В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
МЕЧТА ПАНДОРЫ Назад
МЕЧТА ПАНДОРЫ

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Андрей СТОЛЯРОВ

МЕЧТА ПАНДОРЫ


1

Вернув документы, лейтенант угрюмо откозырял:
- Ничего не могу поделать. Отгоните машину к дому и ждите.
У него было темное, обветренное лицо. Он не говорил, а выдавливал из
себя слова. За спиной его от канала через всю улицу тянулась цепь солдат -
ноги расставлены, на груди автоматы, в петлицах - серебряные парашюты.
Я достал удостоверение. Если оно и произвело впечатление на
лейтенанта, то внешне это никак не выразилось.
- Хорошо, - так же угрюмо сказал он. - Вы можете пройти. Но я бы
советовал обождать.
Он помолчал, видимо, рассчитывая, что я соглашусь. Набережная за
оцеплением была пустынна, солнечна. Доносилась стрельба - справа, из
середины квартала...
- Хорошо, я дам сопровождающего, - лейтенант стал еще угрюмей. Мотнул
головой. Вразвалку подошел сержант в пятнистом полевом комбинезоне. На шее
у него болталась прозрачная пластинка величиной с ладонь.
- Проведешь, - сказал лейтенант. - Я сообщу по рации.
Сержант окинул мгновенным взглядом мой светлый, выутюженный костюм,
прищурился на галстук:
- Испачкаетесь, сударь.
Я знал, как обращаться с десантниками, и поэтому уверенно двинулся
вперед, как бы не сомневаясь, что он последует за мной. Так оно и
оказалось.
Мы пошли по набережной.
- Вы все-таки держитесь сзади, - уже нормальным голосим сказал
сержант, догоняя. - И ни в коем случае не отходите от меня.
- Что тут у вас происходит? - спросил я.
- Операция.
Больше он ничего не добавил.
Мы свернули во двор - узкий, извилистый. Стены в черных подтеках
смыкались вверху, вдавливаясь в небо. Все время казалось, что мы сейчас
упремся в тупик, но неожиданно открывался новый проход. Отовсюду слышалась
стрельба. Сдвоенно выстрелил карабин; затем, сплетаясь в едином звуке,
хлестнули автоматные очереди, и, наконец, солидно застучал тяжелый
пулемет, судя по звуку - `гокис`, пули у него размером с небольшой
огурец...
Это было уже серьезно. В последний раз я слышал `гокисы` год назад во
время мятежа в Порт-Хаффе. Тогда сепаратисты из `Феруза` внезапно, в
считанные минуты профессионально положив напалмовые кассеты вдоль
пригорода и блокировав огненным полукольцом войска МККР, двинули танки по
шоссе прямо на Ролиссо, где находились международные армейские склады.
Если бы они захватили оружие, то могли бы отрезать весь север и держать
жесткую оборону этой территории по крайней мере несколько месяцев.
Главнокомандующий вооруженными силами страны то ли растерялся, то ли
действительно был связан с сепаратистами, как говорили потом: он, вместо
того чтобы подорвать склады, выслал наперехват артиллерийскую школу -
недоученных курсантов, подкрепив их саперным батальоном из резерва.
Штурмовые танки `Мант` прошли сквозь них, как сквозь масло, - я уже потом,
после гибели Аль-Фаиза видел на шоссе месиво исковерканных орудий и тел, в
котором копошились подразделения Красного креста и добровольные санитарные
дружины.
Нас выбросили на исходе ночи. Небо начинало светлеть. Десятки капсул
неспешно, одна за другой вываливались из пузатых с маленькими крыльями,
неуклюжих на вид транспортных самолетов и долго, уменьшающимися точками
летели вниз и у самой земли эффектно распахивали зонты - пружинили на
воздушной подушке.
Сверху все было отлично видно. И огненный, голубой полукруг,
опоясавший порт, и серебрящуюся спокойную Ниссу, и артиллерийские вспышки
за мостом, который уже был захвачен сепаратистами, и ближе к земле -
пропитанные флюофором светящиеся зеленые знамена передового полка `Меч
пророка`, чьи танки на лобовой броне несли изречения девятого калифа Али.
Мы садились прямо на склады. Вдали уходи разрывы, но мы все-таки
надеялись здесь закрепиться - у нас были податомные базуки, которые в
случае попадания если и не пробивали броню, то вынуждали `Мантов`
остановиться на минуту-две для смены оплавившейся оптики, а за это время
можно было навести канальную мину. И вот, когда мы начали выпрыгивать на
сырую бетонную площадку перед складом, оттуда, со сторожевых вышек,
тяжелыми басами заговорили `гокисы`. Оказывается, Аль-Фаиз еще за четыре
часа до выступления выслал вперед ударную группу; она без шума вырезала
охрану и заняла ключевые посты. Но мы узнали об этом потом. А в тот момент
занявшаяся огнем капсула вызвала наши крики предостережения. Мы
разворачивались к вышкам так, чтобы там увидели голубые нашивки на наших
робах. И командир десанта, югославский майор, приказал осветить
прожектором его форму с надписью `Международные войска`, - но вторая
очередь, выкинувшая его из луча и свалившая прожектор, поставила все на
свои места.
Я очнулся тогда только утром в госпитале, когда Аль-Фаиз и двенадцать
его имамов, окруженные в здании аэровокзала, покончили счеты с жизнью,
выбросившись на мостовую.
...Двор вывел нас на боковую улицу. Тут слабо, но ощутимо пахло
чесноком. Я покосился на прозрачную пластинку. Это был противогаз.
- Теперь осторожно, - предупредил сержант.
И сразу же над нашими головами раздался звук - будто пилой по дереву.
Мы отшатнулись. Чуть выше, над нами в темном кирпиче появился десяток
красных лунок со сколотыми краями.
- Весело тут у вас, - сказал я, отряхивая кремовый пиджак.
Сержант блеснул зубами сквозь кирпичную пыль:
