ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Виталий КАПЛАН

КОРПУС

Борису Семеновичу Зверкову -
с благодарностью и любовью

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГРУППА

1

Звонок вонзился в тишину Групповой миллионами холодных игл. И сверлил
уши, не переставая ни на секунду, все на одной и той же высокой,
надоедливо-острой ноте, пока, наконец, не оборвался. Но слабые его
отзвуки, точно тени ледяных иголок, долго еще дрожали в душном сером
воздухе, никак не желая исчезать.
Пора бы уже привыкнуть. Вон их сколько бывает каждый день! Это
обычное дело, как белые тарелки в столовой, как стенды или простыни. Но
почему-то Костя не привыкал. Слыша звонок, он то и дело вздрагивал,
сжимался, у него ныли зубы и портилось настроение. Ненадолго, конечно -
вскоре все приходило в норму.
Вот и сейчас он вздохнул и, отложив пухлую книгу в темно-зеленой
коленкоровой обложке, вылез из-за парты. На самом интересном месте
прервали! Но ничего не поделаешь, надо. Он подошел к двери. Опять эта
морока - строить Группу! Как же ему надоело - изо дня в день учить лопухов
порядку и маршевому шагу, за руками их следить, за ногами, за тем, как они
держат строй. Не слишком интересное занятие. Не то что Боевые методы
изучать или на Энергиях практиковаться.
Хотя, если посмотреть с другой стороны, там он лишь один из многих,
там он ученик. Хочешь - не хочешь, а подчиняйся чужим командам. Зато здесь
он - главный. Не кому-нибудь Группу доверили, а ему. Пускай доверили
временно, но что с того? Он знает, что так положено. Все прошлые Помощники
сперва считались Временными, а потом как-то незаметно делались
Постоянными. Многие сейчас, наверное, уже в Стажерах.
- Внимание, Группа! - гаркнул он что есть силы. - Начинаю отсчет. Все
усвоили? Ну ладно, поехали. Раз... Два... Три... Четыре...
Голос его наполнял Групповую сильными упругими волнами, слова
отражались от выкрашенных салатовой краской стен точно волейбольные мячи.
Все-таки есть, есть у него командный голос! А ведь сколько пришлось
тренироваться, репетировать ночами в туалете, сколько было мучений и даже,
если говорить честно, тайных слез. Ладно, нечего вспоминать. Теперь все
это в прошлом.
- Десять! - он медленно, вкрадчивой кошачьей походочкой двигался
вдоль шеренги замерших ребят. - Итак, на сей раз кто у нас последним
построился? Опять Рыжий? Понятненько. И сколько это будет продолжаться,
Рыжий? А? Не слышу ответа. В общем, все, лопнуло мое терпение. После обеда
придется с тобой разобраться. Тянул я это дело, тянул, да видно, зря.
Что-то разболтался ты в последнее время до ужаса. Нехорошо! Так что
готовься к разборочке. Кстати, всех касается!
Костя неторопливым взглядом обвел строй. Ну что ж, неплохо, весьма
даже неплохо. Ребята стояли друг другу в затылок, строго по росту. Никто
не перепутал свое место, никто не задел соседа. Кое-чего он от них все же
добился. Воспитатель Второго Ранга Сергей Петрович Латунин (Серпет, как
его ребята называют) будет им доволен. Наверное, скоро переведет в
Постоянные Помощники. А там и до Стажерства недалеко. Недаром Серпет любит
повторять: `Мы сами куем собственное счастье.` Так что должно получиться,
должно!
А Рыжова и в самом деле пора наказывать. Угрозы не помогают, значит,
надо переходить к делу. Хватит с ним нянькаться, не маленький. Да и не
такой уж он тупой, хоть что-то должен же понимать. Но, видимо, понимать не
хочет. Как осрамились из-за него на той линейке! Все так здорово шло - и
тут Рыжий спутал свою правую ногу с левой. И главное, при этом позоре
присутствовал сам Заместитель Первого Координатора!
Кончилось тем, что Группу на всю неделю оставили без полдника. И у
Кости с Серпетом состоялся неприятный разговор. Лучше сказать, гнилой
базар. Конечно, Серпет прав. Кто Временный Помощник на Группе? Он, Костя.
А по инструкции Помощник лично отвечает за все, что в Группе творится.
Кому, стало быть, шею мылить?
Но хуже всего оказался конец разговора. Серпет надолго замолчал
тогда, а потом хмуро обронил: `Ну ты хоть понимаешь, что меня подставил?
Сколько раз я тебе предлагал: не уверен в Группе - давай пока не будем
выводить. Так нет, обязательно надо быть впереди планеты всей. Вот и
обгадились мы с тобой...` Так и сказал.
А все из-за недоумка Рыжова.
- Группа! Равняйсь! Смир-рна! В столовую на обед шагом марш!
Костя и сам не понимал, зачем в столовую, что удалена от Групповой
всего-то метров на двадцать, шагать строем. Но смысл, конечно, есть.
Серпет в таких случаях говорит: `А это чтобы жизнь медом не казалась.`
Вообще-то правильно. С ними, с козлами этими, только ослабь - и такое
начнется! Сразу пойдет борзеж, нахальство, драки, а кое-кто (он хорошо
знает, кто) попробует выдвинуться в основные. И вся жизнь разладится,
придется начинать с нуля. Это ведь только сейчас они такие, воспитанные. А
копнуть глубже - там столько всего обнаружится...
