ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Дженнифер РОБЕРСОН
Легенды о Тигре и Дел 1-4:

ТАНЦОР МЕЧА
ПЕВЕЦ МЕЧА
СОЗДАТЕЛЬ МЕЧА
РАЗРУШИТЕЛЬ МЕЧА

Дженнифер РОБЕРСОН

ТАНЦОР МЕЧА

Посвящается Русс Гален из литературного
агентства Скотт Мередит, потому что слишком
часто авторы забывают о заслугах их агентов.

1

Благодаря специфике моей работы я встречал самых разных женщин. Одни
пленяли красотой, другие отталкивали уродством, остальные были чем-то
между этими крайностями. А поскольку до старости мне далеко и к святости я
никогда не стремился, как только подворачивалась возможность (совершенно
случайно или в результате моих стараний) красавиц я укладывал в постель
(иногда они укладывали меня), уродин обходил стороной (на свете еще много
мужчин, а я человек не жадный), а когда подворачивалось что-то среднее,
мог и поддержать вежливый разговор. Я не из тех, кто отворачивается, когда
предлагают бесплатно повеселиться и поболтать. Так что некрасавицы меня
тоже устраивали.
Но когда ОНА вошла в душную, грязную кантину и скинула с волос
капюшон белого бурнуса, я так и не вспомнил никого, с кем мог бы сравнить
ее. И уж конечно Рут и Нуме было до нее далеко, хотя они оказались лучшим,
чем могла похвастаться эта кантина. Девочка так потрясла меня, что я по
ошибке заглотнул акиви в легкие и так захлебнулся кашлем, что Рут
соскочила с моего левого колена, а Нума соскользнула с правого. Несколько
секунд Рут старательно колотила меня по спине, а Нума - заботливейшее
создание - успела хлебнуть еще акиви и попыталась протолкнуть его через
горло, уже изрядно сожженное этим напитком.
К тому времени, когда я умудрился угомонить эту парочку (подвиг не
для слабаков) чудо в белом бурнусе успело отвернуться от меня и
рассматривало кантину голубыми, как Северные озера глазами.
Вообще-то я Южанин и Северных озер никогда не видел, но понял сразу,
что два этих омута, которые у нее были вместо глаз, смахивали на то, о чем
рассказывали мне бродяги с Севера.
По соскользнувшему капюшону рассыпались длинные волосы. Они у нее
были золотистые, как солнце, и обрамляли светлое как снег лицо. Конечно
снега я тоже никогда не видел, у нашего Юга монополия на песок, но эта
женщина явно пришла с Севера, и иначе я не мог описать цвет ее кожи. Сам
я, моя кожа вернее, почти медного оттенка. Ну, наверное когда-то она была
светлее - даже скорее всего так оно и было, если судить по цвету тех мест
моего тела, которые я обычно не демонстрирую миру - но по работе мне
приходилось много времени проводить под солнцем, попадать в песчаные бури,
так что постепенно кожа потемнела, огрубела, а кое-где появились и мозоли.
Как ни странно, я вдруг почувствовал, что в кантине было уже не так
душно. Мне даже показалось, что стало прохладнее и уютнее. Хотя скорее
всего я просто впал в шоковое состояние, а на самом деле ничего не
изменилось. Боги валхайла, боги аиды, эта женщина была как глоток свежего
воздуха!
Я представить не мог, что ей понадобилось в богами забытой кантине,
но и не собирался выяснять это у благороднейшей и великодушнейшей судьбы,
которая завела ее сюда. Я просто благословил этот момент и решил, что мне
наплевать, кого она ищет, потому что я все равно займу его место.
В полном онемении (почти не дыша) я смотрел, как она поворачивается и
осматривает комнату. А все мужчины смотрели на нее. Не часто удается
встретить такую красоту, свежую и неиспорченную, особенно когда торчишь в
таком паршивом городишке как... Аиды! Я даже не смог вспомнить его
название!
Рут и Нума тоже косились на нее, но их повышенное внимание было
вызвано совсем другим чувством - называемым завистью.
Нума прижала ладошку к моей щеке, пытаясь привлечь внимание. Я
досадливо стряхнул ее, не в силах оторваться от блондинки, но когда Нума
попыталась вонзить мне в щеку свои коготки, пришлось отвлечься и подарить
ей мой почти лучший взгляд песчаного тигра. Обычно он срабатывал и
избавлял окружающих от несчастья лицезреть мой лучший взгляд песчаного
тигра, который я старался приберечь для особых случаев (обычно имеющих
летальный исход). Я только начинал учиться держать в руках меч, когда
понял, что мои зеленые глаза - такого же цвета, как у песчаного тигра -
могут наводить страх на окружающих. А какой же мужчина откажется
воспользоваться оружием, которое всегда при нем? Уж конечно не я. Так что
я долго репетировал, пока не довел технику до совершенства, и подводила
она меня очень редко.
Нума немного похныкала, Рут улыбнулась. Вообще-то две эти Южанки были
непримиримыми врагами. Как единственным женщинам в кантине, им нередко
приходилось драться за новую кровь - чаще всего грязную, пропыленную,
потную, едва выбравшуюся из Пенджи, но все же новую. Она была редкостью в
душной, грязной кантине с облупленными стенами, где из-под слоя малиновой
краски проглядывала известка. Цвета в кантине, как и сами девушки,
поблекли за многие годы от бесчинств, разлитого или выблеванного во время
ночных гулянок вина, эля, акиви... и всякой другой отравы.
