|
ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ Джек Хиггинс
`Штормовое предупреждение`
-------------------------- перевод, Гужов Е., 1995
Легенда : В конце все дороги ведут в ад.
1944 год. Германия перед лицом окончательного поражения.
Через 5000 миль бурной Атлантики, в которой господствуют флоты
союзников, двадцать два матроса и пять монахинь на борту
трехмачтовой парусной баркентины `Дойчланд` пробиваются домой в
немецкий порт Киль...
Немецкий ас-подводник, попавший в плен во время отчаянного
рейда на английскую военно-морскую базу Фальмут; врач-американка
посреди кошмара летающих бомб Фау-1 и Фау-2; командир английской
канонерки, воевавший от Соломоновых островов до пролива Ла-Манш;
контр-адмирал американских ВМС, которому не терпится вернуться в
битву...
Враги и союзники, мужчины и женщины, охотники и добыча -
попавшие в безжалостный глаз тайфуна...
Джек Хиггинс
============
Штормовое предупреждение
------------------------ Джону Ноулеру - с дубовыми листьями Из дневника контр-адмирала ВМФ США Кэри Рива: `...тогда я понял величайшее из всех таинство - инстинкт
человека пожертвовать собой, чтобы другие остались жить. Поэтому
храбрость никогда не выходит из моды, и никогда в жизни я не
видел ее выраженной лучше, чем в случае с `Дойчланд`. В разгар
величайшей войны в истории люди с противоположных сторон
оказались способны действовать вместе, разделить риск, стать
самими собой в попытке спасти горстку человеческих существ от
древнего и неумолимого врага человека - Океана. Я никогда не
видел лучше выраженной трагическую ничтожность войны и не
чувствовал большей гордости за моих товарищей - людей, чем в это
время...`
----------------------------------------------------
Баркентина `Дойчланд`, 26 августа 1944 г. Одиннадцатый день
из Рио-де-Жанейро. На якорной стоянке в Белеме. Начинается жара.
Умеренная торговля. Погружен остаток угля. С балластом песка до
Рио. Люки задраены, готовы поднять паруса к отплытию. К вечеру
дождь.
1
Когда Прагер повернул за угол, гром прогрохотал далеко над
морем и молния прочертила небо, на мгновение ярко осветив гавань.
Обычная стайка небольших судов и три-четыре прибрежных парохода
пришвартованы к главному молу. `Дойчланд` стояла на якоре на
главном фарватере, подчеркивая, что она - единственное парусное
судно в гавани.
Дождь начался внезапно, теплый и сильный, пропахший гниющими
растениями из приречных джунглей. Прагер поднял воротник куртки
и, держа под мышкой старый кожаный портфель, заторопился под
стеной воды к бару `Огни Лиссабона` в конце рыбного пирса.
Слышались звуки музыки, слабые, но достаточно ясные:
медленная грустная самба, вызывающая ощущение ночи. Он поднялся
по ступенькам на веранду, снял очки, вытер капли дождя платком,
аккуратно водрузил их на место и заглянул внутрь.
Место было пустынно, если не считать бармена и Хельмута
Рихтера, боцмана с `Дойчланд`, сидевшем в конце бара с бутылкой и
бокалом перед ним. Это был крупный тяжеловесный мужчина в
штормовке и джинсовом кепи с длинными светлыми волосами и
бородой, делавшей взгляд старше его двадцати восьми лет.
Прагер вошел. Бармен, протирающий рюмку, поднял глаза. Прагер
проигнорировал и прошел к бару, стряхивая дождь с панамы. Он
поставил портфель на пол к ногам.
`Доброй ночи, Хельмут.`
Рихтер степенно кивнул и поднял бутылку: `Глоточек, господин
Прагер?`
`Наверное, нет.`
`Мудрый выбор`. Рихтер наполнил свой бокал: `Кашаса. Говорят,
она портит мозги и печень. Плохая замена доброму шнапсу, но его
не видят здесь с тридцать девятого.`
`Капитан Бергер здесь?`
`Ждет вас на борту.`
Прагер снова поднял портфель: `Тогда нам надо идти. Времени
немного. Кто-нибудь спрашивал обо мне?`
Прежде чем Рихтер ответил, голос произнес на португальском:
`Сеньор Прагер, приятный сюрприз.`
Прагер быстро обернулся, занавеска на маленькой кабинке
позади него отодвинулась. Человек, сидевший там с бутылкой вина,
был полноват, мятая форма цвета хаки в пятнах пота и разошлась по
швам.
Прагер изобразил улыбку: `Капитан Мендоса, вы когда-нибудь
спите?`
`Не слишком часто. Что на этот раз, дела или удовольствия?`
`Всего понемногу. Вы знаете, положение лиц немецкой
национальности в наши дни довольно трудное. Ваше правительство
более обычного настаивает на регулярных отчетах.`
`Поэтому необходимо, чтобы вы увидели Бергера и его людей
лично?`
`В первый день последней недели каждого месяца. Ваши люди в
Рио очень строги в этих вопросах.`
`А добрая сеньора Прагер? Я понял, что вы прилетели вместе.`
`У меня несколько дней отпуска, а она не видела эту часть
страны. Идеальный повод.`
Рихтер выскользнул, не говоря ни слова. Мендоса проводил его
взглядом: `Славный парень`, сказал он. `Кем он был? Главным
рулевым на подлодке. Оберштойерманн, я правильно произношу?`
`Да.`
`Выпьете со мной?`
Прагер поколебался: `Только быстро, если вы не против. У меня
встреча.`
`С Бергером?` Мендоса кивнул бармену, тот безмолвно налил
бренди в два бокала. `Когда он отчаливает в Рио? Утром?`
`Думаю, да.` Прагер потягивал бренди, понимая, что
находится теперь на опасной почве. Ему было пятьдесят пять,
помощник консула германского посольства в Рио до августа 1942
года, когда бразильцы, разъяренные торпедированием немецкими
подлодками нескольких торговых судов, объявили войну Германии. Не
более, чем жест, но это вызвало проблему, что делать с лицами
немецкой национальности - в частности , со все возрастающим
числом моряков Кригсмарине, оказавшихся на берегах Бразилии.
