В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
ПОДПИСЬ Назад
ПОДПИСЬ

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Геннадий ПРАШКЕВИЧ

ПЯТЬ КОСТРОВ РОМБОМ


1. В ТИХОМ НИДАНГО

Полностью его имя писалось так: Гаспар Мендоза дель Уно Пол иль де
Соль Досет. Но кроме испанской в жилах майора текла еще и кровь северян.
Вот почему на деловых бумагах он всегда ставил более строгую подпись -
П.Досет или Пол Досет, майор. Именно сдержанность привлекала к нему
полковника Клайва, и в тяжелые мартовские дни, когда решалась судьба
Тании, Клайв без колебаний поставил Досета во главе штурмовой группы,
обязанной устранить Народного президента.
Но меняются времена, меняется и политика.
То, что вызывало восхищение в марте, в июне начало раздражать. Тания,
лишенная какой бы то ни было внешней поддержки, Тания, намертво замкнувшая
все свои границы, Тания, ощерившаяся сваями взорванных мостов, - эта новая
Тания, руководимая ставкой полковника Клайва, нуждалась в лидерах с
незапятнанной репутацией. На автомате Досета, оборвавшем жизнь Народного
президента, продолжали клясться в верности лучшие представители частей
морской пехоты, но... тот же автомат в глазах `остального мира`
ассоциировался с топором палача.
- Майор! - приказал Досету полковник Клайв. - Поезжайте в Ниданго. В
лесах Абу, окружающих этот порт, все еще скрываются недобитые либертозо.
Оружия у них почти нет, они голодают и мрут от болезней, но выходить из
лесов не собираются. По крайней мере, генерал Нуньес не смог их выгнать
оттуда даже напалмом. Найдите _с_в_о_й_ путь в Абу. Уничтожьте либертозо.
Выявите сочувствующих. Лишите всех, причастных к движению, гражданского
статуса. Отдел национальной разведки, который я поручаю вам, имеет лишь
один выход - на Ставку. Надеюсь, это стимулирует вашу инициативу. Успеха!
Досет ответил - да! Он не мог ответить иначе.
Всему свое время... Досет умел ждать.
И, как ни странно, в Ниданго ему понравилось. Подсознательно он давно
искал такой уголок - тихий, у океана. Часами просиживал Досет над картой
лесов Абу. Ему доставляло удовольствие, плеснув в стакан холодного скотча,
представлять страдания либертозо. Деревянные повозки этих отступников,
поставленные на большие колеса, застревали в жирной грязи лесов, цеплялись
за твердые, как сталь, стволы риний. Морские пехотинцы генерала Нуньеса не
давали либертозо и часу покоя. Артиллерийские налеты, воздушные десанты,
бомбежки - от этого с ума можно было сойти. Но либертозо упорно продолжали
свою бессмысленную, на взгляд майора, борьбу, отнимая оружие у
зазевавшихся пехотинцев, питаясь жирно-матовыми плодами пачито. Невероятно
вкусные после специальной обработки, эти плоды в сыром виде
отвратительны...
Жена и сын Досета не торопились покидать метрополию, и майора это
устраивало. Он верил в скорое возвращение в столицу, он знал - пройдет
время, и люди забудут о его автомате. Люди склонны многое забывать.
Забудут они и о судьбе президента. А там...
В сырых подвалах Отдела национальной разведки Досет вел тщательную
подготовку специальных агентов, забрасываемых время от времени в леса Абу.
Это были преимущественно крестьяне, туповатые, тяжелые на вид парни. Они
плохо представляли ситуацию, сложившуюся в стране, и, как правило, быстро
реагировали и на уговоры, и на деньги. Но, конечно, случалось - они сами,
даже после `курсов Досета`, уходили к либертозо. Таких, если они имели
несчастье вновь попасть в руки морских пехотинцев, немедленно и жестоко
уничтожали.
В принципе Досет был доволен состоянием дел. Приказ `срочно заняться
сумасшедшей из спецкамеры` уколол его лишь потому, что не он, а генерал
Нуньес первым вышел на `сумасшедшую`. Хитрого генерала Досет не выносил.
Неизвестно, какие заслуги спасли старого лиса в марте, но шел июнь, а
Нуньес здравствовал и даже не потерял поста, дарованного ему еще
специалистами Народного президента!
Досье, полученное из канцелярии Нуньеса, удивило майора: вместо имени
арестованной был нацарапан шифр - А2, регистрационные бланки зияли
пустотами. Докладная, приложенная к досье, казалась верхом нелепости.
`12 июня, - писал в докладной дежурный по спецкамере Внутренней
тюрьмы Ниданго, - в 22 часа 07 минут вызван врач в спецкамеру. Марта и
Аугуста - подсадные - в невменяемом состоянии. Плачут, требуют священника,
от помощи врача отказались. В кабинете капитана Орбано обе заявили, что в
одной камере с ними оказалась `святая`. Лицо, шея, руки, волосы `святой` -
