ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Эдуард РОСТОВЦЕВ

ПЛАТА ПО СТАРЫМ ДОЛГАМ

ИЗ ПРОТОКОЛА СУДЕБНОГО ЗАСЕДАНИЯ

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СУДА: Свидетель, из материалов уголовного дела,
прекращенного одиннадцать лет назад, не усматривается, что тогда вы давали
показания о характере груза, перевозимого на участке Сосновск - Госграница
17 сентября 1981 года. Как это соотнести с вашими нынешними утверждениями?
СВИДЕТЕЛЬ: На первом допросе я говорил то же, что и сейчас. Но потом
изменил свои показания, и первоначальный протокол допроса был изъят
следователем.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Следователь понудил вас изменить показания?
СВИДЕТЕЛЬ: Он предложил мне сделку, на которую я согласился. В
результате я был освобожден из-под стражи, а дело прекращено.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: На чем еще, помимо визуального наблюдения, основан ваш
вывод, что этот груз перевозился нелегально и что это было так называемое
золото КПСС?
СВИДЕТЕЛЬ: Сам факт передвижения спецтранспорта на этом участке
сохранялся в строжайшей тайне. Об этом не была уведомлена даже
госавтоинспекция, что привело к трагедии на четырнадцатом километре
Городокского шоссе.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Имеете в виду гибель капитана Тысячного и ваше ранение?
СВИДЕТЕЛЬ: Себя я в расчет не беру. Но спустя одиннадцать лет, та же
тайна повлекла за собой еще три смерти. И я не уверен, что это ее
последние жертвы...

1

В канун дня победы 8 мая 1992 года Олегу Савицкому исполнилось
тридцать пять, а через месяц решением правления компании `Скиф-Холдинг`
он, до того возглавлявший службу маркетинга, был назначен вице-президентом
этой компании. Его кандидатуру предложил сам Шумский, правой рукой
которого отныне он становился. Новое назначение не было неожиданным для
Олега: три года назад, когда он начал работать в только что созданной
компании, ее президент Юрий Сергеевич Шумский поставил перед ним - юристом
по образованию - задачу не только изучить нормы зарождающегося на Украине
бизнеса, но и овладеть теорией и практикой менеджмента с тем, чтобы со
временем стать опорой президента и правления компании. Шумский редко
ошибался в людях, а в Олеге Савицком просто не мог ошибиться, поскольку
знал его сызмальства, знал о нем даже то, что Олег считал за лучшее не
рекламировать.
До 1989 года Юрий Сергеевич занимал ответственный пост в Союзном
Внешторге, а когда-то работал в Советском торговом представительстве в
Швейцарии под началом отца Олега - Николая Егоровича. В те уже далекие
годы, Шумский часто бывал в гостеприимном доме торгпреда: играл с ним в
шахматы, обсуждал перспективы сотрудничества с той или иной фирмой,
ситуацию на биржах; рассказывал забавные истории из жизни совдипломатов;
полушутя-полусерьезно ухаживал за хозяйкой Галиной Павловной,
аккомпанировал ей на рояле - у матери Олега было недурственное сопрано;
гонял голенастого хозяйского сына до седьмого пота на теннисных кортах - в
теннис Юрий Сергеевич играл мастерски, и его уроки пошли Олегу впрок.
Но потом их жизненные пути разошлись: Олег с родителями еще жил в
Берне, когда Шумского отозвали в Москву. И только спустя много лет, когда
Николая Егоровича уже не было в живых - он погиб в авиационной катастрофе,
а голенастый Олежка успел превратиться в рослого спортивного склада
мужчину, окончить университет, бесславно повоевать в Афганистане, сменить
с полдюжины профессий от милицейского следователя до гида-переводчика
`Интуриста`, они встретились в Ялте, где Юрий Сергеевич отдыхал в
санатории, а Олег гостил у матери, которая работала врачом того же
санатория.
Кончался бурлящий политическими страстями, митингами, забастовками
1989 год, а впереди прозорливые люди угадывали того пуще - разрушительные
штормы и бури, и бестрепетно готовились к ним. Шумский оставил службу в
доживающем последние месяцы Союзном Внешторге, вернулся в родной Киев, где
создал одну из первых на Украине коммерческих компаний, нацеленную на
финансирование и организацию работ по конверсии предприятий
военно-промышленного комплекса. Свою деятельность компания вела в
сотрудничестве с иностранными фирмами, банками, и юристу со знаниями трех
иностранных языков было к чему приложить там руки и голову. Однако
предложение перебраться в Киев, испытать силы на новом поприще Олег
встретил без особого энтузиазма. Это был не его выбор. К тому же он знал
жесткий, требовательный характер Шумского, завуалированный улыбчивой
сдержанностью, дипломатическим тактом, а Олег уже привык к беспечной
безалаберной жизни интуристовского гида и содрогался при мысли, что
придется изо дня в день к девяти часам приходить в одну и ту же контору,
садиться за канцелярский стол и до восемнадцати часов, с перерывом на
обед, читать, писать нагоняющие тоску бумаги, отвечать на телефонные
звонки, самому звонить кому-то по каким-то рутинным вопросам, тыкать
пальцем в клавиши пишущей машинки, бегать в туалет на перекуры, в
перерывах жевать бутерброды, назначать свидания смазливой сотруднице,
обмениваться с сотрудниками впечатлениями о субботней рыбалке, вчерашнем
футбольном матче, очередном парламентском скандале, у кого-то занимать или
кому-то одалживать десятку-другую до получки.