До столовой недалеко - тридцать два шага по узкому коридору,
увешанному стендами про гигиену. Над каждым стендом мерцает тоненькая
синеватая люминесцентная лампа. Нарисованные мухи и тараканы в этом
малость неживом свете выглядят зловеще. Словно и не обычные насекомые, а
посланцы неких загадочных темных сил. А надписи на стендах, наоборот,
смешные и глупые: `Непременно мойте руки перед едой!` Как же, попробуй не
вымыть! Обязательно заметят, накатают запись в журнал Наблюдений. Потом
неприятностей не оберешься. Или вот: `Курение - зло!` Да разве здесь
подымишь? А между прочим, хочется, между прочим, тянет. Грызут мозг
смутные какие-то воспоминания, и от них пусто делается на душе. Нет,
ерунда это все. Он же никогда в жизни не курил, а значит, этим
воспоминаниям просто неоткуда взяться. Тем более, где достать курево? А
даже если бы и удалось - на минуту он представил такую немыслимую
возможность - все равно бы заловили. Вот тогда бы началось! Тогда прощай
все мечты. Это тебе не грязные руки. Это, как ни крути, тайная
деятельность, о которой говорится в Обещании.
Там, в тексте, много чего говорилось, но Костя не запомнил. Обещание
они произнесли всего один раз, хором, и очень давно - сейчас даже и не
вспомнить, когда это было. Тогда-то они его знали наизусть - целую неделю
из-за парт не вылезали, зубрили. А когда говорили вслух - кажется, в
каком-то полутемном зале с черными мраморными стенами - Голос внутри
головы негромко подсказывал слова. После этот Голос никогда уже не звучал,
да и само обещание порядком подзабылось. Но насчет курения там точно
сказано - Костя помнил, был там специальный такой параграф. О том, чего
нельзя. А на следующий день он, набравшись храбрости, спросил у Серпета об
этом внутреннем Голосе. Тот выслушал вопрос и, ничуть не изменившись в
лице, скучным тоном обронил: `Все правильно. Так и должно быть.`

Столовую обволакивал ароматный запах борща. Вот место, которое Косте
больше всего нравилось в Корпусе. Здесь было просторно, светло, а воздух
чем-то неуловимо отличался от того, что наполнял Групповую. Длинные столы
накрыты бледно-голубыми клеенками, расставлены глубокие тарелки, а в них -
огненно-красный борщ. В пластмассовых хлебницах горками лежат серые
ноздреватые куски, в круглых тонкостенных стаканах мутнеет вязкий кисель,
а на стаканах плоские тарелки со вторым. Сегодня рис и котлета.
Изредка бывало, что чья-нибудь тарелка грохалась. Заденут рукавом,
или локтем зацепят. Есть в Группе такие козлы, вроде Васенкина или Рыжова.
Правда, подобное случается редко, пацаны берегутся. Ведь если что-нибудь
разобьешь - Наблюдательницы тут же выведут из-за стола. Это в лучшем
случае. А то ведь и в журнал Наблюдений запишут. Что непременно кончится
наказанием.
Разумеется, с ним, с Костей, такого до сих пор не случалось, да и не
могло никогда случиться. Он же ловкий, тренированный, чуть ли не каждый
день в спортзале занимается. Кроме него, из всей Группы в спортзал допущен
только Серега Ломакин. Но он, само собой, по сравнению с Костей мелочь.
Ему и четырнадцати нет. Хотя для своего щенячьего возраста он довольно
крупный. Со временем, возможно, займет Костино место, когда Костя будет
уже младшим Стажером. В самом деле, почему бы и нет? Иначе откуда Стажеры
вообще берутся? И ежу понятно - из таких же ребят, как и он. А из него,
конечно, не худший Стажер получится. Это уж точно. Главное - себя
показать, чтобы еще до Распределения заметили. Впрочем, кажется, его уже
заметили. Группу не кому-нибудь поручили, ему! Пускай временно, но все
впереди.
Ладно, что-то он замечтался. А мечтать некогда. Надо делом
заниматься.
- Группа! На месте стой - раз - два! - скомандовал Костя. - Дежурный!
Начать Благодарственное Слово!
Сегодня дежурит Вовка Зайцев, чернявый такой парнишка, шустрый
донельзя. Все бы ему поржать. Косте пришлось даже малость его окоротить.
Главное в таких делах - не опоздать.
Сейчас Вовка напряжен и серьезен. Оно и понятно - Благодарственное
Слово как-никак.
- Спасибо! Спасибо! Спасибо! - затараторил Вовка, надувая
зарумянившиеся щеки. - Спасибо за мудрость наших Воспитателей! Спасибо за
зоркость наших Наблюдателей! Спасибо за чистые простыни, за вкусную пищу и
за Эффективный Контроль! За доблестный труд Учителей и Контролеров,
Санитаров и Координаторов! Слава! Слава! Слава! Слава нашему будущему
великому Предназначению! Слава Непостижимой Цели! Слава мудрому Верховному
Сумматору! Слава! Слава! Слава!
Последнюю фразу все произнесли хором. Странное дело, всякий раз у
Кости при этом пощипывало глаза. Как услышишь - Предназначение,
Непостижимая Цель - так сразу приливает к сердцу теплая, радостная, хотя и
слегка тревожная волна. Конечно, смысла этих слов ему не понять - рано
еще. После Распределения они все узнают. Но уже сейчас от
Благодарственного Слова хорошо. И не только ему - всем. Конечно, эти
двадцать парней - те еще ребятки, конечно, с ними нужен глаз да глаз,
нужна строгость, но все же...
