ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Роберт Силверберг.
Стеклянная башня

-----------------------------------------------------------------------
Rоbеrt Silvеrbеrg. Тоwеr оf Glаss (1970). Пер. - А.Гузман.
ОСR & sреllсhесk by НаrryFаn, 8 Аugust 2000
-----------------------------------------------------------------------

1

Послушайте, хотелось сказать Симеону Крагу, миллиард лет назад человека
еще не было, была только рыба. Скользкое создание с жабрами, плавниками и
маленькими круглыми глазками. Рыба жила в океане, и океан был для нее
тюрьмой, а воздух - крышей этой тюрьмы. Надежно охраняемая крыша, на
которую нельзя вылезать. Ты умрешь, если вылезешь на крышу, говорили все.
И вот эта рыба вылезла на крышу и умерла. Потом другая рыба вылезла на
крышу и тоже умерла. Потом третья рыба вылезла на крышу, и ей казалось,
что мозг ее плавится, жабры горят огнем, а солнце выжигает сетчатку
ослепительным факелом. Рыба лежала в прибрежном иле и ждала смерти, но
смерть так и не пришла. Тогда рыба уползла обратно в океан и сказала
другим рыбам: `Послушайте, там, наверху, - целый мир`.
Она снова поднялась на крышу и провела там, может быть, целых два дня и
умерла. Другие рыбы задумались о мире наверху, поднялись на крышу и
выползли на илистый берег. И остались там. И научились дышать воздухом. И
научились стоять, ходить и не щуриться от яркого солнечного света. Они
превратились в ящериц, в динозавров, в кого-то там еще, а через миллионы
лет они научились вставать на задние ноги, хватать передними разные
предметы, превратившись в обезьян, а потом обезьяны поумнели и стали
людьми.
И все это время некоторые из них - может быть, очень немногие -
продолжали искать новые миры. Вы можете сказать им: `Давайте вернемся в
океан, давайте снова станем рыбами, так легче`. И, может быть, половина из
них с готовностью согласится. Может быть, даже больше, чем половина, но
всегда найдутся такие, которые скажут: `Вы что, с ума сошли? Какие мы
рыбы? Мы - люди`.
И они не возвращаются. Они карабкаются все выше и выше.

2

20 сентября 2218 года.
Башня Симеона Крага на сто метров возвышается над серо-коричневой
тундрой Канадской Арктики к западу от Гудзонова залива. Пока что башня -
это только пустой стеклянный обрубок, со всех сторон защищенный от буйства
стихий экранирующим полем. Вокруг строящегося сооружения суетятся бригады
рабочих-андроидов - краснокожих синтетических людей. Они прикрепляют
стеклянные блоки к тросам подъемника, и подъемник возносит блоки ввысь,
где другие бригады занимаются монтажом. Андроиды Крага работают круглые
сутки, в три смены. Когда темнеет, строительная площадка заливается светом
прожекторов, парящих в воздухе на километровой высоте. Их питает
маломощный, всего на миллион ватт, термоядерный генератор на северном
конце площадки.
От гигантского восьмиугольного основания башни широкими серебристыми
лучами радиально расходятся полосы морозильной ленты, на полметра зарытой
под поверхностью тундры, - бесконечный ковер смерзшейся земли, вытканный
корнями, мхами и лишайниками. Ленты тянутся на несколько километров. Их
диффузионные ячейки, наполненные гелием-П, впитывают тепло, излучаемое
андроидами и строительными механизмами. Если бы не морозильные ленты, вся
тундра скоро превратилась бы в хлюпающее болото. Осели бы блоки
фундамента, а колоссальная башня накренилась и медленно рухнула, словно
погибший в борьбе с богами титан. Морозильные ленты не дают вечной
мерзлоте таять, чтобы она смогла вынести тот чудовищный вес, который
собирается взгромоздить на нее Симеон Краг.
Вокруг башни, по кругу радиусом в тысячу метров, расположены
всевозможные вспомогательные постройки. К западу от строительной площадки
находится главный центр управления. К востоку -
производственно-исследовательская тахионная лаборатория ультраволновой
связи. В небольшом розовом куполе десять-двенадцать техников терпеливо
собирают приборы, с помощью которых Краг надеется говорить со звездами. К
северу от башни в тесную кучку сбились разного рода служебные постройки. К
югу выстроился длинный ряд трансмат-кабин, связывающих этот далекий край с
цивилизованным миром. Кажется, что передатчик материи в любой момент может
захлебнуться постоянным потоком людей и андроидов, отправляющихся в
Сидней, Сан-Франциско или Шанхай, прибывающих из Нью-Йорка, Найроби или
Новосибирска.
Сам Краг неизменно посещает строительство как минимум раз в сутки -
один или с сыном Мануэлем, или с какой-нибудь своей очередной подругой,
или с кем-то из коллег-предпринимателей. Обычно он совещается с андроидом
Тором Смотрителем - начальником строительства, поднимается на вершину и
заглядывает в пустой колодец башни (проверяет, как идут дела в тахионной
лаборатории), беседует с какой-нибудь рабочей бригадой, вдохновляя
строителей на трудовые подвиги. Потом исчезает в трансмат-кабине, и
передатчик материи швыряет его в гущу ожидающих вдалеке дел.