Однако Шумскому с помощью Галины Павловны удалось уговорить его, о
чем до сих пор не жалели ни Олег, ни Шумский. А Галина Павловна была
просто счастлива - наконец-то ее невезучий сын перестал мыкаться по белу
свету, ютиться по чужим углам и обрел достойное его место под солнцем.
Второй раз замуж она не вышла, несмотря на свою моложавость и
привлекательность, других детей Бог не дал, и Олегу не с кем было делить
ее любовь.
Когда по возвращении из Швейцарии, он несколько лет прожил в
Сосновске в семье дяди Петра Егоровича, по существу став членом этой
приветливой дружной семьи, Галина Павловна ревновала его, хотя старалась
не показывать этого, к Петру Егоровичу, его жене - Ольге Васильевне, их
дочерям - кузинам Олега, особенно к младшей Полине. Материнским чутьем
угадывала, что покровительственно-дружеское отношение сына к этой
грациозной уже в подростковом возрасте девчонке с миндалевидными глазами и
надменно вздернутым носиком, до добра ее Олежку не доведет. И, хотя это
было не совсем так - к приключившейся впоследствии с Олегом беде, что
круто изменила его жизнь, Полина прямого отношения не имела, но она не
сумела его понять, а его решение поступить на военную службу и уехать из
Сосновска, восприняла как нанесенное ей оскорбление. Надежды Олега на то,
что она, поостыв, все-таки примет его доводы или, хотя бы ответит на
письма, не оправдались - не прошло и двух месяцев после его отъезда, как
Полина вышла замуж за Леонида, чем повергла в смятение общих
родственников, уверенных, что ее муж будет, если уже не стал, Олег.
Рада этому была только Галина Павловна, на духу не переносившая
избалованную, своенравную племянницу. Но ее радость оказалась
преждевременной: еще много лет сын носил в потрепанном бумажнике запаянную
в прозрачный пластик фотографию миловидной девушки со вздернутым носиком и
пышной, переброшенной на грудь косой. И только после того, как он
перебрался в Киев, потрепанный бумажник исчез вместе с фотографией Полины.
Это обнадежило Галину Павловну, не первый год мечтавшую о внуках.
Время от времени она приезжала или прилетала в Киев то с одной, то с
другой молодой приятельницей, или коллегой, так, во всяком случае,
представляла их, останавливалась у сына вместе со своей спутницей, на ночь
выпроваживала его в крытую лоджию, где стоял топчан. Зато днем Галина
Павловна оставляла приятельницу на попечение Олега и отправлялась на
многочасовой шопинг - обход киевских магазинов, с нескрываемой надеждой,
что за время ее отсутствия молодые люди найдут о чем поговорить и чем
заняться в свое удовольствие. Но ее надежды не оправдывались: у сына
находилась масса неотложных дел, и претенденткам на его внимание не
оставалось ничего другого, как самостоятельно знакомиться с
достопримечательностями столицы Украины.
Галина Павловна дулась на него, тем не менее в каждый свой приезд
наводила порядок в квартире, гардеробе, холодильнике, с пристрастием
допрашивала сына, кто стирает его рубашки, платки и почему от некоторых из
них пахнет духами. Оставаясь на выходные дни, она готовила воскресные
обеды с неизменным украинским борщом, пампушками, разномастными
варениками. На обед, как правило, приглашала Юрия Сергеевича, что делала
без каких-либо затаенных мыслей, поскольку Шумский приходил с женой, а его
расположения к Олегу вне работы не отражалось на их деловых отношениях.
Напротив, он спрашивал с руководителя службы маркетинга, а затем своего
заместителя, строже, чем с других сотрудников, что Олег находил в порядке
вещей - такие же отношения в свое время были у его отца с Шумским.
Как ни странно, но Олег сразу почувствовал вкус к новой работе, без
особого напряжения вписался в пестрый коллектив компании - от бывших
совпартработников, до вчерашних теневиков с далеко небезупречными
биографиями, за сравнительно короткий срок освоил теорию и практику
менеджмента, обзавелся необходимыми связями в деловых кругах. Очевидно,
сказались отцовские гены, знания, полученные в бернском лицее и Сосновском
университете, опыт следственной работы и даже недоброй памяти война `за
речкой` в горах Гиндукуша, где шансов остаться в живых было больше у того,
кто умел рисковать с умом и холодным расчетом.

