову, что делает честь не вашему уму, а
скорее упрямому характеру, проблема не решается так, как вам хочется.
Тукало забегал взад-вперед на коротких ножках, выставив круглый живот.
Он очень напоминал краба, бегущего за добычей или спасающегося от хищника.
- Всем теперь известно, что человечеству - хочет оно того или не хочет
- придется привыкать к необычной пище. Сегодня мы даем выпасаться на
планктоне рыбе, моллюскам, чтобы затем питаться ими. Но нам предстоит
самим пастись на планктоне - и это совсем не плохо. Наоборот, это и
экономично, и вкусно. Процесс уже начался. Первые плавучие фабрики, эти
механические `киты`, заменившие животных, перерабатывают планктон,
приготовляя из него настоящие деликатесы. И надо сказать, что
искусственное мясо значительно полезнее и вкуснее натурального. Только
глупая приверженность традициям мешает нам признать очевидность.
Слава попытался было заметить, что Тукало увлекся вступлением и пора
переходить к деловой части, но ему не удалось вставить и слова. Если уж
Никифор Арсентьевич садился на своего конька, то немедленно пускал его в
галоп.
- Вы правильно говорили когда-то, что уже сегодня нужно думать о том,
как повысить урожаи планктона. Но, юный друг мой (в устах Тукало слова
`юный друг` означало совсем не `юный` и тем более не `друг`), облучение
планктона с помощью изотопов - путь, который предложил Сильвестров -
глубоко ошибочно. Воздействуя радиацией, мы выведем новые сорта с
пониженным содержанием белка. Кормовой массы будет больше, а ее
питательность понизится. К тому же существует опасность - и немалая! -
радиоактивного заражения массы, как это вы только что убедительно
показали... - Тукало сделал глубокий вдох и закричал: - Этого вы хотите? А
ведь достаточно применить те же высокие энергии для перемешивания вод,
поднять на поверхность воды с глубин триста-пятьсот метров, где так много
питательных веществ, - и проблема решена. Небывалые урожаи планктона,
обилие рыбы, морских животных...
- Но механизмы для перемешивания вод будут созданы еще не завтра, -
наконец-то бросился в атаку Слава, - а метод Сильвестрова применим уже
сегодня. Допустимые дозы облучения можно определить так, чтобы не
повредить людям, и в то же время ускорить размножение планктона, его
`цветение`...
И вдруг Валерий вспомнил. Ну конечно: цветение! Он же сам готовил в
номер газеты материал зарубежного корреспондента. Цветение воды,
непонятная вспышка размножения планктона убивает драгоценные жемчужные
устрицы в Японии. Это бедствие известно давно. Древние писания говорят,
что вода в Ниле иногда приобретала цвет крови, и тогда погибали животные,
испившие ее. Но если это так... Выходит, аквалангисты и рыбы погибли,
потому что... Мысль была невероятно простой, она настораживала своей
простотой и зримостью, она была слишком легкой разгадкой тайны бухты.
Неужели же он догадался о том, о чем не могли догадаться ученые,
специалисты?
- Простите, - сказал он, слегка заикаясь. - Все же я должен сказать...
К нему обернулись: Слава - с досадой: дескать, молчал бы, не то сейчас
брякнешь лишнее, а мне потом отдуваться; Тукало - с откровенным изумлением
перед журналистской наглостью, остальные - с удивлением. Но Валерий все же
заговорил:
- Когда-то я готовил статью одного иностранца о том, что цветущий
планктон убивает животных... На Калифорнийском побережье умирали люди, те,
кто употреблял в пищу отравленные ракушки... Я хорошо помню статью,
честное слово...
- Черт возьми! - закричал Тукало. - А ведь он прав! Жгутиковые способны
вырабатывать смертельный алкалоид. Этот ваш контейнер вызвал цветение
планктона, `красную чуму`. Вот что хотите вы вкупе с Сильвестровым
преподнести людям!
