ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

АЛЕКСАНДР НАСИБОВ
НЕУЛОВИМЫЕ

ВСЕСОЮЗНОЕ
УЧЕБНО-ПЕДАГОГИЧЕСКОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
ТРУДРЕЗЕРВИЗДАТ
МОСКВА 1957
Художник Ю. Г. Макаров
Редактор А. В. Гурин
Техн. редактор Н. Л. Матусевич

ОСR - Красно, 25.05.2000 г.
Последна редакция - 26.05.2000 г.


Глава первая
В полночь дежурный вызвал к телефону командира дивизионных разведчиков
гвардии старшего лейтенанта Аскера Керимова.
В землянку телефонистов вошел человек лет двадцати пяти. Он был худощав,
высок ростом, порывист в движениях. Запоминались прямой, красиво очерченный
рот, тонкий, с небольшой горбинкой нос, внимательные серые глаза под
светлыми бровями.
- Кто звонит? - спокойно спросил Керимов вскочивших при его появлении
телефонистов.
- Пятый, товарищ гвардии старший лейтенант, - ответил телефонист, с
уважением кивнув на трубку.
Керимов движением руки разрешил связистам сесть и продолжать работу,
опустился на табурет, взял трубку.
- Слушаю, - сказал он, - сорок первый слушает.
- Ну, здравствуй, сорок первый, - зарокотал в телефоне баритон начальника
штаба дивизии, - как ты, выспался, брат?
Задав этот вопрос, начальник штаба усмехнулся. Он прекрасно знал, что
только минувшим вечером вернулись разведчики из очередного поиска, в котором
пробыли двое суток, не сомкнув глаз. Они привели пленного, сдали в штаб, и
Керимов был отпущен лишь часа три-четыре назад. Конечно, он не отдохнул, и
ему больше всего на свете хочется в постель.
Услышав голос начальника штаба, Керимов насторожился. Он почувствовал,
что случилось нечто серьезное: без крайней нужды командование не стало бы
прерывать его отдых.
- Выспался, товарищ пятый, - ответил он, откинув со лба прядь золотистых,
почти рыжих волос и, сосредоточившись, плотнее прижал к уху трубку.
- Хорошо, раз выспался, - проговорил начальник штаба. - Собирайся тогда и
мчись сюда. Есть дело.
Керимов потрогал рукой подбородок, на котором отросла порядочная щетина,
недовольно поморщился.
- Может, успею побриться да почиститься? - нерешительно спросил он.
- Побриться? - начальник штаба помолчал. - Ладно, полчаса тебе на бритье.
А потом - птицей лети. Вызывает третий.
`Третий` - был телефонный шифр командира дивизии.
Минут через тридцать серый в белых разводах вездеход, переваливаясь с
боку на бок, двинулся к штабу. Рядом с водителем выбритый и подтянутый сидел
командир разведчиков, покуривая спрятанную в рукав плаща папиросу.
Водитель вертел баранку, ловко объезжая встречавшиеся на пути воронки, и
что-то тоскливо напевал. На своего пассажира он старался не глядеть. Уже
дважды между ним и Керимовым происходил неприятный разговор Мечтой шофера
было стать разведчиком, действовать вместе с Керимовым в тылу у немцев.
Сколько рассказов ходило по дивизии об отчаянно трудной и увлекательной
работе разведчиков! Но Керимов не брал его. И на то имелись свои причины.
- Товарищ гвардии старший лейтенант, - не выдержал, наконец, шофер, -
когда же?.. Керимов не ответил.
- Товарищ гвардии старший лейтенант!.. Командир разведчиков покачал
головой.
- Не возьму, - сказал он. - Две недели с гриппом ходите, легкомысленный
человек!.. Кашлять и у немцев под боком будете?
- Но я... - Шофер торопливо полез в карман, вынул коробочку. - Лечусь я,
товарищ гвардии старший лейтенант. Вот порошки!..
- Лечусь, - усмехнулся Керимов. - А с оружием как?.. А ну, вылезай!
Шофер озадаченно посмотрел на него. - Вылезай говорю, - повторил Керимов,
- будешь за пассажира.
Шофер остановил машину, выпрыгнул на дорогу, обошел вездеход. Керимов
передвинулся влево и занял место у руля. Шофер сел рядом. Офицер вытащил из
кармана маленький трофейный маузер, вынул обойму, проверил патронник и
передал оружие водителю.
Машина тронулась. Солдат стал разбирать пистолет. Аскер молча наблюдал за
ним.
- Эх вы, - вздохнул он, когда шофер замешкался со съемом ствола. - А
прошлый раз автомат не могли наладить. Ко всему еще - и машина барахлит!
- Что вы!.. Я же ее как ребенка!..
- Свеча во втором цилиндре, - сказал Керимов, притормозив и передавая
водителю руль. Тот хотел возразить, но прислушался к мотору и прикусил язык:
свеча и впрямь барахлила.
- Итак, - продолжал Керимов, - подведем итог. Человек не заботится о
себе, не знает оружия врага, не бережет свою технику. Может из него
получиться разведчик? Не может!
Водитель молчал. Молчал и Керимов. Он откинулся на спинку сиденья, закрыл
глаза, задумался, перенесясь мысленно к далекому прошлому...
Странно иной раз складывается судьба человека!.. Взять, к примеру, его.