Моя кровь была в городке новейшей (и к тому же недавно вымытой), а
поскольку мне не хотелось, чтобы Рут и Нума на моих глазах вцепились друг
другу в волосы, я решил заняться обеими. Они смиренно согласились меня
поделить, и мир в маленькой кантине был сохранен. Да и зачем мужчине
настраивать против себя женщину, какая бы она ни была, если он застрял в
занудном, грязном городке, где всего развлечений - две потаскушки из
кантины, которые ночью (да и днем) продают свою добродетель. Аиды, больше
просто нечем заняться. Ни им, ни мне.
Посадив Нуму на место (и прикинув, сколько еще я смогу сохранять мир
между ними) я почувствовал присутствие четвертого человека около нашего
стола. Я поднял голову и обнаружил, что эти самые голубые глаза
внимательно смотрят прямо на меня, тут же заставляя осознать все ошибки
моей жизни, какими бы они ни были. Да и если бы их не было, их стоило бы
придумать. (Аиды, а какой мужчина повел бы себя иначе, когда такие глаза
смотрят на него?)
Правда как только она остановилась около моего столика кое-кто в
кантине засомневался (тон был довольно уверенный) в ее добродетели. Я не
удивился: женщины Юга с преданностью и покорностью смотрят на мужчин и
прячут лица под вуалями скромности (это правило, разумеется, не
соблюдается потаскушками из кантин, такими как Рут и Нума и свободными
женами - женщинами, которые вышли замуж за чужеземцев и позабыли обычаи
Юга).
Незнакомка же определенно в кантине не подрабатывала и одной из
свободных жен тоже не была - слишком независима даже для них. В общем, я
был уверен только в одном: передо мной стояла прекрасная женщина. Ради
чего-то она пришла в кантину и это что-то было совсем не любовным
свиданием.
- Песчаный Тигр? - голос у нее оказался низким и хриплым, с явным
Северным акцентом (от него в душной кантине стало прохладнее). - Ты Тигр?
Аиды, она же искала меня!
Какое-то время я приходил в себя после потрясения, а потом оскалил
зубы в дружественной, ленивой ухмылке. Не стоило показывать ей как она
меня поразила, пришла моя очередь произвести на нее впечатление.
- К твоим услугам, баска.
Тонкая морщинка пролегла между светлых выгнутых бровей, и я понял,
что она не поняла комплимент. На Южном жаргоне это слово означало
`красотка`.
Она посмотрела на Рут и Нуму. Морщинка тут же разгладилась и несмотря
на холодный взгляд, я заметил насмешку в ее глазах. И кажется чуть
дернулся левый уголок рта.
- У меня к тебе дело, если позволишь.
Я позволил. Даже решил помочь проведению деловых переговоров -
спихнул с колен обеих девочек (ласково и осторожно похлопав их по мягким,
округлым ягодицам) и пообещал им не столь нежные шлепки если они надумают
устроить скандал. Рут и Нума попытались испепелить взглядами сначала меня,
потом ее, но все же ушли.
Я выпихнул из-под стола табуретку и ударом ноги отправил ее куда-то в
направлении блондинки. Та несколько секунд рассматривала трехногое
сооружение, потом села. Бурнус чуть приоткрылся у горла, а я вознес
молитвы всем богам, чтобы он распахнулся совсем. Если и все остальное у
нее такое же как лицо и волосы, то стоит позабыть всех Рут и Нум в мире.
- Есть дело.
Прозвучало это действительно по-деловому, сразу пресекая всякую
фамильярность в разговоре.
- Акиви? - я налил в свою чашку. Северянка мотнула головой и волосы
рассыпались по плечам шелковистым покрывалом. - Ты не против, если я
сделаю глоток?
- Дело твое, - она пожала плечами, белый шелк чуть качнулся. -
Кажется он будет уже не первый.
Лицо ее оставалось спокойным, голос вежливым и только глаза прохладно
поблескивали. В кантине точно похолодало. Я уже собрался отодвинуть чашку
и отказаться от акиви, но потом решил, что глупо подыгрывать Северянке и
залил в себя приличную порцию акиви. По сравнению с предыдущей, эта прошла
гладко.
Я оторвал взгляд от чашки и посмотрел на незнакомку. Ей, наверное,
было чуть больше двадцати; моложе, чем мне показалось вначале. Слишком
молода для Юга; что стоит пустыне высосать все соки из этого бледного,
нежного тела и оставить лишь высохшую, пропыленную оболочку.
Но боги, она просто красотка. В ней почти не было привычной женской
мягкости. Я чувствовал, что под бурнусом скрывается сильное, тренированное
тело. Голову она держала гордо и высоко. И глаза. Голубые глаза смотрели
на меня прямо. В них не было ни кокетства, ни заигрывания. Она ждала.
Ну конечно у нее ко мне дело, но начинать надо постепенно.
Почти бессознательно я выпрямился и расправил плечи. Мне приходилось
иметь дело с женщинами и я знал, какое впечатление производят на них моя
широкая грудь и мощные плечи (и улыбка, разумеется, хотя улыбаться я
стараюсь не часто. Моя улыбка создает атмосферу таинственности).
