В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
СКАЗКА Назад
СКАЗКА

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Власова Елена
            СКАЗКА О...

ВАМПИРШЕ
ВЕЧНОЙ ДЕВЕ
ВЛЮБЛЕННОЙ КОРОЛЕВЕ
ВОИНЕ
ВОЛШЕБНОМ ЗЕРКАЛЕ
ВСТРЕЧЕ И ЧЕРНОМ КОЛЬЦЕ
ГРАНИ ЖИЗНИ И СМЕРТИ
ДВУХ ПОВЕЛИТЕЛЯХ
ДОЧЕРИ ВОЛШЕБНИКА
ДОЧЕРИ ХРАНИТЕЛЯ ВРЕМЕНИ
ЖЕНЕ ЛОРДА ТЬМЫ
ЖИВОМ МЕЧЕ
ЗВЕЗДНОМ ШУТЕ
ИНЫХ
КОРОЛЕ И ЗАВОЕВАТЕЛЕ
ЛЕДИ ТУМАНА
ЛЕДЯНОЙ КРАСАВИЦЕ
ЛЕДЯНЫХ ДЕВАХ
ЛЮБВИ И ДОРОГЕ
МЕНЕСТРЕЛЕ
МЕСТИ ПОВЕЛИТЕЛЯ ЗЛА
МУЖЧИНЕ И ЖЕНЩИНЕ
НАРУШЕННОЙ КЛЯТВЕ
ПОЛКОВОДЦЕ И ЕГО ЖЕНЕ
ПРИНЦЕ И ГЕРЦОГЕ
ПРОКЛЯТОМ НАРОДЕ
ПРОКЛЯТОМ ОСТРОВЕ
ПТИЦЕ
СВЕТЕ, ТЬМЕ И ТЕНИ
СЕРДЦЕ КОРОЛЕВЫ
СОВЕТЕ ОГНЯ И СИНЕЙ ЗВЕЗДЕ
СОЗДАНИИ МЕЧА
СОЛНЦЕ И КРОВАВОЙ ДОРОГЕ
СУДЕ ЛЮБВИ
СЧАСТЛИВЫХ СУПРУГАХ
УХОДЕ В МИР ЛЮДЕЙ
ЦВЕТКЕ СОЭЛЬ
ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЖЕРТВЕ
ЧЕСТИ

Елена ВЛАСОВА

СКАЗКА О ПРОКЛЯТОМ НАРОДЕ


От края Миров до края Миров течет Великая Река Времени. Все смывает
она на пути своем: боль и гнев, подвиги и грехи, народы и песни. Все
смывает она и уносит в океан Вечности. Только есть в Мире раны, которые не
излечат даже воды этой реки. И проклятия с тех, кто смог сотворить такое,
тоже не смоют эти воды. Незримо тонка грань меж добром и злом, а может, и
нет ее вовсе, но есть законы, которые стоят над добром и злом, и
преступать их не дано никому.
Он был самым ободранным, нищим, грязным и худым мальчишкой в этом
славном и богатом городе. Он пытался красть, чтобы быть сытым - его ловили
и нещадно били, он пытался искать честную работу, но никто не соглашался
нанять его даже за миску с похлебкой, он просил милостыню, но милосердие
человеческое было не для него. Вечно голодный, грязный, битый и вонючий,
он находил себе ночное пристанище под городскими мостами, а еду - на
городской свалке. Казалось, его знали все, и все питали к нему
необъяснимое отвращение, и даже совсем не злым людям доставляло
удовольствие как-нибудь задеть или унизить его. Впрочем, когда над ним
издевались, то, натешившись вволю, часто швыряли в грязь мелкие монеты и с
удовольствием глядели, как он, затравленно озираясь, вылавливает их
оттуда. И что же удивляться, что при такой жизни мальчишка ненавидел
людей, ненавидел и мечтал о мести. Ночью он забивался в какую-нибудь дыру,
чтобы не нашла городская стража и, пытаясь так завернуться в свое тряпье,
чтобы хоть немного согреться, грезил о том, как придет день его торжества,
день, когда он рассчитается со всеми своими обидчиками - со всем Миром.
Шло время, он рос, но был так худ, что невозможно было определить его
возраст. Да и жизнь его не менялась, все было по-прежнему. Но однажды
случилось так, что в город пришел караван работорговцев с дальнего Запада.
И когда за попытку бежать наказывали на городской площади восьмерых рабов,
он увидел существо еще более жалкое и несчастное, чем он сам. Это была
девочка, одна из тех, кто хотел бежать. Тихонечко всхлипывая, перенесла
она удары плетьми, но когда раскаленное железо коснулось ее спины,
отчаянный крик взметнулся над площадью, и девочка, вырвавшись из рук
палачей, бросилась в толпу. Мальчик стоял на отшибе; никто не хотел
портить себе развлечение, находясь рядом с таким, как он. Мальчик стоял, и
душу его переполняла радость, ведь он был по одну сторону жизни, а они все
по другую, и когда они мучили друг друга, ему было хорошо - так же как им,
когда они издевались над ним. Пускай, так им и надо, меньше будет работы,
когда придет его час. Но все эти мысли исчезли в тот миг, когда девчонка,
бросившись в толпу, вдруг рванулась к нему, и он увидел совсем рядом ее
полные боли и ужаса глаза. И когда она, не помня себя от страха, вцепилась
в него изо всех сил, он не отшвырнул ее в сторону, а рванул за собой,
куда-то вглубь лабиринта нищих кварталов, которые знал, как свои пять
пальцев, и где поймать их не было никакой возможности.