В такие минуты Костя отчетливо понимал, что он и они - единое целое.
Группа. И они дороги ему, хотя смешно было бы произнести подобные слова
вслух. Да и кому сказать? А все-таки возникает перед глазами невидимое
жаркое облако.
Правда, ненадолго. Отблагодарили - теперь можно и подзаправиться.
Сегодня дежурило всего двое Наблюдательниц. Пожилая, сморщенная как
высохшее яблоко Маргарита Ивановна и полнокровная молодая особа Светлана
Андреевна. Если говорить честно, Костя иногда на нее поглядывал. Не просто
поглядывал, а по-особому. Он и сам не понимал, чего ему хотелось, но
сердце колотилось в грудной клетке точно зверь, кидающийся на стальные
прутья.
Она, конечно, Костиных взглядов не замечала. Ну в самом деле, кто он
такой? Пацан, которому всего-навсего пятнадцать. Которому глупо на
что-либо рассчитывать.
Сегодня Светлана Андреевна держалась довольно странно. На щеках -
красные пятна, под глазами - разводы (косметика у нее, что ли, потекла?),
а движения непривычно резкие. Про таких говорят: `Как пыльным мешком по
голове стукнутый.`
Вон как лихо тележку с ящиком притормозила - чуть в стол не
врезалась. Интересно, что ей будет, если ящик разобьется? Впрочем, без
толку гадать - он круглым счетом ничего о Наблюдательницах не знает.
- Ну-ка, ребятки, приготовьтесь глотать, - негромко скомандовала
Маргарита Ивановна, склоняясь над тележкой. Она открыла пухлый журнал в
обложке из коричневой кожи, отчеркнула там что-то ногтем и недовольно
хмыкнула.
Потом каждому давали его Питье. В ящике - множество ячеек, сверху
наклеены бумажки с фамилиями, в каждой ячейке пузырек. Вкус обычно бывает
омерзительный. А что поделаешь - надо! Нальют Питье в ложку, сглотнешь,
скривишься - и тут же запьешь супом или киселем. Косте смутно помнилось,
что очень давно он, маленький и глупый, пробовал потихоньку выплюнуть
Питье. И ничего, конечно, этим не добился. Отвели в спецкомнату и
наказали, а после он поумнел и привык.
Сейчас - даже приятно, особенно если ложку дает Светлана Андреевна. И
не поворачивается язык назвать ее Светандрой, как это принято у ребят. А
приходится называть. Хочешь - не хочешь, а будь как все.
Другое дело Маргарита Ивановна. Попросту говоря, Марва. Неприятная
тетка, въедливая. Если уж в ее седую башку влезет мысль к чему-нибудь
придраться - она не отцепится, пока сама не устанет.
Что самое противное - она упорно не желает замечать, что Костя уже
давно Временный Помощник на Группе, а не какой-нибудь там Рыжов, Галкин
или Семенов. На прошлой неделе обнаружила беспорядок в его тумбочке - и
тут же накатала кляузу в журнал. После этого Серпет на Костю как-то
подозрительно поглядывал, хотя и не сказал ничего. Вот и приходится с этой
теткой держать ухо востро.
Костя ел без аппетита. Почему-то его вдруг затошнило, даром что
кормежка отличная. Такое с ним иногда случалось. Он знал, надо делать вид,
что все в порядке. А то мало ли... Потащат в Изолятор, а там вдруг
обнаружится, что он не годен на Стажера по медицине.
Да и вообще все эти тошноты - чепуха. Наверное, от настроения. А
может, освещение на него так действует? Сзади, из высоких чистых окон
скупо льется серовато-желтый зимний свет, расплывается тусклыми пятнами по
стенам, по потолку. А на потолке почему-то горят неяркие, засиженные
мухами плафоны. Зачем горят, если сейчас день? И откуда взялись мухи? Не
со стендов ли про гигиену?
Ладно, пора заканчивать. Костя вылез из-за стола, скомандовал
построение - и ребята тем же медленным четким шагом отправились в палату.
Светлана Андреевна крикнула им вслед: `Чтобы через пять минут была полная
тишина!`
А на самом деле, конечно, никакие не пять минут, а минимум полчаса. У
Наблюдательниц сейчас кончается смена, на пост другие заступают, и все это
долго длится - они треплются о своем, о бабьем. Называется - `передача
смены`. Пока они болтают, можно переделать уйму всяких дел.
В палате Костя не спеша стянул с койки покрывало, аккуратно сложил
его вчетверо и повесил на сверкающую стальную спинку кровати. Потом он
разделся, но под одеяло не нырнул. Оглядев ребят - все ли как положено
разобрали постели, все ли готовы к тому, что будет - он сел на тумбочку и
произнес речь:
- Значит, такая хреновина, пацаны. Сегодня у нас Рыжий построился
последним. И вчера тоже. И на прошлой неделе подгадил нам на линейке. Я с
ним базарил-базарил, надеялся, думал, дошло до него, сделает парень
выводы. Но ему до лампочки. В общем, хватит чикаться, хватит уговаривать -
пора наказывать. Эй, Серега! `Морковку` мне сюда! И поживее!
