ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Джордж Локхард
Основание скалы

---------------------

Васть I:
Все дороги с вершины...

Бабочкой он никогда уже больше не станет.
Напрасно дрожит
Вервь на Осеннем Ветру...
Исса.

Крутизна дорог ведет к вершинам гор.
Но гораздо круче Пропасти обрыв.
П. Амнуэль.

- Возможно ли познать Добро, не зная Зла?
- А можно ли познать Свет, не зная о Тьме?
Фрэнк Херберт

- Вто есть бог?
- Как зовут твоего соседа?
- Ж не знаю.
- Не зная своих соседей, можешь ли ты спрашивать о боге?..
Кун-Фу-Цзы (Конфуций)

-------------------

Тьма милосердна. Пока ты во тьме, ты волен представлять себя в виног-
раднике грез.
Свет может показать камеру палача.
Винг.

ГЛАВА 1

...Он молча стоял перед Господином, и смотрел на его ноги. Голос Гос-
подина заставлял его дрожать. Тжас, смертельный страх, отчаяние, и самое
страшное - презрение к самому себе. Он подвел Господина...
- Тьяса, ты очень плохо поступил. Ты неправильно поступил. Ты посмел
меня ослушатся.
- Нет, Господин, нет! - он едва не плакал. - Ж случайно! Клянусь вам!
- Нет, Тьяса, ты меня обманул. И за это мне придется тебя наказать.
Он, дрожа, опустился на колени, и нагнулся. Первый удар хлыста заста-
вил его до крови закусить губу, второй - закричать, а третий бросил его
на холодный мраморный пол Жилища. Он подполз к ногам Господина, и обнял
их.
- Господин, я не хотел! Клянусь вам, Господин! Ж не подводил вас!
Ветвертого удара не было, и он, дрожа, приподнял голову, осмелясь
скользнуть взглядом по ногам Господина, и остановить дерзкие глаза на
его поясе. Там висел Свет Бога, и он в страхе принялся лизать ноги свое-
го хозяина. Ибо все знали, что такое Свет Бога.
- Ж прощу тебя на этот раз, Тьяса, потому что раньше за тобой не было
подобных случаев. Но помни - Господин видит все.
- Да! Да! Спасибо, Господин! Спасибо! - от радости он принялся кувыр-
каться по полу, пока нога Господина не остановила его.
- Иди в хлев, и три дня никуда не выходи. Понял меня?
- Да, господин, я понял - он смиренно вышел из Жилища, но тут уже ли-
кование превысило его способность к самоконтролю, и он с радостными кри-
ками бросился в хлев, к остальным - рассказать о великодушии Господи-
на...

...Его звали Тьяса. Он был одним из тех, кому невероятно повезло -
Господа разрешили ему (ему!!!) посещать их божественные Жилища, и даже
иногда давали еду. За это Тьяса должен был собирать у своих соплеменни-
ков странные блестящие камни, и нести их Господину. Он с радостью делал
это, пока три дня назад, совершенно случайно не перепутал мешок с камня-
ми...
При мысли о гневе Господина Тьяса задрожал, и поглубже залез в темный
уголок хлева. Если бы не доброта и великодушие, то Господин мог бы от-
нять у Тьясы Знак! И тогда и он, и его семья, были бы обречены. Господа
никогда не промахиваются на охоте...
Тьяса скрутился в клубок, и тихо застонал. О, Крылатые, спасибо вам
за то, что дали Тьясе еще один шанс. Он докажет, что Господин был прав,
оставив ему Знак. Он принесет ему много-много блестящих камней, и Госпо-
дин сможет дать их Крылатым, и тогда он станет добрый, и не вспомнит про
Тьясу...
Он лежал в темноте, дрожал, и думал о своих богах. Крылатые... Они
были так красивы! И их боялись даже Господа. Однажды Тьяса видел, как
Крылатый накричал на Господина, и тот промолчал. Тьяса испугался, что
бог его увидит, и убежал, а Господин отнял Знак у троих его друзей, и
отвез их в степь. Вернулся Господин через два дня, довольный. Один...
Невольно Тьяса начал вспоминать о невероятно давнем времени, когда
Господ не было. Как тогда жили? Он не знал. И Тьяса, и его предки до пя-
того поколения - все служили Господам. Так было всегда.
Постепенно пришел сон. Тьясе снилось, как он идет по степи, а вдали
стоит Господин. Тьяса знает, что Господин хочет камни, и начинает их ис-
кать. Но камней нет, а Господин все ближе, и ближе. От страха Тьяса па-
дает на колени, и тут видит большой камень. Он поднимает его, и протяги-
вает Господину. И Господин берет камень! И не убивает Тьясу!...
...Проснулся. На дворе была ночь. Завывал ветер, предупреждая о том,
что долгое лето подходит к концу. Щто был уже второй Ветер в жизни
Тьясы, и он знал, что наступит после лета. Придет осень, задует беско-
нечный, холодный Северный Ветер, и прилетят Крылатые. Господа говорили,
что один Цикл это почти сорок их `лет`. Он не мог понять этого. Он прос-
то знал, что скоро наступит осень, прилетят Крылатые, и ему придется по-
кинуть теплый хлев Господина...
Никогда нельзя, чтобы боги увидели Тьясу, или его друзей. Боги могут
рассердится, что Господа разрешили таким ничтожным существам, как Тьяса,
служить им. И тогда у Господ будут неприятности... А что такое неприят-
ности Господина, знали все. Тьяса невольно задрожал, и погладил блестя-
щий Знак, висевший на груди. Пока он здесь, он в безопасности. Господин
сможет защитить Тьясу. Осенью Знак покажет другим Господам, что Тьяса не
дикий, что на него нельзя охотится. И может, сам Господин скажет, что он
полезный?
- Тьясса... - тихий голос второй подруги заставил Тьясу вздрогнуть.
Он протянул руку, и погладил нежную кожу на шее Ньяки.
- Хорошая моя... Ж жив, Ньяки! ОН оставил мне Знак!
Ньяки тихо засмеялась, и от смеха проснулась первая подруга, Икьян.
Она уселась на пол, и уставилась на Тьясу.
- Ты вернулся!
- Да, хорошая. ОН дал мне шанс исправить ошибку.
- Как он добр! - прошептала Ньяки, нежно проведя рукой по спинному
гребню Тьясы.
- Да, ОН добр, хорошие мои. Идите сюда.
Подруги приблизились, и Тьяса с тихим смехом коснулся их шей. Нежное
поглаживание привело к тому, что Икьян тихо зашипела. Но Тьяса покачал
головой.
- Нет, хорошая, сначала вторая. Нам нельзя сейчас заводить детей.
Икьян вздохнула, и молча смотрела, как Ньяки и Тьяса получали удо-
вольствие. Потом он отпустил вторую, и потянулся к первой. Икьян, конеч-
но, не смогла насладится так, как могла бы, возьми он ее по правилам. Но
все равно, Тьяса был отличным зоргом, и Икьян понимала его. Действи-
тельно, сейчас не время для детей, а ведь Тьяса тоже получал куда
меньшее удовольствие, меняя очередность подруг...