А2 - якобы испускают ровный голубоватый свет, `истинное божественное
сияние`! Капитан Орбано, врач, я - мы сказанное подсадными подтвердить не
можем. Скорее всего, наши сотрудницы переутомлены: с мая месяца каждая из
них выявила не менее полусотни инакомыслящих...`
Досет недоверчиво фыркнул и нажал кнопку звонка.
Лейтенант Чолло появился мгновенно. Волосы, аккуратно зализанные на
висках и чуть курчавящиеся на макушке, влажно поблескивали. Так же
поблескивали крупные, красивые глаза лейтенанта; весь он был свеж и
собран.
- Что за чепуху мне подсунули? - спросил майор. - Кто эта святая?
- Анхела Аус! - не моргнув глазом, ответил лейтенант.
- Дочь банкира Ауса? - Досет резко поднял голову. - Что за вздор! Ее
вилла и она сама находятся под охраной закона!
- Арест произведен генералом Нуньесом с санкции Ставки.
- Хотите сказать, полковник Драйв в курсе случившегося?
- По-видимому, да, майор!
Досет покачал головой.
- Ну, а Антонио Аус? Он тоже обо всем знает?
- По-видимому, майор! Именно это заставило генерала поторопиться!
- Почему же обо всем этом я узнал только сейчас?
- Генерал Нуньес надеялся на быстрый успех. Он приказал всем, имеющим
отношение к этому делу, соблюдать крайнюю осторожность.
- Хотите сказать, старику беседа не удалась? - смягчился майор. - Да,
Еугенио?
- Да, майор!
- Что ж... Генерал не впервые сваливает на нас неудавшиеся дела, -
майор усмехнулся. - Анхела Аус находится под наблюдением?
- Эпизодически.
- А пакет, приложенный к досье, имеет отношение к делу?
- Это отчет капитана Орбано. Он первый осматривал взорвавшийся на
западе Абу самолет.
Досет недоуменно поднял брови - Анхела Аус и самолет либертозо? Тот
самый, что случайно подожгли зенитчики?..
Но спрашивать ничего не стал. Вскрыл пакет, разложил перед собой
фотоснимки. На самом крупном из них отчетливо просматривалась большая
воронка. Вокруг нее угрюмо торчали ободранные взрывом мертвые пальмы. Тут
же, на сожженной поляне, спинами вверх лежали два трупа. Возможно,
пилоты... Комбинезоны расползлись, голые спины казались присыпанными бурой
листвой. Но Досет знал, это не листва. Так, клочьями, слезает с обожженных
тел кожа.
На других снимках можно было разглядеть предметы, найденные в воронке
и около: обрывки рулевой тяги, куски плоскостей, бесформенные куски
рубчатых оболочек, наконец, витой браслет.
Браслет казался полупрозрачным; он лежал на плоском камне, и майор
видел под браслетом темную, шероховатую поверхность камня. Если браслет из
пластика, - невольно подумал Досет, - как он не разлетелся в пыль?
И перевернул снимок.
На обороте рукой капитана Орбано было помечено: `В десяти дюймах
севернее воронки`.
Вздохнув, Досет перевел взгляд на снимок спекшейся от жары кожаной
сумки.
- Это в ней находился список, о котором мне докладывали?
- Да, майор.
- Ну, а какое все же отношение имеет к самолету наша `святая`?
Чолло незамедлительно ответил:
- В записанных нами телефонных переговорах Анхелы Аус весьма явствен
ее интерес к судьбе взорвавшегося на западе Абу самолета. Когда капитан
Орбано вел беседу с Анхелой Аус, эти снимки случайно привлекли ее
внимание, особенно снимок браслета. Капитан на всякий случай спросил: `Что
это?` Анхела Аус ответила: `Спрайс`, но пояснить сказанное не захотела.
- Почему? - удивился майор.
Лейтенант смущенно опустил глаза.
- Эта женщина необычна... В ней бездна обаяния, майор!
Досет поморщился:
- Еуге-е-енио! Впрочем, я понимаю... Приносить извинения Клайву и
Аусу придется и вам... Что, кстати, по поводу самолета говорят эксперты?
- Мощный спортивный самолет, способный поднять пилота, пассажира и
около двух тонн груза. Взорвался при вынужденной посадке на одной из
опушек западного Абу. Летевшие погибли. Груз, перечисленный в списке,
почти полностью уничтожен взрывом. Имя пилота известно - Михель Кнайб.
Гражданин. Лоялен. Член общества самообороны. Пассажир самолета не
опознан.
- Браслет принадлежал пассажиру или пилоту?
- Нет, он найден в стороне от их тел. Скорее всего, он просто входил
в груз самолета. С этим браслетом вообще много неясностей.
- А именно?
- Он выполнен из сплава, неизвестного нашим экспертам. Прозрачен, как
стекло, тяжел, как золото. В холодильной камере и под резаком автогена
металл браслета упорно сохраняет одну и ту же температуру. На нем нет ни
царапин, ни трещин, а ведь, заметьте, он побывал в самом центре взрыва...
Взгляните сами, - лейтенант быстро, но без суеты, выложил на стол
аккуратный сверток.
Браслет как браслет... Досет внимательно осмотрел его витые полоски.