Он не знал, что все это видели двое, стоявшие на высокой башне
прекрасного дворца.
- Что это? - спросил один из них, молодой воин в темном дорожном
плаще.
- Не пойму, - ответил ему старик в роскошном одеянии из тонкой
серебряно-синей шерсти.
- Но ведь это один из Проклятых.
- Да, он только один у нас в городе.
- Нет. Она тоже...
- Невероятно.
- Пусть в них кровь одного народа, но ведь Проклятие сильнее крови...
- Но ведь это случилось, ведь он не оттолкнул ее... Может быть,
пришла пора?
- Во всяком случае, уладь это дело. Пусть их не ищут. Конечно, мы не
можем им помогать, но ведь это не помощь...
- Это не помощь. Проклятые все равно идут по своему пути, и не нам
облегчать его. Но посмотрим...


Он почти донес девочку до своего убежища: грязного подвала рухнувшего
при пожаре дома (или, скорее, хибары) на самой окраине города. Отстраивать
хижину не стали, жители ее исчезли, а он обзавелся тем, что считал своим
домом. Девочку он уложил на кучу тряпья (она потеряла сознание от слабости
и боли). Потом сходил за водой, благо река была недалеко, осторожно напоил
ее, смочил лицо. Да, смотреть на это создание было страшно даже ему, а он
думал, что привык ко всему. Но так незнакомо странно сжималось его сердце,
когда он думал о том, что ей пришлось перенести. Волосы свалялись, кожа,
покрытая язвами, шрамами и рубцами, обтягивала кости. Плетьми ее били не
жалея, и страшной была рана на спине, оставленная раскаленным железом...
Она долго болела, металась в горячке, кричала, но он понимал только:
`Не бейте меня, не бейте меня!` И все это время он приносил ей поесть,
поил водой из реки, обтирал мокрыми тряпками горячее тельце. Он не раз
досадовал на нее за то, что не мог ее бросить, но не бросал. Ему
приходилось сносить много больше обид и ударов, ведь надо было кормить и
ее. Но вот однажды, когда он вернулся, девочка полусидела на своем ложе и
пристально смотрела на него. Ох, сколько горькой печали было в ее темных
глазах. Он, застыв, смотрел на нее, она тоже не говорила ни слова. Так они
молчали долго-долго.
- Вот, я принес поесть.
- Спасибо тебе.
- Хочешь пить?
- Скажи, почему ты помог мне, ведь ты же такой же Проклятый, как и я.
- Проклятый?
- Ну да, мы все, весь наш народ. Мы Проклятые. - Не по-детски
серьезным был ее голосок.
- Я не знал этого.
- Я тоже не знала, и не должна была знать, а потом... Но почему ты
помог мне?
Он угрюмо насупился и, отведя глаза, ответил:
- Тебе было хуже, чем мне...
Это был и ответ, и не ответ, но она устало опустилась на тряпки и
заснула. `Она такая слабенькая и маленькая, а эти люди мучили ее. Ничего,
теперь для того, чтобы замучить ее, им придется убить меня.`
Девочка стала поправляться, и они все чаще и чаще бывали вместе. Она
рассказывала ему о Мире, она много знала.
- Раньше я жила совсем не так, и не знала, что Проклятая. Меня даже
любили. Но потом пришлось заплатить за все...
Она учила его читать и писать, рассказывала легенды и историю Мира,
пела песни.
Но всегда глаза ее были полны печали, и так ничего и не сказала она
ему о `Проклятых`. А он, бродя по городу в поисках добычи, все время
помнил о ней, и каждый раз приносил ей какой-нибудь подарок, пусть
раковину, цветок, камешек, но приносил обязательно, он знал, что она ждет
его. И она в самом деле все время его ждала. Так и жили они только вдвоем
против всего остального Мира. Но что-то изменилось. Не было уже ненависти,
застилающей глаза кровавым туманом - нет, конечно, со всеми следует
рассчитаться, но это как-нибудь потом, а пока надо, чтобы ей было хорошо.
Так думал он и улыбался, а о том, что думала она, не знал никто, печаль ее
глаз скрывала ее мысли. И только однажды, когда вечером сидели они у
костра, она вдруг как-то иначе взглянув на него, тихо прошептала: `Уже
скоро`. А потом долго плакала, уткнувшись ему в плечо. Он не понимал ее
слез, но успокаивал, гладил, говорил что-то глупое и ласковое, а сердце
так и рвалось на куски от этих ее слез. Ведь их было только двое в целом
Мире - против целого Мира.
И вот однажды, ярким солнечным днем на город обрушилась тишина...
Смолкли стражники и собаки, торговки и фонтаны, не слышно стало шума
деревьев. И под эту тишину, как под звуки фанфар, вошел в Северные ворота
величественный караван. Но почему-то никто не любовался на прекрасных
коней, на их всадников в драгоценных одеждах, на старца с белоснежной
бородой, ехавшего в носилках и высокомерно-презрительно глядевшего вокруг.
Обычно такое зрелище собрало бы толпу зевак и стражникам пришлось бы
расчищать путникам дорогу. Но сейчас все спешили разойтись, не встречаться
с пришельцами взглядом. А караван миновал центр города и направился к
нищим окраинам. И через несколько часов в шатре, что поставили всадники на
берегу реки, беседовал старец с мальчишкой, которого почти силой доставили
сюда. Но старец не издевался над ним, наоборот, глаза его смотрели ласково
и сочувственно. Он сам подложил оборвышу под спину подушки златотканой
парчи, сам принес мясо, вино, сладости. И теперь сидел и глядел, как
мальчик жадно ест, испуганно и восхищенно озираясь.
- Не бойся, Мальчик, здесь тебе ничего не грозит.
- Зачем я здесь? Господину угодно позабавиться?
- Нет. Мне нужно поговорить с тобой. Но сначала слушай. Ты скоро
станешь взрослым. Ты, конечно, не знаешь сколько тебе лет, но это знаю я.
- Кто ты?
- Я один из старших нашего народа. И ты тоже один из народа...
- Проклятых, - тихо сказал Мальчик.
Старец нахмурился. - Не говори о том, чего не знаешь. Проклятыми нас
