ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Горяинов Сергей

Слуги Ареса.

Роман.

Издательство `Букмэн`, 1998. - 352 с. (`Бестселлеры российского
книжного рынка`)
Серия основана в 1996 году
Дизайн серии Михаила Маева

Действие романа С. Горяинова `Слуги Ареса` развивается стремительно...
В подъезде собственного дома убит начинающий писатель, автор романа
`Слуги Ареса`. Дело об убийстве ведут профессионалы высокого класса. В
ходе расследования выясняется, что события романа не выдумка, а быль. В
деле оказываются замешанными военные самых высоких рангов, бандитские
группировки, частные детективные агентства. Речь идет о торговле оружием,
противоракетной обороне страны и подготовке вывода ее из строя.
Последствия могут привести к мировой ядерной катастрофе...

1997

Издательство `Букмэн`, оформление, 1998

Часть первая

Две недели в июне

I. СТРАННАЯ СМЕРТЬ НАЧИНАЮЩЕГО ЛИТЕРАТОРА

Теплым и влажным июньским вечером из дверей коммерческого издательства
`Бригада`, что находится на Приморском бульваре на севере города, вышел
крупный мужчина средних лет. Спускаясь по выщербленным бетонным ступенькам
высокого крыльца, он споткнулся и выронил из рук тонкую коричневую кожаную
папку. Виртуозно матерясь полушепотом, он подобрал свое имущество, смачно
сплюнул мимо кособокой урны на убогий газончик и не спеша побрел по
пустынной улице. Судя по тому, что походка его была несколько нетвердой, а
игривая популярная мелодия, которую он, отчаянно фальшивя, пытался
насвистывать, прерывалась громкой икотой, он был весьма навеселе и в
хорошем настроении.
Время было позднее, уже зажглись фонари. Низкая плотная облачность,
придавившая город, обещала близкую грозу. Неподвижная в сырой духоте
листва деревьев была по-осеннему вялой. Свет фар редких автомобилей
казался тусклым в дымке смога.
- Прямо Бомбей какой-то! - пробормотал мужчина, вытирая взмокший лоб
тыльной стороной ладони. - `И ты меня забудешь скоро, и я не буду думать,
вольный, о милой девочке, с которой мне было нестерпимо больно`.
Эта попытка `бельканто` вновь прервалась шумной икотой. Пару минут он
шагал молча, стараясь восстановить дипломатические отношения с собственной
пищеварительной системой и мучительно вспоминая имя женоподобного
исполнителя шлягера, Бог весть почему застрявшего в мозгу.
- Ю-ли-ан! - наконец произнес он. - Позу надо менять, если нестерпимо
больно! Ей-богу, Добронравову напишу!
Эта сомнительная шутка так развеселила его, что в припадке пьяного
хохота он вновь уронил папку на асфальт. Присев на корточки, он извлек из
папки книгу в пестрой глянцевой обложке, и держа ее на вытянутой руке,
несколько секунд критически рассматривал в холодном свете уличного фонаря.
- Кошмар! - весело произнес он и опять расхохотался. - Просто ужас!
Первые крупные капли дождя упали на землю.
Где-то на западе мелькнула бледно-зеленая вспышка и глухо рокотнул
гром. Чертыхнувшись, мужчина поднялся и, прикрывая голову папкой, поспешил
к остановке автобуса. Сплошной поток теплой воды хлынул на улицы города...
...Степа Голова своей работой очень дорожил.
Шестьсот баксов в месяц - не слабо для Москвы, и свежая `тойота
ленд-крузер` - это не раздолбанный `газон`. Требования простые, законные:
быть точным как часы, всегда держать джип наготове, а язык за зубами - за
шесть сотен можно вполне. Года не прощдо - глядишь, на половину `пятерки`
уже собрал.
Даже вкус отечественной водки стал Степа постепенно забывать - все
больше финскую потреблял, ту, что с клюквой, `finlаndijа-сrаnbеrry`, это
вещь!
Конечно, многие и пожирнее сейчас куски кушают но с восемью классами в
биржевики-банкиры не очень-то заделаешься. Тачки перегонял из Германии,
Голландии, было дело, да. Наварить можно, но как дороги польские
вспомнишь... Б-р-р! Трасса смерти.
Пару раз уходил Степа от бандюков - даже приятно щекотала нервы лихая
гонка. Но... Звякнуло раз заднее стекло, осыпалось сотнями осколков,
разворотила пуля подголовник правого сиденья. Хоть и хорош пятисотый
`БМВ`, хоть и мастер за рулем, все же быстрее свинец, много быстрее...
Завязал.
Армен, душа-человек, работенку непыльную устроил. Не забыл автобат под
Калугой. Проявил тогда сержант Голова благосклонность к урюку-салабону,
дедам в обиду не давал. Теперь и сам не вспомнит почему. Через десять лет
случайно встретились, оказалось, не забывается добро. `Генеральный
директор... Для тебя по-прежнему - Армен... Шестьсот устроит?` Еще бы!
Всегда как штык и не болтать? Без проблем! Да и о чем болтать? В салоне
`тойоты` русскую речь почти не слышно - все больше по-своему, иногда
по-английски. А маршруты? Ну город и город. Вечером - стакан `сrаnbеrry`
под деликатесную закуску съел и все забыл. Начисто.
Сегодня Степе нужно было в аэропорт ехать, во `внучку`, Армена с
компанией встречать. Рейс из Свердловска прибывает ровно в 6.00. С
Дмитровки через всю Москву пилить, да и потом по трассе - вставать
пришлось рано. Четверть пятого Голова открыл дверь квартиры и, отчаянно
зевая, вышел на лестничную площадку.
Было темно. Матюгнувшись в адрес шпаны, опять кокнувшей лампочку,
придерживаясь за стенку, Степа осторожно двинулся к лестничному пролету.
Чтото звякнуло под ногой, отлетело к лестнице, покатилось по ступенькам.
Заинтересованный Голова в три шага преодолел площадку и в тусклом сером
