ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Том КЛЭНСИ и Мартин ГРИНБЕРГ
ИГРЫ ВО ВЛАСТЬ `ПОЛИТИКА`

ОNLINЕ БИБЛИОТЕКА httр://www.bеstlibrаry.ru

Глава 1

Москва, Кремль, 24 сентября 1999 года

Головная боль, водка и аспирин; аспирин, водка и головная боль.
От такого сочетания у всякого голова пойдет кругом, подумал президент
Борис Ельцин, массируя висок одной рукой и отправляя в рот три таблетки
аспирина другой.
Взяв стоявший на столе стакан, он сделал глубокий глоток, затем молча,
про себя, стал считать до тридцати, ожидая, когда водка растворит аспирин.
...двадцать восемь, двадцать девять, тридцать - и Ельцин проглотил
образовавшуюся во рту кашицу. Потом поставил стакан на стол, наклонил
голову, заслонил ладонями глаза и стал ждать.
Через несколько минут головная боль стала стихать, однако не так ощутимо
и быстро, как раньше. Она только затаилась где-то в глубине мозга. И голова
продолжала кружиться. Скоро придется увеличить дозу еще на одну таблетку и
глотать сразу четыре вместо трех, чтобы это снова подействовало, а может,
стоит не держать таблетки во рту, а проглатывать сразу, но увеличить
количество водки? По крайней мере это будет куда приятней. И все-таки нельзя
не думать о последствиях. Может ли такая дозировка оказаться излишне
опасной? К чему это приведет? Вообще-то он знал ответ. Может быть, до того,
как все будет кончено, он еще снова включит телевизор, чтобы увидеть свой
дурацкий танец под рок-н-ролл во время предвыборной поездки, представив
всему миру зрелище кандидата в президенты России, танцующего, словно пьяный
мальчишка.
Ельцин сидел за столом с закрытыми глазами. В кабинете царил полумрак,
шторы на окнах были спущены, чтобы защитить глаза от солнечного света,
который заливал здание за высокой кирпичной стеной Кремля. Интересно, как
связаны головная боль, дурнота и водка по утрам с состоянием его здоровья?
Уж пользы-то от них никакой, можно не сомневаться. И как не задуматься о
том, отражается ли все это на политике? Если, по его мнению, роль президента
в современном мире носит главным образом символический характер, как можно
объяснить непрерывно ухудшающееся состояние человека, занимающего столь
могущественное положение?
Человека, который раньше не болел, даже почти не простужался, и на
протяжении всей жизни, пока не стал президентом огромной страны, никогда -
никогда! - в течение дня не пил ничего спиртного, и вот теперь потерял
всякий интерес к сексу, зато приобрел уже с утра неодолимую тягу к алкоголю.
А ведь он и без того провел слишком много времени на операционном столе под
ножом хирурга.
Ельцин рассеянно потер шрам - след недавнего шунтирования коронарных
сосудов.

***

Президент выпрямился и поднял веки. Перед глазами все двоилось и
троилось.
Книжный шкаф напротив стола, казалось, никак не хочет стоять на месте.
Ельцин сделал глубокий вдох и помигал, но предметы вокруг продолжали
расплываться, очертания их оставались нечеткими. Господи, как мне плохо,
подумал он. Он знал, что все это от необходимости иметь дело с Корсиковым и
Педаченко. Особенно с последним. Этот фанатик уже долгое время заражает
народ своими напыщенными речами, и его влияние особенно усилилось, после
того как он получил возможность еженедельно выступать по телевидению и целый
час нести свою экстремистскую чушь. Что будет, если положение в
сельскохозяйственных районах на юге страны станет еще хуже? Одно дело, когда
Педаченко с пеной у рта поносит тлетворное влияние американского доллара или
говорит об угрозе со стороны НАТО, о подрыве российских интересов. Для его
аудитории это нечто достаточно отвлеченное, не слишком глубоко затрагивающее
души. И совсем иное дело голод. Это понятно всем.
И тут никакие елейные увещевания его политических соперников никак не
успокаивают страха народа. Педаченко умный и хитрый оппортунист, он знает,
как взывать к простым человеческим чувствам. Голод - это не абстракция, он
затрагивает интересы всех и каждого. К тому же Педаченко нельзя отказать в
способности увлекать за собой людей, в незаурядной личной притягательности.
Если ужасные предсказания относительно неурожая окажутся близкими к
действительности...
Ельцин постарался отмахнуться от этих мыслей. Он завинтил пробку на
бутылке водки и спрятал ее в нижнем ящике стола. Через несколько минут на
телефонах начнут вспыхивать огоньки. Появятся помощники с папками, начнутся
утренние доклады. Возникнет масса проблем, причем в большинстве своем
неотложных. На стол лягут документы, которые прежде чем подписать, нужно
будет прочесть.
Надо взять себя в руки.
Президент выпрямил ноги, потянулся, отодвинул кресло и встал.
Книжный шкаф тут же увеличился в размерах и угрожающе наклонился к нему.
Ельцин оперся рукой о поверхность стола, чтобы не упасть, и на мгновение
замер.
Однако на этот раз ему лучше не стало. Все продолжало расплываться перед
глазами. Он подождал еще несколько секунд, но почувствовал еще большую
дурноту, тело стало мокрым от пота. Он слышал, как сердце оглушительно
стучит в ушах.
Казалось, из кабинета выкачали воздух, и стало нечем дышать.
Что же с ним происходит?
Он потянулся к телефонам, собираясь отложить на несколько часов
предстоящие встречи. Следовало оглохнуть.
Но еще до того, как он успел нажать на кнопку интеркома, его голову,
словно удар молнии, пронизала мучительная боль. Грузную фигуру президента
отбросило от стола. Его глаза расширились, готовые выскочить из орбит, руки
устремились к вискам в попытке сжать голову, которая, казалось, разрывается
на части. С мучительным стоном в страхе он заставил себя, упав на стол,
потянуться к стоящим там телефонам. Его руки все еще лихорадочно искали
кнопку, когда начались судороги. Он стал беспомощно биться на столе, затем
свалился на пол, тело дергалось в конвульсиях, а пальцы рук скрючились и
застыли, словно когти.
Когда через десять минут в кабинет вошел секретарь, Ельцин был в
состоянии комы.
Через два часа перепуганные врачи Центральной клинической больницы
объявили, что президент Российской Федерации скончался.