Серега Ломакин быстро скрутил из вафельного полотенца для ног
`морковку` и, предано глядя снизу вверх, протянул Косте. Серега делал
`морковки` мастерски. Костя ему однажды показал, как вить - и у Сереги
дело пошло моментально. Очень хорошо пошло. Косте даже приходило иногда на
ум, что Ломакин уже сейчас готовит себя на Помощника. Конечно, делал он
это не в наглую, но Косте иногда казалось, что ведет он себя как-то
странно. Будто ему втихомолку что-то обещано. Хотя, если пораскинуть
мозгами - вряд ли. Кто может такому сопляку что-то пообещать? В Группе
имеются люди и постарше. Вот года через два еще может быть. А сейчас
пускай знает свое место.
Костя взял `морковку`, слез с тумбочки и вразвалку подошел к
Рыжовской койке. Сам Рыжов сидел, вцепившись пальцами в подушку, бледный и
растерянный. Да и остальные притихли, как всегда в такие минуты.
- Ну что, Рыжий, сам виноват, добром с тобой не получается. Сам
допрыгался. А я ведь предупреждал - от слов перейду к делу. Ты думал, я
шучу, да? А я с тобой не шучу, надоело, знаешь ли, шутить. Так что, братец
ты мой, ложись на живот. Не бойся, на первый раз много не будет. Хватит с
тебя и десяти горячих.
Рыжов встал, виновато посмотрел на Костю и тихо, ни на что уже не
надеясь, попросил:
- А может, не надо, а? Я исправлюсь, честно!
- Знаю я твое `честно`, - хмыкнул Костя. - Всю Группу подводишь,
козел. Ну что, сам ляжешь как положено, или помочь?
Он сжал кулаки, перенес центр тяжести на левую ногу. Ну, сейчас он
ему пропишет! Ничего себе - Рыжов, сопля вонючая, препираться вздумал! Это
уже что-то новенькое. Если его сейчас не обломать - и другие оборзеют. И
вообще, раньше надо было начинать. А жалел ведь, откладывал. Ты смотри как
распустился - сам нашкодил, и еще надеется на прощение! Нет уж, дудки!
Но работать кулаками Косте не пришлось. Рыжов, похлюпав носом,
сообразил, что ничего ему не обломится, и лег на койку лицом вниз.
Костя автоматически считал удары, думая о другом. Раньше к этому был
интерес, он тренировал силу и резкость, а потом, когда наловчился - стало
вдруг скучно. Да и не испытывал он сейчас к Мишке Рыжову никакой злости.
Даже немного жаль его было. `Морковка` ведь больно лупит, вон какие
малиновые полосы на коже остаются!
Он вдруг усмехнулся собственной мысли - а себя он позволил бы вот так
пороть? Раньше-то, конечно, случалось, когда Помощником был Андрюха
Кошельков, огромный жирный парень, тупой как валенок, заменявший нехватку
ума медвежьей мощью. Но это давно было. В самом деле, глупый вопрос.
Нельзя же сравнивать себя с каким-то недотепой Рыжовым. Его-то наказывать
не за что. А вообще он бы, наверное, не дался. Махался бы что есть силы,
пока не вырубили. Не то что Рыжов, да и все они. Они всерьез не брыкаются
- кишка у них тонка. Ну и что? Он разве виноват? Кто им в свое время мешал
добиться разрешения на тренировки? Это первое. А второе - с ними иначе
нельзя, мигом разболтаются.
Механически отвесив десять ударов, Костя бросил измочаленную
`морковку` Ломакину и полез под одеяло. - И нечего хныкать, - заметил он
оттуда глотавшему слезы Рыжову. - Смотри, в другой раз так легко не
отделаешься. Еще хоть раз из-за тебя Группу нагреют - берегись! Будешь
тогда через `коридор` ползать. Знаешь, что такое `коридор`?
Рыжов молча кивнул.
- Ну как, дошло до тебя?
- Дошло, - буркнул Рыжов.
- Вечно до тебя как до жирафа доходит. Вот сообразил бы ты раньше,
сейчас, может быть, без порки бы обошлись. Учти на будущее. - Он,
потянувшись, зевнул. - А теперь всем спать! И чтобы ни звука у меня!
Костя отвернулся к бледно-салатовой стене. Раньше, пару лет назад,
дневной сон был для него пыткой. Два часа лежать под жарким одеялом, не
шевелясь, притворяясь, будто спишь - да кто же такое вытерпит? Но
приходилось выдерживать - надо! А теперь вот он моментально засыпает, и
никаких снов ему не снится - будто падает в глухую темную яму, и так до
резкого, злобного звонка на подъем.

2

Костя проснулся в омерзительном настроении. И что всего противнее -
ему никак не удавалось понять, из-за чего. К тому же слегка ныл висок и
опять, как и за обедом, подташнивало. Но это - ерунда. Стоит только взять
себя в руки - и все будет нормально. Хуже другое - какие-то скользкие,
шевелящиеся в памяти обрывки сна. Именно обрывки - ни единого целого куска
не осталось. Сон растворился в голове точно кусок сахара в стакане с чаем.
Но пропитывал мысли точно липкая смола. Грызло Костю мутное беспокойство,
и ему никак не удавалось переключиться на другое.