свете, пробивавшемся через маленькое, тридцать лет не мытое оконце, увидел
аккуратный желтый цилиндрик, лежавший на средней ступеньке пролета.
`Ишь ты, гильза!` - подумал Степа, и как-то нехорошо, мутно стало у
него на душе.
Впоследствии он божился, что сразу понял, что не придется ему сегодня
никуда ехать. Если так оно и было, то предчувствия Степу не обманули.
Несколько шагов вниз - и он увидел человека, сидевшего спиной к
мусоропроводу, широко раскинув ноги в дешевых кроссовках. Рядом с правой
ногой лежал пистолет с глушителем. `Макаров` - механически отметил Голова,
узнав очертания оружия. Он хотел было подобрать пистолет, но, сообразив,
тотчас отдернул руку. Неуверенно, дрожащими пальцами он коснулся плеча
сидевшего человека. Тот неожиданно легко, как будто ждал этого
прикосновения, сполз вниз, почти лег.
Степа пружинисто отскочил назад, зубы его лязгнули. Только теперь он
заметил, что грязно-желтый, всегда загаженный перед мусоропроводом кафель
залит чем-то темным, жирно блестящим. Сзади раздался шорох, и Степа резко
обернулся. На нижней площадке сидел небольшой черно-белый молодой кот.
Он посмотрел на Степу внимательными зелеными глазами и, широко зевнув,
облизнулся.
- Брысь! Пошел! - хотел было заорать Голова, но крика не получилось.
Звук застрял у него где-то в горле, и слова прозвучали тихо, почти
неслышно.
Охваченный ужасом, Степа рванулся вверх по лестнице в свою квартиру, к
телефону, краем глаза заметив у стены, рядом с головой трупа, вторую
гильзу.
Третью гильзу нашел майор Ямпольский, руководитель
оперативно-следственной группы, прибывшей на место происшествия минут
через сорок после Степиного звонка.
Суета на лестнице, молнии фотовспышки, женский пронзительный крик, вой
каких-то не знакомых Степе баб, басовитое гудение небольшой толпы, как
из-под земли возникшей у подъезда, окрики сержантов, отгонявших не в меру
любопытных - все это продолжалось около часа. Потом убитого унесли в
красно-белый `рафик` службы `ОЗ`, а дворник Шабулин вымыл пол. Не очень
тщательно - вишневые следы подтеков остались у стены и под самым люком
мусоропровода.
Голова сперва охотно и увлеченно рассказывал о своем утреннем
приключении, незаметно для себя добавляя новые подробности и с каждым
разом насыщая все более мрачными красками палитру чувств, обуревавших его
трепещущую душу. Но к четвертому кругу он заметно поостыл и стал говорить
односложно и вяло.
- У...
- Вы сразу узнали убитого?
- Да, - вздохнул Голова. Ему показалось, что этот вопрос задают уже в
сотый раз.
- Назовите его.
- Серега это. Из двадцать второй квартиры. Фамилии не знаю.
- Где работал потерпевший? Чем занимался?
- Не знаю я. Журналист, что ли. Врать не буду.
`Москвич` я ему делал, ремонтировал то есть. А больше не знаю.
- Хорошо. Подпишите здесь и здесь.
Беседа наконец завершилась подписанием протокола, и Голова облегченно
перевел дыхание - ему уже порядком надоела вся эта кутерьма. Но
Ямпольский, убрав документы в кейс и выглянув в окно, задал еще один
вопрос:
- Вот это твоя `тойота`?
- Угу, - ответил Голова, не вставая из-за стола.
Дурацкий вопрос вызвал раздражение. На парковке перед домом три не
первой молодости `жигуля` и полусгнивший `запор`, `тойот` немного - всего
одна.
- Давно на ней работаешь?
- С год.
- Покажи-ка документы на машину, - как-то лениво процедил майор.
Голова насторожился. С документами все в порядке, но все же такое
дело... Сбегав в прихожую и суетливо порывшись в карманах куртки, он
протянул майору права, техпаспорт и доверенность.
- Приличный стаж у тебя. И все категории.,. - Ямпольский с безразличным
выражением лица пробежал глазами бумаги.
- С армии.
- Ну, ну. В аэропорт, значит, собирался?
- Ну я же говорил...
Майор протянул Степе документы.
- Опоздали, Степан Ильич.
В голосе Ямпольского послышалось что-то неприятное, насмешливое, и
Голова насупился.
- Да уж, опоздал.
- До свидания. Подписки не беру, но по-человечески прошу из Москвы три
дня никуда не уезжать.
Можете понадобиться.
- Ладно.
Майор кивнул и вышел. Степа запер дверь, прошел в комнату и присел на
подоконник. Он увидел, как Ямпольский вышел из подъезда, обошел зачемто
вокруг `тойоты` и сел в светло-серую `Волгу`.
Голова поплелся на кухню, зажарил яичницу из четырех яиц, сварил кофе.
Расправившись с едой, он с удивлением почувствовал, что аппетит только
усиливается. Соорудив огромный бутерброд с салями, он, поколебавшись,
извлек из морозилки покрытую легкой снежной пылью бутылку `сrаnbеrry` и
плеснул грамм сто в низкий широкий стакан. Крупные ноздри Степы шумно
втянули восхитительный свежий и терпкий аромат. Полюбовавшись на просвет
на красновато-розовый напиток, маслянисто-тяжелый от холода, он уже
собрался опрокинуть его в глотку, как в дверь позвонили. И еще раз, и еще.
Требовательно и резко.
Звонок трещал не переставая, пока Голова не открыл дверь квартиры. На
пороге стоял Армен в сопровождении трех соплеменников внушительных
габаритов. Взгляд выразительных глубоких глаз Армена остановился на
стакане с розовым пойлом, черт его знает зачем захваченным Степой в
прихожую, потом переместился на лицо незадачливого водителя. Взгляд этот
не оставлял никаких сомнений - господин генеральный директор бьш взбешен.
А потому улыбнулся весьма угодливо и заискивающе бывший сержант Голова
бывшему рядовому Назаряну, прежде чем начать свой невеселый рассказ.