Сегодня, в ознаменование достижения стометровой отметки, Краг привел с
собой довольно большую свиту. Он стоит там, где по плану должен быть
западный вход в башню.
Краг - коренастый широкоплечий человек лет шестидесяти с блестящими,
близко посаженными глазами и покрытым шрамами носом на дочерна загорелом
лице. В нем чувствуется природная крестьянская сила. Он с презрением
относится ко всякого рода косметическим ухищрениям: черты лица его
грубоваты, брови кустисты, на почти лысом веснушчатом черепе выделяются
редкие пряди черных волос. Несмотря на то что он богат - его состояние
оценивается в несколько миллиардов, - Краг предпочитает одеваться просто и
не носит драгоценностей. Лишь характерная манера уверенно держаться
позволяет судить о том, насколько он богат.
А вот единственный ребенок Крага - сын и наследник Мануэль. Он высок,
худощав, не без щегольства одет в элегантный зеленый плащ, подпоясан
красновато-коричневым кушаком, на ногах высокие котурны. Из украшений на
нем обычно клипсы-беруши и зеркальная пластина на лбу. Ему под тридцать.
Движения его грациозны, но немного нервны.
Андроид Тор Смотритель стоит между отцом и сыном. Он высок, как
Мануэль, но сложен так же мощно, как Краг-старший. У него стандартное лицо
андроида альфа-класса: узкий прямой нос, тонкие губы, волевой подбородок,
рельефно очерченные скулы, обобщенное пластиковое лицо. Но скрывающаяся
под синтетической плотью личность наложила на стандартные черты отпечаток
индивидуальности. Тот, кто видел Тора Смотрителя, никогда уже не спутает
его с каким-нибудь другим андроидом: уверенная складка между бровями,
плотно сжатые губы, легкая сутулость... На нем строительный комбинезон, он
не обращает внимания на жгучий холод, и его ярко-красная кожа кажется
вылепленной из воска.
Кроме этих двоих, вслед на Крагом из трансмат-кабины появились еще
семеро. А именно:
Клисса, жена Мануэля Крага.
Квенелла, женщина немного моложе Мануэля, очередное увлечение
Крага-старшего.
Леон Сполдинг, личный секретарь Крага, эктоген.
Никколо Варгас, астроном. Его антарктическая обсерватория первой
поймала слабые сигналы внеземной цивилизации.
Джастин Мэйлдетто, архитектор, автор проекта башни Крага.
Сенатор Генри Фиэрон из Вайоминга, лидер Фракции за Отмирание.
Томас Баклман из банковской группы Чейза-Крага.
- Все в подъемник! - зычно кричит Краг. - Свистать всех наверх!
- Какая же будет у нее высота? - спрашивает Квенелла.
- Полтора километра, - отвечает Краг. - Гигантская стеклянная башня,
доверху набитая аппаратурой, в которой сам черт ногу сломит. Когда-нибудь
мы ее включим и будем говорить со звездами.

3

Вначале был Краг, и он сказал: да будут Автоклавы. И появились
Автоклавы.
И увидел Краг, что они хороши.
И сказал Краг: да будут в Автоклавах высокоэнергетические нуклеотиды. И
появились в Автоклавах нуклеотиды.
И стал Краг смешивать их, пока не соединились они друг с другом.
И соединились нуклеотиды в огромные молекулы.
И сказал тогда Краг: да будут в Автоклавах отец и мать, и деление
клетки, и да будет в Автоклавах жизнь.
И появилась жизнь, потому что была Репликация.
И Краг управлял Репликацией, собственноручно касаясь растворов,
придавая им форму и вдыхая в них жизнь.
И сказал Краг: да зародятся в Автоклавах мужчины, и да зародятся в
Автоклавах женщины. Пусть живут они среди нас, пусть будут они крепкими и
трудолюбивыми, и станем мы звать их Андроидами.
И стало так.
И появились на свет Андроиды, созданные Крагом по образу и подобию
своему, и стали они служить человечеству.
И за все это возносим мы Крагу хвалу.
Славься, Краг!

4

В то утро Смотритель проснулся в Стокгольме. После четырех часов сна он
чувствовал себя совершенно разбитым. Слишком много. Двух часов было бы
достаточно. После короткого нейроритуала в голове у него прояснилось, и он
отправился в душ. Вот теперь лучше. Андроид потянулся и заиграл мускулами,
изучая в зеркале свое гладко-розовое безволосое тело. Теперь позаботимся о
душе. Краг, освободи нас от рабства. Краг, освободи нас от рабства. _Краг,
освободи нас от рабства. Славься, Краг!_
Смотритель быстро проглотил завтрак и оделся. За окном слабо светило
бледное североевропейское солнце. В Стокгольме скоро наступит вечер.
Какая, впрочем, разница? Безотказные часы у Смотрителя в мозгу были
настроены на канадское время, на время башни. Он мог спать когда угодно,
лишь бы на двенадцать часов бодрствования приходился один час сна. Даже
телу андроида необходим отдых, хотя не в том смысле, как это понимают
люди.