Прагер, пробывший в стране двадцать лет и принятый в высоких
сферах, был оставлен справляться со всем этим. Так как, кроме
всего прочего, между Бразилией и Германией лежало пять тысяч миль
океана, то не было нужды устраивать дорогие лагеря для
интернированных. Бразильское правительство довольствовалось
ежемесячными отчетами, которые он представлял о своих гражданах.
Пока они где-нибудь работали и ни во что не вмешивались, все были
счастливы.
Мендоса сказал: `Я начальник этой гавани уже два года и
большую часть этого времени `Дойчланд` приходила регулярно.
Скажем, раз в два месяца.`
`Да?`
`На судне такого размера обычно есть капитан, помощник,
боцман, примерно шесть матросов и кок.`
`Верно.`
Мендоса задумчиво глотнул немного вина: `У меня информация,
что команда Бергера в этом рейсе что-то около двадцати человек.`
Он дружелюбно улыбнулся, но глаза на толстом лице глядели
остро. Прагер осторожно сказал: `В Рио много немецких моряков.`
`И каждый день становится все больше. Война, мой друг, для
вас идет неважно.`
`Бергер, наверное, хочет многим дать работу.`
Мендоса счастливо улыбнулся: `Ну конечно. Это объяснение мне
не приходило в голову. Но не буду вас задерживать. Может,
найдется время еще глотнуть завтра?`
`Надеюсь, да.`
Прагер быстро вышел. Рихтер ждал, стоя на веранде. Дождь
неослабно молотил по земле.
`Все в порядке?`, спросил он.
`Не совсем`, ответил Прагер. `Он понял, что что-то
происходит. Но может ли он вообразить себе правду? Никто в
здравом уме не поверит.` Он хлопнул Рихтера по плечу: `Пошли.`
Боцман произнес: `Я не мог сказать вам в баре, но вас
спрашивали.`
Позади послышались шаги, Прагер обернулся, и монахиня в
тропически-белом облачении выступила на свет. Это была невысокая
женщина, чуть более пяти футов, с ясными, безмятежными глазами и
спокойным, чистым лицом.
`Сестра Анджела`, сказала Рихтер.
`...из сестер милосердия миссии на Рио-Негро. Не надо
представления, Хельмут. Сестра Анджела и я - старые знакомые.`
Он снял панаму и протянул руку, которую она кротко пожала с
неожиданной силой.
`Рад снова увидеть вас, сестра.`
`И я рада, господин Прагер. Думаю, вы знаете, почему я
здесь.`
`О, да, сестра.` Отто Прагер тепло улыбнулся. `Кажется,
знаю.`
* * *
Якорная лампа висела на носу `Дойчланд`, как требовали
морские правила, и ее они увидели первой, когда Рихтер повел
шлюпку через гавань. Потом внезапно баркентина оказалась очень
близко, мачты и перекладины чернели на фоне неба.
Прагер глядел вверх с явным удовольствием, взбираясь по
веревочной лестнице. Это была трехмачтовая баркентина,
построенная Хемитом Кемпбеллом в Клайде в 1881 году, и
построенная с любовью, пониманием и грацией, с элегантными
обводами клиппера и длинными кливерами.
Она провела жизнь в торговле; из Ньюкасла-на-Тайне с
пароходным углем в Вальпараисо; с чилийскими шпротами на
американское западное побережье; строевой лес в Австралию; шерсть
в Британию... бесконечное кольцо, пока паруса не вымерли в
обреченной попытке побороть пар; один пользователь за другим и
три смены имени, пока, наконец, она не была куплена бразильской
фирмой `Братья Майер`, семейством немецкого происхождения,
перекрестившим ее в `Дойчланд` и пославшим на прибрежную
торговлю. От Рио до Белема и устья Амазонки - судно как раз для
таких глубин, при полной загрузке ей хватало восьми футов.
Прагер добрался до палубы и протянул руку сестре Анджеле.
Рихтер страховал ее на лестнице. Три матроса у главной мачты
смотрели в изумлении, как маленькая монахиня подымалась на борт,
один из них поспешил вперед и тоже протянул ей руку.
Она поблагодарила его и Прагер сказал: `Думаю, будет лучше,
если я вначале поговорю с капитаном Бергером один.`
`Как считаете лучшим, господин Прагер`, сказала она спокойно.
Он повернулся к Рихтеру: `Отведите добрую сестру в салон и
подождите меня возле каюты капитана.`
Рихтер и сестра Анджела спустились по трапу, а Прагер прошел
на корму к квартердеку. Каюта Бергера была внизу. Он поколебался,
потом, собравшись, постучал в дверь и вошел.