Слава побежал к Валерию, обнял его, просиял, потом нахмурился и наконец
высказал вывод, уже сделанный мысленно Валерием:
- Возможно, именно поэтому погибли и аквалангисты и рыба. Необходимо
провести дополнительные исследования воды в бухте.
Снова уходил в море батискаф. Снова работали центрифуги, микроскопы,
химические анализаторы... Слава ходил яростный, худой, неустающий. В
очередной раз поругавшись с Тукало, он направился в радиорубку. По дороге
его перехватил Валерий.
- Послушай, старик, - обиженно заговорил он, - ну я-то имею право
знать, подтвердилось ли мое предположение...
Слава посмотрел на него невидящими глазами, затем его взгляд
прояснился.
- Извини, дружище. Конечно, ты имеешь право знать в числе первых. Но
дело в том, что твердого ответа пока нет. Алкалоид мы обнаружили, но
растворен он в очень малых дозах. Человек отравится им, лишь если выпьет
по меньшей мере литра два морской воды. Допустим, что у одного из
аквалангистов кончился кислород и он успел так наглотаться... А второй?
Два одновременно - невероятное совпадение. А если и случилось такое, то
почему не погибли осьминоги, рыбы? В общем, тут еще много `почему`. Нужно
расширить исследования и в первую очередь заняться осьминогами. А для
безопасности следует оттащить контейнер куда-нибудь в глухую морскую
впадину, пока его стенки окончательно не разъела вода. Поэтому я и вызываю
специальную подлодку-буксир. - Слава заметил, как вытянулось лицо Валерия
и вздохнул: - Ничего не поделаешь, в науке всегда так - разгадка только
кажется близкой. Будем искать.
Он смотрел мимо Валерия в иллюминатор напротив. Там подымалась и
опускалась изогнутая изумрудная линия волны, где два момента - падение и
взлет - переходят друг в друга.

3

Валерий услышал за дверью своей каюты шум, голоса, топот ног. Он вышел
в коридор и наткнулся на Славу и Тукало. Слава понял его выразительный
жест и ответил:
- Подлодка обыскала всю бухту - контейнера нет. На всякий случай
попробуем снова поискать. Если хочешь, давай спустимся с тобой в
батискафе. Ты помнишь место, где мы видели контейнер?
- Конечно помню, - сказал Валерий. - Там недалеко есть характерный
выступ скалы.
- Пошли! - загорелся Слава, не замечая протестующего выражения лица
Никифора Арсентьевича.
Они вышли на палубу. На талях, готовый к спуску, висел батискаф.
Невдалеке, будто спина металлического кита, выступала из воды длинная
подводная лодка-вездеход. Она была начинена столькими механизмами, что во
время движения у пульта управления дежурило по три человека одновременно.
Они едва успевали управляться с десятками кнопок и ручек, следить за
лампочками - сигнальными, контрольными, обратной связи, аварийными. Зато
подлодка могла выполнять самые различные операции. Она имела танковые
гусеницы, ползала, если требовалось, по дну океана, вскарабкивалась на
скалы, выбиралась на берег и там развивала скорость до сорока километров в
час. Она была оснащена радарами, аппаратами ультразвуковой связи под
водой, приборами инфракрасного видения.
К Валерию и Славе подошел широкоскулый, коренастый человек с
расплюснутым носом - командир подлодки. От отозвал Славу в сторону, тихо
сказал:
- Только что получил шифровку. Недалеко отсюда замечена иностранная
подлодка. Правда, наблюдатели утверждают, что она, не останавливаясь,
проследовала мимо, но они могли и ошибиться...
- Думаете, она могла утащить контейнер? - встрепенулся Слава. - Но
зачем?
- Если этот контейнер с отходами, то вроде бы и незачем. А если там
только оболочка контейнера, для маскировки, а начинка совсем иная?
- Начинка должна быть радиоактивной. Могут подвести наши глаза, наша
смекалка, но не счетчики Гейгера.