На утро зоргии ушли в поля, искать камни для Господина. А Тьяса, ос-
тавшись дома, принялся вырезать из дерева идола. Он хотел принести в
жертву богам маленького цыву, и тем самым закрепить их благоволение.
На дворе завывал холодный ветер, и Тьяса с тоской понял, что лето
кончилось. Отныне многие, многие тысячи дней будет выть страшный Север-
ный Ветер, и Тьяса никогда больше не увидит солнце - ведь ни один зорг
не переживет вторую Зиму.
Он подошел к двери хлева, и долго смотрел на розовое небо, пока пер-
вые свинцовые тучи не скрыли солнце от его узких зеленых глаз. Руки
Тьясы дрожали, когда он закрыл деревянную дверь, отгородившись от буду-
щего, и найдя утешение в настоящем. То была судьба. И не Тьясе решать,
когда посылать Ветер...
Зорг тщательно очистил кусок дерева от коры, и вытащил из тайника
свое главное сокровище - старый, заржавленный обломок ножа. Господин сам
разрешил Тьясе взять кусочек, когда попал в него этим ножом. Тьясе по-
везло - он был тогда в периоде, и чешуя была твердой. Нож сломался. А
Господин долго хохотал, когда перепуганный зорг лежал у него в ногах, и
молил не убивать из-за поломанного ножа...
Тьяса не спеша принялся за дело. Он аккуратно наметил контуры будущей
фигурки, и быстрым движением очертил линию спины. Высунув от усердия
язык, Тьяса очистил заготовку от заусениц, и потер ее о твердую чешую на
конце хвоста, придав гладкость. Хорошо! Отличная спина!
Теперь надо было сделать голову. Зорг долго примеривался, пока нако-
нец не взмахнул ножом, разрезав деревяшку по сложному профилю. После
очистки он невольно вздохнул - боги были за него сегодня. Иначе как
обьяснить, что идол получался таким красивым?
Два часа спустя, он поставил фигурку на полено, служившее столом его
тройке, и вздохнул. На него смотрел Крылатый. Самый настоящий. Тьяса не-
доверчиво осмотрел свои руки. Неужели это создал он?! Нет, наверно сам
Крылатый помог ему, и решил пожить немного в идоле... Конечно! Ведь се-
годня пришел Ветер!
Подумав об этом, Тьяса перепугался. Он бросился в конец хлева, и вы-
тащил из ямы цыву. Вервь извивался, и тогда Тьяса откусил половинку, а
остаток положил у ног идола. Проглотив мясо, зорг упал на колени, и про-
тянул руки к богу.
- О, Крылатый, прими мой дар! И дай нам свою защиту!
Идол не сдвинулся с места, и Тьяса застонал в отчаянии. Он опоздал!
Крылатому надоело сидеть в деревяшке, и он улетел! Боги теперь могут по-
думать, что он специально не накормил их, и отомстить!
От ужаса Тьяса задрожал, как лист. Он спрятался в углу хлева, и до
вечера сидел там, закрыв глаза, и стараясь не думать. Все знают, что бо-
ги никогда не увидят того, кто не думает.
Наконец, уже к вечеру, Тьяса открыл глаза. И вскочил - цывы не было!
Крылатый вернулся, и забрал дар! О, боги, как вы милосердны! Он принялся
прыгать по хлеву, и радостно подвывать. Так его и застали подруги.
- Тьяса? Вто случилось? - в тревоге спросила Ньяки.
- Крылатые приняли мой дар! - в восторге вскричал зорг, и рассказал.
Ликование передалось всем, и до утра они веселились, приведя Тьясу в
полное изнеможение. Как принято, идола закопали в яме с цывами - если
Крылатый вернется, то он никогда не останется голоден!