Каюта была маленькой, спартанской по обстановке - узкая
койка, три шкафа и ничего кроме стола, за которым сидел Бергер,
меря линейкой карту, расстеленную перед ним.
Он поднял глаза с видимым облегчение: `Я начал беспокоиться.`
Ему было сорок восемь лет, среднего роста, с хорошими
плечами, в жестких темных волосах и бороде просвечивала седина,
лицо высушено морем и солнцем.
`Я извиняюсь`, сказал Прагер. `В полете из Рио мы попали в
тяжелую грозу. Пилот настоял на посадке в Каролине, пока погода
не прояснится. Мы были там четыре часа.`
Бергер открыл ящик сандалового дерева и предложил
черуту. `Каковы последние военные новости?`
`Все плохо.` Прагер сел в кресло напротив и принял огонек. С
пятнадцатого числа этого месяца американские и французские силы
высадились на средиземноморском берегу. Два дня назад французские
танки вошли в Париж.`
Бергер тихо присвистнул: `Следующая остановка на Рейне.`
`Могу представить.`
`А потом Германия.` Он встал, подошел к одному из шкафов,
открыл его и достал бутылку рома и два бокала. `Что у русских?`
`Красная Армия на границах Восточной Пруссии.`
Бергер налил ром в бокалы и подвинул один. `Вы знаете, Отто,
мы - немцы не защищали землю фатерланда с Наполеона. Это должно
оказаться интересным испытанием.`
`Бразилия, вероятно, лучшее место, где надо быть следующие
год-два`, сказал Прагер. `Адские времена, чтобы возвращаться
домой.`
`Или единственно возможное время`, сказал Бергер. `Это
зависит от точки зрения. Вы достали бумаги?`
Прагер положил портфель на стол: `Все что надо, и я снова
проверил баркентину, которую вы упоминали, когда впервые говорили
об этом безумном деле, `Гудрид Андерсен`. Она все еще в гавани
Готенбурга. Не была в море с первого года войны.`
`Превосходно`, сказал Бергер. `Тогда поплывем прямо отсюда.`
`Вы полностью готовы?`
Бергер открыл шкаф, достал спасательный жилет и бросил на
стол. На спине стояла трафаретная надпись: `Гудрид Андерсен -
Готенбург`.
`И это, конечно.` Он показал шведский флаг. `Я думаю, вы
согласитесь, что это важнейшая вещь.` Он улыбнулся: `Все готово,
поверьте. Название на борту мы сменим сразу, как выйдем за
пределы каботажной зоны.`
`А журнал?`
`Я уже приготовил фальшивый на имя `Гудрид Андерсен`, чтобы
предъявить друзьям с противоположной стороны, если мы будем иметь
несчастье натолкнуться на них. Настоящий журнал `Дойчланд` я
буду вести тайно. Поступать иначе будет неразумно.` Он положил
флаг и жилет обратно в шкаф. `Что же я могу сказать вам, старый
друг? Без вашей тяжелой работы в прошедшие несколько месяцев, без
информации, которую мы получали, без поддельных документов мы не
могли бы даже подумать о таком предприятии.`
Прагер сказал осторожно: `Еще одна вещь, Эрих.`
`Что?`
Прагер поколебался, потом сказал: `Семь пассажиров.`
Бергер резко засмеялся: `Ты наверное шутишь.`
`Нет, я абсолютно серьезен. Ты брал их прежде, не так ли?`
`Черт, ты знаешь, что да.` В голосе Бергера было нечто
похожее на гнев. `Я могу разместить восемь пассажиров. Две каюты
по обе стороны салона, по две койки в каждой. Но я должен
заметить, что полная команда на судне состоит из десяти человек,
включая меня. А сейчас нас двадцать два, как тебе хорошо
известно. Семь пассажиров означает, что дополнительная команда
должна спать где придется. Невозможная ситуация.`
`Но у вас только балласт`, сказал Прагер. `Груза нет, и,
конечно, настоящие пассажиры только усилят вашу легенду.`
`Кто эти пассажиры?`
`Немцы, которые хотят домой, как и твои люди.` Прагер глубоко
вздохнул и продолжал. `Ну ладно, надо начать с худшего. Это
монахини. Сестры милосердия с миссии на Негро. Я навещал их
регулярно в последние два года, как всех других немцев в моем
списке. Каждые три месяца необходимо продлять специальное
разрешение властей - а туда так трудно попасть.`
Бергер смотрел на него в изумление: `Ради бога, Отто, я вышел
из ума или ты?`
Прагер молча встал и открыл дверь каюты. Рихтер стоял
снаружи, куря сигарету. Прагер кивнул и боцман умчался.
`Что теперь?`, требовательно спросил Бергер.
`Я взял одну из них с собой. Другие ждут на берегу. По
крайней мере выслушай, что она скажет. `
`Ты, наверное, потерял голову. Это единственно мыслимое
объяснение.`
Раздался стук в дверь. Прагер открыл и вошла сестра Анджела.
Он сказал: `Сестра, я рад познакомить вас с фрегаттен-капитаном
Эрихом Бергером. Эрих, это сестра Анджела из ордена Малых Сестер
Милосердия.`
`Добрый вечер, капитан`, сказала она.
Бергер мгновение смотрел вниз на крошечную монахиню, потом
схватил Прагера за руку и, вытащив его под дождь, закрыл дверь
каюты.
