|
ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ Арhrоditаs Ring
М.Валигура, М.Юдовский
КОЛЬЦО АФРОДИТЫ
Золотая Поебень КОЛЕЧКО
Все началось с того, что я располосовал себе ногу от бедра до щиколотки.
Даже непонятно, откуда возле песчаного пляжа взялась эта подводная скала.
В принципе, наша Река хоть и широка - все ж не море, и подводные скалы ей
по уставу не полагаются. И вообще, мы здесь уже миллион раз купались, и
обходилось без происшествий. Так что сначала я даже подумал, что это меня
щука укусила.
Выгребаю на берег, а кровища из меня так и сыпется. Схватил бутылку
коньяка, которая грелась на солнышке, открыл ее и широкой струей
продезинфецировал рану.
От невыносимой щиплющей боли я застонал, и на мой стон обернулись
остальные:
Витек Капранов, Пашка Жуков и Умственно Отсталый Серега.
- Уй! - закричал Серега.- Гоша, падло! Ты что ж это, пидор, делаешь!
- Сам ты пидор,- ответил я, а коньяк продолжал стекать по моей
искалеченной ноге золотистой струей. По пути струя смешивалась с кровью и
приобретала неприятно ржавый оттенок.
- Поставь коньяк! - завопил Витек.- Счас я тебе подорожник найду.
Он сбегал в кусты и вернулся с огромным пыльным листком лопуха.
- Держи! - он сунул лопух мне.- А коньяк отдай. Это у нас последняя
бутылка.
Он выхватил у меня коньяк и с размаху поставил его на песок.
Бутылка подумала и медленно завалилась набок, орошая окрестности.
- Уй, Витек, пидор! - немедленно завопил Умственно Отсталый Серега.
- Что это у тебя все пидоры? - вмешался тихий Пашка Жуков.
- А ты, пидор, чем стоять, взял бы да поднял бутылку!- гнул свое
Серега, разбрызгивая слюни.
Пашка не стал спорить, поднял бутылку и прижал ее к груди, как
младенца. Коньяку осталось с треть.
Похоже, в этой суматохе все забыли про водку, которая была зарыта в
мокрый песок на линии прибоя.
Ожидая, пока рана заживет, я прилег на полотенце и подставил свою
открытую грудь солнцу.
- Обо что это тебя, дурака, ебнуло? - надо мной склонился Витька
Капранов.
- Об скалу, - говорю, - подводную.
- Уй! - закричал Умственно Отсталый Серега.- Вот спиздел так спиздел!
- Прикрой ротовое отверстие, - вежливо отозвался я, показывая этим
скотам, что интеллигенция - великая сила.
- Что я должен сделать?-растерянно спросил наш Умственно Отсталый друг.
- Прикрой ротовое отверстие до полного смыкания челюстей,- продолжал
подав-лять я.
- Как-как?
- Ну, ебало-то заткни!
- Так бы и сказал,- облегченно понял Серега и пошел вырывать из песка
водку.
Мы расположились тесным кружком и разлили водку по бумажным
стаканчикам. Я выпил холодной водки и у меня заныли зубы. Ну не человек, а
ходячая развалина.
Наверное поэтому на меня девки не клюют. Смешно сказать -- 17 лет, а до
сих пор девственник.
Правда, Витька с Пашкой похоже тоже. Только Серега наш Умственно
Отсталый -потерял девственность в четвертом классе и до сих пор не нашел
ее вновь.
Поэтому, наверное, он всех пидорами и называет. Но если вдуматься
хорошенько - он сам и есть на свете первый пидор. До сих пор не знает, что
слово `СUВА` на марках читается `КУБА`, а не ` СИВА`. Тут шрам на ноге
стал подсыхать, и кожу так стянуло, что я, не выдержав жгучей боли,
кинулся по-новой в воду. На этот раз - кроме всего прочего - с
исследовательскими целями. Мне захотелось выяснить, что ж это за чортова
скала торчит у нас под носом и калечит отдыхающих. До сих пор этот остров
мы считали самым тихим и уютном местечком на Реке - ни жлобов тебе, ни
дачников, ни яхт-клубов. Регулярно заваливались туда -- четверка бывших
одноклассников.
В общем, доплыл я до скалы и осторожно взобрался на нее. Вода доходила
мне до колен. Следующее, что я сделал - взмахнул руками и, весело гукнув,
нырнул со скалы почти вертикально вниз. Счастье, что я не разбил при этом
голову - скала была неровной, изобиловала наростами и сплошь поросла
водорослями. Все это я разглядел, оказавшись под водой. Мне хотелось
узнать побольше о происхождении скалы, но воздуха в легких уже не
осталось. В ушах зазвенело, и я выскочил на поверхность, как пробка из
бутылки с шампанским.
Отдышавшись, я снова полез на скалу и сиганул головой вниз. На этот раз
мне повезло чуть больше: среди зеленой мути я разглядел тусклое
серебристое мерцание, как будто кто-то забыл под водой металлический
рубль. Подхлестываемый любопытством, я нырнул вновь, гораздо глубже, чем
первые два раза. Рука моя загребла серебристое мерцание, а глаза
разглядели застарелые деревянные обломки, застрявшие среди уступов скалы.
Я вынырнул тихий и задумчивый. Наверняка ж какая-то пьянь просто кинула в
Реку ящик из-под пива. Но мне почему-то хотелось думать иначе. Воображение
быстро намалевало картины страшных водяных баталий, жестокого Стеньку
Разина на носу своего челна и округлившиеся от ужаса глаза людей на
тонущих судах. Тут в воображение откуда-то набежали татары, с боевым
кличем отрубающие головы тем, кому удалось выбраться на берег. Короче, в
моих фантазиях в живых не остался никто.
Я затряс головой и вышел на берег.