- Это ничего - пугают. А вот у них есть один с карабином, так бьет,
подлец, как в тире.
- Откуда у них `гокисы`? - спросил я. - Или это ваши стараются?
- У них все, что хочешь, есть, - сержант вытер лицо, оставив на нем
красные полосы. - Надо перебираться на ту сторону. Видите подворотню?
До подворотни было метров сорок.
- По одному и - быстро, - приказал сержант. Выскочил и, будто нырнул,
почти падая, перебежал улицу. Запоздало ударила очередь, выбила искры из
асфальта, зазвенело стекло. Я кинулся, не дожидаясь, пока очередь
кончится. По мне не стреляли.
- Вот мы и на месте, - сказал сержант. Он закурил.
- Хороший автоматчик уложил бы вас запросто.
- Под хорошего автоматчика я бы и не полез.
Он открыл обшарпанную дверь на первом этаже. В квартире царил хаос.
Мебель была перевернута, на полу сверкали сотни зеркальных осколков.
Полированную стенку наискось прочерчивала пулевая дорожка. По бокам
выбитого окна стояли капитан-десантник и совсем молоденький лейтенант. У
обоих на шее висели пластинки противогазов. Очень сильно пахло чесноком.
- По приказу начальника охраны... - шагнув вперед, начал докладывать
сержант.
Капитан резко повернул к нему белое, засыпанное известкой лицо и
крикнул сорванным голосом:
- К стене!
Мы едва отскочили. Автоматная очередь прошла по полу, брызнули
зеркальные фонтаны.
- Засекли все-таки, сволочи, - сказал капитан.
Лейтенант ежесекундно вытирал лицо ладонью:
- Надо менять позицию.
- Поздно, уже поздно, - проговорил капитан и опять навис над рацией:
- Хансон, слышишь меня? Хансон! Что там у вас?
- Заняли чердак, - донеслось в ответ. - Через минуту начинаем. Я
сообщу.
- Балим! - закричал капитан. - Через минуту закроешь окна. Плотно
закроешь, понял? Чтобы носа не могли высунуть!
- Не высунут, капитан, ничего не высунут, - неторопливый голос был с
сильным южным акцентом.
- Видишь, где у них пулемет?
- Вижу.
- Вот. Чтоб больше ни я, ни ты его не видели.
- Понял, капитан. Все будет в ажуре, капитан!
Капитан повернулся к нам:
- Ну?
- Сержант доложил.
- Какой Август? Август на той стороне, - капитан с неприязнью
посмотрел намой злополучный костюм, ужасно сморщил лицо. - Сейчас туда не
пройти. И здесь вам делать нечего. Отправляйтесь во двор. Он не
простреливается.
Я достал удостоверение. Капитан не успел даже взглянуть на него -
рация, казалось, накалилась:
- Начинаем, капитан!
И он в ответ весь напрягся:
- Балим! Балим! Огонь!
Впереди бешено стучали десятка два автоматов. Капитан скомандовал:
- Пошли!
Мой сержант перекинул автомат в руку, лег, раскинув ноги, у соседнего
окна.
Переулок хорошо просматривался - широкий, пустой. Стены его домов
были исцарапаны пулями. У тротуара дымилась покореженная легковая машина.
Ветер переворачивал зеленые бумажки, застилавшие асфальт. На углу, из
высокого дома с зарешеченными окнами выдавалась узкая, в два этажа
полукруглая башенка, пронизанная солнцем.
Стреляли по ней.
На крыше дома появился человек - во весь рост. Замахал руками. Слева
выскочил взвод десантников и побежал мимо догорающей машины.
- Быстрей, быстрей! - застонал капитан в рацию.
И вдруг откуда-то сверху, перекрывая автоматную суету, отчетливо
застучал `гокис`. Пули его с визгом рикошетировали от мостовой. Обрушился
пласт штукатурки. Поднялась белая пыль. Двое бегущих сразу упали,
остальные, помешкав секунду, нырнули в ближайший подъезд. Один десантник
то ли растерялся, то ли еще почему, но на какой-то миг застыл на середине
переулка. Когда он опомнился, момент был упущен. `Гокис` отсек его от
подъезда. Десантник рванулся в другую сторону. Вжался там в глухую стену
спиной, глядя, как быстро-быстро по асфальту приближаются к нему
выщербленные лунки.
Сержант у окна выругался, автомат в его руках заколотился
нескончаемой очередью. Я заметил, что сжимаю пистолет - когда только успел
его вытащить? - и сунул его обратно подмышку.
- Балим, я тебя расстреляю, - страшным голосом прорычал капитан.
- Они перешли на третий этаж! - закричал Балим.
Десантник у стены, наконец, решился - прыгнул вперед, надеясь
перескочить через смертельные лунки. Очередь поймала его в воздухе. Он
переломился надвое.
- Балим, что же ты, Балим, - горловым шепотом сказал капитан.
И вдруг все стихло. Только сержант бил и бил вверх по башенке. Я
потряс его за плечо, он очумело оглянулся, бросил автомат, высморкался на
пол.
- Капитан! Хансон передал - они уже в квартире!
- Ага! - капитан, соскальзывая, выбрался через окно, зашагал к дому с
башенкой. Лейтенант молодцевато выпрыгнул за ним. У меня оборвалось
сердце, но выстрелов не было. Я тоже вылез. Отовсюду появившиеся
десантники смотрели на башенку. Ждали. Негромко переговаривались.
Некоторые поднимали зеленые бумажки - купюры по сто крон каждая. Высокий,
черный человек что-то темпераментно объяснял капитану, помогая себе
руками. Капитан его не слушал.
Все расступились. Пронесли двоих на носилках, все в бинтах. Один
непрерывно стонал и плакал.
Подошел Август. Я не сразу узнал его застывшее лицо.
- Одного все-таки взяли, - сказал он.
- Ведут, ведут, - пронеслось среди десантников. Они подались вперед.
Из парадной дома с башенкой двое в комбинезонах волокли третьего -
коленями по мостовой, он бился в их руках и кричал.
Август увидел меня, моргнул голыми веками.
- Ты? Ну, слава богу!
И тут же забыл про меня.

