ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Роберт ТАЙН
КРАСНАЯ ЖАРА

Глава 1

Двое офицеров московской милиции, Иван Данко и напарник его Юрий
Огарков, покинув холодную заснеженную улицу, вошли в ветхое здание на
Потемкинском проспекте, что в старой части города. Некогда улица эта
была цветущей и богатой, но позже, за годы войны и разрухи, изрядно
подизносилась. В доме расположился спортзал - старый, небось еще
дореволюционный, подумал Данко; и припомнился знаменитый лозунг Ленина о
том, что мир нужно переделать огнем и железом.
А мир огня и железа здесь царил, пожалуй, как в никаком другом месте.
В огромном помещении, среди горячего сырого воздуха, среди пара и запаха
пота, гигантские мускулистые мужчины и женщины равной им - а подчас и
более внушительной - комплекции стонали и кряхтели в тяжелой битве с
древними спортивными снарядами.
До дрожи мышц состязались они с массивными железными чушками, толкали
громадные штанги и с грохотом швыряли их обратно на разбитый деревянный
пол. Казалось, что вся комната просто закована в металл. Толстенные
древние трубы, змеясь вдоль стен и опутывая потолок, с грохотом несли
горячую воду и пар, питая допотопные клепанные резервуары, в которых
тяжеловесные атлеты обоего пола мокли в кипятке, словно рептилии в
болоте.
`Мир огня и железа`, - снова подумал Данко. Стражи порядка сдали
одежду дряхлому гардеробщику у входа. Старик даже не глянул на налитое,
мускулистое тело Данко. Силачи были здесь делом привычным. Юрий, не
столь массивный и мускулистый, как его спутник, повесил на шею
полотенце. И хотя он тоже был человеком крепким и в бою опасным, но
рядом с Данко и прочими населявшими зал горообразными существами
выглядел невзрачно. Когда пара милиционеров вошла в спортзал, древний
бойлер грохотал, словно гром, предсказывающий великую бурю. Щели его
изрыгали пар. Котельщик, чье говяжьего цвета лицо было перемазано смесью
пота и гари, поднял взгляд от топки и уставился на Юрия и Ивана. В
громадном своем кулачище он сжимал металлический прут - как видно,
кочергу. И угрожающе покачал ею. Ментов он с первого взгляда распознал -
а тут их не любили.
Но Данко словно и не заметил его.
- Они тут, - сказал он Юрию. - Нюх у меня на них. Юрий кивнул.
Переводя взгляд с тела на тело, он выискивал среди них Виктора и его
головорезов.
- В парилке?
Данко кивнул и двинулся к двери в дальнем конце помещения. Огромная,
нагая, напоминающая Атланта фигура, высоко подняв над головою
трехсотфунтовую штангу, пыталась удержать ее в таком положении. Когда
Данко поравнялся с ней, фигура решила прекратить борьбу и штанга с
треском рухнула на пол прямо под ноги Данко. Но тот перешагнул ее, не
моргнув и глазом.
Милиционеры вошли в парилку. Кто-то плеснул горячую воду на груду
раскаленных камней, заполняющих стоящую посреди комнаты облезлую
жаровню. Густой и влажный пар окутал душное помещение, словно плотная
туча. Сквозь пар Данко различил мужские и женские фигуры, развалившиеся
на гладких сосновых скамейках. Они выжидательно вглядывались в пар,
рассматривая мощные формы пришельца с любопытством, как театральные
зрители, ожидающие поднятия занавеса перед первым актом.
- Легавые, - сказал кто-то, как бы констатируя факт. Данко взглянул
на него. Он знал это лицо из материалов о Викторе и его банде. Николай,
торговец наркотиками, убийца, вор, и вообще хулиган. Да наверно, еще и
сводник. Данко с Юрием с удовольствием отправят его, куда следует. Но
это попозже. Сейчас игра покрупнее.
- Он сказал, что вы из милиции, - произнес другой голос из тумана.
Данко посмотрел туда. Это Владимир, по кличке Хиппи. У него было
широкое, почти восточное лицо и плечи такой ширины, что на них, пожалуй,
можно было взгромоздить и автобус. Его густые черные волосы торчали во
все стороны. Толстую шею кольцами окружали складки жира, наполовину
скрывая под собою серебрянные и золотые цепочки.
- Я сказал: он говорит, что вы из милиции.
- Я литейщик, - ответил Данко. - Из Кирова. Хиппи залыбился во весь
свой толстогубый рот:
- Далековато от дома, - он неуклюже подковылял к Данко и стал
рассматривать его руку, изучая ее, словно врач. - Только ручонки-то не
литейщицкие.
- Иди на... - рявкнул Данко. Лицо у толстяка потемнело:
- А мы посмотрим, кто ты такой. Небольшая проверочка, правда ли ты к
литью-то привычный.
Сидящие на скамейках подались вперед, вглядываясь сквозь пар. Сейчас
будет интересно.
- Николай, - крикнул Хиппи. - А ну-ка, подогрей нашего дружка из
Кирова.
Николай осклабился. Он поднял железные щипцы и выбрал в жаровне
камень, отыскивая его со всей старательностью ребенка, выбирающего
конфетку в коробке. Он держал камешек в щипцах почти как лакомство. И
протянув его Данко, поднес ко все еще вытянутой руке Ивана.
