ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Эддингс Д.
Летописи Белгариада 1-2

Последняя игра
Создатели чуда.

Эддингс Д.
Последняя игра:
Летописи Белгариада. Т. 3

Издатели выражают благодарность Агентству `Права и Переводы`
`Еnсhаntеr`s Еnd Gаmе` Сорyright (с) 1984 by Dаvid Еddings
Перевод предоставлен фирмой `Лори` Литературная обработка Максима
Стерлигова
СПб.: Терра-Азбука, 1996.- 416с. ISВN 5-7684-0136-9
`Последняя игра` - завершающий том фэнтези-эпопеи `Летописи Белгариада`.
Таинственное Предначертание, которое вело главных героев через все
превратности долгих странствий, сталкивает молодого чародея Белгариона с
Кол-Тораком, богом Тьмы. От исхода этого поединка зависит судьба всей
Вселенной... Полюбившиеся читателям герои вновь втянуты в смертельную игру -
на этот раз последнюю.

КНИГА ПЯТАЯ

И наконец,
посвящается Ли, моей любимой жене,
чья рука и мысль касались каждой страницы
и которая помогала мне в этом свершении -
так же, как она помогает мне во всем,
что я делаю.

ПРОЛОГ,
в котором рассказывается о начальных и заключительных событиях из `Книги
Торака`*
лушайте меня, энгараки, ибо я - Торак, Властитель Властителей и Король
Королей. Склоните же головы пред именем моим и превозносите меня в молитвах,
приносите мне жертвы, ибо я и есть бог ваш и власть имею перед всеми
королевствами энгараков. И неотвратима будет моя кара, если вы прогневите
меня.
Я был еще до сотворения мира. И я буду после того, как горы рассыплются в
песок, моря высохнут и превратятся в зловонные болота, а мир перестанет
существовать. Ибо я был до Времени и буду после него.
Из этих вневременных просторов Бесконечности взирал я в будущее. И видел
существование двух Судеб, которые должны устремиться навстречу друг другу из
безграничных пространств Вечности. Каждая Судьба была Совершенством, и при
этой последней встрече все, что было разделено, станет единым, и в это
мгновение все прошлое, сущее и будущее должны слиться в одну Цель.
И было мне Видение, и заставил я шестерых моих братьев объединить усилия
в свершении всего для исполнения. Итак, мы показали путь Луне и Солнцу и
сотворили этот мир. Мы покрыли его лесами и травами и создали зверей, птиц и
рыб, чтобы они заполнили землю, воздух и воды, сотворенные нами.
Но Отец наш не возрадовался этому. Он отвернул лицо свое от наших трудов,
чтобы размышлять над Совершенством. Я отправился один к вершинам Корима,
которых больше нет, и умолял его принять мое творение. Но он отверг труд, на
который я подвиг своих братьев, и отвернулся от меня. Тогда я ожесточил
сердце свое против него и спустился с Корима, зная, что отныне нет у меня
Отца.
Снова посоветовался я со своими братьями, мы объединили усилия и создали
людей, чтобы они стали исполнителями нашей воли. И создали мы народов
великое множество. И каждому народу позволили выбрать того, кто должен стать
его богом. Но ни один народ не выбрал себе Олдура. Тот остался вечно
озлоблен тем, что мы не дали ему владений. Олдур покинул нас и стал пытаться
чарами переманить от нас слуг наших. Но мало оказалось таких, кто бы
обратился к нему.
Народы, ставшие моими, назвали себя энгараками. Я был доволен ими и
привел их к вершинам Корима, которых больше нет, и открыл им смысл Цели,
ради которой я создал мир.
И тогда они стали возносить мне молитвы и приносить жертвы. И я
благословил их, и они процветали и множились. В ознаменование своей
благодарности воздвигли они алтарь в мою честь и там приносили мне в жертву
самых прекрасных дев и самых отважных юношей. И я был вполне доволен ими и
снова благословил их, так что вознеслись они выше всех других народов, и
богатство их многократно возросло.
Но теперь сердце Олдура преисполнилось зависти к тому почитанию, которым
я пользовался, и озлобился он против меня. В потаенных глубинах души своей
он стал вынашивать заговоры, и взял он камень и вдохнул в него жизнь, чтобы
тот мог помешать исполнению моей Цели. И с помощью этого камня он думал
добиться господства надо мною. Так и появился Краг Яска. И в нем была
запечатлена вечная вражда ко мне. А Олдур отдалился от тех, кого называл
своими учениками, и стал замышлять, как с помощью этого камня овладеть
миром.
Я видел, что проклятый камень отдалил Олдура и от меня, и от других наших
братьев. И пошел я к Олдуру и увещевал его, умоляя, чтобы он снял жестокое
заклятие с камня и отнял у него жизнь, которую вдохнул в него. Это сделал я
для того, чтобы Олдур мог воссоединиться с братьями своими. Я даже плакал и
унижался перед ним.
Но сатанинский камень уже обрел власть над душой Олдура, и сердце его
ожесточилось против меня. И тогда увидел я, что созданный Олдуром камень
навсегда повергнет брата моего в рабство. И он говорил со мною
пренебрежительно и прогнал меня прочь.