Теперь - вперед, на строительную площадку. Сегодня ожидаются
посетители.
Андроид начал устанавливать трансмат-координаты. Он терпеть не мог этих
каждодневных посещений. Работа стопорилась, по каждый раз, когда
какие-нибудь важные чины появлялись на строительстве, требовалось
принимать исключительные меры предосторожности. С их посещениями
появлялась дополнительная ненужная напряженность, и каждое посещение
подразумевало, что ему, Тору, не доверяют, что его работу необходимо
постоянно контролировать. Смотритель, разумеется, понимал, что Краг
доверяет ему безоговорочно. Вера в то, что такое доверие существует,
поддерживала в Смотрителе жизненные силы. Он понимает, что не
подозрительность, а естественная человеческая гордость заставляет Крага
так часто появляться на строительстве.
Храни меня Краг, подумал Смотритель и сделал шаг вперед.
В следующее мгновение перед ним возникла башня. С ним поздоровались его
помощники. Кто-то вручил ему список сегодняшних посетителей.
- Краг уже здесь? - спросил Смотритель.
- Будет через пять минут, - ответили ему, и через пять минут Краг с
длинным шлейфом гостей вышел из трансмат-кабины.
Смотритель поморщился, увидев среди сопровождавших Крага его секретаря
Сполдинга. Сама природа позаботилась о том, чтобы они стали врагами; с
первой же встречи между ними возникла сильнейшая антипатия: между
рожденным в автоклаве и рожденным в пробирке - андроидом и эктогеном.
Кроме этого, между ними существовала борьба за влияние на Крага. Для
андроида Сполдинг был распространителем ядовитых слухов и подозрений,
потенциальной угрозой своему высокому положению. Смотритель поздоровался с
ним холодно и отчужденно, стараясь, правда, при этом не выйти за рамки
приличий. Не подобало андроиду, какое бы высокое положение он ни занимал,
открыто выказывать свое пренебрежение к человеку, а Сполдинг, в
техническом смысле, считался человеком.
Краг торопил всех к подъемнику. Смотритель, оказавшийся в одной кабине
с Мануэлем и Клиссой Краг, бросил взгляд налево. В соседней кабине к
усеченной вершине башни поднимался Сполдинг - эктоген, - сирота задолго до
рождения, человек уродливой души и злобного характера, которому Краг в
силу необъяснимых причин так доверяет! _Да найдешь ты смерть свою в
арктическом ветре, рожденный в пробирке! Да увижу я, как воздушное течение
заботливо принимает тебя в свои объятия и разбиваешься ты о мерзлую землю
безо всякой надежды на починку_.
- Тор, почему у вас вдруг стало такое страшное лицо? - поинтересовалась
Клисса Краг.
- Э... у меня?
- Да, словно черная тень набежала.
- Это просто эмоциональный тренаж, миссис Краг, - пожал плечами
Смотритель. - Десять минут любви, десять минут ненависти, десять минут
застенчивости, десять минут самолюбования, десять минут благоговения,
десять минут надменности. Час эмоционального тренажа в день - и андроид
становится больше похож на человека.
- Не смейтесь надо мной, - сказала Клисса. Она была очень молода,
стройна, темноглаза и, как Смотритель мог только предполагать, красива. -
Это правда?
- Чистая правда. Когда вы обратили на меня внимание, я как раз перешел
к ненависти.
- А что это за тренаж? Ну, в смысле, вы просто стоите и думаете:
`Ненависть-ненависть-ненависть...`, или как-то по-другому?
Андроид улыбнулся и краем глаза заметил, что Мануэль подмигивает ему.
- В следующий раз я вам все объясню, - ответил Смотритель. - Мы уже на
вершине.
Три кабины подъемника добрались до самой высокой точки башни. Над
головой у Смотрителя нависла серая дымка отражающего поля. Небо тоже было
серым. Короткий северный день приближался к середине. С вершины башни было
видно, как вдоль берега залива в их сторону, на юг, двигается полоса
снежного бурана. Краг, вышедший из соседней кабины подъемника, показывал
на что-то в глубине башни Баклману и Варгасу. Сполдинг, сенатор Фиэрон и
Мэйлдетто рассматривали атласно-гладкие стеклянные блоки, из которых
складывалась башня.
- Когда башня будет закончена? - спросила Клисса.
- Меньше чем через год, - ответил ей андроид. - Пока что все идет
гладко. Главной технической проблемой было, как сделать так, чтобы вечная
мерзлота под башней не таяла. Но эта проблема уже решена, и теперь башня
будет каждый месяц подниматься на несколько сотен метров.
- А зачем вообще было строить именно здесь, если тут такая ненадежная
земля?
- Дело в том, что когда ультраволновый передатчик заработает, он
выведет из строя все линии связи, трансмат-сообщение и генераторы энергии
на сотни километров вокруг. Так что выбор, где строить башню, был невелик:
в Сахаре, в Гоби, в австралийской пустыне или в канадской тундре. В силу
некоторых технических особенностей тундра представлялась наиболее удачным
местом, если бы удалось как-то разобраться с вечной мерзлотой. Краг
сказал, что строить будем здесь. Так что пришлось разбираться с мерзлотой.