Глава 2

Сан-Хосе, Калифорния, 6 октября 1999 года

Уже много лет Роджер Гордиан без особого удовольствия слышал, как его
называют `провидцем`. Это слово предваряло его имя в средствах массовой
информации, так представляли его на деловых встречах и симпозиумах. Однако
он постепенно понял, что каждый человек получает прозвище соответственно
своим заслугам, а иногда оно даже приносит пользу. Влиятельные конгрессмены
и сенаторы не решались заставлять признанного провидца ждать в приемных.
Поставщики военного снаряжения внимательней прислушивались к нему, чем к
мнению обычного парня из Висконсина, сумевшего благодаря упорному труду и
способности предвидеть будущее, добиться успеха в бизнесе. А именно таким он
считал себя, и пусть остальные видят его другим, каждый имеет право на
собственную точку зрения. Он пользовался тем, что лучше способствовало его
целям.
Все это не означало, что Гордиан отличался излишней скромностью. Он
гордился своими успехами. Ему потребовалось всего пять лет, чтобы превратить
`Техноэлектрик`, фирму, находившуюся на грани разорения, которую он приобрел
за бесценок в 1979 году, в ведущего производителя персональных компьютеров и
вычислительной техники. К началу восьмидесятых годов его компания, которую
он назвал `Аплинк интернэшнл`, уже специализировалась на производстве
космических средств связи, исполняя львиную долю правительственных заказов.
Еще через несколько лет, к концу десятилетия, благодаря огромным
капиталовложениям в научные исследования и разработки, а также его решимости
создать совершенную систему космической разведки для быстро растущих
вооруженных сил той эпохи, ему удалось обеспечить свою страну системой
`Gарsfrее` , полностью
защищающей Соединенные Штаты от возможного нападения противника, самой
быстродействующей и точной оборонительной системой в мире, основанной на
последних достижениях высоких технологий, позволяющей безошибочно наводить
на цель ракеты и `умные` бомбы.
Всего этого Гордиан добился до того, как решил расширить сферу своей
деятельности.
И все-таки нужно смотреть на окружающую действительность более реально.
Несмотря на то что за двадцать лет ему удалось многого добиться, Гордиан
не сумел, по-видимому, наладить личную жизнь. Или в жестокой конкурентной
борьбе забыл, как это делается, - во всяком случае так считает его жена
Эшли. Роджер глубоко вздохнул, посмотрел на огромный конверт, который вместе
с обычной пачкой ежедневных газет положили ему на стол. Конверт доставили из
рекламной фирмы, которая разрабатывала сейчас его новый проспект, и там, без
сомнения, находились подробности, нуждающиеся в его одобрении. Через
некоторое время он займется этим. Однако прежде его ждет черный кофе,
горячая булочка с черникой и утренняя газета.
Гордиан отыскал в пачке периодики `Нью-Йорк тайме`, вытащил из середины
раздел международных новостей и просмотрел содержание. Редакционная статья
Александера Нордстрема была на странице А-Зб. Гордиан откусил булочку, запил
глотком кофе, поставил чашку на стол, тщательно вытер пальцы салфеткой и
начал перелистывать газетные страницы.
В интервью, которое он дал на прошлой неделе телевизионной программе
новостей, Гордиана спросили, не проводит ли он все свое время в каком-нибудь
огромном центре электронного контроля, наблюдая за происходящими в мире
событиями по Си-эн-эн и другим каналам в реальном масштабе времени, словно
технократический Большой Брат <Большой Брат - всевидящий диктатор из
романа-антиутопии английского писателя Дж. Оруэлла `1984`>. Он признался,
что больше всего любит узнавать новости из газет, несмотря на свой
собственный вклад в развитие высокотехнологичных средств связи и методов
доступа к информации и на то, что ему часто приходится полагаться на эти
средства.
Ведущий, который брал у него интервью, скептически и даже с некоторым
недовольством посмотрел на него, словно желая продемонстрировать своей
аудитории, будто знает, что Гордиан подшучивает над ними. Гордиан решил не
переубеждать его.
Когда он наклонился к статье Алекса, из середины раздела выскользнули две
страницы и, на мгновение задержавшись на коленях, плавно скользнули на
ковер.
Гордиан наклонился, чтобы поднять их, и едва не опрокинул чашку с кофе.
Собрав упавшие страницы, он вложил их на прежнее место, заметил, что
невольно поместил их вверх ногами, и вернул в правильное положение.
О`кей, сказал себе Гордиан, вот и подумай, как ты выглядишь со стороны.
Теперь ко всем моим многочисленным недостаткам можно добавить, что я
толком не могу вложить даже газетные страницы.
Ему потребовалось несколько минут, чтобы, наконец, справиться с газетой.
Колонку Нордстрема Гордиан нашел посреди редакционной страницы и принялся
читать.

