ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

(С) М. Жванецкий


Двадцатый век.

Вторая половина ХХ века - туберкулез отступил, сифилис стал
мельче, но шире, воспаление легких протекает незаметно. Дружба
видоизменилась настолько, что допускает предательство, не нуждается во
встречах, переписке, горячих разговорах и даже допускает наличие одного
дружащего, откуда плавно переходит в общение. Общением называются
стертые формы грозной дружбы конца ХIХ - начала ХХ столетия.
Любовь также потеряла угрожающую силу середины ХVIII - конца ХIХ
века. Смертельные случаи крайне редки. Небольшие дозы парткома,
домкома и товарищеского суда дают самое благоприятные результаты. То
есть, любовь в урбанизированном, цивилизованном обществе принимает
причудливые формы: от равнодушия до отвращения по вертикали и от секса
до полной фригидности по горизонтали. Крестообразная форма любви
характерна для городов с населением более одного миллиона.
Мы уже не говорим о том, что правда второй половины ХХ века
допускает некоторую ложь и называется подлинной.
Мужество же наоборот, протекает скрытно и проявляется в
зкстремальных условиях трансляций по телевидению.
Понятие честности толкуется значительно шире: от некоторого
надувательства и умолчания, до полного освещения крупного вопроса, но
только с одной стороны.
Значительно легче переносится принципиальность - она теперь
допускает отстаивание двух позиций одновременно. Поэтому споры стали
более интересными, ввиду перемены спорящими своих взглядов во время
спора, что делает его трудным для наблюдения, но более коротким и
насыщенным.
Размашистое чувство включающее в себя безжалостность,
беспощадность и жестокость называется добротой.
Форму замкнутого круга приняло глубокое доверие в сочетании с
полным контролем.
Человека говорящего `да` подвергают тщательному изучению
рентгеноскопией не скрывается ли за этим `нет`. Точный ответ дает
только анализ мочи, который от него получить трудно, так же как и
резолюция `выполнить` может включать в себя самый широкий смысл: от
`не смейте выполнять`, до `решайте сами`.
Под микроскопом хорошо видны взаимовыручка и поддержка, хотя и в
очень ослабленном виде.
Приятно отметить, что с ростом городов чувства и понятия потеряли
столь отталкивающую в прошлом четкость, легко и непринужденно
перетекают из одного в другое, как разные цвета спектра образуют наш
теперешний белый свет.

Как шутят в Одессе.

Группа людей со скорбными лицами и музыкальными инструментами,
впереди бригадир-дирижер. Звонок. Выходит жилец. Бригадир вежливо
приподнимает шляпу.
Б. - Ай-ай-ай. Мне уже говорили. Какое горе!
Ж. - Какое горе?
Б. - У вас похороны.
Ж. - Похороны?
Б. - Ришельевская 6, квартира 7 ?
Ж. - Да.
Б. - Ну?
Ж. - Что?
Б. - Будем хоронить?
Ж. - Кого?
Б. - Что значит кого? Кто должен лучше знать: я или ты? Ну, не
валяй дурака, выноси.
Ж. - Кого?
Б. - У меня люди. Оркестр. 15 человек живых людей. Что у них детей
нет? Маня, прошу.
(Толстая Маня, в носках и мужских ботинках, ударила в тарелки и
посмотрела на часы.)
Ж. - Минуточку. Кто вас сюда прислал?
Б. - Откуда я знаю? Может быть, и ты. Что я всех должен
помнить?
(Из коллектива вылетает разъяренный тромбон:)
- Миша, здесь будет что-нибудь? Или мы разнесем эту халабуду
вдребезги-пополам. Я инвалид, вы же знаете.
Б. - Жора, не изводите себя. У людей большое горе - они хотят
поторговаться. Назовите свою цену. Поговорим как культурные люди. Вы
еще не слышали наше звучание.
Ж. - Я себе представляю.
Б. - Секундочку. Вы услышите наше звучание - вы снимете с себя
последнюю рубаху. Эти люди чувствуют чужое горе как свое собственное.
Ж. - Я себе представляю.
Б. - Станьте там и слушайте сюда. Тетя Маня, прошу сигнал на
построение. (Толстая Маня ударила в тарелки и посмотрела на часы.
Бригадир прошелся кавалерийским шагом.)
- Константин, застегнитесь. Спрячьте свою нахальную татуировку с
этими безграмотными выражениями. Если вы ее не выведете - я вас
отстраню от работы. - Петр Григорьевич, вы таки студент консерватории,
возможно, вы культурнее нас - вы знаете ноты, но эта ковбойка вас
унижает. У нас, слава богу, есть работа. Уличное движение растет. Мы
только в июле проводили 15 человек, не считая три свадьбы. - Теперь вы,
Маня. Что вы там варите себе на обед, меня не интересует, но от вас
каждый день пахнет жареной рыбой. Переходите на овощи или мы
распрощаемся.
- Прошу печальный сигнал.
(Оркестр играет фантазию, в которой с трудом угадывается
похоронный марш. Жилец аплодирует.)
Ж. - Большое спасибо. Достаточно. Но все это напрасно. Наверно,
кто-то пошутил.
Б. - Может быть, но нас это не касается. Я 15 человек снял с
работы, я не даю юноше закончить консерваторию. Мадам Бородко бросила
хозяйство на малолетнего бандита, чтоб он был здоров. Так вы хотите,
чтоб я понимал шутки? Расчитайтесь, потом посмеемся.
(Из группы музыкантов вылетает разъяренный тромбон:)
- Миша, что вы с ним цацкаетесь? Дадим по голове и отыграем свое,
гори оно огнем.
Б. - Жора, не изводите себя, вы же еще не отсидели за то дело.
Что вы опять нервничаете?
Ж. - Почем стоит похоронить?
Б. - С почестями?
Ж. - Да
б. - Не торопясь?
Ж. - Да
б. - По пятерке на лицо.
Ж. - А без покойника?
Б. - По трешке, хотя это и унизительно для коллектива.
Ж. - Хорошо, договорились. Играйте. Только пойте: `В память
Сигизмунд Лазаревича и сестры его из Кишинева`.
(Музыканты по сигналу Мани начинают играть и петь: `Безвременно,
безвременно. На кого ты нас оставляешь? Ты - туда, а мы здесь. Мы
здесь, а ты - туда.` За кулисами крики и плач. Кого-то понесли.)
Бригадир, повеселев: `Вот вам и покойничек`.
Ж. - Нет, нет. Это только что. Это мой сосед Сигизмунд Лазаревич.
У него сегодня был день рождения.

