|
ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ Игорь Чубаха. Игорь Гречин.
Тайна Черного моря (Семь дней, которые едва не потрясли мир). Издание второе, улучшенное `Издательский Дом `Нева`` Санкт-Петербург Издательство `ОЛМА-ПРЕСС` Москва. 2000 Исключительное право публикации книги принадлежит `Издательскому Дому
`Нева``. Выпуск произведения без разрешения издательства считается
противоправным и преследуется по закону.
Чубаха И., Гречин И. Многие блондинки спрашивали авторов романа: `О чем вы пишете?` Но авторы
стоически молчали, ибо в тот момент только бумаге могли доверить
государственные тайны, которые вслух боялись обсуждать даже друг с другом.
Это вам не роман о том, как мужик встретил в Латинской Америке двойника
погибшей жены. Это роман о... О! Это роман - о самой страшной тайне
двадцатого века, которая называется ТАЙНА ЧЕРНОГО МОРЯ.
(С) Чубаха И., Гречин И., 2000
(С) `Издательский Дом `Нева``, 2000 ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ШПИОН, КОТОРЫЙ КО МНЕ ПРИШЕЛ Эпизод первый. Объект У-17-Б 25 июля, понедельник, 11.47 по московскому времени. - Ну давай, дружок, хвастайся своим хозяйством. Полное, зафиксированное наглухо застегнутым воротничком, холеное лицо
генерала исказила барственная улыбка. Было это лицо отчетливо красным -
даже в тусклом свете подвальных, оплетенных проволокой ламп. Впрочем,
генерал был слишком тактик и поэтому тут же превратил начальственную улыбку
в отеческую. Мало ли как жизнь повернет. А жить и генеральствовать он
собирался долго. Полковник Громов уловил нюанс, про себя ухмыльнулся и нажал на шершавой
бетонной стене чуть приметную кнопку. Генеральские маневры его не
раздражали. К тому же доводилось слышать о генерале не только гадости... А
много ли вы знаете людей, про которых за глаза говорят не только гадости? Стена беззвучно утонула в полу, обнажив железную решетку. За решеткой
обозначился столь же скупо освещенный, поворачивающий налево коридор; под
потолком - телекамеры слежения, направо - дежурка с пыльным окном, за
которым мерцает неживой голубоватый свет. Фанерная дверь хлопнула, словно выстрел американской М-16, и из дежурки
выдвинулся кряжистый, лет сорока сержант, не с `макаровым` и не с ТТ даже,
а с историческим маузером наголо. Ветеран что-то дожевывал, но, тем не менее, так бдительно оглядел вошедших,
что у генерала не осталось никаких сомнений: наверняка замечены и
врезавшийся в шею воротник, и ладно пригнанная под мундир наплечная кобура,
и чуть потускневшая бляха на ремне. Наверняка этот, с опереточным маузером,
мысленно нарек его не то штабным павлином, не то генштабовским павианом. И
ведь ни капельки его, генерала, не боится. Но генерал без любви как-нибудь обойдется. А вот нерадивые будут наказаны. - Палыч,- сглотнул сержант, не убирая и даже не опуская маузер,- кажи
пропуск. И товарищ твой тож. В подземелье голос звучал глухо, мертво, точно записанный на пленку голос
робота. Генерал оторопел, смял фуражку и ладонью размазал по лысине пот: - Это что же, товарищ полковник!.. `...Ковник! ...овник! ...овник!` - таинственно передразнило эхо. - Тише, тише, товарищ Семен,- сказал генералу Громов и для успокоения
собрался даже хлопнуть его по плечу. Ан нет: притормозил в сантиметре от
погона. Субординация есть субординация. Здесь, конечно, генерал гость и
полностью во власти полковника. Но вот на поверхности...- Работа у него
такая. Не затребуй он пропуск, завтра же из фирмы вылетит. А отсюда путь
один - вперед ногами в парадных сапогах. Под звуки оркестра. Полковник тут же отчитал себя за излишнее многословие. - Так нас же на входе проверяли...- сбавил обороты товарищ Семен. - Допуск номер один, а тут - номер два,- качнул массивным подбородком
Громов.- К министру обороны три проверки, и здесь три. По Уставу положено. - Ну что ж, порядок есть порядок,- выдохнул в усы генерал Семен и полез в
карман. Его тень стремительно удлинилась и порезалась о решетку. Глаза сержанта по-охотничьи блеснули, напряглась квадратная пятерня с
маузером. Но товарищ Семен извлек не любимца террористов - `узи`, не
какую-нибудь штучку из обихода ниндзя, а запаянный в плексиглас картонный
прямоугольник с крупно выведенной цифрой `2`. Надо было видеть в этот момент генерала. Под дулом пистолета он не стоял
уже давно. Да еще при свидетелях. Кажется, перемудрили в Штабе с
безопасностью. Придется поставить вопрос на совещании. А потом вызвать на
ковер этого сержанта... - И ты, Палыч,- сержант не опускал утонувший в кулаке маузер. Полковник уже держал картонку в руке. Когда успел - шут его знает. Сержант
восхищенно вздохнул: ну Палыч, ну ловкач. И вернулся в дежурку; следом за ним уползла его кряжистая тень. Раздались
отчетливый металлический лязг и приглушенное ругательство. Решетка с
заунывным скрипом поплыла вверх. Генерал и полковник переступили щель, поглотившую бетонную стену; товарищ
Семен мельком глянул в пыльное окошко дежурки. Ничего особенного:
покарябанный стол, черное вертящееся кресло, над столом - ряд черно-белых
телевизоров, на которых застыла одна и та же картинка, снимаемая с разных
ракурсов: коридор, коридор, коридор... Второй справа монитор услужливо