`Что, черт побери, я должен делать? Что мне сказать?`
`Ты капитан`, сказал ему Прагер. `Ты принимаешь решения и
никто другой, по крайней мере я всегда так думал. Я подожду вас
здесь.`
Он подошел к вантам левого борта. Бергер тихо выругался,
поколебался и затем вошел.
Она стояла у стола, склонившись над хронометром в ящике под
стеклянной крышкой. Она подняла глаза: `Красиво, капитан. Очень
красиво. Что это?`
`Морской инструмент для небесных измерений, сестра, вместе с
секстантом. Если я могу засечь позицию солнца, луны и звезд,
то смогу узнать свою точную позицию на земной поверхности -
конечно с доброй помощью таблиц.`
Она повернулась к столу: `Карта британского адмиралтейства.
Почему?`
`Потому что они лучшие`, сказал Бергер, почему-то чувствуя
себя невероятно беспомощным.
`Понимаю.` Она продолжала тем же спокойным голосом: `Вы
возьмете нас с собой?`
`Послушайте, сестра,` сказал он. `Присядьте и позвольте мне
объяснить.` Он положил сверху другую карту. `Мы должны пройти
рядом с Внешними Гебридами в Шотландии, кладбищем для парусников,
особенно в плохую погоду, которая обычно держится там шесть дней
из семи. И если мы останемся живы, то будет еще Оркнейский
пролив, путь в Норвегию, а потом через Каттегат в Киль`, добавил
он с тяжелой иронией. `Пять тысяч миль, это все.`
`И как долго мы будем плыть?`
Он обнаружил, что отвечает: `Невозможно сказать. Сорок, может
быть, пятьдесят, дней. Слишком многое зависит от погоды.`
`Это кажется умеренным, особенно при наших обстоятельствах.`
Бергер сказал: `Скажите, когда вы впервые ехали сюда, как
проходило ваше плавание?`
`На пассажирском лайнере `Бремен`. Это было как раз перед
войной.`
`Прекрасное судно. Комфортабельные каюты, горячая и холодная
вода. Еда, как в отеле первого класса. Стюарды, чтобы помочь и
поднести.`
`Что именно вы хотите сказать, капитан?`
`Что на этом судне жизнь будет совершенно иной. Плохая еда,
тесные помещения. Ведро уборной, опустошаемое ежедневно. Только
соленая вода для умывания. И буря - а настоящая буря под парусами
может быть страшным испытанием. В плохую погоду не будет сухого
местечка от киля до клотика. Вы когда-нибудь укладывались на
койку с влажным одеялом, когда сильный шторм пытается оторвать
доски палубы над вашей головой?` Он сложил карту и твердо сказал:
`Я извиняюсь. Не вижу смысла продолжать эту дискуссию.`
Она кивнула задумчиво: `Расскажите мне еще кое-что. Как
случилось, что германский морской офицер командует бразильским
торговым судном?`
`Я был капитаном вспомогательного судна подводного флота
`Эссен`, замаскированного под американское топливное судно
`Джордж Грант`. В нашем третьем плавание в Южной Атлантике нас
торпедировала британская подлодка, которая не обманулась
камуфляжем. Ирония в том, что я попытаюсь провести `Дойчланд`
сходным образом, как шведское судно.`
`А как вам удалось достичь Бразилии?`
`Был подобран португальским торговым судном и передан
бразильским властям, когда мы прибыли в Рио. Бразильцы выпускают
под честное слово тех из нас, кто может найти работу. Братья
Майер, владельцы `Дойчланд` и прибрежные торговцы, - бразильские
граждане немецкого происхождения. Они помогли многим из нас. Мы
плавали из Рио в Белем и обратно раз в месяц с обычным грузом.`
`И вы отплатите им, украв их судно?`
`Это ваша точка зрения. Я лишь надеюсь, что они простят меня,
когда узнают факты. У нас действительно нет другого шанса.`
`Почему?`
`Бразильцы начинают играть все более активную роль в войне. В
прошлом месяце они послали войска в Италию. Думаю, для нас дела
здесь могут пойти намного труднее.`
`А другая причина?`
`Вы думаете, у меня есть другая?`
Она ждала, сложив руки и не говоря ни слова. Бергер пожал
плечами, открыл ящик стола и достал бумажник. Он вынул фотографию
и передал ей. Она была сильно измята и полита соленой водой, но
улыбки на лицах трех маленьких девочек были еще видны.