Тогда во имя любви, которую я питал к нему, и для того, чтобы спасти его
от дьявольской стези, которая открылась мне в моем Видении, поразил я брата
моего Олдура и отнял у него проклятый камень. И унес я Краг Яску, чтобы
подчинить его своей воле, унять таящуюся в нем злобу и сокрушить зло, - зло,
для которого был он создан.
Олдур преисполнился гневом против меня. Он отправился к нашим братьям и
лгал, обвиняя меня. И каждый из них приходил ко мне, свысока говорил со
мною, требуя, чтобы я вернул Олдуру то, что исковеркало душу его и что я
взял у него, чтобы избавить его от чар. Но я не соглашался.
Тогда они стали готовиться к войне. Небо почернело от дыма, когда их
народы стали ковать железное оружие, чтобы пролить кровь моих энгараков. По
прошествии года их воинства вторглись в земли энгараков. Мои братья стояли
во главе этих орд.
Но теперь я ненавидел саму мысль о том, что могу поднять руку свою против
них. Но я не мог позволить, чтобы они опустошали земли моего народа или
проливали кровь тех, кто поклонялся мне. И знал я, что война между братьями
моими и мною могла обратиться лишь во зло. В этой борьбе Судьбы, которые я
видел, могли бы преждевременно сойтись друг с другом, и при этом Вселенная
была бы уничтожена.
И поэтому выбрал я то, чего ужасался, но что было меньшим злом, чем
опасность, которую я предвидел. Я взял проклятый Краг Яску и поднял его
против самой Матери Земли. И во мне заключалась Цель одной из Судеб, в то
время как Цель другой была заложена в том камне, который создал Олдур.
Тяжесть всего гибельным бременем лежала на нас, а земля не могла выдержать
этого. Тогда ее мантия разверзлась передо мною, и море разлилось, затопляя
земную поверхность. Так были разделены народы, чтобы не кинулись они на бой
друг с другом и не пролили кровь свою.
Но злоба, которую Олдур вдохнул в камень, была такова, что, когда поднял
я Краг Яску, чтобы разделить мир и предотвратить пагубное кровопролитие, тот
поразил меня пламенем. Когда я обратился к нему с заклятьями, он полыхнул
ужасным огнем, охватившим меня. Рука, в которой держал я его, была сожжена,
а глаз, которым созерцал я его, - ослеплен. Половину лица моего обезобразил
этот огонь. И я, который являлся красивейшим среди братьев моих, теперь
внушал всем отвращение и вынужден был скрывать лицо свое под живой стальной
маской, дабы никто не избегал меня.
Причиненное мне зло преисполнило меня сильнейшим страданием, внутри меня
жила боль, которая не могла угаснуть до тех пор, пока предательский камень
не будет освобожден от своего заклятия и не раскается в своей злобе.
Но темное море простиралось между народом моим и теми, кто мог выступить
против него, а мои враги бежали в ужасе от содеянного мною. Да, даже братья
мои бежали из сотворенного нами мира, ибо больше не осмеливались выступать
против меня. Но они со своими последователями все же продолжали строить
заговоры.
Тогда я увел народ свой в пустынные земли Маллории и тем побудил его
построить в укромном месте неприступный город. Они назвали его Ктол Мишрак -
в напоминание о страданиях, которые я перенес ради них. И я укрыл город их
облаком, которое всегда будет над ним.
Затем я распорядился выковать железный сундучок и поместил туда Краг
Яску, чтобы дьявольский камень никогда не смог обратить силу свою для
разрушения. Я трудился тысячу лет, а затем еще тысячу, доказывая камню, что
могу освободить его от проклятия зла, которое Олдур наложил на него. Велика
была сила заклинаний и могущественных слов, которые обрушивал я на зловещий
камень, но его сатанинское пламя все еще вспыхивало, когда я приближался к
нему, и чувствовал я его проклятие, поразившее весь мир.
И вот Белар, самый молодой и опрометчивый из братьев моих, сговорился
против меня с Олдуром, все еще в душе пылавшим ненавистью и завистью ко мне.
А дух Белара говорил с его недостойным народом, олорнами, и восстановил его
против меня. Дух Олдура послал к ним Белгарата, своего ученика, в котором он
полнее всего воплотил злобу свою. И злокозненные советы Белгарата укрепились
в душах Чирека, вождя олорнов, и трех его сыновей.
С помощью демонических чар преодолели они морскую преграду, которую я
воздвиг, и ночью, как воры, пробрались к городу Ктол Мишрак. Украдкой и
коварством проникли они в мою железную башню и проложили себе путь к
сундучку, хранившему в себе дьявольский камень.
Младший сын Чирека, которого люди прозвали Райве Железная Хватка, был так
опутан чарами и заклинаниями, что смог взять окаянный камень и не погибнуть.
И они бежали с ним на Запад.

Вместе с воинами народа моего я преследовал их, чтобы проклятие Краг Яски
никогда больше не тяготело над землей. Но тот, кого называли Райве, поднял
камень и направил его дьявольский огонь на моих людей. Так похитители
скрылись, унося с собой зло камня в свои западные земли.