показал спины офицеров. Сержант небрежно козырнул вслед: - Налево, товарищ генерал. Ни пуха... - Он что, издевается? - неловко размазывая пот по шее, прошипел генерал. В
подземелье было душно. Очень душно. - Поиздеваешься тут,- только и ответил полковник. ЕЕЕ Они свернули налево. Тусклый, желтыми пятнами лежащий на шершавом полу свет
от зарешеченных ламп, специфическая вонь прелых тряпок, хлорки, солдатского
харча и отсыревших шинелей. Бетон, бетон, один бетон вокруг... Тишина
стояла оглушающая, только глухое цоканье набоек на генеральских ботинках
отскакивало от стен - отскакивало и умирало, поглощенное теснотой и
темнотой. Генералу стало немного не по себе. Он не жаловал замкнутые помещения -
особенно на такой глубине. Но виду не подал, только покрепче сжал зубы. Коридор привел к массивной, вручную не совладать, сваренной из рельс двери. Снова неприметная кнопка и за ней решетка с прутьями толщиной в ножку
стола. Тени гостей маслянистыми пятнами просочились сквозь прутья и
прилипли к бетонному полу по ту сторону решетки. За решеткой на карачках драил пол бурой тряпкой щуплый рядовой, на вид лет
девятнадцати, стриженный под ноль. Шея из воротника - как макаронина из
тарелки. Бетон плохо смачивался, вода насыщалась пылью и скатывалась на
неровном полу в шарики. При здешнем освещении эти шарики казались ртутными. Увидев гостей, парнишка выпрямился, бросил тряпку в ведро, стоявшее метрах
в трех от него, попал и вытер руки о форменные, весьма мятые брюки. Потом,
как-то по-детски улыбнувшись, неожиданно просипел: - Здорово, мужики. Че надо? - На такой пост - пацана?! - охнул товарищ Семен. - У этого пацана легкое в Тимбукту прострелено. Не мне вам рассказывать про
операцию `Веселые ребята`. Он единственный в руки гайшемитов не попал,
вернулся на костылях. Так этими костылями четырнадцать рэкетиров
замочил...- возмущенным шепотом ответил товарищ Палыч и снова мысленно
отругал себя за болтливость. - Эй, хорош шептаться, старые пердуны,- рядовой харкнул в угол, словно был
совершенно не заинтересован в результатах мытья бетона.- Докладывайте
давайте. - Ради Бога, товарищ генерал, не возмущайтесь. А то не пустит. Ему после
У-17-Б все до фени. Скорей допуск доставайте. Номер три,- посоветовал
полковник и сам зашуршал в кармане. Генералу, истекавшему потом, пришлось подчиниться. После предъявления документов полковник и рядовой, каждый со своей стороны,
нажали кнопки в стене. Неизвестно откуда раздались призрачные звуки мелодии
`Подмосковные вечера`. Мелодия звучала так, словно ее исполняет компьютер,
и оборвалась неожиданно. Парень весело подмигнул и открыл решетку хитрым, похожим на штопор ключом. - Сговорчивого ты `лесника` привел, Палыч, не то что прошлый. Гости вошли. - Ваш - в последних апартаментах. Только умоляю, держитесь середины
коридора, не то потешатся над вами, как над ягнятами бессловесными.- В
голосе паренька звучала искренняя забота. Когда третий пост остался далеко позади, генерал одними губами вымолвил: - А кто был у вас в прошлый раз? - Секретарь Совета Безопасности,- донесся с поста смех рядового, тут же
сменившийся сильным кашлем. Хищно захихикало эхо. `Ну и слух у него`,- подумал генерал. - Этот `пацан` Секретаря не пустил,- мрачно пояснил полковник.- Не захотел
- и все. Серый коридор сузился. Тени в призрачном свете неярких ламп убежали далеко
вперед и превратились в многоруких чудовищ. Во всех апартаментах было темно, хоть глаз выколи. Командиры двинулись
вдоль затянутых крупной сеткой комнат. Есть ли кто-нибудь там, с другой
стороны сеток, было непонятно. Но генерал чувствовал устремленные на него
взгляды. Не злобные, не угрожающие, а заинтересованно изучающие. Так,
наверное, смотрят патологоанатомы в прозекторской на какую-нибудь эдакую
опухоль, обнаруженную в теле мертвеца. - Титановая,- гордо сообщил полковник. - Что? - не понял задумавшийся о своем товарищ Семен. - Сетка, говорю, титановая. Из такого же металла, как последние подводные
лодки. - Ну и как, надежная? - генерал не забывал соблюдать начальственную
вежливость. - Не очень,- вздохнул товарищ Палыч. Вдруг из апартаментов с табличкой `Мичман Жиба` что-то со свистом вылетело,
щелкнуло по широкой генеральской груди, сорвало с нее одну из медалей -
лопнувшей стрункой пискнула застежка,- брякнулось на бетонный неровный пол
и с дребезжанием быстро поползло обратно в клетку. Медаль исчезла в крупной
ячейке. Генерал растерялся, происшедшее живо напомнило рыбалку, а юркнувшая
в ячейку сетки медаль - блесну. - Что ж ты, Серега, делаешь такое! - возмутился полковник, однако к сетке
не приблизился ни на миллиметр. - Палыч, ну ты ж знаешь, хобби,- донесся спокойный бас, в котором явственно
слышалась издевка. - Это точно,- виновато повернулся гид к пунцовому командиру.- Он медальки
коллекционирует. Уже штук пятнадцать наловил. Наловчился, гад, пуговицу на
нитке метать. Естественно, про хобби мичмана Жибы полковник не забыл. Но уж так хотелось
сбить замаскированную спесь с товарища начальника, что мочи нет. А генерал настолько растерялся, что сразу и не сообразил, что его умышленно
подставили, а когда сообразил, то решил: ладно, сейчас не время, сам