ГЛАВА 2

- Зорги, на выход!
Голос Господина заставил Тьясу вскочить. Он задрожал, ибо понял, что
случилось. Прилетели Крылатые! И наступило время им покинуть хлев Госпо-
дина... О, Крылатые...
- Быстрей, быстрей! - шепотом торопил он подруг, пока те собирали
свои нехитрые вещи в мешочек из шкурки дмьорго. Наконец, тройка Тьясы
была готова, и он вышел во двор.
Ветер набросился на зоргов, заставив их закрыть прозрачные внутренние
веки, и сжать ноздри. По небу бежали свинцово-серые тучи, стоял полум-
рак. И Тьяса внезапно подумал, что так теперь - до смерти. Всю его ос-
тавшуюся жизнь он будет дрожать от холода, смотреть сквозь вторые веки,
и никогда более не увидит солнца... Он никогда больше не увидит этот
дом. И никогда, никогда более не почувствует восторг при виде бога!
- Давайте, давайте! По машинам! - Господа нервничали. Видимо, Крыла-
тые были уже близко. Пока Тьяса и десятки его соплеменников залезали в
божественные летающие дома Господ, зорг с тоской смотрел на свой дом. Он
прощался. Отныне его ждут мрачные, холодные пещеры, дымящие костры, пло-
хая пища и холод. Вечный холод. Тепло ушло вместе с солнцем, и он знал,
что будет мечтать об одном-единственном луче прекрасного пурпурного све-
та... и знал, что не дождется.
- Все поместились? Ну-ка... Да, вроде все. Идальго, они все здесь.
- Молодец, Хуан. Рекордное время. Выгрузи их вот здесь... потом лети
сюда, и захвати немного кувстры.
- Зачем?
- Если спросят, куда летал, скажешь правду...
Господа засмеялись, и пропали из поля зрения Тьясы. Он вздохнул. Вес-
ной, тысячи дней назад, он видел Крылатых, и навсегда запомнил то восхи-
щение, которое они вызвали у него. Господин не успел спрятать зоргов, и
приказал им сидеть неподвижно. О, он мог бы не приказывать. Тьяса поте-
рял способность двигатся, узрев бога...
- Полетели!
И вновь, как однажды давным-давно, Тьяса задрожал от восторга, по-
чувствовав, как возносится вверх. Он тихо зашипел, и остальные зорги
последовали его примеру. Они никак не могли понять, почему их так тянет
в небо - ведь крыльев у них не было...

Летели долго, и свист ветра начал медленно одолевать Тьясу, клоня ко
сну. Многие первые подруги уже спали, и даже некоторые вторые. Ньяка
прижалась к своему центрию, и явно собиралась присоединится к давно ус-
нувшей Икьян, когда внезапно тишину грузового отсека нарушил голос Гос-
подина.
- Жщерицы, просыпайтесь. Прилетели.
Тьяса вздрогнул, вскочив на ноги. Он достигал почти метра в высоту,
то есть был на редкость крупным зоргом. Зеленовато-серо-оранжево-черный
окрас чешуи делал Тьясу заметным на фоне серо-зеленых и серо-синих соп-
леменников. Мускулистые задние ноги немного дрожали от волнения, когда
Тьяса спрыгнул на красную траву, балансируя полуметровым хвостом с шипом
на конце, и прижав небольшие по сравнению с ногами руки к узкой груди.
Холодный ветер заставил его задрожать, и чешуя сменила цвет на пурпур-
но-серый, точно соответствующий степи. Простой рефлекс маскировки, ибо
Тьяса был насекомоядным. Его кровь немного понизила температуру, адапти-
руясь к среде - зорги были средним звеном между холодно- и теплокровны-
ми. Их тела не сохраняли постоянную температуру, но имели нижний предел,
ниже которого она не падала. Когда было холодно, Тьяса становился вялым
и слабым - все силы его хрупкого организма уходили на обогрев. Но в теп-
лое время Цикла он мог не есть много дней, ибо тратил мало энергии, не
заботясь о температуре тела.
Как всегда в это время, чешуя Тьясы была мягкой и непрочной - ведь
трехсотдневный Период, когда зорги не способны к размножению, недавно
уступил место тридцатидневному, в течение которого центрии становились
уязвимыми и слабыми, зато могли осеменять вторых подруг с помощью добав-
лявших свои хромосомы первых. Во время Периода подруги размножались са-
ми, рождая вторых подруг, но только с помощью Тьясы мог бы родится цент-
рий, содержавший сразу две половые клетки, или первая подруга, содержав-
шая специфическую хромосому, необходимую для рождения центрия. Когда
совмещались хромосомы Тьясы и первой подруги, то в теле второй рождался
центрий. Когда хромосома Тьясы не соединялась, тогда вторая подруга рож-
дала первую, имевшую только одну хромосому - ту самую, которая не пере-
давалась второй во время Периода Тьясы, и поэтому без него подруги могли
родить только не содержавшую половых клеток вторую. Если хромосома цент-
рия не соединялась, то Тьяса служил простым переносчиком генетического
материала из тела первой подруги в тело второй, но без специфического
компонента, который он добавлял, хромосомы Икьян не могли бы осеменить
Ньяку, и она не родила бы первую подругу. Без Тьясы Ньяка и Икьян могли
рожать только вторых...
Но сейчас пришел Ветер, и можно ли было думать о детях?! Тьяса пе-
чально покачал своей большой и удлиненной головой с огромными глазами
ночного жителя, которые были сейчас прикрыты вторым веком. Его тонкие и
непрочные зубы не смогли бы прокусить даже кожу, но отлично справлялись
с насекомыми и пауками, которых Тьяса просто обожал. Длинный оранжевый
язык мог мгновенно ловить добычу даже на лету, и Тьяса невольно гордился
собой. Он огляделся. Из божественного летающего дома выпрыгивали зорги.
На шесть вторых подруг приходились три первых, и только один центрий.
Тьяса с тоской посмотрел на ожерелье из хвостовых шипов, висевшее на шее
Господина. `Они не знают, что центриев мало, и охотятся в основном на
них` - подумал он печально. Зорги сбились кучкой, сжимая свои Знаки, и
со страхом следя за Господином. Тот вытащил мешок с их вещами, бросил на
землю, и сказал:
- Ну вот, начинается осень. Вы пойдете туда, и станете жить в пещере.
Когда Крылатые улетят, я или кто-то другой подъедет, и заберет урожай. И
помните - раз в полсотни дней мы будем приезжать за камнями. Тот, кто
утаит, или не найдет - лишится Знака, и добавит свой шип сюда. - Госпо-
дин указал на ожерелье, и положил руку на Свет Бога.
Зорги в страхе повалились на колени. Господин посмотрел на них, сплю-
нул, и с большой жалостью убрал руку со Света, отвернувшись к божествен-
ному летающему дому. Перед тем, как улететь, он еще раз посмотрел на
зоргов, и добавил:
- А кто найдет самый большой и хороший камень - того мы, может быть,
возьмем в Жилище, и он будет всю Зиму жить в теплом хлеву. Помните это
тоже.