И тогда уничтожил я могущественный город Ктол Мишрак, так что народ мой
должен был бежать из его руин. И я разделил энгараков на племена. Недракам
отдал я северные земли, где лежал путь, по которому пришли похитители.
Таллов, наиболее приспособленных для всяческих тягот, поселил я в срединных
землях. Мергов, самых воинственных из моих людей, послал я на юг. А большую
часть я оставил с собой в Маллории, чтобы они служили мне и множились вплоть
до того дня, когда мне понадобится армия против Запада.
Надо всеми этими народами я поставил гролимов, обучив их заклинаниям и
волшебству, чтобы они стали моими жрецами и наблюдали за усердием всех
остальных. Именно им поручил я поддерживать огонь на моих алтарях и
приносить жертвы в мою честь.
Белгарат в злобе своей послал Райве с окаянным камнем править одним из
островов в море Ветров. И там Белар повелел двум звездам пасть на землю. Из
них Райве выковал себе меч и поместил Краг Яску в его рукоять.
И когда Райве схватил этот меч, Вселенная содрогнулась и я вскрикнул, ибо
опять пришло мне мое Видение, в котором оказалось многое из того, что ранее
было сокрыто. И я увидел, что чародейка - дочь Белгарата - со временем
станет моей невестой, и я возрадовался. Но увидел я также, что среди
потомков Райве появится Дитя Света, которое станет орудием Судьбы,
противостоящей другой Судьбе, создавшей для меня мою Цель. Потом наступит
день, когда мне придется пробудиться от бесконечно длинного сна и с мечом в
руке встретить Дитя Света. И в тот день две Судьбы столкнутся, и жив
останется один лишь победитель, и впредь сохранится одна лишь Судьба. Но
которая из них - мне было неведомо.
Долго раздумывал я над этим Видением, но ничего более мне не открылось. И
тысяча лет прошла, и даже больше.
И тогда призвал я к себе Зидара, мудрого и справедливого человека,
который бежал от злых чар ученика Олдура и пришел ко мне, чтобы стать
учеником моим. И послал я его ко двору змеиного народа, который обитал среди
западных болот. Их богом был Исса, но он всегда был ленив и спал, оставив
свой народ, называвший себя найсанцами, в полной власти их королевы. Именно
ей Зидар и сделал некоторые предложения, которые пришлись той по душе. И она
послала своих лазутчиков-убийц ко двору потомков Райве. Там они вырезали
всех, за исключением одного ребенка, который бросился в море и утонул.
Итак, Видение оказалось ошибкой, ибо как могло родиться Дитя Света, если
не осталось никого, кто мог произвести его на свет?
Таким образом, я убедился, что Цель моя будет достигнута и что злоба
Олдура и братьев его не разрушит мир, который я сумел создать.
Королевства Запада, которые слушались ложных советов и обманчивых
поучений злобных богов и дьявольских колдунов, будут превращены в пыль. И
разорю я тех, кто пытался отвергнуть меня и пресечь планы мои, и умножу их
страдания. И будут повергнуты они ниц предо мною, предлагая себя для
жертвоприношений на моих алтарях.
И придет время, когда обрету я Владычество и Господство над всей землей и
все народы станут моими.
Слушайте же меня, люди, и страшитесь меня. Склонитесь предо мною и
почитайте меня. Ибо я есть вечный Торак, Король Королей, Властитель
Властителей и Единый Бог этого мира, который я создал.
* Считается, что этот вариант отрывка из ужасной `Книги Торака` лишь один
из нескольких распространенных среди недраков. Поскольку к официальной
рукописи этой книги были допущены лишь высшие гролимы, невозможно установить
подлинность этого варианта, хотя его содержание и говорит о том, что по
большей части она может соответствовать изначальной рукописи. Полагают,
подлинный экземпляр полной `Книги Торака` находится в библиотеке короля
Чирека Энхега, но этот экземпляр не был найден. (Примечание издателя.)

Часть 1. ГАР ОГ НЕДРАК
Глава 1

звучании колокольчиков мулов есть что-то определенно печальное, - подумал
Гарион. - Мул сам по себе не очень привлекательное животное, а в его походке
есть какая-то непонятная особенность, которая заставляет заунывно звучать
висящие на его шее бубенцы`.
Мулы принадлежали драснийскому торговцу по имени Малгер, высокому
человеку с мрачным взглядом и в зеленом дублете, который - за плату,
разумеется, - разрешил Гариону, Силку и Белгарату сопровождать его в Гар Ог
Недрак. Мулы Малгера были нагружены товарами, а сам Малгер едва не сгибался
под тяжестью столь великого множества предубеждений и предрассудков, что сам
чем-то напоминал мула. Силк и достопочтенный купец с первого взгляда
невзлюбили друг друга, и Силк развлекался тем, что насмехался над своим
земляком во время их путешествия на восток, через зыбкие торфяники к острым
вершинам, которые обозначали границу между Драснией и землями недраков. Их
споры, переходившие в перебранку, почти так же действовали на нервы Гариону,
как и позвякивание бубенцов малгеровских мулов.