дурак... - А почему не конфискуете? - Кто ж к нему в апартаменты рискнет войти? - ответил Громов, понимая, что
совершенно зря, на пустом месте зарабатывает штрафные очки, однако не в
силах сдержать ироничную улыбочку. Ему показалось, что генерал ссутулился. Полковник двинулся дальше. Генералу ничего не оставалось, как отправиться
следом. Разбор полетов он мысленно отложил до возвращения на поверхность. - Так, может, ему задание?.. Опять же - мичман, со спецификой флота знаком. - Никак нет, товарищ Семен,- упрямо склонил лоб полковник.- Специальная
комиссия Генштаба определила боевую мощь мичмана Жибы в четыре тысячи
матахари... - Извольте изъясняться в уставной форме, товарищ полковник,- буркнул
генерал. - Виноват: боевая мощь мичмана Жибы - одна мегатонна. Мне же приказано
выделить бойца мощностью в десять мегатонн. А таковой у нас один: прапорщик
Хутчиш. Последние апартаменты. Номер тринадцать. - Почему тринадцать? - недовольно передернул плечами товарищ Семен. Как
всякий дворцовый интриган, он был суеверен. - Хутчиш сам себе такой номер выбрал. Сказал, так интереснее. - И вы пошли на поводу? - Кажется, у генерала появилась возможность
поставить полковника на место. - Не сразу,- спокойно, как бы и не замечая генеральского негодования,
ответил полковник.- Только когда предыдущий жилец, гвардии старшина
Филиппов, тоже одна мегатонна, повесился на ленточке от бескозырки по
невыясненным причинам... Однако вот и герой нашего романа. Апартаменты
номер тринадцать. Громов остановился и повернулся налево, к последним в ряду апартаментам.
Дальше был тупик - коридор упирался в глухую стену, оштукатуренную `под
шубу`. Генерал непроизвольно сглотнул. Пацан с третьего контрольного пункта просил
их держаться середины коридора, полковник же легкомысленно подошел почти
вплотную к решетке (эти апартаменты были оснащены не сеткой, а толстенной,
самой что ни на есть решеткой), достал из нагрудного кармана миниатюрный
пульт дистанционного управления с двумя кнопками и большим пальцем нажал
правую. В апартаментах вспыхнул неяркий, какой-то пыльный свет, а
полковник, убрав пульт, положил ладони на поперечный прут решетки и тихо,
даже несколько заискивающе позвал: - Толик?.. А, Толик?.. Вставай. У нас гости. Генерал, осторожно выглянув из-за его плеча, не без злорадства отметил, что
и Громова прошиб пот. Ага, не все коту масленица! Апартаменты номер тринадцать были примерно шесть на девять. Из интерьера -
лишь скромная облупленная тумбочка, да покосившаяся полка с семью-восемью
книжками на ней, да узкая койка под полкой, да обшарпанный умывальник за
койкой. На койке, лицом к стене и тылом к гостям, лежал худощавый человек; даже до
середины коридора, которую наученный горьким опытом товарищ Семен не
покидал, доносилось ровное, здоровое посапывание. `Спит, умница...- подумал полковник.- Или все же притворяется?` `Притворяется, мерзавец...- подумал генерал.- Или действительно спит?` Шалея от собственного безрассудства, он беззвучно достал из кобуры
пистолет, с мягким щелчком дослал патрон и навел ствол на прапорщика
Хутчиша - хотел посмотреть, как тот отреагирует. Ну, просто любопытно
стало. Человек не пошевелился, даже спокойное дыхание с ритма не сбилось. - Зря вы так,- укоризненно-обеспокоенно прошептал полковник, обернувшись к
гостю.- Пожалуйста, спрячьте пистолет. А если он, не дай Бог, проснется?
Тогда не знаю даже, как мы отсюда... - Товарищ полковник...- зверея, но почему-то тоже шепотом сказал товарищ
Семен. Оружие, однако, сунул в кобуру и яростно-брезгливо затолкал поглубже, будто
пытался раздавить уродливую гусеницу. После знакомства - к счастью,
шапочного - с подопечными Громова он был совершенно выбит из колеи. Однако
появление перед генеральскими очами простого прапорщика, который самым
наглым образом дрыхнет и, следовательно, отлынивает от службы, вернуло его
к реальности. Напомнило о том, кто он такой и зачем он здесь. - Так что же, мы будем стоять тут и ждать, пока ваш друг соизволит обратить
на нас внимание?!. Громов растерянно пожал плечами. По сравнению с обитателем апартаментов
номер тринадцать генерал - не более, чем обыкновенный салага-первогодок, и,
значит, выходить из положения (будить или как?) придется ему, полковнику
Александру Павловичу Громову. Он вновь повернулся к мирно сопящему Хутчишу
и, уже громче, позвал: - Толя!.. Толя!!! - А?.. Чего?.. Куда?..- вскинулся тот. Поморгал на неяркий свет, посмотрел
на гостей. Ухмыльнулся.- А, Палыч! Сколько лет... Сел на койке, скрестил
длинные худые ноги по-турецки, оперся длинными худыми руками о колени - ни
дать ни взять хиппи в парке на травке. Спортивные штаны с пузырями на
коленях, тельняшка-майка, сандалии на босу ногу - вот и весь гардероб. - Здравствуй, Анатолий,- сдавленным голосом сказал Громов.- Познакомься,
это товарищ Семен из Генерального штаба. - А фигли нам знакомиться? - беззаботно ответствовал квартирант
тринадцатого номера.- Знаю я этого усатого. Никакой он не штабист, я его в
Аквариуме на Доске почета видел. А раз он здесь объявился, стало быть, и
меня как облупленного знает. Верно? Прапорщик запанибратски подмигнул генералу, потом, не вставая, сладко, с
хрустом потянулся и откинул со лба непослушную челку соломенных волос.