Решающую роль в том, что он стал разведчиком, сыграли увлечения юных лет:
иностранные языки, точнее - немецкий, и футбол. Любовь к языку привила
соседка, вдова известного инженера-химика, проработавшего четверть века в
советских технических представительствах в Германии, а на склоне лет
поселившегося в родном городе Баку и вскоре там умершего.
Соседка была очень дружна с матерью Аскера. Обе потеряли мужей, а затем
по ребенку: Окюма-ханум - старшего сына, а Марта Львовна - дочь.
Став одинокой, соседка всю свою любовь перенесла на Аскера. Мальчик тоже
полюбил старую женщину - всегда чуть печальную, ласковую, добрую. Долгими
зимними вечерами, когда за окнами выл и метался норд, особенно уютно было у
Марты Львовны, в кабинете покойного мужа. Там все до мелочей сохранялось,
как и при жизни инженера. На высоких во всю стену полках стояли длинные ряды
книг, зеленый колпак лампы струил неяркий свет; в печке потрескивали дрова.
В углу стучали большие часы. Аскер забирался с ногами в глубокое кресло,
прижимался щекой к его грубоватой коже и слушал.
Марта Львовна, надев пенсне, сидела за столиком.
Старушка рассказывала ему о Германии, которую знала превосходно.
Неторопливо и ровно лилась ее речь. И перед глазами Аскера вставали то улицы
шумного Берлина, то старинные, причудливой архитектуры замки Баварии, то
гигантские заводы и шахты Рура...
Марта Львовна задумывалась, умолкала, и тогда Аскер боялся шелохнуться,
ожидая продолжения рассказа. Иногда старая женщина прерывала повествование.
Приставив к стеллажам лестницу, она взбиралась наверх, отодвигала стекло и
вынимала книгу. Обычно это был том старинного издания в выпуклом
многоцветном переплете, тяжелый и чуть запыленный. И запах у этого тома был
особенный, не похожий на запахи других книг...
Аскер осторожно листал страницы, с острым любопытством рассматривая
непонятные и казавшиеся загадочными буквы, странные картинки - на них были
изображены волшебники, феи, драконы...
Однажды в его руках оказался том сказок братьев Гримм, огромный, тяжелый,
в толстом переплете с металлическими уголками и застежками. Марта Львовна
разрешила ему взять книгу к себе. Почти всю ночь рассматривал ее Аскер, а на
утро с сожалением вернул - читать-то он не мог по-немецки!
- Так научись, - сказала вдова. - Хочешь, буду учить? Аскер с радостью
согласился.
Все это произошло, когда ему было одиннадцать лет. Началась учеба. Аскер
оказался не без способностей, и дело быстро пошло вперед. Вдова упрекала
себя за то, что не догадалась заниматься с таим раньше.
Года через полтора Аскер уже читал вслух братьев Гримм, а потом и более
трудные тексты. Теперь соседка разговаривала с ним только по-немецки; это
оказалось самой лучшей школой освоения языка.
Шли годы. Ему было семнадцать лет, когда скончалась. Марта Львовна. Перед
смерти старушка распорядилась, чтобы кабинет и библиотека были переданы
молодому соседу. Аскер стал владельцем почти двух тысяч книг на русском и
немецком языках. К тому времени он владел языком немногим хуже своей
наставницы, продолжал изучать культуру и литературу немцев.
Также страстно увлекался Аскер спортом, футболом. Правый полузащитник и
капитан ведущей молодежной команды города, он был широко популярен.
Бакинские мальчишки, прозвавшие его за золотистый цвет волос `сары1
Аскером`, ходили за футболистом по пятам.
В 1938 году он окончил среднюю школу. Дальнейший путь был определен давно
- Аскер поступит в индустриальный институт, чтобы стать химиком. будет
продолжать совершенствоваться в немецком языке, начнет изучать и английский.
Однако все сложилось по-другому. В конце :лета, перед самыми экзаменами в
вуз, вернувшись домой со стадиона, он обнаружил на своем письменном столе
повестку. Его вызывали в военкомат.
Утром он явился по вызову. В кабинете военкома сидел молодой подполковник
- Аскеру запомнились волнистые черные волосы, контрастирующие с ними большие
голубые глаза, высокий чистый лоб.
- Садитесь. - сказал подполковник низким звучным голосом, - садитесь и
давайте поговорим... Вы что намерены делать?
Аскер не понял вопроса, недоуменно посмотрел на собеседника.
- Ну вот, окончили вы школу, аттестат получили, - продолжал подполковник.
- А что дальше? Куда вас, так сказать, влечет неведомая сила?.. Расскажите о
своих замыслах, планах...
Пока Керимов говорил, подполковник сидел, уставясь в стол и чертя по
бумаге обгорелым концом спички.
Аскер умолк. Тогда собеседник, без видимой связи с тем, о чем только что
говорилось, вдруг опросил: правильно ли поступает футболист, нападая на
вратаря и стремясь затолкать его с мячом в ворота?
Аскер вспомнил, что именно такой грех случился с ним вчера во время
матча. В азарте игры он применил непозволительный прием, вдобавок - нагрубил
судье.
- Вы... были на стадионе? - спросил он, покраснев.
- Был. - Подполковник усмехнулся и хитро посмотрел на Аскера. - Я,
знаете, очень люблю футбол.