2

ВЫДЕРЖКИ ИЗ ДОКЛАДА ПОСТОЯННОЙ ИНСПЕКЦИОННОЙ КОМИССИИ
ПРИ МЕЖДУНАРОДНОМ КОМИТЕТЕ ПО КОНТРОЛЮ НАД РАЗОРУЖЕНИЕМ
(МККР) ПО ОБСЛЕДОВАНИЮ ОБЪЕКТА 7131 (БИОЛОГИЯ), НАУЧНО-
ТЕХНИЧЕСКОГО КОМПЛЕКСА `ЗОНТИК`, ШТАТ АРИЗОНА, США

Основание для инспекции - заявление профессора Чарльза Ф.Беннета,
Принстонский университет, о характере научных работ, которые велись в
комплексе `Зонтик` и которые шли вразрез с частью пятой `Декларации о
разоружении` - `Медицински неоправданное воздействие на психику человека
физическими, химическими или иными средствами с целью модификации его
поведения` - и вразрез с частью второй `Декларации прав гражданина` -
`Насильственное изменение индивидуальных качеств личности`.
...Инспекцией научно-технического комплекса `Зонтик` установлено
наличие проводящихся в нем в настоящее время исследований химического
воздействия на психику человека препаратами группы `Октал` с целью
модификации поведения по типу реакций `Страх`.
...Шестая лаборатория объекта (бывший руководитель - профессор
Ф.С.Нейштадт), на которую указывал заявитель, в настоящее время не
восстанавливается, в планах реконструкции не значится и тематика ее
исключена из предполагаемого направления исследований.
...Суммируя вышеизложенное, комиссия подтверждает наличие в данном
комплексе исследований, нарушающих вышеуказанные пункты `Декларации о
разоружении` и `Декларации прав гражданина`, и рекомендует МККР:
1. Полностью расформировать научный персонал комплекса `Зонтик`.
2. Демонтировать оборудование комплекса и передать его МККР.
3. Привлечь директора комплекса `Зонтик` профессора Г.Р.Микоэлса и
руководителей лабораторий профессоров Н.Ф.Липкина и У.Ч.Олдингтона к
судебной ответственности в рамках Международного гражданского права по
статье `Личная ответственность за создание и разработку запрещенных систем
вооружений`.

ПРИЛОЖЕНИЕ
(выдержки из заявления профессора Чарльза Ф.Беннета)

...Обращаю особое внимание МККР на исследования в шестой лаборатории
комплекса `Зонтик`, руководитель - профессор Ф.С.Нейштадт. Я лично не был
знаком с профессором Нейштадтом, но примерно за год до подписания
`Деклалации о разоружении` у меня состоялась доверительная беседа с одним
из его сотрудников, моим близким другом, имени которого я здесь не привожу
по этическим причинам. Мой друг сообщил мне, что профессором Нейштадтом
разработан принципиально новый способ модификации психики человека. Речь
идет о создании в коре головного мозга, в среде уже существующих
нейрофизиологических связей локального, совершенно автономного блока
управления с четкой реализацией записанной в нем программы. В отличие от
существующих к настоящему времени способов модификации эмоциональных или
логических функций коры головного мозга, которые влекут за собой частичную
деформацию психики, новый метод позволяет полностью сохранить сложившуюся
к моменту воздействия психофизиологическую картину личности с ее
мировоззренческим, социальным или бытовым содержанием. При этом явления
амнезии или диффузии психики не наблюдаются. Способ, которым производится
запись программы, мне неизвестен. Включение программы осуществляется
индивидуальным или общим словесным шифром.
Мой друг, в искренности которого я не сомневаюсь, сообщил мне, что
профессором Нейштадтом в сотрудничестве с научным отделом Министерства
обороны создается техника серийной записи подобных блок-программ. Она
может быть использована в соответствующих целях среди военнослужащих или
гражданского населения. Первые опыты в этом направлении на добровольцах из
ВВС прошли успешно. По словам моего друга, профессор Нейштадт обладает
гипертрофированным честолюбием, не признает никаких моральных категорий и
одержим стремлением к личной власти.
Считаю своим долгом человека и гражданина сообщить эти сведения МККР
и просить МККР провести тщательное расследование по делу профессора
Нейштадта.

