В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
КОГДА ПРИШЛИ ТРИПОДЫ Назад
КОГДА ПРИШЛИ ТРИПОДЫ

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Джон Кристофер
Когда пришли триподы


Меня разбудил страшный шум. Как будто десяток скорых поездов собирались
налететь на сарай. Я выкатился из одеяла,пытаясь уйти с их пути, и уви-
дел оранжевое сияние, осветившее ящики, старое фермерское обрудование и
упряжь. Проржавевший старый трактор на мгновение стал похож на перерос-
шее насекомое.

- Что это, Лаури? - спросил Энди. Я видел, как он сел между мной и ок-
ном.

- Не знаю.

Свет и звук постепенно стихли и исчезли. Залаяла собака - глубоким хрип-
лым лаем, должно быть, лабрадор. Я встал и пошел к окну, по дороге уда-
рившись обо что-то в темноте. Снаружи тоже темно: луна и звезды за обла-
ками. В доме фермера, в нескольких сотнях метров от нас, ниже по склону
холма, загорелся свет.

Я спросил: `Дождя нет. Что же это было?`

- Кажется, в лагере говорили об артиллерийском полигоне где-то на боло-
тах?

- Поблизости нет никакого полигона.

- Ну, может, выстрелили не в ту сторону.

Потирая голень, я сказал: `Не похоже на разрыв. И от разрыва снаряда не
было бы такого фейерверка`.

- Может быть, ракета. - Энди громко зевнул. - Во всяком случае сейчас
все стихло. Не из-за чего беспокоиться. Идем спать. Завтра нам предстоит
долгая дорога.

Я немного постоял у окна. Огонь в доме погас: должно быть, фермер был
согласен с Энди. В кромешной тьме я ощупью добрался до охапки соломы,
служившей мне постелью. Вчера вечером все казалось гораздо интересней;
но солома почти не защищала от жесткого пола, и, проснувшись, я ощущал
каждую мышцу в теле.

Энди уже уснул. Я винил его в том, что мы оказались здесь: это он выз-
вался провести разведочный поход, а потом именно он настоял, чтобы мы
свернули влево; этот поворот увел нас от цели на несколько миль. Каза-
лось, нам предстоит провести ночь в болотах, но в сгущавшейся тьме мы
набрели на эту одинокую ферму. По правилам мы не должны обращаться к
посторонней помощи, поэтому мы и заночевали в сарае.

Мне казалось, что боль в теле и негодование против Энди не дадут мне ус-
нуть, но я смертельно устал. Из летнего лагеря мы вышли рано и весь день
шли не остагнавливаясь. Погружаясь в сон, я услышал еще один взрыв, но
далекий; я слишком устал, чтобы снова проснуться, и даже не был уверен,
что этот второй взрыв мне не приснился.

Энди разбудил меня, когда занимался серый рассвет. Он сказал: `Слушай`.

- Что?

- Слушай!

Я с трудом проснулся. Шум доносился со стороны фермы, но откуда-то изда-
лека - последовательность громких ударов, тяжелых и механических.

- Сельхозтехника, - предположил я.

- Не думаю.

Прислушавшись внимательнее, я согласился с ним. Удары следовали друг за
другом через секунду или меньше и приближались. Мне даже показалось, что
задрожала земля.

- Что-то приближается, - сказал Энди. - Что-то большое, судя по звуку.

Мы теснились у маленького окошка сарая. Солнце еще не встало, но очерта-
ния фермы выделялись на посветлевшем фоне жемчужного неба. Дым их трубы
фермерского дома поднимался вертикально: фермеры встают рано. Похоже,
предстоит хороший день для возвращения в лагерь. И тут я увидел то, что
приближалось к дому.

Вначле появился верх - огромная серо-зеленая полусферическая капсула -
плоской стороной вниз; казалось, она плывет громоздко в воздухе. Но она
не плыла: причудливая, похожая на ходулю нога взметнулась в небо огром-
ной дугой и опустилась рядом с фермой. Как только она с грохотом опусти-
лась, появилась вторая, пролетела над домом и опустилась между фермой и
сараем. Я видел и третью ногу, которая, если бы движение продолжалось,
оказалась бы рядом с нами, может, и прямо на нас. Но тут движение прек-
ратилось; огромный предмет, более двадцати метров высотой, широко расс-
тавив ноги, стоял прямо над домом.