- А как дела с тахионным передатчиком? - спросил Мануэль.
- Установка оборудования начнется, когда башня достигнет
пятисотметровой отметки. Примерно в середине ноября.
- Мы уже подняли на орбиту пять станций-усилителей, - донесся
громоподобный голос Крага. - Этого хватит, чтобы наш сигнал услышали на
Андромеде!
- Удивительный проект, - произнес сенатор Фиэрон, этот энергичный
человек с ярко-зелеными глазами и пышной гривой рыжих волос - большой
любитель театральных эффектов. - Еще один семимильный шаг, приближающий
человечество к зрелости!
Сенатор церемонно кивает Смотрителю и добавляет:
- Разумеется, мы в неоплатном долгу перед андроидами, чьими искусными
руками возводится это чудесное сооружение. Если бы не вы и ваши люди,
Альфа-Смотритель, было бы невозможно...
Смотритель вполуха слушал сенатора, не забывая постоянно улыбаться.
Подобные комплименты мало что для него значили. А Всемирный Конгресс и его
сенаторы - еще меньше. Что, в Конгрессе заседает хоть один андроид? А если
и заседал бы, то что с того? Когда-нибудь, конечно, Партия Равенства
добьется своего и протащит в Конгресс нескольких андроидов. Трое-четверо
альф будут заседать в этом августейшем органе, но все равно андроиды
останутся предметом собственности, а не гражданами. Тор-Смотритель не
интересовался политикой.
Если все же попытаться как-то охарактеризовать убеждения Тора с
политической точки зрения, можно было считать, что он поддерживает партию
за Отмирание. Действительно, зачем обществу, основанному на
трансмат-сообщении, где национальные границы исчезли за ненадобностью,
формальное правительство? Всемирному Конгрессу давно следовало заявить о
самороспуске и провозгласить приоритет естественного права. Но Смотритель
понимал, что полное отмирание государства, предрекаемое Партией за
Отмирание, не наступит никогда. Доказательством этому был хотя бы сенатор
Генри Фиэрон. Вечный парадокс: член антиправительственной партии входит в
правительство и руками и ногами держится за свое кресло. Почем нынче
Отмирание, сенатор?
Фиэрон долго и красноречиво хвалил трудолюбие андроидов. Пока на башне
находились посетители, работа стояла - Смотритель не рисковал поднимать
массивные стеклянные блоки. И это при том, что сроки все время поджимают.
К его облегчению, вскоре Краг подал команду на спуск. Задул ветер с
залива, и Квенелле стало холодно. Подъемник опустил их на землю, и Тор
повел всю группу в главный центр управления продемонстрировать, как он
возьмет на себя командование строительными операциями. Смотритель
опустился в кресло главного оператора. Подключив тупорылый компьютерный
разъем в гнездо на левом предплечье, андроид увидел, как губы Леона
Сполдинга сжались, а лицо скривилось в гримасе... Презрения? Зависти?
Несмотря на весь свой опыт общения с людьми. Смотритель до сих пор плохо
различал оттенки столь тонких чувств. Но разъем со щелчком встал на место,
в мозг Смотрителю хлынули электронные импульсы, и он напрочь позабыл о
Сполдинге.
Он словно стал тысячеглазым. Андроид одновременно видел все, что
происходит на стройке и на много километров вокруг. Теперь он составлял с
компьютером единое целое, а многочисленные сенсоры, сканеры и терминалы
казались ему продолжением собственного тела. Зачем мучиться -
разрабатывать долгую и утомительную процедуру общения с компьютером, если
можно сделать андроида, который просто станет частью компьютера?
Хлынул поток данных, принесший с собой экстаз.
Состояние оборудования. Векторы потоков рабочей силы. Координация
бригад. Уровни замораживания почвы. Энергия, текущая по силовым кабелям.
Башня представлялась Смотрителю изменчивым узором из бесконечного числа
деталей, а сам он сидел в центре и ткал этот узор. Ничто не ускользало от
его внимания. Он соглашался и отвергал, изменял и оставлял до лучших
времен. Может быть, так же действует секс? Это биение энергии в каждом
нерве, эта лавина ощущений, чувство того, что ты достиг своего предела,
горизонта и дальше просто некуда? Хотелось бы знать, думал Смотритель. Он
поднимал и опускал тросы подъемника, заказывал на следующую неделю
стеклянные блоки и оптические волокна для тахионной лаборатории, проверял,
завезена ли еда на завтра, постоянно контролировал устойчивость всего
сооружения в целом, отправляя финансовый отчет прямо главному компьютеру
финансовой группы Чейза-Крага. Сканировал температуру почвы на глубину до
двух километров с шагом в полметра, отвечая на десятки телефонных звонков
в секунду... и не мог не ощущать гордости. Он знал, что ни один человек не
сумел бы справиться с подобной работой, сумей он даже подключиться к
компьютеру. Смотритель, с одной стороны, был наделен способностями машины
и, с другой, - разносторонностью человека; если не считать того довольно
существенного обстоятельства, что он не способен к самовоспроизведению, он
во многом превосходит и человека, и машину, так что...
Вспыхнула красная лампочка, и прозвучал сигнал тревоги.