`Ваши дети?`
`Снято в сорок первом. Хайди слева, теперь ей уже десять. Еве
восемь и Эльзе будет шесть в октябре.`
`А их мать?`
`Погибла при бомбардировке Гамбурга три месяца назад.`
Она машинально перекрестилась: `Что случилось с детьми?`
`Господин Прагер узнал через наше посольство в Аргентине. Моя
мать увезла их в Баварию.`
`Благодарите Господа за его безмерную милость.`
`Надо ли?` Лицо Бергера побледнело. `Германия гибнет, сестра,
это дело лишь нескольких месяцев. Можете представить, как будет
плохо? А моя мать - старая женщина. Если что-нибудь случится с
ней...` Дрожь пробежала по его лицу и он тяжело облокотился на
стол. `Я хочу быть с ними, потому что именно там я нужен, а не
здесь, на краю мира, так далеко, что сомневаешься, идет ли
война.`
`И на что вы пойдете ради этого?`
`На все, включая тысячи миль океана под полным господством
британского и американского флота на залатанном паруснике,
который не терял из вида землю более двадцати лет. Старая лохань,
не бывшая в ремонте дольше, чем я могу вспомнить. Невозможное
путешествие.`
`Которое господин Рихтер, ваш боцман, очевидно хочет
совершить.`
`Хельмут - это особый случай. Прекраснейший моряк из тех,
кого я знаю. У него бесценный опыт под парусами. Служил юнгой на
финском паруснике, перевозившем чилийские нитраты. Для вас это
ничего не значит, но для любого моряка...`
`Но господин Прагер говорил, что еще двадцать человек вашей
команды хотят совершить это, так называемое невозможное
путешествие.`
`У большинства из них причины похожи на мои. Я могу
припомнить по меньшей мере семьдесят человек в Рио, которые были
бы рады залезть в наши башмаки. Они тянули жребий на последние
десять мест в немецком баре в гавани Рио две недели назад.` Он
покачал головой: `Они хотят домой, сестра, понимаете? И для
этого, говоря вашими словами, они готовы на все.`
`А я и мои спутницы не таковы? У нас тоже есть семьи,
капитан, и они тоже дороги для нас. Более того, в том, что
предстоит, дома мы нужнее всего`.
Бергер встал, глядя на нее, потом покачал головой: `Нет. В
любом случае уже поздно. Вам нужны шведские паспорта, это
существенная часть плана. Прагер устроил их для всех нас.`
Она встала, открыла дверь каюты и позвала: `Господин Прагер!`
Он вынырнул из дождя: `Что?`
`Мой паспорт пожалуйста. Могу я получить его сейчас?` Прагер
открыл портфель. Он поискал внутри, потом достал паспорт и
положил на стол перед Бергером. Бергер нахмурился: `Шведский.` Он
открыл его и с фотографии на него смотрела сестра Анджела. Он
поднял глаза: `Не будете ли вы так любезны подождать снаружи,
сестра. Я немного поговорю со своим добрым другом.`
Она помедлила, коротко взглянула на Прагера и вышла.
Прагер сказал: `Послушай, Эрих, позволь мне объяснить.`
Бергер держал паспорт: `Не та штука, которую можно состряпать за
двадцать четыре часа, так что ты должен знать об этом достаточно
давно. Почему, черт побери, ты мне не сказал?`
`Потому что знал, что твоя реакция будет именно такой.`
`Так ты думал придержать, пока мне будет слишком поздно
сказать нет? Но ты совершил ошибку. Я так не играю. И что с той
миссией, где они работали? Она так вдруг стала ненужной?`
`Бразильский департамент внутренних дел изменил свою политику
относительно индейцев в этом районе: их хотят переселить и
привезти белых фермеров. Из-за этого, миссию в любом случае
закроют.`
`Их орден призван к больничному служению, не так ли? Конечно
найдутся другие отдушины для проявления их талантов.`
`Но они тоже немки, Эрих. Представляешь как пойдут дела,
когда первые бразильские раненые начнут поступать из Италии?`
Повисла долгая пауза. Бергер взял шведский паспорт, открыл и
снова рассмотрел фото: `Похоже, она сулит мне беду. Она
добивалась своего всегда.`
`Чепуха`, сказал Прагер. `Я очень давно знаю ее семью. Добрый
прусский род. Отец был пехотным генералом. В восемнадцатом она
работала сестрой милосердия на Западном фронте.`
Бергер не смог скрыть удивления: `Суровая биография для Малой
Сестры Милосердия. Что же не сложилось? Какой-нибудь скандал?`
`Совсем нет. Был молодой человек, кажется, летчик.`
`... одним прекрасным утром не вернувшийся домой, так что она
нашла утешение в совершение добрых дел.` Бергер покачал головой:
`Звучит, как очень скверная пьеса.`
`Ты все понял неверно, Эрих. Я слышал версию, он заставил ее
думать, что погиб. У нее была депрессия почти стоившая ей жизни и
едва она оправилась, как встретила его гуляющего по
Унтер-ден-Линден с другой девушкой под руку.`
Бергер поднял руки: `Ни слова больше. Я понимаю когда побит.
Приведи ее.` Прагер быстро подошел к дверь и открыл ее. Она
стояла снаружи разговаривая с боцманом.
Бергер сказал: `Вы победили, сестра. Скажите Рихтеру, чтобы
он отвез вас на берег, забрать ваших подруг. Будьте здесь к двум
ночи, в это время мы отплываем, и если вас не будет, мы уйдем без
вас.`
`Благослови вас Бог, капитан.`
`Думаю, сейчас он достаточно занят и без меня.` Когда она
двинулась к двери он добавил: `Еще одно. Попытайтесь не ставить в
известность команду до того, как появитесь.`
`Они будут волноваться из-за нашего присутствия?`
`Весьма вероятно. Моряки по природе суеверны. Среди всего
прочего, отплытие в пятницу предрекает беду. То же самое - иметь
пассажиром любого священника. Мы, разумеется, привлечем все
несчастья мира с семью монахинями среди нас.`
`Пятью, капитан. Только пятью`, сказала она и вышла.