II. АБСОЛЮТНО ЧАСТНОЕ ЛИЦО

За двадцать восемь лет службы в уголовном розыске Владимир Близаров
приобрел чрезвычайно стойкое, прочное, как гранитный утес, отвращение к
своей работе. Полковничьи погоны, полученные из рук ныне покойного Пуго
весной 91-го вместе со `штатским` орденом `Знак Почета`, означали верхний
предел карьеры и вполне сносную долгожданную пенсию. Тогда означали...
Теперь же о `заслуженном отдыхе` думалось с содроганием. Капиталов у
полковника не было, и пара миллионов денежного довольствия, выплачиваемых
демократическим государством с обидной нерегулярностью, составляли
единственный источник его существования. Впрочем, теперь его совсем не
торопили с уходом. Пять лет бесчисленных реорганизаций, возникновение и
роспуск различных отделов с красивыми названиями, топорная работа всех
этих ОМОНов, РУОПов, СОБРов, муниципалов показали ясно - сыск дело тонкое,
и батальоны молодцов в идиотском сером камуфляже, увешанных всевозможными
`спецсредствами`, не в состоянии подменить одного сыщика. Настоящего - с
опытом и головой.
Опыт у Елизарова был большой. Из того старого, знаменитого состава
МУРа, который в 60-70-х держал столицу чистой и спокойной, немного людей
осталось в управлении, а уж `на земле`, в деле, в оперативной работе - он
один, это точно. Материалы многих дел, в которых довелось ему участвовать,
украшали теперь стенды закрытого музея МВД, вошли в учебные пособия. В
73-м именно он взял банду, совершившую вооруженный налет на сберкассу на
Кутузовском, - беспрецедентный в те годы случай.
Сам вычислил и сам взял, так уж пришлось. И потребовалось ему для этого
всего двенадцать часов...
И с каждым годом все накапливалось и накапливалось в душе отвращение к
этой тяжелой, выматывающей и бесполезной, в сущности, игре. Очень многие
подонки, отсидевшие его стараниями и пять, и десять, и пятнадцать лет,
жили теперь припеваючи.
На свободе. Они имели то, о чем полковник не мог и мечтать, и даже сама
свобода их была многогранней и шире, чем его собственная. Страна
потихоньку становилась достоянием негодяев, и все, что он безусловно мог
поставить на свой счет - это шесть смертных приговоров, приведенных в
исполнение, поделам, которые он вел. Еще три были отменены Верховным
Судом. Что ж, его матч был близок к завершению, и результат сомнений не
вызывал - поражение...
В приступе иппохондрип Елизаров угрюмо смотрел на человека,
переступившего порог его кабинета.
Пять минут назад позвонил дежурный и доложил, что некий посетитель
хочет видеть следователя, занимающегося вчерашним убийством на Дмитровке.
У Елизарова как раз случилось свободных полчаса, и он решил принять
гражданина сам, тем более что Ямпольский с утра укатил на Кубинку - именно
там в одной из воинских частей полгода назад был похищен `Макаров`,
найденный возле трупа.
Вошедший поздоровался низким, слегка усталым голосом и сел на
предложенный полковником стул.
Опытный взгляд Елизарова в три секунды ощупал фигуру посетителя. Лет
тридцать пять - тридцать семь. Высокий, около ста восьмидесяти пяти.
Худощав, спортивен. Черты лица резкие, лоб высокий, небольшие залысины.
Летний светло-серый костюм стандартного покроя, солнечные очки в тонкой
оправе белого металла. Никаких бросающихся в глаза деталей... Елизаров
почти не удивился, когда визитер достал удостоверение из внутреннего
кармана пиджака и протянул полковнику.
Удостоверение было старым. Многострадальная контора, представителем
которой оказался гость, уже пару лет имела другое название после очередной
реорганизации. `Федеральная служба контрразведки Российской Федерации` -
прочел Елизаров. На фотографии владелец удостоверения был в форме и
казался существенно моложе, чем в действительности.
Полковник нарочито медленно перевел взгляд с фотографии на лицо своего
визави. Тот усмехнулся, снял очки и аккуратно положил их на стол.
- Чем могу быть полезен, капитан? - спросил Елизаров, возвращая
документ.
Последнее слово он произнес с полувопросительной интонацией.
Удостоверение подлежит замене с присвоением очередного звания, но в том
бардаке, что твориться сейчас в спецслужбах, это правило почти не
выполняется. Гость, однако, корректив в обращение не внес и поспешил
перейти к делу.
- Меня интересуют некоторые подробности по делу о вчерашнем убийстве на
Дмитровском шоссе, - произнес посетитель приятным низким баритоном.
- Контрразведка хочет забрать дело у нас? - спросил Елизаров с тайной
надеждой в голосе. Некогда мощный следственный аппарат Комитета,