РОССИЙСКАЯ ПРАВЯЩАЯ ТРОЙКА

Удержатся ли головы трехголового сторожевого пса от того, чтобы не
загрызть друг друга?
Алекс Р. Нордстрем мл.
По мнению западных наблюдателей в течение нескольких недель, прошедших
после смерти президента России Бориса Ельцина, ожесточенная схватка между
противостоящими политическими группировками казалась почти неминуемой,
причем многие опасались, что она перерастет в вооруженное столкновение,
схожее с попыткой захвата власти старой гвардией коммунистов в 1991 году,
которая положила конец правлению Горбачева. И все-таки удалось избежать
кризиса - по мнению некоторых наблюдателей, всего лишь отложить его - путем
создания временного правительства, управляющего сейчас страной. Однако
станет ли война в Кремле менее неизбежной теперь, когда Владимир Стариков
временно исполняет обязанности президента, а Аркадий Педаченко и Андрей
Корсиков согласились разделить с ним власть до того неопределенного момента,
когда ситуация в стране позволит отменить чрезвычайное положение и появится
возможность провести демократические выборы? И снова на Западе раздаются
голоса тех, кто не верят в это и считают, что глубокие разногласия между
тремя государственными деятелями ведут к народному мятежу.
Действительно, трудно не заметить признаки того, что все указывает на
это.
Несмотря на то что бывший вице-президент Старинов проявил себя умелым и
опытным политическим деятелем, его влияние ослабло из-за близости к Ельцину,
популярность которого среди народных масс за последнее время заметно упала.
Пытаясь бороться с множеством проблем - критической нехваткой продуктов
питания, эпидемией СПИДа и стремительным распространением наркомании, -
Старинов превратился в объект всеобщего недовольства. Тем временем, несмотря
на официальные заявления, надежные источники в Москве утверждают, что его
злейший враг Педаченко, стоящий во главе националистической партии `Честь и
Родина`, уже несколько недель отказывается от встречи со Стариковым,
ссылаясь на занятость.
Педаченко действительно занят. Он решился на необычный шаг и прибегнул к
средствам массовой информации, чтобы привлечь к себе как к политическому
деятелю всеобщее внимание, пропагандируя экстремистские взгляды откровенно
антиамериканской направленности, которые зовут к восстановлению `добрых
старых дней` коммунистического режима. По мере того как растет напряженность
между Стариковым и Педаченко, предвещая неминуемое столкновение между ними.
Корсиков, аппаратчик старого стиля, пользующийся поддержкой российских
военных, остается в тени, явно выжидая момента, когда пыль после схватки
осядет и выявится победитель.
Остается всего лишь удивляться, каким образом эти странные политические
попутчики, сотрудничество которых не выходит за рамки споров о том, когда и
где им собраться для обсуждения важных вопросов, смогут достичь консенсуса
по глобальным проблемам национальной и международной политики, которые будут
влиять на будущие отношения между Россией, с одной стороны, и Америкой и
другими мировыми державами, с другой. В этом клубке сомнений и противоречий
вполне очевидно одно: президент Соединенных Штатов должен как можно скорее
установить контакт со Стариновым, чья реформистская позиция, стремление к
экономическим реформам и прочные связи с Западом представляют собой наиболее
четкую линию дальнейшего развития политики предыдущего правительства России.
Не достигнув доверия в результате такого контакта, Старинов, несомненно,
окажется очередной жертвой, принесенной на алтарь российской политики. И
все-таки Белый дом, что характерно для него, пока не решается на подобный
шаг.