А тот не отводил взгляда от ухмыляющейся физиономии Владимира. Данко
понимал, что происходит, и готовился к боли, стремясь ничем не выдать
своих эмоций. Он сосредоточил всю свою ненависть в глазах и не отрываясь
смотрел на Владимира, словно питая свои силы отвращением к этому
человеку.
Владимир с садистской тщательностью распрямлял ладонь Данко, отгибая
его пальцы.
- Не бзди, - сказал он со смешком. То есть не будь трусом. Он
говорил, словно с ребенком, ожидающим укола. - Если ты работал
литейщиком, то ведь привык к жаре. Так что ничего даже не почувствуешь.
Он посмотрел в лицо Данко и щелкнул пальцами. Николай ухмыльнулся и
опустил раскаленный камень на ладонь Ивана.
Боль пронзила все тело Данко, когда камень коснулся его ладони.
Словно раскаленная стальная перчатка сжала его руку. Странная тишина
наполнила комнату, когда глаза Данко вспыхнули, губы искривились, а
челюсти сжались, словно тиски. Даже звуки, доносившиеся из спортзала,
казалось, притихли, когда он боролся с болью. Он не сказал ни слова.
Данко сжал пальцы, соединяя ладонь в огромный кулак. Он вонзил четыре
пальца в ладонь и замкнул их пятым - так, словно старался выжать жар из
камня и боль из руки. Борясь со страшным желанием закричать, он медленно
поднял кулак к подбородку и остановил его там, словно заполняя
пространство, отделяющее его от Владимира. Суставы его становились белее
камня, когда он сжимал их все сильнее и сильнее, вырывая из камня
горячую боль.
Вопреки своему желанию, Владимир смотрел - смотрел удивленно и
испуганно. Ведь этот мент не издал ни звука. В груди у Владимира
зародилось беспокойство - а за ним и страх.
Боль и ненависть соединились в мозгу Данко в единую взрывную смесь.
Затем она воспламенилась и разлилась по его мускулам жгучей огненной
жидкостью. И, наполненный взрывной силой, гигантский кулак рванулся
вперед, со скоростью молнии поражая челюсть Владимира. Сила удара,
которая, казалось, оторвет тому бороду, словно фальшивую, швырнула
Владимира на тонкую сосновую стенку парилки. Все триста фунтов тела
бандита обрушились на деревянную перегородку, проламывая ее наружу.
Парилка вдруг залилась ярким, белым, отраженным снегом, светом.
Владимир закричал, когда его разогретое тело вылетело на холодный,
морозный воздух. Он зашатался на крошечном балкончике за стеной, и
глубокий слой покрывавшего балкончик снега сковал его мозолистые ноги.
Но он понимал одно. Он не вернется обратно, чтобы снова встречаться с
этим полоумным. Раздетый, страдая от холода и боли, он перепрыгнул
парапет и опустился на снег с шестиметровой высоты. Но не успел он еще
коснуться земли, как Данко вылетел вслед за ним. Не размышляя ни
секунды, огромный милиционер прыгнул с балкона, крича от ярости и
злости.
Владимир подскочил и успел перебросить Данко через плечо, когда тот
обрушился на него. Но Ивану удалось захватить длинные волосы Хиппи и он
крутанул их с такой силой, словно пытался сорвать с того скальп. Затем
рванул его к земле и со всех сил ударил кулаком. Несколько зубов во рту
Владимира хрустнули и обломились. Он закричал от боли, посылая
бессвязную смесь ругательств и проклятий.
Кулак Владимира дернулся навстречу лицу Данко, но удар оказался
слишком уж медленным, слишком неточным. Данко перехватил кулак врага
своим и сжал. Затрещали пальцы. С силой тарана Данко обрушил свое колено
на грудную клетку Владимира. Преступник, теряя воздух в легких, зашипел,
словно паровоз, выпускающий пар. Он рухнул на снег, а Данко навалился на
его разбитую грудь, придавливая ее словно каток. Выкручивая Владимиру
ногу, он продолжал давить тому на грудь, пока Владимир не стал
задыхаться, словно рыба, выброшенная из воды. И снова кулак Данко,
тяжелый и твердый, словно ящик кирпичей, вонзился в челюсть Владимира.
Кость не выдержала этой неравной борьбы и лопнула, словно простая
деревяшка. Владимир почувствовал, что его мозг разваливается, будто
старая машина, а рот наполняется кровью. С него было достаточно.
В тот момент, когда Данко ударил Владимира в парилке, Юрий тоже
подключился к действию. С размаху вонзив локоть Николаю в висок, он
швырнул его на мокрый пол. Когда Данко исчез за стеной вслед за
Владимиром, Юрий уже занялся котельщиком, который покинул свой бойлер,
чтоб позабавиться, помогая разделаться с парой легавых, посмевших
заглянуть в `Дружбу`. Описав своей кочергой крюк, таивший в себе
смертельную силу, он лишь на миллиметры промахнулся мимо головы Юрия. Но
юркий, ловкий мент, ухватив котельщика за гигантскую лапу, трахнул ею о
стену, заставляя того выронить свое стальное оружие.
Однако котельщик был силен и вовсе не собирался сдаваться. Он ухватил
Юрия за плечи и швырнул его на покрытую трубами стену. Но Юрий,
ударившись о них, отлетел, словно боксер от канатов, направляя прямой
правый котельщику точно в лицо. Удар застал того врасплох и ошеломил
его. Огарков ухватился за потные волосы котельщика и стукнул его головой
о стену. Тот медленно сполз на пол.