- Радиоактивность еще не доказывает, что там отходы, - сказал командир
и поджал губы. Видно было, что он не привык к долгим спорам.
Зато Слава мог их продолжать бесконечно. Особенно он любил перебирать
всевозможные варианты.
- Погодите, но и по отходам можно кое-что узнать о проделанной работе,
- сказал он, увлекаясь. - Это похоже на мусорную корзину, попавшую к
сыщику. Может быть, они предпочитают, чтобы их контейнер не попал в наши
руки?
- Вот именно, - многозначительно сказал командир.
Слава засмеялся и махнул рукой:
- Э, чего там гадать, скорей всего он лежит в том же самом месте, а вы
его не заметили. Уж очень громадна ваша лодка. Контейнер для нее -
песчинка. Спустимся в батискафе и посмотрим. Как говорят, лучше один раз
увидеть, чем сто раз поспорить...
По лицу командира было ясно видно, как он относится к человеку, который
сомневается в его подводной лодке и тщательности проделанной им работы. Не
удивительно, что такой вот ученый способен легкомысленно шутить в
ответственные минуты.
- Я пойду с вами, - сказал командир.
- Троим в батискафе будет тесновато, - заметил Слава.
- Я пойду третьим, - сказал командир и еще больше поджал губы.
Батискаф плюхнулся в воду. Слава открыл иллюминаторы и для страховки
включил экраны обзора.
- Наблюдайте, пожалуйста, за экранами, - предложил он командиру, а на
нашу долю останутся иллюминаторы. Так мы наверняка ничего не упустим.
- Слушаюсь, - сказал командир, приникая взглядом к экрану.
Слава вел батискаф медленно, манипулируя прожекторами, то усиливая, то
уменьшая свет. Он освещал дно под разными углами.
Проплывали темные расщелины, уходящие в сумеречную мглу подводные
плато, скалы с красно-сине-зелеными мозаичными панно. Переливались
пастельными тонами раскрывшиеся анемоны. Некоторые места были относительно
пустынными, в других попадались стада рыб. Из темноты прямо на луч света
выплывала зеленая змееподобная мурена. Открывая и закрывая пасть, усеянную
острыми зубами, она шла прямо на батискаф, будто собиралась попробовать на
зуб его обшивку.
- Вот это хищница! - восхищенно сказал Слава. - Идет на свет и ничего
не боится, хоть `добыча` слегка великовата. Наше счастье, что металл ей не
по зубам...
Показалась знакомая скала.
- Здесь, - почти одновременно сказали Слава и Валерий, увидев выступ,
похожий на голову носорога.
Да, это был тот же выступ, та же скала, у подножия которой ничего не
росло. Заметались лучи прожекторов, освещая белые меловые камни, песчаные
островки...
Контейнера не было.
Словно кусок веревки, чуть приподнялся над камнями обрывок рыжей
водоросли с какими-то пестрыми крапинками, занесенный сюда течением.
- Чтобы утащить контейнер, течение должно быть очень сильным, а приборы
этого не доказывают, - бормотал Слава.
- Либо такое течение существует, либо подводная лодка не просто
проследовала мимо, - сказал молоденький командир.
- Либо ни то, ни другое, - поддразнил его Слава.
- Вы на военной службе были? - будто невзначай спросил командир.
- Хотите сказать, что там бы из меня сделали человека, - засмеялся
Слава. - Но это сейчас делу не поможет.
Он повернул носовой прожектор чуточку влево.
- Смотрите! - воскликнул Слава. - Видите след? Как будто кто-то и в
самом деле тащил контейнер. Впрочем, это могло быть и течение, особенно
если сила его непостоянна. Тут нужно поставить автоматы и замерять
движение воды.
- Не мешало бы предварительно провести разведку и тщательный осмотр
местности, используя водолазов и дельфинов, - заметил командир.