Когда нужны герои.

Богатая у нас страна, много всего, и ничего не жалко. Но главное
наше богатство люди. С такими людьми, как у нас, любые трудности
нипочем, и я не преувеличиваю.
Судно новое построили. Только отошли от родного завода - котел
вышел из строя. Не возвращаться же. Только ведь вышли. Два паренька,
обмотав друг друга чем попало и непрерывно поливая один другого и
вдвоем сами себя, влезли в котел, в невыносимый жар, и спасли престиж
тех, кто ставил этот котел. В огонь и воду идут наши ребята, если
надо. К сожалению - надо. Очень надо.
Читали? В городе N. прорвало водопровод. Потому что сколько он
может действовать? Он же был свидетелем восстания Спартака.
Единственное, чего он не видел, так это ремонта. И прорвало его. Но
мимо водопровода шел солдат. простой парень из-под Казани. Разделся,
влез и заткнул что надо в ледяной воде и дал городу воду. Врачи долго
боролись за жизнь солдата, но он остался жив.
Недавно снова прорвало. Теперь кинохроника заранее подъехала.
Водопровод бьет фонтаном. Юпитера горят. К девяти солдата привезли.
Скромный паренек, опять заткнул. Господи, когда такие люди - хочется
петь. Непрерывно, не прекращая пения петь и плевать на все - сделают.
Вот пожилая женщина, домохозяйка. И оказалась в новом районе.
Бывает. Жизнь нас забрасывает... Случалось вам удивиться: весной в
центре города сухо, чисто и вдруг толпа в грязи, в тине, в болотных
сапогах. Это они - жители новых районов.
Если уж попал туда, то либо там сиди, либо отсюда не выезжай. Так
вот, бредет наша скромная женщина, простая домохозяйка и слышит:
`Помогите. Помогите.` - Уже слабо, слабо. Глядь, у самого дома тонет
старичок. У самого порога. Он открыл дверку, ступил ножкой и сразу
ушел под воду. Забыл, что выходить-то нельзя, его ж с этим условием
вселяли. Скромная женщина подгребла на доске, обхватила его рукой,
обогрела. Корреспонденты набежали. Она стоит мокрая, счастливая, держит
старичка за воротничок. Потому что, если ты герой, оглянись вокруг, и
тебе всегда найдется работа.
Казалось бы, совсем не романтическая профессия - водитель
троллейбуса. Но это смотря мимо чего ездишь. А он мимо нового дома
ездил, любовался им и не знал, что дом прославит его.
Всем известно, что раствор хорошо держит, если в нем есть цемент.
А если с каждой машины килограмм по двести украсть, раствор будет
держать хуже. А если утянуть пятьсот, раствор можно будет
перемешивать, но держать он не сможет: на одном песке долго не
простоишь. Но дом стоял. Почти неделю. Ну а потом ветер рванул или
машина проехала - и дом сложился, как домино.
И кто, вы думаете, разгреб кирпич и вытащил приемо-сдаточную
комиссию с отличными оценками за качество строительства?.. Наш водитель
троллейбуса.
Где-то сорок тонн зерна горело в складе, электрики концы голые
оставили. Так кладовщик на себе килограмм триста вынес. А другой ему
кусок кожи дал своей. Той, что ближе рубахи.
Вы слушаете и думаете: где-то рвануло, где-то упало, где-то
сломалось. И всегда найдется он. Он вытащит. Он влезет. Он спасет.
Хорошо, если заметят. А сколько их, безвестных, лежит под машинами в
снег, в дождь на дорогах наших. Конечно, с запчастями, слесарями, с
передвижными мастерскими каждый дурак сумеет, а ты так - в холод, в
зной... За пятьсот километров от Усть-Улыча, за триста до Магадана один
с гаечным ключом. Вот ты и опять герой. Только ты этого не знаешь и
не знаешь, сколько всего разного держится на твоем героизме. Потому
что иногда подвиг одного - это преступление другого. Жаль только, нет
фотографий подлинных `виновников торжества`.