Но оставались еще враги. Из пара вынырнул Тартар, рыча и обнажая свои
пожелтевшие, обломанные зубы. Длинный смертоносный нож был сжат в его
руке. Тартар низко наклонился, держа нож в стороне от тела, и ждал, пока
Юрий раскроется.
Но Юрий хлестанул полотенцем ему по лицу, прямо по глазам, как это
делают мальчишки в раздевалке. Когда шершавая тряпка шлепнула Тартара,
ослепив его на секунду, Юрий, вложив в удар всю свою силу, пнул
противника ногой в пах. Тот издал мучительный, сдавленный крик и рухнул,
как подрубленное бревно.
Юрий растолкал сжавшихся раздетых женщин, всего минуту назад с
наслаждением наблюдавших за мучениями Данко, и выскочил на балкон. Он
спрыгнул в мягкий снег рядом с Данко и лежащим Владимиром.
- Виктор? - спросил он. Данко пнул Хиппи ногой.
- Нет. Не он. Но он здесь, - он зачерпнул пригоршню снега, чтоб
остудить свою обожженную руку. - Где он, Владимир?
Владимир что-то пробормотал, выпуская слюну и кровь на чистый белый
снег.
- А говорить-то он может? - спросил Юрий, с сомнением рассматривая
избитого человека.
- Говорить может, - сказал Данко. И что есть силы пнул распростертого
мужчину. - Где он, Владимир? Где Виктор?
Шевеля разбитыми губами, Владимир тяжело произнес:
- В `Дружбе`. Сегодня вечером в `Дружбе`.

***

Той ночью шел снег, шел гораздо сильнее, чем обычно. Данко сидел за
рулем `Волги`, Юрий рядом с ним. Автомобиль несся сквозь снег во главе
небольшой процессии подобных же машин. Их было три - ив них сидели
милиционеры, которые придут на помощь, когда Данко отдаст такой приказ.
Но пока Данко не прикажет, им следовало держаться вне поля зрения.
Данко всматривался сквозь заиндевевшее лобовое стекло `Волги`. Где-то
впереди была `Дружба` - один из низкосортных баров столицы. Он был
хорошо известен среди преступного мира как место, где можно разжиться
наркотиками, оружием, валютой, нелегальными записями и даже электроникой
- видеомагнитофонами и стереоаппаратурой. В `Дружбе` можно было нанять и
воров - если вам нужен был человек, чтобы вскрыть сейф или влезть по
водосточной трубе, или помочь смыться на машине - можно было смело
отправляться в `Дружбу`. `И это, - подумал Данко, - как раз то место,
которое нужно Виктору Росте`.
Милиция знала о `Дружбе` и регулярно совершала налеты. Но любой
фараон любого отдела любой части света знает, что сколь бы ни старался
ты и каким бы строгим ты ни был, все равно найдутся желающие рисковать и
становиться ворами. Московские милиционеры признавали, что люди крадут,
а они так и не могут положить этому конец.
Но наркотики - а их все легче было раздобыть в Москве - это другое
дело. Данко был полон решимости остановить их зарождающийся поток. Убить
в зародыше, пока не затопило. Виктор Роста со своей семейкой были в этом
потоке пионерами и их во что бы то ни стало следовало засадить за
решетку.
- Становится все трудней, - сказал Юрий, словно прочитав мысли Данко.
- Десяток лет назад - никаких наркотиков. А теперь уже проблема. Еще
десяток лет, - он вдруг чихнул, - и тут будет Гарлем, - он высморкался.
- Ну вот, попрыгали по снежку, - сказал он печально. - Я, кажись,
простыл.
Данко подрулил к тротуару. До бара осталась пара кварталов. Их лучше
пройти пешком. Остальные машины остановились за ним.
- Окружите здание, - приказал Данко. - Только осторожно. И дайте мне
десять минут, прежде чем заходить.
- Есть, товарищ капитан, - ответил сержант, возглавлявший отряд.
Юрий и Данко двинулись вперед. Юрий снова чихнул.
- Мама научила меня домашнему средству от простуды, - сказал Данко. -
Всегда помогает.
Юрий взглянул с надеждой:
- Правда? И что это?
- Подержи в руке горячий камешек, пока ждешь напарника.
Юрий рассмеялся:
- Хочешь, чтобы я поверил, что такой вот камешек испортит тебе руку?
А я не поверю.
Данко остановился, взглянул на бар, потом снова на Юрия:
- Знаешь, что делать?
- Конечно. Как всегда. Ты заходишь спереди, а я жду сзади. Если
выйдешь спереди с Ростой, то и порядок. Если он попытается смыться через
черный ход, я его беру. Проще некуда.
- Вот и отлично, - Данко прошел последние метры до `Дружбы`, откуда
слышались сдавленные звуки грохочущей рок-музыки.
Он толкнул дверь; волны музыки, резкий запах сигарет и водки окружили
его. Темный бар был заполнен всякими подозрительными типами. Они сидели
у старых столиков с металлическими ножками, склонившись над стаканами с
напитками и заговорщически перешептываясь. `Интересно, сколько же
преступлений замышляется в эту снежную ночь?`, - подумал Данко.
Первым его заметил бармен. Он тут же распознал мента - бармен немало
повидал их за свою карьеру - и сразу понял, что будут неприятности.