ВЫДЕРЖКИ ИЗ ПОКАЗАНИЙ ПРОФЕССОРА Г.Р.МИКОЭЛСА,
БЫВШЕГО ДИРЕКТОРА НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОГО КОМПЛЕКСА
`ЗОНТИК`, В МЕЖДУНАРОДНОМ СУДЕ В ГААГЕ
(верховный судья процесса Э.Штритмайер (ФРГ)

ВОПРОС. Подсудимый, знали ли вы, что исследования, которыми занимался
ваш комплекс, запрещены `Декларацией` и могут проводиться только с особого
разрешения и под контролем МККР?
ОТВЕТ. Мы никогда не ставили перед собой военных целей. Наши
исследования носили сугубо медицинский характер. Они необходимы для
изучения и лечения некоторых шизоидных и параноидных состояний психики
человека.
ВОПРОС. Подсудимый, вы не ответили на вопрос.
ОТВЕТ. Да, знал. Но я хочу подчеркнуть, что исследования проводились
исключительно на добровольцах. Все испытуемые предварительно знакомились с
программой эксперимента и его возможными последствиями. В настоящее время
все они чувствуют себя удовлетворительно и получили оговоренную правилами
денежную компенсацию.
ВОПРОС. Что вы можете сказать о работах шестой лаборатории,
руководимой профессором Нейштадтом?
ОТВЕТ. Мне об этом ничего неизвестно.
ВОПРОС. Не кажется ли вам странным, подсудимый, что, будучи
директором комплекса, вы не знали о характере работы подчиненной вам
лаборатории?
ОТВЕТ. Шестая лаборатория только формально входила в комплекс.
Фактически она подчинялась не мне, а непосредственно Министерству обороны.
У лаборатории были собственные средства, она самостоятельно закупала
оборудование и самостоятельно планировала исследования. Профессор Нейштадт
имел право увольнять или принимать на работу любого сотрудника. Я не знал
даже приблизительно о направлениях работы шестой лаборатории. Мельком
слышал, что испытуемых там называют фантомами.
ВОПРОС. Почему?
ОТВЕТ. Да потому, что все отчеты шестой лаборатории, минуя меня, шли
сразу в Министерство. Могу только сказать, что профессор Нейштадт был
безусловно очень талантливым ученым и понимал свою ответственность перед
человечеством. Мы все сожалеем о его гибели. Он никогда не позволил бы
себе ничего противозаконного.

ВЫДЕРЖКИ ИЗ ПОКАЗАНИЙ ГЕНЕРАЛА А.Д.КРОММА,
БЫВШЕГО НАЧАЛЬНИКА ОТДЕЛА НАУЧНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ
МИНИСТЕРСТВА ОБОРОНЫ В МЕЖДУНАРОДНОМ СУДЕ В ГААГЕ
(верховный судья процесса Э.Штритмайер (ФРГ)

ВОПРОС. Подсудимый, научно-технический комплекс `Зонтик` находился в
ведении вашего отдела?
ОТВЕТ. В определенной мере.
ВОПРОС. Поясните суду ваши слова.
ОТВЕТ. Мой отдел действительно контролировал некоторые институты, но
в подавляющем большинстве случаев мы лишь предоставляли дотации научным
центрам для выполнения необходимых нам исследований. И по отношению к ним
я осуществлял только общее руководство работами, не вдаваясь в детали.
ВОПРОС. И комплекс `Зонтик` не был исключением?
ОТВЕТ. Да.
ВОПРОС. Что вы можете сказать о шестой лаборатории?
ОТВЕТ. О ней я узнал только после происшедшей там катастрофы. Ее
исследования не входили в компетенцию моего отдела. С профессором
Нейштадтом знаком не был.
ВОПРОС. Вы здесь слышали показания профессора Микоэлса. Он
утверждает, что шестая лаборатория подчинялась Министерству обороны и
доклады о результатах ее исследований получал непосредственно ваш отдел.
ОТВЕТ. Я могу повторить: о деятельности шестой лаборатории я ничего
не знал. Если такие доклады и существовали, то я их не видел.
ВОПРОС. Что вы можете сказать о причинах гибели шестой лаборатории?
ОТВЕТ. Сразу после катастрофы мы провели расследование. У экспертов
нет единого мнения.
ВОПРОС. А ваше личное мнение?
ОТВЕТ. Я не эксперт.