Ваше здоровье?

Дедушка, дедушка, как ваше здоровье? Нет, нет мы не знакомы,
дедушка, но меня интересует. Вижу, вы вздыхаете. Честное слово, я
просто так. Как ваше здоровье, дедушка, дорогой? Нет, я не из
поликлиники. Я же вам говорю, просто так. Да нет, ну что вы, дедушка.
Я не от Зины. Я не знаю Зину, я прохожий. Вижу, вы переходите улицу, я
шел за вами. Я случайно шел за вами. И думаю, спрошу, как здоровье.
Погода великолепная сегодня. Ну, не хотите отвечать, пожалуйста. До
свидания.
Я вам говорю, я просто поинтересовался. Честное слово, я вас не
знаю. Клянусь, я вас вижу в первый раз. Я просто так спросил. Как ваше
здоровье? И все. Ну хорошо. Не хотите отвечать, не надо. Все. Я пошел.
До свидания.
Отец, идите своей дорогой. Я говорю, у меня сегодня хорошее
настроение, и я спросил, как ваше здоровье. Ну что здесь такого? Я
ничего не думал. Незнакомы, незнакомы. И не работали вместе и не
учились. Как мы могли учиться вместе? Ну как?
Я не знаю вашу дочь. И в Саратове никогда не был. Я просто
спросил, как ваше здоровье. Вы не захотели ответить. Все. Вам куда? А
мне - налево. И чудесно. И будьте здоровы.
Папаша, бросьте это дело. Не приставайте на улице. Папаша, я
обьяснил. Ну вы посмотрите на себя. Вы еле дышите, вы весь держитесь
на этих подтяжках. Я вам говорю, я нервный. У меня просто настроение
хорошее, но я звездану, и все. Зачем вам эти волнения к концу жизни?
Я вам говорю, я за тобой шел. У меня было хорошее настроение, и я
спросил, как твое здоровье, чтоб ты не дошел. Понимаешь? Я тебя в
жизни не видел и горя не знал. Слушай, старый. Переползай на другую
сторону: у меня терпение кончается.
Какой я тебе родственник? Ты посмотри на мой овал лица. Какой
Саратов? Я из Копенгагена, у тебя там есть родственники? И катись к
чертовой матери. Пока я тебе все шнурки не оборвал, и быстро набирай
обороты, догоню - устрою здоровье на все два дня, что тебе остались.
Нет. Нет. Если бы ты был моим родственником, я бы на себя руки
наложил. Слушай, у меня было хорошее настроение - я не виноват, но я
разворочу мостовую, я найду тот кирпич... Дед, отойди, дед, дай умереть
спокойно. Дед, я тебя не знаю, у меня сердце не выдерживает. Дед, уйди.
Граждане, братья, отодвиньте его, не доводите до греха. У меня
сегодня радостный день, у меня сегодня день рождения. Мне сегодня было
30 лет. Я защитился - вот диплом. Жена-красавица, дети-умницы. Я ему
говорю: `Отойди, дед, я здоровый человек, меня любят на работе. У меня
все впереди`. Он ходит за мной с утра, старый. Разве я могу взять его
за бороду и об себя два раза, я же интеллигентный человек?.
Мальчик, мальчик, где здесь аптека?

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Док. 131261
Опублик.: 15.01.02
Число обращений: 1