- Правильно! - неожиданно похвалил его Слава. - Здесь неподалеку, есть
учебная база биоников, где они дрессируют дельфинов. Вызовем Людочку с ее
друзьями.
Он улыбнулся, вспомнил что-то приятное. Валерий прильнул к боковому
иллюминатору, послышался его возглас:
- Опять он!
К батискафу подплывал осьминог. В луче света было видно темное пятно
там, где билось одно из трех сердец моллюска. Осьминог нисколько не
маскировался, наоборот - окрасился в черный цвет с продольными белыми
полосами, словно хотел, чтобы его поскорее заметили. Похоже было, что это
их давнишний знакомец, так как он очень уверенно заглянул в окошко, с
любопытством останавливая взгляд на командире.
Командир видел его впервые. Он пережил изумление, которое в свое время
испытали Слава с Валерием. Впрочем, и на них опять подействовали эти
огромные, почти человеческие по выразительности глаза.
- Возможно, настоящие глаза у него значительно меньше, - попытался
разрядить обстановку Слава. - Но вокруг них расположены кольцами ряды
красящих клеток - хроматофор. Он может расширять их, пугая врагов.
- Какого бы размера ни были у октопуса глаза, они очень зоркие, -
вспомнил не к месту Валерий. Как всякий дилетант, он очень любил
употреблять специальные латинские названия. - С ними могут сравняться,
кроме человеческих, только глаза кошки и совы.
- Вы тоже ученый? - спросил у него командир.
Валерий предпочел промолчать. Пожалуй, он бы теперь и сам не мог точно
определить свою профессию. Филолог по образованию, он почти не бывал на
лекциях по истории языка и вскоре забыл за ненадобностью даже те жалкие
сведения, которыми запасался перед экзаменами. Зато его память была
напичкана самыми разнообразными знаниями по кибернетике и биологии,
медицине, международному праву и криминалистике, геологии, космоплаванию и
столярному делу. Он владел приемами джиу-джитсу и имел первый разряд по
лыжам, занимался слаломом и подводной охотой, считался лучшим специалистом
в городе по почтовым маркам Австралии. Он стенографировал быстрее любой
стенографистки, имел права шофера первого класса, ходил с альпинистами на
Памир.
Помимо всего прочего он неплохо пел, аккомпанируя себе на гитаре, и
даже сам сочинял песенки. И при всем при этом он служил разъездным
корреспондентом в областной комсомольской газете и только дважды ему
удалось выступить в союзной прессе. Валерий, как и каждый журналист, очень
надеялся, что когда-нибудь ему встретится настоящий материал и он сможет
написать книгу...
И вот теперь казалось, что его мечта близка к осуществлению. Он
заклинал судьбу, чтобы контейнер унесло не просто течение и чтобы
осьминоги оказались представителями нового, совершенно неизвестного науке
вида...
Между тем восьмирукий не отходил от иллюминатора. Он внимательно
наблюдал за действиями людей. Командир, видимо, интересовал его уже
меньше. Чаще всего осьминог останавливал взгляд на Славе, когда тот
включал приборы и управлял кораблем. В такие моменты моллюск расцветал
радугой красок, переходя от черного к пепельно-серому, от зеленого к
салатному, желтому, оранжевому, розовому, красному, он покрывался пятнами,
становился полосатый...
- Жаль, что в этих условиях мы не можем наблюдать всех тончайших
оттенков, - сказал Слава. - А их - сотни. Но система прожекторов, даже у
нашего батискафа, еще далека от совершенства, а пластмасса иллюминатора не
идеально прозрачна. Зато она имеет большой запас прочности и выдерживает
такое давление, где стекло превращается в порошок.
Прочность пластмассы все трое вскоре оценили по достоинству. Осьминог
на минуту исчез из поля зрения, а затем послышались сильные удары по
корпусу корабля. Прежде чем люди опомнились, в иллюминаторе показалось
щупальце, размахивающее большим камнем. С методичностью и быстротой
пневматического молота камень забарабанил в окошко.