необдуманно и варварски разогнанный четыре года назад, был возрожден лишь
недавно. Елизаров с огромной радостью спихнул бы чекистам это убийство -
сейчас на нем висело аж двенадцать дел и, если честно признаться, только
по четырем просматривалась более-менее надежная перспектива.
Но гость отрицательно покачал головой.
- Нет. Мой интерес, если так можно выразиться, носит частный характер.
Убитый был моим другом.
Близким другом.
- Вот как? Что ж, примите мои соболезнования.
Но я полагаю, Михаил Владимирович, что установленный порядок вам
известен. Без обращения вашего руководства к моему руководству и
соответствующих решений я не вправе...
Полковник говорил тусклым голосом чиновника, потерявшего к посетителю
всякий интерес.
- Разумеется, разумеется. - nерсb-ил гость. - Но это потребует
некоторого времени, а время сейчас дорого.
- Это верно, - согласился полковник. - Насчет времени вы правильно
заметили. И тем не менее я скажу - нет. Не имею права.
Он откинулся в кресле и сцепил пальцы рук на животе, всем своим видом
давая понять, что разговор окончен.
- Досадно, - процедил капитан и встал. - Я рассчитывал на разумное
сотрудничество.
Елизаров тоже поднялся и развел руками, постаравшись изобразить на лице
вежливое сожаление.
- И все же я хочу сделать вам небольшой подарок. - С этими словами
посетитель вытащил из кармана пиджака небольшую книжку в пестрой обложке и
протянул полковнику.
Елизаров книгу узнал. Такой же томик был обнаружен в папке, что нашли
рядом с трупом, и приобщен к материалам дела.
- Я не любитель бульварной литературы.
- Вы читали?
- Нет.
- Советую прочитать. И позволю себе предположить, что, прочитав, вы все
же захотите со мной поговорить.
Елизаров только плечами пожал. Он хотел было сказать, что у него в
сейфе штук десять папок с делами, которые он должен сегодня смотреть, и
что он не может позволить себе убивать время посредством второразрядного
криминального чтива в кошмарной обложке. Но к чему объяснять, что и так
очевидно?
Комитетчик ушел, и полковник постарался забыть об утреннем разговоре.
И все же какое-то неприятное беспокойство не покидало его весь день, а
день как раз выдался на редкость спокойный. Что-то не то было с этим
странным визитом, какая-то тревожная неопределенность поселилась в уютном
кабинете Елизарова. И поэтому вечером полковник вызвал к себе лейтенанта
Гущина - стажера, без году неделя работающего в его команде. Папаша
лейтенанта - отставной генералмайор госбезопасности Василий Гущин - был с
Елизаровым в теплых отношениях, да и услуга-то, собственно, требовалась -
так, пустячок.
- Вот что, сынок, - покровительственным тоном сказал полковник, как
только стажер появился в его кабинете. - Хочу твоего батю об одолжении
небольшом попросить.
- Так он же на даче, Владимир Владимирович! В Черноголовке.
- Знаю, знаю, поэтому через тебя и обращаюсь.
Поезжай-ка к нему утречком, а лучше - прямо сейчас. Дело такое. Был тут
у меня сегодня парень из федеральной контрразведки. Частным порядком.
Красавчик спортивный - этакий Бельмондо. Интересовался убийством на
Дмитровке.
- Вчерашним?
- Ну да. Как частное лицо интересовался, понимаешь? Что, почему - пока
непонятно. Можно сказать, заинтриговал. Вот попрошу Василия Федоровича
узнать по своим каналам, что это за парнишка. И кто за парнишкой,
понимаешь? Но только потихонечку - тоже частным порядком.
- Понял, Владимир Владимирович. Вы опишите мне его.
- Описать? - усмехнулся полковник. - Я лучше запишу.
Он черканул что-то на листке и протянул лейтенанту.
- Справа номер и серия удостоверения, слева - личный номер. Зовут
Михаил Владимирович Степанов, капитан. Удостоверение не ФСБ, а еще ФСК.
Числа длинные, но память еще, слава Богу, не подводила. Как дела-то у
отца?
- Ну какие на пенсии дела?
- На даче всегда дела. Сегодня четверг, жду тебя в понедельник с утра.
Действуй.
Полковник улыбнулся вслед Гущину - парень был ему симпатичен.
Не прошло и десяти минут после ухода лейтенанта, как позвонил
Ямпольский и сообщил, что задержится в области на пару дней. Связь была
плохая - сплошной треск, и причину Елизаров не понял. В вагоне метро,
когда ехал к себе, на Юго-Запад, полковник пожалел, что не захватил со
стола книжку в пестрой обложке - голова была тяжелой, хотелось развеяться.
Заглянул соседу через плечо - `Коммерсанть`, броский заголовок жирным
шрифтом: `Заказное убийство на Дмитровском шоссе - ошибка киллера?`
Отвернулся с отвращением. Забыть, забыть об этом деле к чертовой матери!
Хотя бы до понедельника...