прозвали эти земляные черви, - он кивнул куда-то в сторону, - а на самом
деле мы мудры, несметно богаты, бессмертны. И ты один из нас.
- Но почему...
- Не перебивай. Ты еще не стал взрослым. Когда станешь - получишь
все, что пожелаешь, и сможешь отомстить, а потом будет, как захочешь. И
забудешь свою юность, как кошмарный сон. Ну как, хочешь этого? - голос был
медово-вкрадчив.
Мальчик судорожно кивнул.
- Но для этого тебе надо выполнить два условия.
- Да!
- Первое - передать свое проклятье своим детям. И второе - продать
свою могилу.
- Что?
- Продать свою могилу.
- Кому?
Старик рассмеялся.
- Он придет к тебе, как только ты произнесешь слова проклятья.
- Проклятья?
- Ну да, ты же должен передать свое проклятие.
- Кому?
- Какой же ты непонятливый! Своим детям, я уже говорил...
- Я должен буду проклясть своих детей?
- А тебе не все равно? Тебя прокляли твои родители, ты передашь
проклятие своим детям, они - своим. Так было и будет. Ты же не хочешь жить
по-прежнему?
Мальчик содрогнулся.
- Нет.
- А кроме того, ты получишь свое настоящее имя.
- Да-а, - задумчиво произнес мальчик.
- Я не тороплю тебя, приходи сюда завтра, когда решишь. А теперь
ступай.
- Сейчас, - и мальчик принялся собирать в вышитую салфетку самые
вкусные кусочки.
- Ты не наелся?
- Это не мне. Я хочу порадовать одного человека. - Он весело поглядел
на старика. - Ведь должны же мы отпраздновать нашу новую жизнь.
- Вашу? - Брови старика нахмурились.
- Ну да. Не думает же господин, что я брошу ее.
- Кого ее?
- Ну-у, свою девочку. Она такая же бедная, как я, у нее тоже ничего
нет. Мы всегда вместе, ведь ей еще хуже... - он завязал салфетку.
- Стой, - голос старика звучал теперь по-иному. - Ты что, хочешь
разделить свое счастье с тем, кто еще проклят?
- Она очень хорошая. Я никому не позволю обидеть ее. И если я буду
богат, то у нее будет все самое лучшее, и она перестанет бояться... - в
глазах мальчика была мечта, но старик вдруг громко и зло расхохотался.
- Ну нет, мой милый. Это все тебе одному. Ты своим счастьем ни с кем
не будешь делиться. Просто не сможешь. Запомни это. Даже если она будет
умирать от голода, ты не подашь ей корку хлеба. Понял? Они сейчас все
против тебя, бьют, гонят, издеваются. И когда ты сможешь все изменить, ты
изменишь все только для себя, ни для кого больше. Так что забудь о своей
подружке. Забудь навсегда.
Он еще не кончил говорить, а мальчик уже мчался по узким улочкам,
прижимал к груди узелок с фруктами и сластями. Вот и их конура. Он нырнул
вниз. Она сидела на травяном тюфяке и ждала его. И он улыбнулся. И
раскладывая добычу на плоском камне, что служил им столом, стал
рассказывать о своей встрече.
- Он дурак, как это я могу бросить тебя? Просто нам обоим будет
хорошо. А дети и могила - это чушь какая-то...
- Нет, - ее голос звучал как-то странно, и он поднял голову и увидел,
что она плачет.
- Нет, это не чушь. Я не говорила, я очень боялась, что ты бросишь
меня. Понимаешь, мы так живем, потому что наши родители нас прокляли. Это
проклятие передается и передается, потому что никто не хочет брать его на
себя, понимаешь? А мои родители, хотя и прокляли мен - ну, не меня, а
своих детей, а получалось, что меня - они меня любили. И сначала я жила
неплохо, как служанка в своем доме. А потом старшие узнали и мне стало
хуже, чем всем... чтобы все сравнять.
- Но почему...
- Это так получилось давно. Мне рассказала мама. Они тогда жили еще
на своей земле. Понимаешь, сейчас у нашего народа нет родной земли, а
тогда была. И вот что-то случилось, и они все... Ну, они говорят, что
прошел кровавый дождь по нашей земле. И пришли Хранители. А они их убили.
Это Враг затмил им разум, но потом, когда они проснулись и увидели, что
сделали они... - она всхлипнула и, вытерев слезы, холодными пальцами взяла
его за руку.
- Вообще, когда они увидели, что сделали в безумии со своей землей,
они испугались. Они ведь все убили... И это стало их Проклятием. Но они не
захотели его искупать, понимаешь. Тогда еще можно было что-то сделать. А
Враг ждал их решения, и когда понял, что они согласятся на все, предложил
передать Проклятие своим детям и продать свои могилы. И они согласились
вот так уйти от расплаты. И наш народ ушел с проклятой и проданной, но
своей родной земли, и стал бессмертным скитальцем. Старшие - они все это
помнят...
- А-а... У всякого человека должны быть родители, дети и могила в
своей земле?
- Вот-вот. У нас нет родителей, они прокляли нас, наших детей мы
проклянем сами, а могилу свою в родной земле продадим врагу. И будем
мудры, богаты и бессмертны.
- И если у меня будет сын, он будет жить так же, как я?
- Да, а ты будешь счастлив, и плевать тебе будет на него. А если не
плевать, то узнают Старшие и опять сделают все как надо. Никому не хочется
платить за всех.
- Но почему он сказал, что я не смогу ничего сделать для тебя?
- Ты перестанешь быть человеком. `Родители, дети и могила в своей
земле`. У тебя не будет ничего человеческого, и ты перестанешь быть
человеком.
- А ты? Ты тоже потом?..
Она уткнулась в его худое плечо и заплакала, горько, по-детски...
- Я боюсь одна отказываться, я не выдержу всего одна, понимаешь.
- А я?
- Что ты?
- Ну, я могу ведь тоже отказаться.
Она подняла залитое слезами лицо.
- Нет, ведь тогда это будет ужасно, ты так будешь мучиться...
- А ты...
- Ты просто ничего не знаешь, а я знаю...
- Пусть я не знаю, но я тебя не оставлю. Им не оставлю. Знаешь,
вместе легче быть даже проклятыми... И перестань реветь, нос распухнет.