Несчастный случай. Кровь андроидов пролилась на замерзшую землю.
Смотритель дал мысленный сигнал, и изображение приблизилось. На
северной стороне башни оборвался трос подъемника; С высоты девяноста
метров упал стеклянный блок и зарылся в землю, на метр нависая одним
концом над заснеженной землей. Безупречную прозрачность стекла нарушала
длинная извилистая трещина, напоминавшая фрагмент ледяных узоров на окне
зимним утром. Со стороны ближе к башне из-под блока виднелись чьи-то ноги.
Три робота-погрузчика торопились к месту происшествия, четвертый уже
подъехал и подводил под массивный блок свои длинные железные клыки.
Смотритель отсоединился от компьютера и вздрогнул, как от боли, когда
поток данных резко оборвался. Экран у него над головой крупным планом
показывал сцену происшествия. Клисса Краг отвернулась и прятала лицо на
груди у мужа, Мануэлю тоже явно было не по себе, лицо Крага-старшего
перекосилось от раздражения. Остальные посетители были скорее озадачены,
чем встревожены. Взгляд Смотрителя задержался на мертвенно-бледном лице
Сполдинга. Эктоген был невысок и, мягко говоря, худощав, точнее - кожа да
кости. В короткое мгновение после шока Тор видел все с необыкновенной
ясностью и почему-то обратил внимание на редкие черные усы Сполдинга.
- Ошибка компьютера, - деловым тоном произнес Смотритель. - Машина
неправильно рассчитала натяжение троса, и блок упал.
- Но компьютером в тот момент управляли вы, разве не так? - спросил
Сполдинг. - Давайте называть вещи своими именами.
- Прошу прощения, - отказался играть в эту игру андроид. - Произошел
несчастный случай. Наверное, были жертвы. Я должен идти.
Он поспешил к двери.
- ...непростительная беспечность... - пробормотал у него на спиной
Сполдинг.
Смотритель вышел за дверь и рванул бегом к месту происшествия, шепча на
ходу слова молитвы.

5

- Нью-Йорк, - сказал Краг. - Верхний офис.
Вместе со Сполдингом они вошли в трансмат-кабину. Пульсирующая
ярко-зеленым светом завеса трансмат-поля делила кабину пополам. Эктоген
установил координаты. Невидимый генератор трансмат-поля напрямую
соединялся с главным компьютером, находящимся где-то на дне Атлантического
океана и аккумулирующим тэта-силу, на которой основывалась система
мгновенного переноса материи. Крагу даже в голову не пришло проверить,
какие координаты установил Сполдинг. Он доверял своим подчиненным.
Малейшая неточность в задании, например, абсциссы - и холодные ветры
развеют по всему миру атомы Симеона Крага. Он привычно шагнул через
мерцавшую зеленым светом завесу.
Он ничего не почувствовал. Краг исчез. Поток меченых частиц-волн пришел
на приемник в нескольких тысячах километров от передатчика, и снова возник
Краг. Трансмат-поле так быстро разлагало человеческое тело на субатомные
частицы, что нервная система не успевала почувствовать боль, возвращение к
жизни происходило так же быстро. Ничуть не изменившийся Краг вышел из
трансмат-кабины в своем кабинете. Сразу же за ним появился Сполдинг.
- Займись, пожалуйста, Квенеллой, - сказал секретарю Краг. - Она
вот-вот появится внизу. Развлеки ее чем-нибудь. Я хочу, чтобы меня хотя бы
час никто `не беспокоил.
Сполдинг удалился. Краг закрыл глаза.
Падение блока выбило его из колеи. Это было не первое происшествие за
время строительства и наверняка не последнее. Не обошлось без жертв -
пускай это только андроиды, но все равно... Крага всегда приводили в
бешенство неоправданные потери живой силы, энергии и времени. Как сможет
башня подняться к небу, если токи будут падать? Как сможет он сообщить
небесам, что человек существует, что человек что-то значит, если не будет
башни? Как сможет он задавать вопросы, которые необходимо задать?
Крагу было больно. Краг шатался под неподъемным грузом, который сам на
себя взвалил.
Когда он был утомлен или нервничал, он каждый раз с болезненной
отчетливостью ощущал свое тело как тюрьму, в которой заключена его душа.
Складки живота, бесчувственный островок в основании шеи, от которого,
казалось, омертвение волнами распространяется по телу, непроизвольное
дрожание левого века, постоянное ощущение тяжести в мочевом пузыре,
сухость в горле, хруст в коленной чашечке - напоминание о том, что он не
вечен. Все это отзывалось у него в голове колокольным звоном. Нередко
собственное тело представлялось ему каким-то абсурдным мешком мяса,
костей, крови, всевозможных мускулов, жил и нервов, сминающимся, опадающим
под напором времени, изнашивающимся год от года, день ото дня. Что
благородного в такой груде протоплазмы? А эти нелепые ногти! Идиотские
ноздри! Дурацкие локти! И все же под броней черепа тикало бдительное серое
вещество мозга, как бомба с часовым механизмом, зарытая глубоко в грязь.