2

Вечером 14 сентября Олег вернулся из Гамбурга, где вел трудные
переговоры с главой судостроительной компании `Нордзее` Альтманом,
завершившиеся после пяти дней словесных перепалок, взаимных колкостей и
упреков подписанием многомиллионного контракта. Олег был доволен собой:
ему удалось то, чего не смог добиться Шумский - убедить толстяка Альтмана
в перспективности перепрофилирования Михайловской верфи, до недавнего
времени числящейся за военно-морским ведомством.
Рабочий день окончился, но по пути из аэропорта Олег завернул в офис
компании, чтобы узнать у дежурного последние новости и заодно забросить в
свой кабинет сумку с ворохом документов, не тащить же их домой. Полагал,
что кроме дежурного в офисе никого уже нет, однако в приемной застал
Оксану Борисовну - прямую как жердь даму неопределенного возраста. Оксана
Борисовна была неплохим секретарем: скрупулезно вела делопроизводство,
виртуозно печатала на машинке, свободно переводила английские тексты, не
обижалась когда сотрудники обращались к ней только за этим - у нее было
высшее образование, и по штатному расписанию она значилась референтом
президента компании, что в какой-то мере мирило ее с такой ролью.
Вежливо, но сдержано поздоровавшись с вице-президентом, Оксана
Борисовна, предупреждая его вопрос, объяснила, почему за ним не прислали
машину - одна находится на профилактике, а у другой отказал двигатель, а
на `Волге` Юрий Сергеевич уехал в Харьков. Как должное приняла сувенир -
косметический набор, сказала, что из Ялты звонила Галина Павловна -
справлялась о сыне, а затем вручила Олегу распухшую от бумаг красную
папку, в которой Шумский передавал своему заместителю подлежащие
безотлагательному исполнению документы.
- Юрий Сергеевич вернется шестнадцатого. Не дожидаясь его, вы должны
выехать в Сосновск, связаться с Винницким и возглавить переговоры с
руководством объединения `Транзистр`. Юрий Сергеевич просил обратить ваше
внимание, что на сегодняшний день это задача номер один.
Ее безапелляционный тон, строго поблескивающие за толстыми линзами
очков глаза исключали какие-либо возражения. Несмотря на это, Олег
выругался, что случалось с ним крайне редко. Дело было не только в том,
что ему, едва вернувшись из нелегкой командировки, надлежало без передышки
выехать в очередную, еще более тяжелую, но главным образом в том, что эта
командировка была неприемлема для него по тысяче и одной причине. Когда он
оформлялся на работу в компанию, единственным условием, поставленным им
Шумскому, было неподключение его к делам, так или иначе связанным с
Сосновском. И Шумский принял его условия. Но теперь, видимо, посчитав, что
за давностью срока это условие утратило силу.
Оксана Борисовна сняла очки, удивленно-осуждающе вскинула выщипанные
в ниточку брови.
- Олег Николаевич от вас, признаться, не ожидала, - тоном классной
руководительницы, выговаривающей родителю провинившегося ученика,
произнесла она. - Я не претендую на ваше особое внимание, но напоминаю,
что я все-таки женщина.
Олег поспешил принести извинение, а поскольку референт продолжала
хмуриться, прибег к последнему средству - приложился к ее руке. Однако
эффект был противоположный ожидаемому - Оксана Борисовна решительно отняла
руку, отступила на шаг, словно опасаясь, что за этим галантным действом
последуют другие, еще более галантные, но затем отвернулась, смахнула со
щеки слезу.
- Необязательно целовать руки, достаточно уважать меня. Мне надоело
быть громоотводом тех бурь, что рождаются в ваших кабинетах. Последнее
время даже Юрий Сергеевич срывает на мне свои стрессы. А во вторник из
Цюриха прилетела ваша приятельница, мадам Бегон, и устроила здесь
настоящий погром: опрокидывала стулья, швыряла телефоны, ругалась
одновременно на четырех языках. Как я поняла, мы задолжали банку изрядную
сумму. Хотя Юрий Сергеевич считает, что она взорвалась только из-за того,
что не застала вас в Киеве.
Оксана Борисовна вопросительно посмотрела на Олега, видимо ожидая,
что он опровергнет это предложение. Но Олег опровергать не стал, только
неопределенно развел руками, а затем невольно улыбнулся, представив
президента и совладелицу цюрихского инвестиционного банка `Бегон` -
Даниель Бегон - во гневе, к которому ему было не привыкать. Но затем
погасил улыбку - новое поручение было для него намного неприятнее гнева
Даниель.
Попросив дежурного охранника отпустить такси, он пошел в свой кабинет
и не меньше получаса обзванивал добрый десяток харьковских абонентов,
разыскивая президента компании. Отыскав, стал докладывать о результатах
гамбургских переговоров, но Шумский перебил его:
- Олег, Оксана Борисовна передала тебе переписку с `Транзистром`?