* * *

...Наступил понедельник и принес две новости. Не плохие, не хорошие, а
еще непонятно какие. Лейтенант Гущин задание выполнил, доложил с сияющим
видом:
- Капитан Михаил Владимирович Степанов сотрудник подразделения генерала
Алферова.
Елизаров хмыкнул:
- А кто такой Алферов? И что за подразделение?
- Антитеррористический Центр. Образован примерно полгода назад.
Формально. На самом деле представляет собой структуру, когда-то входившую
в первое управление КГБ. Центр подготовки. Раньше имел учебные базы и
филиалы на Кубе, в Ливии, ГДР.
- Подготовки кого?
Гущин рассмеялся.
- Раньше они назывались `эксперты по проблемам
национально-освободительных движений`. Приставка `анти` - современная
деталь.
- Вот как. Серьезные, стало быть, люди... Полгода назад, говоришь? К
чему бы это? Ну ладно, наше дело - сторона, сторона. Спасибо, лейтенант,
спасибо. Свободен...
Вторую странную новость сообщил Ямпольский.
- След у ствола коротенький, Владимир Владимирович. Год назад прапор
торганул. Четыре штучки. Военная прокуратура занималась. Прапор пятерочку
получил, отбывает где-то под Тайшетом. Кто покупатель - он не показал. Я
полагаю, что действительно не знает. Один был покупатель, перекупщик
скорее всего.
Елизаров разочарованно вздохнул. По стволу искать - дело дохлое, не
прежние времена. За год нескольких хозяев мог сменить злополучный
`Макаров` - в ходу этот товар нынче.
- Объект там серьезный, товарищ полковник, - продолжал Ямпольский. -
Очень серьезный. Дальше комнаты переговоров и не пустили.
- И не спросил?
- Ну как же, спросил. Сказали - база ПВО. Только хреновина это. Легенда
прикрытия. Я же служил в ПВО двухгодичником. Ничего похожего. Внешняя
охрана - ребята из дивизии Дзержинского, и прапор, долбак этот, оттуда. Но
есть ребята и посерьезнее.
- Почему так решил?
- Чутье.
- А... Ну раз чутье...
- Да вы не смейтесь! Дальше интереснее будет.
Газету видели, `Коммерсанта`?
- Видел.
- Вот и они видели. Я, естественно, представился. Так и так, по
такому-то делу. На второй день, как газета вышла, подходит ко мне один
парень из охраны, тот, что в штатском, и говорит, что он убитого хорошо
знает.
- Вот как? Откуда?
- А оттуда, что работали они вместе. В филиале этой самой конторы.
Только тогда она в Москве располагалась.
- Когда работали?
- Давно. Семь лет назад.
Елизаров встал, молча прошелся по кабинету. Ямпольский с довольным
видом наблюдал за начальством.
- Тут, Витя, чекист один заходил в четверг, - сказал наконец Е-лизаров.
- Приватным образом.
Очень этим делом интересовался. От генерала Алферова.
Судя по негромкому протяжному свисту, который издал Ямпольский, он был
как-то осведомлен о деятельности упомянутого генерала.
- Понятно...
- Ничего еще не понятно! - резко оборвал Елизаров. - Но уже неприятно!
Не хватало нам еще путаницы с этими Джеймсами Бондами! Основная версия
остается прежней - хотели грохнуть кого-то из окружения Назаряна, а может
быть, и самого Назаряна, да перепутали. Я вот лично думаю, что ничего
больше за этим делом и нету. Но... Заряди-ка Гущина, пусть потрясет
издательство это - `Бригаду`.
Как, что, откуда капиталы, кто сверху, кто сбоку, ну сам знаешь!
- Практиканта? Да он же дров наломает...
- Вот и хорошо. Пусть ломает. Силы молодые, пообстругает их слегка -
глядишь, и выдернет какого-нибудь Буратину за... нос. А ты с ребятами
Назаряном займись. Слышал я-не один зуб крутой в городе на него вырос, не
один... Не читал еще?
Полковник показал Ямпольскому пеструю книжку.
- Да когда ж, Владимир...
- Ладно, ладно! Сам вот почитаю, расскажу тогда.
В вольном изложении.
Полковник рассмеялся, но действительно сунул книжку в портфель.
`Чем черт не шутит! - размышлял Елизаров. - Может, и прав этот частный
антитеррорист. Капитан Миша. Парниша... опасный`.

