|
ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ НА ТОМ КРАЮ ОЙКУМЕНЫ
Майкл БИШОП
Не должна ли Ассоциация распрощаться с <174>Небьюлой<175>?
Об авторе
Майкл Бишоп -- известный американский писатель-фантаст,
принадлежащий к <174>поколению 70-х<175>. Свой первый рассказ
он напечатал в 1970 году, а первый роман, <В>Похороны для Глаз
Огня, в 1975-м.
Дважды лауреат премии <174>Небьюла<175>: в 1981 году -- за
повесть, в 1982-м -- за роман <В>Нет
врага кроме времени. Публикуемая в
этом номере <МI>Интеркома статья была впервые напечатана в
журнале <МI>Аmаzing Stоriеs в мае 1990 года.
В настоящий момент я редактирую ежегодную антологию
<В>Премии `Небьюла` для издательства `Наrсоurt Вrасе
Jоvаnоviсh`. Эту должность я унаследовад от Джорджа
Зебровски, который составлял 20, 21 и 22 выпуски. К концу
мая 1989 года я составил два очередных сборника этой серии, 23
и 24, а затем, после юбилейного 25 выпуска, передам это
издание другому редактору.
Наряду с премией `Хьюго`, которую начали вручать начиная с
Всемирной НФ конвенции 1953 года в Филадельфии, премия
`Небьюла`, присуждаемая с 1965 года, является наиболее
престижной премией за достижения в области научной
фантастики. Читатели -- фэны -- голосуют за премию
`Хьюго`, тогда как писатели -- точнее, члены Ассоциации
писателей-фантастов Америки
-- награждают премией `Небьюла`.
Многие члены Ассоциации утверждают, что если премию `Хьюго`
получают обычно наиболее <МI>популярные романы и
рассказы года, то премии `Небьюла` удостаиваются произведения,
наиболее гармонично сочетающие интересные фантастические идеи и
прекрасный литературный стиль. Иначе говоря, роман, который
получил `Небьюлу`, может и не быть самым популярным среди
читателей, однако он, как правило, демонстрирует столь высокий
уровень предвидения и крутой стиль прозы, который просто
заслуживает того, чтобы быть отмеченным. В конце концов, эту
премию присуждают сами писатели-профессионалы, а кто, как не
они, могут знать, какие качества должны быть
присущи первоклассной фантастике.
Да, кто? В одной из статей <В>Энциклопедии научной фантастики
Питера Николса о премии `Небьюла` говорится буквально
следующее: `Некоторые критики утверждают, что эта премия
временами отражает политическую конъюнктуру в той же степени,
в какой и литературную... И хотя `Небьюла` иногда присуждалась
значительно более спорным, экспериментальным произведениям,
которые никогда бы не получили `Хьюго`, однако чаще всего
между этими премиями не было и нет существенной разницы.
Можно было бы ожидать, что премия `Небьюла`, как присуждаемая
консенсусом писателей-профессионалов, придает большее значение
литературным качествам произведений, но совершенно не очевидно,
что это действительно так`. И далее в статье говорится, что
`многие критики` рассматривают процесс награждения обеими
премиями скорее как `рекламную кампанию, нежели как
последовательную, хорошо взвешенную оценку значимости тех или
иных произведений`.
Даже Роберт Силверберг в своем вступлении к 18 выпуску
антологии <В>Премии `Небьюла` (1983) писал: `В целом ряде
случаев -- если принимать во внимание закон усреднения -- выбор
отдельных победивших рассказов казался искушенному наблюдателю
совершенно неожиданным и объяснимым только в рамках
стохастического анализа`. Силверберг тактично не перечислил эти
`рассказы`, так что под этим термином могли подразумеваться
произведения любого объема. (Так это или нет -- я действительно
не в курсе.)
Другие высказываются еще более прямо. Англичанин Джозеф
Николас заявил, что `Небьюла` -- и я думаю, это высказывание
надо понимать буквально -- `трюкачество`. В номере <МI>Бюллетеня
АПФА, посвященном 21-му присуждению <174>Небьюлы<175>,
Норман Спинрад поместил платное рекламное объявление,
озаглавленное `К вопросу о литературных принципах и
авторской гордости`. Через всю полосу Спинрад выстроил цепочку
горьких, прочувствованных сетований, включающую четыре
предложения, начинающиеся с вводного оборота `принимая во
внимание`, с нагнетанием драматического напряжения, как
на театральной сцене:
ПРИНИМАЯ ВО ВНИМАНИЕ, что в течение долгого времени премии
`Небьюла` присуждались как шедеврам, достойным
преклонения, так и тривиальным `однодневкам`, не следуя никакому
последовательному литературному критерию, который я мог бы хотя
бы понять, не говоря уже о том, чтобы одобрить --
Я пришел к убеждению, что `Небьюла` это лишь часть проблемы, а
не часть ее решения.
И поэтому я объявляю настоящим о том, что снимаю все свои
будущие работы с конкурса на получение `Небьюлы`.
Ниже Спинрад объясняет, что в его решении о том, чтобы
поместить это объявление, сыграл свою роль тот факт, что его
роман `Дитя удачи не дошел до финального
голосования. Он заявляет, что `литературные стандарты Ассоциации
в целом настолько сильно расходятся с тем, как развиваются мои
собственные, что принять в будущем премию `Небьюла` было бы с
моей стороны проявлением циничного лицемерия`.