Выражение лица Данко ясно говорило о том, что уж этот-то милиционер
точно не зашел сюда просто, чтобы пропустить рюмочку от холода, и даже
не в расчете получить взятку. Этот здоровый мент пришел делать дело.
Бармен быстро налил себе стаканчик и проглотил напиток.
Никто из завсегдатаев бара не заметил внезапной суетливости бармена,
как не заметили они и Данко, пока тот не подошел к стойке и не протянул
под нос бармену свое удостоверение.
- Данко, - сказал он, - милиция.
Люди у стойки замолкли. Каждый надеялся, что этот самый Данко ищет не
его. Постепенно милиционера стали замечать и прочие посетители
прокуренного кабака. Разговоры в баре помаленьку стихли.
- Я ищу Виктора Росту.
Бармен нервно сглотнул и взглянул в дальний угол темного помещения.
Виктор был человеком опасным - и не любил, когда его выдавали. Но, с
другой стороны, и мент тоже, кажись, не слишком обожает, когда
граждане-товарищи отказываются ему помогать.
- У задней стены, - сказал бармен, понизив голос, - под окном.
Данко кивнул и повернулся. Теперь в помещении раздавались лишь звуки
какой-то отечественной металлической музыки, ревущей из старых
динамиков. Данко пересек комнату и остановился возле Виктора. Тот сидел
за столом рядом с братом, парой громил и еще парой размалеванных шлюшек.
- Пойдем, - сказал Данко. - Все вместе.
Женщины нервно глянули на своих спутников. Пара Викторовых
телохранителей, Егор и Саша, внимательно разглядывали Данко, готовые -
вероятно, даже желающие - принять участие в драке, которая, в чем они не
сомневались, вот-вот вспыхнет. Лишь оба брата Роста - Виктор, заправила,
и Вагран, его помощник - казались столь же спокойными и собранными, как
Данко и Огарков. Они смотрели на милиционера без видимого интереса, даже
как бы скучая, являя собой в этом отношении зеркальное отображение
хладнокровных офицеров. Данко был профессиональным милиционером, братья
- профессиональными преступниками. Не впервые приходилось им иметь дело
с милицией и, конечно, не в последний раз.
В отличие от прочих посетителей бара, Виктор был хорошо одет и в
выражении его лица читалась уверенность в том, что деньги и страх,
который он внушал другим, всегда выведут его даже из самой тяжкой
ситуации. Он носил дорогие итальянские костюм и обувь. И, в отличие от
прочих, перед ним стоял бокал дорогого заграничного виски.
Виктор провел рукой по щетине на подбородке. Он тщательно ухаживал за
ней, стараясь, чтобы она не превратилась в настоящую бороду, но никогда
не сбривая начисто. Такой вид культивировался дорогими западными
журналами, которые он читал: `Уомо`, `Вог`, `Джи-Кью`, `Интервью`...
Виктор поигрывал маленьким колечком с рубином, которое он носил на
пальце. И размышлял, что будет лучше - купить этого мента либо
прикончить его.
- Виктор Роста, - медленно сказал Данко. Даже обладая незаурядным
самоконтролем, Иван Данко не мог сдержать чувства удовлетворения,
которое промелькнуло в его голосе. - Я вас разыскивал.
Егор, Саша, Вагран и женщины переводили взгляды с Ивана на Виктора.
Они чувствовали силу этих мужчин, каждый из которых был полон ненависти,
но спокоен; они, словно мощные магниты, излучали противоборствующую,
взаимоотталкивающую силу.
- А меня нетрудно найти, - сказал Виктор легким, слегка удивленным
голосом. Данко покачал головой.
- Верно, стоило лишь пойти по следам кокаина и трупам.
Виктор оглядел комнату, усмехаясь своим друзьям, словно призывая их в
свидетели столь невероятной клеветы.
- Кокаин? Трупы? - сказал он с деланным недоумением. - Про это мне
ничего не известно. Вы, вероятно, с кем-то меня перепутали. Кокаин - это
бич загнивающего запада. Я сам об этом в `Правде` читал.
- А вы с братцем продаете его русским.
- Говно! - сказал Вагран, Викторов брат. Виктор отвечал поспокойней.
Его голос был полон истинного огорчения:
- Вы считаете, что мы с братом стремимся уничтожить великую Родину? -
проговорил он, словно не веря своим ушам.
- Вы этим зарабатываете, - ответил Данко коротко. Ему надоело это
паясничанье. - Идем. Всем встать!
Викторова свита нервно взглянула на своего хозяина. Брат смотрел,
ожидая указаний. Шлюшки побледнели, несмотря на всю свою раскраску.
Со скучающим видом Виктор поднялся на ноги:
- И чего вы, товарищ милиционер, вечно цепляетесь к бедным
крестьянам? - он потрогал рукав своего итальянского пиджака. - Мы люди
деревенские и не знаем, как у вас тут принято, в большом городе.
Поэтому, видать, и попадаемся так легко вам на мушку.
Чтобы выследить Виктора, Данко потребовалось шесть месяцев. Погибали
хорошие люди. Виктора Росту с его братцем и их паршивой бандой непросто
было взять на мушку. Это были убийцы - и от них следовало избавиться. Но
вот теперь долгая охота закончилась. Теперь уж Виктору придется вкусить,
что такое суровый закон. Там, куда он отправится, не слишком удобно в
красивых заграничных шмотках. Данко протянул руку и выключил музыку. Да
и с шотландским виски в советской тюрьме неважно.