На эту не подействовало ничего. Ни плечи, ни грудь, ни
таинственность. Она смотрела мне прямо в лицо без стеснения и жеманности.
- Мне сказали, что ты знаешь Осмуна Торговца, - ее хриплый голос
вывел меня из задумчивости.
- Старого Муна? - я даже не попытался скрыть удивление. Зачем такой
прекрасной девушке могло понадобиться это древнее ископаемое?
- Зачем тебе этот пережиток прошлого?
Веки тут же прикрыли льдистые глаза.
- У меня к нему дело.
Красотой она, конечно, блистала, но вот с умением вести разговор у
нее были проблемы. Я немного наклонился вперед, чтобы бурнус приоткрылся у
шеи и она смогла бы увидеть ожерелье из когтей, которое я ношу на шее.
Пора ей было сообразить, что я довольно важное лицо (насколько именно
важное я и сам не знаю, но главное, что важное).
- Мун не ведет дел с незнакомцами, - сообщил я. - Он общается только
с друзьями.
- Я слышала, ты его друг.
Я немного подумал и солидно согласился:
- Ну, нам приходилось работать вместе.
Всего на секунду она улыбнулась.
- Значит ты тоже работорговец?
Хвала богам, я успел проглотить акиви. Если эта красавица знала, что
Мун занимался работорговлей, ей было известно намного больше, чем
большинству Северян.
Я не выдал своего беспокойства, хотя посмотрел на нее порезче. Она
ждала. Спокойно, терпеливо, как будто занималась привычным делом, что,
принимая во внимание ее возраст и пол, было просто невозможно.
Я поежился и снова почувствовал, что чадящие светильники и солнечный
свет, пробивающийся в узкие выбоины окон, не справляются с необычным
холодом в кантине. Словно эта Северянка привела с собой ледяной Северный
ветер.
Ну это уж точно было ерундой. Может магия где-то и существовала, но
то, с чем приходилось сталкиваться мне, было рассчитано на простаков и
дураков - людей, которые не могли в жизни рассчитывать на себя и искали
поддержку в чем угодно.
Я слабо нахмурился.
- Я - танцор меча. Я воюю, спасаю, сопровождаю, охраняю. Меня
нанимают для разных дел... для тех дел, где не обойтись без человека,
сроднившегося с мечом, - я коснулся золотой рукояти, которая поднималась
за моим левым плечом так, чтобы я мог моментально выхватить оружие. - Я
танцор меча. Я не работорговец.
Ясные, светлые глаза смотрели на меня с подкупающей искренностью.
- Но ты ведь знаешь Осмуна.
- Осмуна знают многие, - я кивнул на нее. - Ты, например.
- Я знаю О нем, - тонкое различие. - Но мне нужно встретиться с ним.
Я осмотрел ее с головы до ног наглым, оценивающим взглядом. Ее
прекрасное лицо тут же вспыхнуло, а глаза яростно засверкали, но прежде
чем Северянка успела открыть рот чтобы возмутиться, я наклонился к ней
через стол и объяснил:
- Это мелочи по сравнению с тем, что случится если ты пойдешь к
старому Муну. За такую баску как ты, он отдаст все свои золотые зубы, а
тебе придется забыть, что такое свобода. Он продаст тебя в гарем
какого-нибудь танзира раньше, чем ты успеешь послать его в аиды.
Она посмотрела на меня в упор. Я подумал, что, может, шокировал ее
грубой речью. На это я и рассчитывал. Но в голубых глазах было только
недоумение.
- Танзир? - растерянно переспросила она. - Аиды?
Я старался напугать ее Южными нравами, а она не знает даже этого. Я
вздохнул.
- У вас на Севере сказали бы правитель, а у нас - танзир. Как
перевести аиды я не знаю. Священники говорят, что туда попадает
большинство людей после смерти. Матери запугивают ими детей, если те не
слушаются.
От моей матери я такого не слышал, потому что, насколько мне
известно, она умерла сразу после того, как бросила меня на песок Пенджи.
А может не умерла, а просто ушла.
- Ясно, - Северянка кивнула. - А есть способ заставить его
разговаривать со мной на равных?
Бурнус распахнулся пошире. В голове у меня все перепуталось, и вместо
должного уклончивого ответа я выпалил напрямую:
- Нет.
Я не стал добавлять, что если бы она попала в лапы к Муну, я бы
постарался купить ее для себя.
Она подумала и сообщила:
- У меня есть золото.
Так, еще и деньги. Бывают же такие удачи.
Я снисходительно кивнул.
- Если здесь, в пустыне, ты сверкнешь золотишком, моя наивная
маленькая баска с Севера, тебя ограбят и прихватят с собой для
развлечений, - я глотнул еще акиви и лениво поинтересовался: - А зачем
тебе Мун?
Ее взгляд сразу стал отчужденным.
- У меня к нему дело; я же сказала.
Я нахмурился и тихо выругался в чашку, но и это не помогло. До нее
все еще не доходило. Конечно может в этом была и моя вина, иногда я
грубоват и говорить я не мастак, так ведь при моей работе некогда изучать
хорошие манеры.
- Слушай, баска, предлагаю сделку... Я отведу тебя к Муну и прослежу,
чтобы все прошло без его грязных выходок, а ты расскажешь мне зачем он
тебе нужен. Я не работаю в темноте.