III. ВЫБОР ОРУЖИЯ

`Если к сорока годам ты еще жив и собираешься жить дальше, можешь быть
уверен - этот день скоро наступит. К кому-то он приходит раньше, к кому-то
позже, но разница, как правило, не слишком велика.
Даже не сомневайся - однажды утром ты проснешься и поймешь, что остался
один. А может быть, это случится пьяным вечером в кабаке, или днем в
автомобиле, или где-нибудь еще, неважно. Но ты почувствуешь - день пришел.
Многие пугаются, а некоторые настолько сильно, что до самого конца
остаются чрезвычайно общительными людьми. К навязчивости и развязности
следует относиться терпимо - за ними прячется испуг, симпатияное детское
чувство.
Но пугаться, право, не стоит. Одиночество не сделает твою жизнь хуже
или лучше, просто оно сделает ее другой, и некоторым вещам придется
научиться`.
Михаил Степанов выключил двигатель своей потрепанной `шестерки`, вышел
из машины и потянулся, разминая затекшую спину.
`Ладно, философские раздумья оставим для обратной дороги, - решил он,
вглядываясь в ряд темных, тихих домов. - Вряд ли Питон склонен обсуждать
подобные темы, да еще ночью`.
Здесь, в Кратово, он был последний раз года три назад. За это время
мирный привычный ландшафт дачного поселка претерпел существенные изменения
- правая сторона улицы была зверски разворочена строительной техникой, и
на месте старых дач красовались три причудливых сооружения новой русской
архитектуры. Два особняка изобиловали арками, башенками, эркерами и
портиками, третий же был лаконичен и строг, как провинциальная тюрьма.
Сходство с исправительным учреждением подчеркивали массивные кованые
решетки, установленные во всех окнах первого и второго этажей. Третий этаж
был еще недостроен.
Осторожно ступая по настилу из досок, светлых от подтеков цементного
раствора, Степанов обошел коттедж и углубился в старый запущенный сад, в
глубине которого тепло светились небольшие окошки аккуратного бревенчатого
домика.
С трудом продравшись сквозь густые колючие заросли малины и кустов
крыжовника, капитан поднялся на невысокое крыльцо и трижды постучал.
- Давай, давай! - донесся до Степанова грубый хриплый голос. - Заходи,
не стесняйся!
Единственная комната домика была завалена телогрейками, сапогами,
каким-то строительным инвентарем. За грубым дощатым столом с керосиновой
лампой посредине сидел огромный мужик с абсолютно лысой головой и
маленькими злобными глазками, остро посверкивающими из-под массивных
надбровных дуг. Он был в черной облегающей майке, выгодно подчеркивающей
рельеф слегка оплывших массивных мышц. На правом плече можно было заметить
искусную трехцветную татуировку - противного обличия змей душил в своих
кольцах статую Свободы.
- Ну и рожа у тебя. Питон! - заметил Степанов, присаживаясь к столу. -
С каждым годом все страшнее.
Детина ухмыльнулся миролюбиво.
- Не родись красивым, а родись... неглупым! - Он звучно похлопал себя
по тускло блестящему черепу.
- Извилину не повреди! - обеспокоенным тоном воскликнул капитан. -
Выпрямишь ненароком.
- Шутки все шутишь, Миша? Видал, какую хату строю?
- Видал. Острог какой-то.
- А... Заметил? Это - специально. Я, Миш, в тюрьме родился, в тюрьме и
помру. Только в джакузи с бутылкой `Мартини` и с дюжиной телок вокруг, а?
- Эстет... Сторожку сносить не будешь?
- Не... Здесь сейчас работяги живут. Отпустил вот на два дня погулять.
Молдаване. Хорошо пашут, добротно. И сад оставил. А соседи все повырубили.
Люди новые. Выпьешь?
- За рулем я.
- Оставайся, переночуешь. Посидим, поговорим, времена старые вспомним,
а?
- Некогда. По делу я.
- Все по делу да по делу. Ну, давай.
- Ствол нужен.
- Э... Ты за кого меня держишь-то, мил друг? Я ж теперь высоко. Почти
под облаками. Ко мне теперь только за советом ездят, за словом мудрым, а
ты - ствол! Я, Миш, нынче сам не воюю и пушками не торгую. Я только слежу,
чтоб дела по совести делались...
- Слушай, Питон! - перебил Степанов раздраженно. - Я могу тебе
напомнить, из какого дерьма я тебя пару раз вытас кивал. Да только вряд ли
ты это забыл. Это сейчас под облаками, а тогда...
- Добро не забываю, Миш. Но тогда - не сейчас, сам понимаешь...
- Ты, сволочь уголовная, - мягко сказал Степанов и с удовлетворением
отметил, что уголки губ собеседника опустились. Добродушная улыбка, столь
нелепая на лице Питона, наконец сменилась привычным холодным оскалом. - Я
не просто так на тебя время трачу.
- Твоя контора, Миш, это теперь - козий взбздох.
Никак не больше, - сказал Питон, отводя взгляд от лица капитана.
- Ненадолго.
- На этого рассчитываете, с крыльями? - Питон смешно взмахнул руками. -
И то - мужчина серьезный! На меня весьма похож. Только с шевелюрой.
Оба рассмеялись. Обстановка несколько разрядилась.
- Ладно, Миш, не кипятись. Я так, не подумавши, брякнул. Что нужно-то?
- Револьвер. И глушитель.
- Всего-то? Я думал, серьезное что. `Узи` хочешь?
- Я сказал - револьвер.
- Часок подождешь?
- Подожду.
Питон стянул телогрейку с ближайшего стула.
При этом движении Степанов подобрался, но оказалось, что на стуле лежит
всего-навсего сотовый телефон.
- Извини, Миш. Я выйду, поболтаю.
- Валяй.
Через пару минут Питон вернулся в дом, кивнул удовлетворенно.
- Привезут минут через сорок. Выберешь сам, по вкусу.
- Другое дело. А то...
- Не кипятись, не кипятись. Давай-ка все же по маленькой.
- Ну давай...
Ленивая болтовня скрасила ожидание. Был уже первый час ночи, когда к
сторожке подъехала машина. Кто-то постучал в низкое окно. Питон приподнял
цветастую грязную занавеску и выглянул наружу.
- Ну пойдем, посмотрим. - Он накинул телогрейку на могучие плечи и
вышел.
Возле белого `мерседеса-230` стояли два невысоких крепыша в темных
рубашках. При виде Питона один из них молча поднял крышку багажника и
вытащил серый пластиковый чемодан средних размеров.
- В дом неси, - скомандовал Питон и зябко поежился. Ночь действительно
выдалась прохладная.
Положив чемодан на стол. Питон открыл его и извлек несколько коробок и
пару тряпичных свертков.
- Выбирай, Миш!
Степанов открыл коробки. Что и говорить, выбор был недурен - Питон
марку не уронил. Две модели были немецкими - `Арминий` и `Корт-кобат`, две
американскими - `Смит-Вессон` 28 и 60 и одна испанская подделка под
компактный `Кольт Детектив Спешиел`. Все оружие было в прекрасном
состоянии, к каждому стволу имелось по два боекомплекта и глушитель.
Капитан хотел было остановиться на `Арминий`, но тут Питон развязал
сверток. На промасленной ткани лежал небольшой никелированный револьвер.
- Странно! - Степанов взял в руки изящное оружие. - Вроде бы наган?
- Наган, наган. Точно. Только необычный. Нравится?
- Пожалуй.
- Во! Рыбак - рыбака... Специзделие для НКВД.
Тула, 1937 год. Ствол короткий и рукоятка анатомическая. Чувствуешь,
как в руке сидит? Как влитой! А спуск попробуй. Попробуй, поробуй! Как
бархатный, чувствуешь? Ручная подгонка. Ювелирная, брат, игрушка! Большие
деньги сейчас дают.
- Я не дам.
- Да нет, это я так, к слову. Бери, коли понравился. Но если дела не
будет, верни, а? Музейная вещь!
- Посмотрим.
Степанов тщательно завернул оружие в тряпку. Во втором свертке нашлись
патроны и короткий самодельный глушитель. Положив все это добро в кейс,
капитан протянул Питону руку и попрощался.
- Счастливо, Миш, счастливо! Ты звони, если что.
Пойдем, провожу.
Когда габаритные огни `шестерки` исчезли за поворотом на перекрестке,
один из крепышей спросил:
- Что это за красавец?
Питон помолчал, сплюнул на песок, спросил сам:
- Армен меня боится?
- Ну! - утвердительно кивнул крепыш.
- А Сильвер боится?
- Ну! Тебя все боятся! - хохотнул крепыш.
- А вот его я сам боюсь... - задумчиво произнес Питон, но тут же
рассмеялся. - Шучу, шучу! Пойдем-ка хлопнем, что ли. Сыровато сегодня.