- Пора идти, Виктор.
Виктор вздохнул, пожал плечами и, сразу оживившись, бросился в
сторону.
- Давай, Егор! - крикнул он.
Егор подскочил на ноги, выхватывая тяжелое орудие из широкого
кармана. Дважды прогремели выстрелы, и две мощные пули вонзились в
дверную раму, вырывая из нее кусок дерева прямо возле головы Данко. Его
пистолет ответил на них с убийственной скоростью. В течение секунды
Данко выстрелил три раза, вгоняя в грудь Егора девятимиллиметровые
заряды, которые отбросили того назад, на пластиковую стенку,
изуродованного, окровавленного и уже мертвого.
Крича, подпрыгнули женщины. Разбился стакан. Зал наполнился кислым
запахом горелого пороха. Кровь из груди Егора стекала на изношенный
ковер.
Данко держал пистолет наготове. Он тщательно прицелился в Виктора,
готовый свалить его одним точным выстрелом. Но на пути оказалась
женщина. Он отшвырнул ее в сторону, но за это время Виктор с братом
успели вырваться в боковую дверь.
Старое здание, в котором располагалась `Дружба`, представляло из себя
лабиринт лестниц, коридоров и комнат, где местные проститутки
обслуживали своих клиентов. В баре царил хаос. Люди удирали из парадной
двери либо ныряли вниз в поисках убежища. В этой суматохе Виктор со
своей компанией успел проскочить в комнаты за баром, надеясь скрыться от
Данко - либо убить его - в окружающем лабиринте.
Данко не раздумывал. Он подчинялся своей реакции. Ворвавшись за
дверь, он ожидал выстрела. Но вместо этого бутылка водки, брошенная из
темноты длинного коридора, разбилась о стену у него над головой. Едкая
вонь наполнила темное помещение.
Данко, крадучись, двинулся по мрачному безмолвному коридору, держа
пистолет перед собой. Со светом тут было неважно. Он прижимался к стене,
готовый стрелять, если что попадется на пути. Быстро и молча он двинулся
по узкому проходу, нервы напряжены, каждая частица тела готова к
действию.
Он заметил, как блеснул ствол, вслед за этим услышал выстрел, и вслед
за этим различил и контуры стрелявшего. В конце прохода, освещенный
тусклым светом слабой лампочки, в боевой стойке расположился человек,
сжимавший в руке изрыгающий огонь пистолет. Четыре куска металла
вонзились в стену рядом с Данко ударами тяжелого молотка. Иван не смог
разобрать, кто стрелял - Виктор или Вагран - да не все ли равно. Его
пистолет прогремел в ответ, посылая пули в туманную мишень.
Но та исчезла.
Иван услышал шаги по деревянному полу. Кто-то быстро убегал. Данко
сорвался с места, преодолевая последние метры, как охотник, настигающий
добычу.
Затем прислушался. Шаги были неровными, неритмичными. За сильным
следовал слабый. Их можно было распознать, словно почерк. Теперь Иван
точно знал, кого он преследует.
Коридор выходил на небольшую лестницу, где через несколько ступенек
обнаружилась еще одна безымянная деревянная дверь, не дающая ни
малейшего намека на то, что скрывалось за ней. Данко ворвался внутрь.
Он оказался в убогой спаленке. Лысеющий толстый мужчина и столь же
непривлекательная проститутка скорчились в углу, перепуганные до смерти.
Их краткую связь внезапно нарушила пара вооруженных людей, явно
преследующих цель уничтожить друг друга. Клиент всхлипывал, но его
подружка указала на завешанное тяжелыми шторами окно. Шторы развевались,
в комнату струился холодный воздух. Данко выпалил из пистолета. В шторах
появились две огромные дырки. В окне, отбрасывая шторы назад, возник
Вагран. Из ствола его пистолета полыхнула вспышка. Данко бросился на
пол, перевернулся и снова вскочил, продолжая стрелять. Грохот выстрелов
отдавался звенящим эхом в тесном помещении. Три пули вонзились Ваграну в
грудь, ложась одна рядом с другой - первая чуть выше сердца, вторая чуть
ниже, а третья вошла точно между ними. От первых двух выстрелов Вагран
скончался бы через пару минут. Третий убил его меньше чем за секунду.
Безнадежно разрушенное сердце перестало стучать. Бандит рухнул в
комнату. Грудь его напоминала мишень отличника по стрельбе после занятий
в школе милиции. Если бы не кровь.
Данко почувствовал, как напряженные мышцы у него на спине
расслабляются. Он встал, отряхнулся и отложил пистолет. Данко вытащил
Ваграна к центру комнаты и, не обращая внимания на мужчину с женщиной,
уселся бандиту на спину. Ухватив ногу Ваграна рукой, он оттянул ее
назад, обламывая у коленного сустава.
Проститутка со своим клиентом с ужасом следили за этим вытаращенными
глазами. Когда Данко сломал ногу и стал вытягивать ее из штанов трупа,
женщина перевернулась и тоскливо заскулила в деревянный пол. Мужчина
потерял сознание.
Данко поднял протез Ваграна высоко вверх, словно трофей. Затем
перевернул его к полу. Чудный белый порошок заструился вниз, словно
зимний снежок. Он кружился и смешивался с серой пылью.
- Кокаин, - сказал Данко.