- Пойдем, Тьяса. - Икьян потянула его за гребень, и зорг отвернулся.
Его страшно тянуло в небо, и Тьяса с тоской проводил взглядом черную
точку, скрывшуся в тучах. Наступила тишина, и только вой Вечного Ветра
нарушал мертвое однообразие степи. Тьяса вздохнул.
- Пойдем, хорошая.
И они медленно побрели к далеким горам, вслед за десятками остальных,
которые, дрожа от холода, крепко сжимали Знаки, часто оглядывая степь -
нет ли где Господина?...

ГЛАВА 3

- Холодно... - Тьяса сидел около костра, и жевал небольшого окоченев-
шего цыву. `Скоро их тоже не останется...` - печально подумал он, и
вздохнул, с дрожью придвинувшись к пламени. Несколько часов он грелся,
потом тяжело встал, и побрел дальше по степи, оставив костер догорать. В
руке Тьяса сжимал мешок с несколькими камнями. Но они были плохие. Гос-
подин будет недоволен Тьясой, он вспомнит, как тот ошибся, и отнимет
Знак!
Зорг в страхе сжал пластиковый кружок с буквой `Z`, и огляделся. До
горизонта простиралась мрачная темно-красная степь, и тучи бежали по не-
бу, гонимые вечным ветром с Севера. Тьяса не знал, что такое `кровавый
цвет`, ведь его кровь была прозрачной. Но пейзаж навевал ему грусть, ибо
он понимал, что теперь будет только холоднее и холоднее... А Ветер с
каждым днем станет завывать сильнее, и придет время, когда все зорги
войдут в глубокие пещеры, сожмутся в клубок, и заснут на сотни сотен
дней. Тьяса знал, что ему не суждено будет проснутся, и это заставляло
его плакать по ночам. Он любил жизнь. Какая бы она ни была. И ведь Тьяса
не знал другой...

Медленно брел он по бесконечной степи, направляясь домой. Начинался
Период, и Тьяса испытывал сильные боли, ведь его чешуя твердела, а мета-
болизм тела менялся. Центриям не стоило много ходить в эти дни, но скоро
прилетит Господин, и Тьяса еще не нашел камни! Зорг печально осмотрел
очередной участок степи. Нет, и здесь нет камней. Интересно, а если они
кончатся, что тогда сделают Господа?
`Отберут у всех Знаки` - спокойно понял Тьяса, и вздохнул. Он этого
не увидит. Но его маленький центрий... О, Крылатые, придите к нему! По-
могите найти камни, помогите стать полезным для Господина! Может, тода
он даст ему Знак?!
Хотя хвостовые шипы троих предыдущих детей Тьясы уже украшали оже-
релье Господина... Он горько всхлипнул, и продолжил свой путь, дрожа от
ветра, и зажимая ноздри. В груди что-то болело, и Тьяса боялся, что не
дойдет. Тогда Господин отнимет Знак у Ньяки и Икьян! Нет, он должен дой-
ти, должен найти камни...

Три часа спустя, Тьяса услышал тихий шум, и задрожал. Неужели это
страшные дьяква?! Нет, только не это! Только не сейчас!
Он упал в траву, и моментально набросал на себя песок, приняв его
цвет. Лежа на спине, Тьяса не мог повернуть голову, и смотрел только в
небо. Его ноздри приподнимались на три сантиметра над песком, и зорг был
почти невидим. Конечно, это не спасет его от Глаз Бога, которые носили
все Господа. Но сквозь Глаза Знак был отлично виден... Он так на это на-
деялся!
Сум постепенно усиливался, и Тьяса понял, что это не хищники. Нет,
шум шел с неба, это был божественный летающий дом! Охота Господина!
Всхлипнув от страха, Тьяса вскочил, и поднял над головой Знак.
- Ж Тьяса, я Тьяса, я не дикий, не надо, я не дикий...
Он замолчал, когда понял, что это не божественный летающий дом, а
нечто другое. С неба прямо на зорга падал огненный шар! Тьяса взвизгнул,
и бросился бежать, прижимая Знак к груди, и вытянувшись в струнку.
Страшный свист сзади нарастал, и внезапно прервался таким грохотом, что
зорга швырнуло на землю. Он тонко закричал, и стал закапываться в песок.
Там он пролежал полчаса, трясясь от страха, и дрожа.
`Вто это было?!`
Он не знал. Но страх держал его на цепи, не хуже, чем Господин. Тьяса
дрожал до тех пор, пока не почувствовал тепло.
`Степь горит!` - понял он, и в ужасе вскочил. Так и было. Непонятно
почему, но огонь мчался не со стороны взрыва, а наоборот - к нему. Тьяса
заметался в смертельном страхе.
`Сгореть?! Или пойти ТТДА?!`
Но желание жить победило, и с тоскливым криком Тьяса помчался обрат-
но. Вскоре он с изумлением увидел, что красной травы нет - вместо нее
были обугленные головешки. Немного спустя пропали даже они, и перепуган-
ный зорг помчался по сплавленной в стекловидную массу земле. Ноги горели
от жара, сзади настигал огонь...
`Щто конец` - понял Тьяса, и внезапно успокоился. Он сделал все, что
мог. Боги решили, что Тьяса перестал быть полезным. Он остановился, и,
приплясывая на горячей земле, обернулся к пламени, чтобы встретить
смерть лицом.
`Крылатые, простите меня...` - подумал измученный зорг, и закрыл гла-
за, слыша гул бушующего пламени.