А стоило. Умяв полдник - подсохшую булочку со стаканом тепловатого
желтого чая, он пошел к заступившей на смену Наблюдательнице - брать
пропуск в спортзал. Дежурила толстая заспанная особа - Валентина
Сергеевна. Странное дело, перед тем, как выдать пропуск, она зачем-то
посмотрела в журнал. Раньше за ней таких строгостей не замечалось.
Случайно ли это?
Впрочем, не стоит переживать. Он же не так давно стал Временным
Помощником, а значит, Валентина могла его и не запомнить. Мало ли у нее
Групп? Тем более, ей все до фени, и все ребята для нее на одно лицо.
Впрочем, тогда сегодняшняя ее бдительность получается тем более странной.
Довольно подозрительно это.
В спортзале стояла невыносимая жара. Дышать нечем, а Стажер Валера
запретил открывать окно. Объяснять ничего не стал, а просто усмехнулся:
`Еще чего выдумали! Отставить!` И заставил Димку Руднева, который трогал
шпингалет, отжаться лишних двадцать раз.
Ну что ж, он имеет право. На то он и Стажер. Когда-нибудь и Костя,
усмехнувшись в густые усы, прикажет соплякам: `Это что еще за
самодеятельность? Прекратить!` Скажет, а сам, скосив глаза, украдкой
взглянет на эмблему на рукаве. Большая серебряная звезда со множеством
искривленных лучей. Символ мира.
Но когда это еще будет? Лет через пять, не раньше. Интересно, а кем
был пять лет назад Валера? Наверное, таким же вот Помощником на Группе.
Жаль, нельзя спросить. То есть, конечно, можно, да ведь Валера не ответит.
Отшутится. А то и хмыкнет: `Вон, значит, куда метишь, воробышек...` И
черкнет что-то в коричневом журнале. Нет, лучше не рисковать. В конце
концов, если он окажется достойным Стажерства, ему в свое время все
объяснят. Главное - доказать, что достоин.
А интересно, что будет через пять лет с остальными? Не все же станут
Стажерами? Их-то куда? Впрочем, Костю это не колышет. Пускай они сами
дергаются. Хотя и так ясно, что Рыжову, или, например, Царькову, Васенкину
ничего хорошего не светит. Действительно, какая от них польза? Только
место занимают. Хотя, если разобраться, все не так просто. Серпет однажды
обмолвился, что Группы комплектуются со смыслом. Когда-нибудь и Костя
узнает этот смысл.
Прыгнув, он уцепился за гладкую перекладину и быстро, не давая себе
отдыха, подтянулся двадцать раз. Что-то плоховато сегодня. Обычно его на
двадцать пять хватало, а то и на тридцать. Ладно еще Валера не видит.
Иначе дал бы дрозда. Но Валера, окончив занятие, сказал: `Ну, вы тут еще
самостоятельно поразминайтесь` - и ушел к себе в тренерскую. И возникло
минут пятнадцать свободы.
А вообще сегодня все было нормально. Спарринг со Смирновым Костя в
принципе выиграл, если не считать некоторых мелочей. Хоть и тыкал его
Валера носом в ошибки, но у Смирнова их куда больше. Защиту его пробить -
дело плевое, да и атакует он неуверенно, точно боится чего-то. Хотя, если
по правде, несколько его ударов Костя пропустил. Что есть, то есть. Но все
равно хорошо. Тем более, отогнал лишние мысли. Они, эти лишние мысли,
совершенно ни к чему. И с чего бы это всякая дрянь стала в голову лезть?
Может, болезнь какая-нибудь? Нет, вряд ли. Чувствует он себя неплохо, а
тошнота - она пройдет.
В раздевалке было еще жарче, чем в зале. Топили на полную катушку,
энергии не жалели. До чего ни дотронешься - все горячее точно песок в
пустыне. Кстати, неплохо бы узнать, какому идиоту пришла в голову мысль
поставить тут, в раздевалке, металлические скамьи? Временами Косте
казалось, что он сидит на огромной, пышущей жаром сковороде. Пот лил
градом, а утираться приходилось собственной майкой. Жаль, душ целый месяц
уже не работает. Валера сказал, что-то там засорилось.
Впрочем, ребята не спешили отсюда уходить. До ужина еще есть время,
никто не гонит, и можно посидеть, поболтать, расслабиться. А главное, тут
все свои, Помощники на Группах. И Временные, и Постоянные. Народ стоящий.
Жаль, встречаются они только здесь, на тренировках. Но так надо. Группы
должны быть строго изолированы. Ничего не поделаешь, Карантинный Режим. И
только им, Помощникам, сделали исключение, разрешили встречаться. И
правильно. Нужно же им, будущим Стажерам, хоть изредка побыть со своими, с
равными. Не киснуть же им в Группах среди всякой бестолочи. Иногда неплохо
и человеком себя почувствовать. Свободным человеком, забывшим про свою
функцию в Группе, про Энергии и Предназначение. Просто сидеть на горячей
скамье в душной раздевалке без окон, слушать анекдоты.
Анекдоты рассказывал Димка Руднев, Помощник с четвертой Группы. На
сей раз речь шла о любви слона и обезьяны. И о том, что из этого
получилось. Хоть и чушь несусветная, а все равно смешно. Димка знает массу
подобных анекдотов и никогда не повторяется. Правда, сейчас Косте
показалось, что про слона и обезьяну он уже слышал. Причем не от Димки. Но
мало ли что ему кажется. Если на все обращать внимание, скоро свихнешься.
- Еще чего-нибудь загни, а? - попросил он, натягивая мокрую от пота
майку на горячее тело.