Вникни во все детали и без промедления вылетай в Сосновск, связывайся с
Винницким и вместе с ним наезжай на Закалюка... Не перебивай! О твоих
взаимоотношениях с Закалюком мне известно. Поверь, я не специально собирал
эту информацию, она поступила ко мне не по служебным каналам, и ты, верно,
догадываешься от кого. Не обижайся на маму - та твоя история стоила ей
немало седых волос. Но возвращаюсь к сути. Во-первых, прошло много лет,
во-вторых, тебе не обязательно на сей раз встречаться с его женой, а в
третьих - и это основное - надо спасать контракт, под который истрачены
миллионы. Мы поставили на грань краха поверившие нам банки. Если до
первого ноября мы не уплатим хотя бы проценты за кредиты, банк `Бегон`
пойдет с молотка. Приезжала Даниель и грозила оторвать мне голову, а тебе
кое-что другое. И я могу ее понять.
Шумский был прав, и у Олега не нашлось сколь-нибудь убедительных
доводов, чтобы упорствовать дальше.
В общих чертах ему были известны взаимоотношения компании с
Сосновским производственным объединением `Транзистр`. Еще в начале
прошлого года Шумский и бывший генеральный директор объединения Матвеев
заключили контракт о совместной деятельности по реконструкции и
перепрофилированию входящих в состав объединения подразделений - Головного
предприятия, Октябрьского производственного комплекса и Дулибского
филиала. Ранее эти подразделения выпускали оборонную продукцию, но затем
были включены в общегосударственную программу конверсии. Компания
своевременно выполнила свои обязательства: были заказаны и выполнены
проекты перепрофилирования всех трех объектов, заказано в Германии и уже
получено соответствующее оборудование для филиала, заключены договора с
фирмами-подрядчиками, взяты кредиты в банках. Однако уже в январе
нынешнего года руководство объединения отказалось от услуг
инофирм-подрядчиков, перепрофилирование Головного предприятия провело
своими силами, по другим объектам работы были прекращены, расчет за
поставленное Дулибскому филиалу оборудование не произведен. Эти
противоречащие контракту решения новый генеральный директор объединения
Закалюк принял в одностороннем порядке, о своих действиях компанию
`Скиф-Холдинг` не уведомил, представителя компании - старого опытного
инженера Винницкого игнорировал, от контактов с Шумским уклонялся.
Было бы опрометчиво полагать, что Закалюк пошел на эти нарушения из
самодурства, желания показать с первых шагов своего директорства, что на
программу конверсии он имеет свой взгляд. Дураком Леонида Закалюка никак
нельзя было назвать, а свои решения он всегда согласовывал с теми лицами,
от коих зависела его карьера и на чью поддержку он мог рассчитывать. Олег
знал его с семьдесят четвертого года, одно время они даже
приятельствовали, хотя Леонид был старше его на пять лет, что определяло
дистанцию, отделяющую юношу от уже сформировавшегося мужчины. Но и
впоследствии, когда возрастная разница стала не столь заметна, Леонид
продолжал относиться к товарищу со снисходительностью старшего, что подчас
задевало самолюбие Олега, но он мирился, каждый раз убеждая себя, что
Леонид желает ему добра.
И только много позже понял, что Леонид не так-то прост и не столь
добродушен, весьма расчетлив и неискренен. Наиболее ярко эти его качества
проявились, когда между ними стала Полина, поначалу не баловавшая Леонида
своим расположением. Но сейчас Олег не хотел вспоминать об этом и потому,
что это было уже в прошлом, и потому, что он сам повел себя не лучшим
образом после того, как Полина стала женой Леонида... Затолкав в дорожный
чемодан красную папку, он вышел в приемную, где на месте референта уже
расположился дежурный охранник Костя - крепкий жилистый парень, мастер
спорта по самбо, с которым Олег не раз мерялся силами на ковре в ближайшем
спортзале. Костя играл в шахматы с Василием Брыкайло, возглавлявшим службу
безопасности компании.
В свое время Брыкайло, как и Олег, воевал `за речкой`, а затем успел
побывать в Анголе и Никарагуа в составе какой-то особой группы, о
деятельности которой не любил распространяться. В компанию Василий пришел
почти одновременно с Олегом, якобы демобилизовавшись по ранению в звании
майора. Олег не брал под сомнение ни его ранение, ни звание, но в
отношении увольнения из соответствующего ведомства не был уверен. Уж
слишком легко и быстро решал Брыкайло вопросы выездных виз, допуска к
секретной документации, да и конфиденциальную информацию о деятельности
иных нечистоплотных коммерческих структур у него всегда можно было
получить.
Олег полюбопытствовал, чем вызвана задержка на работе руководителя
службы безопасности - не ожидается ли `наезд` рэкетиров или того хуже -
налоговой инспекции? Василий, поглощенный шахматной партией, в которой его
позиция оставляла желать лучшего, буркнул что-то невразумительное, и
только, когда Костя поймал на вилку его ферзя, досадливо хмыкнул, положил
своего короля в горизонтальное положение, повернулся к Олегу, протянул ему
руку.
Брыкайло уже был осведомлен о результатах гамбургских переговоров,
поздравил вице-президента с их успешным завершением, полюбопытствовал, как
ему удалось переубедить упрямца Альтмана?
- Я играл в теннис с Рольфом Гауфом и после каждой партии мы заходили
в бар.