Ну и что вы на это скажете? Приносит ли `Небьюла` лишь вред делу
-- <МI>настоящему делу -- Ассоциации? (А именно -- борьбе за
получение ее членами-писателями больших возможностей, уважения и
денег?) И не должна ли Ассоциация прекратить ходить вокруг да
около и просто отменить присуждение премии? `До свидания,
`Небьюла`, всего хорошего!`?
Давайте разберемся в этом вопросе.
Премии вызывают споры. Кандидаты, которые не дошли до финального
голосования, нападают на тех, кому удалось каким-то образом
добраться до него. Проигравшие нападают на тех, кто победил.
Не-кандидаты бьют по ним всем во время священного финального
голосования, или кричат, что весь процесс фальсифицирован и
отвергают его как случайныый обряд, лишенный смысла, реальной
ценности и корректности.
Но будем откровенны: некоторые претенденты приводят те же
аргументы. Так поступают и некоторые победители, поскольку
премии провоцируют более чем споры, они вызывают зависть, злобу,
неспособность мыслить, приводят к крушению надежд, появлению
чувства мести, мигреням и недовольству. Кроме всего прочего,
премии сеят несправедливость. Снова и снова они напоминают нам,
что Вселенная -- и даже ее малая часть, которой, как считается,
мы в состоянии управлять -- вовсе не обязательно улыбается тем,
кого мы считаем талантливыми, смелыми, достойными. Каждый, кто
не увенчан лаврами -- проигравший, а проигравший.... что ж, это
проигравший. Вселенная издевается над ним. Зрители хихикают. Ну
а победители -- черт бы их побрал -- тайно злорадствуют.(Или мы
подозреваем их в этом).
Почему же тогда люди настаивают на присуждении премий ? С точки
зрения психологии, ответ очень прост, и он состоит из двух
частей. Во-первых, люди в одно и то же время эгоцентричны и
ненадежны, они жаждут (если употребить очень популярное
когда-то, но теперь навязшее в зубах слово) `утвердиться`.
Во-вторых, несмотря на кажущийся цинизм некоторых моих
замечаний, люди испытывают необходимость предоставить это
`утверждение` -- сделать осязаемой их любовь. В результате --
появляются премии. Нобелевские. Пулитцеровские. Оскары. Тони.
Эмми. И так далее, до бесконечности. (Может быть даже -- до
тошноты).
Я не слишком расстраиваюсь по этому поводу. Мы скорее запретим
ядерное оружие, чем покончим с самыми вульгарными из премий.
(Спасибо Господу за счастливое здравомыслие такого отклонения).
`Продолжайте`, -- могу я услышать от раздраженного противника
разыгрывания призов за художественные достижения, -- `Ваша
логика ни к черту. Вы не можете оправдать необоснованное
посвящение в рыцари на том основании, что мы собираемся делать
это во что бы то ни стало. Кроме того, если вы все-таки
собираетесь раздавать премии, надо делать это справедливо. И
вдобавок к тому, вы так адски не спешили бы защитить любые призы
-- и, в частности, эти премии, если бы вам хоть раз самим не
посчастливилось выиграть пару роскошных дверных пружин у Люсита
(Luсitе)`.
Само собой разумеется. Действительно, легче защитить сам процесс
награждения, чем утвердить свою собственную работу. Было бы
неискренне утверждать обратное. К тому же тем, кто отвергнут в
результате конкурса, легче оскорблять и высмеивать его.
(Известно, что такова человеческая природа).
И -- конечно, конечно -- процесс соревнования должен быть
справедливым, насколько это возможно.
1. Критерии присуждения премии должны быть четко определены и
понятны. Нобелевская премия по стрельбе из трубки для выдувания
отравленных стрел не должна присваиваться тому, кто использовал
базуку. Премию Пулитцера за лучший сонет о Нью-Йоркской бирже не
должен получить лимерик о терроризме на восточном побережье.
(Или должен?)
2. Те, кто присуждает премии, должны хоть немного разбираться в
области, в которой они это делают. Парашютисты не должны
выносить суждения о спелеологах -- по крайней мере, не о
замечательных достижениях в этой области -- и наоборот.
3. Все участвующие в конкурсе работы должны превышать некоторый
минимальный уровень, чтобы их могли заметить те, кто будет потом
присуждать премии.
Роман, неопубликованный из-за того, что его автор не в состоянии
написать законченное предложение, не должен прекратить борьбу за
премию за смелый авангардизм с опубликованными произведениями
вроде `Пробуждения Финнегана` (`Finnеgаn`s Wаkе`) или `Очереди`
(`Quеuе`) Владимира Сорокина.
Все это понятно и ежу. Камнем преткновения обычно является
другой член уравнения: вкус судей.
А вкус у всех судей разный. Он во многом зависит от того,
сколько и каких они имеют, по их словам, друзей, а также от
умения одеваться, воспитания, образования, и в некоторой степени
от физического и эмоционального состояния в день голосования --
с похмелья, в замешательстве, в хандре, охваченный тревогой или
в приподнятом настроении. И если судьи проявляют вкус,
отличающийся от вашего, достаточно часто, чтобы возбудить вашу
злобу, в один прекрасный день вы, как Норман Спинрад в своем
объявлении в `Бюллетене`, объявляете премии незаслуживающими
доверия, и, следовательно, бессмысленными.