Более всего он походил на молодого гениального физика из отечественных
кинофильмов шестидесятых годов. Вот разве что очков не хватает... Впрочем,
мельком заметил генерал, очки - старомодные, с толстыми стеклами - покоятся
на тумбочке, на альбоме с живописью. Какой именно живописью, он не знал: не
разбирался. - Ну, и чего твоему товарищу Семену от меня надо? - Он сам тебе все расскажет. Полковник с видимым облегчением отошел в сторону. Генерал, в свою очередь, сделал шаг вперед. Он неожиданно успокоился и
безотчетного страха уже не испытывал. В сущности, кто перед ним такой?
Обыкновенный `ни офицер, ни рядовой` - в меру нагловатый, но от безделья не
в меру зарвавшийся прапор. Коллеги-генералы, может быть, и делают ставку на
этого молокососа, но он, Семен, развязности не терпел и не потерпит... Да и
решетка тут все-таки. Толстая. Он откашлялся и тихо произнес: - Встать, когда с вами разговаривает генерал Российской армии. - Ого! - вырвалось у прапорщика. Полковник Громов непроизвольно икнул и тут же зажмурился. Смотреть, что
будет дальше, он не хотел. И не мог. Товарищ Семен сам вырыл себе могилу. А
ведь его предупреждали... - Товарищ прапорщик, Родина поручает вам ответственное задание,- вдруг
услышал Громов. И осмелился приоткрыть веки. Ничего не изменилось. Генерал - живехонек - все так же стоял в метре от
апартаментов, а напротив него, с той стороны решетки, вытянувшись по стойке
`смирно`, стоял прапорщик Хутчиш. - Не стану скрывать, что задание это совершенно секретное, чрезвычайно
важное и крайне опасное,- генеральским тоном продолжал товарищ Семен, не
подозревая, что секунду назад был на волоске от лютой смерти. Из нагрудного кармана он достал сложенный вчетверо листок официальной
бумаги, развернул и, не глядя в него, зачитал по памяти: - Завтра, ровно в одиннадцать ноль девять, в сопровождении шести человек
группы прикрытия вы покинете объект У-17-Б. Ровно в одиннадцать
четырнадцать у центрального входа в Центральный Универсальный Магазин
сядете в ожидающее вас бронированное транспортное средство. Ровно в
двенадцать тридцать семь на одной из закрытых площадок разведывательного
управления Генерального штаба, куда вас доставят, вы получите секретный
пакет с закодированной программой боевой задачи. Будьте готовы... Я
правильно излагаю? - неожиданно резко повернулся он к пребывающему в
прострации полковнику. - Так точно, товарищ генерал! - нашелся Громов, хотя по причине полного
обалдения ничего из сказанного высшим чином не услышал. Хотя и чуть ли не
наизусть знал текст секретного циркуляра касательно прапорщика Анатолия
Хутчиша (субъект номер 001, кодовое имя `Буратино`). - Отлично. Генерал преобразился. Генерал вновь пребывал в родной стихии. Теперь
стороннему наблюдателю, окажись таковой в этих стенах, товарищ Семен
напомнил бы Жукова перед началом наступления на Берлин - такой гордой была
его осанка, таким спокойным тоном он говорил: - По вскрытии пакета приступить к выполнению приказа незамедлительно.
Средства, методы, пути, материалы и способы выполнения задания - на ваше
усмотрение. Говорить о деталях сейчас и здесь я не имею права, равно как и
вы не имеете права отказаться. Отечество полагается на вас...- Он сложил
свою бумажку, сунул в карман. И закончил вдруг неофициально, по-отечески
проникновенно - хотел, хитрец, уесть нахала: - Все понятно, сынок? - Чего ж тут не понять,- невозмутимо ответил нахал и расслабленно опустился
обратно на койку. Скрипнула коечная пружина.- Давненько я на море не
отдыхал, а ведь сколько собирался... Гордый генерал как стоял, так и застыл истуканом - все тот же сторонний
наблюдатель мог бы принять его за искусно выполненную к празднику Советской
Армии статую,- лишь челюсть медленно отвисала, пока не заняла крайнее
нижнее положение... Громов с беспокойством наблюдал за тем, как генерал менялся в лице:
искреннее недоумение сменилось тупой растерянностью, растерянность уступила
место слепому ужасу, и наконец все прочие чувства вытеснило одно, которое
можно было бы назвать `наглядное отображение понятия `багровая ярость``.