БЕЗ УКАЗАНИЯ ИСТОЧНИКА

СВЕДЕНИЯ О ПРОФЕССОРЕ Ф.С.НЕЙШТАДТЕ,
БЫВШЕМ РУКОВОДИТЕЛЕ ШЕСТОЙ ЛАБОРАТОРИИ
НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОГО КОМПЛЕКСА `ЗОНТИК`

Фредерик Спенсер Нейштадт родился в 1961 г. По окончании Гарвардского
университета (штат Массачусетс) получил диплом по специальности биология
(нейрофизиология). Уже в первые годы учебы проявил незаурядные научные
способности и склонность к экспериментальной работе. Пять лет работал в
лаборатории профессора Н.М.Хэйла (недостоверно, профессор Хэйл умер в
1997⌡г., данные о штате лаборатории в архиве университета отсутствуют).
Направление исследований - `Патофизиологические состояния головного мозга
человека` (недостоверно, данные о плановой тематике в архиве университета
отсутствуют). С 1994 г. работал в научно-техническом комплексе `Зонтик`. С
1998 г. - руководитель шестой лаборатории этого комплекса.
Предполагаемое направление исследований - волновые резонансные
регуляции психики человека. Открытые публикации по результатам
исследований отсутствуют. Данные о сотрудниках лаборатории отсутствуют.
Осенью... года (за две недели до прибытия инспекции МККР) в лаборатории
профессора Нейштадта произошел взрыв выраженной силы, сопровождавшийся
интенсивным многосуточным горением нетушащихся зажигательных смесей типа
напалм-кремний. В этих условиях восстановить документы или оборудование
лаборатории оказалось невозможным. Человеческие останки не
идентифицировались. Предположительно, профессор Нейштадт и его сотрудники
погибли в момент взрыва.

БЕЗ УКАЗАНИЯ ИСТОЧНИКА

ГИПОТЕТИЧЕСКИЕ РЕЗУЛЬТАТЫ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЛИЦ
(ФАНТОМОВ), КОДИРОВАННЫХ В ШЕСТОЙ ЛАБОРАТОРИИ
НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОГО КОМПЛЕКСА `ЗОНТИК`

Попытка переворота в Парабайе

В ночь с двадцать шестого на двадцать седьмое июля часть офицеров
генерального штаба Парабайи, опираясь на взводы охраны, арестовала и
расстреляла весь руководящий состав генштаба и военного министерства. Были
подняты по тревоге гарнизон города и офицерское училище. От имени
расстрелянного военного министра танковому полку, находящемуся в летних
лагерях, был отдан приказ войти в столицу. К утру двадцать седьмого июля
мятежники блокировали президентский дворец, захватили радиостанцию и
обратились с воззванием к армии и народу. Мятеж был поддержан частью
офицеров ВВС, которые, не посвятив в свои планы рядовой состав, подняли в
воздух подчиненные им подразделения и барражировали небо над столицей.
Утром двадцать седьмого июля после отказа президента страны сложить с себя
полномочия и сдаться дворец был подвергнут интенсивному
артиллерийско-пулеметному обстрелу. Основная часть войск не поддержала
мятежников. Рядовые ВВС и курсанты офицерского училища, выяснив
обстановку, заявили о своей верности правительству. Командование принял на
себя начальник оперативного управления генштаба. К вечеру двадцать
седьмого июля мятежники были рассеяны; руководители мятежа, будучи
окружены в здании генштаба, покончили жизнь самоубийством. По данным
Министерства обороны Парабайи, офицеры, возглавившие мятеж, в разные сроки
проходили подготовку в США.


Виндзорский инцидент

Девятого августа группа военных техников станции слежения и обороны
второго пояса Солнечной системы `Виндзор` (Марс, Эритрейское море),
расстреляв большую часть обслуживающего персонала, в том числе командира
станции слежения полковника Нигата (Япония), захватила пульты управления
ракетами `земля-космос` и в течение четырех дней требовала передачи под
свой контроль всех станций слежения и обороны Марса, а также эвакуации с
планеты международных сил, угрожая начать ракетный обстрел крупнейших
столиц Земли. Переговоры с террористами оказались безрезультатными. Боевой
крейсер `Хант` (СССР), высланный Советом безопасности МККР, получив прямое
попадание ракетой `земля-космос`, тем не менее сумел игловыми радиолучами
парализовать работу систем наведения и высадил десант, который после
двухчасового боя захватил станцию слежения `Виндзор`. Часть террористов
была уничтожена во время перестрелки, трое, блокированные в диспетчерской,
покончили с собой, около десяти человек на бронетранспортерах прорвались
на космодром и, захватив пассажирский лайнер `Мико`, вышли в открытое
пространство, предположительно к границам Солнечной системы. Интенсивный
лучевой поиск корабля оказался безрезультатным. Лайнер `Мико`, захваченный
террористами, относится к типу малогабаритных пассажирских лайнеров,
вооружения не несет и опасности для Земли и передовых станций не
представляет.