Но вдруг он отбросил ногу прочь. Та полетела, разбрасывая по комнате
порошок, а Данко откатился к двери, держа пистолет наготове. Оттуда
возникла еще одна фигура - это был Саша, уже готовый было стрелять, но
слишком замешкавшийся. Пистолет в руке Данко сверкнул еще раз. Пуля
вонзилась точно посередине лба его врага. Тот рухнул, покинув сей мир
еще до того, как тело его успело коснуться земли.
Секунду спустя появился еще один человек. Палец Данко сжал спусковой
крючок, но вовремя остановился. Его пистолет был направлен прямо в
голову молоденького милиционера. Рот у юноши пересох, и он секунду
стоял, вытаращив глаза, прежде чем смог заговорить.
- Товарищ капитан, - с трудом выдавил он из себя. - Пожалуйста,
пойдем. Капитан Огарков... - Данко уже вскочил и выбежал в коридор, -
его застрелили, - закончил милиционер, обращаясь к удаляющейся спине
Ивана.
Когда Виктор спрыгнул со второго этажа в небольшой дворик,
расположенный позади здания, - и рванулся к ржавым воротам, выходящим на
улицу, Юрий уже ждал его. Он спокойно вышел из тени, поднимая пистолет.
- Ни с места, Виктор, - сказал он. Юрий ликовал. Он уже чувствовал во
рту вкус водки, которую они будут пить с Данко, отмечая замечательное
событие. Он будет подшучивать над своим другом, напирая на тот факт, что
это он, Юрий, поймал злого разбойника Виктора Росту, пока Данко
отлавливал мелкую рыбешку. Иван станет притворяться раздосадованным,
станет ругаться.., но оба они будут понимать, что это победа их обоих,
что это вместе они уничтожили крупнейшую в Москве шайку. Это будет
минута их триумфа.
Виктор остановился, спиной почувствовав направленный в него пистолет.
- Вот ты и арестован, дружок, - сказал Юрий. Виктор медленно
повернулся и посмотрел на него. Он слегка улыбнулся.
`Хладнокровный, сволочь`, - подумал милиционер.
- Бросай оружие! - приказал он. Большой автоматический пистолет
Виктора тихо упал на снежный покров. Он протянул вперед руки:
- А теперь наручники, да?
- Да, - сказал Юрий, улыбаясь. `Не такие уж они крутые, когда
попадутся`, - подумал он. - Пожалуй, это будет очень кстати.
Виктор оттянул назад манжеты:
- Осторожней с рубашкой. Ее в Лондоне шили.
- Конечно, приятель.
Руки Виктора были направлены прямо в сторону груди Юрия. Внезапно,
словно скользнув вдоль руки, в ладони у Виктора оказался пистолет. Он
выскочил, приведенный в движение усилием мышц и появился, словно по
волшебству. Калибр у него был небольшой, но двух пуль, вонзившихся в
грудь Юрия, оказалось достаточно. Юрий схватился за грудь и упал. Виктор
спрятал пистолет обратно в свой пошитый в Лондоне рукав и неторопливо
вышел через ворота. Там он свернул налево по заснеженной улице и
исчез...
После чего вновь возник в городе Чикаго, что в Соединенных Штатах
Америки. Там он был арестован полицией за какое-то нарушение уличного
движения. Имя его оказалось в компьютере ФБР, откуда попало в компьютер
Интерпола в Бельгии, который, в свою очередь, оповестил как американцев,
так и русских, что задержан крупный международный преступник.
Сообщение об аресте Виктора Росты, проследовав через ряд инстанций
московской милиции, в конце концов оказалось на столе у
непосредственного начальника Ивана Данко. Это был майор Бондарев - и уже
он-то и сообщил Данко, что самый разыскиваемый в Москве человек
арестован в Чикаго. Хотя внешне, казалось бы, спокойно воспринявший эту
новость, Данко почувствовал, как сильно забилось сердце у него в груди.
- Вы отправитесь в Америку, - сказал Бондарев, - и привезете его
домой.
- Есть, товарищ майор, - флегматично ответил Данко.
- Вообще-то мне не следовало бы посылать вас. Вы, конечно, отличный
офицер, Иван Иванович, но уж больно много значит для вас это дело. А это
порой, мне кажется, несколько влияет на рассудок.
- Я буду исполнять приказания, товарищ майор.
- Конечно, - майор Бондарев предложил Данко толстую черную сигару. -
Возьмите. Стоит иногда доставить себе удовольствие.
Данко взял сигару скорее из любезности, чем с охотою, но сигара
понравилась ему. Чудесная настоящая Гавана - в Штатах таких не
достанешь.
- Там вы останетесь только на одну ночь, - сообщил ему начальник. -
Прилетаете, проведете ночь, заберете арестованного и возвращаетесь. Вам
ясно?
- Абсолютно, товарищ майор.
- Отлично, - майор выпустил облако голубого дыма. - Я ведь знаю, что
это значит для тебя, Ваня.
`Нет, не знаешь`, - подумал Данко. Никто не знает, что чувствует
опер, когда убивают его напарника. Данко провел целые ночи, долгие
холодные ночи, восстанавливая ту сцену в своем воображении. Он снова
прослеживал каждое свое движение, анализируя, критикуя, размышляя, не
совершил ли где ошибки. Он не мог забыть того дня.