- Что, вода в ухо попала? - услужливо спросил У.О. Серега.
- Татары,- ответил я.
- Сам ты татарин,- закричал Серега.- И пидор!
- Принес нам пригоршню говна?- поинтересовался Витек, разглядывая мою
руку.
- Почему вам? Себе.- Я отвернулся и медленно разжал кулак. На ладони
моей посредь зеленых водорослей и дерьмообразного ила блеснуло маленькое
серебрис-тое колечко.
- Вот!- я сунул руку под нос Витьку.- Поделимся: колечко мне, остальное
вам.
- Покажь,- Витек потянулся к кольцу конопатыми пальцами и ухватил его.
- Дерьмошка,- коротко резюмировал он, возвращая мне находку.- Штамповка.
Алюминий.
- Охуиний,- передразнил его я,- чистое серебро. А, может, платина.
- Хуятина,- ответил Витек.
- Можно, я посмотрю?- встрял в разговор Пашка.
- Смотри.
Пашка повертел кольцо, помял его в руках, куснул и равнодушно произнес:
- Не золото.
Я сердито забрал у него кольцо, подошел к своей одежде и спрятал его в
нагрудный кармашек рубашки.
- А мне не дал посмотреть,- заныл У.О.Серега.
- Та не хур там смотреть,- скорчил брезгливую мину Витек.- Зайди в
магазин галантереи, там насмотришься.
У.О. Серега уныло побрел к Реке выкапывать еще одну бутылку.
Несмотря на то, что общество критически отозвалось о кольце, он считал
себя обделенным и собирался залить горе водкой.
ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ.
Пить с Серегой было сплошной мукой. Он пил лошадиными дозами и требовал
от всех поддерживать темп. Это не значит, что он при этом не напивался.
Уже после третьей он начинал орать и обзывать всех пидорами. Мы же
старались пить, не выходя из рамок, а потому напивались культурно. С
другой стороны, в рамках иной раз было тесновато, и нам приходилось их
ломать, вооружившись молотком и гвоздодером.
(КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ)
Так мы поступили и в этот раз. Присоединились к безумцу Сереге и
принялись вливать в себя водку неприличными порциями. Дошло, одним словом,
до свинства.
Стали сосать из горлышка. Непонятно даже - зачем - и так все были
изрядно пьяны. Серега запел какую-то слюнявую песню. Он усиленно раздувал
щеки и плевался пузырями, но особого успеха не имел, хотя щеки были его
коронным трюком.
ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ
Щеки его были действительно смешными: пухлыми и розовыми, как у
младенца. По нашему определению Серега был полужирным, а сам он называл
себя плотным. Витек же называл нашего Умственно Отсталого друга
толстожопым. Сам Витек был среднего телосложения с загадочными веснушками
по всему телу. Он имел довольно темный цвет волос, и откуда у него взялась
такая масса веснух-- ума не приложу. С другой стороны, рыжий я никогда не
страдал от этой гадости. Пашка тоже, хотя Пашка - блондин. Волосы у Пашки
соломенные. Глаза - под цвет волос. Сам же Пашка такой же тощий, как я, и
учится он в художественном училище, рисует картины под Шишкина или
Айвазовского -- точно не помню, да и какая разница!
(КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ)
Одним словом, мы допили водку (с большим, признаться, аппетитом) и
неожиданно обнаружили, что делать нам на острове совершенно нечего.
Купаться уже не хотелось, да и солнце начало ощутимо клониться к западу.
- Ну, что, урки, рвем когти, что ли?- предложил Витек, шелушась
обгорелой спиной.
- А в Городе что делать?- резонно заметил я.- Там сейчас духотища
страшная.
Опять небось асфальт плавится.
- Предлагаю!- предложил Пашка.- Остановимся в кафешке на Речном.
- А что,- пробормотал Серега, делая вид, что он думает.- В кафешке на
Речном прохладно и наливают.
- А ты что, еще в состоянии пить?
- А то?- и Серега вновь принялся демонстрировать щеки. Собравшись, мы
почесали к пристани и вскоре уже сидели на верхней палубе параходика
`ОМ28`.
Вода за кормой забурлила, и параходик отвалил. Напротив нас
расположилась компания пацанов, пивших пиво и заедающих его сухой-пресухой
воблой.
- Слышь,- Умственно Отсталый Серега слегка толкнул меня и бок,- пошли,
попросим пива.
- Да ну тебя,- говорю.- Дурак! Неудобно как-то.
- Неудобно срать на потолке,- отшутился Серега.- А за спрос денег не
берут. А если на хуй пошлют - тоже невелика беда - что мы ни разу на хую
не бывали? Ну, не хочешь, я сам схожу.
И он борзо направился к пацанам. Что-то долго объяснял им, небрежно
постукивая указательным пальцем по голове и, как результат, вернулся с
двумя бутылками пива.
- Вот,- говорит,- что б вы без меня делали.
- Подохли бы,- хором ответили мы.
Серега не уловил иронии и возгордился. Мы расчетверили две бутылки и
размякли.
Пиво выступило через поры в виде пота, испарилось и покрыло все тело
соляной корочкой. От Сереги стало пованивать детским садом, и я пересел от
него к Витьку. Я решил закурить и, когда я полез в карман за сигаретами,
рука моя наткнулась на кольцо и -- не знаю почему - мне вдруг захотелось
его примерить.
Тут я вспомнил Кольцо Всевластия, придуманное профессором Толкином и
подумал: а вдруг мое колечко одно из ТЕХ? То кольцо тоже вызывало
неудержимое желание надеть его и делало надевшего невидимым. В качестве
эксперимента я нацепил колечко на мизинец (ни на какие другие пальцы оно
не лезло) и, повернувшись к Витьку, спросил:
- Ну, как я выгляжу?