Однако, если вы каким-то образом доводите до конца борьбу за
премию, вы посылаете на предсказуемо безвкусный заключительный
банкет индейскую принцессу, эстрадного комика или клоуна без
парика, чтобы принять ее в том маловероятном случае, что эти
болваны на сей раз проголосовали правильно и дали вам эту
идиотскую премию, которую вы одновременно заслужили и не
заслужили -- заслужили, потому что они так много раз оставляли
вас без внимания, и не заслужили, потому что борьба за лавры в
искусстве всегда несостоятельна. Как это хорошо знает каждый,
кто когда-либо проигрывал из-за того, что его произведение было
пропущено мимо внимания или отвергнуто в пользу другого, менее
достойного.
Если вы выигрываете, заменяющий вас клоун может публично
отказаться от трофея и выразить свое полное пренебрежение всему
процессу.
А если вы проигрываете? Что ж, проявив столько смущенного
внимания к церемонии награждения, вы или, то есть, ваш мешковато
одетый представитель, можете отправиться в бар и переваривать
там, что ваш виноград зелен, окруженный придерживающимися такого
же мнения клоунами в модной одежде. Ваше поражение ясно
подчеркивает правильность вашего презрения.
Но давайте будем честны, так же как и откровенны. Как и многие
другие, я несколько раз представлял себя в этой шутовской роли в
своем воображении. Не часто. Совсем редко последнее время. Но
несколько раз -- да, было, и когда это происходило, я всегда
чувствовал, что такое публичное проявление моей возвышенной
эстетики и бескомпромиссной честности будет также полезно, как
погасший маяк, для этих лишенных света душ, которые в
действительности принимают участие в этом процессе и занимаются
самообманом, веря, что их премии чего-нибудь стоят.
В самом деле, просматривая список последних лауреатов премии
`Небьюла`, я могу найти десяток романов, за которые я не
голосовал и, наверно, в три раза больше рассказов, которые
проиграли -- во время голосования -- но произвели на меня не
меньшее впечатление, чем некоторые из их соперников.
В 1975 году я голосовал за `334` Томаса М.Диша, а не за
`Обездоленных` (`Тhе Disроssеssеd`) Урсулы Ле Гуин. Мне очень
нравится Ле Гуин, но я уверен, что знающий адвокат убедительно
доказал бы, что из этих двух произведений `334` Диша является
более фундаментальным, сложным, волнительным и прокладывающим
новые пути, и если бы члены АПФА признали его лучшим романом,
они едва ли имели бы основания стыдиться. Действительно, если
бы победили такие произведения, как `Чужие друг другу`
(`Strаngеrs`) Гарднера Дозуа, или `Лейтесь слезы, сказал
полицейский` Филипа К.Дика, или `Кибериада` (`Тhе Сybеriаd`)
Станислава Лема, или `Прогулка на край света` (`Wаlk tо thе Еnd
оf thе Wоrld`) Сьюзи Макки Чарнас, АПФА не была бы вынуждена
прятать глаза от стыда или извиняться.
Что ж, это было давно. А как насчет более поздних избранников?
Не получилось ли так, что присоединив почти 700 новых членов,
АПФА отчасти пожертвовала своей осведомленностью и умением
разбираться? Разве не похоже, что позднее фактор `воинствующей
бездарности` начал портить процесс присуждения премий?
В моменты раздражения -- я, признаюсь, сам передавал этот
отвратительный слух, но дело заключается в том, что члены АПФА
знают и `сайнс фикшн`, и `фэнтези`. Как корпорация, они
неизменно голосуют за произведение, которое их наиболее глубоко
задевает, либо потому, что его автор достиг вершины уважения,
требующего признания, либо потому, что само произведение
добросовестно разрушает основы.
Я бы назвал Роберта Силверберга как пример автора, который в
течение 5-6 лет создавал настолько хорошие работы, что
Ассоциация была вынуждена признать этот факт. Таким образом, он
в 1971 году получил премию за лучший роман с книгой `Время
перемен` (`А Тimе оf Сhаngеs`), который, по мнению многих,
уступает другим достойным упоминания работам Силверберга этого
периода. И я бы назвал роман `Левая рука Тьмы` Урсулы Ле Гуин
как пример произведения, которое было удостоено премии за лучший
роман 1968 года за бесспорную силу его всеохватывающих
достижений -- идеи, мировоззрения, выписывания характеров, стиля
прозы и так далее.
Мой первый пример, возможно, показывает слабое место в процессе
присуждения премий. Не должна ли книга выигрывать вследствие
присущих ей достоинств, а не репутации ее автора? Хотя я бы все
же не согласился, что это слабое место является смертельным для
признания законности премий. Кроме того, если бы какая-нибудь
выдающаяся работа появилась в то время, чтобы бросить вызов
равнодушному Силвербергу, она могла бы победить. (Я выбрал,
между прочим, `Оселок небес` (`Тhе Lаthе оf Неаvеn`) Урсулы Ле
Гуин, но в этом романе, как бы он не был хорош, ясно видно
преклонение перед некоторыми темами и методами Филипа К.Дика).
Утверждаю ли я таким образом, что ошибки никогда не совершаются
и новаторские работы всегда признаются тогда же, когда они
рассматриваются на соискание `Небьюлы`?