Да, тяжел. Да, прозрачен. Да, необычно прохладен для такого жаркого дня.
Но стоит ли над этим ломать голову?
И вздохнул про себя - игрушка!
Впрочем, экспертам виднее...
- При каких обстоятельствах арестована Анхела Аус?
- Три дня назад в саду виллы `Урук`, принадлежащей Анхеле, морские
пехотинцы схватили одного из лидеров либертозо - бывшего гражданина, ныне
туземца, Хосефа Кайо. В перестрелке с моряками Кайо был ранен, но уже
перед этим плечо туземца кто-то пробил пистолетной пулей. Вполне возможно,
Кайо участвовал в стычке с моряками в западном Абу, в день гибели
неизвестного самолета. Самое любопытное, что рана Кайо была весьма
профессионально обработана. Помочь человеку, еще в марте объявленному вне
закона, могли только обитатели виллы. Их двое - Анхела Аус и ее личный
телохранитель Пито Перес. Перес - наш осведомитель, в нем мы уверены... А
вот хозяйка виллы ничем не захотела рассеять сомнения морских пехотинцев
Нуньеса. Впрочем, рассеять их было бы трудно. На одном из подоконников
засохли пятна крови, в урне был найден грязный бинт. Кроме того... - Чолло
сделал многозначительную паузу, - Анхела Аус говорила о туземце с
уважением. Так, будто он никогда не лишался гражданских прав!
- Ну и что? - возразил майор. - Дочь человека, на капитале которого
держится вся страна, может позволить себе нетривиальные высказывания. В
более пакостную историю, Еугенио, нам уже не попасть...
И взорвался:
- `Говорила о туземце с уважением`! А вы не знаете, что несколько лет
назад все наше высшее общество только и говорило о романе журналиста Кайо
и первой женщины Тании?! Разумеется, когда Кайо был гражданином... Но
поймите же, Еугенио, этот туземец для Анхелы и сейчас гражданин! Она
плевала на наши законы! Ей захотелось помочь Кайо? Ну и Бог с ней, с ее
капризами! Неужели нельзя было этого туземца прихватить где-нибудь в
стороне от виллы? Неужели надо было лезть в виллу Анхелы Аус?
Чолло смутился. Досет раздраженно перелистал досье.
Донесения агентов - сумбурные, преступно небрежные. Мутные, явно
исподтишка сделанные фотографии... А это?.. Круглое лицо, большой рост,
улыбка... Досет искоса взглянул на лейтенанта и перевернул фотографию.
Народный президент! Сколько он еще будет попадаться на глаза?..
Итак, подвел итог Досет... Анхела Аус. Самая обаятельная женщина
страны. Законодательница танийских мод. Владелица огромных поместий, как в
Ниданго, так и под столицей... Весьма недурной капитал, вложенный в банки
отца. Двадцать шесть лет. Не замужем. Зарегистрированная профессия -
археолог. Впрочем, полевыми работами никогда не занималась. Все материалы
для нее добывал и добывает некто Курт Шмайз, доктор археологии, немец по
происхождению, таниец по гражданству. Участие Анхелы в его многочисленных
поездках по многим странам мира всегда сводилось к пересылке ему крупных
денежных сумм. Впрочем, у больших людей - большие игры... Отцом Анхелы,
пусть и приемным, был банкир Антонио Аус. С этим человеком безоговорочно
считался даже полковник Клайв.
- Лейтенант, почему в досье нет фотографии Анхелы?
- Мы нигде не нашли ее фотографий.
- А тюремный фотограф, почему он не снял ее?
- Он делал это семь раз, майор! И все семь раз пленки оказались
засвеченными! Эксперт Витольд этому не поверил, побывал в спецкамере сам -
со счетчиком Гейгера. К сожалению, без результатов. Никто ничего не может
понять.
- А тюремный художник? Этот, как его... Этуш! Куда испарились его
таланты?
- Этуш отказался писать Анхелу. Он заявил, что не пишет святых. Он
заявил, что пишет только преступников.
- Однако!.. - протянул майор. - Вы что, работаете в модном салоне?
- Дуайт и я пытались втолковать это художнику.
- И что же?
- У Этуша расшатано здоровье, майор. С ним трудно работать.
- Я недоволен, лейтенант. Информация, которую вы мне преподнесли,
весьма туманна. Можете идти.
Проводив лейтенанта взглядом, Досет взялся за телефон.
- Дуайт?.. Немедленно смените охрану спецкамеры. Только самых
надежных людей! Доставьте арестованной приличный обед, ну, хотя бы из
ресторана Гомеса... И запомните - никаких контактов! Никаких!
Таинственный браслет лежал прямо перед ним. Майор прикоснулся к его
прохладной поверхности, перевернул, всмотрелся в зеркальное утолщение
браслета. Круглая стриженая голова, прижатые уши, волевое лицо... Досет
невольно кивнул Досету - себе... Его многое смущало в деле Анхелы Аус, но
он не мог не признать - кое-какую пользу из всего этого можно было
извлечь.