Бергер нахмурился и повернулся к Прагеру: `Ты сказал, семь
пассажиров.`
`Именно так`. Прагер порылся в портфеле, выудил еще два
шведских паспорта и положил на стол... `Один для Гертруды и один
для меня. Она тоже ждет на берегу с нашим багажом, в который, я
хочу добавить, входит беспроволочный передатчик, что ты просил
достать.`
Бергер смотрел на него в остолбенении: `Ты с женой?`, хрипло
сказал он. `Великий боже, Отто, тебе шестьдесят пять на днях. А
что ты скажешь своим хозяевам в Берлине?`
`Из того что я знаю, следует, что русские, похоже, будут там
раньше меня, так что это не имеет особого значения.` Прагер
вежливо улыбнулся: `Видишь ли, Эрих, мы тоже хотим домой.`
* * *
Когда незадолго до двух ночи Бергер вышел на квартердек,
дождь лил сильнее, чем прежде. Вся команда собралась ниже на
палубе; бледные лица и клеенчатые плащи поблескивали в тусклом
свете палубных огней.
Он ухватился за поручень, наклонился вперед и заговорил тихим
голосом: `Я не хочу много говорить. Вы все знаете наши шансы. Это
дьявольски трудное плавание, я не хочу притворяться, но если вы
будете выполнять, что я говорю, мы сделаем это вместе - вы, я и
старая `Дойчланд`.`
Среди них возникло шевеление, не более того, и он продолжал,
со слабой иронией в голосе: `Еще одна вещь. Как многие из вас
заметили, у нас есть пассажиры. Господин Прагер, ранее помощник
консула в нашем посольстве в Рио, его жена, и пять монахинь из
миссии на Рио-Негро.`
Он помолчал. Они ждали под шелест дождя. `Монахини`, сказал
он, `но все-таки женщины, а это долгое путешествие, так позвольте
мне сказать прямо. Я лично застрелю любого, кто зайдет за черту,
и потом внесу запись в журнал`. Он выпрямился: `Теперь все по
местам.`
Когда он повернулся от поручня, из темноты выступил его
помощник. Лейтенант-цур-зее Йоханн Штурм, высокий белокурый
молодой человек из Миндела в Вестфалии, отпраздновал свой
двадцатый день рождения лишь три дня назад. Подобно Рихтеру он
был подводником и служил на подлодке вторым вахтенным офицером.
`Все под контролем, господин Штурм?`, спросил Бергер тихим
голосом.
`Думаю, да, капитан.` Голос Штурма был на удивление
спокойным. `Радиоприемник, привезенный господином Прагером из
Рио, я спрятал в своей каюте, как вы приказали. Боюсь, что он не
очень хорош, капитан. В лучшем случае, ограниченный радиус
действия.`
`Лучше чем ничего`, сказал Бергер. `А пассажиры? Они тоже
надежно спрятаны?`
`О да, капитан.` В голосе юноши был оттенок смеха. `Думаю,
так можно сказать.`
Белая фигура появилась из темноты и превратилась в сестру
Анджелу. Бергер тяжело вздохнул и сказал тихим , опасным голосом:
`А что теперь, Штурм?`
Сестра Анджела весело сказала: `Мы отплываем, капитан?
Ничего, если я посмотрю?`
Бергер беспомощно посмотрел на нее, дождь капал с козырька
фуражки, потом повернулся к Штурму и сказал: `Поднимите только
спанкер и внешний кливер, Штурм, и отцепите якорную цепь.`
Штурм повторил приказ и возник внезапный шквал активности.
Один матрос закрыл люк. Четверо других живо взобрались на больярд
и медленно подняли спанкер. Через мгновение раздался дробный звук
якорной цепи, скользящей по палубе, потом тяжелый всплеск.
Рихтер был у штурвала, однако некоторое время ничего
заметного не происходило. Тогда сестра Анджела, взглянув вверх,
увидела сквозь просвет в занавесе дождя как кливер перемещается
среди звезд.
`Мы движемся, капитан! Мы движемся!`, закричала она
взбудоражено, как ребенок.
`Вижу`, ответил Бергер. `А теперь, будьте добры сойти вниз.`
Она неохотно пошла, а он вздохнул и повернулся к боцману:
`Следите за ходом, Рихтер. Баркентина в вашем распоряжение.`
Рихтер повел судно к выходу из гавани. Несомая водой, как
едва движущийся бледный призрак, она оставляла слабый
фосфоресцирующей след.
* * *
Пятнадцать минут спустя, когда капитан Мендоса играл в вист в
своей кабинке в `Огнях Лиссабона` с молодой дамой из заведения
напротив, к нему ввалился человек, посланный следить за рыбным
пирсом.
`В чем дело?`, мягко поинтересовался Мендоса.
``Дойчланд`, сеньор капитан`, прошептал стражник. `Она ушла.`
`В самом деле.` Мендоса положил карты на стол лицом вниз и
встал. `Последи за ней, Хосе`, позвал он бармена. Он взял
фуражку, плащ и вышел.
Когда он дошел до конца рыбного пирса, дождь полил пуще
прежнего темной непроницаемой стеной. Он прикурил сигарету в
ладонях и уставился в ночь.
`Вы сообщите властям, сеньор?`, поинтересовался стражник.
Мендоса пожал плечами. `Что тут сообщать? Несомненно, капитан
Бергер захотел выйти пораньше для возвращения в Рио, где он будет
через восемь дней, хотя бывает, что он опаздывает на неделю -
погода в это время года не сильно предсказуема. Времени
достаточно для любого официального расследования, если оно
потребуется.`
Стражник недоверчиво посмотрел на него, потом закивал
головой: `Как скажете, сеньор капитан.`
Он ушел, а Мендоса смотрел через реку на устье Амазонки и
море. Сколько до Германии? Почти пять тысяч миль через океан,
безнадежно взятый в тиски американскими и британскими кораблями.