Полковник не знал, что делать, поэтому почел за лучшее сохранять
нейтралитет. А вдруг, вспыхнула в мозгу дурная мысль, это агония? Вдруг
Анатолий каким-то непостижимым манером убил-таки генерала? Акустический
удар или что-нибудь в этом духе... Наконец товарищу Семену удалось издать квакающий звук: - Как... Тут голос у него прорезался, и он заорал во всю свою командирскую глотку: - Откуда знаешь про море и про корабль?! Кто, где и когда познакомил тебя с
подробностями задания?! На кого работаешь?! Отвечать!.. Из других апартаментов грянул дружный хохот. Впрочем, чуткое ухо полковника
определило, что мичман Жиба не смеется. А генерал запыхтел; схватился за
бока - нет, сложил руки за спиной - нет, вытянул по швам - и тогда выпалил
на излете, вдогонку недавнему своему ору: - Про установку Икс знают всего пять человек! - Ну, я в их число не вхожу и знать ничего не знаю ни о какой установке,-
честно и по-прежнему спокойно ответил Хутчиш, глядя куда-то мимо.- Но
поскольку не так давно наш гость, говоря о мичмане Жибе, упомянул флот,
стало быть, операция связана с морем-окияном. И раз твоему усатому Семену,-
как-то незаметно Хутчиш начал объясняться не с генералом, а с полковником,-
потребовался именно я, а не кто-нибудь силушкой послабже, то предполагаю,
что это либо `Курящие зомби`, либо `Золотой ключ`, либо `Покорение
Северного полюса товарищем Челюскиным` - пока только этим операциям
присвоен индекс первостепенности `три восклицательных знака`... - Ма-алчать! - трагически-бессильным шепотом просипел генерал Семен,
инстинктивно потянулся к месту на поясе, где должна быть кобура, опомнился,
полез под мышку, еще раз опомнился и бессильно закрыл лицо ладонями.- Это
же гриф `государственная тайна нулевой степени`!.. - Уверяю, никто из присутствующих завтра не вспомнит, о чем мы здесь
судачим,- леденяще улыбнулся прапорщик. Громова прихватила за глотку волна тошноты, он сдержался неимоверным
усилием воли. Ведь предсказания Хутчиша имеют неприятную особенность
сбываться... Полковник оглянулся - посмотреть, как на эти слова отреагируют
сидящие в других апартаментах. Никак. Тишина. - Продолжим, господа! - прапорщик легко вскочил на ноги, схватился руками
за вертикальные прутья решетки и вплотную приблизил к ней мальчишеское
лицо.- Поскольку обстановка на Северном Ледовитом океане и ситуация с
народностью чукчи до конца не прояснены и требуют немалых капиталовложений,
подозреваю, что операция `Челюскин`, несмотря на `три восклицательных
знака`, будет заморожена на неопределенный срок. Значит, остаются `Курящие
зомби` и `Золотой ключ`, то есть Японское и Черное моря. И там, и там
необходимо незамедлительное вмешательство, если Россия не хочет остаться
без Курил и без Краснознаменного Черноморского Флота. Дальше. Усатый
неосторожно упомянул о некоей установке Икс, находящейся на некоем корабле.
Делаю вывод: в мое задание входит поиск установки, демонтаж и доставка в
Россию - пока она не попала в руки иностранных спецслужб, японских или
украинских. - Если не удастся демонтировать - уничтожить! - не соображая, что
раскрывает `государственную тайну нулевой степени`, прохрипел униженный и
оскорбленный генерал. Он рванул воротничок, и пуговицы весело заскакали по
шершавому бетонному полу. Стало немного легче. - Мне это не интересно. Только демонтаж и доставка,- холодно возразил
прапорщик.- Итак, куда мне чемоданы собирать - на Курилы или в Крым? - Не могу... Приказ... Присяга...- булькал товарищ Семен, цветом лица
напоминающий выжатый лимон.- Не имею права... Завтра получите конверт с
боевой задачей... - Ясно. Хутчиш отошел от решетки, словно потеряв всякий интерес к происходящему, и
зашагал по камере - пять шагов туда, пять обратно. Генерал шумно выпустил воздух из легких. Точно колесо прокололи. А Громов понял, что намек десятимегатонника на возможность ликвидации
`присутствующих`, то есть всех его сослуживцев, был своеобразной
провокацией: возразит генерал или нет? И лучше бы генерал возразил. Ох, не
любит Хутчиш податливых на такое предложение... Обстановку разрядил сам прапорщик. - Палыч,- ни с того ни с сего повернулся он к полковнику,- у тебя сигаретки
не будет? Полковник заметно оживился, заулыбался даже, будто невинная просьба Хутчиша
послужила тайным сигналом к перемирию. - Конечно, Толя! - преувеличенно бодро откликнулся он.- У меня `Беломор`,
устроит? Давно вот обещаю дочке бросить... - Это верно, курить надо бросать,- с ноткой назидания в голосе заметил
Хутчиш, взял `беломорину` и задумчиво повертел ее в пальцах.- Ну, быть или
не быть, вот в чем вопрос... Генерал, стравив пар и несколько успокоившись, с интересом ожидал, что
будет дальше: по указу от тысяча девятьсот семьдесят третьего года
заключенным объекта У-17-Б спички не полагаются, а ведь полковник огня не
предложил... Однако вместо того, чтобы прикурить каким-нибудь хитрым макаром, Хутчиш с
двух сторон надорвал патрон папиросы до середины и отогнул края в стороны -
получилась штуковинка, в профиль напоминающая букву `Т`. Потом расправил
хвостики, разгладил их пальцами и скрутил пропеллером. Командиры -
полковник нервно покусывая нижнюю губу, генерал нервно крутя ус - следили
за его действиями. Не обращая на них внимания, прапорщик сжал серый цилиндрик между ладоней,
резко крутанул его - и вдруг папироса, как игрушечный вертолетик, с тихим
шелестом взмыла к самому потолку, к забранному металлической сеткой
пыльному матовому плафону лампочки; `лопасти` слились в один белый