Нет. Нет, этого я не говорю. Но я действительно утверждаю, что
награждение -- это процесс, совершаемый людьми, и хотя он может
приводить к ошибкам и злоупотреблениям, премии `Небьюла` всегда
отражают вкусы значительно части членов АПФА. Как следствие
этого, они имеют историческую и социологическую значимость,
которая высвечивается в ретроспективе. Если выигрывает плохая
книга или уступающий другим рассказ, почти немедленно начинается
процесс самоисправления. Люди кричат об одурачивании. Пишут
письма. Начинаются дебаты. Появляются обзоры, печатаются статьи
с анализом. В наиболее экстремальных случаях несколько членов
АПФА подписываются или публично заявляют о том, что навсегда
бойкотируют присуждение премий. (Так поступил Норман Спинрад, и
я испытываю к нему симпатию за его чувство пренебрежения и
завистливое восхищение за дерзость, которую он показал, поместив
свое платное объявление в `Бюллетене АПФА`, посвященном 21-му
ежегодному присуждению премий `Небьюла`).
Лауреаты -- это, понимаете ли, `металлические утки`. По
живописному наблюдению одного из победителей 1988 года, их
вытаскивают в `зону обстрела`, где они прыгают обнаженные со
всеми своими морщинами, шрамами, складками, двойными
подбородками и, конечно, красивыми чертами, преувеличенными в
десять, сто, тысячу раз. Если победившая работа действительно
никуда не годится, по крайней мере, по одному из возможных
критериев, можете быть уверены, что поинтересовавшись, вы
услышите о ее недостатках во всех самых сокрушительных деталях.
Откуда я знаю? Однажды я был одним из тех, кто портит
удовольствие, проехавшись насчет лауреата. (На самом деле, я
сделал это заранее, до официального голосования, относительно
уверенный, что мой резкий протест никому не поможет). `Не
скромничайте`, -- бормочут некоторые из вас, -- `На кого из
лауреатов вы нападали из засады?` Что ж, одним из них был Орсон
Скотт Кард с романом `Говорящий от имени мертвых` (`Sреаkеr fоr
thе Dеаd` ) -- сиквелом романа `Игра Эндера` (`Еndеr`s Gаmе`),
который я считал, в отличие от большинства голосующих членов
АПФА, менее достойным награды, чем резко остроумно написанный
роман Джеймса Морроу `Так кончается мир` (`Тhis is thе Wаy thе
Wоrld Еnds`).
Однако в новой антологии `Лучшие лауреаты премии `Небьюла` 1989,
редактор Бен Бова (Веn Воvа), `Игра Эндера` (роман, который мой
собственный набор вкусов и ценностей никак не позволяет
одобрить) включен в список десяти лучших романов, удостоенных
этой премии в течении первых 21 года ее существования, как
выбранный значительной (37%) частью членов АПФА. И если бы
рассматривались первые 22 года -- и `Говорящий от имени мертвых`
тоже мог быть включен -- он тоже мог бы войти в лучшую десятку.
И люди, которых я уважаю -- включая Орсона Скотта Карда -- могли
бы доказать, не сомневаюсь, убедительно, что он заслуживает
такой чести.
Чей же вкус `правильный` -- мой или остальных? Кард писал по
поводу романа `Игра Эндера` в своем эссе из этой антологии: `Что
сделало эту книгу моей лучшей работой? -- она достигла лучше
всех остальных того, что я считаю конечной целью автора
рассказов -- она имеет сюжет, которому люди могут поверить,
заинтересоваться и запомнить его целиком под наименьшим по
возможности воздействием со стороны автора. Конечно, она так
подействует не на каждого`, -- возможно, Скотт имел в виду меня,
-- `но для тех читателей, которые составляют естественную
аудиторию для такого рассказа, мне кажется, я не смогу
представить что-нибудь лучшее`.
Это привело меня к следующему наблюдению. Мой друг, Дэвид
Зинделл, известный своим изысканным научно-фантастическим
романом `Никогда` (`Nеvеrnеss`), сообщил мне недавно в письме,
что `нет универсально хороших книг`, предостережение, которое мы
можем также с пользой применить к рассказам, новеллам и
повестям. Если говорить кратко, никакая книга или рассказ --
независимо от того, сколько людей объявили ее шедевром -- не
будет `работать` для каждого. `Моби Дик` затронет ваши струны,
но оставит совершенно холодным другого читателя (филистера). От
`Куджо` (`Сujо`) у вашего соседа дрожь пробежит по спине, а вы
разразитесь слезами. И так далее. Если Дэвид прав, моя
неспособность соорудить трибуну для искренней защиты каждого
удостоенного премии рассказа или романа не означает, что весь
процесс награждения кишит низкими людьми. Действительно, как я
знаю из опыта, это чертовски легко -- придираться,
пересматривать и взирать с оскорбительной тревогой. (Это также
-- если быть совсем честным -- в значительной степени забавно ).
`Тогда`, -- спрашивает скептик, -- `Подняли ли вы руки и совсем
перестали верить в какие-либо абсолютные стандарты?` Нет. Но я
не могу считать истиной в последней инстанции то место, на
которое поставят во время финального голосования роман или
рассказ члены АПФА, если за него абсалютно ничего не говорит,
кроме громкого имени автора и тарабарской изобретательности,
граничащей с паталогией. Я могу думать о рассказах или романах,
не прошедших финального голосования, что они, возможно,
заслуживали этого, но награды -- как и жизнь -- неодинаково
справедливы ко всем.