- Как дурак,- уверенно отозвался Витек.- Сними эту говняшку алюминиевую.
Сними и не позорься.
Я обиделся и, сняв кольцо, сунул его обратно в карман. Тем временем наш
теплоходик причалил к пристани возле Речного вокзала, мы выскочили на
берег и пошли в кафешку.
ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ
Кафешка на Речном находилась под открытым небом на высокой терассе
прямо над Рекой. Официанты хорошо знали нашу четверку и поэтому
обслуживали по первому классу - быстро и без жульничества.
(КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ)
Мы заказали по сто грамм коньяка и по пирожному-`картошке`. У.О. Серега
ел и пил отвратительно - каждый кусок пирожного запивал коньяком.
Художественный Павел вылепил из `картошки` зайчика и съел. Витек скормил
свою пайку бродячей собаке и солидно потягивал чистый коньяк, напевая
басом что-то себе под нос. Я выпил коньяк залпом и начал икать; коньяк был
гадкий, по вкусу - азербай-джанский.
-Гопник!- промычал Серега с набитым ртом.- Кто ж коньяк залпом пьет!
Коньяком надо наслаждаться!
В подтверждение этих слов Серега выпустил `картофельные` слюни.
- У тебя изо рта течет,- намекнул я. Серега спохватился и попытался
подобрать слюни руками. Знакомые официанты с интересом следили за нашей
возней.
Неблагодарная собака решила помочиться на витькин ботинок, но тот,
оскорбленный до глубины души дал ей пинка. Собака, давясь лаем, выскочила
из кафе прочь, а мы, расплатившись, потянулись за ней.
- Бывайте, мужики, - кинули мы на прощанье официантам.- Как-нибудь на
днях заскочим к вам.
- Эт вряд ли,- ответили те,- придется вам по другим кафе скакать.
Закрывают нас.
- Как это закрывают?
- А оченно просто: хуякс - и нет кафе.
- А по какой причине?
- Сие нам неведомо,- важно отвечали официанты.
Немного расстроенные, мы побрели в Город. Пора было расходиться по
домам.
ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ.
Солнце уже скрылось за горами, и к Городу мало-помалу подкрадывались
сумерки.
(КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ)
Я открыл дверь и вошел в нашу коммунальную квартиру. В полутемном
коридоре соседка моя Оксана мыла пол.
ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ
Оксане было 18 лет, из которых два года она прожила в нашей квартире
квартиранткой тети Клавы, и все эти два года я был глубоко и безнадежно в
нее влюблен. Оксана была студенткой мединститута и на любовь мою внимания
не обращала. На меня самого - тоже. Смотрела сквозь. Много раз я
представлял себе, что остаюсь наедине с Оксаной, и тогда мое богатое
воображение рисовало весьма фривольные картинки. Воображение у меня мощное
- то татар себе представлю, то Разина Стеньку, а то Оксану - ню. Все это
если и приносило мне удволетворение, то удволетворение особого рода.
Подойти ж к самой Оксане я так и не решился.
У.О.Серега уж точно бы подошел. Его, если помните, даже если на хуй
пошлют, и то не обидется. А меня это ранит. Вот и не решаюсь.
(КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ)
Итак, Оксана мыла пол, находясь при этом спиной ко мне. Меня это глубоко
взволновало, но все, что я сделал - залился краской и протопал в свою
комнату.
Было уже довольно поздно, и я, выкурив пару сигарет, лег спать.
ДЯДЯ ВОЛОДЯ
Разбудил меня Димон - около одиннадцати утра.
ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ.
Димон - это мой двоюродный брат. Малый он неплохой (росли вместе), но
выросши, стал слегка припезднутым. Вдруг решил, что он кришнаит. Перестал
есть мясо, курить, пить, зато обзавелся томиком `Бхавагат-Гиты` и мерзкими
эбонитовыми четками. Трясет ими во все стороны и напевает всякие дурацкие
песни.
`Хари, мол, Кришна, Хари, мол, Рама`.
Димон моложе меня на год, но глупее лет на десять. В школе, говорят,
отличником был, всегда мне его и пример ставили. Больше не ставят, потому
что я - внештатный корреспондент известной независимой газеты, а он -
распиздяй и, повторюсь, кришнаит.
(КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ)
-Привет,Димон,- сказал я, протирая заспанную рожу.
-Кришна в помощь,- привычно откликнулся Димон.
-Яишенки хош?- предложил я.
-Да ну тебя на хуй,- обиделся Димон,- с подъебками твоими.
-И тебе доброе утро,- сказал я.- Ну, а кофейку со мной отопьешь?
-Кофейку отопью. В кофе кармы нет.
-Ну, так иди и свари его. А заодно яичницу мне поджарь.
-Сам себе жарь!- закричал Димон.- Губитель птенцов!
-Ну, хорошо,- говорю.- Просто вскипяти кофеек, пока я умываюсь.
Когда я вышел на кухню, сверкая надраенными зубами, кофе был готов и
разлит по чашкам.
Мы сели и принялись пить, я - покуривая, а Димон - жадно вдыхая дым.
-Не мучь себя, угощайся,- я протянул ему пачку. Димон посмотрел на меня
так, словно бы я протягивал ему тарантула.
-Сигареты! Вкусные! - продолжал увещевать я.- Сладкие, ароматные!
-Искушать - тоже карма,- насупился Димон.
Тут я вспомнил про еще один козырь, который прятал в рукаве, вернее - в
холодильнике. Я достал его и молча поставил на стол.
-`Столичная`!! - в ужасе заголосил Димон.
- С золотым петухом,- объяснил я.- Высшей очистки!
- Убери,- попросил Димон.- Мне и так вечером хреново придется, а тут ты
еще со своими шуточками.
-Чего это тебе вечером хреново придется?