Долго продолжалась беседа. Говорили о школе и спорте, о вузах, литературе
и библиотеке Керимова, разобрали новый кинофильм и премьеру в опере,
затронули многие другие темы.
Подполковник внимательно слушал молодого человека и лишь изредка
короткими замечаниями направлял беседу.
Аскер, не лишенный наблюдательности, чувствовал это. Вскоре он с
удивлением обнаружил, что офицер многое о нем знает, как если бы специально
изучал его. Он насторожился, помрачнел, умолк.
- Продолжайте, - сказал собеседник.
- Но, товарищ военком...
- Я не военком. - Подполковник улыбнулся. - Я представитель Народного
комиссариата внутренних дел. И специально пригласил вас, чтобы, так сказать,
познакомиться с вами лично.
Аскер беспокойно шевельнулся, кашлянул. Помолчали.
- Товарищ Керимов, - сказал подполковник после паузы, - как вы смотрите
на то, чтобы поступить в одно из наших специальных училищ? Есть у вас такое
желание, хотели бы стать чекистом?
- Мне... и вдруг - чекистом? - проговорил ошеломленный Аскер.
- А вы думаете, что чекисты - это люди какой-то особой породы? Родятся,
думаете, готовые чекисты?
- Да, но я никогда... Языки я люблю, химию, спорт...
- Уверен, что и у нас вы сумеете применить свои наклонности. - Офицер
подошел к Керимову, взял за плечо. - Ведь ваш отец дрался за советскую
власть в Азербайджане, не так ли?
Аскер кивнул.
- Так кому же охранять сейчас эту власть, как не его сыну?.. Что ж...
Идите-ка домой, да подумайте. А завтра в это же время я жду вас здесь.
Весну 1941 года Аскер Керимов встретил лейтенантом. На всю жизнь запомнил
он яркое, солнечное утро 22 июня. Было воскресенье. Он работал накануне до
поздней ночи, вдобавок плохо спал и встал позже обычного. Когда Аскер
брился, в комнату вбежала Окюма-ханум. Она молча включила радио, застыла у
стены.
Говорил Молотов.
Аскер слушал в каком-то оцепенении. Он пытался привести в порядок мысли и
не мог. Нет, никак не укладывалось в голове, что сейчас, в эти секунды,
где-то на западе переходят границу его страны полчища врагов, фашистские
самолеты сбрасывают бомбы на советские города, пылают дома, лежат
растерзанные люди, корчатся раненые...
Через час он был на работе. Там уже собрались почти все сотрудники. Аскер
протиснулся к секретарю партийного комитета и передал заявление с просьбой
отправить в действующую армию.
Вернулся он домой поздно ночью. На кровати лежал приготовленный с утра
чемоданчик с бутсами и спортивной одеждой: сегодня должен был состояться
очередной матч на первенство города.
Вошла мать. Она выглядела совсем больной. В руках у нее было письмо.
Старшая дочь Лятифа, жившая в Киеве, сообщала, что она, муж и ребенок
здоровы, собираются в отпуск в Баку.
- Вот видишь, - сказал Аскер, гладя волосы старой Окюмы-ханум, - все они
живы, здоровы...
- Письмо отправлено четыре дня тому назад! - воскликнула старушка и
разрыдалась. Утром Аскер написал новый рапорт и передал начальству. Через
неделю подал другой, затем - еще один. Его вызвали, предложили оставить
мысли о фронте, лучше работать, заниматься своим делом - сейчас у чекистов
достаточно работы и в тылу.
Тогда Аскер написал в центр. На этот раз он действовал хитрее - подробно
объяснял, что молод, прекрасно физически подготовлен, прыгал на парашюте с
самолета, владеет холодным и огнестрельным оружием, управляет автомобилем,
отлично плавает. И подчеркивал: в совершенстве знает немецкий язык,
длительное время занимался изучением Германии. Все это, как он думал,
позволяло надеяться, что на рапорт обратят внимание.
Керимов не ошибся. Прошло недели три, и он получил приказ выехать в
Москву.
С каким волнением сел Аскер в поезд, как нервничал, когда состав подолгу
простаивал на разъездах, пропуская длинные воинские эшелоны!.. Скорее в
Москву! Он не сомневался, что добьется назначения в одну из групп, которые,
конечно, формируются для особой работы в тылу врага, чтобы громить его
наиболее важные жизненные центры.
Однако Аскера постигло разочарование. Его назначили в центральный аппарат
и поручили вместе с группой других работников расшифровку, изучение и
обработку трофейных документов.
Он просиживал за письменным столом по восемнадцати часов в сутки, работал
с предельным напряжением, понимая, на каком важном участке находится, но
успокоения не обрел.
Дважды беседовал он с начальником отдела, убеждал, доказывал, что не в
состоянии сидеть в кабинете - пусть даже на самой важной работе, когда на
фронтах решается судьба Родины; что он, здоровый молодой парень, которого
многому научили, может и должен сделать для страны больше, гораздо больше!
Но разговоры ни к чему не приводили. Однажды ночью сильно разболелась
голова. Он собирался было уже прилечь, как зазвонил телефон.
- Баку, - сказала телефонистка, - срочный вызов.
Он ждал мучительно долго. Наконец, сквозь шорохи и треск помех пробился
далекий и слабый голос Окюмы-ханум.