- Кто такой Рольф?
- Сын старика Гауфа, злейшего конкурента `Нордзее`.
- И Альтман узнал об этом?
- Его агенты не спускали с меня глаз. А эти ребята даром хлеб не
едят.
- Коварный ты человек, Олег Николаевич.
- С волками жить, по-волчьи выть, - рассмеялся Олег.
Брыкайло спросил, как он намерен добираться домой. Олег сам думал над
этим: такси, на котором он приехал пришлось отпустить, а ловить сейчас в
центре города проходящую машину, было безнадежным делом.
- Я сегодня тоже без колес, - сказал Брыкайло и обратился к
дежурному: - Костя, будь другом, выгляни на улицу, там стоят какие-то
тачки, подряди одну из них подбросить Олега Николаевича в Дарницу.
Когда дежурный вышел, он предложил Олегу сигарету, закурил сам,
присел на край стола, что предвещало доверительный разговор.
- Утром лечу в Одессу, есть срочное дело, так что завтра не увидимся.
У меня просьба: ты едешь в Сосновск, где у тебя, насколько мне известно,
немало знакомых. Если не затруднит, порасспрашивай надежных людей - надо
проявить один местный объект, выяснить, откуда у него растут ноги.
- Что за объект?
- Совместное украинско-австрийское предприятие `Атлант`.
- Это все, что известно?
- Почти. Этот древний грек ничего не производит, но имеет солидные
вклады в западных банках. Настолько солидные, что трудно понять откуда
такие доходы. А понять хочется.
- Из любопытства?
- Излишним любопытством не страдаю, это вредит здоровью.
- Поэтому подставляешь меня?
- Упаси Бог! Никаких подставок. Твоя миссия предполагает сверку
расчетов с нашим деловым партнером, а потому твой интерес к его банковским
счетам никого не насторожит.
- У партнера имеются расчеты с `Атлантом`?
- Есть такое предположение.
- А какие западные банки тебя интересуют?
- Любые, чьими услугами пользуется этот грек, да и пожалуй наш
партнер. Но если что-то услышишь о торговом банке `Радебергер` в Вене,
удвой внимание. Не люблю громких слов о государственных интересах, считай
это моей личной просьбой. В долгу не останусь.
С такой просьбой Брыкайло обращался впервые. И хотя Олег заподозрил,
что Василий что-то не договаривает, и безотлагательная командировка в
Сосновск вице-президента решена Шумским не без подсказки службы
безопасности, отказать Брыкайло он не мог.
Вернулся Костя, стал перед Олегом `на вытяжку`.
- Мон женераль, фер авансе ля ватюр, - исчерпав на этом запас
французских слов, добавил уже на родном языке: - `Гангстер` вас подбросит,
я договорился. Поначалу фыркнул, но когда я назвал вас, соизволил кивнуть.
Ждет на стоянке в своем новом `мерседесе`.
`Гангстером` сотрудники компании прозвали председателя
разместившегося этажом ниже торгово-посреднического кооператива `Гермес`
Алексея Саенко - разбитного, пронырливого парня, по слухам еще недавно
занимавшегося не то фарцовкой, не то рэкетом.
Небрежно кивнув Олегу и не выпуская изо рта сигареты, Алексей лихо,
почти на месте, развернул `мерседес`, в считанные мгновенья набрал
предельно допустимую скорость, включил магнитофон, из стереодинамиков
которого полилась довольно терпимая музыка, и только после этого
осведомился:
- В кабак? К девочкам? Или как?
- Или как! - усмехнулся Олег. - Домой. Чертовски устал, поверь на
слово, Леша.
- Домой, так домой, - не стал спорить Саенко. - Даже невооруженным
глазом видно, что перетрудился ты, Олег Николаевич, изрядно, и, как
догадываюсь, в основном с гамбургскими фрейлинами. Как они там в смысле
секса? Поделись свежими впечатлениями... Никаких впечатлений? Так и знал:
эти немочки ничего не умеют. То ли дело швейцарки французского
происхождения, которые бросаются телефонами. Вот это темперамент! Я
правильно вычислил твою любимую женщину?.. А я все о блондинке-негритянке
мечтаю. Попадались тебе такие? Не юли, Олег Николаевич! Как-то засек я
тебя в `Днепре` с рыжеватенькой африканочкой. Ничего девочка, впечатляет.
Только ножки на три с минусом - чуть потолще спичек. Но ноги для меня не
принципиально. Так может передашь по акту?.. Переводчица `Интуриста`,
говоришь, да еще Машей зовут? Отзываю свое предложение. Хоть и черная, а
все ровно наша - совковая, значит техники никакой... Рекламная пауза. Есть
сахар, пиловочник, цветные колготки, компьютеры по двести тридцать штук за
штуку. Компьютеры тайваньские, поэтому цена щадящая... Сколько надо,
столько будет. Что еще интересует?.. Перпетуум мобиле? Нет проблем,
сделаем...

3

В квартире было чисто прибрано, на тахте лежала стопка
свежевыстиранного и выглаженного белья, полотенец, рубашек, на журнальном
столике - пачка газет, полученных за последнюю неделю.