2. ВИЛЛА `УРУК`

Досет вполне доверял капитану Орбано, но вторичный осмотр виллы
`Урук` решил провести сам.
Сразу за пальмовой рощей, скрывавшей в своей прохладной глубине узкую
подъездную дорогу, начиналась глухая каменная стена. Майору показали
место, где был схвачен туземец. Стена в нескольких местах была выщерблена
автоматными пулями.
Сад, окружавший виллу, был глух, обширен. Досет с недоумением
осмотрелся - уж слишком разителен был контраст между душным Ниданго и этим
пригородом. Большие деревья, безлюдье, наконец, тяжелая семиэтажная башня,
вознесшаяся в глубокое небо, - кто, для чего воздвиг это странное
сооружение? Храм не храм... к тому же, ни окон, ни дверей.
- Что находится в башне?
Если бы майору сказали - службы, склады, лаборатории, он бы не
удивился, но эксперт Витольд, высокий, сухой старик, зло покусывающий
узкие синие губы, ответил:
- Абсолютно ничего! Пыль, паутина...
- Совсем ничего?
- На верхнем, седьмом этаже стоит стол, - уточнил эксперт.
- Только стол? Зачем?
Витольд пожал плечами. Зато лейтенант Чолло многозначительно
произнес:
- Со смотровой площадки башни виден океан и даже леса Абу!
Чем больше ходили они по вилле, тем больше удивлялся, нервничал,
начинал злиться майор.
Хотя бы лестница...
Зеленые, желтые, голубые кирпичи из обожженной глины покрывали
дорожку, ведущую к ней. Весело, не по-танийски, поблескивали краски. А с
обеих сторон лестничного марша мрачно возвышались каменные человеко-быки.
Их надменные, вывернутые наружу ноздри даже в полдень хранили в себе часть
тьмы.
Равнодушие вечности!
Но стоило майору подняться на три ступеньки, как мертвые статуи
угрожающе ожили. Каменные ноги пришли в движение - одна ушла вперед,
вторая отступила, неожиданно явилась третья; казалось, бык шагнул
навстречу майору.
Черт знает что!..
Досет медленно вошел в холл.
Несмотря на охрану, виллу разграбили. Сделали это, впрочем, сами же
моряки. Они лучше всех знали, как следует относиться к имуществу врагов
Тании.
Но врага ли в данном случае? Не слишком ли поторопились моряки? Не
слишком ли далеко зашел в своем рвении генерал Нуньес?..
Думая так, Досет шагал по широкому темному коридору. Он надеялся на
находки. На мелкие, пусть косвенные, зато способные подтвердить или
опровергнуть вину дочери Ауса. К сожалению, моряки поработали на славу:
под армейскими башмаками Досета шелестели бумаги, похрустывала битая
посуда.
Библиотека. Пожалуй, лишь ее не тронули люди Нуньеса.
Досет провел указательным пальцем по запылившимся книжным корешкам.
Записки Естественного Института. Труды Лайярда, Смита, Крамера,
Гротенфенда... Это понятно, Анхела - археолог. Но зачем тут работы
Энгельса, Кортланда, Депере - всех этих политиков и социалистов? Неужели
полковник Клайв, бывая на приемах Анхелы, ни разу не намекнул ей на
неуместность столь тенденциозной литературы? Народный президент - куда ни
шло. Он сам был социалистом. Но и его могли смутить кое-какие из книг,
собранных Анхелой Аус. Например, коричневые романы Ганса Цимберлейна...
- Что это? - спросил майор, останавливаясь перед широкой нишей, в
которой аккуратно, как плоские сигаретные коробки, стояли в ряд глиняные
таблички.
- Клинопись, - заметил Витольд, - Анхела Аус гордилась своим
собранием древних шумерских текстов. Я наводил справки в университете
Эльжбеты - работы Аус не пользовались широкой известностью, но ни один
специалист не отзывался о них с пренебрежением.
- Чем она, собственно, занималась?
- Мифологией древнего Шумера, в частности - разработкой эпоса о
Гильгамеше.
- Гильгамеш - это человек?
- Даже царь.
- Чем же он так известен?
- Он правил доисторическим городок Уруком. Очень давно. Тысячи за три
лет до нашей эры. Я внимательно просмотрел книгу о Гильгамеше, выпущенную
у нас несколько лет назад. Кстати, ее иллюстратором был Этуш, тюремный
художник. В свое время он имел неплохой доход, дружил с археологом
Шмайзом, был вхож в дом Анхелы Аус...
- Я запомню, - кивнул Досет. - Расскажите о царе.
- Этот Гильгамеш был большой оригинал. Подружившись с
полузверем-получеловеком по имени Энкиду, он разорил не только врагов, но
и собственный город. А потом сумел поссориться и с богами.
- А в чем важность подобных сказок? - удивился Досет. - Стоит ли
тратить время и средства на их изучение?
- Традиции, - пожал плечами эксперт. - Это не нами заведено...
Гильгамеш отверг любовные притязания богини, а когда умер от неизвестной
болезни его друг Энкиду, отправился искать секрет бессмертия, надеясь
наградить им всех живущих.
- И нашел?
- Да... чтобы тут же потерять. Утомленный переездом через море,
Гильгамеш прилег отдохнуть, и змея выкрала у него бесценную траву, настой
из которой давал бессмертие.
Глина и книги...
Тщательно, дюйм за дюймом, Досет осматривал библиотеку. В толстых
папках Анхела Аус хранила бесчисленные вырезки из газет, журналов,
разрозненные записи, оттиски статей, непонятные майору расчеты.
- Пусть наши люди просмотрят все это, - приказал Досет эксперту. -
Меня интересуют личные записи Анхелы Аус. Ее дневники, письма, заметки,
рукописи, запись расходов. Я пришлю в помощь сотрудников Нуньеса. Пусть
старый лис не думает, что отвечать за все будем только мы. Совместная
работа пойдет ему на пользу. Не правда ли, Еугенио?
- Это так! - согласно подтвердил лейтенант.
Все трое - Досет, эксперт, лейтенант - поднялись в спальню.
В небольшой, оскверненной моряками, комнате валялось порванное белье.
Рубашка, повисшая на расщепленной дверце вскрытого шкафа, была явно
французская...
- А взгляните на обогреватели! - восхищенно заметил Чолло. - Плитка к
плитке! Доктор Шмайз вывез эту глазурь из Ирака. Ей, наверное, тысячи
лет... Бешеные деньги, майор!
- Оставьте! Чем не понравился морякам портрет?
Портрет, о котором говорил Досет, висел в простенке.
Волевое лицо, окруженное седым облаком клубящихся, будто поднятых
порывом ветра, волос; огромный выпуклый лоб; квадратная, как у
человекобыков, борода; странные, по-женски нежные, необычайной голубизны
глаза... Портрет с трудом вмещался в раму. Она была ему тесна. Духовно
тесна. Видимо, это и возмутило моряков - над властно поднятой бровью
чернело звездчатое, как в стекле, пулевое отверстие.
- Кто изображен на портрете?
Эксперт пожал плечами.
- Но какую-то привязку отыскать можно? Родственник? Историческое
лицо? Друг дома?
- Пока я могу сказать одно: не таниец.
- Но написал-то портрет таниец! - усмехнулся майор. - Видите
завитушку в нижнем левом углу? _Э_т_у_ш_! Наш старый знакомец! - и
выразительно взглянул на лейтенанта. - Не забудьте позвонить в госпиталь.
Пусть напичкают художника каким-нибудь стимулирующим дерьмом. Вечером он
мне понадобится.
- Можно исполнять?
- Да, Еугенио!.. И скажите Дуайту - беседу с Анхелой я буду вести в
`камере разговоров`. Пусть подготовит туземца, этого Этуша и... `Лору`.
Она нам тоже понадобится!