***

`Смерть? Почему она такая горячая?` - Тьяса, дрожа от ужаса, приотк-
рыл внешние веки. Огонь бушевал совсем рядом, не в силах пересечь голую
полосу оплавленной земли, и Ветер, дувший Тьясе в спину, теперь мешал
пламени достичь зорга. Ноги так горели, что Тьяса закричал, и принялся
бегать по выжженой полосе, стараясь унять боль. Скоро он понял, что это
лишь отсрочка. Он упадет на горячую землю, и умрет. Но не быстро, а мед-
ленно. В отчаянии зорг поднял глаза к небу, желая вознести последнюю мо-
литву Крылатым - и ТВИДЕЛ!
С неба спускался белый цветок! Тьяса так удивился, что на мгновение
замер, но страшная боль заставила его вскрикнуть, и продолжить жуткий
танец смерти. В душе у зорга царило ликование. Крылатые услышали его! Он
еще полезный! Они решили спасти его! О, спасибо вам, Крылатые!
Цветок оказался огромным, а снизу под ним висело нечто черное. Ветер
сносил его в огонь, и Тьяса с воплем отчаяния подпрыгнул, повиснув на
длинном канате, который тащился за цветком. Мгновенно забравшись на чер-
ный предмет, он выхватил свой обломок ножа, и с безумием отчаявшегося
принялся пилить горящую веревку. Едва успел. И тут Цветок взлетел над
огнем.
Жар снизу заставил Тьясу закричать, и скорчится в клубок, сжавшись на
черном предмете. Вешуя стала менять цвета один за другим, из ноздрей по-
лилась кровь, а когти прямо на глазах стали искривлятся от высокой тем-
пературы. Однако Крылатые поняли, что зорг умрет, и поэтому цветок сразу
взлетел высоко-высоко, где холодный Ветер подхватил его, и понес в сто-
рону от пожара.

Тьяса долго не мог придти в себя, однако зорги были на редкость живу-
чи, и он не умер. Открыл воспаленные глаза, и посмотрел в небо. Ветер
остужал его горячую кожу, сердца бились все спокойнее, и Тьяса понял,
что смерть ушла. Он с ликующим воплем уцепился за веревки покрепче, и
горячо поглагодарил Крылатых за чудесное спасение. Ибо только чудом мог
он объяснить появление цветка.
Который понемногу снижался, все ближе подлетая к горам Тьясы. От вос-
торга зорг задрожал. Как они добры! Они принесли его домой! Не только
спасли! Тьяса припал к странному черному предмету, и в волнении смотрел
на приближающуюся поверхность красной степи. Тдар! Предмет поволокло по
земле, но зорг уже соскочил с него, и сейчас бежал следом. Обожженые но-
ги и изуродованные пальцы болели так, что Тьяса невольно плакал, но как
он мог стоять - ведь боги прислали ему нечто!
Наконец, минут через пять, цветок упал на землю, запутавшись в колю-
чих кустах, и воющий ветер перестал тащить его по степи. Хрипло дышаший
Тьяса подбежал к нему, упал на колени, и долго смотрел на белую ткань,
не осмеливаясь дотронутся.
`Щто...это они прислали, чтобы спасти меня! МЕНЖ! Невозможно!`
Зорг, не веря своим глазам, коснулся материи парашюта, и закрыл глаза
от блаженства. Вещь богов... Щто ВЕРЬ Крылатых! И он, ОН, Тьяса, ее тро-
гает!
Вас спустя он уже лежал, завернувшись в ткань, и смеялся. Ему было
тепло! Холодный Ветер не мог достать бедного Тьясу! Теперь он переживет
Зиму! Все они переживут! О, Крылатые, спасибо вам! Спасибо!
Он лежал там много часов, пока его не нашли двое друзей, Мьянкву и
Тригья. Зорги с ужасом слушали сбивчивый рассказ Тьясы, и долго трогали
материю. Наконец, поверив, они стали кричать, и прыгать от радости.
Мьянкву побежал в пещеры, чтобы привести подруг, и забрать чудесный дар
богов. А Тьяса и Тригья принялись исследовать странный предмет.

ГЛАВА 4

Они принесли Цветок богов в пещеру, и положили в самый дальний угол.
Ньяка недоверчиво осмотрела его, и долго барахталась в ткани, пока Икьян
вылизывала раны Тьясы. Зоргу было плохо, но он знал, что это пройдет.
Однажды Господин поджег хлев, случайно направив на него Свет Бога. Тогда
Тьяса обгорел сильнее, а две маленькие подруги сгорели совсем. Но Госпо-
дин был так добр, что не выбросил зорга, а позволил ему лежать в подва-
ле, и даже один раз дал Ньяке разрешение накормить Тьясу! Вот какой у
него Господин!
Пока зорг с тихим шипением принимал ласки подруги, десяток его сопле-
менников пытались открыть странный черный предмет. Он был в два раза
больше зорга, и очень тяжелый, но им даже в голову не пришло отрезать
веревки. Испортить Вещь Крылатых?!
Вещь немного напоминала толстого и короткого цыву, но была очень
твердой. И на ней были божественные письмена, а рядом маленький рисунок
Крылатого! Молодой зорг Ньяма, увидев рисунок, повторил его на скале, и
все племя с восторгом смотрело на своего бога. Огромные, могучие, Крыла-
тые были самыми лучшими и добрыми богами в мире - ведь они спасли Тьясу,
и только благодаря им Господа не убивали всех зоргов сразу. Ибо Они в
доброте своей позволили жалким зоргам служить Им, и добывать для Них
камни. Господа забирали камни, давали Крылатым, и боги терпели Тьясу и
его соплеменников. Как они добры!
Тьяса в восторге задергался, и закрыл глаза, когда представил себе,
что он, именно ОН оказался полезным для богов. Икьян поняла это по-свое-
му, и принялась облизывать Тьясу в другом месте. Центрий невольно отоз-
вался, и в послелний раз перед наступлением Периода взял своих подруг.
Друзья тактично подождали, пока он кончит, и только потом попросили по-
мочь с божественным подарком.