И на следующий день он сказал Старшему Проклятого Народа:
- Нет.
И ужас застыл в глазах Старика.


А Двое, взявшись за руки, в тот же день вышли из Города. Неся на
плечах тяжесть Проклятья, они отправились искать свою землю. Ту, залитую
кровью, оскверненную, преданную и покинутую их предками. Ведь только там
они могли помочь и себе, и своему народу. Тяжел и страшен был их путь.
Никто не протянул им руку помощи, ни одна дверь не открылась им навстречу,
никто не встал на их защиту, никто не поделился хлебом. Их гнали,
проклинали, ненавидели, а они все шли и шли. Горы, леса, пустыни, моря,
стены, все прошли они, и мрак сгустился над их головами. И не оставалось
уже сил и надежды, и был только тот, кто шел рядом, его тепло и свет. И
светлая полоска зари на восходе солнца. И они уже знали, что идут тем
путем, каким бежали от ужаса своих дел их предки. И на этой дороге поднял
он Меч, а она Цветок, что обвивал клинок Меча и не завял с тех пор, как
был брошен здесь недостойной рукой...


И вот их путь был окончен, Двое вернулись домой. И, держась за руки,
с ужасом и болью смотрели вокруг. Ибо тысячи лет лежала неизменно
израненная, залитая кровью земля, укрытая вечным и черным мраком. И кровь
не высохла, и раны не исцелились за все прошедшие века...
- Вот мы, - тихо сказал Он, сжимая Меч. - Мы пришли, мы не продали
своих могил. Прими нас...
Молчала окровавленная Земля, молчало черное небо.
- Вот мы и вернулись, - всхлипнула она. - Но даже эхо не ответило ей.
- Мы проклятые, но мы вернулись домой. Прости нас.
И вдруг разом, совсем обессилев, она выронила из рук цветок и упала
на землю. А он не успел подхватить ее, опустился на колени и изо всех сил
старался отыскать следы жизни в ее измученном теле. И слезы текли по его
лицу, и не видел он, как над их землей, очищая и даря покой, возвращая
жизнь Ее жизнью и Его слезами, зажигались в небе вечные светлые звезды.

Елена ВЛАСОВА

СКАЗКА О СВЕТЕ, ТЬМЕ И ТЕНИ


Тень Света - Тьма, Тень Тьмы - Свет.
Не признают этого живущие в Свете, их Враг - Тьма.
Не признают этого живущие в Тьме, их Враг - Свет.
И только те, кто живет на узкой полосе Тени, разделившей миры Света и
Тьмы, не считают их Врагами и не забывают про их единство.
Ведь только они знают настоящего Врага.
И хранят от него и Свет, и Тьму...


`Всесильная Тьма, будь милосердна!` - шептали губы человека в Черных
одеждах, стоящего у окна и неотрывно смотрящего на Восток. Там сгущалась
первая волна вечерних сумерек.
`Всесильная Тьма, будь милосердна к нему и ко мне, отпусти его в эту
ночь...`
Тяжелый стон донесся с кровати, стоящей в глубине зала так, чтобы
лучи солнца не беспокоили лежавшего на ней. Тот, кто стоял у окна,
бросился к нему. А лежавший вновь пытался встать, и кровь его заливала
постель. И руки Темного Рыцаря снова удерживали его, не давая погаснуть
искорке жизни. Бессмертные не могут умереть от простых ран, они могут лишь
умирать и умирать, бесконечно возвращаясь в мир, и нет пытки страшней, чем
эта.
Наступившая ночь была решающей для лежащего - Лорда Мрака. Либо он
будет вечно мучиться между жизнью и смертью, либо у него появится надежда
пусть на мучительную, но все же жизнь.
Рыцарь понимал, что его молитва о покое вряд ли будет услышана. Не
обрести покоя его другу. Уже почти год он искал возможность помочь своему
Лорду, и если бы была возможность обменять его жизнь на свою, он бы не
раздумывал. Но не было такой возможности. Подарить Жизнь или Смерть может
лишь Женщина, а Лорд, как и все его рыцари, был одинок. И сейчас он
расплачивался за это. Почти год отчаянных поисков, бредовых надежд,
неверие в то, что эта ночь наступит... Все это было напрасно. И
бессмертие, подаренное Темному Лорду его народом за все то добро, что
сделал он для них, сейчас сыграло с ним злую шутку. Вечность была у него
впереди, вечность пытки смертью.
Если не успеть, если ничего не изменить...
Рыцарь заставил умирающего сделать несколько глотков из кубка, и
когда тот затих, снова подошел к окну.
У него оставался последний шанс, странный и непонятный, он так и не
смог до конца разобраться в этой записи древних. Но иного все равно не
было, и он решил рискнуть.