По боку капсулы шла горизонтально линия ярко-зеленых, похожих на стек-
лянные панелей. А все вместе походило на многочисленные глазеющие зрачки
и улыбающийся рот. И улыбка была совсем не приятная.

- Кино снимают, - неуверенно сказал Энди. Я посмотрел на него: он испу-
гался не меньше меня - Наверно, кино. Фантастика.

- А где камеры? - Я чувствовал, что мой голос дрожит.

- Наверно, сначала хотят все расставить.

Не знаю, верил ли он в то, что говорил. Я не верил.

Что-то задвигалось под капсулой, развертываясь, дергаясь и вытягиваясь.
Похоже на хобот слона или на змею, только серебристое и металлическое.
Оно по спирали двинулось к крыше дома и легко задело ее. Затем перемес-
тилось к трубе и обхватило ее своим концом. Кирпичи полетели в стороны,
как конфетти, мы слышали, как они стучат по черепице.

Я дрожал. В доме закричала женщина. Открылась задняя дверь, выбежал муж-
чина в брюках и рубашке. Взглянул на нависшую над ним машину и пустился
бегом. Мгновенно развернулось второе щупальце, на этот раз быстро и це-
леустремленно. Не успел фермер пробежать и десяти метров, как щупальце
обхватило его вокруг талии и подняло с земли. Он тоже закричал.

Щупальце подняло его на уровень ряда панелей, и его крики перешли в
приглушенные стоны. Через несколько мгновений щупальце свернулось. В ос-
новании капсулы появилось похожее на линзу отверстие; щупальце просунуло
в него мужчину. Я подумал о ком-то, кто держит на вилке кусок мяса,
прежде чем отправить его в рот, и почувствовал себя плохо.

Стоны мужчины оборвались, щупальце снова развернулось, а отверстие зак-
рылось. Женщина в доме стихла, но тишина казалась еще более пугающей.
Возвышаясь на паучьих лапах, машина походила на хищника, переваривающего
добычу. Я вспомнил свое ночное сравнение трактора с насекомым; на этот
раз насекомое было ростом с Кин-Конга.

Долгое время, казалось, ничего не происходит. Машина не двигалась, в до-
ме тоже никто не шевелился. Все затихло, даже птицы не пели. Щупальце
висело в воздухе, неподвижное и застывшее.

Через одну-две минуты щупальце шевельнулось, поднялось высоко, как бы
отдавая салют. Секунду-две оно висело в воздухе, а затем яростно обруши-
лось на крышу. Разлетелась черепица, в образовавашейся дыре показались
чердачные балки. Женщина снова закричала.

Щупальце методично разрушало дом; так же методично оно подбирало облом-
ки, как стервятник на баке с отбросами. Крик прекратился, остался лишь
шум разрушения. Через секунду к первому щупальцу присединилось второе, а
затем и третье.

Они рылись в обломках, поднимая найденное на уровень панелей. Большинс-
тво из поднятого отбрасывалось в сторону - стулья, комод, двуспальная
кровать, ванна, из которой торчали оборванные трубы. Несколько предметов
взяли внутрь: я заметил электрический чайник и телевизор.

Наконец все было кончено, пыль начала садиться, а щупальца свернулись
под капсулой.

- Надо уходить отсюда, - сказал Энди. Он говорил так тихо, что я едва
расслышал.

- Далеко ли оно видит?

- Не знаю. Но если мы побежим быстро и за спину ему...

Я схватил его за руку. Что-то шевельнулось в груде мусора, которая сов-
сем недавно была домом: высвободилась черная собака и побежала от фермы.
Она пробежала около десяти метров, прежде чем вслед ей стрелой метнулось
щупальце. Воющего пса подняли на уровень панелей и подержали там. Я по-
думал, что его заберут внутрь, как мужчину, но щупальце отбросило его в
сторону. Собака черной точкой мелькнула на фоне рассвета, упала и лежала
неподвижно.