Соседка-пенсионерка, которой Олег оставлял ключи от квартиры, когда уезжал
в командировки, оказывала ему такие услуги за умеренную плату.
Олег открыл окна в комнате, крытой лоджии, на кухне - в квартире
стоял затхлый воздух, наполнил водой и поставил на газовую плиту чайник,
завел будильник, закурил, уселся за телефон.
Позвонил в Ялту матери, доложил о благополучном прибытии, хорошем
самочувствии, что не совсем соответствовало действительности, а также о
том, что выполнил заказ - привез из Гамбурга набор игл для акупунктуры,
которой занимается приятель и коллега Галины Павловны - Эдуард
Александрович; стетофонендоскоп и манометр для самой Галины Павловны,
шерстяные чулки для Дарьи Павловны - сестры матери и тетки Олега. Галина
Павловна поблагодарила сына за внимание, но тут же отчитала за то, что он
не приехал, как обещал, на юбилей Эдуарда Александровича, чем обидел его и
должен в ближайшее время загладить свою вину - приехать к ним хотя бы на
пару дней. Судя по тому, что она уже не отделяла себя от своего
шестидесятипятилетнего друга, надо было полагать, что у Олега появился
отчим. Эту новость он воспринял без особого восторга, мать могла найти
мужа помоложе, но и без огорчения - Эдуард Александрович был порядочным
человеком и хорошим врачом. А затем Галина Павловна озадачила сына:
попросила встретить внучку ее соседки Клеопатры Самсоновны - Зиночку,
которая приедет в Киев завтра утренним поездом.
- Зиночка, очень умная и толковая девушка, - уточнила Галина
Павловна. - Она твоя коллега - юрист, но только начинающий. У нее какое-то
сложное дело в арбитраже. Очевидно, ей понадобится твой совет, а возможно
и помощь. Удели ей внимание. Но учти, Зиночка воспитана Клеопатрой
Самсоновной в строгих правилах, и если ей придется переночевать у тебя,
будь джентльменом. Ты понимаешь, о чем я?
Олег давно понял маму. Все ее молодые приятельницы, с которыми она
приезжала, а теперь вот уже без сопровождения присылала в Киев, были
милыми, толковыми, все придерживались строгих правил. Непонятно было
только почему они, обладающие столь высокими достоинствами, оставались в
девицах, хотя не считали для себя зазорным ночевать в квартире далеко не
старого холостяка, подчас как бы ненароком показываться тому же холостяку
в кокетливом неглиже, притворно-стыдливо ахать при этом и тут же бросать
на него отнюдь не смущенные взгляды. Некоторые были и в самом деле
миловидные, даже хорошенькие, но все они с благословения Галины Павловны
предлагали ему нешуточную игру в жениха и невесту, а он, однажды
обжегшись, чурался таких игр. Его стоицизм объяснялся еще и тем, что в
одну из своих последних поездок в качестве интуристовского гида он
встретил в вагоне-ресторане международного поезда подругу детских и
юношеских лет, с которой не виделся со дня своего отъезда из Берна и
которая, как вскоре выяснилось, приобрела за эти годы дурную манеру
запускать в обидчиков телефонные аппараты...
Олег пообещал встретить Зину, определить ее в гостиницу, но не
больше, поскольку завтра будет занят, а послезавтра убывает в
командировку. Он не уточнил куда убывает, дабы не волновать Галину
Павловну, она по-прежнему относилась с предубеждением к сосновским
родственникам.
Второй звонок был автомеханику Федосеичу, у которого Олег перед
отъездом оставил свою машину - надо было отрихтовать и покрасить помятое
две недели назад крыло, сменить масло в двигателе, подзарядить
аккумулятор. Федосеич заверил его, что все привел в полный ажур, и с Олега
причитается пятьдесят `зеленых`. Как же не содрать с делового человека
свободно конвертируемую! Олег обещал рассчитаться `зелеными`, если
Федосеич завтра к семи утра подгонит отремонтированный `жигуль` к его
дому.
Потом позвонил в Михайловск директору судостроительного завода
Шерстюку, с которым был на переговорах в Гамбурге, но тот вернулся раньше
- на завод прибыла правительственная комиссия и потребовала директора.
Шерстюка Олег отыскал дома, соблюдая правила приличия, поинтересовался
причиной и следствием пребывания на заводе высокой комиссии, поздравил с
тем, что все окончилось благополучно, обрадовал его исходом гамбургских
переговоров, в успех которых Шерстюк уже не верил. Шерстюк сказал, что с
него причитается коньяк. Олег ответил, что коньяк его проблем не решит, но
он рассчитывает получить от делового партнера в счет доли в совместной
деятельности десять миллионов долларов.
- Это шутка? - спросил Шерстюк.
- Я предупреждаю, когда шучу. Выручай, Анатолий Игнатьевич. За нами
не пропадет.
- Таких денег я и во сне не видел, - стал прибедняться
судостроительный директор.