-Так ведь день рождения у дяди Володи.
-Ну и что в том дурного?
-Ну, все будут пить, курить и пожирать тонны мяса. Один я, как дурак...
-Почему как?
-Ты точно надо мной подшучиваешь,- догадался Димон.
-А ты,- говорю,- выпей водки и успокойся.
-Карма! - вновь заныл он.
-Хуярма,- зарифмовал я.- Презри.
С минуту Димон молчал - боролся с искушением. А потом заявил:
-Не буду!
-Ну так я буду. Не обидишься?
-С чего бы мне обижаться?- пожал плечами Димон.- Твоя карма.
На том и сошлись. Я понаслаждался своей кармой, затем поджарил себе
яичницу и насладился другой кармой. Димон страдал святостью.
-Хуево вам, кришнаитам,- посетовал я.
Димон был готов расплакаться, и я прекратил пытку - закрутил водку и
поставил ее в холодильник. В это время послышался звонок в дверь. Я стал
гадать, кто бы это мог быть, но так и не угадал, потому что это была мама.
ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ.
Моей маме в этом году исполнилось 38, и я был уже на полголовы выше ее.
Невысокая она у меня. Глаза у нее зеленые ( я их унаследовал ), а
волосы светлые (красится). Цвет волос я унаследовал от отца, который уже
начал лысеть.
Кстати, родители мои уже девять лет живут душа в душу в разводе. Их
развод совершенно не потревожил мою безмятежную детскую душу. У меня на ту
пору были другие проблемы - меня собирались вышибать из школы вместе с
У.О. Серегой, Витьком и Пашкой Жуковым. Правда, в результате вышибли
одного У.О. Серегу. И поделом. Что ж до моих родителей, то разведясь, они
стали самыми лучшими друзьями. Мама теперь живет у своего любовника -
Виталия-крестьянского сына, а папа, в свою очередь, обзавелся миловидной
любовницей Алисой Константиновной Крупской - не то кандидатом, не то
доктором каких-то наук...
... Вспомнил, вспомнил, почему Серега всех пидорами обзывает! Дело было
во втором классе. Мы прогуливали какие-то уроки и прогуливали их в
серегиной квартире. Тот показывал нам, как он курит сигареты
`Союз-Апполон`, а мы играли в совершенно бесконечную игру `пьяница`.
Вдруг Сереге приспичило принять душ, и он, раздевшись и прошеслестев
мимо нас ягодицами, скрылся в ванной комнате. Мы же, не долго думая,
заперли его снаружи на щеколду и покинули столь гостеприимную квартиру.
После чего переместились к Витьку, где и закончили игру. Спустя час пришел
взмыленный голый Серега и сходу обозвал нас пидорами. И вообще, если людям
противопоказано жить вместе, то развестись - наилучший выход.
(КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ )
Мама прошла на кухню и, заявив, что я выгляжу, как оборванец, приказала
мне переодеться в костюм.
-Драсть, теть Насть, - поздоровался Димон.
-Здравствуй, Дима, - с легким неодобрением ответила мама, поглядывая на
димоновы четки.
Тем временем я втиснул тело в накрахмаленную белую рубашку с
воротничком -кровопийцей, повязал галстук и застегнул нижнюю пуговицу
отвратительного коричневого пиджака.Этот наряд остался у меня со школьного
выпускного вечера, и каждый раз, надевая его, я терзался дурными
воспоминаниями, бесконечной школьной зубной былью.
Облачившись, я вернулся на кухню. Димон посмотрел на меня, прикрыл лицо
руками и пробормотал:
-Позор.
Словечко это вышло у него как-то по-блатному -`пазор`. Мама покосилась
на него с легким неодобрением.
-Чо ты понимаешь в КОРИЧНЕВЫХ школьных костюмах,- огрызнулся я, но
довольно вяло - мне и самому было неуютно. По неосторожности я приблизился
к маме на опасное расстояние, и она уловила мой аромат.
-Побрызгайся одеколоном,- поморщилась она,- а то от тебя перегаром
несет. И не стыдно - с утра?
Мне не было стыдно.
-Мам, с утряни - милое дело,- заявил я, но мой аргумент ее не убедил.
Видя, что спорить с ней бесполезно, я пошел в ванную и побрызгался
тройным одеколоном, не забыв выпустить последнюю пахучую струйку в рот.
После этого мы вышли из дому.
ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ.
Солнце палило немилощадно. Асфальт снова расплавился и мягко пружинил
под ногами, следов, впрочем, не оставляя. Пешеходы выныривали из
полупрозрачного марева и снова тонули в нем. Летом в нашем Городе от жары
можно подохнуть - ветерок не залетает, поскольку со всех сторон Желтые
Горы.
Трамвай подполз к остановке, словно издыхающий железный динозавр, и,
подползя, издох.
Все его двери расслабленно разжали челюсти, и пассажиры вывалились
оттуда безвольно свисающим языком. Вместе с пассажирами из глубин трамвая
вывалился трупный запах пота и испорченных продуктов.
(КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ )
Пропустив лавину выходящих вонючек, мы втиснулись в трамвай. Двери
закрылись, трамвай звякнул и покатил нас на другой конец Города. Дотошная
моя мама пробила три билета и с отрешенным видом вцепилась в поручень. К
тому времени, когда мы доехали до нужной остановки, мы едва не задохнулись
от жары, были совершенно мокры, и от нас, видимо, воняло ничуть не лучше,
чем от остальных пассажиров. Мы поспешили в направлении дядькиного дома,
чтобы укрыться в прохладе подъезда.
Идти было недалеко. Мы поднялись на шестой этаж, и всю дорогу в лифте
мама уговаривала меня взять у нее книжку, чтоб вручить дядьке.