Зорги долго и тщательно осматривали черный предмет, пока обессилевший
вконец Тьяса не заснул, положив голову на плечо Ньяке. Она нежно погла-
дила своего центрия по гребню, и напустилась на остальных, с требованием
дать ему отдохнуть. Те согласились, и в пещере наступила тишина - только
трещал костер, а снаружи выл вечный Ветер...
Икьян отправилась в другой конец пещеры, брезгливо отбрасывая мерзких
пушистых животных, которые грелись у костра. Они назывались `мситри`, и
зорги терпели их, ибо мситри отлично убивали ядовитых скорпьев, на счету
которых была не одна жизнь. Икьян подошла к паутине уцук, и собрала нес-
колько вкусных пауков. Бросив одного уца в рот, она вернулась, и нежно
лизнула Тьясу. Когда тот приоткрыл глаза, Икьян протянула ему паука, и
потихоньку накормила. Центрий улыбнулся, вновь проваливаясь в сон, а
Икьян подошла к божественному подарку, и тихо принялась его рассматри-
вать. Как и все первые, она была неразговорчива и тиха. В отличие от го-
рячей и болтливой Ньяки, Икьян почти все время проводила в пещере, ведь
из всех зоргов самые нежные и слабые - именно они, первые подруги. Зор-
гия часами грелась у костра, и печальные мысли неспешно текли у нее в
голове. Сколько раз уже она становилась матерью для детей Тьясы...
Сколько раз... Она была на целую сотню дней старше Тьясы, и вообще, они
вдвоем были самыми старыми зоргами в племени. Ньяка - наоборот, была мо-
лодой и горячей. Когда пол-лета назад Господин отобрал Знак у второй
подруги Тьясы, Икьян плакала. Она любила ее, красивую серую Рьяц... Но
Рьяц три раза подряд вернулась с плохими камнями, и Господин решил, что
она перестала быть полезной. Нежную кожу Рьяц использовали для занавески
в Жилище, и Тьяса долго плакал, видя ее. Тогда Икьян уговорила своего
центрия взять новую подругу, и ей оказалась Ньяка...
...Да, она дала жизнь многим детям, и Ньяка, как и Рьяц, часто рожа-
ла. Но только трое подруг и один центрий остались жить - всем остальным
Господин не дал Знака. И они стали дикими, а дикий зорг - это добыча.
Господа, как и дьяквы, были хищниками, и любили охотится на зоргов. Но
Господа были добры, они давали некоторым Знак, и не трогали их...
Икьян вздохнула, и не первый раз подумала, что Крылатые, наверно,
охотятся на Господ. А камни - это Знак, который разрешает Господину не
боятся бога. На картинке, которую нарисовал Ньяма, было видно, что Кры-
латые даже больше хищники, чем дьяквы. Огромные, страшные зубы, шипы на
спине, хвосте, и суставах крыльев, острые рога... Но как они были прек-
расны!
Старая зоргия вновь вздохнула, о перевела взгляд на черный предмет.
Неожиданно она поняла, что это коробка. Икьян видела коробки в Жилищах,
и знала, что там должна быть кнопка. А вдруг внутри много вкусных-вкус-
ных цыв?!
Она невольно облизнулась, и принялась осматривать коробку в поисках
кнопки. Но ничего не было видно. Опечалившись, Икьян провела пальцем по
изображению Крылатого, и замерла.
Щто была не картинка! Палец почувствовал выпуклость! Икьян быстро
придвинулась к коробке, и осмотрела рисунок бога.
Так и есть. Крылатый был маленькой крышкой, которая закрывала что-то
внутри. Тихо засмеявшись, зоргия поддела когтем рисунок, и легко откину-
ла его. Внутри была самая настоящая кнопка, и Икьян громко закричала от
радости. К ней подскочили остальные, проснулся Тьяса. Зоргия, сбиваясь
на крик, рассказала про коробки, и показала кнопку. Племя пришло в вос-
торг, и принялось танцевать.
Наконец, минут через десять, Тьяса торжественно нажал на кнопку, и
все отпрыгнули. С тихим жужжанием верхняя часть предмета стала вращатся,
пока не описала полный оборот, после чего она с шипением откинулась на-
зад. И тогда все племя с воплем упало на пол, и замерло, боясь поднять
взгляд.
Ибо в луче зеленого света, который осветил всю пещеру, они узрели бо-
га. Тьяса, не веря своим глазам, смотрел на маленькую копию Крылатого,
которого он некогда видел сквозь щель в двери хлева. Зорг закричал, и
упал на скалы, стараясь инстиктивно зарытся в них, стать незаметным. Но
скалы были несокрушимы, и Тьяса замер, скорчившись на полу, и ожидая не-
минуемой смерти - ведь все знали, что Крылатые не должны видеть зоргов!
Тогда они придут в ужас, что такие ничтожества, как Тьяса, служат Им, и
уничтожат весь мир!
Вопли ужаса постепенно затихли, и все племя неподвижно лежало на хо-
лодном каменистом дне пещеры, ожидая смерти с небес. Так прошло полчаса,
и наконец Ньяма осмелился поднять голову, и краем глаза взглянуть на бо-
га. Тот лежал, свернувшись, и Ньяма поразился, как мал был Крылатый -
меньше зорга! Может, эт был не бог? А просто похожий на него зверь?
Зорг, дрожа от сознания собственной смелости, приподнялся, и тихо
прошипел имя Тьясы. Тот вздрогнул, и поднял голову. Твидев, что Ньяма
смотрит на бога, Тьяса застонал, и обхватил голову руками. Теперь они
все мертвы! И зорги, и дьяквы, и даже добрые Господа! Все, все!
- Ньяма, закрой глаза! Может, еще не поздно...
- Тьяса, подожди. Может, это не Крылатый? Ведь он так мал...
Стонущий от ужаса мозг Тьясы ухватился за эту мысль, как за спаса-
тельный круг. Конечно, это не Крылатый! Щто просто похоже на бога...
Зорг вскочил, и посмотрел внимательнее. В этот момент маленький обита-
тель коробки приподнял свою непостижимо прекрасную голову, и открыл ог-
ромные золотистые глаза. И посмотрел на Тьясу. Зорг вскрикнул, и упал
без чувств - ибо это несомненно был бог.