В данное время раздражительность Гариона имела особую причину: он боялся,
и не стоило даже пытаться скрывать этот факт от самого себя. Загадочные
слова в `Кодексе Мрина` ему были объяснены с предельной ясностью. И сейчас
Гарион скачет на встречу, которая предопределена с самого начала времен, и
никакой возможности избежать ее у него нет. Грядет столкновение двух
явственных Пророчеств, и даже если бы он смог удостовериться, что в одно из
них где-то вкралась ошибка, другое Пророчество неизбежно привело бы Гариона
к ожидавшей его встрече без всякой жалости или малейшего снисхождения к его
чувствам.
- Полагаю, вы не улавливаете смысла, Эмбар, - говорил Силку Малгер с той
язвительной церемонностью, к которой обычно прибегают некоторые люди в
разговоре с теми, кого они на самом деле презирают. - Мой патриотизм или его
отсутствие ничего общего не имеют с этим делом. Благополучие Драснии зависит
от торговли, и, если наши агенты будут продолжать скрывать свою
деятельность, выступая под маской торговцев, не много понадобится времени,
чтобы любой честный драсниец перестал с вами здороваться где бы то ни было.
Малгер врожденным у всех драснийцев чутьем мгновенно распознал, что Силк
был не тем, за кого себя выдавал.
- О, послушайте, Малгер, - с явной снисходительностью ответил Силк, - не
будьте так наивны. Любое королевство в мире прикрывает свою разведывательную
деятельность именно таким образом. Так поступают и толнедрийцы, и мерги, и
таллы. Что же вы хотите, чтобы я ходил повсюду со значком на груди, на
котором было бы написано `шпион`?
- Откровенно говоря, Эмбар, мне нет дела до того, что вы делаете, -
ответил Малгер, причем его худое лицо стало еще жестче. - Я могу только
сказать, что я очень устал от слежки за собой везде, куда бы я ни
направился, и только потому, что драснийцам уже не верят вообще.
Силк, нахально усмехнувшись, пожал плечами:
- Так уж устроен мир, Малгер. Вам нужно привыкнуть к этому, поскольку он
и не собирается меняться.
Малгер беспомощно посмотрел на маленького человечка с крысиным лицом, а
затем поскакал назад, чтобы составить компанию своим мулам.
- Не слишком ли ты перебарщиваешь? - предположил Белгарат, пробуждаясь от
кажущейся дремоты, в которую он всегда впадал, когда ехал верхом. - Если ты
выведешь его из себя, на границе он выдаст тебя охране и мы никогда не
попадем в Гар Ог Недрак.
- Малгер не скажет ни слова, дружище, - заверил его Силк. - Если он
сделает это, его самого задержат и обыщут, а ведь на свете не существует
торговцев, которые не прятали бы в своих тюках несколько вещиц, которым быть
там не полагается.
- Почему бы тебе просто не оставить его в покое? - спросил Белгарат.
- Для меня это хоть какое-то занятие, - ответил Силк, пожав плечами. -
Иначе пришлось бы рассматривать пейзаж, а восточная Драсния наводит на меня
тоску.
Белгарат кисло промычал что-то в ответ, надвинул на голову серый капюшон
и опять погрузился в дремоту.
А Гарион вернулся к своим меланхолическим размышлениям. Жидкие кусты,
которые покрывали топкие болота, придавали им угнетающий серо-зеленый
оттенок, и Северный караванный путь выглядел на их фоне словно пыльный
белесый шрам. Небо хмурилось вот уже почти две недели, но тем не менее не
было и намека на просвет в тучах. Путники с трудом пробирались по этому
тоскливому миру, лишенному теней, к мрачным горам, маячившим на горизонте.
Больше всего расстраивала Гариона несправедливость, ведь он никогда не
желал ничего подобного. Он никогда не хотел стать волшебником. Он не хотел
быть райвенским королем. Он даже сомневался, что действительно мечтал
жениться на принцессе Се`Недре, хотя в этом отношении мнение его было
двояким. Маленькая принцесса Толнедры могла быть - особенно если хотела
чего-нибудь - совершенно восхитительной. Однако по большей части она ничего
не желала, и тогда проявлялась ее настоящая сущность. Если бы Гарион
сознательно стремился к чему-либо из этого, он мог бы принять ожидающее его
как свой долг, но с некоторыми оговорками. Ему же не дали никакого выбора, и
он ловил себя на том, что хотел бы спросить безразличное небо: `А почему я?`
Гарион ехал верхом рядом со своим дремлющим дедушкой под пение Ока
Олдура, и даже это вызывало раздражение. Око, которое было вделано в рукоять
огромного меча, висевшего у него за спиной, без конца пело ему с каким-то
нелепым воодушевлением. Может быть, Оку и подобает ликовать по поводу
предстоящей встречи с Тораком, но ведь именно Гариону придется встретиться
лицом к лицу с богом-Драконом энгараков, и именно Гарион должен будет
осуществить кровавую расправу над ним. При создавшихся условиях, по мнению
Гариона, монотонное благодушие Ока было по меньшей мере проявлением очень
дурного тона.
На границе между Драснией и Гар Ог Недраком Северный караванный путь
проходит через узкое скалистое ущелье. Там стояли два гарнизона - один
драснийский, а другой недракский - разделенные простой аркой, состоящей из
единственной горизонтальной балки. Сама по себе она представляла
несущественное препятствие, но как символ выглядела более устрашающе, чем
ворота Во Мимбра или Тол Хонета. По одну сторону от нее находился Запад, по
другую - Восток. Одним шагом можно было перемахнуть из одного мира в
совершенно иной, и Гарион всей душой желал, чтобы ему не пришлось сделать
этот шаг.