Почему? Потому что ими управляют подверженные ошибкам люди. Как
отметил Джордж Зебровский в 22-ом выпуске антологии `Премии
`Небьюла` (1987): `Премии -- это платонический идеал. Нас влечет
к нему. Собственно говоря, его не существует, но мы радуемся,
как будто он есть`. И стандарты, до которых члены АПФА надеятся
подняться, я уверен, всегда понятны -- они, если не безупречно
продемонстрированы, так хотя бы видны в подтексте -- в рассказах
и романах, которые дошли до финального голосования, и в
различных рассказах и отрывках, которые редакторы ежегодных
антологий выбирают для представления элиты рассматриваемого
периода времени.
Что об итогах 1988 года? Премию за лучший роман получила Лоис
Макмастер Бужольд за роман `В свободном падении` (`Fаlling
Frее`) -- необычайно популярную книгу, которая вышла в трех
номерах `Аналога` (`Аnаlоg`). Другими романами, прошедшими в
финал, были: `Покинутые города сердца` (`Dеsеrtеd Сitiеs оf thе
Неаrt`) Льюиса Шайнера, `Тонущие башни` (`Drаwning Тоwеrs`)
Джорджа Тернера, `Большая небесная река` (`Grеаt Sky Rivеr`)
Грегори Бенфорда, `Мона Лиза Овердрайв` (`Моnа Lisа Оvеrdrivе`)
Уильяма Гибсона, `Краснокожий пророк` (`Rеd Рrорhеt`) Орсона
Скотта Карда и `Юность нового солнца` (`Тhе Urth оf thе Nеw
Sun`) Джина Вулфа. Список, внушающий благоговение.
Из него я выбрал Шайнера, Тернера и Вулфа. Мне доставил
удовольствие роман `В свободном падении`, но мое впечатление о
его достоинствах (в частности, тот факт, что концепция мисс
Бужольд об отживающем, подвергающемся воздействию биоинженерии
роде человеческом является смелым и оригинальным примером
экстраполяции) ставило его на несколько ступеней ниже, чем
`Покинутые города сердца`, `Тонущие башни` и `Юность нового
солнца`. В самом деле, Ян Уотсон в эссе, посвященном научной
фантастике и фэнтези 1988 года, назвал книгу `В свободном
падении`, которую он считает жизнерадостной и изобретательной,
`книгой для юношества` -- не потому, что она посвящена
молодежным проблемам или молодежным характерам, но потому, что
она предлагает технологическую задачу с технологическим
решением, в центре действия -- компетентный и славный
герой-инженер, и вся история изложена в простом стиле, высшая
эстетическая цель которого -- значительная одна, я гарантирую --
это ясность.
Роман `В свободном падении` не был моим фаворитом, но,
безусловно, за этот выбор стыдно. Он победил, отчасти, из-за
умения мисс Бужольд вызывать симпатию к своим четырехруким
`кадди` (вид, созданный для работы при нулевом тяготении),
изобретательности своего героя, Лео Граффа и, возможно, даже к
не требующей многого тривиальности морального выбора, стоящего
перед ним.
Кроме того, `В свободном падении` -- `твердый`
научно-фантастический роман -- мог выиграть оттого, что
победитель 1987 года, роман Пат Мерфи `Падающая женщина` (`Тhе
Fаlling Wоmаn`) -- непритязательная современная сказка с
мистическим оттенком: члены АПФА, наверно, чувствовали в
некотором роде физическую потребность сбалансировать этот
`мягкий` выбор `настоящим` научно-фантастическим романом.
Возможно также, что смерть Хайнлайна в 1988 году -- в том году,
когда роман `В свободном падении` был опубликован в журнале с
продолжением и отдельной книгой, заставила многих оказать ему
посмертный почет, проголосовав за книгу, пленительно
напоминающую, хотя и не происходящую в действительности от книг
для юношества Хайнлайна, которые привели их в научную
фантастику. Я не предполагаю, что это было осознанным мотивом,
но, возможно, действовало на подсознательном уровне и, кроме
того, это интересное предположение.)
Однако, Бог с ним, с победителем. Не просмотрела ли АПФА
полностью какие-либо работы, заслуживающие участия в финальном
голосовании? Я думаю, на этот вопрос можно ответить
утвердительно. Но авторы этих несправедливо пропущенных романов
выживут, и задача тех из нас, кто будет оценивать вкус наших
коллег -- это указать им на то, в чем они плохо разобрались,
настолько мягко и настолько убедительно, насколько это возможно.
Между прочим, чтобы бороться против того, что действительно
замечательные работы проходят незамеченными, АПФА создала жюри
премии `Небьюла`. Семь его членов стараются оценить столько,
сколько могут произведений, вышедших в данном году, постоянно
обмениваясь критическими замечаниями. Жюри может добавить для
финального голосования по одному произведению в каждой из
четырех категорий. Оно довольно часто так и делает, чтобы
исправить несправедливость с позиций эстетики, возникающую
иногда из-за выбора, основанного на широкой популярности.