мерцающий кружок. Но вот вращение замедлилось, и `вертолет` мягко шлепнулся
на пол. Как майский жук. - Шесть секунд,- нарушил затянувшееся молчание полковник Громов. И угодливо
добавил: - Лучше на этот раз, а? - Лучше,- согласился Хутчиш, с сожалением глядя на мертвую игрушку.- Но все
равно не то. Такие дела. - Полковник, увел бы ты меня отсюда,- подал голос генерал, окончательно
перестав понимать, что происходит. Не удержался, запустил руку под мундир и
горемычно поскреб в боку. - Это еще не все,- безучастно возразил Хутчиш, припечатав `беломорину`
каблуком - будто червяка раздавил.- Что я получу, если выполню задание? - Проси что хочешь,- генерал перестал чесаться. - Учитывая, что миллион долларов, яхту, виллу на Кипре и звание Героя
России, если б мне все это вдруг понадобилось, я добыл бы за два-три дня
самостоятельно, предлагаю тебе, усатый, своеобразную игру,- он вновь стал
обращаться непосредственно к генералу, отчего полковнику совсем поплохело.-
Давайте сделаем так: после выполнения задания мне дается двадцать четыре
часа, в течение которых я буду иметь моральное право убить одного человека. - ... - ... - А именно - тебя, мой усатый друг. Я все сказал. Хоу. Полковник испуганно взглянул на товарища Семена и отступил на шаг. Генерал
сжал кулаки и прошипел: - Бред какой-то... Вы!.. Ты в своем уме? Чушь! Да как вы!!! - И полковнику:
- Сделайте же что-нибудь! Растормошенное эхо подхватило этот выкрик и унесло на третий пост. - Он не уступит,- обреченно шепнул Громов.- Однажды он потребовал в
качестве оплаты вывести войска из ГДР. - Отчего же, уступлю,- улыбнулся Хутчиш.- Ты, усатый, можешь хоть дивизию в
караул поставить, можешь хоть в Австралии спрятаться - врачи констатируют
только естественную смерть. И если за сутки я не успею - что ж, будь здоров
и получай чины дальше. Шансы оцениваю тридцать на семьдесят в свою пользу. - А если не выполнишь задание? - нашел лазейку царедворец. - Понимаю, куда ты клонишь, и полностью `за`. В таком случае - шансы
пятьдесят на пятьдесят. Так даже интересней. За твоей спиной ФСБ, ГРУ, СВР,
МО и МВД, а я давно искал равного противника.- Он с интересом вгляделся в
побагровевшее лицо офицера.- Или, может быть, ты собираешься отменить
операцию? Генерал молчал, с ненавистью глядя на мерзавца. Пыхтел и молчал. И тут - так неожиданно, что вздрогнули не только командиры, но и сам
мегатонник - наступившую тишину прорезал рокочущий рык огромного зверя.
Доносился он откуда-то из стен апартаментов номер тринадцать, грозно
нарастал, неотвратимо надвигался, казалось, сейчас стена рухнет под напором
исполинского тулова и на свободу вырвется омерзительное подземное
чудовище... А потом рычание вдруг превратилось в беспомощное булькающее
сипение и - стихло. `Ч-черт,- смекнул генерал,- это ж трубы водопроводные гудят.- Пот лил по
лицу, от пота щипало в глазах, от пота промокла не только майка и форменная
рубашка, но и повлажнел сам мундир.- Тут совсем с катушек съехать можно...` Он почти физически ощутил многометровость толщи грунта над собой.
Подземелье давило на него железобетонной тушей, сжимало в холодных
объятиях. Полковник тронул его за рукав: - Пошли. Что должно было быть сказано - сказано. Я здесь за год наслушался
таких секретов, что своей смертью умереть и не мечтаю. Когда-нибудь
прихлопнут, как муху. Может, тебя это утешит. Генерал и от него принял обращение на `ты` без возражений. А Хутчиш повернулся к полковнику: - Палыч, уходить будешь - свет выключи, будь добр. Все равно заснуть уже не
удастся. Полковник машинально нажал кнопку на пульте ДУ. Свет в камере погас. - Спасибо, Палыч. Несколько секунд офицеры наблюдали за тем, как почти в полной темноте
прапорщик Хутчиш нацепил большедиоптрийные очки и раскрыл художественный
альбом. `На понт берет, с-сука`,- с бессильной злобой подумал товарищ Семен. `В темноте, да еще сквозь эти жуткие очки видеть тренируется, молодчина`,-
с гордостью подумал Громов. Они пошли назад, оба опустив головы. - Товарищ генерал! - Виноватый голос раздался из мрака апартаментов мичмана
Жибы.- Вы уж извините меня за ту выходку... Вот, возьмите назад.- Медаль
брякнулась под ноги командирам.- Вы ему теперь весь принадлежите. Эпизод второй. Конец объекта У-17-Б 25 июля, понедельник, 12.53 по московскому времени. Генерал с силой нажал кнопку лифта - ту, на которой была нарисована
стрелочка вверх. С ненавистью нажал. Но лифт остался стоять на месте.
Полковник, пряча улыбку, поднял руку и банальной азбукой Морзе застучал
бурым от `Беломора` ногтем по ярко освещающей лифт лампочке: цок, цок,
цок-цок... `Прошу добро на подъем`. Ни к селу ни к городу Громову вспомнилось, сколько нервов было потрачено на
достойное оборудование У-17-Б. И ведь почти все кабинеты пришлось обойти
своими ногами! Нет, серьезность объекта ни в одном кабинете под сомнение не
ставилась. Все и всюду были `за`. Однако - то особый отряд стройбата
отзовут на чью-нибудь дачу (а простой стройбат по грифу секретности не
допущен, и случись что - шишки на Громова); то обнаружится, что в далеких
планах метрополитена именно здесь должна пролегать новая ветка... А сколько
времени ушло, чтобы найти НИИ, способный разработать необходимую
аппаратуру! Сколько пришлось ругаться с докторами наук, желающими
примазаться к достижениям мээнэсов! А сколько со строителями, так и
норовящими вместо тройного слоя бетона выложить стволы шахты двойным... Лампочка мигнула и загорелась с прежней силой. Дескать, подъем разрешен.