3. В `КАМЕРЕ РАЗГОВОРОВ`

Досет не сомневался в успехе, но глоток скотча был, пожалуй, не
лишним. Он, этот глоток, как бы отмечал переход к действиям. К действиям,
конечным итогом которых являлось выяснение истины. Люди умеют скрывать
свои истины, они нашли много способов их скрывать. Но способов вырвать
истину ничуть не меньше.
И все же Досету было нелегко. Длинный узкий конверт с личной печатью
банкира Ауса, доставленный десять минут назад вернувшимся из столицы
капитаном Орбано, вызывал неприятный холодок в груди.
`Родина переживает трудные времена, - писал Аус. - Дух наживы, дух
хищничества, коррупция, царившие в кабинете Народного президента, привели
страну к экономическому развалу... Мы, свободные танийцы, всеми силами
души веруем в успех великого дела, начатого полковником Клайвом и Вами
лично, майор... Прошу принять скромные пожертвования... Уверен, они
позволят Вам улучшить работу вверенного Вам отдела...`
В конверте находился и чек. Выписан он был на предъявителя.
Досет хмыкнул. Антонио Аус знал, что делал. Он не звонил полковнику
Клайву, он не упрекал Ставку. Даже в письме к Досету он ни словом не
намекнул на положение дочери, заключенной во Внутреннюю тюрьму.
Чувство, охватившее майора, было сложным. Он должен был выполнить
приказ ставки, должен был выяснить степень мнимой или действительной вины
дочери Ауса. И в то же время оказаться полезным банкиру...
Над этим стоило подумать.
Как бы то ни было, Досет понимал Ауса. Об Отделе национальной
разведки ходили по стране разные слухи. Мрачные подземелья, каменные
мешки, кишащие голодными крысами, пытки током, бессонницей, химическая
обработка. У Ауса были причины для тревоги, хотя Досет не верил в
серьезность дела. Самолет - да! С этим следует повозиться! Но Анхела...
Это тот подарок, который шлет ему, Досету, Бог. Избалованная, капризная,
начитавшаяся своих книжек, она могла вообразить что угодно; в конце
концов, она даже туземцу могла помочь... Почему бы и нет? Ведь у нее были
д_е_н_ь_г_и_...
По узкой каменной лестнице майор спустился в `камеру для разговоров`.
В этой бетонной клетке всегда пахло крысами. И - ничего лишнего!
Деревянный стол, в углу - ржавая раковина. Кресло для Досета, второе -
неудобное - для допрашиваемого. Наконец, `Лора` - голая металлическая
кровать, снабженная системой замков и электропроводки.
Повинуясь знаку Досета, дежурный сержант передвинул кресло. Оно
должно стоять так, чтобы, подняв глаза, он, майор Досет, сразу мог впиться
взглядом в глаза допрашиваемого. О, нет! Он, Досет, не собирался ломать
ребра дочери банкира! Но ведь, кроме нее, предстояло говорить еще и с
туземцем. А из таких, как он, слова вытягивают плетью. Впрочем, и Анхелу
следовало припугнуть... Никаких сантиментов!
Спокойно и деловито майор ожидал женщину, о которой так много слышал
и с которой никогда не думал увидеться.
Сколько еще? Около пяти минут...
Пользуясь этим, майор просмотрел доставленную из виллы `Урук`
телеграмму. `_Н_а_ш_е_л_!` - сообщал из Ирака доктор Шмайз. Дата на бланке
трехнедельной давности, о чем шла речь - неизвестно, но Досет знал, что
самыми сильными аргументами в борьбе за скрытую истину бывают иногда
аргументы случайные...
Майор слышал, как лязгнула дверь, как громыхнули на каменной плите
тяжелые башмаки морских пехотинцев. Потом он услышал почти потерявшиеся в
этом шуме шаги Анхелы Аус, грохот затворившейся за моряками двери, и то,
как Анхела Аус легкими, почти неслышными шагами приблизилась к столу и, не
ожидая приглашения, опустилась в неудобное кресло.
Досет незаметно потянул ноздрями душный и сырой воздух. Ему
показалось? Нет... От Анхелы Аус и впрямь пахло не то травой, не то
лесными цветами... Непонятно пахло, тревожно.
Майор ждал. Он не спешил поднять голову.
Пусть, думал он, присмотрится Анхела к голым стенам, к `Лоре`, к
ржавой раковине. Пусть хоть на секунду почувствует она отчаяние, наконец,
страх. Пусть этот страх холодом сведет ее мышцы, тошнотворно уйдет к ногам
и так же тошнотворно вернется к сердцу.