Она постучала пальцем по крышке стола - изрезанной и пропитавшейся
выпивкой деревяшке - и я заметил, что ногти у нее коротко подстрижены.
Оказывается ей было наплевать на это обычное женское украшение. Бывает же
такое.
- Я не собираюсь нанимать танцора меча, - холодно сообщила она. - Мне
нужно только узнать, где найти Осмуна Торговца.
Я посмотрел на нее уже не скрывая раздражения.
- Я же только что объяснил тебе, чем закончится этот визит если ты
пойдешь к нему одна.
Палец снова постучал по столу. На лице Северянки появился слабый
намек на улыбку, словно она думала о чем-то, чего я не знал.
- Я попробую.
В аиды, пусть получает что заслужила. Я объяснил ей, где и как найти
Осмуна, и что сказать ему при встрече.
Она внимательно посмотрела на меня. Светлые брови сошлись у
переносицы.
- Я должна сказать ему `Песчаный Тигр просит придержать товар`?
- Ну да, - я улыбнулся и снова потянулся к чашке.
Она немного подумала и медленно кивнула, но голубые глаза
настороженно прищурились.
- Зачем?
- Подозреваешь? - я растянул губы в ленивой улыбке. - Старый Мун
кое-что должен мне. Вот и все.
Она долго смотрела на меня, изучая, потом поднялась. Ее ладони лежали
на столе. Они были изящными, с длинными, тонкими пальцами, но совсем не
хрупкими. Под нежной кожей двигались сильные, тренированные мышцы. Сильные
руки, сильные пальцы. Очень сильные для женщины.
- Хорошо, я скажу ему, - решилась она.
Она повернулась и вышла, чуть наклонив голову у низкой двери кантины.
У меня просто слюньки потекли, когда я провожал взглядом эти золотые
волосы, рассыпавшиеся по белому бурнусу.
Аиды, ну что за женщина!
Но она уже скрылась, а вместе с ней пропало и ощущение прохлады.
Пустые мечты о женщине никого еще до добра не доводили, да и что толку в
неосуществимых желаниях (неосуществимых в данный момент). Поэтому я
заказал еще один кувшин акиви, позвал Рут и Нуму и провел вечер за веселой
пирушкой с двумя простыми девочками. Конечно о таких потаскушках не
мечтают, зато они были нежными, открытыми и отдавали себя без остатка.
И на том спасибо.

2

Осмун Торговец мне не слишком обрадовался. Он посмотрел на меня
черными поросячьими глазками и даже не предложил выпить. Все это ясно
говорило, что Осмун взбешен. В комнате дымили курильницы сандалового
дерева, и я безуспешно пытался разогнать витающий между нами дым
(небольшого отверстия в потолке явно не хватало для вентиляции этого
хиорта). В такой ситуации я предпочел выдержать паузу.
Наконец Осмун сорвался и зашипел сквозь стиснутые золотые зубы:
- Ты посылаешь ко мне эту баску, Тигр, а потом требуешь, чтобы я
придержал ее для тебя? Если она так тебе нужна, зачем было меня вмешивать
в это дело?
Я придал лицу смиреннейшее выражение и улыбнулся. Никогда не стоит
сердить союзников, бывших или потенциальных, даже если ты Песчаный Тигр.
- Этой требуется особое обращение.
Он выругался, помянув бога работорговцев. Далее последовал длинный
перечень богов, половину из которых я, видимо, не упоминал столько
времени, что успел их забыть. Хотя честно говоря, я подозревал, что сам
старый Мун их и придумал.
- Особое обращение! - завопил он. - Ты хотел сказать особое
укрощение. Знаешь, что она сделала?
Знать этого я никак не мог, рассказом меня Осмун пока не осчастливил,
так что пришлось опять подождать. И Мун рассказал.
- Она чуть не отрезала то, что еще оставалось от мужественности моего
лучшего евнуха!
Судя по оскорбленному виду Муна я должен был униженно вымаливать у
него прощение. Я молча ждал продолжения.
- Бедняжка с криком вылетел из хиорта и я не мог отодрать его от
груди его любовника, пока не пообещал выпороть девчонку.
А вот на это стоило ответить. Я яростно уставился на Муна.
- Ты бил ее?
Несколько секунд Мун встревоженно рассматривал меня и вяло улыбался,
показывая два ряда золотых коронок. Тут только я сообразил, что моя рука
инстинктивно сжала рукоять ножа у пояса. Я решил не менять позу, раз уж
она оказалась такой удачной.
- Я ее не бил, - Мун не сводил взгляда с ножа. Он знал, что просто
так я нож не вытаскиваю и обращаюсь с ним довольно быстро, хотя это и не
лучшее мое оружие. Но разубеждать я никого не собирался.
- Я не мог... я хочу сказать, она с Севера. Ты знаешь, какие там
женщины... эти... эти Северные женщины.
Кроме первого предложения в объяснении Муна меня ничего не
заинтересовало.
- Так что ты с ней сделал? - я повысил голос и посмотрел ему в глаза.
- Она еще у тебя?
- Да! - зубы Муна сверкнули. - Тигр, неужели ты думаешь, что я
настолько забывчив, что не вспомнил о твоих словах? - обиженный Мун
нахмурился. - Да, она у меня. Я связал ее как жертвенного козла, но не
упустил. Можешь забрать ее, Тигр, и чем скорее, тем лучше.