Палыч спокойно ткнул пальцем в кнопку. Лифт утробно заурчал и степенно
поплыл вверх. Товарищ Семен скрипнул зубами. Там, где воротник окантовывал багровую шею и
свисали нитки от оборванных пуговиц, ткань намокла от пота и сделалась
темной. Нынче генерал привык совсем к другим лифтам: просторным, чистым, с ковровым
покрытием, зеркалами во весь рост, подчас даже с лакеем, назубок знающим,
какой этаж тебе надобен. Впрочем, все суета: и ковровые дорожки, и лакеи.
Эти же лакеи, оступись он, первыми в спину пальцем тыкать будут. Эх, постарел ты, генерал Семен. Мальчишка какой-то, даром что
десятимегатонник, чуть не уел тебя. А раньше-то, помнишь, на боевые
операции ходил и со стокилотонниками, и даже с двухмегатонниками - и ведь
держался наравне, в панику не ударялся и лицом в грязь вроде бы не
ударял... Годы, генерал, проклятые годы... С гулким стуком лифт остановился. Створки разъехались. Ерзающий на посту
номер один дежурный лейтенант в краповом берете козырнул умеренно
подобострастно и продолжил монолог в телефонную трубку: - Шесть четвертых... шесть без козыря...- Очевидно, играл со штабистами в
заочный преф. Лейтенант был молоденький, похоже, последнего выпуска. Но - уже заметно - с
гонором. Чуб отпустил, бачки как-то по-особенному подбриты. Материал формы
не из военторга. Интересно, где он краповый берет заслужил? Не понравился лейтенант генералу. Уже тогда не понравился, когда они с
Громовым сорок минут назад, минуя первый пост, направлялись к лифту.
Лейтенантик даже не встал, не вытянулся по стойке `смирно`. Разве что по
телефону не трепался. Таким бы балбесам своими пухлыми губками, карими
очами и смоляным цыганским чубом гарнизонных жен охмурять, а не охранять
У-17-Б... Кстати, номер-то у объекта какой! Можно подумать, что существуют
и У-16-Б, и У-15-Б, и Ф-14-А. Ох, и любят наши секретчики в шпионов
поиграть... Впрочем, ворчал товарищ Семен скорее по привычке и от плохого настроения.
Ведь сам же знал прекрасно, сколько потов сошло с сотрудников американских
спецслужб, пока они расшифровывали кажущиеся им бессмысленными (и
бессмысленными являющиеся на деле) названия и межконтиненталки 8-К99, и
управляемой `воздух-воздух` Р-3С, и еще много чего... Полковник, жестом предложив генералу все повторять за собой, подступил к
вмонтированному в шероховатую бетонную стену загадочному черному квадрату и
приложил ладонь. Генерал повторил. Сверху механически зажужжало, и на заэкранированном шнуре спустился
блестящий металлический микрофон - вроде тех, какие раньше мелькали в
`Голубых огоньках`, а с недавних пор снова вошли в моду у поп-звезд. - Раз, раз, раз,- сказал в микрофон Палыч. - Один, два, три, елочка, гори,- исполнил и генерал ритуал опознания по
голосу. Микрофон исчез, а вместо него из образовавшегося в потолке овального
отверстия спустился прибор, похожий на перископ. Громов прижался к
перископному стеклышку глазом; следом и Семен. Идентификацию личности по
рисунку радужной оболочки зрачка они тоже прошли успешно. Эту машинку сменила штуковина, отдаленно напоминающая гаишный прибор `а ну
дыхни`. Товарищу генералу было известно, для чего она, но осторожность еще
никому не вредила: мало ли как повернется. Поэтому он напустил на себя
мрачный вид и устало проворчал: - Это что еще за хреновина? - Идентификатор микрофлоры рта. Новейшая разработка,- довольный, что
есть чем удивить, похвастался Громов. - У вас выйти наружу труднее, чем войти,- пробурчал старший по званию
достаточно миролюбиво, чтобы эти слова не приняли за выражение
недовольства. - Специфика,- философски пожал плечами младший. Оба без проблем развязались с последним тестом. Вместе с захлопнувшимся под
потолком люком преграждающая путь стена отъехала в сторону. - Под виста ходи с туза! - за их спинами ругался в трубку лейтенант. Старшие офицеры вошли в комнатушку, заставленную пустыми цинковыми ведрами.
На батареях сушились половые тряпки. Стену подпирали окрашенные в голубой
цвет деревянные шкафчики, запертые на декоративные навесные замочки.
Товарищ Семен задел швабру; та сухо брякнулась о покрытый блекло-зеленым
потрескавшимся линолеумом пол. Генерал брезгливо поморщился и не стал
возвращать ее на исходные рубежи. Полковник невольно засмотрелся на путешествующую по стене от потолка к полу
муху. Муха не слепо бежала вперед, а двигалась короткими перебежками,
словно когда-то прошла курсы молодого бойца. Рывок; остановилась у
обнаружившейся серой проплешины в побелке; потерла лапки; не нашла ничего
ни съедобного, ни опасного; следующий рывок. Муха почему-то навела ветерана на печальные размышления о своей в общем-то
не вполне благополучной жизни. Рывок, остановка, рывок, остановка. Кому это
все надо? На что он молодость угробил? Четвертая стена почти бесшумно вернулась на место. Теперь подсобка магазина
действительно была подсобкой - хранилищем роб, швабр, ведер и тряпок. И
ничего больше. Офицеры, открыв каждый свой персональный шкафчик, начали переодеваться.