Вершина башни. Город далеко внизу. На западе догорает заря, на
востоке зажигаются первые звезды...
Клинок обнажен...
Слова сказаны...
Дорога призрачным светом легла под ноги.
И надо было идти... не оглядываться назад и верить в Дорогу. И Темный
Рыцарь шел по Звездному пути, потому что теперь только этот путь мог
привести его к жизни для друга.
Он шел мимо звезд и сквозь них, он шел, потеряв счет времени, забыв
об усталости, все вперед и вперед, в вечной ночи, туда, куда лежала его
Дорога. И только сердце его билось все тише, и медленнее текла кровь,
обращаясь в Вечный Лед, пронизанный Светом Звезды. И он понимал, что еще
немного, и он вернется в эту первооснову творения - если не успеет дойти.
Но сожаления уже не было...
Его сшиб с Дороги сильный удар, и Рыцарь, придя в себя от удара и
почувствовав живую боль во всем теле, вдруг осознал, что лежит в густой
мягкой траве. Вечерело. Вечер был теплым и пахло землей, травами, лесом...
сладко, пьяняще пахло Жизнью. Он пошевелился, приподнялся, и даже боль
показалась ему подарком.
- Очнулся, - услышал он спокойный негромкий голос, - тогда выпей вот
это.
Говоривший налил в чашку из котелка над маленьким костром какую-то
жидкость, подошел к Рыцарю, опустился рядом с ним на колени. Затем обнял
одной рукой, чтобы приподнять, а другой поднес к его губам чашку с горячим
напитком. Почти несознательно Рыцарь сделал несколько глотков... И словно
огненная волна прошла по телу и ушла в теплую землю, унося боль и
усталость. И тут же рука державшего отпустила его.
Рыцарь сел и огляделся.
Большая поляна, лес, костер, человек, который сейчас подкладывал туда
сухие ветки и задумчиво смотрел в огонь. Странный это был человек. Он был
молод - не старше самого Рыцаря, но совершенно седой, и лицо его было
спокойно тем спокойствием, которое Рыцарь умел узнавать, спокойствием
принятого решения, пусть этим решением была Смерть. И одет он был тоже
странно - его плащ с откинутым сейчас капюшоном словно растворял его
фигуру в сумерках. Движения человека не беспокоили ни траву, ни огонь, ни
лес, ни даже воздух, и Рыцарь вдруг представил, как тот, надев капюшон и
словно растворившись, становится невидимой стремительной Смертью. Но
сейчас капюшон был откинут. Из оружия у человека был только лук со
стрелами и короткий меч.
Рыцарь не знал таких людей, и сейчас был в недоумении - куда же
привела его Звездная Дорога.
- Где я? - против его воли в голосе была доля растерянности.
- Я сбил тебя с Дороги почти над Границей, еще пару шагов, и мне
пришлось бы доставать Чистую Стрелу.
- Ты сбил меня с Дороги... - Рыцарь вскочил и рука его сама легла на
меч.
- А что мне оставалось делать? Я же говорю, еще несколько шагов и ты
перешел бы Границу, и мне пришлось бы убить тебя.
- Почему?
- Потому что я Страж, или Пограничник - это как тебе больше нравится.
- Но ведь Дорога вела меня туда... как ты посмел?
- Да вот посмел... - невесело усмехнулся Пограничник.
- Кто ты такой, чтобы нарушать волю Звезды, проложившей мне эту
Дорогу?!
- Я Страж Границы. - Уже более жестко ответил человек. - А что
касается Дороги, то проложила ее не Звезда, а твое желание что-то сделать.
И если эта Дорога вела тебя через Границу, то это было глупое желание, -
он снова усмехнулся и добавил: - Хотя не спорю, сила его была велика, хотя
и достойна лучшего применения...
Перед Рыцарем на миг встало измученное лицо Лорда Тьмы, его кровь,
неостановимо сочащаяся из страшных ран...
- Да как ты смеешь так говорить, ничего не зная...
- Так же как ты смел идти, не зная, куда идешь.
- Ты ответишь за это!
Рыцарь сжал рукоять меча, так что побелели пальцы.
- Угомонись, Дитя Тьмы. Я не хочу тебя убивать...
Рука непроизвольно рванула клинок из ножен. Так с ним не смел
разговаривать никто.
- Возьми свой меч и отвечай за свои слова, если ты не трус.
- Я же сказал, что не хочу тебя убивать.
- А ты уверен, что сделаешь это?
- Да. Ты, видимо, совсем издалека. Как во Тьме, так и в Свете знают,
что Пограничники обнажают оружие только чтобы убивать... Так что спрячь
меч, Пограничье не место для Смерти кого-либо, кроме нас.
Он говорил это спокойно и даже как-то грустно, и Рыцарь почему-то
опустил клинок.
- Как Свет, так и Тьма, - повторил он. - Куда же я попал?
- В Тень...
- Что?!
- А-а, об этом ты что-то слышал.
- Ужас Тени! Это вы и есть?
Пограничник засмеялся тихо, почти беззвучно и не очень радостно.
- Да нет, не бойся... Ужас Тени по ту сторону Границы, как раз там,
куда ты шел. А мы всего лишь те, кто смотрит ему в лицо, пока светит
Звезда. И Она это знает. А твоя дорога легла так, как легла бы в Древние
времена - ты, наверно, прочел Слова Древних?
Темный Рыцарь молча кивнул.
Но тут он вспомнил:
- Но ведь я опоздаю, уже опоздал...
- Куда?
- Я должен был принести исцеление моему Лорду, и Дорога вела меня к
нему, а ты...
- Да как ты не понимаешь, что нельзя переходить Границу, ни за что
нельзя. И умирать здесь тебе тоже нельзя. Иначе твоя душа уйдет туда, - и
он снова показал рукой на Север. - И чтобы не допустить этого, я убью твою
душу.
Повисло тягостное молчание, а потом Пограничник, видно, решив что-то,
резко поднялся.
- Ты назвал меня трусом, ты не веришь, что я говорю правду? Скоро
настанет ночь. Хочешь посмотреть, куда ты собирался идти?
Рыцарь кивнул как-то непроизвольно.
- Тогда пошли, пока совсем не стемнело.