Слава потянул ручку управления на себя, бросая батискаф круто вверх,
вправо, влево. У людей неприятно засосало под ложечкой. Но осьминог не
отставал. Он, видно, плотно присосался к кораблю и совершал виражи вместе
с ним, не прерывая своего занятия.
- Он хочет познакомиться с нами поближе, - проговорил Валерий.
- Выключите свет в салоне! - приказал командир. Он решил, что настала
такая минута, когда следует быть решительным.
На Славу это не произвело впечатления. Он даже пошутил:
- Берете власть в свои руки?
Однако спорить не стал. Салон погрузился в темноту. Но это ничего не
дало. Осьминог продолжал барабанить с короткими интервалами, которые он
использовал, чтобы заглядывать в иллюминаторы.
- Может быть, он видит нас и в темноте? - предположил Валерий.
Осьминог убедился в невозможности пробить окно. Он перестал барабанить,
в последний раз посмотрел в темный иллюминатор и исчез.
- Фу! - с облегчением вздохнул Валерий. - Все же лучше, что близкое
знакомство не состоялось.
- Еще состоится, - пообещал Слава. - Поскорей бы приняться за них!
Может быть, мы найдем ответы на некоторые загадки.
- Ты имеешь в виду то, как он пытался ворваться к нам? - спросил
Валерий.
- Нет, - ответил Слава. - Все осьминоги умеют обращаться с камнями. Еще
две тысячи лет тому назад римский ученый Кай Плиний Старший описывал, как
восьмирукие врываются в раковины моллюсков. Осьминог несет пост у
раковины, стоически ожидая, пока она откроется. А затем, улучив момент,
бросает в нее камень - и готово: раковина уже не сомкнется. Празднуя
победу, захватчик в первую очередь поедает хозяина.
- Так он принял батискаф за раковину? - съехидничал Валерий.
На этот раз Слава не ответил шуткой.
- Вот о его намерениях мы ровно ничего не знаем. А жаль, - сказал он,
оставаясь серьезным и сосредоточенным.

4

Бухту исследовали и водолазы, и подводная лодка, и батискаф. Ничего
нового не открыли. Но и контейнера не нашли. Водолазы установили, что
радиоактивность на различных участках дна меняется. Как ни странно, ее
уровень был наиболее высоким не там, где лежал контейнер, а метрах в
пятидесяти, у входа в подводное ущелье. Водолазы проникли в ущелье, но
попали в такой лабиринт, что исследовать его не решались, оставив эту
задачу на долю дрессированных дельфинов.
Спустя два дня прибыла Людмила Николаевна со своими дельфинами Пилотом
и Актрисой, уже успевшими снискать известность в научных кругах. Дельфины
и здесь сразу же стали всеобщими любимцами. Даже суровый командир подлодки
играл с Актрисой и Пилотом в мяч и угощал их рыбой. При этом он иногда
забывался и заливисто хохотал, а дельфины раскрывали свои пасти, и их
глаза лучились от удовольствия.
Иногда Актриса от избытка чувств позволяла себе легонько ущипнуть
командира, зато потом говорила `извините`. Это было одно из сорока пяти
слов, которые она умела произносить дыхалом - ноздрей, снабженной сильной
мускулатурой. Когда дельфин погружался в воду, мускулы плотно закрывали
ноздрю.
Валерий подходил к ним, любуясь игрой, и тогда командир смущался.
Однажды он восхищенно сказал Валерию:
- А она очень красивая!
- Кто? - спросил Валерий, глядя на Людмилу Николаевну, которая давала
указания рабочим, собирающим блоки подводного дома-колокола. Молодая
женщина стояла у борта в темно-синем спортивном костюме. Она наклонилась,
вытянула руку, указывая на что-то слесарю. Ее густые волосы шевелил ветер.
- Я говорю о дельфинке, - отчего-то насупился командир.