Как и предсказывал Силк, на границе Малгер ничего не сказал о своих
подозрениях облаченным в кожаные одежды недракским солдатам, и они без
всяких сложностей прошли в горы Гар Ог Недрака. Как только караванная дорога
миновала границу, она начала круто подниматься вверх по узкому ущелью рядом
с быстрым горным потоком. Скалистые стены ущелья были крутыми, черными,
давящими. Небо наверху сузилось до грязной серой ленты, и позвякивание
бубенцов на мулах эхом отдавалось от скал, смешиваясь с грохотом потока.
Белгарат очнулся от дремоты и огляделся вокруг - в глазах его мелькнула
тревога. Он бросил на Силка быстрый косой взгляд, предупреждая коротышку
держать рот на замке, а потом прочистил горло и сказал:
- Мы хотим поблагодарить вас, достопочтенный Малгер, и пожелать вам
всяческой удачи здесь в ваших сделках.
Малгер бросил на старого волшебника настороженный взгляд.
- Мы расстанемся с вами при выходе из этого ущелья, - спокойно продолжал
Белгарат. - У нас дело в стороне от этого пути. - Он сделал довольно
неопределенный жест.
- Я не хочу ничего знать, - проворчал Малгер.
- Разумеется, вы ничего и не знаете, - заверил его Белгарат. - И,
пожалуйста, не воспринимайте всерьез замечания Эмбара. У него саркастический
склад ума, и подчас он говорит то, что на самом деле не думает, поскольку
ему нравится злить людей. Когда-нибудь вам доведется узнать его поближе, и
он не покажется вам таким уж скверным.
Малгер посмотрел на Силка долгим суровым взглядом, но оставил сказанное
без замечаний.
- Удачи вам во всем, что бы вы ни делали, - ворчливо сказал он больше из
учтивости, нежели побуждаемый искренними, добрыми чувствами.
- Мы в долгу перед вами, достопочтенный Малгер, - добавил Силк с
насмешливой любезностью. - Ваше гостеприимство было поистине исключительным!
Малгер снова вперил взгляд в Силка.
- Вы мне действительно не нравитесь, Эмбар! - резко сказал он.
- Это ужасно! - осклабился Силк.
- Перестань! - оборвал его Белгарат.
- Я делал все, чтобы он полюбил меня, - запротестовал Силк.
Белгарат повернулся к нему спиной.
- Я серьезно, - сказал Силк, обращаясь к Гариону, но глаза его таили
насмешку.
- Я тоже не верю тебе, - ответил Гарион. Силк вздохнул.
- Никто меня не понимает, - пожаловался он. Затем рассмеялся и поехал
вверх по дороге, удовлетворенно насвистывая.
Выехав из ущелья, они покинули Малгера и через завалы из валунов и
упавших деревьев стали пробираться влево от караванной дороги. На гребне
нагромождений камня остановились, чтобы поглядеть, как медленно идут мулы
Малгера, и стояли так, пока те не скрылись из виду.
- Куда же мы направляемся? - спросил Силк, искоса взглядывая вверх на
гонимые ветром облака. - Я думал, мы едем в Яр Горак.
- Ну да, - ответил Белгарат, поглаживая бороду. - Но мы обогнем город и
въедем в него с другой стороны. Точки зрения, высказанные Малгером, делают
путешествие с ним несколько рискованным. Он может не вовремя ляпнуть
что-нибудь. Кроме того, нам с Гарионом следует кое о чем позаботиться,
прежде чем мы попадем туда. - Старик поглядел вокруг. - Вон там нам нужно
кое-что сделать, - сказал он, указывая на узкую зеленую долину у дальнего
склона хребта. Указав путь в долину, Белгарат спешился.
Силк, ведя в поводу единственную вьючную лошадь, остановился около
небольшого родника и привязал лошадей к засохшей коряге.
- Что же мы должны сделать, дедушка? - спросил Гарион, соскакивая с
седла.
- Твой меч слишком бросается в глаза, - заметил ему старик. - Если мы не
хотим всю дорогу отвечать на вопросы, нужно с ним что-нибудь сделать.
- Ты собираешься сделать его невидимым? - с надеждой спросил Силк.
- Что-то вроде этого, - сказал Белгарат Гариону. - Открой свой разум Оку
и дай ему просто поговорить с тобой.
- Не понимаю, - нахмурился Гарион.
- Просто расслабься. Око сделает все остальное. Оно очень волнуется за
тебя, поэтому не обращай особого внимания, если оно начнет тебе что-нибудь
предлагать. У него крайне ограниченное понимание реального мира. Расслабься
же, и пусть твои мысли текут спокойно. Мне нужно поговорить с Оком, а я могу
сделать это только через тебя. Око не станет слушать никого больше.