Башня, сложенная из огромных, плотно пригнанных друг к другу, темных,
словно обгоревших камней, стояла в центре круга. Внутри она была пуста, и
только винтовая лестница, обегающая ее по стене, вела на верхнюю площадку.
Открылся и закрылся люк.
И вот они стоят на самом верху, на круглом гладком пятачке.
- Смотри...
И Темный Рыцарь увидел Границу. Серая пепельная полоса словно делила
весь мир пополам. И на этой стороне был лес, башня, они, а на той... он не
понял...
- Это Черные Маки, они растут на той земле... Когда-то там была наша
Земля. Но теперь приготовься. Это бой, только внутри себя, собери все силы
и не сдавайся...
Темнело, но Тьма не приносила покоя... А на той стороне мертво
колыхались под мертвым ветром Черным Маки. И было тихо, абсолютно тихо. Но
Темный Рыцарь не чувствовал страха... до того мгновения, когда вдруг
почувствовал, что цепкий взгляд с той стороны словно нащупал его, легким
ветерком коснулся волос, лица, проник в душу... Легко-легко, не причиняя
боли. А потом стал расти и усиливаться. И уже казалось, что что-то там ни
Севере, за пепельной полосой ждет его, ждет ненасытно. И ветер, который не
был ветром, рвал его душу, стремясь высосать ее, разодрать на части и
унести туда... туда. И Ужас звал, и не было сил противиться этому. Он не
знал, что так бывает, и чувствовал, что теряет себя, ненавидел своего
врага и противостоял ему, собирая все силы. Но и ненависть, и силы его -
все уносил этот ветер, который не был ветром, уносил туда, в пасть
Чудовищу. И Рыцарь рванул из ножен меч, готовый вонзить его в свое сердце,
чтобы не отдать свою жизнь, силу, душу тому, чему он не мог противиться.
Но в этот миг чьи-то руки обняли его за плечи, сжав до боли, и порвалась
эта жуткая связь. Вдвоем с Пограничником стояли они на Башне Испытания и
смотрели в лицо Ужасу. И ветер, который не был ветром, бессильно выл,
выпустив добычу.
И пришло утро.
- Я понял, прости, - тихо сказал Рыцарь Стражу Границы, когда они
вновь лежали в теплой живой траве.
- И ты прости. Я не должен был так поступать.
- Как?
- Во-первых, тащить тебя на башню. - Он замолчал.
- А во-вторых?..
- Во-вторых... Во-вторых, это сложнее. Ты пришел почти из Сердца
Тьмы. Здесь Тень. Но сюда приходит и Свет.
Там, на Башне, я разделил с тобой свою жизнь, и не знаю, как теперь
ты сможешь жить во Тьме. В жизни Стражей Границы слишком много и Тьмы, и
Света. Как и в тебе теперь...
- Не понимаю. Но я понял другое. Против этого, - он кивнул в сторону
Севера, - одинаково стоят как Свет, так и Тьма.
- Да, Тому безразлично, что есть...
- И если бы я мог спасти своего Лорда, я мог бы объяснить, где
настоящий Враг.
- Вряд ли. А что касается твоего Лорда, то его можно спасти.
- Как? Ведь прошло столько времени.
- Ты все время забываешь, что это Тень. Здесь не Время, а Тень его.
Пойдем к Границе.
И они подошли к полосе пепла. Двое - один в черном, другой в
пепельно-сером плащах. Но оба они были седыми. Ведь оба они видели лик
Врага.
И тот, кто был в Сером, прошел по пеплу Границы и, нагнувшись, вырвал
с корнем один из Черных Маков, которые тянулись навстречу, словно
чувствовали его. Потом он вернулся обратно. Но на последних его шагах по
пеплу увидел Темный Рыцарь лицо Стража Границы. И было в нем больше боли,
чем в лице его Лорда, умиравшего от ран.
А неприметный значок на груди сиял и в свете дня Звездой, единый, с
удлиненным лучом-клинком.
- Ну вот, - тихо сказал Пограничник, подошел к Рыцарю и протянул ему
цветок. Черные узкие лепестки его напоминали скорее лилию, чем мак,
стекающие в чашечку прожилки были кровью, а корень, когда Пограничник
стряхнул с него землю, оказался похож на белоснежного осьминога с жадными
шевелящимися щупальцами.
- Прекрасный цветок, правда?
Рыцарь кивнул, стараясь не смотреть на клубень.
- Весь наш Мир в этом Цветке. Лепестки его сосут жизнь из всего
живого, поэтому рядом с ними ничего не растет. А клубень - великое
лекарство, возвращающее жизнь. Но цветок черен и прекрасен, а клубень
светел и страшен. Что лучше?..
Он оторвал цветок и бросил. Протянул Рыцарю клубень.
- Это и есть лекарство. Тут столько жизней, что хватит на любое
бессмертие.
Рыцарь снова молча кивнул, пытаясь сдержать рыдания, перехватившие
горло. О, как страшно оказалось непонимание...
- Пойдем, кони ждут.