Как только он увидал огорченное, бледное и испуганное лицо
молоденького милиционера, Данко понял, что Юра ранен. Он выскочил во
двор, как сквозь туман различая, что снег возле тела его друга стал уже
совсем красным рядом с раной, постепенно розовея по краям. Люди,
посетители `Дружбы` и милиционеры, сгрудились вокруг Юриного тела. Данко
растолкал их и опустился на колени возле лежащего друга. Даже
неспециалисту было ясно, что Юрий уже при смерти. Лицо его побелело,
дыхание стало тяжелым и прерывистым, губы посинели и дрожали.
Данко обхватил Юрия руками.
- Держись, дружок, - хрипло произнес он, - сейчас `скорая` придет.
Завтра мы еще посмеемся. Пожалуйста, держись.
Глаза Юрия словно ничего уже не видели, но он узнал голос и
улыбнулся:
- Слишком поздно, Вань. Я проиграл.
Данко почувствовал, как тело его друга тяжелеет.
- Он ведь был мой. Мой! Но я проиграл, - если б у Юрия было побольше
сил, он бы в отчаянии трахнул по земле кулаком. Но даже для того, чтобы
произнести последние слова, ему понадобилось напрягаться. - Продолжай
без меня. Обещай, обещай, что возьмешь его.
- Обещаю, - торжественно сказал Данко. Юрий довольно улыбнулся:
- Вот и хорошо.
Бондарев что-то говорил, и Данко потребовалось несколько секунд,
чтобы сосредоточиться на его словах:
- ..конечно, вы не должны давать американцам ни малейшего намека на
то, за что мы разыскиваем этого человека. Мы с ними можем сейчас
более-менее дружить, но не стоит выносить сор из избы - надеюсь, вы
понимаете, что я имею в виду.
- Конечно, товарищ майор, - Данко выглянул в окно. В Москве уже лето.
А Юра умер зимой. Но кажется, будто еще вчера снег был по колено.
Бондарев продолжал что-то говорить. Данко снова заставил себя
вернуться к действительности.
- Ровошенко, лейтенант Ровошенко принесет вам билет, визы и все
остальное, что потребуется. Сегодня вечером, - он протянул руку:
- Удачи, товарищ капитан.
Данко пожал руку своего начальника:
- Спасибо, товарищ майор.

***

Данко, будучи аккуратным, методичным человеком, упаковал одежду,
заботливо складывая ее, прежде чем поместить в потрепанный чемодан,
лежащий на кровати. Он уложил два гражданских костюма - один голубой,
другой безвкусного зеленоватого цвета, не забывая при этом расправлять
складки на брюках. Опустился вечер и, словно напоминая ему об этом,
ровно в шесть запикали его наручные часы. Он нажал на рычажок, отключая
сигнал. Затем пошел в свою небогато обставленную гостиную, приподнял
крышку птичьей клетки и покормил сидящего там яркого попугайчика.
Тут раздался звонок в дверь. Он открыл. Это была лейтенант Катя
Ровошенко, светловолосая, сурового вида дама лет сорока с лишним, столь
же преданная своему служению в рядах московской милиции, как и сам
Данко.
- Товарищ капитан, - сказала она. - Я принесла ваши документы.
Он посторонился, пропуская ее на кухню, и вынул бутылку водки из
морозилки обшарпанного холодильника. Она открыла свой портфель, надела
очки в роговой оправе и начала читать холодным отрывистым голосом.
- Ваш паспорт, - сказала она, протягивая ему красную книжицу, - и
ваше удостоверение, и ваше международное разрешение на перевоз
преступника через границы иностранных государств.
Данко взял три темно-желтых конверта и подержал на ладони, точно
взвешивая.
- В Международном аэропорту О`Хейр вас встретит представитель
чикагской полиции.
- Как его зовут?
Ровошенко полистала свои записи:
- Тут не указано.
Данко кивнул. Он найдет этого человека, когда прибудет.
Ровошенко вынула из портфеля еще один конверт Он был потолще других.
- Тысяча долларов наличными. За каждый цент вы должны отчитаться.
Если по каким-либо причинам этого будет недостаточно или если у вас
возникнут какие-либо затруднения, вам следует связаться с Советским
посольством в Вашингтоне. Там вам следует обратиться к вице-консулу
Григорию Муссорскому, помощнику Дмитрия Степановича.
Данко запомнил имена.
- Что-нибудь еще?
Последний конверт лег на стол.
- Билет на самолет для Виктора Росты. В одну сторону, - она взяла
водку и выпила ее одним глотком. Снова налила и, наконец, позволила себе
одну из редких для нее улыбок.
- Чикаго, - сказала она, - город американских гангстеров.
- Меня не интересуют американские гангстеры, - сказал Данко, - меня
интересует их советская разновидность.
- Если позволите мне заметить, товарищ капитан, - не следует
воспринимать все так близко к сердцу.
- Вы кое-что забыли, - сказал Данко, проигнорировав ее совет.
Лейтенант Ровошенко нахмурилась:
- Что?
- Разрешение на провоз через границу оружия.
- Вы поедете без оружия. Американские власти не разрешили вам иметь
при себе оружие. Данко кивнул.
- Как хотят, - сказал он с миной послушного служаки.
И напоследок, прежде чем выйти из квартиры и отправиться в аэропорт,
Данко вытащил свой тяжелый девятимиллиметровый пистолет из ящика стола и
опустил его под фальшивое дно чемодана. Черт с ними, с американскими
правилами. К Виктору Росте он без оружия подходить не станет. И уж если
не сумеет привезти его в Москву, чтоб отправить под суд, то лучше
пристрелит его. Это уж точно.