IV. КНИГА В ПЕСТРОЙ ОБЛОЖКЕ

Книгу Елизаров прочел. Он начал читать ее сразу после ужина, часов в
девять вечера. В полночь он тихонько перенес массивное кресло на кухню,
заварил крепчайший кофе и, неторопливо прихлебывая обжигающий горький
напиток, вновь углубился в хитросплетение сюжета. В семь утра на кухню
заглянула жена. Переведя изумл╗нный взгляд с погруженного в чтение
Елизарова на опустошенный кофейник из прозрачного огнеупорного стекла и
разгоняя ладонью густой табачный дым, она спросила тревожно:
- Володя, что случилось?
Полковник оторвал взгляд от предпоследней страницы, посмотрел на
испуганную супругу, потом в окно, за которым уже давным-давно было совсем
светло, и рассмеялся.
- Увлекся, Шур. Ничего страшного. Книжка интересная попалась.
- Ну ты даешь, сыщик! Целую ночь... Надо же!
Как в управление-то пойдешь? Глаза красные, как у кролика. Подумают,
запил Елизаров...
- А пожалуй, я сегодня и не пойду.
- Выходной, что ли? В четверг? Да ты не заболел...
- Эх, кабы выходной... Да нет, здоров, здоров, что ты. К Славке Гущину
съездить нужно.
Шура поджала губы, покачала головой.
- Этот твой Славка...
- Ну что Славка?
- Склизкий он мужик. Как и все в этом гадюшнике...
- Да брось! Он теперь клубнику выращивает. Парень его у меня работает -
нормальный парень.
- Зачем едешь-то?
- Об изящном и вечном поговорить. О литературе. - Елизаров похлопал по
пестрой обложке.
Шура взглянула на книжку. Прочла фамилию автора.
- Это тот, что на Дмитровке?
- Он самый.
- Сложное дело?
- У меня простых не бывает. Давно уже. А это большое дело, Шур. Может
быть, самое большое.
Елизаров закурил очередную сигарету, с неудовольствием отметив дрожь
пальцев. Бессонная ночь, литр кофе, пачка сигарет и возраст, возраст, чтоб
его...
Руки жены ласково легли на плечи.
- Может, уйдешь, полковник? Сколько ж можно... Боюсь я что-то.
Елизаров заглянул в родные глаза. Тревога в них, тревога. Постоянная,
не проходящая все три с лишним десятка лет, что они вместе.
- Ну ладно, ладно. Вот порезвлюсь напоследок - и все, пожалуй. Проживем
как-нибудь?
Шура молча обняла его. Объятие передало импульс страха сильнее любых
слов. Елизаров заболтал что-то веселенькое, успокаивал. Глупость, конечно,
- не девочка несмышленая перед ним, но как же иначе?
В девять полковник позвонил в отдел. Трубку взял Ямпольский.
- Вот что, Витя. Меня не будет сегодня... приболел слегка. Ничего
серьезного, завтра увидимся. Ты за старшего. Ну, действуй, майор, вечерком
тебе домой позвоню...
...Разглядывая ряды бутылок в витрине коммерческого ларька, Елизаров
испытывал гамлетовские сомнения - тридцать литров семьдесят шестого
бензина, только что залитые в бак его потертого `Москвича`, почти
полностью подорвали бюджет полковника, но дешевой водкой генерала, пусть и
отставного, угощать не будешь. После недолгих, но мучительных колебаний
Елизаров разорился на `Аlеksаndеr` - недорогой греческий коньяк
сомнительного качества, но в красивой упаковке. Привычно обложив (про
себя) последними словами нескольких политических деятелей национального
масштаба, полковник бережно положил покупку на заднее сиденье автомобиля и
отвалил от оазиса свободной торговли. Минут сорок пришлось поскучать в
пробке - на Щелковском шоссе ремонтировался мост через кольцо, и только к
часу дня светло-зеленый `сорок первый` подкатил к воротам одного из новых
особняков в Черноголовке.
Красивая калитка из металлических кованых кружев оказалась не заперта,
и полковник направился было к дому, но краем глаза успел заметить черную
тень, стремительно метнувшуюся к нему слева. Огромный доберман бесшумно,
словно призрак, появился перед Елизаровым и замер в напряженной позе в
двух шагах. Выражение умных злых глаз собаки, нервное подрагивание мощных
мышц под лоснящейся шкурой не оставляли сомнений - еще шаг - и незваный
гость будет атакован стремительно и беспощадно. На секунду полковник
пожалел, что не захватил оружия, - зверь казался чрезвычайно кровожадным.
Елизаров замер, боясь пошевелиться и не решаясь крикнуть.
- Ангел! Ко мне! - наконец раздался резкий голос, и полковник
облегченно перевел дыхание.
`Ангел` с некоторым сожалением взглянул на Елизарова, развернулся и