Гордиан нахмурился и опустил газету. Можно не сомневаться, что Нордстрем,
его советник по международным проблемам, не станет ходить вокруг да около и
будет называть вещи своими именами. Специалист в области истории, политики и
текущих международных проблем, Нордстрем обладал почти сверхъестественной
способностью предсказывать политические события, анализируя прошлое как
страны, так и руководящих ею государственных деятелей.
Не говоря уже о редком таланте с раннего утра портить мне настроение,
подумал Гордиан.
Впрочем, нет, говорить так несправедливо. Дело в том, что он уже выслушал
оценку ситуации в России непосредственно из уст Нордстрема. В конце концов,
именно за это он ему и платит. Но его расстроило, что Алекс выразил свою
пессимистическую точку зрения публично, особенно принимая во внимание, что
через месяц неподалеку от Калининграда должны приступить к строительству
новой наземной станции космической связи, а также в свете предстоящего
визита Старинова в Вашингтон.
Гордиан снова поднес чашку к губам, поняв, что кофе остыл, он поставил ее
обратно на стол. Потеря невелика; до конца дня ему предстоит выпить еще не
одну. Стараясь избавиться от мрачного настроения, Гордиан протянул руку к
телефонному справочнику, решив позвонить Дэну Паркеру и узнать, как
реагирует Белый дом на просьбу Старинова о помощи российскому сельскому
хозяйству. Затем он свяжется со Скаллом и Нимецом, выяснит их точки зрения.
Он поднял телефонную трубку.
Девять утра; пора приниматься за работу.

Глава 3

Северный Кавказ, близ побережья Каспийского моря, Россия, 10 октября 1999 года

На мельнице царила тишина.
За полвека своей жизни Вели Газанов на собственном опыте узнал, каких
ужасных бедствий можно ждать от природы, если она обернется против человека.
Всего шесть лет назад два его сына умерли во время эпидемии холеры, еще
раньше, два десятка лет назад при землетрясении погибла жена, часть его
хозяйства унесло сокрушительным потоком, когда река вышла из берегов и
затопила окрестные поля. Морщины и борозды на его лице свидетельствовали о
пережитом, но в глубине глаз Вели таилось упорство и желание выжить, вопреки
всем ударам судьбы.
Вели Газанов не принадлежал к числу людей, привыкших к спокойной жизни в
полном достатке, да он и не стремился к ней. Мысли о тишине и покое были ему
чужды, он их просто не понимал. Он был из древнего племени аланов, которые
столетиями возделывали землю. С чувством врожденного достоинства Вели
считал, что упорный труд всегда приносит свои плоды, и он прокормит себя и
свою семью.
Жалобы на судьбу или стремление к чему-то большему, чем нужно для жизни
на земле, может навлечь на человека проклятие и заставить природу в
очередной раз обрушить свой карающий удар, потому что природа могущественна,
а человек слаб.
И все-таки сегодня, стоя среди пустых закромов, которые обычно были полны
пшеницы, и глядя на гигантские жернова, конвейерные ленты, обдирочные катки
и сита Вели Газанов испытывал чувство ярости. И страха. Большого страха.
Он глубоко затянутся дымом из самокрутки, задержал его в легких и
выпустил через нос. Его семья работала на мельнице еще в то время, когда
существовали колхозы и все контролировалось советской властью, а затем,
когда государственную собственность начали продавать в частные руки, Вели,
его брат, двоюродные братья и сестры собрали все деньги, которые у них были,
заплатили .продажным чиновникам в несколько раз больше, чем стоило старое
оборудование, и выкупили мельницу у государства.
Теперь она полностью принадлежала семье Газановых, каким-то образом они
сумели отремонтировать ее и заставили работать даже в худшие времена прошлых
недородов.
Но теперь... теперь здесь царила тишина, механизмы бездействовали, а
платформы, на которые разгружали зерно, пустовали. Железнодорожные вагоны,
перевозившие пшеницу из хозяйств на мельницу, а затем мешки с готовой мукой
с мельницы в хранилища в северных областях страны, замерли в тупиках под
серым октябрьским небом, холодные и неподвижные.
Перерабатывать было нечего.
В этом году чернозем, плодородная темная земля, дававшая урожаи даже при
страшных суховеях, не смогла вырастить даже самый тощий урожай. В августе,
когда на полях появились хилые всходы, сюда приехали специалисты из
столичного министерства сельского хозяйства, провели анализы почвы и
объяснили, что она засорена. Местный чернозем истощился и потерял свою
животворную силу, а дожди отравили почву, сказали они. Однако чиновники
умолчали о том, что их же министерство отдавало приказы выращивать все
больше и больше зерна в то время, когда всем управляли из Москвы, когда
устанавливали непосильные нормы и распределяли поставки продуктов питания
между регионами. Они умолчали о том, что вода, поступающая на поля, была
отравлена отходами химических и военных заводов, работавших тогда на полную
мощь. Наконец, они ничего не сказали и о том, есть ли способ исправить
положение за время, оставшееся до следующего сева или даже до сева через
год.
Может быть, вообще уже слишком поздно, подумал Вели Газанов.
И вот теперь мельница бездействовала, в ней царила могильная тишина,
потому что не было зерна.
Вели послюнил большой и указательный пальцы, потушил ими самокрутку и
сунул окурок в карман рубашки. Позднее он соберет табак из других лежащих
там окурков и свернет новую сигарету, не теряя ни крошки драгоценного
табака.
Значит, зерна в этом году не будет. Ни в их Деревне, ни у соседей, ни на
полях между Каспием и Черным морем.
Это означало, что скоро, пугающе скоро Россия огласится криками умирающих
от голода людей.