Глава 2

По разумению сержанта Арта Ридзика, в Чикагской полиции существовали
две основополагающие точки зрения. Одни из его коллег придерживались
мнения, что Ридзик являет собою образчик преданного, героического
служаки, чьи неортодоксальные методы возносят его из разряда достойных
до уровня истинно великих. Детективы, придерживающиеся сего мнения, к
числу коих относился и сам Арт Ридзик, пребывали, однако, в меньшинстве.
Согласно другой точке зрения, Ридзик был просто бандюгой и вообще
редиской, каковую следует немедля вырвать из их стройных рядов, покуда
не нанесла еще серьезного вреда. Однако и те и другие сходились во
мнении, что трудно было найти лучшего оперативника и что работать с ним
было, по меньшей мере, не скучно. Ибо Ридзик имел свойство притягивать
пули - словно намагниченный.
В тот день воздух на юге Чикаго раскалился до предела - и все
старались оставаться дома, возле несущих прохладу кондиционеров. Все,
кроме троих полисменов в автомобиле, затормозившем у сломанной тумбы
посреди грязной, облезлой улицы. Арт Ридзик сидел, развалившись, на
заднем сиденье, потный, мрачный и мечтающий лишь о том, чтобы побыстрее
убраться отсюда.
Его непосредственный начальник, лейтенант Чарльз Стоббз, молодой
человек в безукоризненном костюме, возглавлял отделение: весь его
экстерьер словно гласил: перед вами комиссар. Стоббз сидел за рулем.
Рядом с ним расположился третий оперативник - Том Галлахер. Все трое
рассматривали изрядно подызносившееся строение, возле которого
остановилась машина.
- А твоему наводчику доверять вообще-то можно? - спросил Стоббз.
- Как человеку? - ответил Галлахер. - Нет. Ведь на своих дружков
доносит. Таких разве можно любить? Подонок - но ведь это его работа.
Можно сказать, даже призвание. Но информацию он дает верную. По крайней
мере, как правило.
Стоббз погладил свои аккуратно подстриженные усики:
- Не верю я размерам, которые он называет. Получается, что тут просто
настоящий рынок за последние пару месяцев вырос.
- Знаете что, - сказал Ридзик, - вместо того чтоб сидеть здесь,
стоило бы чем-нибудь заняться. А то в нас каждый за десять секунд
фараонов узнает.
Стоббз обернулся:
- Почему вы так считаете, Ридзик? `Чертов Ридзик, - подумал он, -
вечно строит из себя всезнайку и тут же норовит об этом сообщить`.
- Да вот сидят тут пара бледнолицых в раздолбанной колымаге рядом с
негром - то есть с вами, лейтенант, - и негр при этом разодет так,
словно только что слез со страниц модного журнала. Как вы полагаете, что
народ подумает? Что это команда архитекторов прибыла?
- Заткнись, Арт, - пробормотал Галлахер. Ему вовсе не хотелось злить
Стоббза.
- На улице цены по 145 баксов...
- Сейчас новые расценки, Стоббз, - сказал Ридзик, тоскливо зевая.
Стоббз проигнорировал его реплику. Галлахер последовал примеру
Стоббза.
- Я понимаю, что это бессмысленно, - сказал Галлахер. Ему захотелось
защитить своего наводчика. - Но я верю, когда он говорит, что они просят
больше, причем гораздо больше.
- Да ведь рынок завален. Перенасыщен, - настаивал Стоббз.
- О-па! - указал Ридзик с заднего сиденья. Он выпрямился и уставился
в окно. - Внимание, боевая готовность номер один. Справа по курсу
истребитель-перехватчик.
Мимо по улице шествовала исключительно привлекательная девица. Но
внимание Ридзика было приковано отнюдь не к ее мордашке, а к весьма
объемистому бюсту, лишь весьма условно прикрытому плотно облегающей
блузкой с изрядной глубины вырезом. Впрочем, тот факт, что сей бюст
вообще был чем-то прикрыт, казался скорее недоразумением, нежели
истинным намерением обладательницы.
- Ладно, Ридзик. Успокойся. Пойдем, пока тебе дурно не стало.
- Полагаете, она их купила? - спросил Ридзик. - А я так считаю, что
нет. Мне вот кажется, что она их дома выращивает.
- Арт! - застонал Галлахер. Ридзик ухмыльнулся:
- Каждый имеет право высказать свое мнение.
- Мы тебя не для того с собой брали, чтобы выслушивать твои мнения.
Арт Ридзик проводил даму сладострастным взором.
- Я ведь человек, - сказал он, - и ничто человеческое мне не чуждо.
Парадная дверь в доме была не заперта. Войдя в тесный подъезд, сыщики
остановились и настороженным взглядом обвели запущенное помещение. Со
второго этажа слышались звуки включенного телевизора. Темная лестница
отнюдь не вызывала желания подниматься по ней.
- Так ты уверен, что твой парень не врет?
- Да, - сказал Галлахер.
- А как ты его прижал? - спросил Ридзик. Девица на улице была забыта.
- Поймал, когда он расфасовывал. Освободили под честное слово. Вот я

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Док. 123801
Опублик.: 20.12.01
Число обращений: 1