понесся к хозяину все так же беззвучно - ни рычания, ни лая.
- Ну и зверюга у тебя, товарищ генерал! - заметил Елизаров, пожимая
пухлую ладонь Гущина.
- Хорош, да? - довольно усмехнулся тот. - Из спецпитомника. Не собака -
оружие!
Ангел, словно уловив, что речь идет о нем, как бы улыбнулся,-приоткрыв
кошмарные желтые клыки.
Елизарова передернуло.
- Ну пойдем, пойдем. Что ж на улице стоять. - Генерал подхватил
Елизарова под локоток и повлек к коттеджу.
Последний раз полковник был в Черноголовке года три назад - тогда
только котлован начинали копать. Теперь же аккуратный домик, отделанный
`кремлевским` кирпичом, с неизбежными арками и эркерами, был готов и
выглядел вполне уютно. Елизаров почувствовал укол зависти - с Гущиным они
были одногодки и по службе всегда двигались почти ноздря в ноздрю, а вот
поди ж ты... Серебристосерый `вольво-740`, стоявший перед домом на
парковочной площадке, выложенной брусчаткой красноватого гранита,
окончательно подпортил настроение.
Полугектарный участок был разбит на манер английского парка -
геометрически правильные газончики, стриженые шарообразные кусты
барбариса, ровные дорожки, посыпанные весело поблескивающей гранитной
крошкой. Недалеко от дома Елизаров заприметил теннисный корт.
- Клубничку, стало быть, не выращиваешь? - спросил он.
- Какой из меня Мичурин! - рассмеялся Гущин. - Я одно только место
знаю, где вся эта ботва здорово растет, вплоть до ананасов. Рынок
называется. Здесь недалеко.
- Спортом увлекаешься? - Елизаров кивнул в сторону корта.
- Да, пришлось вот на старости лет у сетки поскакать. Как пацан,
ей-богу! Положение обязывает.
А воообще-то я больше в преферанс... Ну ты же знаешь.
Елизаров молча кивнул. Генерал был картежником заядлым, это точно.
Когда-то в гэбэшном санатории под Бердянском знаменитые чемпионаты сутками
шли, Гущин всегда среди фаворитов оказывался. `Тренировка аналитических
способностей на выносливость`, - так он оправдывал свою преданность игре.
Комната, в которую генерал провел своего гостя, отчасти напоминала
кабинет, отчасти тренажерный зал - дорогая офисная мебель и компьютер
мирно соседствовали с хитроумными штуковинами, явно предназначеными для
удаления излишков жира из организма.
- Да ты и впрямь в чемпионы собрался! - удивился Елизаров.
- Это девки потеют, модельки. Когда задерживаются. Фигуру соблюдают.
Елизаров тактично промолчал. Личная жизнь генерала интересовала его
мало, по крайней мере, в настоящий момент. Полковник развернул газету и
поставил на стол рядом с монитором греческую бутылку. Гущин мельком
взглянул на этикетку и усмехнулся.
- Это добро мы для б... оставим. Им все равно, что трескать, была бы
наклейка красивая. Ни черта в этих вещах не понимают. Не сердись, но мы
другим продуктом займемся.
Из небольшого полированного бара генерал извлек пузатую бутылку темного
стекла с черной с золотом этикеткой.
- `Мяукофф`, - показал он бутылку Елизарову. - Лучший коньяк Франции.
Пробовал когда-нибудь?
Елизаров отрицательно покачал головой. Из французских он знал только
`Наполеон`, да и вообще, по правде сказать, к коньяку был равнодушен.
Гущин вышел и через несколько минут вернулся с блюдом холодной
телятины, банкой оливок, фаршированных анчоусом, и парой лимонов. Разрезав
лимоны на половинки, он выжал их прямо на ломти мяса и вытряхнул на блюдо
оливки. Вытер пухлые красные руки и щедро плеснул густой темный напиток в
широкие низкие бокалы.
- Ну, за встречу, Володя! Молодец, что навестил.
Елизаров одним глотком осушил содержимое бокала, и дух у него
перехватило. За обманчиво мягким вкусом и тонким ароматом, слегка
напоминавшим запах изюма, скрывалась поистине зверская сила!
- Э-э-э! Ты поосторожней! - испуганно воскликнул Гущин. Сам он отпил
весьма скромный глоток. - Так с копыт слететь недолго! Давай, давай мясца
наверни. Да руками давай, без церемоний!
Елизаров покрутил головой, восстанавливая дыхание, вцепился зубами в
телятину. Кисленький лимон нь[й сок приятно кольнул небо. Гущин с улыбкой
наблюдал за приятелем.
- Ну что, отпустило? Давай еще разок, только тихонечко. За тебя. И

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Док. 134898
Опублик.: 20.12.01
Число обращений: 2