Они простились на той же поляне, где встретились, и где Пограничник
подвел Рыцарю серебристого коня.
- Он будет тебя слушаться, он понимает... и сам знает все Пути.
Прощай, Темный Рыцарь, - и он снова до боли стиснул плечи Рыцаря, как
тогда, на Башне, делясь своей силой.
- Прощай, Страж. Теперь я знаю Истину, и знаю, что такое Граница. И
если не помочь, то не мешать вам постарается Тьма...
- Не загадывай...
- Не будь суеверным...


И на закате того же дня, когда ушел Рыцарь с башни замка правителя по
Звездной Дороге, остановился серебристый конь у ее ворот.
И светилась вода в чаше, куда капал сок из белого клубня. И разжав
стиснутые зубы темного Лорда, напоил его Рыцарь чудесным напитком.
И до утра спокойно спал его друг, и пока он спал, закрылись раны его.
А утром он проснулся и был здоров.


Прошло несколько дней, и Рыцарь рассказал Лорду тайну его
выздоровления. И по мере того, как говорил он, мрачнело лицо его друга. И
сказал он Рыцарю:
- Что же наделал ты, друг...
И сказал он:
- Свет ослепил твой разум...
И долго-долго молчал он, а потом сказал:
- Мое сердце болит, но я решил. Если кто-нибудь, кроме меня, узнает
твой рассказ, ты будешь обречен. Ты же знаешь, что ждет несущих проклятие
Света...
- Пытка и смерть, знаю. Но ведь я же говорю, что нет никакого
проклятия Света.
- Свет ослепил твой разум. Но ты был моим другом, ты спас мне
жизнь... Бери своего коня и покинь мои владения. Даю тебе ночь... Беги. -
И видя, что Рыцарь пытается что-то сказать, добавил резко: - Так я решил,
и да простит тебя Мрак.
Рыцарь поднялся. Посмотрел в глаза своему другу, но взгляд того не
дрогнул... он был прав.
Рыцарь вышел.
В конюшне его ждал серебристый конь.
Конь знает все Дороги.
А на Границе его ждет Страж, разделивший с ним Жизнь. Что ж, они
опять встанут рядом.