- Ну, чего бы такого еще... - Димка на минуту задумался, а потом
выдал:
- Ну, топает один лох ночью из гостей, к нему трое в переулке
подваливают: `Эй, мужик, дай закурить!` Ну, дядя ондатровую шапку снимает.
`На, держи... Эх, когда же вы все накуритесь!`
Народ опять заржал, хоть и не так мощно, как после слона с обезьяной.
А Косте понравилось. Он представил себе, какая рожа была у мужика,
протянувшего шапку. А кстати, где все это происходило? Костя задумался. И
снова полезли в голову глупые мысли. Что значит `ондатровая шапка`? И
`переулок`? Странные какие-то слова, вроде бы и знакомые, и в то же время
никак не удается вспомнить, где же он их слышал. И что они значат?
Кажется, маячат ответы, до них почти что рукой подать, но в самый
последний момент они ускользают, а в голове остается противная серая муть.
И ведь такое случается довольно часто. И тогда приходится гнать лишние
мысли. В конце концов, это же анекдот. Главное смысл, и неважно, где
происходит действие. Наверное, в каком-нибудь городе. Хотя что значит в
городе? Опять непонятное слово. Что это еще за какой-то город? Ведь что
есть? Есть Корпус, вокруг него огромный заснеженный парк. Там они почти
каждый день гуляют после занятий до обеда. Высокие черные деревья,
узловатая, припорошенная снегом кора, изредка попадаются и невысокие
лохматые елки. Аккуратные дорожки, по бокам их здоровенные сугробы. А
дальше, где кончается парк - там стена.
Однажды, ужасно давно, когда они были еще сопливой малышней, Костя
спросил у Серпета - а что там, за стеной? Спросил и тут же испугался: вот
сейчас возьмет его Серпет своими большими белыми пальцами за ухо и поведет
в свой кабинет, наказывать. За неположенный вопрос. И все пацаны тоже
притихли, ждали, что будет. Но ничего тогда не случилось. Серпет лишь
улыбнулся как-то невесело и сказал:
- За стеной? Да ничего там интересного. Поле, а потом все опять
начинается. Впрочем, тебе этого, Костик, не понять. Лучше проверим, как ты
сделал уроки на завтра.
Ну и глупо. Нечего Костю проверками пугать - он всегда хорошо учился.
И Серпет, между прочим, это знал. Видно, ляпнул первое, что пришло ему в
голову. Слишком уж ему Костин вопрос не понравился. До того не понравился,
что он даже притворился, будто не сердится.
А насчет учебы - пускай лучше Васенкин с Царьковым чешутся. Рыжов,
тот еще ладно, а вот эти два обормота! Надо бы, кстати, сегодня их
проверить. Иначе вполне может случиться так, что вместо уроков будут целый
вечер в фантики резаться. Уж сколько раз Костя и фантики у них отбирал, и
лупил - а все без толку. Нет у них цели поважнее, чем фантики. Козлы, ведь
всю Группу тянут назад! Очень может быть, что из-за них на целый месяц
отменят прогулки. На Костиной памяти такое случалось несколько раз, давно,
задолго до того, как он стал Помощником. Так что же, из-за этих придурков
целый месяц киснуть в душных стенах? И к тому же самое плохое впереди.
Говорят, есть такой специальный журнал, куда записывают не отдельных
ребят, а целые Группы. И что потом с ними бывает - никому неизвестно. Да
уж наверное что-нибудь бывает. Зря ничего делать не станут.
Нет, пора с ними разбираться! И круто разбираться. Что самое поганое
- они не кретины. Тогда все было бы проще. Раз уж их слабые мозги ни на
что не годятся, то нечего от них и требовать. Как выражается Серпет, из
пустого кармана можно вынуть только фигу. Так что забрали бы их
куда-нибудь Санитары - и всего делов!
Но Костя знал, что такой номер не пройдет. Потому что на самом деле
они учиться могут. Просто ленятся, гады. Наплевать им и на Группу, и на
Костины старания. Фантики им важнее. Нет уж, придется им всыпать как
следует, не то, что Рыжову. Каждому как минимум полсотни горячих, да к
тому же еще мокрой `морковкой`. Или лучше не `морковкой`? Может, ремень
взять? Хотя и этого для них мало. Надо бы им `кобуру` устроить. Или
`метро`. Правда, слишком уж круто получается. Это уже Андрюхой Кошельковым
пахнет. Да и ребята они в принципе неплохие. Добрые. Царьков по ночам
здорово травит всякие истории, а Васенкин - тот вообще самый младший в
Группе, самый слабый.

- Да, пацаны. А неплохо бы и нам курнуть, - мечтательно пробасил Леха
Смирнов. - Мы что, не мужики разве? Маленькие мы, что ли?
Оторвавшись от своих мыслей, Костя поднял голову. А в самом деле! Тут
все свои, ребята надежные, в случае чего никто не настучит. Так что все
законно.
- У тебя, Леха, что, крыша поехала? - осведомился между тем Серега
Александров, Помощник из девятой Группы. - Чего курнуть, в натуре? А тебя
что, заначено?
- Ну, как знать, как знать, - рассеянно ответил Леха, оглядывая
ребят. - Для хороших людей, может, и найдется.
- И что же у тебя заначено? - поинтересовался из угла огромный
толстый парень, Сашка Орехов.