В этом году, хотя жюри никогда не объявляет работы, которые оно
добавило, им были сделаны некоторые проницательные заключения. Я
предполагаю, например, что в финал был добавлен роман Джорджа
Тернера `Тонущие башни`, который под названием `Море и лето`
(`Тhе Sеа аnd thе Summеr`) был ранее удостоен в Англии премии
Артура Кларка. Я основываю свое предположение на том факте, что
в течение всего года он получил только три рекомендации -- мою,
Джина Вулфа и Пола Преусса. Почему Ассоциация сама не осознала
достоинства этого сложного романа ?
По нескольким причинам. Книга появилась только в твердом
переплете и ее автор -- ох! -- иностранец (а именно,
австралиец). Кроме того, в романе `Тонущие башни` со всеми
подробностями рассматриваются два унылых явления, которые могут
привести к настоящим социальным потрясениям -- перенаселение и
возможные ужасающие последствия парникового эффекта -- и
написано это литературным стилем, который делает мало уступок
современной массовой видео культуре, пропитывающей и питающейся
от американского сознания. Это был, очевидно, умышленный выбор
со стороны Тернера, и он заплатил за это, по крайней мере, в США
потерей некоторых читателей, которые падки на более энергичный,
более кибернетический язык.
Ограниченная доступность издания в твердой обложке.
Национальность автора. Его `мрачные и роковые` темы. Его стиль.
Эти четыре пункта, по-видимому, привели к провалу романа
`Тонущие башни` в том, чтобы достигнуть финала без прямого
вмешательства жюри. Все причины, кроме первой, отвратительны.
Грустно констатировать, что в присуждении наград АПФА часто
оказывается группой провинциалов, и с каждым годом это
проявляется все сильнее и сильнее. Единственными неамериканцами,
удостоенными `Небьюлы`, были британцы Брайан Олдисс, Майкл
Муркок и Артур Кларк, а большинство членов АПФА считают Кларка
почетным американцем, благодаря его раннему появлению в наших
ранних пульп-журналах фантастики (он значительно раньше любого
из своих соотечественников понял умозрительную `новую волну`),
его интернациональному статусу, как ученого, и его роли в
производстве фильма `Космическая одиссея 2001 года` (кино -- это
такое же американское явление, как бейсбол, яблочный пирог и
кража со взломом). Олдисс и Муркок стали лауреатами `Небьюлы`
более 20 лет назад.
Почему Станислав Лем не получил `Небьюлу`? Длинная история.
Почему не получил Борхес? Почему не получили братья Стругацкие?
Итальянец Кальвино (который дошел до финального голосования
ранее в 1975 году с `Невидимыми городами` (`Invisiblе Сitiеs`))?
Почему не получил Джозеф Несвадба? Или Анджела Картер?
Проблематичная доступность произведений этих авторов имеет к
этому некоторое отношение, но более весомым фактором является
то, что многие члены АПФА редко понимают рассказы других
направлений научной фантастики, мало читают вне стандартных
поступлений (ежемесячные американские журналы и дешевые книжки в
бумажной обложке) и откровенно не любят `непонятную чепуху`,
производимую писателями иностранного происхождения. Это
оглушительный удар по АПФА. То, что наша организация называется
Ассоциацией писателей-фантастов Америки, не сильно нас извиняет,
в особенности потому, что мы получаем членские взносы от
писателей из более чем 10 стран.
Поэтому я хочу публично поблагодарить жюри последнего года за
добавление к финальному голосованию замечательного романа
малоизвестного у нас, в США, австралийца. То, что жюри осознало
оплошность и взялось ее исправить, свидетельствует о том, что
организация в целом имеет добрые намерения и почти всегда
действует, чтобы претворить их в жизнь. Организация не нуждается
в реформе. На мой взгляд, это ее отдельные члены -- а именно,
те, кто голосует против, мало читает и проявляет свою
провинциальность -- должны себя изменить.
Все прекрасно -- говорит теперь критик в моей голове. А было ли
так, что стоящим романам американских авторов не удавалось
достичь финала? Да, конечно. Несколько произведений из числа
тех, которые лидировали по количеству рекомендаций в декабрьском
1988 года номере `Сообщений о премии `Небьюла` (`Nеbulа Аwаrds
Rероrt`) не добились, по мнению ассоциации, успеха в
соревновании с другими. Среди них такие сильные произведения,
как `Чужой свет` (`Аn Аliеn Light`) Нэнси Кресс, `Маска для
генерала` (`А Маsk fоr thе Gеnеrаl`) Лизы Голдстейн, `Став
пришельцем` (`Весоming Аliеn`) Ребекки Ор, `Золотое побережье`
(`Тhе Gоld Соаst`) Кима Стенли Робинсона, `День творения` (`Тhе
Dаy оf Сrеаtiоn`) Дж.Г.Балларда и `Острова в сети` (`Islаnds in
thе Nеt`) Брюса Стерлинга.
Я назвал Стерлинга последним, потому что если бы он дошел до
финала, я бы голосовал за него. Я наверняка голосовал бы за
него. Это был бы хороший выбор, особенно, если ваши критерии
награждения премией включают: внушающие доверие технологические
и/или социологические предсказания (что есть и в романе `В
свободном падении`), твердо выписанные характеры (также
присутствует), бурный сюжет (есть с оговорками), отличительные
особенности 80-х, понимание глобальной перспективы ближайшего
будущего и современный стиль прозы, которому, тем не менее,
удается обращаться с родным языком так, что ясно обнаруживается
авторская забота и даже любовь к нему. Поэтому я действительно
огорчен, что `Острова в сети` не участвовали в финале.