И на чем? На трехмачтовой баркентине, далеко оставившей свой
возраст расцвета.
`Дураки`, сказал он мягко. `Бедные, глупые, великолепные
дураки.` И он повернулся и пошел под дождем по рыбному пирсу. ---------------------------------------------------- Баркентина `Дойчланд`. 9 сентября 1944 года. Широта 25ё.01N,
долгота 30ё.46W. Четырнадцать дней из Белема. Ветер NW 6-8
баллов. Протянули лаг и нашли, что делаем двенадцать узлов. В
последние двадцать четыре часа мы прошли двести двадцать восемь
миль. Фрау Прагер все еще на койке из-за морской болезни,
грызущей ее с Белема. Ее возрастающая слабость заставляет нас
тревожиться о последствиях. Сильный дождь к вечеру.
2
Утренний прогноз погоды для морской зоны Гебрид был далек от
прекрасных обещаний: ветры 5-6 баллов с дождевыми шквалами. У
северо-западного побережья острова Скай было то же самое,
гнусно-тяжелые темные тучи, набухшие дождем и сливающиеся с
горизонтом.
За исключением одинокой морской птицы, единственным живым
существом в этом запустение была моторная канонерка, идущая на
юго-запад к Барра, звезды и полосы ее флага были единственным
всплеском цвета в это серое утро.
Восход начинался в шесть-пятнадцать, но в
девять-тридцать видимость была еще настолько плоха, что
королевские ВВС оставались на земле. Никого на борту канонерки
нельзя было обвинить за то, что был поздно замечен одинокий
Юнкерс-88С, зашедший на малой высоте над морем со стороны кормы.
Первые взрывы пушечных снарядов подняли высоко в небо фонтаны
воды в десяти-пятнадцати ярдах от левого борта. Когда самолет
накренился на второй заход, 8-мм пулемет, бьющий с хвоста
самолета, выпустил длинную очередь, разрезавшую палубу на корме
рядом с рулевой рубкой.
Харри Джего, пытавшийся на своей койке внизу урвать часочек
сна, пробудился в одно мгновение и бросился к трапу. Когда он
выскочил на палубу, орудийная команда уже бежала к 20-мм
спаренной зенитной пушке. Джего влетел в железной сидение, сжав
руками спусковые рукоятки.
Когда Юнкерс вынырнул из дождя во второй раз, над палубой
внезапно взвился тяжелый черный дым. Джего открыл огонь,
вражеский пулемет пробивал дыры в палубе перед ним.
Юнкерс делал свои виражи на скорости около четырехсот миль в
час. Джего поворачивал за ним пушку, зная, что Джонсон с мостика
под ним работает пулеметом Браунинга. Но все было без толку,
Юнкерс свернул влево сквозь вспухающие шары черного дыма и
скрылся в сторону рассвета.
Джего немного посидел на месте, сжимая рукоятки. Потом слез с
сидения и повернулся к старшему матросу Харви Гулду,
ответственному за зенитное орудие.
`Вы на пять секунд опоздали, вы и ваши парни.`
Орудийная команда смущенно зашевелилась. `Больше не
случиться, лейтенант`, сказал Гулд.
`Присмотрите за этим.` Джего вытащил из кармана рубашки мятую
пачку сигарет и сунул одну в рот. `Пережить Соломоновы острова,
день-Д и паршивые флотилии катеров в Английском канале - будет
глупостью умереть на Гебридах.`
***
Пилот Юнкерса, капитан Хорст Неккер, записал в журнал точное
время атаки: 09:35. Небольшая операция типа `ударь-и-беги` была
проведена только для того, чтобы оживить во всех других
отношениях скучный рутинный патруль, особенно для пилота, который
весной этого года, во время возобновления ночных налетов на
Лондон, был задействован в элитной разведывательной эскадрильи
`Кампфгруппа 1/КG66` с таким успехом, который принес ему
Рыцарский Крест всего два месяца назад.
Определенным понижением был перевод в базирующуюся в
Тронхейме подразделение `КG40`, специализирующееся в обнаружении
судов и разведке погоды, хотя Ю-88С, который ему дали, был, без
сомнения, прекрасный самолет, способный на максимальную скорость
в четыреста миль в час.
В то утро у его миссии была другая цель: обнаружить следы
конвоя, должного на этой неделе уйти из Ливерпуля в Россию, хотя
точный день отплытия был неизвестен. Он пересек Шотландию на
тридцати тысячах футов, чтобы потратить даром пару часов к западу
от Внешних Гебрид.
Обнаружение канонерки было чистой случайностью, следствием
импульсивного желания снизиться, чтобы увидеть, где нижняя
граница облаков. А раз цель обнаружена, искушение слишком велико,
чтобы ее упустить.
Когда после второй атаки он свечой поднимался в небо, штурман
Руди Хюбнер возбужденно засмеялся: `Кажется, мы достали ее,
господин капитан. Масса дыма.`
`Как думаешь, Кранц?`, позвал Неккер хвостового стрелка.