Гарион прислонился к дереву и через мгновение обнаружил, что его мозг
наполнился какими-то странными образами. Мир, который представился ему, был
окутан слабым голубым туманом, и все представлялось каким то угловатым, как
бы построенным из плоскостей и острых кристаллических граней. Гариону
представилось видение самого себя с пламенеющим мечом в руках, во весь опор
скачущего против целой орды безликих людей, убегающих с его пути.
И тогда в мозгу резко прозвучал голос Белгарата: `Перестань!` Эти слова,
как понимал Гарион, были сказаны не ему, а Оку. Затем голос старика перешел
в шепот, наставляющий, объясняющий что-то. Реакция того, другого,
кристаллического сознания, казалось, таит в себе раздражение, но в конце
концов, по-видимому, было достигнуто какое-то согласие, и тогда рассудок
Гариона прояснился.
Белгарат с унылым видом тряс головой.
- Это иногда походит на разговор с ребенком, - сказал он. - У него нет
никакого представления о числах, и он даже не может понять значение слова
`опасность`.
- Он все еще там, - несколько разочарованно заметил Силк. - Я все еще
вижу меч.
- Это потому, что ты знаешь, что он там, - сказал ему Белгарат. - Другие
люди не увидят его.
- Как же можно не увидеть такое огромное? - возразил Силк.
- Это очень сложно объяснить, - ответил Белгарат. - Око просто не даст
людям видеть это, то есть меч. Если они станут присматриваться вблизи, то
увидят только, что Гарион носит на своей спине что-то, но они не будут
настолько любопытны, чтобы пытаться выяснить, что же это такое. По сути
дела, лишь немногие люди заметят самого Гариона.
- Ты хочешь сказать, что Гарион сам будет невидим?
- Нет. Просто он окажется незаметным. Но давайте же поспешим: в этих
горах ночь наступает очень быстро.
Яр Горак был, вероятно, самым безобразным городом, который приходилось
когда либо видеть Гариону. Он протянулся по обе стороны мутного желтого
потока, и его пыльные немощеные улицы подымались по крутым склонам длинного
оврага, который поток проложил среди холмов. Склоны оврага за пределами
города были лишены всякой растительности, а ближе к холмам темнели штольни и
большие глубокие котлованы. Пробивавшиеся в них ключи несли по склонам свои
мутные воды к широкому грязному ручью. Город казался построенным на скорую
руку, и все его постройки отличались неказистостью. В качестве строительного
материала по большей части использовались бревна и необработанные камни, а
некоторые дома достраивались даже с помощью парусины.
Улицы кишели высокими темнолицыми недраками, многие из которых были явно
пьяны. Когда путники появились в городе, около дверей таверны возникла
отвратительная драка. Им пришлось остановиться, пока, наверное, дюжины две
недраков барахтались в грязи, пытаясь изувечить друг друга.
Солнце уже склонялось к закату, когда в конце грязной улицы они нашли
гостиницу. Она представляла собой большое квадратное здание, первый этаж
которого был возведен из камня, а второй построен из бревен, причем сзади
были установлены подпорки. Путники расседлали лошадей, сняли комнату на ночь
и затем спустились в общую залу, похожую скорее на амбар. Скамьи в ней были
расшатанными, а скатерти засаленные, все в крошках и пятнах. Сверху на цепях
свисали коптящие масляные светильники, а над всем господствовал запах
подгоревшей капусты. В зале ужинало много купцов из разных стран света -
людей с настороженными глазами, сбившимися в небольшие тесные кучки.
Белгарат, Силк и Гарион уселись за свободный столик и принялись есть
тушеное мясо, которое принес им в деревянных чашках подвыпивший слуга в
грязном фартуке. Когда они кончили трапезу, Силк бросил взгляд в открытую
дверь, которая вела в шумную пивную, и вопросительно посмотрел на Белгарата.
Старик покачал головой.
- Лучше воздержаться, - сказал он. - Недраки очень нервные люди, а их
отношения с Западом именно сейчас несколько напряжены. Нет смысла нарываться
на неприятности.
Силк мрачно кивнул в знак согласия, и они поднялись по лестнице в задние
комнаты гостиницы, одну из которых и сняли на ночь. Войдя в комнату, Гарион
поднял оплывшую свечу и с подозрением посмотрел на длинные узкие койки,
приставленные к стенам и покрытые матрацами, набитыми свежей соломой.
Матрацы казались лежалыми и не очень-то чистыми. Из пивной внизу раздались
громкие голоса.
- Не думаю, что нам удастся очень уж много поспать в эту ночь, - заметил
Гарион.
- Городки шахтеров не похожи на фермерские деревни, - сказал Силк. -
Фермеры хотя бы чувствуют потребность во внешнем приличии, даже когда пьяны.
Горняки же в массе своей несколько более буйные.
Белгарат пожал плечами:
- Они скоро утихнут. Большинство из них будет без чувств уже задолго до
полуночи. - Он повернулся к Силку: - Я хочу, чтобы утром, как только
откроются лавки, ты приобрел для нас какую-нибудь другую одежду,
предпочтительно ношеную. Если мы будем выглядеть как старатели, никто не
станет обращать на нас много внимания. Достань также кирку и пару горных
молотков: мы привяжем их для отвода глаз к тюкам вьючной лошади.
- У меня такое чувство, что тебе приходилось проделывать такое и раньше.