Краг презирал свою плоть, но благоговейно трепетал перед своим мозгом,
перед человеческим мозгом вообще. Только в этих мягких складках нервной
ткани и был настоящий Краг, нигде больше - ни в кишечнике, ни в паху, ни в
груди, - только в мозгу. Тело могло еще долго гнить, но обитающее в нем
сознание уже возносилось к самым далеким галактикам.
- Массаж, - произнес Краг.
Из стены выдвинулся массажный стол. В кабинет вошли три постоянно
дежурившие в соседней комнате женщины-андроида. Их гибкие тела были
обнажены. Все трое принадлежали к гамма-типу, и, если бы не
закладывающиеся при производстве незначительные соматические отличия,
могли бы быть приняты за тройняшек. У всех троих была небольшая высокая
грудь, плоский живот, узкая талия, широкие бедра, полные ягодицы. На
голове росли волосы, а на лице брови, но больше нигде на теле волосяного
покрова не было, что придавало им какой-то бесполый вид. Впрочем,
характерный признак пола был начертан у них между ног, и Краг, если бы ему
захотелось, мог раздвинуть эти ноги и ощутить в ответ более-менее сносную
имитацию страсти. Ему этого никогда не хотелось. Но Краг намеренно вложил
в своих андроидов элемент чувственности. Он дал им работоспособные - хотя
и стерильные - гениталии и безупречной формы - хотя совершенно бесполезный
- пупок. Ему хотелось, чтобы его создания во всем походили на людей (а в
чем-то даже были бы лучше) и делали почти все, на что способен человек.
Его андроиды не были просто усовершенствованными роботами. Он предпочел
создавать синтетических людей, а не машины.
Три женщины-гаммы привычно раздели его и начали трудиться. Краг лежал
на животе, умелые пальцы без устали погружались в его плоть и разминали
затекшие мышцы. Взгляд его застыл на диаграмме, висящей на дальней стене
кабинета.
Кабинет его был обставлен строго и по-деловому: длинный рабочий стол с
терминалом компьютера, небольшая неброская скульптура в углу и портьера во
всю стену, которая при прикосновении реполяризатором становилась
прозрачной и за ней открывался вид на Нью-Йорк. Неярко горели невидимые
лампы, и кабинет был все время погружен в полумрак. Но на стене желтым
светом вспыхивал ослепительный узор:

* *
* * * *
*
* *
* * * * *
*
* * *
*

Это было послание из космоса.
Когда обсерватория Варгаса поймала таинственный сигнал на частоте 9100
мегагерц, он был еще очень слаб: два коротких импульса, пауза, четыре
импульса, пауза, один импульс, и так далее. За два дня сигнал повторился
тысячу раз, потом прекратился. Через месяц он снова возник на частоте 1421
мегагерц, на знаменитой частоте водорода (длина волны 21 сантиметр), и
повторился еще тысячу раз, но уже большей мощности. Еще через месяц сигнал
стал одновременно приходить на частоте в два раза меньшей и в два раза
большей и снова повторился тысячу раз. Позже Варгас поймал тот же самый
сигнал в оптическом диапазоне как интенсивное лазерное излучение на длине
волны 5000 ангстрем. Сигнал все время оставался одним и тем же:
2-4-1-2-5-1-3-1. Между сериями приходящих импульсов всегда отмечалась
значительная пауза, а после гораздо более долгой паузы сигнал повторялся
заново.
Это могло быть только осмысленным посланием. Для Крага
последовательность 2-4-1-2-5-1-3-1 стала священным числом, основанием
новой кабалы. Мало того что диаграмма сигнала красовалась на стене его
кабинета, одно движение пальца - и кабинет наполнялся внеземным шепотом на
какой-нибудь из доступных человеческому уху частот, а скульптура в углу
начинала в такт звуковому сигналу испускать яркие лазерные вспышки.
Голос неба стал для Крага наваждением. Вся вселенная Крага вращалась
вокруг остро ощущаемой необходимости послать ответный сигнал. Ночью он
стоял, задрав голову к звездам, ослепленный каскадами льющегося с небес
света, и думал: `Я - Краг, я - Краг, я здесь, я жду, ну скажите хоть
что-нибудь`. Он не допускал никакой другой возможности, кроме той, что
сигналы со звезд - это осмысленный призыв к диалогу. И он был готов
рискнуть всем своим состоянием, чтобы послать ответ.
Ну а вдруг все-таки `сигнал` - это какое-нибудь естественное явление?
_Абсолютно исключено. То постоянство, с каким он продолжает приходить
во всех диапазонах, говорит о сознательной направляющей силе. Кто-то
пытается нам что-то сообщить_.
Но что значат эти цифры? Это что, какое-нибудь галактическое число ж?
_Нам пока не удалось найти в этих цифрах какого-либо математического
смысла. Никакой арифметической прогрессии в них не скрыто. Криптографы уже
предложили по меньшей мере полсотни одинаково головоломных толкований, что
делает их всех одинаково подозрительными. Нам кажется, что числа выбраны
совершенно случайно_.
Что проку в сообщении, из которого ничего не понять?
_Все дело в самом факте сообщения. Это призывный крик, адресованный в
космос. Они кричат нам: смотрите, мы здесь, мы умеем передавать сигналы,
мы способны разумно мыслить, мы ищем контакта с вами_.