`Да они чуть не подстрелили меня, господин капитан`, ответил
Кранц. `Внизу знают свое дело, и это вовсе не томми. Когда мы
зашли вторично, я видел звезды и полосы. Наверное, мой братец
Эрнст`, добавил он мрачно. `Он в американских ВМС. Я вам уже
говорил?`
Радист Шмидт засмеялся: `В первый раз над Лондоном, когда
загорелся левый мотор, а потом ты говорил это по меньшей мере еще
в пятидесяти семи случаях. Думаю, по крайней мере у одного члена
вашей семьи есть мозги.`
Хюбнер не обратил на это внимания: `Похоже, господин
капитан?`, спросил он.
Неккер хотел сказать нет, потом увидел надежду в глазах юноши
и изменил намерение: `Да, похоже. Теперь убираемся отсюда.`
***
Когда Джего поднялся на мостик, Янсена не было и следа. Он
наклонился над Браунингом и посмотрел вниз. Дым почти рассеялся и
Гулд ногами выбрасывал выгоревшие дымовушки за перила в море.
Возле поручней правого борта за зениткой палуба превратилась в
кошмар, однако остальное выглядело не слишком плохо.
Янсен позади поднялся по трапу. Он был высоким, тяжеловесным
мужчиной и, несмотря на косматую черную бороду, вязаную шапочку и
выцветшую штормовку без знаков различия, был главным старшиной.
Перед войной преподаватель моральной философии в Гарварде,
по выходным фанатичный яхтсмен, он решительно отбивал каждую
попытку поднять его до офицерского звания.
`Одинокий волк, лейтенант.`
`Вы правы`, сказал Джего. `Ю-88 на Гебридах.`
`Судя по скорости, одна из последних моделей райхсмаршала.`
`Какого черта он здесь делает?`
`Понимаю, лейтенант`, сказал успокаивающе Янсен. `Похоже, в
наши дни ни на кого нельзя положиться. Кстати, я уже проверил
внизу. Поверхностные повреждения. Пострадавших нет.`
`Спасибо`, сказал Джего. `А с дымовушками было быстро
придумано.`
Он обнаружил, что его правая рука слегка дрожит, и вытянул
ее: `Посмотрите-ка. Разве я не жаловался вчера, что единственное,
с чем мы здесь воюем, это погода?`
`Ну, знаете, лейтенант, что по этому поводу говорил
Хайдеггер?`
`Нет, Янсен, не знаю, надеюсь, вы расскажите.`
`Он доказывал, что для подлинной жизни необходимо
непрестанное противостояние смерти.`
Джего терпеливо сказал: `Именно этим я занимаюсь уже два
года, и вы тоже, обычно в ярде позади меня. При таких
обстоятельствах я скажу, что вам надо сделать с Хайдеггером,
Янсен. Положите его туда, где у бабушки болит. И попробуйте
наскрести немного кофе, пока я проверю курс.`
`Как соблаговолит лейтенант.`
Джего вошел в рубку м свалился в кресло перед картой. За
штурвалом стоял Петерсен, моряк с десятилетним довоенным опытом
торгового плавания, включая два похода в Антарктику на китобоях.
`Вы в порядке?`, обратился Джего.
`Прекрасно, лейтенант.`
Джего достал карту британского адмиралтейства 1796 года.
Южный Юист, Барра и россыпь островов пониже, их цель - Фада на
южном конце цепи. Дверь пинком открылась, вошел Янсен с кружкой
кофе и поставил ее на стол.
`Какое гнусное место`, сказал Джего, хлопнув карту.
`Магнитные аномалии обозначены по всей области.`
`Ну, это полезно`, сказал Янсен. `Нужная штука, когда вы
работаете над курсом в дрянную погоду.`
`Острова к югу от Юиста - это кладбище`, продолжал Джего.
`Где ни посмотри - на проклятой карте написано `Тяжелые Рифы` или
`Опасные Воды`. Одно рисковое место за другим.`
Янсен развязал желтый клеенчатый кисет, вытащил трубку и
начал набивать ее, опершись на дверь. `Я поговорил с рыбаками в
Маллейге перед тем, как мы вышли. Они рассказали, что иногда
погода здесь так плоха, что Фада отрезана неделями.`
`Самая плохая погода в мире - там, где начинают движение
атлантические штормы`, сказал Джего. `Только бог знает, на что
это похоже зимой.`
`Тогда какого дьявола адмирал Рив ищет в таком месте?`
`Спроси, что полегче. Я вообще не знал, что он здесь, пока в
Маллейге не приказали захватить для него сообщение и вручить
лично. Последний раз я слышал о нем в день-Д. Он был заместителем
начальника военно-морской разведки и вышел в плавание на
норвежском эсминце `Свеннер`, который был потоплен тремя
торпедными катерами типа `Меве`. Потерял правый глаз, говорят,
что его левая рука годится только для виду.`
`Дьявольский человек`, сказал Янсен. `Он покинул Коррехидор
уже после того, как ушел Макартур. Шел под парусом на люгере
около шестисот миль до Качаяна и улетел на одном из последних
самолетов. Как я помню, он тонул на эсминце под Мидуэем, был
поднят на борт `Йорктауна` и снова оказался в воде.`
`Пунктуально, Янсен. Ваш энтузиазм налицо, а я думал, это
невозможно, когда дело касается медных касок.`
`Но мы говорим не об обычном адмирале, лейтенант. Он
редактировал превосходную историю флотского оружия и, наверное, ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ
Док. 129065
Опублик.: 19.12.01
Число обращений: 1
|