ГЛАВА 5

Племя сгрудилось в дальнем углу пещеры, и с ужасом наблюдало, как
Крылатый осматривает окружение. Он уже не лежал, а полусидел, сложив
блестящие синие крылья на спине, и медленно поворачивая сапфировую голо-
ву с золотыми рогами. Гребень вдоль спины тоже был золотым, а нижняя
сторона стройного тела сверкала золотисто - желтыми оттенками, как солн-
це. В неровном свете костра, это сверкающее создание действительно было
чудом - и зорги упали на колени, поклоняясь своему богу, решившему на-
вестить племя свое во плоти.
Так прошло несколько минут, и Крылатый внезапно издал негромкий крик.
В нем слышалось недовольство, и зорги задрожали. Тьяса, придя в себя,
едва вновь не потерял сознание. Но Икьян внезапно поняла!
- Тьяса! Щто маленький! Маленький Крылатый!
И сразу стало все понятно. Конечно, это был маленький Крылатый! Боги
прислали своего ребенка им, с неизвестной целью. Но конечно, они должны
были сделать все, что только возможно! Тьяса затрепетал. Он станет по-
лезным для богов! Они все станут!...
- Ньяка! Подойди к нему. - голос зорга дрожал. Все они толпой стояли
в углу, и с благоговением следили за чудесным посланцем.
Ньяка несмело подошла к божественному ребенку, и осторожно протянула
руку. Племя, затаив дыхание, следило, как Крылатый обнюхал зоргию, и не-
довольно запищал. Икьян сразу догадалась, в чем дело.
- Он голоден! - она бросилась к стене, и схватила уца. Подбежав к чу-
ду, Икьян упала на колени, и несмело протянула паука Крылатому. Тот об-
нюхал подарок, и сморщился. Ньяка зашипела, и оттолкнула ее.
- Он не ест это! Боги едят мясо!
- Но где нам взять мясо?! - в ужасе спросил Тригья, и его страх пере-
дался всем остальным. Если ребенок богов проголодается, то они точно
придут посмотреть, что случилось, и тогда наступит конец миру...
- Мясо... Мясо!.. - в отчаянии шептал Тьяса, оглядывая пещеру. И
взгляд его остановился на пушистом зверьке, гревшемся около костра.
- Мситри! - прошептал он, и Ньяма бросился к костру. Схватив одного,
он свернул зверю шею, и подполз к Крылатому, протягивая дар. Малыш заин-
тересовался. Он встал на еще неокрепшие лапы, и попытался спрыгнуть на
пол. Но не смог, и забил маленькими крыльями, желая покинуть божествен-
ную колыбель.
- Ж... Ж помогу тебе, Крылатый? - замирая от своей дерзости, спросила
Икьян. Малыш пропищал что-то, и требовательно посмотрел на зоргию. Тогда
она протянула руки, и коснулась бога.
От неожиданности у нее закружилась голова. Крылатый был теплый, мяг-
кий, и такой приятный, что Икьян зажмурилась. Но требовательный голос
чуда заставил ее напрячь все силы, и осторожно вытащить Крылатого из ко-
лыбели богов.
Племя ахнуло, а Икьян, забыв про дыхание, поставила бога на пол, а
сама упала в глубоком обмороке. Ньяка подбежала к ней. А божественный
ребенок протопал к Ньяме, и ухватил тушку своими белыми зубками. Племя с
восторгом смотрело, как Крылатый ест, аккуратно отрывая ломтики мяса с
помощью острых, как бритва, когтей. Тьяса, сам себе не веря, опустился
на пол, и подполз к Крылатому. Тот доел мситри, облизнулся, и осмотрел
пещеру. Завидев костер, он радостно пропищал что-то, и потопал прямо в
огонь!
Тьяса взвизгнул от ужаса, и раньше, чем понял, что делает, поднял ма-
ленького бога, и отнес подальше от костра. Все отшатнулись, а малыш,
нисколько не обидевшись, покрутился на месте, зевнул, показав великолеп-
ные зубы, и залез на безвольно упавшего рядом с ним Тьясу, собираясь
поспать. Зорг замер, боясь пошевелится. Потихоньку племя собралось в ку-
чу вокруг него, все уселись на пол, и принялись шепотом обсуждать чудо.
Тьяса неподвижно лежал, а Ньяка осторожно перетащила костер поближе. Ве-
рез час все сидели возле огня, грелись, и с восхищением смотрели на Кры-
латого.
Тьяса тоже немного пришел в себя, и недоверчиво рассматривал бога.
Малыш явно был живым, и теплым. Вешуя Крылатого немного напоминала ее у
зоргов, но была блестящей, и значительно более гладкой. Золотистые рога
были прямыми, и достигали длины с два пальца Тьясы. Маленькие уши напо-
минали перепончатые крылья, но были чуть темнее. А крылья... Малыш ле-
жал, распустив одно, и зорги смогли хорошо рассмотреть его устройство.
Крыло росло из плечевого сустава, и мощные мышцы свидетельствовали, что
это житель неба, а не земли. Необычайно гармоничное сложение и пропорции
Крылатого приводили всех в восхищение. Длинные пальцы крыла превосходили
по длине руку зорга, и были обтянуты тонкой сверкающей перепонкой с едва
заметным рисунком чешуи. Пальцев было четыре, и на конце каждого торчал
длинный и острый коготь, сверкающий всеми оттенками золота. Пятый палец
был коротким, и рос от локтевого сустава вперед, загибаясь хищным ког-
тем. Щтот коготь был самым длинным у Крылатого, и тоже золотым.
Ньяка, осмелев, провела рукой вдоль крыла малыша, едва касаясь его.
Она ощутила, что кости просто увиты мышцами, особенно сильно развитыми
на сгибе. Крылатый крепко спал, и Икьян осмелилась приподнять крыло, же-
лая узнать, бог перед ними, или одна из подруг бога. Но ничего не было
понятно - между мощных и мускулистых ног малыша виднелась просто тонкая
щель. Икьян осторожно опустила крыло на место, и задумалась. В этот мо-
мент Крылатый сладко зевнул, и скрутился в клубок на груди у Тьясы, по-
ложив голову на хвост, и сцепив крылья на спине с помощью пятого когтя.
- Как он прекрасен... - прошептала Икьян, и все, как по команде, кив-
нули.
- Тьяса, что нам с ним делать? - тихо спросил Ньяма, обращаясь к ста-
рому зоргу как к вождю.
- Ж не знаю... Боги прислали нам это чудесное дитя с некой целью. Мо-
жет, они хотят, чтобы мы вырастили его, и научили всем нашим песням?
- Но что можем мы дать Крылатому?! - с недоумением спросил Ткья, вто-
рой по возрасту зорг в племени.
- Боги решили, что мы можем. - твердо сказал Тьяса. - И я не собира-
юсь их подводить.
Все переглянулись, и кивнули. Они не могли упустить такой шанс. Сам
Крылатый станет жить с ними! Невероятно! И тут послышался мрачный голос
Дарьяки.
- А если Господин не разрешит? Если Гоподин увидит Крылатого, и рас-
сердится?!
Зорги сжались от ужаса. Конечно, Господин не разрешит! Он отнимет по-
дарок богов, и накажет их. Многие лишатся Знака... А если он узнает, что
Крылатый их видел?!
Подумав об этом, Тьяса тихо завыл. И тут ему в голову пришла совер-
шенно невероятная мысль. От удивления зорг открыл рот, высунул язык, и
так сидел несколько минут. Племя напряженно ждало. Наконец, Тьяса закрыл
рот, и посмотрел на своих друзей и подруг.
- А... а... А если не говорить Господину?
От изумления все отшатнулись. Но идея уже проникла в их головы, и от-
ныне ей предстояло развиваться, и нести несчастному племени новую надеж-
ду в неравной борьбе с природой и ее повелителями.