Глава 4

Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия, 26 октября 1999 года

- Для России хлеб - это все, - сказал Владимир Старинов по-английски, -
он свободно говорил на английском языке, хотя и с заметным акцентом. - Вы
понимаете это?
Президент Баллард задумался над его словами.
- Думаю, что понимаю, Владимир, - ответил он наконец. - По крайней мере,
насколько это возможно в моем положении.
На мгновение воцарилась тишина. Постояв несколько минут под объективами
фоторепортеров в Розовом саду, оба государственных деятеля удалились в
большую комнату со стенами, обшитыми деревянными панелями, неподалеку от
Овального кабинета. Они хотели до ланча с лидерами Конгресса разработать
проект соглашения о срочной помощи России. Рядом со Стариновым, по ту же
сторону стола, сидели министр внутренних дел Иван Башкиров, известный
сторонник коммунистов, и Павел Мозер, один из руководителей Совета
Федерации. С американской стороны, кроме президента Балларда, на переговорах
присутствовали вице-президент Стивен Хьюмз, министр сельского хозяйства
Кэрол Карлсон и государственный секретарь Орвел Боуман. Переводчик Белого
дома Хаген сидел у дальнего конца стола, явно чувствуя себя не у дел.
Сейчас Старинов смотрел прямо на президента. Его широкое круглое лицо
было серьезным, серые глаза за очками в тонкой металлической оправе смотрели
на Балларда не мигая.
- Я хочу подчеркнуть, что мои слова следует понимать буквально, - сказал
он. - Для американских избирателей выбор решений не составляет сложности.`
Если цены и доходы стабильны, он расширяется, и политические деятели
переизбираются на следующий срок. Но если экономика пошатнулась, такой выбор
сокращается, и политиков заменяют на других. А вот у русских более простые
заботы. Их мало волнует, что они едят, - для них важно, чтобы вообще была
пища. Они могут позволить себе только хлеб. Без него миллионы русских вообще
останутся без пищи на своих столах, совсем без пищи. Их дети умрут с голоду.
Так что рано или поздно их гнев обратится против руководителей своей страны.
- Старинов наклонился вперед и оперся локтями на стол, положив подбородок на
ладони.
- И первой жертвой станет, похоже, тот руководитель, который обратился за
помощью к Соединенным Штатам и вернулся обратно с пустыми руками, - заключил
Баллард.
Взгляды президентов встретились.
- Да, - согласился Старинов. - Этот руководитель может действительно
показаться им беспомощным. И, к сожалению, есть люди и в правительстве,
которые по-прежнему таят злобу на вашу страну, оставшуюся со времен холодной
войны, они используют мою неудачу, чтобы восстановить российских избирателей
против меня, усилить недовольство народа и увеличить свое влияние.
Он прав, подумал Баллард. Всем нам нужно есть - и мне и ему. Он
повернулся к министру сельского хозяйства.
- Кэрол, сколько продовольствия мы сможем поставить в Россию и как
быстро?
Элегантная женщина пятидесяти пяти лет с неистощимой энергией и обликом
моложе своего возраста по крайней мере лет на десять сделала вид, что
задумалась, словно подсчитывая что-то в уме. На самом деле они с президентом
уже заранее обо всем договорились. Балларду нравился Старинов, он уважал
этого русского государственного деятеля, а главное - ценил его как союзника.
Американский президент готов был пойти на все, чтобы укрепить его
популярность и сохранить Старинова на посту президента России. К тому же,
чтобы не выглядеть таким уж циничным, Баллард тешил себя мыслью о спасении
голодающих русских детей. И все-таки он не мог отказаться от использования
поставок продовольствия в качестве рычага - или даже тяжелой дубинки - при
ведении переговоров о сокращении вооружений и заключении соглашений о
торговле между двумя странами.
- У нас достаточно запасов, чтобы предоставить России по крайней мере сто