- Время от времени. Это полезный прием. Начать с того, что старатели -
сумасшедшие люди, и никто не удивляется, если они появляются в неожиданных
местах. - Старик издал короткий смешок: - Я даже нашел однажды золото - жилу
толщиной с твою руку.
Лицо Силка немедленно выразило заинтересованность:
- Где же это? Белгарат пожал плечами.
- Где-то в стороне от нашего пути, - ответил он, сделав неопределенный
жест. - Где точно, я забыл.
- Белгарат... - протянул Силк с ноткой боли в голосе.
- Не забивай себе голову чепухой, - ответил ему Белгарат. - Давайте
немного поспим. Завтра утром я хочу выбраться отсюда как можно раньше.
Небосклон, который оставался хмурым в течение нескольких недель, за ночь
прояснился. Когда Гарион проснулся, восходящее солнце бросало сквозь грязное
окно свои золотые лучи. Белгарат сидел за грубым столом в дальней части
комнаты, изучая пергамент, на котором была изображена карта, а Силк уже
ушел.
- Я начал было думать, что ты проспишь до полудня, - сказал старик
Гариону, когда тот сел в постели и потянулся.
- Мне было трудно заснуть вчера вечером, - ответил Гарион. - Внизу было
немного шумно.
- Таковы уж недраки.
Тут в голову Гариону пришла отчаянная мысль.
- Как ты думаешь, что сейчас делает тетя Пол? - спросил он.
- Спит, вероятно.
- Но ведь сейчас уже много времени.
- Там, где она находится сейчас, еще рано.
- Не понимаю.
- Райве находится в пятнадцати сотнях лиг к западу отсюда, - пояснил
Белгарат. - Солнце доберется туда через несколько часов.
Гарион заморгал.
- Я и не подумал об этом, - признался он.
- Я это понял и так.
Дверь открылась, и вошел Силк. В руках у него было несколько тюков, а на
лице - разгневанное выражение. Швырнув тюки, он протопал к окну, сквозь зубы
бормоча ругательства.
- Что тебя так взволновало? - спокойно спросил Белгарат.
- Не взглянешь ли на это? - Силк махнул перед стариком куском пергамента.
- Что же случилось? - Белгарат взял пергамент и принялся читать.
- С этим делом покончено несколько лет назад, - раздраженно заявил Силк.
- Зачем же тогда подобные бумаги все еще распространяются?
- Описание действительно красочное, - заметил Белгарат.
- Видел ты такое? - повернулся Силк к Гариону с видом смертельно
оскорбленного человека. - Как, по-твоему, похож я на ласку?
- `...неприятный человек с лицом ласки, - читал Белгарат, - с бегающими
глазками и длинным вытянутым носом. Известный шулер при игре в кости`.
- Тебя это волнует?
- О чем речь? - спросил Гарион.
- Несколько лет назад у меня было небольшое недоразумение со здешними
властями, - все еще кипя от возмущения, объяснил Силк. - Фактически ничего
серьезного, но они все еще распространяют это. - Он сердито указал на
пергамент, который Белгарат, явно забавляясь, продолжал читать. - Они даже
предложили вознаграждение за мою поимку. - Силк немного подумал. - Впрочем,
должен признать, что его сумма мне льстит, - добавил он.
- А ты достал то, за чем я тебя посылал? - спросил Белгарат.
- Конечно.
- Тогда давайте переоденемся и исчезнем, пока твоя неожиданная
известность не привлекла толпу.
Поношенные одежды недраков были в основном сделаны из кожи: облегающие
черные штаны, узкие жилеты и длинные туники с короткими рукавами.
- Насчет обуви я себя не затруднял, - сообщил Силк. - Башмаки недраков
весьма неудобны, возможно, потому, что недраки еще не осознали существенной
разницы между правой и левой ступней. - Силк надел остроконечную шляпу,
сдвинув ее набекрень. - А как вам нравится это? - спросил он, красуясь.
- Разве он на самом деле не похож на ласку? - спросил Белгарат у Гариона.
Силк бросил на него недовольный взгляд, но промолчал.
Они спустились вниз, вывели лошадей из пристроенных к гостинице конюшен и
вскочили в седла. Кислое выражение сохранялось на лице у Силка всю дорогу,
пока они выезжали из Яр Горака. Когда же они достигли вершины холма,
расположенного к северу от города, Силк соскочил с лошади, схватил с земли
огромный камень и яростно швырнул его в дома, сгрудившиеся внизу.
- Ну и как, принесло это тебе облегчение? - с любопытством спросил
Белгарат.
Презрительно сопя, Силк снова сел на лошадь, и они продолжили путь вниз
по другой стороне холма.

Глава 2

В течение следующих нескольких дней они ехали через нагромождения камней
и заросли чахлых деревьев. С каждым днем солнце пригревало все теплее, а
небо, по мере того как они углублялись в горы со снежными вершинами,
становилось ярко-голубым. Между ослепительно белыми пиками расстилались
светло-зеленые луга, где полевые цветы склоняли свои головки под горным
ветерком. Пряный воздух был насыщен запахами смолистых вечнозеленых
деревьев, и то тут, то там путники видели пасущегося оленя, который поднимал
голову, чтобы понаблюдать за ними своими большими удивленными глазами.