- Мама!.. Что случилось?..
- Аскер, мальчик мой, - едва слышно донеслось из трубки, - наша Лятифа...
Треск в трубке усилился и связь оборвалась.
На другой день начальнику управления доложили, что по важному делу просит
приема лейтенант Керимов. Аскер вошел и остановился у порога.
- Присаживайтесь, - сказал начальник. Аскер сел и положил на стол
телеграмму. Окюма-ханум сообщала, что в Киеве при бомбежке погибли Лятифа и
ее сын.
Генерал прочитал телеграмму. Отложил ее, снял очки, вышел из-за стола,
присел в кресло против Керимова.
Они долго молчали. Наконец начальник сказал:
- Сестра?
Керимов кивнул.
- Так... Пришли проситься на фронт?
- Да, товарищ генерал.
- Хорошо, - сказал начальник, и это было так неожиданно, что Аскер
вскочил.
- Товарищ генерал, я обучен действиям в тылу врага, языком владею...
- Нет! - генерал встал. - Будете назначены в армейскую контрразведку.
Туда как раз подбираем работников.
Так Аскер Керимов попал на фронт.
Летом 1942 года он был ранен, месяца полтора пролежал в медсанбате. После
выздоровления почти одновременно случилось два события: Керимов получил
очередное звание и новое назначение - в дивизию, которая принимала участие в
боях за Крым и стала там гвардейской.
Сейчас, почти год спустя, она в составе большой группы войск двигалась с
тяжелыми боями на запад по украинской земле.
Но гвардии старший лейтенант Керимов не был уже контрразведчиком. И вот
как это случилось.
Месяца за три до описываемых событий, холодным мартовским вечером, штаб
соединения занял небольшое лесное село. Аскера попросил к себе командир
дивизии.
Полковник обедал. Он усадил старшего лейтенанта за стол, налил стопочку
спирта, пододвинул банку консервов.
- Закусывай, - сказал он, хитро подмигнув, - закусывай и выпей, есть
разговор.
Внешностью полковник Головач мало походил на военного. Был он небольшого
роста, дороден, несколько даже кривоног, с тяжелой шишковатой головой,
жесткими усами метелочкой и звонким фальцетом. Быстрый в речи и торопливый в
движениях, он больше смахивал на колхозного счетовода откуда-нибудь из-под
Полтавы, на которого по ошибке надели полковничью форму.
Однако внешность Головача была обманчива. Кадровый военный, человек
большой храбрости и опытный боевой командир, он пользовался непререкаемым
авторитетом в дивизии и немалым уважением в штабе армии и фронта. О его
боевых заслугах и командирском таланте свидетельствовала поблескивавшая на
груди золотая звездочка. За операцию в Крыму начальник штаба соединения
подполковник Головач получил сразу две награды - Героя и очередное звание,
был назначен командиром дивизии.
Давно уже приглядывался полковник Головач к молодому `особисту`, знал о
его прошлом, видел, что бурлит в нем неиссякаемая энергия. Вот бы такого -
да командиром дивизионных разведчиков!..
Конечно, было бы ошибкой думать, что командир дивизии недооценивал ту
работу, которую выполняли Керимов и другие сотрудники Особого отдела
дивизии. Просто он считал, что главное на войне - это разведка. Сначала
разведка, а потом уже все остальное...
- Ну, будь жив, - сказал полковник, чокаясь с офицером. - Здоров,
надеюсь, и все у тебя в порядке?
- Так точно, здоров, - ответил Аскер. Выпили. Головач завинтил крышку
фляги, отодвинул ее в сторону, навалился грудью на стол, приблизив лицо к
собеседнику.
- Еду в штаб фронта. Вызывают. Буду у командующего и члена военного
совета. И хочу просить, чтобы тебя перевели в дивизию!
- Но я же у вас?..
- Совсем чтобы! - Полковник сделал нетерпеливое движение. - В разведку.
Очень ты мне нужен, парень. Командиром разведки, а?
- Это невозможно... У меня хозяева другие - вы же знаете...
- Только согласись, а все остальное - за мной. Все на себя беру, добьюсь!
Ну?
За окном послышался шум подъехавшей машины и гудок. Полковник посмотрел
на часы, встал.
- Ты же хочешь, я знаю!.. Ну как, порешили?
Керимов согласился.
Командир дивизии вернулся через день, заехал в домик особистов, отыскал
Керимова.
- Наша ваяла, парень! - шепнул он, озорно подмигнув. - Ох, и война была,
доложу тебе!.. Но теперь все по боку: жди приказа!
Через неделю приказ прибыл. Аскер вступил в командование подразделением
дивизионных разведчиков.
Много пришлось пережить и испытать. На счету его было несколько десятков
операций за линией фронта. Все это позволило лучше изучить работу
разведчика, хорошо узнать врага.
...Окрик часового прервал размышления Керимова. Он вылез из машины.
Неподалеку вырисовывалось несколько приземистых строений, в которых
размещался штаб дивизии.
Его ждали и тотчас же провели к командиру.
А часа через два с половиной Керимов во главе группы разведчиков
переходил линию фронта. Как оказалось, пленный Аскера дал ценные показания.