Вернулось ощущение тошноты, ноги задрожали. Я вспомнил, как впервые уви-
дел Эйфелеву башню, в то лето, когда ушла моя мать и с нами стала жить
Ильза, вспомнил охватившую меня панику перед взметнувшейся высоко в небо
башней. Как будто Эйфелева башня двинулась - разбила на куски дом,прог-
лотила его хозяина ... отшвырнула и убила собаку, как мы отбрасываем ог-
рызок яблока.

Никогда время не тянулось так медленно. Я взглянул на часы: 05:56. Мне
показалось, что прошло полчаса, я снова посмотрел на часы: 05:58. Небо
просветлело, появились блики золота, затем серебра, и наконец над руина-
ми дома показался солнечный диск. Я снова посмотрел на часы. Было 06:07.

Энди сказал: `Смотри`.

Ноги не двинулись, но капсула наклонилась вперед и начала вращаться. Ряд
панелей двинулся влево; скоро мы будем вне его поля видимости и сможем
попробовать убежать. Но вращение продолжалось, и появился второй ряд па-
нелей. Эта штука видела все вокруг.

Когда она повернулась на 180 градусов, вращение прекратилось. После это-
го ничего не происходило. Чудовище оставалось неподвижным, ползли свин-
цовые минуты.

Первый самолет появился вскоре после восьми. Истребитель сделал два за-
хода, сначала с востока на запад, потом с запада на восток, оба на низ-
кой высоте. Машина не двинулась. Спустя четверть часа ее облетел верто-
лет, должно быть, фотографируя. В середине дня появились войска. Вдали
показались танки и другие машины на гусеницах, а в просвете аллеи, веду-
щей к ферме, мы видели большую легковую машину и несколько грузовиков,
включая телевизионный фургон; все они держались на почтительном расстоя-
нии.

Опять последовало долгое ожидание. Позже мы узнали, что в это время
власти пытались осуществить радиоконтакт, используя всевозможные часто-
ты. Но безрезультатно. Энди потерял терпение и опять предложил бежать к
танкам.

Я сказал: `То, что оно не движется, ничего не значит. Вспомни собаку`

- Помню. Но оно может решить разрушить и сарай.

- А если мы побежим, оно начнет действовать, и армия начнет ... и мы
окажемся между двух огней.

Он неохотно согласился. `Но почему армия ничего не делает?`

- А что они могут сделать?

- Ну, нельзя же просто сидеть.

- Наверно, не хотят торопиться...

Я замолчал, потому что услышал гул мотора и грохот гусениц. Мы побежали
к окну. К нам приближался одиночный танк. К его башне был прикреплен
шест, с которого свисал белый флаг.

Танк, наклоняясь, двигался по полю и остановился непосредственно под
капсулой. Двигатель смолк, и я услышал щебетание ласточки снаружи. И
вдруг, совершенно неожиданно, послышалась классическая музыка.

Я спросил: `Откуда это?`

- Наверно, из танка.

- Но зачем?

- Может, хотят показать, что мы цивилизованные люди, не варвары. Это
ведь отрывок из симфонии Бетховена, тот самый, который должен стать ев-
ропейским гимном.

- Сумасшествие, - сказал я.

- Не знаю. Смотри.

Машина наконец шевельнулась. Под капсулой развернулось щупальце. Оно
протянулось вниз к танку и начало слегка раскачиваться.

- Что оно делает? - спросил я.

- Отбивает ритм.

Как ни странно, Энди был прав: щупальце двигалось в ритме музыки. Появи-
лось второе щупальце, свесилось и потерлось о башню танка. Первое щу-
пальце задвигалось быстрее, решительнее. Второе ощупало танк спереди на-
зад, затем приблизилось сбоку и просунулось под танк. Танк слегка покач-
нулся, конец щупальца появился из-под него с противоположной стороны.
Танк качнулся сильнее и начал подниматься, сначала чуть-чуть, а потом
резко вверх.

Музыка сменилась пулеметной очередью. Трассирующие пули вспыхивали на
фоне неба. Танк поднимался, пока не оказался на уровне панелей. Тут он
повис, разбрасывая искры.

Но бесполезно, пулемет был нацелен в пустое небо. И вдруг стрельба прек-
ратилась: щупальце сжало танк сильнее. Броневые плиты скомкались, как
будто были из фольги. Две-три секунды щупальце сжимало танк, затем раз-
вернулось и выпустило его. Он упал, как камень, приземлившись на нос и
мгновение балансируя так, пока не перевернулся. Там, где его сжимало щу-
пальце, осталась глубокая борозда.