ГЛАВА 6

Они дрожали над своим сокровищем. Колыбель богов спрятали в самом
дальнем углу пешеры, а из божественной ткани устроили для Крылатого кро-
ватку. Малыш сразу принял ее, и часами только и делал, что спал да ел. А
племя не могло нарадоватся на своего бога. На второй день, когда Крыла-
тый сладко спал, положив голову на колени Икьян, она сказала странную
вещь:
- Надо дать ему имя, разве нет?
Зорги изумленно переглянулись. Но никто не нашел ничего против. И они
с жаром принялись обсуждать варианты.
- Мы должны назвать его Мсандра! - говорил старый Ткья - Он как раз
такой - красивый, и синий.
- Нет, надо назвать его Драскай! - возразил Ньяма. - Небесный, и си-
ний.
- Тогда лучше навать его просто Дракон - заметил Дарьяка. - Синий, и
все.
- Щто глупо! - возмутился Тьяса. - Крылатые бывают не только синие! Ж
видел зеленого! И тогда тихо заговорила Икьян.
- Они приходят, и приносят Ветер... Они приходят, когда Ветер ухо-
дит... Они приходят с Ветром. Надо дать ему имя Ветер.
Все замолчали, и прислушались к вою вечного Северного Ветра, гнавшего
по пурпурному небу темно-красные тучи, и несшему холод. И в этот час все
они ощутили, что этот малыш ворвался в их тихую жизнь, наподобие вихря,
и что они навсегда изменились, коснувшись своего бога. Тьяса посмотрел
на Крылатого, и тихо сказал:
- Тебя назовут Ветер, о Крылатый. Ты не против?
Малыш зевнул, и поудобнее устроился на коленях Икьян. Зоргия подняла
глаза на друзей, и все увидели, что она плачет.
- Нет, он не против... - прошептала она, нежно коснувшись крыла бога.

Три дня спустя прилетел божественный летающий дом с Господами. Они

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Док. 124016
Опублик.: 20.12.01
Число обращений: 1