Закатали рукава и брючины. Фуражки убрали в полиэтиленовые пакеты. Поверх
формы накинули застиранные серо-синие халаты, а головы повязали лиловыми
старушечьими платочками. Генералу из-за усов пришлось добавочно обмотать
лицо сомнительной чистоты шарфом - не подходи, гриппую. Гремя ведрами, куда аккуратно были спрятаны пакеты с фуражками, парочка
двинулась на выход. Генерал, в соответствии с субординацией, первым. На
поверхности он чувствовал себя гораздо уверенней. Дышал ровно и глубоко. Открыв наружную дверь, генерал и полковник тут же оказались в людском
водовороте. Очень разумно и вовсе не случайно напротив секретного входа в
У-17-Б был поставлен прилавок с иноземными забавами: пластмассовое собачье
дерьмо, брызгающие водой калькуляторы, начиненные пистонами авторучки и
прочая дребедень. Никто не покупает, но зевак хоть отбавляй. И никому нет
дела до двух стареньких уборщиц. Кроме того, чуть правее - валютник. В
другом бы месте клиента днем с огнем, но здесь же ЦУМ!.. Лица кавказской национальности (среди них и парочка явных цыган), боязливо
озираясь на дремлющих стоя секьюрити, жарким шепотом предлагали купить
валюту по хорошему курсу. Ученая очередь угрюмо отводила глаза, терпеливо
ждала своего раунда у окошечка эксченджа. И очередь, и перекупщиков
безжалостно толкали прелые, в бисеринках пота провинциалы, пожирающие
глазами дорогое белье `Lа Реrlа`, шампуни `Сlаriоl`, блузки `Guссi`,
косметику `Rivоli`, бижутерию `Роlрhin Оrе`... Впрочем, покупали мало. В
ЦУМе провинциалы чувствовали себя как в музее. - Сегодня же пришлите мне личное дело этого, как его, Хутчиша,- не
оборачиваясь отчеканил генерал Семен и растворился в толпе. Мимо прошла тургруппа горластых немцев в шортах, из которых торчали худые,
незагорелые, обросшие оранжевым пухом ноги. В пестрых гавайках навыпуск. В
солнцезащитных очках. Обвешанные серьезной фототехникой. В группе
наблюдались три блеклые девицы - не пользующиеся косметикой и мужским
вниманием. Полковник хотел догнать генерала и доложить, что личное дело прапорщика
Хутчиша самым загадочным образом исчезло месяц назад, но не успел. Мужчина,
не москвич, крупный, веснушчатый, рыжий, в такую жару одетый в какой-то
жуткий прорезиненный плащ, задел неуклюжим, еще советского производства
зонтом полковника Громова по ноге. И вдруг Громов почувствовал укол. А
потом вообще перестал что-либо чувствовать. Работа была проделана без помарки. Очередь, переминающаяся у окошечка
обменника, так ничего и не поняла. Ничего не поняли перекупщики и
провинциалы. Уборщице не дали упасть на пол. Парочка плотно сбитых парней
проворно подхватила лжестаруху. Следом в подсобку проскочило методом
Казановы (`Не озирайся, и на тебя не обратят внимания`) одиннадцать крепких
ребят. Все одеты так, чтоб не выделяться в толпе,- все, кроме одного -
рыжего в прорезиненном плаще. - Скорее, сынки,- скомандовал он. Мертвого полковника возникшим из подсумка ватным тампоном в мгновение ока
лишили грима. Один из ребяток поддел ногтем веко мертвеца и сфотографировал
`полароидом` тусклый безжизненный зрачок правого, а затем и левого глаза,
другой крепыш обрызгал из баллончика лицо Громова быстро застывающим
составом, сделал у скулы надрез армейским ножом и содрал застывший слой.
Получилась маска. Тут же третий паренек, накинув марлевую повязку, мазнул
во рту полковника одноразовой кисточкой и поместил ее кончик в термоколбу с
питательным раствором. - Готовность номер два,- негромко скомандовал рыжий. И, ловко поймав на
лету приблудившуюся муху, лишил ее крыльев. А потом растер каблуком, чтоб
не мучилась. Ребята принялись сбрасывать гражданскую одежду прямо на
блекло-зеленый древний линолеум; под одеждой оказалась камуфляжная форма
без обычной военной символики. Полковника проворно раздели догола и оставили лежать в углу, синего и
жалкого. Рядом с уроненной генералом шваброй. Один напялил форму Громова. Надеть маску ему помогли. Маска наделась не
сразу - подбородок убитого оказался чуть уже, чем у лицепреемника. Бойцы
вполголоса чертыхались. Кроме того, между скулами и ушами обнаружилось
непокрытое пленкой пространство. Не сразу совпали с глазами прорези для
глаз. Лжеполковник пытался расправить фальшивую кожу и часто мигал, а
подбородок пришлось обрабатывать размягчающим раствором. Несколько взмахов
другим баллончиком - и маска приобрела цвет человеческой кожи. - Художник, долго тебя ждать, й-йошкарола? - окликнул рыжий черноглазого
коренастого паренька. `Художник` - это явно была кличка, содержащая признание определенного
таланта. Солдатик виновато, но с толком засуетился - несколько движений мелькнувшей
в шустрых руках косметички, несколько взглядов то на маску, то на
полковника, последние штрихи. И вот он, полковник Александр Павлович ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ
Док. 136399
Опублик.: 20.12.01
Число обращений: 2
|