Допустим, даже если вы правы, как вы собираетесь им ответить?
_Я скажу им: эй, там, привет, мы слышим вас, мы поймали ваш сигнал, мы
разумны, мы люди, нам надоело жить одним посреди космоса_.
На каком языке вы скажете им все это?
_На языке случайных чисел. А потом - не совсем случайных. Эй, алло, как
слышно, 3.14159, прием, 3.14159 - отношение длины окружности к диаметру_.
И как вы собираетесь это сказать? Лазером? По радио?
_Нет, это все слишком медленно. У меня нет времени ждать, пока
электромагнитные волны тащатся туда-обратно. Мы станем говорить со
звездами на языке тахионных лучей, и я скажу этим типам со звезд, что на
Земле живет такой Симеон Краг_.
Краг дрожал от возбуждения на массажном столе. Андроиды продолжали
умело терзать его плоть, разминать жировые складки, зарываться костяшками
пальцев в узловатые мускулы. Ему казалось, что в ритме этих щипков и
хлопков скрыты те же мистические числа: 2-4-1, 2-5-1, 3-1. Где недостающая
двойка? И даже будь она, что бы это значило: 2-4-1, 2-5-1, 2-3-1? Ничего
существенного. Случайный набор чисел. Бессмысленные сгустки информации.
Информация как вещь в себе. Всего лишь числа, складывающиеся в абстрактный
узор, но в них содержится самое важное во вселенной сообщение:
_Мы здесь_.
_Мы здесь_.
_Мы зовем вас_.
И Краг ответит им. Он задрожал от удовольствия, представив себе, что
башня наконец достроена и в космос устремляются тахионные лучи. Краг
ответит, Краг-Жадюга, Краг-Бесчувственный-Денежный-Мешок, Краг-Невежда,
Краг-Охотник-за-долларами, Краг-простой-предприниматель, Краг-жирный
крестьянин, Краг-грубиян. Я! Я! Я! Краг! Краг!
- Вон! - вырвалось у него. - Достаточно!
Андроиды поспешно удалились. Краг встал с массажного стола, медленно
оделся, прошел через кабинет и провел ладонью по узору из желтых огоньков
на стене.
- Какие-нибудь новости? - произнес он. - Посетители?
Натриевый проектор выбросил облако пара, и в воздухе возникло
изображение Леона Сполдинга.
- Здесь доктор Варгас, - произнес эктоген. - Он ждет в планетарии. Вы
встретитесь с ним?
- Разумеется. Я сейчас же поднимусь к нему. А где Квенелла?
- На вашей вилле в Уганде. Она просила передать, что будет ждать вас
там.
- А мой сын?
- Отправился с инспекцией на завод в Дулут. Какие-нибудь распоряжения
для него будут?
- Нет, - ответил Краг. - Он сам знает что делать. Я сейчас поднимусь к
Варгасу.
Изображение Сполдинга мигнуло и погасло. Краг вошел в лифт и через
несколько секунд оказался на крыше здания, под куполом планетария; Там его
дожидался, сосредоточенно меряя шагами огромный зал, Никколо Варгас. Путь
его пролегал между витриной с восемью килограммами протеидов с Альфа
Центавра V и приземистым криостатом, за покрытым инеем окошком которого с
трудом можно было разглядеть двадцать литров жидкости, добытой из
метанового моря на Плутоне.
Варгас был невысок, светлокож и всегда выглядел очень сосредоточенным.
Краг относился к нему с огромным уважением, чуть ли не с восторженным
преклонением: как же, ведь тот посвятил всю свою жизнь, каждый день ее,
поискам внеземных цивилизаций и стал самым выдающимся экспертом по
проблемам межзвездной связи. Через что и пострадал: пятнадцать лет назад в
пылу научного возбуждения он случайно влез под поток излучения от
нейтронного телескопа, и левая сторона лица его так `поджарилась`, что
даже тектогенетическая хирургия оказалась бессильна. Ослепший глаз чудом
сумели регенерировать, но вымывание кальция из костей черепа остановить не
удалось; пришлось имплантировать бериллиевые волокна, и левая щека Варгаса
так и осталась сморщенно-впавшей. В век косметической хирургии подобное
уродство было просто дикостью, но Варгас, похоже, не очень-то стремился
прибегать к дальнейшим косметическим ухищрениям.
Астроном встретил Крага своей обычной кривой улыбкой.
- Башня великолепна! - заявил он.
- Будет великолепна, - поправил его Краг.
- Нет, нет. Уже великолепна. Какое изящество, какая мощь, какое
стремление ввысь! Друг мой, знаете ли вы, что строите? Первый собор
галактического века. Через тысячу лет, когда башня как космический
передатчик безнадежно устареет, люди будут по-прежнему приходить к ней,
преклонять перед ней колена, целовать ее и славить вас. И не только люди.
- Мне нравится эта мысль, - произнес Краг. - Собор. Мне такое даже в
голову не приходило. А это еще что? - поинтересовался он, вдруг обратив
внимание на информационный кубик, который Варгас подбрасывал на ладони.
- Это мой подарок.
- Подарок?