- Ну, хотя бы `Астра` нераспечатанная, - каким-то очень уж небрежным
голосом произнес Леха.
А Костя насторожился. Мечтать было занятно, но, выходит, это не
просто треп? И заерзали в душе давно забытые чувства. Потянуло.
- И откуда же у тебя такое богатство? - хмыкнул Димка Руднев, малость
обиженный, что о нем с его анекдотами все по-свински забыли.
- Меньше будешь знать - лучше будешь спать, - отбрил его Леха. - Что
там Варваре оторвали? Или тебе из другого места?
- Может, попробуешь? - скучным тоном поинтересовался Руднев,
поднимаясь во весь свой исполинский рост. Кулаки его сжались, а ноги
как-то плавно, незаметно для глаза приняли боевую стойку.
Но дальше этого дело не пошло. Миха Гусев, самый мощный и
влиятельный, решительно сказал:
- Ладно, мужики, кончай гнилой базар. Не все вам равно, откуда?
Главное что? Главное - Леха всех угощает. Я правильно понял?
- В самую точку, - ответил заметно повеселевший Леха. Драка с
Рудневым, по всему видно, не входила в его планы, но отступать первому
тоже не хотелось. - Мне же одному дымить скучно, - добавил он, хитро
прищурившись.
Косте не понравился его взгляд. Наглеет что-то Леха, надо бы ему
вставить.
- Правильно, скучно, - вмешался он в разговор. - Да и страшновато,
наверное.
- Это тебе, Кастет, может, и страшно, - сейчас же обиделся Смирнов. -
Пожалуйста, можешь отказаться. За уши никто не тянет.
- Это точно, - добавил Руднев, неожиданно принимая Лехину сторону. -
Нам же больше достанется. Меньше народу - больше кислороду.
- Вы чего, пацаны, - растерянно произнес Костя. Он даже привстал со
скамейки. Разговор явно принимал какой-то нехороший оборот. - Я же с вами.
Я как все.
- Ну, а раз так, фильтруй базар и не дрыгайся, - наставительно изрек
Леха. Он открыто наслаждался победой.
- Это кто из нас дрыгается? Ты чего наезжаешь, а? - тут же возмутился
Костя. - Сам воздух спортил, а теперь на меня баллоны катишь, да? - Жаркое
облако злости охватило голову. Он готов был сейчас зубами грызть Леху. Ни
фига себе борзеж!
Но тут снова вмешался Гусев.
- Все, мужики, замяли, - резко пробасил он. - Не выступай, Кастет. А
ты, Леха, двигай дальше.
- Ну, значит, так, - зачастил Смирнов. - Возьму я ее завтра на
прогулке, она у меня на улице заначена, я же не дурак, чтобы здесь тырить.
А после тренировки в раздевалке и и курнем. Все равно Валера сюда не
суется, чего ему тут делать?
- А запах? - поинтересовался Серега Александров.
- Да не будет никакого запаха, развеется за ночь.
- Жаль, окна здесь нет, - заметил Костя. - С окном надежнее было бы.
- Ничего, - ответил Леха. - Кто не рискует, тот не пьет шампанского.
Не боись, не накроемся.
- Ну что ж, тогда все путем, - подвел итог Миха. - Только смотрите,
мужики, если кто сболтнет...
- Да мы все такого козла замесим, - решительно выпалил Смирнов,
отчего-то взглянув на Костю.
- Это уж точно, - поддакнул из своего угла Сашка Орехов.
- Всем коллективом будем месить, - добавил Серега.
- Ну все, значит, заметано, - поднялся Гусев. - Ладно, мужики, хватит
рассиживаться, на ужин опоздаем.
Ребята натянули форму и толпой потекли наружу. В коридоре было жарко
почти как в раздевалке. Что за день такой сегодня? С чего бы так топить?
Да еще и форма кусачая. Как же надоело таскать на себе это серое сукно! То
ли дело на даче, в шортах и футболке. Стоп, неужели опять? Снова лезут
откуда-то непонятные слова. Ох, не к добру.
Да еще базар с Лехой настроение подпортил. Чуть было не подумали, что
он трус. А может, и подумали? Кто их знает? Мало ли что у ребят на уме?
Хорошо хоть, он быстро поправился. Правда, все равно неуклюже получилось.
Ладно, остается надеяться, что это пустые страхи и никто ничего такого не
думает. Иначе дело дрянь. Хоть от тренировок отказывайся.
А с другой стороны, если их накроют - тогда прощай все. Тут уж по
первое число всыплют. Тайная Деятельность, да еще в сообществе. Тогда ни о
каком Стажерстве и речи быть не может, да и с Помощников их всех погонят
как щенков веником. И очень вероятно, вся эта история кончится Первым
Этажом. Туда ведь отправляли и за куда меньшие провинности. Слишком многим
приходится рисковать. Не отказаться ли? Но поздно теперь отказываться. До
завтрашнего дня он ребят не увидит. И что тогда получится? Если их завтра
заловят, придется отвечать наравне со всеми.
Никто не станет разбираться - хотел он, не хотел, курил, не курил.
Может, не ходить завтра на тренировку? Притвориться больным, к примеру. Но
если ребята засыпятся, то подумают, что именно он их заложил. В самом
деле, подозрительно. Сперва завел гнилой базар, потом вообще закосил
тренировку. Здесь и ежику понятно, кто. Хотя есть тут и еще одна сторона.