- А сама что, не можешь?- вяло отбрыкивался я.
- Он будет рад, если подаришь ты.
В конце концов я согласился.
На звонок открыл сам дядя Володя, голый по пояс, как обычно.
- Володя, ты б хоть к приходу гостей оделся,- попеняла мама.
- Спасибо за поздравление, Настя,- весело откликнулся дядя Володя.
ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ
Дядя Володя был маминым братом, на три года младше ее, что давало ей,
как она считала, право поучать его и давать благие советы. Дядька
выслушивал поучения с веселым стоицизмом, поступал по - своему и обожал
старшую сестренку и ее непутевого сына, то-есть меня. Он же был моим
работодателем, поскольку именно в его независимой газете я бездельничал
корреспондентом. Помимо административ-ной, (т. е. редакторской)
деятельности, дядька грешил стихами. И откуда у него только время бралось?
Ведь практически всю работу по газете дядька делал сам.
Сотрудники, штатные и внештатные, алкоголики и негодяи, палец о палец
не ударяли, предаваясь варварскому похуизьму во всех его проявлениях.
Дядька же их почему-то любил, как, впрочем, и свое печатное детище `
Городские хроники `. Под хрониками он, очевидно, подразумевал своих
сотрудников. Сам дядька тоже пил, крепко, но артистично. Жена его Наташа,
биолог татарского происхождения, огорчалась, а поучать дядю Володю
предоставляла моей маме.
( КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ )
- Поздравляю с днем рожденья,- сказал я и протянул дядьке книгу. Краешком
глаза я успел прочитать название: ` Мифы и легенды Древней Греции `.
Дядька, по всему видать, обрадовался подарку ( недаром говорят, что
книга - лучший подарок ). Сразу раскрыл ее где-то посредине и погрузился в
чтение. Не отрываясь от книги, он отошел в сторону и широким жестом
пригласил нас в гостинную, откуда уже раздавались пьяные голоса дядькиных
сотрудников. Мы вошли, я как самый высокий сел на диван, подвинув пьяного
Аркадия, мама уселась напротив меня, а Димон притиснулся в уголке между
тетей Наташей и газетной секретаршей Ириной. По всей видимости, он сел так
в надежде, что женщины много пить не будут, и ему не придется сильно
страдать. Тетя Наташа и в самом деле пила не много, а вот относительно
Ирины он сам себя наебал. Ирина работала в редакции, что уже говорило само
за себя, и пока Димон шебуршился, подыскивая сочку или компоту, чтобы
выпить за здоровье именинника, она, подмигнув нам с Аркадием, опрокинула в
себя полную стопку ` Московской ` водки. Мы с Аркадием подмигнули Ирине в
ответ и проделали тот же трюк.
Наконец объявили первый тост.
Дядька, не отрываясь от книги, чокнулся со всеми, выпил и закусил
кружочком колбасы. Димон давился салатом из редьки, запивая его вишневым
компотом.
- Володя, отложи книгу,- потребовала моя мама.
Дядька послушно отложил книгу, зато налил себе еще водки. Тостов больше
не было - пили просто так, без разбору и почти без пауз. Сотрудники
нажирались прямо на глазах. Димон сидел угрюмый и никому не нужный.
Аркадий выпил очередную стопку и сполз с дивана под стол.
- Вернись, Аркадий, - окликнул его я,- ты нужен, сука, людям!
-- Гоша!- одернула меня мама.- При чем здесь ` сука `?
- Аркадий и есть сука,- охотно объяснил я.- Покинул меня как раз в тот
мосмент, когда разливают по-новой.
Услышав это, Аркадий немедленно попытался вылезти из-под стола и,
уцепившись за скатерть, потащил ее на себя. Точнее на меня. Спасая свою
стопку, я схватил вилку и ткнул ею в цепкие пальцы Аркадия. Цепкие пальцы
разжались и завизжали.
Приподнявшийся было Аркадий вновь рухнул на пол.
- Сука! - заорал он.- Инквизитор!
- Сам ты инквизитор,- добродушно откликнулся я,- Твое здоровье!
- Все вы тут инквизиторы!- воскликнул Димон, давясь вишневым компотом.
Аркадий предпринял вторую попытку и с трудом восстал из гроба, тряся
кудлатой головой.
- Где моя водка?- потребовал он.
Я дал ему рюмку, он обхватил ее, судорожно выпил и опять сполз под стол.
Оттуда послышался его голос:
- Как приятно возвращаться в знакомые места!
Вслед за этим раздался равномерный храп.
- Продолжаем без Аркадия,- прокоментировал дядька.- Племянник, пойдем
покурим.
Мы вышли на тесную лоджию, где стояли два шкафа, полностью набитые
старыми газетами. Я закурил сигарету, а дядька небольшой бычок, спрятанный
где-то тут же.
- Спасибо за книгу,- сказал дядька,- угодил. Древняя Греция - страсть
моя. В душе я чувствую себя эллином.
- Лениным?- не понял я.
- Тебе, Гоша, читать больше надо. А то растешь последовательным
имбецилом.
Я обиделся, но виду не подал.
- Ладно,- говорю, - блядь, буду читать книжки.
- Читай,- одобрительно кивнул дядька,- хорошие и разные. У меня разные
есть.
- А хорошие?
- Есть и хорошие. Есть и очень хорошие.
- А очень разных нет?
- Есть,- ответил дядька.- То есть... ты в каком смысле?
- А ни в каком. Пошли еще водки выпьем.
Вернувшись, мы выпили водки, после которой настал час чая со знаменитым
тетинаташиным тортом.
Чай у дяди Володи подавали только после того, как кончится водка, и это
было сигналом, что пора расходиться по домам.
Мама, Димон и я спустились вниз.
ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ
На улице было уже темно, а значит прохладно.
(КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ)
Мама была немного пьяна, но вела себя прилично, что в общем-то для нее не
свойственно.
Посовещававшись, мы с Димоном поймали такси, посадили в него маму, и
она с хохотом уехала к Виталию. А мы решили прогуляться пешочком -
подвытрясти алкоголь из моей головы. В отличие от мамы я напился
порядочно. Димон косил на меня завистливым лиловым глазом.
- Не косись,- сказал я.- Денег не будет.
Пару кварталов мы отшагали в молчании, а затем Димон всхрапнул и
сообщил, что в Город приезжает никто иной, как Б. Г. с концертами. Вслед
за этим он принялся расписывать мне, какой тот Б. Г. кришнаит, как лихо он
постится, как не пьет, как не курит.
- Как?- спросил я.
- Без напряжения, -объяснил Димон.- Кармы на нем нет. Кришна отметил
этого человека.
- И в гроб сходя благословил,- тотчас же подхватил я.
- Вот и разговаривай с тобой после этого,- надулся Димон.
- Вот и разговаривай.
- Да о чем с тобой разговаривать?
- О том, как мама мыла Раму, о том, как Кришна любит маму.
Димон засопел обиженно, а я принялся импровизированно напевать:
- Мыла харю Раме, мыла харю Кришне, Мыла харю Вишне, хари -хари маме!
- Дурак,- заявил Димон. Похоже, он всерьез обиделся.
- А Димону не помыла!- продолжал орать я.- Димон грязный ходит! С
грязной харей!
- Счас пристрелю,- пригрозил Димон и показал мне краюшек пистолета.
- Не бери карму на душу,- посоветовал я.- Хорош кришнаит - бродит по
Городу с пушкой.
- Счас без пушки нельзя,- оправдался Димон.- Убьют.
- И ты будешь стрелять в людей?
- Дурак. Это ж стартовый пистолет.
- Покажь!- воскликнул я.
На мой крик из ближайшей подворотни вынырнуло три темных силуэта.
- Гуляем?- спросили они.
- Ну-у...- неуверенно протянул я.
- Считайте, что уже догулялись.
- В каком смысле?- вскинулся Димон.
- Чичас узнаешь.
Они заключили нас в треугольник, и один из них, видимо, главный
представился:
- Филимон.
Представившись, Филимон достал из-за спины кирпич. Мы невольно
попятились. Нас втолкнули обратно в середину треугольника.
- Не уходите,- попросил Филимон.
- Мы не уходим,- сказал я.- Нам просто страшно.
- Да чего ж нас бояться?- рассмеялся Филимон.- Мы ж вас бить не
собираемся.
Хотим просто предложить вам коммерческую сделку. Мужики, купите кирпич!
Он показал нам кирпич со всех сторон, чтоб мы убедились, что тот без
деффектов.
- Да на хэр он нам сдался?- слабо запротестовал я.
- Дурак ты! - воскликнул Филимон.- Где ж ты чичас такой кирпич найдешь?
Ладный, прямоугольный!
- Параллелепипидный,- поправил я.
- Шибко умный, что ль?- нахмурился Филимон.- Купи кирпич.
- Пошел ты на хуй, Леонид Ильич,- по привычке зарифмовал я.
В данной ситуации привычка оказалась гибельной. Филимон нахмурился так,
что глаза его скрылись под кустистыми бровями. Треугольник стал смыкаться.
- А вот материться - нехорошо,-проворчал Филимон.- Так сделки не
заключают.
За это можно и по морде получить.
Треугольник сомкнулся окончательно. Поняв, что медлить больше нельзя,
Димон выхватил пистолет и пальнул в воздух.
Бандиты на секунду отпрянули, и Димон, воспользовавшийся их
замешательством, задал стрекоча.
Оставшись один, я осмотрел Филимона и компанию.Те не стали преследовать
Димона, а вновь сомкнули ряды вокруг меня.
- Отгребешь один,- печально вздохнул Филимон.- Да ты и пиздел-то больше
других. Так что справедливость, как видишь, вновь торжествует.
- А почем кирпич?- спросил я.
- Не продается,- вздохнул Филимон.- Слишком редкая вестчь, чтоб ее
продавать.
Параллелепипидная, чихать меня в рот.
С этими словами Филимон заехал мне параллелипипидной вестчью в правое
плечо.
Руку пронзил электрический ток, и она онемела. Я вообще драться не
горазд, а уж одной левой, да еще против троих...
Драгоценный кирпич отлетел на асфальт, рука Филимона сжалась в кулак и
заехала мне для начала в нос. Тут же сзади меня наградили двумя кружками
пива ( как известно, один удар по почкам заменяет кружку пива ). Я
медленно осел на асфальт, ощущая, как кровь неудержимо хлещет из моего
разбитого носа.
- Вставай, у нас мало времени,- сказал Филимон и закурил.
- Подождете,- отплевываясь пробурчал я.
- Понимаешь,- объяснил Филимон,- Мы ж можем тебя и на земле замочить,
ботинками. В сущности, мы оказываем тебе любезность.
Подумав, я встал. Ну их на хуй с их любезностями. Филимон прицелился и
стукнул меня в глаз. Я снова упал.
- Перестань,- брюзгливо сказал Филимон.- Сколько можно падать, ты как
маленький, ей-Богу.
Я снова встал, на сей раз с трудом.
- Прям и не знаю,- задумчиво проговорил Филимон,- куда тебя, неженку,
еще стукнуть. Может, просто отдашь нам все свои деньги?
- У меня нет с собой.
Филимон вздохнул.
- Жалко,- сказал он.- Попробовать, что ли в солнечное сплетение?
И, не дожидаясь моего согласия, засадил локтем по вышеуказанному
адресу. Я глотнул ртом воздух и эффектно завалился набок.
ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ
Нагретый за день асфальт еще не успел окончательно остыть. Лежать на нем
было тепло и приятно. Вставать не хотелось. Высоко надо мной проплывали
перисто-кучевые облака, временами заслоняя луну, к которой устремлялись
верхушки домов.
(КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ)
- Ладно, опездал, не хуй тебе здесь валяться,- в поле зрения показалась
широкая морда Филимона.- Ты свое уже получил.
Подниматься мне по-прежнему не хотелось. Тогда Филиммон беззлобно пнул
меня по почкам и почти добродушно произнес:
-Иди домой. Адрес помнишь?
Я, покряхтывая, встал и заковылял прочь. Чтоб окончательно не потерять
лицо, я пробормотал напоследок:
- Я тебя запомнил. Я тебя еще вычислю.
Филимон на редкость спокойно подошел ко мне и запустил руку в карман.
` Язык мой - враг мой,- мелькнуло у меня в голове,- счас он меня ножом
пырнет `.
Вместо ножа Филимон достал свою визитную карточку и сунул ее мне в зубы.
- На память,- сказал он.- Меня зовут Филимон.
Он развернулся и присоединился к товарищам. Я бросил взгляд на
карточку. На ней значилось:
` БАНДИТ ФИЛИМОН
ИЗ ОВРАГА
За справками обращаться по телефону `
Повинуясь журналистской привычке, я спрятал визитку в карман и
поковылял домой.
Дома в полутемном коридоре Оксана, как обычно, мыла пол. Я полюбовался
ее бедрами и прошел мимо. Оксана покосилась на меня и, разглядев мои
увечья, скорчила презрительную физиономию.
В ванной я долго мыл морду, прихлюпывая кровянистым носом. Посмотрев,
во что превратилась моя белая рубашка, я стащил ее с себя и надел
старенькую, походную. Вдруг захотелось курить, я вышел на кухню и полез в
нагрудный кармашек за сигаретами. Сигарет в нем не было, зато пальцы
нащупали колечко.
Я вытащил его, загляделся и вновь почувствовал непреодолимое желание
надеть его на палец. И надел.
Щеголяя колечком, я вышел в коридор. Оксана домывала пол. Я направился
в комнату, и когда я проходил мимо Оксаны, рука моя с колечком вдруг
потянулась в сторону и звонко шлепнула Оксану по заду. От неожиданности
Оксана выронила тряпку и развернулась ко мне с лицом выражающим ужас и
злобу.
- Ты как...- начала было она, но внезапно осеклась.
- Я нормально,- нахально ответил я.- Вот только лицо немного болит.
С этими словами я прошел в комнату, ощущая спиной взгляд Оксаны. Душа
моя развратная пела и плясала. Даже странно - кажись, с набитой мордой я
стал чувствовать себя гораздо уверенней.
ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
Как-то в кузницу Гефеста заявилась Афродита и сурово приказала отковать
себе колечко. `Мне?`- Гефест воскликнул глупый. `Мне!`- сказала Афродита
(олимпийцев отличала несусветная ворчливость). `Откуем,- Гефест ответил.-
Из какого матерьялу?` ` Из такого матерьялу, чтобы все меня любили `-
отвечала Афродита и, сморкнувшись на пороге, покатилась вниз по склону,
как подстреленная лошадь.
`Эге-ге ж,- Гефест подумал,- эх, подстреленныя лошадь! Что, гангрена,
захотела - чтобы все ее любили! `
Делать нечего, однако, надо браться за работу, чтобы выковать гангрене,
чтобы все ее любили. Тут Гефест позвал Геракла, да как даст ему по яйцам,
да как крикнет на Геракла: ` Как стоишь пред офицером! Почему, подлец,
растегнут!
Застегни свою хламиду! И пора б тебе помыться - от тебя воняет псиной! `
Приуныл Геракл смелый, встал, кряхтя, по стойке смирно. Тут Гефест
совсем взбесился, вытолкал Геракла на хер и сказал ему лукаво: `Отыщи
металл мне новый, чтобы все ее, гангрену, охуительно любили`. (Олимпийцев
отличала склонность к сильным выраженьям ).
И униженный Геракл прочь из Греции помелся на тринадцатый свой подвиг,
самый сложный, самый главный. И судьбой его носило через горы и овраги, по
Италии прошелся, поедая макароны, погостил денек в Канаде, бил там местнвх
ирокезов, получил стрелою в жопу и убрался на Аляску, там валялся трое
суток с золотою лихорадкой, оклемался и немедля начал пиздить эскимосов.
На Чукотке пиздил чукчей, на Урале бил уральцев, до тех пор, пока уральцы
ему тайны не открыли.
Тут у нас, мол, на Урале производится добыча драгоценных, блядь,
бокситов. ` Я возьму у вас немного `- попросил герой, конфузясь, загрузил
четыре тонны и, отпиздив на последок трех шахтеров прямо в шахте, с тем
изчез за горизонтом.
`Вот гондон!- сказали люди, наблюдая за Гераклом.- Отожрал эллин,
блядь, ряху и сырья у нас напиздил!` А Геракл , возвратившись, отдохнул,
пошел по бабам, а на мастера Гефеста положил, как говорится. Пил перцовку
с Прометеем, повредил титану печень, но сказал, как скоммуниздить у Зевеса
зажигалку. Прометей ушел на дело, а Геракл, выпив пива, побежал скорее к
Гере, пока Зевса нету дома, кинул Гере пару палок и отправился к Афине
(олимпийцев отличала склонность к выпивке и ебле). Тут Гефест о нем
припомнил, подозвал Геракла свистом, да как даст ему по яйцам. `Где ты
шляешься, опездал?