3

Замысловатым ключом я открыл дверь и присвистнул: по квартире словно
прошел смерч. Громили ее долго и тщательно. Мебель предварительно
разбирали на детали и каждую часть ломали по отдельности. Из дивана были
выдраны все пружины, и они были разбросаны по всей квартире. От люстры
осталось белое пятно. Как сахар. Непонятно, как был достигнут такой
эффект. Книги, вероятно, сначала разрывали по корешку, а потом выдирали
все страницы. Обои висели печальными языками, обнажив ноздреватую
штукатурку. Кухонный агрегат был превращен в груду мятого металла.
На такую работу потребовалось много времени и энергии. Она вызывала
уважение.
В одной из комнат точно посередине стояла совершенно целая низкая
лакированная тумбочка - странно аккуратная среди разгрома. На ней лежал
лист бумаги. От руки печатными буквами крупно было написано одно слово -
`убирайся`. Вместо подписи стоял значок - полукруг с поперечными
черточками.
Я сел на тумбочку. У меня было несколько версий. Первая - здесь всем
предоставляют такие квартиры. Так принято. Эта версия была удобна тем, что
разом все объясняла.
Версия вторая - хулиганство. Версия третья - маньяк. Версия
четвертая... Версия пятая... Версия сто сорок шестая - звездные пришельцы.
Изучали земную жизнь.
Я тяжело вздохнул, так как знал, что мне сейчас предстоит. Я
разделся, повесил одежду на сохранившийся гвоздь и принялся за работу.
Обыск занял ровно три часа. Я перемазался известкой, выпачкался
машинным маслом, разодрал себе локоть чем-то острым и поранил колени
осколками стекла. Но в итоге через три часа на тумбочку легли два серых,
тонких кружочка с выпуклостью в центре - наподобие кнопки.
И, с некоторой оторопью глядя на эти высокого класса,
сверхчувствительные дистанционные микрофоны, я вдруг понял, что ни одна из
версий не подходит.
Я оделся и поехал в Дом.
Дом стоял на тихой зеленой заасфальтированной улице. Вход в него
украшали шесть колонн, по которым, ослепительно вспыхивая, бежали вверх
хохочущие и плачущие лица, встающие на дыбы кони и написанные
разноцветными буквами короткие и загадочные слова.
Я не сразу понял, что это афиши.
Навстречу мне вывалилась радужная стайка молодежи. Они шли, будто
плясали, высоко подпрыгивая. Одна из девушек, оступившись, ударилась об
колонну, и та лопнула с печальным звоном, обнажив блестящий, решетчатый
круг в асфальте. Все захохотали. Упавшая вскочила, визжа повисла на
высоком парне. Над кругом задымился голубой туман: колонна
восстанавливалась.
С некоторым сомнением я потрогал свой галстук, но потом подумал, что
для инспектора строгий и чуть старомодный вид даже обязателен.
На этаже, где помещалась администрация, народа оказалось неожиданно
много. Здесь сновал все такой же молодняк. Меня они не замечали, друг
друга - тоже. И все они двигались как бы пританцовывая. На гудящих
воздушных карах проплыла пустая рама для мнемофильмов. Ее поддерживали
мужчины в синих халатах. Бородатые ребята, по пояс голые, лоснящиеся,
работали у стен с декорационными фломастерами, пена которых застывала,
образуя причудливую лепку.
У двери с надписью `Дирекция` невероятно тощий, изнуренный человек,
как ветряк, размахивал руками. Одет он был наподобие новогодней елки -
цветные тряпочки, бляшки, зеркальца; сквозь них просвечивали желтые ребра.
Его собеседник пятился назад на коротеньких ножках.
- Нет, нет, нет! - фальцетом кричал тощий. - Кто у нас режиссер? Я
режиссер! И я не позволю! Никаких драконов - ни трехглавых, ни
огнедышащих! Сугубый реализм. Учтите это! Я так вижу!
- Витольд, - пытался убедить его собеседник. - Ну совсем маленький
дракончик. Вроде ящерицы. Пусть себе летает...
Тощий его не слушал:
- Ни драконов, ни ящериц, ни морских змеев. Запомните!
И потряс пальцем перед носом толстого собеседника. Тот воззвал:
- Бенедикт, хоть ты скажи...
Третий участник разговора - высокий и громоздкий - только сонно
прикрывал веки, думал о своем. На обращенные к нему вопли солидно кивнул.
Тощий застыл с поднятым пальцем.
- Ни одной запятой не дам переставить. Все. Я - сказал, - высокомерно
уронил он и пошел по коридору так, будто все его суставы были на шарнирах.
- Могу я работать в таких условиях, Бенедикт? - театрально воскликнул
толстый.
- М-да... - подумав, изрек высокий. Заметил мой взгляд:
- Вы ко мне?
Я назвался.
- Вот, очень кстати, - сказал высокий. - Инспектор из Столицы. По
вопросам культуры.
- От сенатора Голха? - растерянно спросил толстый.
- Не только. Возникла необходимость общей инспекции, - туманно
ответил я.
- Боже мой! Это же нелепо! - толстый всплеснул руками. - Какой
инспектор? Зачем нам инспектор? Я вчера говорил с... Он ни словом не
обмолвился об инспекторе.
- Герберт, - предостерег высокий. - Инспектор разберется сам. -
Повернулся ко мне. - Разрешите представиться, директор Дома - Бенедикт, -
вежливой улыбкой поднял верхнюю губу, показал крепкие зубы. - Наш
финансовый бог - советник Фальцев.
- Очень, очень приятно, - расшаркался советник. По лицу его было