тысяч тонн пшеницы, овса и ячменя, а также немного меньше кукурузы, -
ответила министр после, как ей показалось, достаточной паузы, необходимой
для поспешных расчетов. - Что касается времени поставок, то мне кажется, что
первые партии мы сможем отправить уже через месяц. Разумеется, если нам
удастся убедить Конгресс пойти на такой шаг.
Президент кивнул и повернулся к своему вице-президенту.
- Стив, как относительно финансовой помощи?
- Мне рекомендовали выделить триста миллионов долларов в качестве займов
как части общей помощи России. Реально мы сможем обеспечить примерно
половину этой суммы, причем со строгими условиями их использования и
возврата.
- По моему мнению, самым трудным будет распределение предоставленной нами
помощи, - заметил госсекретарь Боуман. - Даже при минимальном участии
американских войск, вызывает беспокойство, не возникнет ли ситуация, схожая
с сомалийской.
Это, как знали все присутствующие, было деликатным намеком на то, что в
Сомали американским солдатам пришлось применить оружие, чтобы разогнать
разъяренные толпы голодающих, пытавшихся разграбить грузовики и склады с
продовольствием.
Башкиров недовольно посмотрел на Боумана. Мужчина средних лет с суровыми
чертами смуглого приплюснутого лица, которое с очевидностью
свидетельствовало о его азиатском происхождении, он был хорошо известен в
дипломатических кругах как своей личной преданностью Старинову, так и
откровенно критическим отношением к его проамериканской политике.
- Позвольте заметить, господин государственный секретарь, что мое
правительство в состоянии распределить среди голодающего населения продукты
питания после их прибытия в Россию, - бросил он. - Я не вижу причин для
непосредственного участия американской армии в этой операции.
- Видите ли, я имел в виду более широкую программу помощи со стороны всех
стран мира. - Боуман откашлялся. - Если Организация Объединенных Наций
отзовется на наше предложение и окажет помощь, как это предполагается, она,
по-видимому, попросит Соединенные Штаты послать в Россию американских солдат
как часть многонационального контингента по оказанию помощи голодающим. Нам
будет очень непросто отказаться от подобного предложения.
Башкиров покачал головой, но промолчал. Обратив внимание на недовольное
лицо Башкирова, президент решил, что пришло время вмешаться и разрядить
напряжение.
- Почему бы нам не решить этот вопрос, когда настанет время? - сказал он
с добродушной улыбкой, которая так помогла ему во время предвыборной
кампании. Он посмотрел на часы и перевел взгляд на вице-президента. - До
нашей встречи с лидерами Конгресса осталось меньше получаса. На чью помощь
можно рассчитывать?
- Сенатор Соммерз из Монтаны на нашей стороне, - ответил Хьюмз. - Он
играет ключевую роль в Комиссии по международным отношениям и восхищается
усилиями господина Старинова, направленными на то, чтобы сохранить и развить
дальше жизненно важные экономические реформы.
Тем более, что за последние три года в его штате выращен небывалый урожай
пшеницы и кукурузы, подумал американский президент.
- А кто может выступить против?
- Сенатор Делакруа будет, несомненно, возражать против такого
предложения.
Но в его партии раскол по этому вопросу, и я сомневаюсь, что он сумеет
добиться чего-нибудь, кроме ворчливого негодования.
Президент Баллард кивнул.
- О`кей, я думаю, что мы готовы к ланчу, - произнес он с энтузиазмом.
Надеюсь, я не один испытываю чувство оптимизма по поводу его результатов.
- Спасибо, мой друг, - улыбнулся Старинов. - Я тоже полон оптимизма - как
по отношению к намерениям вашего руководства, так и к щедрости и чувстве
сострадания вашего народа. - Он протянул руку через стол и обменялся с
американским президентом крепким рукопожатием.
Башкиров следил за происходящим молча и с бесстрастным выражением лица.