Белгарат уверенно держал путь в восточном направлении, причем он держался
настороже и все замечал. В нем не осталось и признаков той полудремы, в
которой он обычно пребывал, когда они ехали по более проторенным дорогам.
Здесь, высоко в горах, он казался даже несколько моложе.
Им встречались и другие путешественники - большей частью недраки,
облаченные в кожаные одежды. Однако видели они и группу драснийцев,
работавших на крутом склоне, а однажды, вдалеке, - человека, который
выглядел как толнедриец. Их разговоры с этими путешественниками были
краткими и осторожными. Горы Гар Ог Недрака очень редко посещали
представители закона, и каждому, кто вступал в них, необходимо было
позаботиться о безопасности.
Единственным исключением из встреченных ими людей оказался словоохотливый
старик золотоискатель, появившийся однажды утром из светло-голубой тени
деревьев верхом на осле. Его спутанные волосы были совершенно седыми, а
одежда, по всей видимости, состояла из тряпок, подобранных по пути.
Загорелое морщинистое лицо старика казалось дубленым, как старая кожа, а
голубые глаза весело поблескивали. Он присоединился к ним безо всяких
приветствий и тут же начал говорить так, как если бы продолжал прерванный
накануне разговор.
В его голосе и манерах чувствовалась склонность к юмору, и это сразу
понравилось Гариону.
- Наверное, прошло десять лет или более, как я впервые прошел по этой
тропе, - начал он, трясясь на своем осле рядом с Гарионом. - Теперь я редко
спускаюсь в эту часть гор. Песчаное дно у ручьев здесь разрабатывалось по
крайней мере сотни раз. Куда же вы направляетесь?
- Точно не знаю, - осторожно ответил Гарион. - Я здесь никогда раньше не
был и поэтому просто следую за своими спутниками.
- Если бы вы подались к северу, то нашли бы дорогу лучше, - посоветовал
человек на осле, - выше к Мориндленду. Конечно, там вам следовало бы быть
осторожными. Но, как говорится, без риска не будет прибыли. - Он с
любопытством покосился на Гариона: - Вы ведь не недрак, не так ли?
- Сендар, - кратко ответил Гарион.
- Никогда не был в Сендарии, - задумчиво сказал старый золотоискатель. -
В действительности я нигде не был, за исключением этой местности. - Он с
какой-то любовью посмотрел вокруг: на заснеженные вершины и зеленые леса. -
Никогда не хотел поехать в какое-нибудь другое место. Вот уже лет семьдесят
я прочесываю эти горы из конца в конец и много от этого не получил, если не
считать удовольствия от пребывания здесь. Однажды нашел нанос речного песка,
в котором было так много красного золота, что он казался залитым кровью. Но
меня там застала зима, и я едва не замерз до смерти, пытаясь выбраться
оттуда.
- Вы вернулись туда следующей весной? - Гарион не мог удержаться, чтобы
не задать этого вопроса.
- Собирался, но я очень много пил в ту зиму: у меня хватало золота. Как
бы то ни было, выпивка как бы размягчила мои мозги. На следующий год я взял
с собой для компании несколько бочонков с элем, а это никогда добра не
приносит. Выпивка действует сильнее, когда подымаешься в горы, и ты не
всегда обращаешь внимание на то, на что следовало бы обратить. - Он
откинулся в седле, инстинктивно ухватившись за живот. - Я вышел на равнины к
северу от гор - в Мориндленде. Я думал в то время, что легче ехать по ровной
земле. Что ж, короче говоря, я натолкнулся на банду мориндимов, и они
захватили меня в плен. Я по уши завяз в бочонке с элем и не вылезал из него
день или больше. Когда они взяли меня, я был чрезвычайно хорош. К счастью, я
полагаю. Мориндимы очень суеверны, и они подумали, что я одержимый. Это-то,
вероятно, и спасло мне жизнь. Они держали меня пять или шесть лет, пытаясь
разгадать мой буйный бред и видения. Дело в том, что как только я протрезвел
и оценил обстановку, то уж постарался изобразить безумие на полную катушку.
В конце концов мориндимы устали от моей клоунады и стали не так уж тщательно
наблюдать за мной. И я улизнул. Но к тому времени я вроде бы уже забыл, где
точно находится та река. Ну и ищу ее, когда подымаюсь по этому пути. - Его
речь казалась бессвязной, но голубые глаза смотрели проницательно. - А что
это за большой меч, молодой человек, который вы носите с собой? Кого вы
собираетесь им убить?
Вопрос прозвучал так внезапно, что у Гариона даже не было времени
удивиться.
- Забавная штука, этот ваш меч, - проницательно добавил потрепанный
старик. - Он, кажется, смещается со своего места, чтобы стать незаметным. -
Затем старик обернулся к Белгарату, который очень пристально смотрел на
него. - Вы почти совсем не изменились, - заметил он.
- А вы все так же слишком много говорите, - ответил Белгарат.
- Каждые несколько лет я испытываю жажду общения, - признался старик на
осле. - А ваша дочь здорова?
Белгарат кивнул.

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Док. 124553
Опублик.: 20.12.01
Число обращений: 1