Меня несколько удивила готовность, с которой торговец расставался с
ценным товаром.
- Она покалечена? Поэтому она тебе больше не нужна? - я шагнул к
нему. - Я знаю тебя, Мун. Если цена высока, ты надуешь кого угодно. Даже
меня, - я нахмурился. - Что ты с ней сделал?
Мун замахал руками, ослепляя меня блеском камней в многочисленных
перстнях.
- Ничего! Ничего! Тигр, женщина невредима, - тут руки Муна бессильно
опустились и он запнулся. - Ну... почти невредима. Я ее ударил по голове.
Мне больше ничего не оставалось. Иначе она отрезала бы мою
мужественность... или наложила бы на меня заклятие.
- А какой дурак позволил ей взять в руки нож? - меня не впечатлили ни
байки Муна о колдовстве, ни вид работорговца, теряющего ту часть анатомии,
которую по его приказу так часто отрезают рабам, чтобы сделать их
покладистее и поднять цену. - И потом, ты хочешь уверить меня, что женщина
с ножом едва не отправила в другой мир Осмуна Торговца?
- С ножом? - прорычал разъяренный Мун. - С ножом? Да у нее меч не
хуже твоего!
Я застыл.
- Меч?
- Меч, - рявкнул Мун. - Тигр, он очень острый, заколдованный и... она
умеет им пользоваться.
- Где он? - вздохнул я.
Мун что-то пробормотал себе под нос и, увязая в наваленных на пол
коврах, поплелся к деревянному сундуку, по краям обитому медью. Мун жил в
достатке, но людям свое богатство не демонстрировал, понимая, что чем
меньше будешь привлекать к себе внимания, тем дольше проживешь. Конечно
все местные танзиры знали, чем он занимался, но поскольку своими прибылями
Мун щедро делился со всеми, его не трогали. Хотя судя по суммам, которыми
довольствовались танзиры, никто их них и не представлял, каковым в
действительности было состояние Муна. Если когда-нибудь они сообразят, то
доходы их резко возрастут... а может Мун лишится головы.
Мун откинул тяжелую крышку и склонился над сундуком, разглядывая его
содержимое. Вынимать он, кажется, ничего не собирался. Он просто стоял и
смотрел, а коричневые пальцы нервно мяли желтую ткань бурнуса. Терпение
мое иссякло и я попросил его поторопиться.
Мун оглянулся.
- Он... он здесь.
Я ждал. Мун кивнул на сундук.
- Он здесь. Он тебе нужен?
- Я уже сказал, что нужен.
Осмун ткнул пальцем в сундук.
- Ну... вот он. Бери.
- Мун... Аиды, мужчина, ты не можешь принести мне женский меч?
Неужели это так трудно?
Мун нервничал. Кусая губы, он припомнил какого-то бога с
непроизносимым именем и запустил руку в сундук.
Меч был в ножнах. Мун торопливо подошел ко мне и с нескрываемой
радостью бросил его на ковер к моим ногам. Я перестал понимать
происходящее. Снова коричневые пальцы нервно мяли желтый шелк.
- Вот, - выдохнул Мун. - Вот он.
Я нахмурился. Мун был умным, практичным человеком, родившимся на Юге
и получившим соответствующее воспитание. Он раскинул свою `торговую сеть`
через всю Пенджу и за многие годы нашего знакомства я ни разу не видел его
даже напуганным... кроме, конечно, тех случаев, когда под давлением
обстоятельств приходилось устраивать представления. Но сейчас он не играл.
Я чувствовал, что Мун панически боялся чего-то и никак не мог с собой
справиться.
Я заглянул ему в лицо и тихо спросил:
- Что с тобой?
Мун хотел что-то ответить, потом передумал, но в конце концов
решился.
- Она с Севера, - прошептал он. - Все дело в этом.
Он кивнул на меч в ножнах и тут я понял.
- Значит ты думаешь, что меч заколдован? Северное колдовство,
Северная ворожба, - я мягко улыбнулся Муну. - Послушай, сколько раз уже я
тебе говорил, что магии нет. Есть мошенники, которые надувают людей, а
магии не существует. На это слово ловят легковерных дураков.
Мун стиснул зубы и посмотрел на меня с вызовом. По этому вопросу мы с
ним никогда не сходились во мнениях.
- Это обман, - не унимался я, - чушь. Это иллюзии, Мун. И вся эта
ерунда о Северном колдовстве и ведьмах пошла из сказок, которые сочиняют
на Севере. Там тоже матери рассказывают детям сказки на ночь. Ты серьезно
подозреваешь, что эта женщина ведьма?
Мун не просто подозревал, он был убежден.
- Тигр, можешь назвать меня дураком, но ты просто слепец, если этого
не видишь, - Мун показал пальцем на меч, лежавший у моих ног. - Посмотри
на это, Тигр. Потрогай. Взгляни на руны и узоры и скажи, что это не оружие
ведьмы.
Я начал злиться, но Мун вдруг успокоился. Он отошел в другой конец
комнаты, где стояли курильницы, сел на ковер, и я увидел, как дрожала его
нижняя губа. Мун был обижен: я не поверил ему. Теперь только мои извинения
могли исправить положение (хотя я не видел смысла извиняться за
бессмыслицу).