Он знал, _к_о_г_д_а_ наступает такой момент. И дождавшись, поднял
голову.
Увиденное его поразило.
Дочь Ауса, кутаясь в руану, сшитую из тончайшего, прохладного даже на
взгляд, шелка, чуть недоуменно, но без особого интереса разглядывала
лейтенанта Чолло - тот, каменно застыв у входа, ошеломленно выкатил на
Анхелу круглые поблескивающие глаза. Меньше всего, казалось, Анхелу
занимал Досет, и все же каким-то внутренним чувством майор понял: Анхела
видит его, воспринимает каждое движение и... не испытывает ни смятения, ни
страха!
Досет сразу сменил тактику.
- Вас что-нибудь удивляет?
- Нет, - мягко ответила дочь Ауса и, поправив длинными пальцами
сползающую с плеча руану, обернулась.
Продолжить допрос Досету помешал Чолло.
- Витольд просил разрешения войти, майор!
- Пусть войдет, - как ни странно, Досет обрадовался неожиданной
оттяжке.
Витольд боком, по-старчески, вошел в камеру, проворчал под нос что-то
обидное и вызывающе прочно утвердил штатив посреди `камеры разговоров`.
Затвор щелкнул. Витольд буркнул:
- Благодарю!
Он мог не заботиться о вежливости, но так уж у старика получилось.
Досет промолчал. Бог с ним, с Витольдом...
Ткнув пальцем в кнопку магнитофона, он холодно спросил:
- Имя?
Она улыбнулась.
- Анхела Аус.
- Место рождения?
- Я никогда не знала ни своих настоящих родителей, ни своего места
рождения. Меня нашли в Мемфисе, и до семнадцати лет я воспитывалась при
монастыре Святой Анны.
- Сколько вам лет?
- Двадцать шесть.
- Образование?
- Школа при том же монастыре, затем университет Эльжбеты.
- Где проживали последние пять лет?
- В Ниданго. Но часто выезжала в столицу.
- Ваши знакомства?
- Кто именно вас интересует?
- Самые близкие друзья.
Она без колебания назвала известную модистку; двух художников, о
судьбе которых Досет ничего не знал; семью социолога, публично
расстрелянного еще в марте - за связь с либертозо; семью Народного
президента, высланную в Уетте; доктора Курта Шмайза, еще не вернувшегося в
Танию; наконец, жену генерала Нуньеса и, не без милой улыбки, полковника
Йорга Клайва.
Пока Анхела говорила, Досет внимательно ее изучал. Восхитительная, в
высшей степени восхитительная женщина! Хотелось улыбнуться, прикоснуться к
ее рукам, которые она прятала под руаной...
Досет поймал себя на том, что откровенно любуется дочерью Ауса, и
холодно заметил:
- Простительно ли истинной танийке иметь столь пеструю,
предосудительно пеструю библиотеку? Я говорю о книгах, собранных вами в
стенах виллы `Урук`.
- Специалист должен знать все, что делается в смежных с его наукой
областях.
- Вы хороший специалист?
- Да, - сказала она без колебаний. - Я хорошо знаю историю.
- Но зачем изучать заведомо ложные теории? Вы понимаете, о каких
теориях я говорю? - Досет намеренно не произнес вслух любимое слово
Народного президента - социализм.
- Специалист должен быть беспристрастен.
- А если под этим термином прячется сознательная ложь?
Анхела не успела ответить. В камеру, не обращая внимания на
лейтенанта, вошел эксперт Витольд. Его узкие старые щеки густо расцвели -
старик был раздражен, даже взбешен.
Но Досет почувствовал удовлетворение.
Эксперт не лгал - эта чушь с самозасвечивающимися пленками
подтвердилась! Пластинки, принесенные Витольдом, были сырые, и их забивала
беспросветная чернота!
Знаком отпустив Витольда, Досет молча раскурил сигару. Клуб сизого
дыма доплыл до Анхелы, и Досет отметил, как уклончиво, как неуловимо
дрогнули ее ресницы... Усмехнувшись, Досет предложил сигару лейтенанту.
Пусть курит. Анхеле не нравится дым... Отлично! И, уже обращаясь к ней,
произнес:
- Анхела Аус! Вы находитесь в Отделе национальной разведки! С вами
разговаривает майор Пол Досет. Чем честнее, чем проще будут ответы на
вопросы, которые мы сформулируем, тем быстрее вы сможете вернуться к своим
привычным делам, к своему дому. Как правило, люди любят упираться, им не
хочется говорить о своих проступках вслух. _В_а_м_ я помогу. Сейчас вы
услышите запись некоторых ваших телефонных бесед. Надеюсь, это раскроет
вам глаза на характер предстоящей беседы.