Глава 5

Калининград, Россия, 26 октября 1999 года

Григорий Садов скользил в темноте, словно тать в нощи. Однако он не был
вором. По крайней мере не в ходе этой операции. Ему и его группе предстояло
совершить сегодня нечто гораздо большее.
Их цель смутно виднелась в темноте - низкое широкое здание, высотой
меньше трех этажей, оно занимало почти целый городской квартал. Это было
хранилище, складское помещение, со служебными входами по сторонам и
погрузочной платформой, протянувшейся вдоль почти всей задней стены. В
лучшие времена, в период процветания, здесь кипела жизнь и работа шла в две
смены: рабочие разгружали продовольствие, отвозили его на электрокарах
внутрь огромного помещения или грузили на автомашины, непрерывной чередой
подъезжавшие к погрузочной платформе.
Но сейчас здесь все было тихо. Склад был полон едва наполовину, и
работала только одна смена - она должна была появиться через три часа.
Григорий поднял руку. Члены его группы скользнули в тень и замерли,
ожидая следующей команды.
Садов улыбнулся. Это была новая группа, но ребята оказались способными и
действовали с каждым разом все лучше и лучше. После четырех месяцев
напряженной подготовки те четверо, что уцелели, обещали стать отличными
боевиками.
Продолжая улыбаться, он протянул руку вниз и отстегнул от пояса очки
ночного видения. Он потратил семь последних ночей, наблюдая за этим складом,
засекая смены часовых, считая силы, которые будут противостоять им, и строя
планы.
Склад охраняли четырнадцать человек - десять находились внутри здания и
время от времени обходили его снаружи, причем через произвольные отрезки
времени, остальные несли вахту на крыше. Никто из охранников не скрывался от
посторонних глаз. Хозяева склада не хотели, чтобы охранники кого-то хватали;
их задачей было отпугнуть воров и грабителей, которые захотят пробраться
внутрь, так что охранники намеренно находились на виду.
Все охранники были вооружены одинаково пистолет на поясе и автомат
Калашникова АК-47 в руках. Григорий не сомневался, что у них были еще и
крупнокалиберные ружья, заряженные картечью, которые предназначались для
борьбы с толпой, но они были заперты где-то внутри здания и не беспокоили
его; Если он со своей группой окажется в положении, когда охранникам
придется открыть огонь, это означает, что операция провалилась.
Нет, больше всего Григория беспокоило не оружие охранников - его главное
заботой были собаки. В каждом патруле был охранник с немецкой овчаркой.
Патрупи совершали обходы произвольно, без какого-то определенного
расписания, но Григорий заметил, что два патруля с собаками всегда
находились на противоположных сторонах здания.
Это было ему на руку. Тем самым у группы появлялось `окно` примерно в две
с половиной минуты, чтобы проникнуть внутрь склада, выполнить свое задание и
скрыться. В их распоряжении может оказаться и больше времени, прежде чем
один из охранников появится недалеко от Места, где они намереваются покинуть
склад, но две с половиной минуты были минимальным временем, на которое
рассчитывал Садов. Его будет достаточно.
Надев очки ночного видения, Садов жестом приказал своим людям сделать то
же самое. Через несколько секунд все были готовы. Теперь оставалось только
ждать.
Ожидание оказалось недолгим. Садов напряженно всматривался в темноту,
ставшую для них теперь зеленоватыми сумерками, следя за патрулем с собакой,
обходившим две стороны склада в поле его наблюдения. С того места, где он
находился, Садов мог легко догадаться, где находится второй патруль с
овчаркой.
Меньше чем через три минуты после того, как они заняли позицию, он
заметил, что патруль приблизился к дальнему углу здания. Садов дважды нажал
на кнопку маленького трансивера, пристегнутого к поясу. Он не произнес ни
звука.
Двойного сигнала было достаточно.
По другую сторону склада Ника, пятый и последний член его группы,
неслышно открыла дверцы клеток, которые принесла с собой, после чего нажала
на кнопку лежащей рядом батарейки, послав слабый электрический разряд в пол
клеток.
Реакция была мгновенной - два зайца выскочили из клеток, спасаясь от
неожиданного разряда.
Она знала, что, как только утихнет боль и зайцы почувствуют запах собак,
они стреканут в стороны, но это уже не будет иметь значения. От них
требовалось только одно: привлечь к себе внимание.
Так и произошло, в точности как планировал Садов. Ближайшая овчарка
подняла лай, и через несколько мгновений к ней присоединилась вторая. Ника
улыбнулась и, прихватив клетки, растаяла в ночной мгле. Теперь ей нужно
дожидаться возвращения Садова.
Григорий услышал лай собак, однако не дал команды приступать к операции.
Он следил за происходящим и ждал момента, когда охранники, как они делали
это каждую ночь всю прошлую неделю, повернут головы в ту сторону, откуда
доносится лай, стараясь понять, что встревожило овчарок.
Он поднял руку - знак приготовиться, и, когда последний охранник
отвернулся, сжал ее в кулак и опустил. И тут же его боевики устремились
вперед, стараясь держаться в тени. Через мгновение они были внутри склада.
Садов последовал за ними, как обычно, руководя их действиями с тыла.
Внутри помещения охрана была менее бдительной. Здесь тоже ходили патрули,
но они полагались главным образом на наружную охрану, которая была на виду,
отпугивая потенциальных воров, которые могли покуситься на продовольствие,
хранящееся на складе. В такое время продукты были дороже золота, и Садов
пришел сюда, чтобы повысить их ценность еще больше.