Я коснулся ножен и с легким нажимом провел пальцами по жесткой коже.
Ножны были простыми, без украшений, как и у меня. Меч Северянка носила за
спиной, в перевязи, а не у пояса - это меня озадачило. Хотя после
потрясения, которое я испытал, услышав от Муна, что блондинка защищалась
мечом, я был ко всему готов.
Рукоять меча была серебряной. Умелые руки мастера изрезали ее
изгибающимися линиями. Линии шли рядом, расходились, переплетались и
образовывали фантастические узоры. Я вглядывался в них и пытался найти
смысл; понять, к чему стремился мастер, но линии свивались в такие
хитроумные узлы, что я чуть не окосел, попытавшись проследить за одной.
Тряхнув головой, я с усилием оторвал взгляд от рукояти, плотно
обхватил ее пальцами и потянул. Меч легко начал выскальзывать из ножен...
...ледяная колющая боль возникла в пальцах и тут же дошла до
запястья.
Я выронил меч. Ухмылка Муна оказалась красноречивее слов. Он был
удовлетворен.
Я мрачно покосился сначала на него, потом на меч. И на этот раз я не
медлил. Я быстро схватился за рукоять и вырвал клинок из ножен.
Правая рука, державшая меч, тут же задрожала. Наверное от судорог
пальцы сжались еще крепче. Мне даже почудилось, что причудливые линии
вырезанные в металле, зашевелились и начали врастать в мою плоть, но тут
уже сработали рефлексы. Пальцы разжались, отбрасывая меч, и я понял, что
теперь знаком со смертью, потому что она подошла ко мне совсем близко, она
уже коснулась кончиком пальца моей души.
Тук-тук. И поскребла ногтем. Тигр, ты там?
Аиды, да! Где же мне еще быть. Я и дальше намереваюсь здесь
оставаться, жить и плевать на нее. Будет она меня еще спрашивать таким
наглым тоном.
Но тут меч выскользнул из ладони и упал мне на колени.
Холодное, ледяное лезвие хищно прижалось к теплой плоти.
Я шарахнулся и меч соскользнул на ковер. Мне хотелось убраться от
него, бежать, лететь, лишь бы он был подальше...
А потом мне вдруг пришло в голову, до чего это было бы глупо - разве
я не танцор меча, играющий со смертью каждый раз, когда вхожу в круг? - и
я не побежал. Не побежал, хотя все мышцы были уже готовы к броску. Я сидел
и смотрел на меч. И никак не мог отделаться от ощущения, что ледяная
пустота проникает в мое тело и заполняет его. Этому нельзя было
поддаваться.
Северный меч. А Север это родина льда и снега.
Первый шок прошел. Моя кожа, смирившаяся с близким присутствием
чужого металла, уже не пыталась съежиться. Я попытался унять дрожь во
внутренностях, глубоко вздохнул и подвинулся поближе к мечу, чтобы
рассмотреть оружие повнимательнее. Не трогая его.
Лезвие меча было очень бледного, жемчужно-розового цвета с
синевато-стальным отливом - только на сталь это не было похоже. Руны,
тянувшиеся от искривленной крестовины до конца клинка, радужно
переливались. Прочитать их я не смог.
Надо было успокоиться и я занялся делом более привычным - выдернул из
головы волос и опустил на край меча. Волос коснулся грани и распался. По
остроте странный меч не уступал моему стальному Разящему. Это мне совсем
не понравилось.
Дальше сидеть и раздумывать было бессмысленно. Я поднес к мечу ножны
и холодеющими, дрожащими руками отправил в них клинок - онемение и озноб
тут же исчезли.
Меч лежал передо мной. Теперь, в ножнах, он ничем не отличался от
обычного оружия. Меч как меч.
Я перевел дыхание и посмотрел на Муна.
- И хорошо она им владеет?
Вопрос вырвался непроизвольно и удивил его, но сам я удивился еще
больше. Может блондинка и произвела впечатление на Муна, помахав перед его
носом мечом (он ведь привык, что женщины, рыдая, ползают у его ног и
умоляют освободить их, а не пытаются проткнуть его толстый живот), но
меня-то такими представлениями не проведешь. Женщины Юга не пользуются
мечами; насколько мне известно, для Севера это тоже необычно. Меч -
мужское оружие.
Мун злобно покосился в мою сторону.
- Так хорошо, что и тебе стоит призадуматься. Она выхватила из ножен
эту штуку и иначе я не сумел бы накинуть на нее веревку.
- Так как ты ее остановил? - у меня уже появились подозрения.
Длинным, покрытым лаком ногтем Мун задумчиво постучал по золотым
коронкам и пожал плечами.
- Ударил ее по голове.
Я мрачно уставился на него, но Мун только вздохнул.
- Я выжидал, пока она не начала потрошить моего евнуха и слишком
увлеклась. Но даже когда она теряла сознание, чуть не выпустила мне кишки,
- широченная ладонь Муна прижала к толстому животу складки бурнуса. -
Просто повезло, что жив остался.
Я неопределенно хмыкнул и поднялся, держа Северный меч за кожаные
ножны.
- В каком она хиорте?
