|
ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ Андрей Кучик
Миры Сергея Лукьяненко
Лица стерты, краски тусклы,
То ли люди, то ли куклы.
Взгляд похож на взгляд,
А тень на тень...
Так, еще в начале 70-х, о книгах Сергея Лукьяненко довольно точно,
используя носовое пение, сказал Андрей Макаревич, предсказав, таким
образом, это литературное явление за четверть века вперед, и лишний
раз доказав справедливость названия своего проекта `Машина Времени`.
Именно эти строчки неотступно сопровождали меня, когда я начинал
читать произведения этого популярного ныне в России фантаста. И эта же
мелодия упрямо звучала in my mind, когда в который раз приходилось
закрывать файл после 60-70 прочитанных страниц очередной повести или
романа, так и не отыскав в них ни единого намека на присутствие хоть
одного живого человека, растения или существа из другого мира.
Тем не менее, обилие восторженной критики и первые места в
литературных таблицах популярности требовали все новых и новых попыток
дочитать хоть бы одно произведение до конца, чтобы не чувствовать себя
вне этого явления в современной отечественной литературе. Необходимо
было что-то в себе сломать и попытаться подстроиться под ту частоту,
на которой так много и активно вещает столь любимый новым поколением
тинэйджеров автор.
И вот, однажды, один роман мне удалось одолеть от начала до конца.
Назывался он `Лабиринт отражений`, а двумя наиболее встречающимися
оценками в статьях и отзывах о нем, являлись `культовость` и его
`рулезность`.
Как и в прежних случаях на протяжении всего текста `Лабиринтов` не
оказалось ни одного живого организма. Прочитанное, вызывало чувство
отупения и головной боли различной интенсивности, мешая думать другие
полезные мысли и просясь наружу, чтобы никогда больше не возвратиться
обратно. Здравый смысл требовал немедленно удалить эту ненужную и
бесполезную информацию, как чужеродную, и не несущую самостоятельного
мыслительного материала. Вот, что мне удалось тогда об этом романе
написать:
...
Автор не пренебрегает техническими терминами и описаниями, не
пытается что-либо упрощать или прятать от читателя. И это правильно -
читатель имеет полное право знать, какие марки пива пьют его герои,
какие действия надо предпринять, чтобы привести в порядок пятилитровую
канистру, хранившуюся некоторое время в неблагоприятных условиях и
метал которой поддался действию коррозии.
Автор текста строит смелые догадки, находит неожиданные повороты и
нетрадиционные подходы к решению самых, на первый взгляд, невыполнимых
задач. Центральным, в этом отношении, является кульминация романа -
эпизод покупки главным героем пяти литров пива в одном из баров
города. С мастерством, присущим разве создателям `Охотников
национальной рыбалки`, автор искусно вплетает в описание этого
процесса тончайшие узоры юмора, заставляющие смеяться даже людей
этого чувства не знающих - будь то поклонник Петросяна или просто
контроллер городского автобуса образца 1999 года.
Характеры действующих лиц просчитаны с удивительной точностью,
способной уступить лишь самому современному генератору афоризмов.
Портреты героев нарисованы в мельчайших деталях, подобно персонажам
вошедшей в основу книги игры, при самом внимательном их рассмотрении.
Особенно яркой находкой автора является совершенно новый в современной
литературе трогательный образ психолога-проститутки, показывающий
молодым читательницам, как невозможно достичь женского счастья,
ограничивая себя знанием одной лишь психологии. Автор убеждает нас,
что любовь действительно не знает границ и не ограничена тем
минимальным количеством альбомов, так любовно и бережно составленных
главной героиней. Даже тогда, когда обстоятельства заставляют ее
потерять всех своих клиентов, кроме одного, она не падает духом и не
теряет самоконтроля, в результате полученных ранее знаний и опыта.
Все это, безусловно, ставит данное произведение в один ряд с самыми
яркими и талантливыми сценариями мексиканских сериалов.
А это есть не просто `культовость`. Это есть бессмертие.
...
После того, как была написана последняя строчка, боль в голове
исчезла и сознание прояснилось. Я прислушался к своим мыслям и с
удовлетворением отметил, что `Диптаун` in mе hеаd обратно заменился
`Виртуальной реальностью`, `Киберпространством`, или попросту -
`Сетью`, а фантомные персонажи Лукьяненко аккуратно и бесследно
исчезли, уступив место их оригиналам из книг Уильяма Гибсона, Стивена
Кинга и Брюса Стерлинга.
Мне стало легче, и на какой-то срок я вообще забыл об этом авторе,
пока по сети не прокатилась новая волна хвалебных публикаций,
поражающих своим единодушием в положительных оценках и характерной
географической средой приготовления. На этот раз наиболее часто
встречались названия `Холодные берега` и `Осенние визиты`.
Уже имея опыт чтения лукьяновских произведений, я мысленно
представил какую-то часть себя в лице 13-летнего тинэйджера,
разглядывающего яркую афишу на стене кинотеатра, специализирующегося
на показе ширпотребной продукции, характерной для кабельного
телевидения. Таким образом, мне удалось прочитать `Осенние визиты`.
Хотя должен признаться, что последние страницы я просто пролистывал,
не обращая внимание на то, каким оружием и как долго персонажи будут
друг друга убивать.
Первое, что бросилось в глаза - это невероятная разбавленность
текста водой `такого вкуса, словно ее уже пили`, если пользоваться
терминологией создателя. Причем, местами не просто разбавленность, а
вода самая натуральная, без примеси смыслового компонента. На этом
фоне такие глубоководные открытия автора, как повторяющееся постоянно
`Силы - слишком много не бывает` по своей ментальности и молчаливой
торжественности почти приближается к тюремно-романтическим `Не забуду
мать родную`, `Нет в мире счастья` или `ЗЛО, За все Легавым Отомщу`.
Традиционно декоративные герои и их поступки необычайно гармонируют
с яркими неоновыми красками обложек, совершенно справедливо
сопровождающих подобную литературу, а изображения героев на этих
обложках, в некоторой степени, даже дополняют персонажей в тексте.
`Я творю чтиво. Развлекаю публику.` - так говорит автор о себе,
словами главного персонажа. И действительно, феномен Сергея Лукьяненко
в отечественной литературе во многом идентичен феномену `Ласкового
Мая` в отечественной музыке начала 90-х. Но следует отдать должное
Андрею Разину, организатору проекта `Ласковых Маев` - в своих песнях и
выступлениях он не заставлял своих марионеток публично мастурбировать
и вести занудливо-примитивные и инфантильно-дробительные беседы о
высоких материях, большой политике и глобальных проблемах человечества
при тотальном отсутствии чувства юмора и знания предмета. ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ
Док. 125758
Опублик.: 17.01.02
Число обращений: 1
|