Кое-что важное сообщили и штабы соседних соединений - там тоже выходили в
тыл врага поисковые группы. Все эти данные предстояло перепроверить и
дополнить. Дело было весьма ответственное и не терпело отлагательства,
Глава вторая
1
Самые опасные места группа разведчиков Керимова прошла в те минуты, когда
все вокруг было скрыто в тяжелом предрассветном тумане.
Разведчики углубились в лес, который начинался сразу же за позициями
гитлеровцев. Лес, собственно, и был главной их целью. Он занимал большую
территорию, и где-то в нем, как показал пленный, прятались прибывшие недавно
на этот участок фронта свежие танковые и артиллерийские дивизии фашистов.
Разведчикам предстояло выяснить, существуют ли эти войска в
действительности, сколько их и когда враг собирается использовать эти свои
резервы.
Поручение было первостепенной важности, и сейчас горстка разведчиков
находилась в центре внимания не только штабов дивизии и армии, но и фронта.
Вначале все шло хорошо. Группа Керимова, вытянувшись в цепочку и выслав
дозоры, двигалась, не встречая помех. Командир шел в центре цепочки.
Движение замыкал лучший разведчик сержант Авдеев.
Но вот дозор донес, что обнаружен гитлеровский патруль. Разведчики обошли
его. Вскоре поступило сообщение еще об одной группе фашистов - трое солдат и
ефрейтор держали под наблюдением тропу, которая вела на запад. Керимов и его
товарищи благополучно обошли и эту группу.
В течение следующего часа разведчикам дважды пришлось уклоняться в
сторону, чтобы не дать себя обнаружить другим патрулям гитлеровцев.
Еще час пути, и лес поредел. Боец, шедший впереди, внезапно поднял руку.
Все остановились. Керимов поспешил к бойцу. Он увидел проволоку. Она была
едва заметна, тоненькая, тщательно замаскированная. Чтобы обнаружить ее,
нужен был острый и наметанный глаз разведчика.
Мина!.. Аскер присел и обезвредил ее: по этому пути им предстояло
возвращаться после выполнения задания. Но вот разведчики увидели вторую
мину, третью...
Конечно, фашисты неспроста так тщательно заминировали этот участок, да
еще расставили вокруг столько людей. Керимов понял, что приближается к
чему-то важному, быть может - к цели поиска.
Группа продолжала путь ползком, старательно очищая от мин и размечая
узенький безопасный коридор.
Вскоре послышался приглушенный рокот. Разведчики двинулись в направлении
звука. Примерно через километр они обнаружили дорогу, скрытую от воздушного
наблюдения кронами деревьев. По ней сплошным потоком шли автомобили,
тянувшие орудия и минометы, ползли, громыхая, танки, самоходные орудия,
бронетранспортеры. Вся эта техника, повинуясь сигналам регулировщиков,
сворачивала с дороги и исчезала между деревьев. Туда же въезжали грузовики с
боеприпасами и бензовозы. В воздухе стоял неумолчный гул и плавал
голубоватый дымок, выбрасываемый из сотен выхлопных труб.
Да, пленный не солгал. В этом лесу фашисты собирали огромный
бронированный кулак.
Керимов раскрыл планшет и аккуратно отметил на карте дислокацию тайных
резервов противника.
Задача была почти выполнена. Оставалось только с возможной точностью
определить, как скоро собирается наступать враг. Аскер Керимов принял было
решение - брать `языка`. Но приполз один из разведчиков, наблюдавший за
тылом группы, и доложил, что большой отряд фашистских саперов начал снимать
минное заграждение. Стало ясно, что гитлеровцы расчищают путь для техники,
собираются выйти на исходные для наступления рубежи в самое ближайшее время
- быть может, уже нынешней ночью!
Надо было немедленно возвращаться. Группа бесшумно снялась и двинулась в
обратный путь.
- Скорее, - торопил воинов Керимов. - Скорее, товарищи, каждая минута
дорога!

2
По лесу, вдоль минного поля, двигались большегрузные дизели. Впереди шли
саперы, извлекая из земля мины и складывая их на грузовики. Одновременно
действовало несколько отрядов. Немцы торопились закончить операцию до
наступления темноты
Обер-лейтенант Густав Гартман с удовольствием наблюдал за тем, как ловко
работает ефрейтор Штрекер. Маленький, худощавый, в очках, с непомерно
большой головой, которая казалась еще крупнее от огромного суконного кепи,
надвинутого на самые глаза, он быстрыми и точными движениями нащупывал мину,
ловко вывинчивал взрыватель и равнодушно швырял обезвреженный снаряд в кузов
машины. Штрекер вообще считался лучшим солдатом подразделения: быстро
соображал и отличался исполнительностью.
- Хорош! - проговорил Гартман вслух.
Услышав голос офицера, Штрекер вытянулся. Стекла его очков блеснули.
- Продолжайте, - махнул рукой Гартман, - продолжайте, Штрекер, и
торопитесь, черт вас побери! Скоро стемнеет.
- Слушаюсь, герр обер-лейтенант! Ефрейтор вновь опустился на колени.
Вдруг он удивленно вскрикнул.
- Что у вас там стряслось? - спросил офицер.
Штрекер, не поворачивая головы, поманил его пальцем. Гартман поспешил к
саперу. Он увидел мину. Та была вынута и прислонена к куче хвороста.

- Я не трогал ее, - шепотом сказал Штрекер. - Это кто-то другой!