- В красном, - охотно сообщил Мун. Боги, так значит он действительно
хотел от нее избавиться. Меня это вполне устраивало.
- Кстати, за то, что она еще здесь, можешь сказать мне спасибо, Тигр.
Ее еще кое-кто искал.
Я резко развернулся на пороге.
- Еще кое-кто?
- Мужчина. Как зовут - не сказал. Высокий, темноволосый, похож на
тебя. Акцент Северный, но говорит хорошо, - Мун пожал плечами. - Он
сказал, что разыскивает девушку с Севера... которая носит меч.
Я нахмурился.
- А почему ты ее не выдал?
Вконец разобиженный Мун гордо выпрямился.
- Она передала мне твои слова. Не выполнить просьбу друга значит
обесчестить себя.
- Прости меня, - попросил я и добавил как бы невзначай: - Он еще
здесь?
- Переночевал и уехал. Он ничего о ней не узнал.
Я хмыкнул и пошел к красному хиорту.
Мун не преувеличил. Он действительно скрутил блондинку как
жертвенного козла - запястья были прикручены к лодыжкам так, что она
сложилась пополам. Но это была еще не самая неудобная поза, в которой Мун
оставлял своих пленниц.
Она была в сознании. Не скажу, что одобряю методы Муна (и его
занятие, если уж быть откровенным), зато он ее не упустил. А ведь мог
продать этому `кое-кому`, который искал ее.
- Песчаный Тигр просит придержать товар, - тихонько сказал я и она
повернула голову, пытаясь меня разглядеть. Восхитительные волосы
рассыпались по плечам и по ковру, на котором она лежала. Осмун сорвал с
нее белый бурнус (наверное чтобы увидеть, от чего он отказывался) и на ней
осталась только короткая, подпоясанная туника из мягкой кожи. Туника едва
доходила до середины бедер, руки были обнажены и я понял, что блондинка
была гораздо сильнее, чем мне показалось вначале. Она попыталась
приподняться и под бледной кожей напряглись сильные, тренированные мышцы.
Глядя на них, я поверил, что меч действительно принадлежал ей, хотя это и
казалось неправдоподобным. Такие руки могли держать оружие.
- Так это тебе я обязана всем этим? - поинтересовалась она.
Солнечные лучи проходили сквозь тонкую малиновую ткань хиорта.
Странное освещение придавало ее коже жутковатый красный оттенок, а ковер
казался засохшим кровавым пятном.
- Так это мне ты обязана всем этим, - охотно согласился я, - потому
что иначе ты была бы уже у нового хозяина, - я вытащил нож, наклонился и
перерезал веревки. Она попыталась разогнуться и сморщилась от боли. Я
положил ее меч на ковер, опустился рядом и начал массировать ее плечи. Под
нежной кожей чувствовались тугие мышцы.
- У тебя мой меч! - она удивилась настолько, что на мои руки не
обратила внимания.
Я уже хотел провести массаж чуть поюжнее плеч, но передумал. Может за
несколько дней плена у нее и затекли руки и ноги, но если я не ошибся в
оценке ее реакции, после такой выходки у меня были бы большие
неприятности. Не стоило портить с ней отношения в самом начале знакомства.
- Если это действительно твой меч, - усомнился я.
- Мой, - она вырвалась из кольца моих рук и вскочила, едва сдерживая
стон. Мягкая кожаная туника оставляла открытыми стройные ноги. У горла
туника была расшита странными руническими символами. Узор был такого же
цвета, как ее глаза. Похожие символы покрывали и низ туники.
- Ты вынимал меч из ножен? - она требовала ответа таким тоном, что я
не сразу сообразил, что говорить. Секунду помявшись, я все же соврал:
- Нет.
Она сразу расслабилась и ласково коснулась рукояти меча. Не знаю,
чего я ждал после проведенного эксперимента, но она видимо не
почувствовала ледяного онемения. Она держала меч как влюбленный держит
руку своей любимой после долгой разлуки.
Меня переполняли странные чувства и неожиданно я спросил:
- Кто ты?
Руны на лезвии меча, руны на тунике. Невероятное переплетение узоров
на рукояти. Ощущение близости смерти, когда я коснулся меча. А если ее
послали боги, чтобы определить, а не подошло ли мое время и куда в этом
случае меня отправить - в валхайл или в аиды, на вечный отдых... или на
мучения?
И тут я понял, какой несу бред. За всю мою жизнь я ни разу не
задумался о конце. Танцор меча танцует пока кто-то не убивает его. Мы не
тратим время на размышления об устройстве мира или высшем предназначении.
Я-то уж этим точно никогда не занимался.
На Северянке были такие же, как и на мне, сандалии. Длинные
золотистые ремешки обвивали стройные ноги до колен. Когда она поднялась и
выпрямилась, я не смог скрыть изумления. Она оказалась очень высокой -
голова на уровне моего подбородка. За всю мою жизнь я встречал лишь
несколько мужчин такого роста.
Она приподняла голову, чтобы посмотреть мне в глаза и слабо
нахмурилась.
- А я думала, что Южане невысокие.
- Большинство. Я - нет. Дело в том, что... - я открыто улыбнулся. - Я
не совсем обычный Южанин.
Она изобразила удивление.
- А обычные Южане тоже посылают женщин в ловушку?