`Я думал, ты у Октавии... - Только Анхела могла уловить скрытое
беспокойство Антонио Ауса. - В такие дни нехорошо оставаться одной`. - `О
чем вы, отец?` - `О самолете, который разбился вечером близ Ниданго.
Говорят, на его борту были иностранцы. Я видел полковника Клайва: он
всерьез озабочен возможностью иностранного вмешательства во внутренние
дела Тании. Ниданго - порт. Вторжение, если оно состоится, несомненно
последует и через Ниданго.` - `Что это за самолет, отец?` - `Не знаю
подробностей. Да и зачем это тебе? Кто с тобой, кстати, сейчас в вилле?` -
`Пито Перес, отец.` - `Пито - хороший парень, но где остальные?` -
`Скучают в казармах. Генерал Нуньес готовит добровольцев для очередной
прочистки лесов Абу...` - `Я пожалуюсь Клайву! Нуньес не имеет права
оставлять тебя одну в незащищенной вилле!` - `Не надо звонить Йоргу, отец.
В Ниданго сейчас птиц меньше, чем морских пехотинцев! И еще... Этот
самолет... В нем действительно были иностранцы?` - `Так мне сказал Йорг. Я
ему верю.` - `А кто занимается самолетом, отец?` - `Кажется, генерал
Нуньес...`

Майор молча переключил скорость магнитофона.

`Анхела, дорогая! - доверительный, хищный голосок принадлежал
Октавии, третьей по счету, красивой, но весьма недалекой жене Нуньеса. -
Тебя интересует разбившийся на западе Абу самолет? Что за чудачество, моя
радость!.. И что я могу знать?.. Ведь он же упал не за моим окном! -
Октавия рассмеялась и перешла на трагический шепоток: - Ты постоянно
одариваешь меня идеями! Я вдруг поняла, как мне следует начать свой роман!
Слушай! - и процитировала: - `...И тогда горизонт яростно раскурил длинную
алюминиевую сигару самолета!`

- Достаточно! - сказал Досет и выключил магнитофон.


`Почему он его выключил?` - удивленно и настороженно спросила себя
Анхела. Ведь самое главное в разговоре с Октавией было связано не с
самолетом, а с Гильгамешем...
Унижение... Именно унижение вновь и вновь переживала Анхела,
разговаривая с Октавией.
Разве обман не унижает? Разве жизнь Октавии не обман?
Отсутствие выездов, яхта, поставленная на прикол, неприятные новости
из лесов Абу, где один за другим погибали знакомые офицеры, - все это,
конечно, могло выбить из колеи привыкшую к вниманию, к обществу женщину.
Но взяться за литературу, причем литературу историческую!.. Только
ограниченность Октавии мешала ей заметить опасность избранного пути.
Это мой пример повлиял на Октавию, - сказала себе Анхела. - А жадная
зависть лишь подлила масла в огонь... Как по-дилетантски обратилась к
истории жена Нуньеса! Дешевые популярные работы, альбомы, иллюстрированные
каталоги... Она решила писать о Гильгамеше! Плоско и мелко толкуя плоские
и мелкие мысли популяризаторов, Октавия мечтала о масштабном полотне,
которое объяснило бы человечеству парадокс Гильгамеша.
`Как?! - возмущалась Октавия. - Тысячи лет подряд люди восхищаются
царьком, заставившим стонать свой собственный горд! Господи правый!.. А
эта его встреча с пьяницей Энкиду!.. Нет, Анхела, что там ни говори,
история не имеет права хранить подобные документы! Они пусты! Они,
наконец, безнравственны!`
`А ты не подумала, Октавия, что странности Гильгамеша могли
проистекать и оттого, что он не встретил в своем времени ни одного в
чем-то равного себе человека?`
`А другие цари?`
`Дело не в титулах... Мне жаль, дорогая, что ты не идешь дальше
популярных книг. Изучать следует глину... В конце концов, за
сумасбродствами Гильгамеша стоит то же самое, что прячем за своими
сумасбродствами мы, - тоска по другу, жажда любви, страх перед смертью...`
Говорить с Октавией о Гильгамеше было столь же мучительно, как
мучительно говорить о любимом, но потерянном человеке в скучном и долгом
поезде со скучным, тупым попутчиком. Когда Октавия произносила -
`Гильгамеш`, Анхела невольно слышала и другое имя - `Риал`. Ибо думать и
говорить о Гильгамеше стало для нее с некоторых пор равносильным - думать
и говорить о Риале.
В этом записанном на пленку разговоре с Октавией, - сказала себе
Анхела, - я была неосторожна. Вдумчивый человек по тону, каким я говорила,
по дыханию моему смог бы определить - я говорю о Гильгамеше, как о живом
человеке.
И с горечью Анхела добавила: `этот человек был бы прав.`