Офицер закусил губу.
Вновь раздалось восклицание сапера. Штрекер указывал рукой куда-то в
сторону. Гартман увидел вторую извлеченную из земли мину, затем еще
несколько.
Он все понял, круто повернулся и побежал к машине. В кабине рядом с
шофером дремал радист. Гартман рывком распахнул дверцу, схватил передатчик,
включил его и поднес к губам микрофон.
Через несколько минут в штабе группы гитлеровских войск знали, что
неизвестными разминирована часть заграждения, прикрывавшего секретную
бронированную группировку. Сделать это могли партизаны или - что еще хуже! -
разведка противника. Под угрозой провала оказалась вся тонко задуманная
комбинация со скрытно подтянутыми резервами, цель которой - нанести по
советским войскам внезапный сокрушительный удар и перейти в наступление.
Гитлеровцы переполошились.
- Когда прошла разведка русских? - спросил начальник штаба армейской
группы.
- Только что, - ответил Гартман и пояснил: - В лунку, где была мина, еще
стекает вода из ближайшей лужи.
- Куда ведет след разведчиков?
- На восток.
- Хорошо. Слушайте внимательно. На разминировании работает четыре отряда,
в каждом по двадцать саперов. Приказываю работу двух отрядов приостановить.
Часть людей отправить в обход, других - в преследование. Ни один из русских
не должен уйти. Учтите: сейчас буду связываться с частями, занимающими линию
фронта. Там тоже примут меры. Все поняли?
- Да, герр оберст!
И обер-лейтенант выключил рацию.
3
Разведчики очень скоро почувствовали внимание противника. Сзади, а потом
и на флангах стали раздаваться отдаленные выстрелы - видимо, гитлеровцы
прочесывали лес. Керимов и его бойцы прибавили шагу, но вскоре высланный
вперед дозор установил присутствие врага и в направлении движения группы.
Она оказалась в кольце. Керимов понял: разведчикам не уйти, если кто-нибудь
не отвлечет противника. После короткого раздумья он объявил, что попытается
сделать это сам. С ним останутся два бойца. Остальные должны проскользнуть
на восток и перейти линию фронта.
Руководить теми, кто уходил, Аскер приказал самому опытному из своих
разведчиков, сержанту Авдееву, передал ему планшетку с картой и коротким
донесением, а карту сержанта забрал себе.
С тяжелым сердцем принял поручение сержант. Он считал, что вряд ли
когда-нибудь вновь увидит командира и своих товарищей-бойцов.
Но Аскер вовсе не собирался погибать. Во время предыдущей вылазки в тыл
врага он обнаружил в лесу широкую прогалину. В центре ее был холм, на
котором возвышались развалины небольшого древнего острожка, сооруженного,
быть может, еще во времена Богдана Хмельницкого. Кто знает, когда и для
какой цели поставили здесь эту маленькую крепость! Служила она, возможно,
каким-нибудь раскольникам или беглым крепостным, решившим сменить неволю на
трудную, но свободную жизнь в лесной чаще. Могло быть и так, что крепостцу
устроили как свой опорный пункт ратники, наблюдавшие отсюда за шляхтой,
которая в те времена часто совершала набеги на древнюю украинскую землю. Обо
всем этом разведчики могли только догадываться.
...Развалины, когда они их впервые посетили, были безлюдны. От стен
острожка остались лишь груды заросших мхом камней. Деревянные строения
внутри тоже развалились. Доски превратились в труху, перемешались с землей.
Лучше других сохранилась маленькая часовня, построенная, видимо, много
позже. Стены ее, сложенные из дубовых стволов, густо обмазанных глиной,
уцелели. В часовне разведчиков подстерегала неожиданность. Когда Аскер вошел
в нее, одна из каменных плит, составлявших пол часовни, повернулась под его
тяжестью, как на шарнире, и он провалился в неглубокое подполье. Разведчики
подали туда веревку. Но Аскер подниматься не торопился. Подполье его
заинтересовало. Он позвал к себе разведчиков и принялся осматривать
помещение. Оно представляло собой правильной формы яму с плотно
утрамбованным покатым глиняным дном. В самой низкой его части оказался лаз.
Пригнувшись, воины двинулись по нему. Лаз все круче уходил вниз. Все больше
тянуло сыростью. Тоннель затем сворачивал в сторону и обрывался. Воины
оказались на краю колодца. На дне его шумела вода, откуда-то сбоку
пробивался свет. Аскер догадался: колодец прорыт сквозь крутой, почти
отвесный западный склон холма - к берегу протекающей у его основания речки.
Служил он, видимо, для того, чтобы защитники крепости могли получать воду,
не рискуя попасть под обстрел неприятеля.
...Аскер, разрабатывая свой план, знал, что холм недалеко. Только бы
добраться до него! Там, на вершине, укрывшись среди развалин, они примут
бой. Можно надеяться, что удастся продержаться час - полтора, привязав к
себе врагов. Это все, что нужно, чтобы группа Авдеева могла обмануть
бдительность фашистов и выполнить задание. А потом они попытаются
воспользоваться подземным ходом к реке...
Керимов и бойцы спешили вперед. Теперь следов своих они не маскировали.