- Чтобы спасти от большой ловушки, я отправил тебя в маленькую, -
ухмыльнулся я. - Сознаюсь, это был обман, и возможно он доставил тебе
некоторые неудобства, зато ты избавлена от лап какого-нибудь похотливого
танзира, так? Когда ты сказала Муну `Песчаный Тигр просил придержать
товар`, он оставил тебя здесь до моего прихода, а мог и продать
кому-нибудь за большие деньги. Ты так рвалась к нему, что остановить тебя
я не смог. От моего сопровождения ты отказалась. Я решил хоть так помочь.
Что-то блеснуло в ее глазах. Она обдумывала мои слова.
- Значит ты хотел... меня защитить?
- В некотором смысле - да.
Она недоверчиво покосилась на меня, задумалась, а потом кончики губ
едва заметно приподнялись. Я стоял и смотрел как она надевала перевязь
так, чтобы рукоять меча находилась за левым плечом, как у моего Разящего.
Все движения были быстрыми, отработанными и я уже не сомневался, что хотя
евнуху почти нечего было терять, Северянка могла лишить его последнего.
Тут я снова вспомнил, как коснулась меня смерть, когда я дотронулся
до Северного меча, и ладони защипало.
- Может все же расскажешь, какое у тебя дело к старому Муну? Вдруг я
могу помочь? - выдавил я, пытаясь отвлечься от неприятных воспоминаний.
- Не можешь, - она поправила перевязь и раздраженно засунула за ухо
мешавшую прядь.
- Почему нет?
- Не можешь и все, - она вышла из хиорта и, увязая в песке, пошла к
жилищу Муна.
Я кинулся следом, но опоздал. Она сжимала серебряную рукоять меча и
одним взмахом срезала полог, закрывающий вход. Когда я влетел в хиорт, она
стояла рядом с лежащим Муном, приставив остро отточенный кончик
сверкающего клинка к коричневому горлу торговца.
- Если бы это случилось в моей стране, я убила бы тебя за то, что ты
сделал, - она говорила мягко, без надрыва. Обычно такие красивые фразы
оказываются пустыми угрозами - женщина может убить только в порыве ярости,
а блондинка казалась совершенно спокойной, но я почему-то был уверен, что
жизнь Муна висела на волоске. - В моей стране, если бы я не убила тебя,
меня обвинили бы в трусости. Это недостойно не только ан-истойя, но даже
истойя. Но ваша страна для меня чужая и обычаев ваших я не знаю, поэтому я
оставляю тебе жизнь, - острие меча коснулось горла Муна и на коже
выступила капля крови. - Ты ничтожный глупец. Даже не верится, что ты мог
распоряжаться жизнью моего брата.
Бедный старина Мун. Его поросячьи глазки чуть не вылезли из орбит, а
вспотел он так, что я просто удивился, как меч не соскальзывает с шеи.
- Твоего брата? - выдавил Мун.
Шелковистые волосы прикрывали ее плечи.
- Пять лет назад мой брат был похищен у Северной границы. Ему было
десять лет, работорговец... всего лишь десять лет, - голос ее едва не
сорвался, но она справилась с собой. - Мы знаем, работорговец, как высоко
вы цените наши светлые волосы, голубые глаза, бледную кожу. В стране
темноволосых и темнокожих мужчин по-другому и быть не может, - острие
вошло поглубже. - Ты украл моего брата, работорговец. Я хочу его вернуть.
- Я его украл! - оскорбленный Мун дернулся и чуть не проткнул себе
горло. - Меня не интересуют мальчики, баска. Я занимаюсь женщинами.
- Лжец, - мягко сказала она. Даже слишком мягко для женщины, готовой
убить мужчину. - У вас на Юге полно извращенцев. Они любят выбирать для
своих развлечений мальчиков с Севера и хорошо за это платят. Я пять лет
училась вести дела, работорговец, так что не ври мне, - носком сандалии
она ткнула Муна в объемистый живот. - Светловолосый, голубоглазый мальчик,
работорговец, с бледной кожей, похож на меня.
Глазки Муна сверкнули в мою сторону. Я понял его просьбу. С одной
стороны, он хотел, чтобы я вмешался и помог ему, с другой, понимал, что
если я сделаю хотя бы шаг, она может вонзить клинок в его горло. Я взвесил
все за и против и избрал наилучший вариант - подождать.
- Пять лет назад? - Мун так взмок, что желтый бурнус покрылся
коричневыми пятнами. - Баска, я ничего не знаю. Пять лет - долгий срок.
Да, дети с Севера пользуются спросом, и я часто вижу их. Откуда мне знать,
был среди них твой брат или нет.
Я ничего не услышал, но заметил движение ее губ. Она произнесла одно
слово и хотя меч не двинулся ни на йоту, капли крови у острия из
ярко-красных превратились в угольно-черные и застыли на побелевшей коже.
Мун судорожно хватал ртом воздух. Дыхание вырывалось со свистом и тут
же превращалось в пар, как на морозе. Мун прохрипел:
- Был... был мальчик. Пять лет назад или больше. Я пересекал Пенджу,
увидел его там... - Мун пожал плечами. - В бараке, в Джуле был маленький
мальчик, но я не уверен, что это был твой брат. В Джуле много Северян.
- Джула, - повторила она. - Где это?

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Док. 124402
Опублик.: 20.12.01
Число обращений: 1