Ну, заловят их всех, кроме него - точно уж снимут с Групп, а то и на
Первый Этаж задвинут. Значит, он, Костя, их больше никогда не увидит. Как
и они его. И они могут думать про него все, что угодно - он этого никогда
не узнает. Стукачом его никто не обзовет (то есть он не услышит), в морду
не плюнут (не придется утираться). Не говоря уже о месиловке. Не будет
никакой месиловки.
И вот это - самое страшное. Если такое случится, как дальше жить?
Навсегда остаться предателем? Уж лучше тогда Первый Этаж.
Ну что ж, делать нечего, риск - дело благородное. Как все, так и он.
Тем более, ужасно все-таки хочется подымить. Ведь когда-то же он курил.
Иначе откуда он помнит сладковато-горький дым в горле? Не только в голове,
всей грудью, всеми легкими помнит. Помнит даже, как все это было в первый
раз.
Он накурился до одури, у него кружилась голова и слезились глаза,
какая-то сила тянула его книзу. Но у него все-таки хватило духу (да и
глупости) заявиться в таком виде домой. Было шесть часов вечера, на улице
уже темнело - осень, и оттуда, из грязно-синих сумерек доносился нудный
лязг трамвая. А мама тогда размораживала холодильник. Он увидел пустое
нутро холодильника сквозь стекло кухонной двери. И хлопнулся на пол.
Странно, что мама ничего тогда не поняла. Всполошилась, перенесла на
диван, раздела и сунула под мышку скользкий холодный градусник. И потом
долго дозванивалась до неотложки, но к счастью, так и не дозвонилась. А
он, маленький дурачок, лежал под жарким одеялом и ежился от страха - вдруг
мама догадается его обнюхать?
Ну вот, начинается! Какая еще мама, какой градусник? Чушь, ерунда
какая-то. Ведь ничего этого не было, да и быть не могло. Он всю свою жизнь
провел здесь, в Корпусе, здесь и появился на свет, как и все остальные
ребята, да и вообще все вокруг. Зачем же лезут в голову ложные
воспоминания? И откуда они только берутся? Да еще такие четкие, с
подробностями. Нет, наверняка с ним творится что-то очень скверное. Ведь
все одно к одному. Тошнота, головная боль, настроение паршивое. Глюки эти
- тем более, что не в первый раз. Да еще и Белый к тому же. Пожалуй, это
самый грозный признак. Признак чего? Болезни, конечно. И что теперь
делать? Скажешь кому-нибудь из взрослых - могут снять с Помощников. Ведь и
в Уложении ясно сказано, что Помощник на Группе должен быть абсолютно
здоров. Значит, оставить все как есть? Но тогда болезнь будет развиваться.
Интересно, до чего же она разовьется? Сейчас со стороны незаметно, а что
же будет тогда? Ведь заметят же они, что с ним что-то неладно. И снимут с
Помощников. Это в лучшем случае.
А вдруг отправят на Первый Этаж? Что может быть страшнее Первого
Этажа? Что там, на Первом, Костя не знал. Зато твердо знал главное - там
место, страшнее и хуже которого нет нигде в мире. И значит, лучше вообще
ни о чем не думать. Может быть, все и обойдется. Может, это вовсе и не
болезнь. Или болезнь, но сама пройдет.
Нарочито медленно - не скакать же ему, как мелкому ребятенку - он
приблизился к столу дежурной Наблюдательницы. За столом по-прежнему,
уткнувшись в вязание, пребывала вечно сонная Валентина Сергеевна. Та и
головы не подняла. Лишь махнула рукой - сам мол, действуй. Повесив свой
оловянный жетон с выбитым номером `РС-15` на положенный гвоздик, он молча
удалился. Пора было возвращаться в Группу, строить парней на ужин.

3

Ночная Наблюдательница щелкнула выключателем - и палату затопила
вязкая темнота. Что ж, прошел еще один день, еще одно кольцо в длинной
цепи без начала и конца. Не слишком плохой день, но и не слишком удачный.
Что-то было сегодня такое... Настораживающее. И сколько Костя ни ломал
голову - не мог понять, что именно. Уж наверняка не затея с куревом. В
конце концов - чего он так перепугался? Пускай даже и поднимут шухер - это
не так уж страшно. Может быть, как раз то и хорошо, что их всех вместе
заловят. Дело-то получится слишком громкое, не будут они его на полную
катушку раскручивать. Иначе получается, что и Санитары, и Воспитатели, и
Контролеры - все они прозевали? Значит, плохо работают. Наверняка ихнее
начальство именно так и подумает. А значит, до начальства доводить не
станут. Спустят дело на тормозах.
Ну, накажут, конечно, но не так, чтобы уж очень. Лишат прогулок.
Отберут пропуск в спортзал. Да и то временно. А с Помощников снимать не
будут. Иначе Воспитателям пришлось бы обо всем доложить руководству. И
добро бы дело касалось одного кого-нибудь, а то ведь все Помощники
попались. Тут уж или всех гнать, или никого. Нет, ясное дело, не доведут
они до начальства. Ведь и Костя, если говорить честно, не обо всем Серпету
докладывает. Так что можно спать спокойно.
Но спать спокойно не получалось. В голову опять лезли странные,
лишние мысли. С ними надо было бороться, и Костя знал, как. Нужно закрыть

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Россия

Док. 123646
Опублик.: 19.12.01
Число обращений: 1