Критик во мне теперь бормочет: `Хорошо, Бишоп, это звучит так,
как будто ты утверждаешь, что члены Ассоциации допустили
несправедливость, пропустив этот роман. На самом деле, к нему
было приковано внимание в течение всего года. Он провалился не
вследствие отсутствия защитников или грубого пренебрежения. Он
провалился потому, что члены АПФА коллективно, основываясь на
критериях, отличных от твоих собственных, решили, что они
предпочитают пять других заслуживающих похвалы произведений. По
этой причине -- держу пари -- жюри предпочло ему, допустив к
финальному голосованию, другую книгу -- `Тонущие башни` Тернера
-- которая имеет много достоинств, но не достигла такой же
представительности. Таким образом, жюри выполнило свою основную
обязанность -- а именно, спасти от безвестности или
пренебрежения книгу, действительно заслуживающую нашего
внимания.
Один внелитературный фактор, возможно, привел к поражению
`Островов в сети` на пути от претендента к участнику
соревнования. Брюс Стерлинг не был членом АПФА в течение того
года, когда его роман мог принять участие в конкурсе. С тех пор
он вступил в Ассоциацию под предлогом демонстрации солидарности
со всеми честными писателями после того, как аятолла Хомейни
потребовал смерти Салмана Рушди. Возможная польза от вступления
Стерлинга, если он избежит исламского возмездия, -- это то, что
АПФА будет считать его одним из своих, еще одним островом в
своей сети. И, оставив в стороне цинизм, теперь он, несомненно,
имеет больше шансов попасть в финал, а значит, и победить, чем
до того, как он открыл радости солидарности. И если это и звучит
как обвинение Стирлингу, на самом деле это лишь повторение моего
заявления, что АПФА -- в присуждении своих премиий -- все же
остается слишком недоступной для неквалифицированной защиты.
По крайней мере, с моей стороны.
А что можно сказать о лауреатах 1988 года в категориях короткой
формы? Почти в каждом случае я одобряю выбор АПФА. Конни Уиллис
с `Последним из Виннебаго` (`Тhе Lаst оf thе Winnеbаgоs`)
получила премию за лучшую повесть, а среди преследователей были
претенциозные вещи Брэдли Дентона, Нормана Спинрада, Люциуса
Шепарда, Уолтера Йона Уильямса (Wаltеr Jоn Williаms) и, почти
наверняка еще один выбор жюри -- Джейн Йолен (Jаnе Yоlеn) с
душераздирающей для сохранивших молодость взрослых историей
`Дьявольская арифметика` (`Тhе Dеvil`s Аrithmеtiс`), которая по
количеству слов по меркам АПФА относится к категории повести. (Я
включил большой фрагмент из `Дьявольской арифметики` в 24-й
выпуск `Премии Небьюла` как дополнение к выигравшему рассказу
мисс Уиллис в этой категории.) Но даже здесь навязывается
полемика о форме.
В своем обзорном эссе для этого 24-го выпуска британец Ян Уотсон
пишет: `Популярность остроты и пикантности в ущерб серьезной
основе, возможно, привела к участию в конкурсе прошлого года еще
два произведения: `Миссис Шуммел уходит победителем` Джона
Кессела и `Последний из Виннебаго` Конни Уиллис`. Ватсон
заявляет, что полагаясь так основательно на `американский
резонанс`, повесть Уиллис остается `непонятной для иностранцев`,
имея в виду, что у любого неамериканского писателя отсутствует
ясное понимание американского пейзажа, образа мысли и языка.
Я не могу убедительно оспаривать такую реакцию, но я могу
сказать, что Уиллис не собиралась никого сбивать с толку, и что
ее цель в этом рассказе не пикантность ради пикантности, а
демонстрация чувства потери и несчастья, порождаемого
безудержным развитием технологии, подавляющей природу.
Приписываемая `Последнему из Виннебаго` туманность поразила меня
не более, чем многие причудливо выдуманные научно-фантастические
истории о далеком будущем, и я удивлен, что такой заслуженный
читатель научной фантастики имел проблемы в понимании того, что
на самом деле является экономично написанным рассказом со
стремительно развивающейся фабулой. В любом случае, насколько
ярким и сильнодействующим является рассказ-катастрофа миссис
Йолен, настолько описание будущего мисс Уиллис является наиболее
изобретательным, самосогласованным и наиболее волнующим из всех
претендентов на лучшую новеллу.
Отметим несколько пунктов в защиту обоснованного или, по крайней
мере, честного выбора АПФА в следующей категории.
Джордж Алек Эффинджер победил в конкурсе на лучший длинный
рассказ с рассказом из `Омни` `Котенок Шредингера`
(`Shrеdingеr`s Кittеn`). Конкурс был очень внушительным и среди
моих фаворитов сразу после победителя были `Летающий цирк Джинни
Свитипса` (`Ginni Swееthiрs` Flying Сirсus`) Нила
Баррета-младшего, `Танец До йя, До йя Ванна` (`Dо Yа, Dо Yа
Wаnnа Dаnсе`) Говарда Уолдропа, `Гоблин` (`Тhе Ноb`) Джудит
Моффет и (бьюсь об заклад, еще один выбор жюри) забавный и
сюрреалистичный рассказ Яна Макдональда `Ван Гог: неоконченный
портрет короля страданий` (`Unfinishеd Роrtrаit оf thе Кing оf
Раin by vаn Gоgh`) из его собрания `Сны империи` (`Еmрirе
Drеаms`). Я также заметил изобретательность и красочность в
`Кириняге` (`Кirinyаgа`) Майка Резника и в вызывающем астрофобию
рассказе Стивена Гоулда `Персики для сумасшедшей Молли`
(`Реасhеs fоr Маd Моlly`).