- Анатолий Игнатьевич, это личная просьба. Компания горит синим
пламенем, а меня персонально пригрозили оставить без наследства.
- Серьезный аргумент, но больше двух не наберу, - начал сдаваться
Шерстюк. - А потом надо какое-то основание.
- Семь, и ни цента меньше - тоже пошел на уступку Олег. - Основание с
альтмановским контрактом передам завтра по факсу.
- Четыре - это все, что у меня есть.
Договорились о пяти.
На душе у Олега немного полегчало - пять миллионов не спасали
положения, но на какое-то время могли стабилизировать его. Хотел тут же
позвонить в Цюрих, обнадежить Даниель и заодно условиться о встрече в
Марселе или Лионе, где ему предстояло быть по служебным делам в конце
месяца. Но потом решил это сделать после того, как Шерстюк выполнит свое
обещание.
Переговорив с Шерстюком, пошел в ванную, принял горячий душ, под
которым стоял с четверть часа - снова, очевидно, на непогоду, разболелась
старая рана в плече. Боль, как обычно, была острой, ломящей, и горячая
вода утихомиривала ее. Врачи не раз уговаривали его на операцию: надо было
сломать и снова, но уже как следует, срастить когда-то перебитую, а затем
плохо сросшуюся ключицу. Олег не то чтобы боялся этой в общем-то непростой
операции, но все как-то не находил времени.
Выйдя из ванной, разложил по полкам платяного шкафа принесенное
соседкой белье, рубашки, бегло просмотрел газеты, стал заваривать кофе.
Поймал себя на том, что лукавит с самим собой - занимается делами, которые
могут подождать, только потому, что душа не лежит к главному, неотложному.
Снова, как накануне в офисе, выругался, уже не опуская скабрезных
слов - дурная привычка, приставшая как смола за три года пребывания в
составе `ограниченного контингента` советских войск в Афганистане.
Решительно шагнул к чемодану, извлек из него красную папку, положил на
журнальный столик, придвинул и включил торшер - за окном уже сгущались
сумерки, сел в кресло, углубился в документы.
Генеральный контракт о совместной деятельности по реконструкции и
перепрофилированию Головного предприятия, Октябрьского производственного
комплекса и Дулибского филиала был составлен из рук вон плохо. Мало того,
что компания `Скиф-Холдинг` взяла на себя финансирование всех работ,
поставку импортного оборудования, комплектующих изделий, она обязалась
заключить соответствующие договора с иностранными фирмами-подрядчиками,
поставщиками и таким образом приняла на себя ответственность за
ненадлежащее исполнение этих договоров. А фактический исполнитель со
стороны заказчика - производственное объединение `Транзистр` оказалось как
бы в стороне, что развязывало руки ее руководителям и что Закалюк
безусловно учитывал. Правда, по генеральному контракту объединение
обязывалось возмещать компании все убытки в случае срыва сроков
реконструкции, несвоевременной оплаты счетов. Но попробуй получи это
возмещение с предприятия, у которого на сегодняшний день, если верить
справке банка, нет средств даже на зарплату своим рабочим. Образно говоря,
компанию `Скиф-Холдинг` крупно подставили и начинать сражение с Закалюком
с таких позиций будет архитрудно...
Закрыв красную папку, Олег подошел к бару, взял початую бутылку
коньяку, в холодильнике отыскал начавший уже желтеть плавленый сырок,
кисть винограда из последней переданной матерью с оказией посылки и не
столько поужинал, сколько выпил, чтобы заглушить давно уже не посещавшую
его тоску. Он не хотел встречаться с Леонидом не только потому, что роман
с младшей кузиной у него продолжался и после ее замужества, что не было ни
для кого секретом, но еще и потому, что в свое время инженер Закалюк был
причастен к истории, с которой начались все беды Олега Савицкого...
Выкурив очередную сигарету и прихватив с собой всю пачку, пошел в
крытую лоджию, открыл пошире окно и, не снимая свитера, чтобы не застудить
все еще ломившее плечо, лег на топчан, укрылся одеялом, и воспоминания не
заставили себя ждать...
Возвращение семнадцатилетнего парня в родной город, о котором у него
сохранились лишь отрывочные воспоминания детства. Двухэтажный особняк
семейства Савицких, на улице Листопада, построенный дедом - дорожным
мастером Егором Матвеевичем и перестроенный затем на свой лад дядей Петром
Егоровичем - инженером-строителем, ко времени приезда швейцарского
племянника, ставшего мэром Сосновска. Приветливая, прячущаяся в обвислых
желтоватых усах улыбка старого путейца. `А ну, кажись, наследник. Вроде бы
на Николая похож. Но крепость тела чувствуется моя. Значит в мужских делах
сбоя не будет... Чего краснеешь, глаза тупишь, как девица на выданьи? За
Савицкими робость никогда не значилась. Какой же из тебя - стеснительного
- продолжатель нашего рода получится?` Ободряющее подмигивание Петра
Егоровича, дескать, не принимай слова деда всерьез - такие у него шуточки.