- Мы обнаружили источник сигналов, - сказал Варгас. - Мне казалось, вам
захочется взглянуть на звезду, с которой они идут.
- Почему же вы не сказали мне сразу, еще на башне? - вскинулся Краг.
- Башня - это было ваше представление. Теперь моя очередь. Так что,
показывать?
Краг нетерпеливо махнул рукой в сторону проектора. Варгас быстро
вставил кубик в гнездо и включил сканер. Голубые лучи заплясали по
поверхности кубика, считывая зашифрованную в его атомной структуре
информацию.
На потолке планетария вспыхнули звезды.
Краг знал галактику Млечный Путь как свои пять пальцев. Опытным глазом
он сразу выхватил знакомые ориентиры: Сириус, Канопус, Вега, Капелла,
Арктур, Бетельгейзе, Альтаир, Фомальгаут, Денеб - ярчайшие маяки небес,
живописно разбросанные по поверхности черного купола над головой. Он нашел
ближайшие, в пределах двенадцати световых лет, звезды, до которых уже на
его памяти добрались земные автоматические станции: Эпсилон Инди,
Росс-154, Лаландс-21185, звезда Барнарда, Волк-359, Процион, Лебедь-61. Он
отыскал взглядом Телец и ярко-красный Альдебаран, горящий как глаз на
бычьей морде, а в некотором отдалении - Гиады и полыхающие в ослепительном
саване межзвездного газа Плеяды. Узор звездного неба менялся на глазах,
яркие точки становились то более, то менее резкими, расстояния
увеличивались. Краг явственно услышал, как у него в груди громко колотится
сердце. Варгас не сказал ни слова с момента, как вставил кубик в проектор.
- Ну и что? - не вытерпев, потребовал объяснений Краг, - Куда мне
смотреть?
- В сторону Водолея, - ответил Варгас.
Краг обвел взглядом северную небесную полусферу: Персей, Кассиопея,
Андромеда, Пегас, Водолей. Да, вот он, старый Водонос, между Рыбами и
Козерогом. Краг попытался вспомнить самую яркую звезду в Водолее, но
название вылетело из головы.
- Ну и что дальше? - спросил он.
- Подождите. Сейчас я дам увеличение.
Небеса обрушились на него, и Краг от неожиданности сделал шаг назад.
Созвездия распались, небо дрожало, привычный порядок рассыпался. Когда все
опять застыло, перед Крагом оказался один фрагмент небесной сферы,
увеличенный до размеров всего купола. Прямо над головой горело изображение
огненного кольца с темной сердцевиной, окруженного неправильной формы
облаком светящегося газа. В центре кольца сияла ослепительная точка.
- Это туманность NGС 7293 в созвездии Водолея, - произнес Варгас.
- И что?
- Сигнал идет оттуда.
- Это точно?
- Абсолютно точно, - ответил астроном. - Мы измерили параллакс, провели
целую серию оптических и спектральных исследований, а также ряд
независимых проверок. Мы с самого начала подозревали, что сигнал идет от
NGС 7293, но окончательное подтверждение появилось только сегодня утром.
Теперь мы в этом уверены.
- И как далеко до этой туманности? - хрипло спросил Краг. В горле у
него пересохло.
- Примерно триста световых лет.
- Неплохо, неплохо. За пределом досягаемости автоматических станций, и
от радиосвязи проку мало. Но никаких проблем для тахионного луча. Значит,
я не зря строю свою башню.
- К тому же остается надежда связаться с теми, кто послал этот сигнал,
- произнес Варгас. - То, чего мы все время боялись, что сигнал идет
откуда-нибудь от Андромеды, что он послан миллионы лет назад...
- Теперь это исключено.
- Да. Исключено.
- Расскажите мне, что это такое, - попросил Краг, - планетарная
туманность. Что это может быть - и планета и туманность одновременно?
- Это не туманность и не планета. - Варгас, заложив руки за спину,
снова пустился расхаживать взад-вперед. - Это необычный объект. Уникальный
объект. - Он на ходу постучал по витрине с центаврианскими протеидами.
Квазиживность беспокойно заметалась за стеклом. - Кольцо, которое перед
вами, - это оболочка, газовый пузырь, окружающий звезду 0-типа. Звезды
этого спектрального класса относятся к голубым гигантам. Они горячи,
нестабильны и остаются таковыми всего несколько миллионов лет. К концу
жизни с некоторыми из них случается катаклизм, сравнимый только со взрывом
новой: звезда сбрасывает свои внешние слои, и образуется гигантская
газовая оболочка. Диаметр планетарной туманности, которая сейчас перед
вами, - 1,3 световых лет, и она расширяется со скоростью километров
пятнадцать в секунду. Кстати, оболочка так ярко светится из-за эффекта
флюоресценции: звезда в центре излучает много жесткого ультрафиолета,
который поглощается водородом оболочки, что вызывает...
- Секундочку, - прервал его Краг. - Вы что, хотите сказать, что недавно
в этой системе шарахнуло что-то типа новой - и совсем недавно, так что
оболочка еще всего 1,3 световых лет, хотя разлетается со страшной
скоростью? И что звезда выстреливает столько жесткого излучения, что

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Док. 135746
Опублик.: 21.12.01
Число обращений: 0