Раздобыл ли матерьялу, чтобы все ее гангрену?` Почесал Геракл яйца,
искукоженные болью и сказал замысловато:`Раздобыл четыре тонны`. `Не
пизди!`- Гефест воскликнул.- `Где твои четыре тонны?` Промолчал в ответ
Геракл, но порылся по карманам и достал четыре тонны драгоценнейших
бокситов. `Ты прощен!`- Гефест воскликнул, да как даст ему по яйцам, и
ушел Геракл хмурый, колупаясь пальцем в жопе (олимпийцев отличала
склонность к личной гигиене). А Гефест за дело взялся, переплавил в
алюминий драгоценные бокситы, а затем отлил колечко, чтобы все ее
гангрену. Тут явилась Афродита и спросила: `Как здоровье? Как твой
сифилис, калека?` `Ничего,- Гефест ответил,- по ночам не беспокоит. Днем
же занят я работой и по яйцам бью Геракла.` `Как, могучего Геракла?`-
удивилась Афродита. ` Лично этими ногами,- указал Гефест на ноги.- Кстати,
вот тебе колечко, чтобы все тебя гангрену`. Афродита, взяв колечко, вновь
сморкнулась на пороге и помчалась вниз по склону, как подстреленная лошадь.
`А платить?!`- Гефест воскликнул. Афродита ж притворилась, будто слов
его не слышит (олимпийцев отличала исключительная скупость).
(КОНЕЦ ЛИРИЧЕСКОГО ОТСТУПЛЕНИЯ)
ГРЕХОПАДЕНИЕ
- Ты выглядишь,- убеждал меня Витек,- как... вот пусть Серега скажет.
- Сам ты пидор,- опередил Серегу я.
- Неэстетично,- мягко заметил Пашка.
- Я ж говорю, как пидор!- поддержал Серега.
-Ну вас на хер,- оскорбился я.- Говорите, что хотите. Самим, небось,
завидно.
- Небось,- поддержал меня Витек.- И очки тоже сними.
Кольцо снимать я не стал, а очки снял.
- Ох!- сказал Витек, разглядев мои фингалы.- Быстрей надень обратно.
Где это тебя так?
- Споткнулся о кота Тихона и упал,- соврал я.
- И глазами о чьи-то кулаки,- добавил Серега.
Я промолчал. Большой охоты рассказывать о своем ночном приключении у
меня не было.
Мы допили остатки водки и заказали еще. Хотя нам не было двадцати
одного, нас хорошо знали в этой кафешке на Проспекте и наливали без
разговоров.
Сороколетняя официантка Маша принесла нам водку в граненых стаканах и
собралась было отчалить от нашего столика, как тут моя рука с кольцом
сыграла очередную шутку - потянулась к Машиному заду и легонько ущипнула
его. Мощная Маша развернулась всем корпусом к нашей компании, углядела
меня и руку-преступницу, но ничего не сказала, подмигнула мне и ушла с
пустым подносом.
- Вот это да-а,- протянул обалдевший Витек.- Где это ты борзости
набрался?
- Где вчера упал, там и набрался.
- Ну, и какая у нее жопа на ощупь?- жадно поинтересовался У. О. Серега.
- Ущипни - узнаешь,- ответил я.
По правде сказать, жопа у Маши была довольно дряблая, все равно, что
хлебный мякиш щипать.
- А что, вот возьму и попробую,- оживился Серега.- Маша!- он щелкнул в
воздухе пухлыми пальцами ( фильмов заграничных насмотрелся ). Однако Маша
явно не смотрела тех фильмов. Она приближалась медленно и вразвалочку, как
моряк с подбитого линкора. А приблизившись, зарычала:
- Ну, чево расщелкался?
Умственно Отсталый Серега задорно улыбнулся Маше и ущипнул ее за зад.
` Вж-жих! ` - в воздухе махнула тряпка и хлопнула Серегу по жирным
мордасам.
- Чего это она?- удивился Серега, аппелируя явно ко мне, как бы желая
выяснить, что конкретно он сделал не так.- Ты чего?- обратился он к Маше и
немедленно получил по мордасам второй раз.
Маша удалилась, небрежно помахивая тряпкой.
- Чего это, тебе можно, а мне нельзя,- продолжал возмущаться Умственно
Отсталый Мальчик, как будто это я был во всем виноват.
Безобразная сцена с избиением Сереги привлекла внимание к нашему
столику. Два айзера у стойки принялись показывать на Серегу пальцами и
хлестать себя по щекам. Мы застеснялись и, не расплатившись, ушли из кафе.
Следом за нами выскочила Маша и ударила Серегу подносом по голове.
- Чего опять?- заныл Серега.
- Плати, жирный!
- Он полужирный,- вступился за Серегу Пашка.
- Я - плотный,- слабо запротестовал Серега.
- Раз плотный - плоти!
Серега поспешно расплатился, и Маша покинула поле боя.
- Какой-то ты, Серега, долбоеб,- буркнул Витек.- С тобой и в кафе
нормально посидеть нельзя.
- А я первый начал, я?- захныкал Серега.
- Ну, по рылу-то, во всяком случае, тебя взъерошили.
- По чистой случайности, - принялся убеждать нас Серега, но ему никто
не поверил, поскольку дважды по чистой случайности никто не выгребает.
- А я, вот, выгреб,- загордился Серега.- Наверное, я такой человек
удивительный.
- Долбоеб ты удивительный,- напомнил Витек.
- Вот ты бранишься,- сказал Серега,- А у меня голова болит. У меня,
наверное, сотрясение мозга.
-Сотрясение ЧЕГО?!?- хором заорали мы.
Серега приумолк - крыть было нечем. Делать было тоже нечего, и мы
решили потехи ради прогуляться по Проспекту. ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ
Док. 123204
Опублик.: 19.12.01
Число обращений: 0
|