видно, что он испытывает совсем другие чувства.
- Как здоровье сенатора? - заботливо спросил директор.
- Неплохо, - отрезал я.
- Как же так... - растерянно начал советник.
Директор его перебил:
- Прошу вас, - он указал на дверь и распорядился. - Герберт, пришли
Элгу.
Финансовый бог поперхнулся. У меня возникло ощущение, что я ляпнул
что-то не то.
В кабинете директор усадил меня за обширный стол-календарь,
исписанный множеством пометок.
- Итак, господин Павел?
- Может быть, без господина? - предложил я.
- Отлично, - с готовностью согласился директор. - Я для вас просто
Бенедикт.
- Меня интересует ваш Дом. Хочется познакомиться поближе. Гремите.
- Да, Дом у нас замечательный, - сказал директор. - Уникальный Дом. К
нам приезжают специально из других стран, чтобы принять участие в
Спектакле. Знаете, в Италии есть фонтан Грез: если бросишь туда монетку,
то обязательно вернешься. Так и у нас. Кто хоть один раз участвовал в
Спектакле, тот обязательно приедет еще.
Директор все время улыбался, а глаза его оставались холодными. Мне
это не нравилось. Он вполне мог быть фантомом. Впрочем, торопиться не
следовало. Фантомом мог оказаться кто угодно. Даже я сам.
- Разумеется, это далось не сразу, - продолжал директор. -
Кропотливая работа. Пристальное изучение вкусов молодежи. Ее духовного
мира. Вы знаете, у молодежи есть свой духовный мир! Что бы там ни писали
наши социологи!
Мне очень хотелось прочитать заметки на столе. Такие торопливые
записи могут сказать о многом. Я скосил глаза. Но директор как бы
невзначай нажал кнопку, и поверхность стола очистилась.
- Чрезвычайно интересно, - промямлил я.
- Мы ведь не просто копируем историю, - все усердствовал директор. -
Мы воссоздаем ее заново. Разумеется, в чем-то отступая от действительности
- но в рамках. Иного я бы и не допустил. - Он поднял широкие ладони. -
Какой смысл рассказывать. Сегодня у нас ввод нового Спектакля. Надеюсь,
вечер у вас свободен?
- В какой-то мере, - уклончиво ответил я.
- Обязательно приходите! - с энтузиазмом воскликнул директор. - Мы
ставим восемнадцатый век. Морское пиратство. Я распоряжусь, чтобы вам
оставили марку.
В это время в кабинет вошла светловолосая женщина. Чрезвычайно
сексапильная.
Директор обрадовался:
- Элга! Наконец-то! Познакомьтесь, Павел - Элга. Она как раз
занимается этой... культурой.
Элга обещающе улыбнулась. Ее короткая юбка едва доходила до середины
бедер, декольте на блузке располагалось не сверху, а снизу, открывая живот
и нижнюю часть груди.
- Элга вам все покажет, - директор был сама любезность. - Тем более,
что она специалист. А меня, извините, Павел, ни одной свободной минуты.
- Буду рад, - сказал я, поднимаясь.
- Пойдемте, - предложила Элга и посмотрела на меня многозначительно.
Я поймал взгляд директора - тоже многозначительный. Очевидно,
предполагалось, что теперь новый инспектор поражен в самое сердце.
В коридоре топтался мрачный парень в синем халате. Челюсть у него
выдавалась вперед. Увидев директора, он произнес голосом чревовещателя:
- Бенедикт...
- Я уже все сказал, - пресек его директор.
Парень посмотрел на Элгу, потом с откровенной ненавистью на меня и
высказал свою точку зрения:
- Ладно. Монтировать камеру - Краб. Записывать фон - Краб. Ладно. Вы
Краба не знаете. Вы Краба узнаете.
- Я занят, - еле сдержался директор.
Парень напирал грудью.
Я хотел дослушать этот захватывающий диалог, но Элга увлекла меня
вперед. Мы прошли мимо бородатых ребят, занимающихся лепкой. Один из них
присвистнул и произнес довольно явственно:
- Элга опять повела барана.
Бараном был, конечно, я.
- Кто это? - спросил я.
- А... художники. Хулиганят - непризнанные гении. - Элга фыркнула. У
нее это получилось на редкость привлекательно.
- Нет, вот этот парень с лицом гориллы.
- И верно, похож, - она легко рассмеялась. - Это Краб, мнемотехник.
Странный какой-то человек. Все время что-то требует. Бенедикт устал с ним.
Я оглянулся. Мрачный парень весьма агрессивно втолковывал что-то
директору. Тот, морщась, кивал. Вид у него был затравленный. Бенедикт
действительно устал.
- Что бы вы хотели осмотреть, господин Павел? - спросила Элга.
- Все.
- Благодарю, - она прямо-таки обдала меня синевой. Я подумал, что
радужка глаз у нее подкрашенная.
- Все - это очень много, Павел. Может быть, мы сначала посидим
где-нибудь, Павел?
Мое имя таяло у нее во рту.
- Сначала немного посмотрим, - извиняясь, сказал я.
Элга передернула плечиком:
- Вот режиссерская. Там готовят сегодняшний Спектакль.
Режиссерская представляла собой громадную комнату без окон. Под
светящимся потолком были развешаны десятки волновых софитов для
стереокраски, а в центре на разномастных стульях сидели около шести
человек. Режиссер, похожий на елку, жестикулировал. Сбоку от него я увидел
Кузнецова. Гера задумчиво курил. Он то ли не обратил внимания на открытую
дверь, то ли играл свою роль - по легенде мы были незнакомы.
Больше я ничего заметить не успел. Режиссер повернул к нам изъеденное