Напротив, время от времени они роняли какой-нибудь предмет - то носовой
платок, то пилотку. Солдат Сергей Крамаренко отстегнул на ходу и оставил на
видном месте пятнистую плащ-палатку: враги должны были хорошо уяснить, куда
уходят те, кого они преследуют.
Вот и прогалина. Отсюда до холма метров двести, не больше. Разведчики
затаились в кустах. Аскер в бинокль оглядел открытый участок местности и
подступавший к ней лес, но ничего подозрительного не обнаружил. Видимо, они
опередили противника. Затем офицер перевел бинокль выше. Обозначился крутой,
поросший мелким кустарником склон. Еще чуть повыше... Теперь стала видна
каменная россыпь - остатки стен крепости. И вдруг перед ним отчетливо
возникла голова в рогатом шлеме, руки, сжимающие автомат! Вершина холма была
занята.
Вражеский солдат внимательно оглядывал местность. Аскеру хорошо были
видны его прищуренные глаза и полные, гладко выбритые щеки. Вот солдат, не
переставая глядеть вперед, зашевелил губами - что-то сказал. Из-за камней
поднялась голова второго фашиста.
Сколько их там? Что это, обычный пикет из двух-трех человек или более
многочисленная группа? Как враги вооружены и расположены?.. Ничего этого
Керимов не знал и не имел времени на разведку. Надо было немедленно выбить
оттуда гитлеровцев.
Офицер и бойцы поползли в кустарнике вдоль границы прогалины, чтобы
выбрать подходящее место для осуществления своего замысла. Вскоре они
оказались на участке, где кустарник вплотную подбирался к подножью
возвышенности. Воины, маскируясь в траве, двинулись вверх по склону. Холм
был невысок. Вскоре лишь десятка два шагов отделяли разведчиков от его
вершины. Теперь разведчики почувствовали себя свободнее: нависшие над
склоном обломки, которые будто короной венчали верхушку холма, заслоняли их
от вражеских взоров сверху.
Воины вплотную приблизились к громоздящимся камням и залегли.
- Теперь слушайте, - шепотом сказал Керимов. - Если что случится со мной
- старшим остается Крамаренко. - Офицер оглядел невысокого худощавого
солдата с темными, чуть косо посаженными глазами на широкоскулом энергичном
лице. - А если и Крамаренко тоже... Осетрову тогда действовать
самостоятельно!.. Ну как, понял, Осетров?
Солдат Осетров, парень могучего сложения, первый силач среди разведчиков,
молча кивнул.
- Добро, раз так... Пошли!
Разведчики поползли вдоль склона. Вскоре двигавшийся впереди Крамаренко
обнаружил удобный выход на вершину. Дождевая вода промыла в склоне неширокую
канавку, почти свободную от камней. Не было обломков и наверху, где
начиналось углубление.
Крамаренко обернулся, вопросительно посмотрел на командира. Аскер кивнул.
Разведчики поднялись по канавке к площадке на вершине холма, залегли у ее
границы. В руках у Крамаренко появился кустик чертополоха. Его осторожно
подняли вверх, над ребром площадки, и Аскер оглядел сквозь кустик вершину
холма.
Два солдата, те самые, которых он обнаружил в бинокль, лежали на камнях,
окаймлявших площадку с противоположной стороны, и вели наблюдение. До них
было не более пятидесяти метров. Еще один гитлеровец сидел у стены
часовенки, зажав между ног карабин. Он только что раскрыл банку консервов и
сейчас подогревал ее на маленьком костре, старательно разгоняя ладонью
вьющийся над огнем дымок.
Трое!.. Значит, обычный патруль. Аскер облегченно вздохнул. Все оказалось
проще, чем он думал. Ликвидировать трех изолированных на холме вражеских
солдат было нетрудно.
Офицер подвинулся в сторону. Сквозь куст площадку поочередно осмотрели
Крамаренко и Осетров.
- Разрешите действовать? - прошептал Крамаренко.
- Работайте, - кивнул Аскер. - Только не шуметь. Сначала этого... у
часовни. Ясно?
- Так точно!.. Пошли, Осетров.
И здесь случилось непредвиденное. Осетров неловко повернулся, задел
локтем валун на краю канавки. Камень покатился по склону, увлекая за собой
другие камни, гравий, песок.
Фашист, сидевший у костра, услышал шум, вскочил, поднял карабин, шагнул к
разведчикам.
Аскер вскинул пистолет. Выстрел, еще выстрел. Солдат грохнулся, выронив
оружие.
- Вперед! - крикнул Керимов, хотя Крамаренко и Осетров уже мчались к двум
другим солдатам. Те, обернувшись, целились из автоматов.
Но разведчики уже были под защитой бревенчатой стены часовни. В последний
момент Осетров сбоку, косо швырнул гранату.
В грохоте взрыва захлебнулись и смолкли вражеские автоматы.
Разведчики овладели вершиной холма.
- К обороне! - скомандовал Аскер.
4
Обер-лейтенант Густав Гартман, двигавшийся по следу разведчиков во главе
своей группы, вскоре услышал автоматные очереди, доносившиеся с запада,
затем - отдаленный взрыв гранат. Значит, противник обнаружен, и пути его
отступления отрезаны. Следует торопиться. Нет никаких сомнений в том, что
где-нибудь поблизости находятся и другие группы саперов.
Гартман распорядился, чтобы солдаты рассыпались в цепь и ускорили шаг.