- А я так и подумал, - сказал Валерий. Он изобразил на лице
озабоченность и словно невзначай обронил: - Мне, наверное, придется
познакомиться с этими животными поближе... Слава хочет, чтобы я провел
несколько дней в `колоколе`, помог Людмиле Николаевне...
Он приврал совсем немного. На самом деле, ссылаясь на интересы газеты и
читателей, он выпросил у Славы разрешение помогать первые дни в работе с
дельфинами.
Прежде, чем опускать `колокол`, водолазы воздвигли на дне бухты
подсобные сооружения: закрытый бассейн для дельфинов и два склада. Среди
водолазов был и Валерий. В глубоководном костюме он чувствовал себя
превосходно. Шлем, сделанный из специальной пластмассы, обеспечивал
хороший обзор. Даже на изгибах, где сквозь стекло в воде ничего нельзя
было бы рассмотреть, пластмасса лишь слегка затемняла изображение, делала
его дымчатым. Ультразвуковой аппарат обеспечивал связь с товарищами, а
водометный двигатель позволял передвигаться достаточно быстро.


Людмила Николаевна и Валерий потеряли немало времени, чтобы удобно
устроиться в `колоколе`. Нужно было так расположить аппаратуру, чтобы она
занимала как можно меньше места, но чтобы доступ ко всем приборам был
свободным. Много хлопот доставляла мебель. Валерий удивлялся, что вместо
легких складных стульчиков здесь были пластмассовые кресла с настоящими
деревянными ручками. Оказалось, что это сделано не случайно и не по
женской прихоти. Такие кресла включили в меблировку подводного дома
специалисты-психологи. Они говорили о так называемом `человеческом
факторе` в конструировании вещей и полагали, что, опустив руки на
деревянные, а не пластмассовые подлокотники, человек почувствует себя
уютнее и - что самое главное - не таким оторванным от других людей на
берегу.
Салон был соединен трубой-коридором с закрытым бассейном, дельфинником.
Люди часто навещали животных.
- Потерпите, маленькие, скоро выпущу, - ласково уговаривала дельфинов
Людмила Николаевна.
- Скоро, скоро! - трещала Актриса.
- Скоро, скоро? - спрашивал Пилот, молотя хвостом и становясь
вертикально в воде.
Несколько раз к подводному дому приплывали осьминоги, рассматривали
людей, возили щупальцами по пластмассе и уходили во мрак. Валерию
казалось, что и тогда, когда их не было видно, они наблюдали за людьми. Он
постоянно чувствовал себя скованным.
Людмила Николаевна очень заинтересовалась осьминогами. Она рассказала
Валерию, что октопусы легко поддаются дрессировке, и предложила:
- Давайте попробуем на этих. Только сначала вам придется наловить для
них крабов.
Способности осьминогов превзошли все ожидания. После нескольких сеансов
моллюски безошибочно узнавали геометрические фигуры. Стоило им показать
квадрат, как они мчались к окошку, чтобы получить еду. Ромб же означал,
что сейчас включат сильный прожектор, и восьмирукие поспешно уходили с
того места, куда должен был ударить луч.
- Не думала, что они так быстро усвоят, - удивленно говорила Людмила
Николаевна. - Пожалуй, они могут соперничать с дельфинами. - В ее устах
это был наивысший комплимент.
Однако осьминогам дрессировка не очень нравилась. Выполнив несколько
упражнений, они уплывали.
- Надо всерьез заняться ими. Для начала поймаем одного, - сказала
женщина.
Вдвоем они приготовили аквариум, обеспечив будущему пленнику постоянную
подачу свежей воды. Валерий вызвался осуществить операцию, шутливо
закодированную ими `НК` - новая квартира. Он связался по телефону со
Славой и попросил спустить в грузовом контейнере несколько пустых бочек и
мелкую сетку. Когда контейнер был получен, Валерий надел водолазный костюм

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ



Док. 136486
Опублик.: 21.12.01
Число обращений: 0


Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``