В этом доме шутит не только старый путеец. Насмешливая скороговорка
старшей дочери Петра Егоровича - поджарой черноглазой Натали. `Ах, кузен,
вы такой весь иностранный. Как прикажете вас величать: месье, герр,
синьор? Вы как раз поспели к обеду. Но говорят, сыновья дипломатов
приучены к деликатесам и ничего, кроме омаров, да устриц не едят. А у нас,
вы уж не обессудьте, из водоплавающих только мороженый хек имеется.
Придется привыкать, месье Савицкий...` Восхищенные миндалевидные с
поволокой глаза младшей кузины - пятиклассницы Полины: `Олег, не слушай
Наташку. В нашем доме никакого хека не было и нет. На обед сегодня
рассольник, жаркое, компот. Ничего, если я спрошу, какой иностранный язык
ты изучал? Я тоже французский учу, но только два раза в неделю.
Позанимаешься со мной?.. Крепкое, до хруста суставов рукопожатие ладно
скроенного парня, назвавшегося Леонидом, студента Политехнического
института. `Сегодня же освобожу вашу комнату... Ну что вы, Олег, мне
неловко вас стеснять. Я нахожусь здесь в основном как квартирант и лишь в
какой-то мере как подопечный Петра Егоровича. Вы же вернулись в родную
обитель. Так что все нормально. Обо мне не беспокойтесь: месяц-другой
где-нибудь перекантуюсь, а там - защита диплома и, как говорится:
`Коммунисты - вперед!`
...Вот уже год они живут в одной комнате, ничуть не стесняя друг
друга. Олег рассказывает Леониду о Швейцарии, совершенствует его и
упражняет свой не совсем безукоризненный английский. Леонид натаскивает
его по истории КПСС - предмету неизвестному бернским лицеистам, но крайне
необходимому студентам советского вуза. Леонид уже работает инженером на
номерном заводе, получает приличную зарплату, не скупясь водит Олега и
Натали по молодежным кафе, барам; Натали угощает коктейлями и пирожными, а
Олега пивом. Берет Олега с собой в бассейн `Динамо`, на теннисные корты. В
бассейне Олег не может тягаться с ним - пловцом-перворазрядником, зато на
теннисных кортах Леонид пасует перед Олегом. Он не обижается на неизменные
проигрыши, но однажды у него вырывается, что, дескать, ему, парню,
выросшему в простой крестьянской семье, никогда не дастся эта игра
аристократов. То ли выплеснулась тайная зависть, то ли ляпнул, не подумав.
Не может Олег понять и другого - отношения Леонида к Натали. Казалось бы,
они нравятся друг другу, да и пара во всех отношениях подходящая. Но
что-то не ладится у них и не по вине Натали, которая в общении с
квартирантом каждый раз идет едва ли не на подвиг - придерживает свой
язвительный язычок, дабы не задеть его самолюбия. Но однажды в порыве
откровенности она признается Олегу: `Он какой-то ни рыба, ни мясо. За пять
лет, что живет в нашем доме, ни разу не поцеловал меня, о большем уже не
говорю. Знаешь почему? Боится, что я маме расскажу, и ему придется сделать
мне предложение или покинуть наш дом. А он не хочет ни того, ни другого. Я
- к нему? Откровенно говоря, питала когда-то. Но сейчас ни за какие
коврижки! Уж лучше за этого амбала с вашего заочного, который приходит к
тебе за конспектами, выйду. Вот мужчина без комплексов - только раз
взглянул, и я уже беременной себя почувствовала... Сержант милиции? Но это
превосходно! Представляешь, Натали Савицкая - первая мисс филфака, дочь
мэра Сосновска выходит за мента? У мамы, конечно, будет инфаркт. Но этот
инженеришка наконец-то уберется из нашего дома...`
Как странно порой складываются людские судьбы. Никто не думал, что
Натали действительно выйдет за старшего сержанта милиции Романа Корзуна, а
спустя восемнадцать лет тот же Роман, уволенный из милиции в
подполковничьем звании придет на поклон к некогда поверженному им
сопернику с нижайшей просьбой о трудоустройстве, и генеральный директор
производственного объединения `Транзистр` Леонид Максимович Закалюк
снизойдет к его просьбе - возьмет в свое объединение, да еще поставит
руководить кадрами.
...Конец сентября 1981 года. Арестантская палата госпиталя МВД, где
лежит недавно прооперированный после тяжелого ранения, отстраненный от
должности и взятый под стражу следователь городского управления внутренних
дел Олег Савицкий. Единственный человек, который общается с ним, не считая
медперсонала и охраны - следователь по особо важным делам Петренко.
Петренко неглупый и, в общем-то, порядочный человек, он искренне
сочувствует попавшему в беду коллеге, в меру своих возможностей старается
облегчить его участь. Но что-то настораживает Олега в позиции следователя,
а того не устраивает позиция подозреваемого, подчас они перестают понимать
друг друга. И вот первый вольный посетитель - Леонид Закалюк. Пока только

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Док. 129936
Опублик.: 19.12.01
Число обращений: 1