- Ефрейтор Штрекер! - позвал обер-лейтенант.
Штрекер, уже скрывшийся было в кустарнике, задержался и вопросительно
поглядел на офицера.
- Идите за мной!
Сапер пропустил офицера вперед, надел очки и пошел следом.
Густав Гартман мысленно повторил приказ начальника штаба: ни один из
преследуемых не должен уйти, во что бы то ни стало перехватить всю группу и
уничтожить!.. Что ж, приказ будет выполнен. Ликвидация разведчиков-русских -
это наверняка `железный крест`, а быть может, еще и месячный отпуск
впридачу. Подумать только: на целый месяц можно будет послать в преисподнюю
прокопченные землянки, свирепых, как волки, вшей, проклятую артиллерию и
снайперов-русских!.. Ради этого стоило рискнуть.
Вскоре ефрейтор Штрекер обнаружил брошеную пилотку советского образца, а
потом маскировочную плащ-палатку. Обер-лейтенант повеселел:
- Вперед, - скомандовал он, - мы настигаем их!
Через четверть часа Гартман и его солдаты оказались у прогалины. Они
видели, как отовсюду из кустов появляются серо-зеленые мундиры немцев,
слышали выстрелы - это действовали саперы других групп.
Гартман мгновенно оценил обстановку. Конечно же, разведчики русских
скрываются в тех развалинах, что торчат на макушке холма. Надо торопиться.
Скорее туда, чтобы успеть захватить доказательства своего активного участия
в операции - документы разведчиков, а если посчастливится - живьем
какого-нибудь русского!
Он вытащил пистолет, дослал патрон в ствол и движением руки приказал
солдатам ползти вперед.
5
Гвардии старший лейтенант Керимов видел, что все больше преследователей
собирается у холма. Когда враги показались и с востока, он облегченно
вздохнул. Можно было надеяться, что самая большая опасность отведена от
группы сержанта Авдеева.
- Порядок, Осетров, - проговорил он.
- Так точно, товарищ гвардии старший лейтенант. Авдеев-то проскользнул,
видать!
- Да, похоже, что так. Офицера видите?
- Вижу.
- Попробуйте снять!
- Есть!
Осетров, лучший стрелок подразделения, прикинул расстояние до врагов -
выходило что-то около ста метров, поставил прицел и улегся поудобнее. Ему
была отчетливо видна голова в фуражке с высокой тульей и длинная шея
офицера. Гитлеровец полз позади солдат. Рядом с ним двигался фашист в
большом кепи н в очках.
Разведчик плавно подвел мушку под подбородок офицера, выровнял края
прорези прицела и осторожно потянул за спуск. Но выстрел был не точен. Пуля
лишь сорвала фуражку с врага. Тот мгновенно спрятал голову за камень.
- Что же вы! - с укоризной сказал Керимова.
Осетров засопел, выстрелил в боковую кромку укрытия, за которым лежал
фашист. Каменные брызги хлестнули по лицу обер-лейтананта Гартмана. Он
вскрикнул и схватился за глаза. Сильная боль заставила его забыть об
осторожности. На секунду офицер приподнялся. Вновь прогремел выстрел, и враг
опрокинулся набок.
- Не стрелять больше! - распорядился Керимов.
Гитлеровцы ползли на холм с трех сторон. С каждой минутой они были все
ближе. Вот уже только пятьдесят метров отделяло от них группу Керимова.
Еще минута прошла - расстояние между противниками сократилось метров до
тридцати. Тогда разведчики открыли огонь. Автоматы их били по близкой и
хорошо видимой цели. На склонах холма осталось десятка полтора трупов. Живые
поспешно укрылись и стали отползать назад. У подножья холма они залегли.
Этого и добивался Керимов.
Бой разгорался. Огонь фашистов был так силен, что не давал поднять
головы. Разведчики непрерывно меняли огневые позиции, стреляя из различных
мест, чтобы создать впечатление, будто обороняющихся много. Вначале им это
удавалось. Но вскоре нападающие стали действовать решительнее. Часть
фашистов еще более усилила огонь, другие пошли в атаку.
Атаку с трудом отбили, пустив в дело гранаты, но положение разведчиков
облегчилось ненадолго.
Вскоре у гитлеровцев появился пулемет. Под прикрытием его огня они вновь
повели атаку на вершину холма.
6
Ефрейтор Штрекер поспешно покинул тело убитого офицера, отполз в сторону.
Нет, он не сожалел о смерти своего командира. Обер-лейтенанта Гартмана,
убежденного наци, грубого и жестокого человека, все солдаты взвода считали
порядочной свиньей, ненавидели. И, если рассуждать по справедливости,
Гарт-май получил то, что, в сущности, давно заслужил.
Что же касается самого Штрекера, то ему, железнодорожному электрику из
Мюнхена, было решительно наплевать и на наци, и на затеянную ими войну, уже
принесшую столько горя Германии. Только ужас перед фашистскими лагерями и
застенками заставил Ханса Штрекера надеть военную форму, взять оружие и
стрелять в людей, которые не сделали ему ничего дурного.
Так рассуждал ефрейтор Штрекер.
Вскоре его- взвод получил новое задание. Командир, заменивший убитого

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Док. 127324
Опублик.: 21.12.01
Число обращений: 1