Елена ВЛАСОВА

СКАЗКА О СЕРДЦЕ КОРОЛЕВЫ


Это было так давно, что даже Всевластное Время позабыло, когда это
было. Но это было...
Осколком древних и славных времен было маленькое королевство,
лежавшее на берегу самого синего и прекрасного из морей этого Мира. Горда
и прекрасна была его Королева, а род ее восходил к рожденным Светом и
Льдом, а значит ее правом было право носить Семизвездный Венец - Корону
Мира. Да, во всем мире не было равных юной Королеве, но печаль застыла в
глазах всех, кто окружал ее. Ведь в тех преданиях, что никогда не лгут,
говорилось: `Лишь по мужской линии продолжится род Огненных Королей, а
если рождена будет девочка, быть ей последней Королевой, и с ее смертью
иссякнет в Мире кровь Владык Огня, и память о древнем королевстве
развеется прахом в книге Вечности.` А она была последней Королевой, и все
это знали, хотя никто не говорил ей об этом. И не знала Королева ни в чем
отказа, и любое ее желание было законом для тех, кто ее любил, а кто мог,
узнав, не полюбить ее? Так и росла она, не ведая предела своим желаниям.
Сама правила своим королевством. Сама водила войска в походы, и в боях
всегда была впереди. Слишком прекрасной и слишком гордой выросла она, даже
для последней Королевы Огня, чей род был древней человечьего. И смеялась
она, когда приближенные говорили, что пришла пора ей выбирать себе
супруга. А ведь величайшие из Мудрецов, Воинов и Королей готовы были
положить свои мечи к подножию ее трона. Все они смирялись перед ней, ведь
ни мудрость, ни сила, ни власть не властны над тремя сущностями миров,
одна из которых - любовь. И всем отказывала она, никого не считая
достойным.
Он не был ни Великим Воином, ни Королем, ни Мудрецом-Волшебником. Он
был всего лишь командиром маленького отряда, пришедшего за кровью и
золотом с холодного дикого Севера. Но именно его отряд невозможным чудом
пробился сквозь ее непобедимые армии и остановился под стенами столицы
Королевства. Королевские войска сражались насмерть, но даже смерть была
союзником северных варваров. И первый раз в жизни Королева была бессильна.
Но нет, бессильной была только сила ее войск, а не она... И тогда на
черном коне, в черных одеждах, без оружия выехал из ворот ее посланец к
предводителю северян.
А он был совсем молод, и у его ног лежала столица Древнего и Великого
Королевства, которым правила прекраснейшая из женщин Мира. И ее личный
посланец приглашал его на встречу. И он забыл о том, что он победитель, и
согласился. Он был слишком молод... Один, без свиты и охраны, ехал он по
улицам самого красивого из живых городов. А в белоснежном Королевском
дворце - творении безвестных гениев прошедших веков, что семибашенной
сияющей короной венчает столицу, он увидал Королеву. Величественная и
прекрасная, сидела она на троне, вокруг которого толпилась свита,
достойная ее. И тронный зал был величествен и торжествен, а он стоял один
и не мог оторвать от нее взгляда. И всем показалась смешной и неуместной
его одинокая фигура без драгоценных доспехов с простым мечом, в пыльном
темном плаще. И не как победителя, а как просящего о милости, спросила
Королева его:
- Зачем ты пришел сюда? - Нежен и презрителен был ее голос.
А он молчал и смотрел на нее, только на нее.
- Что нужно тебе? Золота, камней, рабов... Говори.
А он все молчал и молчал...
И она не выдержала:
- Ну, какова твоя цена? - и столько презрения было в ее словах, что
он очнулся от своих грез.
Обвел взглядом разодетых придворных, роскошное убранство зала,
золотые самоцветные доспехи воинов ее охраны. И понял.
И когда его глаза встретились с ее взглядом, опустила голову она, а
потом гневно вскинула ее:
- Что тебе нужно, дикарь!
- Ничего, - он вдруг улыбнулся ей, только ей, ясно и светло, и,
повернувшись, вышел из зала.
И все северные войска покинули ее Королевство, не разрушив его славы.
А Королева долго не могла найти себе покоя, не понимая, победила она или
побеждена. Как он посмел оказаться выше ее мнения о нем?.. Как он посмел
уйти?.. Но прошло совсем немного времени, и послов к ее дворцу прислал уже
не безродный варвар, а могучий король всех северных земель, что собрал он
под своей рукой. Золото, камни и рабов привезли послы в дар Королеве и
передали ей, что просит Король ее стать его женой.
Спокойно выслушала Королева послов. Спокойно, хотя гневом пылала ее
кровь. Да как он посмел! Ничтожество, дикарь, пыль под копытами ее коня...
И дары его... как пощечина.
`Что нужно тебе, золота, камней, рабов?`
`Ничего.`
Память была жестока. Но он стоял один перед ее величием, и он
улыбнулся...
Короток и оскорбителен был ее ответ послам... и себе.
И снова время утекало в Вечность. Но только одно сердце билось в
груди безродного варвара из холодных сумрачных земель. И только одно
сердце нужно было ему. Ее сердце. И, не зная поражений, прошли по Миру его
войска с Севера на Юг и с Запада на Восток. Лишь ее Королевство не тронул
Завоеватель - так называли теперь все народы безвестного юношу. И Мир
признал его Великим. Мир, но не Королева. И вновь послы его получили
отказ. И вновь перед его глазами встал тот день: он - ничтожный в своей
победе, и она, презрительно недоступная даже в поражении. И вся его власть
и сила бессильны были что-либо изменить. Но была еще Мудрость, были Тайны
и Знание. И он оставил свою империю и ушел неведомо куда.
А она, отказав его послам, потеряла покой. Почему он не приходит сам,
почему он не склоняется перед ней, как склонялись они все? Почему? Если
ему нужна ее Корона, почему он не потребовал ее тогда... Но если он придет
к ней и встанет на колени... а он придет. Что ж, тогда она укажет ему его
место у своих ног, да, и только так. А потом прогонит его и обретет покой.
Никто до сих пор так не унижал ее, никто не заставлял ее ошибаться, а
сейчас все было не так, как она хотела, и всегда с ним было не так... Но
еще будет.
А он шел по иному пути, и Тайны Знаний покорялись ему столь же легко,
как страны его войскам. И Мудрые, склонив головы перед силой его любви,
признали его равным себе.
И вновь отправил он послов ко двору Королевы. И из царства мертвых,
из дали прошлого, из небесных высей принесли ей невиданные дары духи
стихий, покорные его воле. И снова просил он ее стать его женой. И снова
получил отказ.
Да кто бы он ни был, Король, Воин, Мудрый Волшебник - он все равно
безродный дикарь, который хочет лишь унизить ее, как когда-то она унизила
его. Вот почему он не приходит сам. Ну, почему он не приходит сам... А
память была жестока. `Сколько ты стоишь!` А он все шлет и шлет дары. Он
хочет узнать, сколько стоит она!..
Он всегда спокойно принимал ее слова гнева и презрения. Он слишком
любил ее и слишком долго шел к ее сердцу. Но сейчас...
Почему она никогда не сказала просто: `Нет!`. Просто: `Нет, потому
что не люблю.` Почему она всегда говорила: `Нет, потому что недостоин!` И
он делал невозможное, только бы стать достойным ее гордости... И впервые
он понял, что гнев может быть так же силен, как и любовь. Он `грубый
варвар`. Что ж, он докажет, что здесь она права. `Пыль под копытами ее
коня`. - Что ж, он докажет, что здесь она ошиблась. Для нее ничего не
значат ни его любовь, ни верность, ни преданность, что ж, он встанет с
колен...
И Великая Буря обрушилась на Королевство. Был день - но пришла тьма,
было лето, но выла метель, и молнии раскалывали небо и землю, и ужас
сжимал человеческие сердца. Но она была Королевой... И когда он, распахнув
дверь, шагнул в ее покои, в ее глазах не было страха. А он стоял и смотрел

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ



Док. 134509
Опублик.: 20.12.01
Число обращений: 1


Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``