Заняв выгодное место, откуда он видел все, Садов жестом дал команду
членам группы рассредоточиться по огромному помещению. Сторожевые собаки
снаружи стихли, но это уже не имело значения. Люди Садова в очках ночного
видения отлично ориентировались в темноте склада и потому имели преимущество
над охранниками. А скоро охранникам вообще будет не до них.
Садов видел, как его команда рассыпалась по хранилищу, уверенно двигаясь
в темноте и раскладывая выданные им приборы в заранее рассчитанных местах.
Эти приборы - скорее зажигательные устройства - представляли собой блоки из
смеси парафина с зерном и опилками. Внутри каждого находился крошечный
пьезоэлектрический механизм, который по сигналу даст искру. Большего и не
требовалось. По сигналу устройства расположат таким образом, что они
подожгут хранящееся здесь зерно, и за очень короткое время хранилище охватит
пламя.
Самое главное, никто не сможет догадаться, что пожар произошел в
результате поджога. Парафин ничем не отличался от воска, которым были
запечатаны многие ящики и коробки, а опилки и зерно - от ящиков и их
содержимого. Только пьезоэлектрические механизмы могли бы навести
следователей на мысль о поджоге, но они были миниатюрными и скорее всего
расплавятся при высокой температуре.
Пока его люди раскладывали по хранилищу блоки парафина, Садов вывел из
строя спринклерную систему пожаротушения. Система была старой, за ее
исправностью никто не следил, и она, должно быть, не сработала бы, но он не
любил рисковать.
Садов отвернулся от пульта управления системой пожаротушения и уже
собирался заняться другим делом, как заметил неожиданное движение. Один из
охранников вошел в дальнюю дверь и направился к тому месту, где находились
люди Садова.
Он понял серьезность положения. Один охранник не мог помешать им, но,
если он успеет выстрелить, на звук выстрела прибегут охранники со
сторожевыми собаками, а справиться с ними людям Садова вряд ли удастся.
И тут же главарь увидел, что положение еще более усложнилось. Едва он
двинулся к охраннику, как заметил, что того увидел и Андрей, самый молодой и
горячий член его группы. В руке у Андрея был пистолет.
Этого нельзя было допустить. При звуке выстрела - будь то выстрел
охранника или Андрея в помещение прибегут остальные охранники с собаками.
Именно поэтому он хотел было провести операцию с невооруженной группой,
тем более что ее члены молоды и недостаточно подготовлены, но это показалось
ему слишком рискованным. Даже лучшие планы могут сорваться из-за
непредвиденных обстоятельств; правда, Садов надеялся, что и в этом случае
найдет выход из положения. Он протянул руку к трансиверу, но было слишком
поздно. Андрей уже поднимал, руку с пистолетом.
Выбора не было. Не колеблясь ни секунды, Григорий выхватил метательный
нож и, уверенным движением взявшись за лезвие, бросил его вперед.
Он мог бросить нож в охранника, но не решился. Он слишком хорошо знал
Андрея. Увидев, что охранник упал, Андрей просто решит, что тот, заметив
его, пытается увернуться от пули, и все равно выстрелит. Поэтому Садов
сделал единственно верный, на его взгляд, выбор - он бросил нож в Андрея.
Тяжелое лезвие вонзилось юноше в горло, но Садов уже не смотрел в его
сторону. Он направился к охраннику.
Андрей захрипел, захлебываясь собственной кровью. Охранник, услышав
непонятный шум, стал поворачиваться, но руки Садова уже сжали его горло и
подбородок. Резкий поворот, хруст - охранник осел на пол всего через
несколько мгновений после смерти Андрея.
- Проклятье, - негромко пробормотал Садов. Он сдвинул ящик из соседнего
ряда и наклонил его, уперев в шею охранника. Выглядит не очень убедительно,
но это было все, что можно было сделать за считанные секунды. К тому же
вовсе не обязательно убеждать власти, что это несчастный случай.
Его задача заключалась в том, чтобы поджечь склад, не оставив явных
следов поджога. Если повезет, да еще принимая во внимание обычную русскую
расхлябанность, пожар все равно будет выглядеть случайным. И даже если
власти заподозрят что-то неладное, в обстоятельствах, когда народ голодает и
напуган еще более мрачным будущим, чиновники не решатся объявить, что пожар
произошел в результате поджога. Не решатся, потому что это может привести к
панике, которой они всеми силами стараются избежать.
Повернувшись к Андрею, Григорий выдернул из его шеи нож, вытер его и
сунул в ножны, затем поднял тело юноши на плечо. Остальные члены группы уже
закончили свое дело. Настало время уходить.
Садов выше подкинул тело на плече и подал сигнал к отступлению. Группа
встретилась у самого дальнего выхода, дальше всего от места, где начнется
пожар. Люди увидели мертвое тело на плече своего главаря, но не проронили ни
слова. Садов знал, что сегодня они получили еще один Ценный урок. Никто не
предложил ему помочь нести тело товарища.
Стоя у выхода и глядя в ночную темноту, чтобы их не застали врасплох
охранники, Садов сунул руку в карман и нажал на пусковое устройство. Через
несколько мгновений он почувствовал из глубины хранилища запах дыма.
Охранники отреагировали быстро - быстрее, чем он рассчитывал, но и это
было к лучшему, Огонь успел распространиться слишком далеко, чтобы его
потушить, а быстрые действия охранников только облегчили отход группы и
сделали его безопасным. Садов знал, как горит зерно, и хотел по возможности
дальше отойти от горящего склада до того, как пламя охватит все здание.

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Док. 135632
Опублик.: 20.12.01
Число обращений: 1