Как бы она ни лгала, через час я ее отпущу, - решил майор. Тот, кто
затеял с нею игру, был круглым идиотом. К тому же чек Ауса... Я должен его
отработать. Что же касается виллы, пускай отвечает Нуньес!
Пусть уезжает, - подумал он об Анхеле. Ей не место в Ниданго! Что бы
она ни солгала, я постараюсь поверить ей.
Он был убежден в правильности своего решения, и ответ Анхелы вверг
его в изумление:
- Да, я знаю, что за самолет разбился в лесах Абу.
Досет уставился на Анхелу.
- Знаете?
- Да. И готова вас обрадовать. На его борту не было никаких
иностранцев. Только пилот и с ним мой друг - археолог Курт Шмайз. Он
торопился доставить в Ниданго те археологические материалы, что
посчастливилось ему раскопать в Ираке. Я лично наняла этот самолет, я
торопилась, мне хотелось закончить большую работу, посвященную проблемам
эпоса о Гильгамеше. Может быть, мои действия выглядят вызывающими, но,
право, я не видела никакой другой возможности получить свои материалы.
Ведь границы Тании замкнуты!
В словах Анхелы звучала странная убедительность. Но само признание
выглядело безумным...
Досет негромко сказал:
- Мне по душе ваша честность. Эта честность танийки! Еще несколько
вопросов, и вы свободны.
- Слушаю вас...
- Что именно вы называете `материалами` Шмайза?
- Клинописные таблицы, барельефы, орудия труда, статуэтки.
- И только?
- Разумеется.
- Так... - майор вынул из стола мятую машинописную страницу,
развернул ее и медленно, чуть ли не с торжеством, произнес: - При
неудачной посадке самолет разлетелся на куски. Понимаете, Анхела, _о_н
в_з_о_р_в_а_л_с_я_!.. А в сумке пилота сохранился вот этот листок - опись
груза, взятого на борт в порту одного не очень-то расположенного к нам
государства... Прочтите! - и передал Анхеле бумагу.
Анхела прочла:
`Легкое оружие: автоматические винтовки, тип АР18... автоматы...
пистолеты калибра 7,65... Оружие огневой защиты: гранатометы калибра
88,9... ручные пулеметы... минометы калибра 00... Материалы для диверсий:
пластиковая взрывчатка... мины для поражения автомобилей... мины типа
`черная вдова`... Боеприпасы...`
- Недурной размах, правда? - спросил Досет. - Либертозо хотят
настоящей войны... Но они ее не получат!
Раскурив погасшую сигару, Досет холодно взглянул на Анхелу.
- Нелепо утверждать, что все перечисленное в списке является
`археологическими` материалами. Так что будьте добры ответить... - голос
Досета звучал резко и требовательно. - Где было куплено оружие? На чьи
деньги? При чьем посредничестве? Когда и куда придет следующий самолет?
Ведь должен же он быть, правда?
Анхела не ответила, но Досет перехватил взгляд, брошенный ею на
браслет, с которого сползла прикрывающая его папка... Ощущение новой, не
менее серьезной тайны хватило майора. Он не смог объяснить себе этого
чувства, но и отделаться от него тоже не смог. И сказал себе - разговор
затянется... Если я не могу отработать чек Ауса, есть другой вариант -
вырвать из этой странной женщины тайну оружия, оказавшегося в самолете, и
тем самым заполучить место в ставке.
- Что у тебя? - спросил он явно нервничавшего лейтенанта.
- Вас срочно хочет видеть эксперт.
- Хорошо. Иду, - и перевел взгляд на Анхелу. - У нас мало времени...
Думайте!

4. ТУЗЕМЕЦ

Витольд сидел за узким деревянным столом и даже не встал при
появлении майора. Его взгляд выражал крайнее уныние, но и агрессивность
тоже.
- Ошибка исключена! - заявил он чуть ли не с отчаянием. - Я перебрал
все фотопластинки нашего склада, я затребовал самые свежие со складов
фирмы `Дельмас`!.. Дочь Ауса - дьявол, а не человек, майор!
- С чего вы взяли? - усмехнулся Досет и процитировал тоном Чолло: -
`В ней бездна обаяния!`
- Послушайте! - Витольд усилил звук включенного приемника, и
лаборатория - тесное подвальное помещение, примыкающее к `камере
разговоров`, - наполнилась ритмичным гулом. Так мог звучать пульс
здорового, уверенного в себе и в своей судьбе человека. - Я не стану
утверждать, что мы слышим дыхание Анхелы Аус, но до ее появления мы
никогда ничего подобного не слышали. В этой женщине бездна не обаяния, а
энергии, майор!
- Хватит! - оборвал Досет. - Вы - старый эксперт! Держите себя в
руках! Где портрет? Его доставили к нам?
- Да, - хмыкнул Витольд. - Доставили. И не только портрет...
Досет вопросительно поднял голову.
- В сегодняшней почте Аус обнаружено письмо... Праздник для
пропагандистов Ставки: положение в Тании стабилизируется, начало свою
работу Почтовое Управление!.. Письмо адресовано Анхеле Аус, отправитель -
доктор К. Шмайз. Обратный адрес - Ирак, внешний район Багдада.
Майор быстро схватил письмо. Неужели Анхела лжет? Неужели Шмайза во
взорвавшемся самолете не было? Неужели он до сих пор сидит в своем далеком
Ираке?
Однако, увидев штемпель, майор успокоился. Письмо отправилось в путь
еще в мае, а сейчас шел июнь...
- Отлично, Витольд!
Но тон, каким майор произнес слово `отлично`, заставил эксперта хмуро
поморщиться. Витольд не хотел заниматься столь странным делом. Он пугался
ответственности. Он подумал: не знаю, с чем Досет еще столкнется, но с

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ



Док. 130351
Опублик.: 20.12.01
Число обращений: 1


Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``