до костей лицо и спросил, срываясь на крик:
- В чем дело? Я занят, занят, занят!
Элга закрыла дверь, словно обожглась.
- Ввод Спектакля, - смущенно пояснила она. - Витольд всегда так
нервничает.
Я промолчал. Я думал: как хорошо, что в паре со мной работает
Кузнецов. Спокойный и рассудительный Гера Кузнецов, на которого при любых
обстоятельствах можно положиться даже больше, чем на самого себя.
Элга повела меня в техотдел. Я не разбираюсь в голографии и тем более
в волновой технике, но, по-моему, оборудование у них первоклассное,
выполненное в основном по специальным заказам. Там же, в зале, в
прозрачном кресле, возведя черные глаза к потолку, полулежал парень в
шикарном тренировочном костюме; он затягивался тонкой, как спица,
сигаретой, а выпускал зеленый дым. Парень даже не посмотрел на нас, но
сигарета замерла в воздухе, и я понял, что он слушает разговор самым
внимательным образом. Выходя, я равнодушно обернулся и поймал его
пронзительный и сразу погасший взгляд.
Вообще Элга оказалась неплохим гидом, особенно когда забывала о своей
задаче - обольстить инспектора из Столицы. Я искренне был заинтересован ее
рассказом, и поэтому она говорила много и охотно. В результате я узнал,
что ей двадцать семь лет, что она не замужем - все попадались какие-то
хухрики, что она хотела бы иметь самостоятельную работу, а ее держат
ассистентом, что она давно бы ушла, если бы не Спектакли, что все в Доме
держится на Витольде, а директор в искусстве - ни дуба не варит, что он,
директор, уже не раз делал ей определенные предложения, но, она в гробу
видела этого зануду, что директор и Витольд ненавидят друг друга, но
почему-то работают вместе, хотя давно могли бы и разойтись, что Элге
приходится выполнять некоторые особые поручения, какие - она не уточнила,
и поэтому многие относятся к ней плохо.
Из всего этого в какой-то мере можно было составить общую картину, но
ничего существенного понять при этом было невозможно. Элга была очень
мила, и мне приходилось ежесекундно напоминать себе, что фантом, пока не
включена программа, ничем не отличается от обычного человека.
Кроме того, у меня не выходил из головы погром в моей квартире.
Сомнений не было - я засветился. Но каким образом? Ведь я появился в
городе только вчера и о моем прибытии знали три, от силы четыре человека?
А если громить квартиру, то причем тут микрофоны? Получалась какая-то
ерунда.
Сдавленный хрип донесся из-за низенькой двери слева. Так хрипят
загнанные лошади. Я посмотрел на Элгу. Она ползала плечами. Я потянул
дверь. В маленькой, похожей на кладовку комнате, где стояли рулоны бумаги
и высокие бутыли коричневого стекла, угрюмый Краб, оскалясь, стиснув
квадратные зубы, душил зажатого в угол советника Фольцева. Финансовый бог
уже посинел, слабыми пухлыми руками рвал кисть, сдавившую горло.
- Отпустите, - сказал я.
Краб повернул заросшее лицо:
- Чего?
- Вполне достаточно.
- Исчезни, - посоветовал Краб.
- Я ведь могу вызвать полицию, - пригрозил я. - Есть двое свидетелей.
Отпущенный советник стал кашлять, давиться слюной, сгибаться,
насколько ему позволял живот. Лицо у него из синего стало багровым. Вдруг
он замахал руками:
- Оставьте нас! Пожалуйста! Я вас прошу!
И опять согнулся, выворачивая легкие в кашле.
Мы пошли дальше. Я деликатно молчал. У Элги был такой вид, словно ее
осенило.
Мы спустились в библиотеку. Она располагалась в подвале. Светился
матовый потолок. Уходили вдаль деревянные стеллажи. Было очень тихо. За
барьером у раскрытой книги сидела девушка, с таким печальным лицом, словно
она всю жизнь провела в этом подвале.
Элга меня представила.
- Анна, - сказала девушка. Она была в сером платье с белым кружевным
воротничком - как в старом фильме.
- У вас, вероятно, много читателей? - спросил я. И мне вдруг стало
стыдно за свой бодрый тон.
- Нет, - сказала она. Сейчас мало читают, больше смотрят видео. А с
тех пор, как начались Спектакли, - тем более.
Я перевел взгляд на раскрытую книгу.
- А я привыкла, - сказала она. - С детства читаю. Это отец меня
приучил.
Элга фыркнула. Теперь мне это не показалось привлекательным. Я
смотрел на Анну. Она - на меня. Я спросил о чем-то. Она что-то ответила.
Элга начала нетерпеливо пританцовывать.
Послышались шаркающие шаги.
- А вот и папа, - сказала Анна.
Из-за стеллажей появился согнутый старик в вельветовой куртке,
поправил старинные роговые очки.
Мы немного поговорили. Я явно не был в ударе - вдруг забыл, какие
вопросы следует задавать инспектору. Кажется, этого никто не заметил.
Старик любовно гладил корешки:
- Книги - это моя давняя страсть. У меня и дома неплохая библиотека.
Старая классика. Есть издания прошлого века. Конечно, сейчас принято
держать звукозаписи - знаете: группа артистов читает `Войну и мир`. Не
спорю, есть удачные трактовки, но я привык сам. А мода - бог с ней, с

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ



Док. 125612
Опублик.: 20.12.01
Число обращений: 0


Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``