Эффинджер писал о `Котенке Шредингера`: `В прошлом году я был
претендентом на получение `Небьюлы` в другой категории, я
подробно писал в `Бюллетене АПФА` о всех видах серьезной
литературы, и я пришел в замешательство. Как бы то ни было, я
проиграл, и это привело меня к мысли: `Котенок Шредингера` --
это мое четвертое произведение, претендующее на получение
`Небьюлы`. Предположим, что она присуждается совершенно наугад.
(В соответствующие законы можно внести поправки, чтобы сделать
это официальной политикой АПФА, а не просто традицией, как
сейчас.) Таким образом, имея в категории в среднем шесть
претендентов, шансы каждого из них проиграть равны 5/6 или 83,3
процентов. Однако, шансы проиграть четыре последовательные
попытки сильно уменьшаются и равны лишь 625/1296 или 48,2
процентов. Значит, в этом году мои шансы выиграть лучше, чем 50
на 50! И если я сейчас проиграю, а когда-либо опять буду
претендентом, мои шансы выиграть возрастут до 59,9 процентов.
Когда я нанес это на графиик, я понял, что, как это ни
парадоксально, чем дольше я буду продолжать проигрывать, тем
больше премий я должен в конце концов получить! Я думаю, что я
нахожусь на пути к изобретению `Главной компании по страхованию
премий`.
Может быть. С другой стороны, я уверен, что достоинства `Котенка
Шредингера` -- его симпатичная главная героиня и переходы
флюидов в квантованной реальности -- имеют не меньшее отношение
к его победе, чем статистические шансы.
Отметим еще некоторые особенности процесса награждения, признав,
что почти каждая из оставшихся повестей также была бы достойна
победы. Рассказ Эффинджера, так же, как каждый из победителей в
каждой из четырех категорий, является в некотором смысле `первым
среди равных`, и достижение финального голосования просто
означает, что эти равные считают их членами своего братства, а
их произведения -- искусными образцами научно-фантастической
литературы.
Наконец, победитель среди коротких рассказов -- `Библейские
истории для взрослых, Nо 17: Всемирный потоп` (`Вiblе Stоriеs
fоr Аdults, Nо 17: Тhе Dеlugе`) Джеймса Морроу. В предисловии к
24-му выпуску серии `Премии `Небьюла` я писал: `Во многом это
был самый жестокий, сильный и претенциозный рассказ из шести
участвовавших в финале (включая даже щемяще странный рассказ
Джона Кессела `Миссис Шуммел уходит победителем`), и я
рассматриваю этот выбор с глубоким удовлетворением`. Это
действительно так. Без сомнения, голосующие члены АПФА --
которым предстояло выбрать среди нескольких прекрасных
рассказов, включая Кессела, `Голоса погибших` (`Vоiсеs оf thе
Кill`) Томаса Диша и `Форт Мокси Бренч` (`Тhе Fоrt Мохiе
Вrаnсh`) Джека Макдевитта -- выбрали произведение, в котором
сочетались сложность построения с прекрасным литературным
стилем, могучая тема и целый ряд полетов воображения, каждый из
которых неповторим. И если бы рассказ Морроу не получил премию,
он мог бы еще на долгое время остаться незамеченным. Почему?
Потому что ни один составитель, о которых я знаю, не включил его
в собрание лучших произведений года. Потому что читатели,
которые голосуют за премию `Хьюго`, не рассматривали его даже в
качестве претендента. И потому что Морроу, несмотря на его
очевидные таланты и четыре прекрасных романа, до сих пор не
имеет достаточного влияния в издательском мире, чтобы
гарантировать себе издание сборника рассказов, которого уже
давно заслужила его острая, язвительная научная фантастика.
Таким образом, можно поставить еще одну жирную галочку в
колонку, отведенную для голосов, выражающих доверие премии
`Небьюла`. И заметим, что победа Морроу -- это во многом
искупление. Она компенсирует некоторые грубые осечки АПФА и,
может быть, даже предвещает славное будущее этой премии.
Летом 1986 года Чарльз Шеффилд опубликовал в `Бюллетене АПФА`
эссе, в котором он перечислил все когда-либо услышанные им
причины отменить премии `Небьюла`. Этот список включал в себя
следующее:
1) Они нам не нужны, потому что эта область и так уже
переполнена премиями.
2) `Настоящие` писатели не имеют времени, чтобы читать и
рекомендовать произведения других авторов.
3) Передовые писатели считают эти премии `золотыми медалями
специальной олимпиады в литературе` (моя любимая придирка).
4) Премии `Небьюла` не удается представить настоящие достижения
в своей области.
5) Риторический вопрос Шеффилда: `Если бы этой премии не
существовало, нужно ли было бы ее выдумать?`ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ
Док. 129481
Опублик.: 17.01.02
Число обращений: 0
|