Энди сказал: `Это был Челлейнджер`. Он был потрясен, я не меньше. Я все
еще видел это беззаботное сжатие, и танк, разорвавшийся, как бумажный.

Когда я снова выглянул, одно из щупалец свернулось, другое по-прежнему
раскачивалось и по-прежнему в ритме Бетховена. Мне хотелось убежать -
куда-нибудь, куда угодно, не думая о последствиях, но я не мог двинуть и
пальцем. Выжил ли кто-нибудь в танке? Вряд ли.

И тут неожиданно появились с юга истребители-бомбардировщики. Подлетая,
они выпустили ракеты. Из шести ракет две попали в цель. Я видел, как ра-
летались длинные паучьи ноги, как наклонилась, упала и раскололась кап-
сула. Она упала на обломки дома и раздавленный танк, и от удара сарай
задрожал.

Трудно поверить, насколько быстро это произошло - и насколько полно. Но
вот лежит разбитая капсула, а из-под нее торчат переломанные ноги. И в
это время налетела вторая волна истребителей-бомбардировщиков, разбивая
оставшееся.

Школьный год начался через три недели. К этому времени шумиха - меня и
Энди интервьюировали по телевидению, местному радио и тому подобное -
закончилась, но в школе по-прежнему интересовались нами. Нас забрасывали
вопросами, главным образом меня, потому что Энди разговаривал неохотно.
Я же говорил слишком много и потом об этом пожалел. Когда к этой теме
обратился Дикий Билл на уроке физики, я не хотел больше обсуждать ее,
особенно с ним.

Он не казался диким, и звали его не Билл; это был маленький аккуратный
седовласый человек с саркастическими манерами; говорил он, глотая звуки.
Фамилия его была Хоки, и у него была привычка быстро поворачиваться от
доски и швырять все, что попадется под руку - обычно это был кусок мела
- в тех, кто, как он думал, плохо себя ведет за его спиной. Однажды он
швырнул щетку, которой моют доску, а она деревянная и тяжелая, и попал
мальчику прямо в лоб. Мы прозвали его Дикий Билл Хоки, а потом просто
Дикий Билл.

- Давай, Кордрей, - сказал он, - не стесняйся. Ты теперь знаменитость и
кое-что должен тем, кто ею не стал. - Девчонки захихикали. - Первый че-
ловек, увидевший трипода, - кажется, так вас решили называть журналисты.
Ты попадешь в историю, даже если не получишь Нобелевскую премию по физи-
ке.

Хихиканье стало громче. В прошлом году по физике я занял второе место с
конца.

- Если рассмотреть различные реакции человека при первой встрече с су-
ществами из другой части вселенной, - продолжал Дикий Билл, - мы получим
интересные данные о национальных характерах.

У него была склонность, которую большинство из нас поддерживало, обсуж-
дать интересовавшие его проблемы; некоторые из них были весьма далеки от
физики. Я был бы счастлив, если бы он при этом забыл обо мне.

Он продолжал: `Как вы знаете, было три высадки:одна в Соединенных Шта-
тах, в Монтане, одна в Казахстане, в Советском Союзе, и еще шоу Кордрея
на окраине Дартмура. Высадки произошли приблизительно одновременно - на-
ша в середине ночи, американская - в начале предыдущего вечера, русская
- во время завтрака.

Американцы первыми заметили свой треножник, засекли его еще на радаре,
но окружили место высадки и просто ждали. Русские тоже быстро засекли
один на своей территории и так же быстро уничтожили его ракетным ударом.
Мы сыграли нашему Бетховена, послали единственный танк, и после того как
он раздавил этот танк, мы его уничтожили. Разве это не доказательство
английской сдержанности? А, Кордрей?

Я неохотно ответил: `Не знаю, сэр. После того как оно разбило ферму, ме-
ня не заботило, насколько быстро его уничтожат`.

- Конечно, нет. Вы, как и военные, не предполагали, что это окажется так
легко. И вот это, разумеется, самое поразительное. - Он погладил свои
редеющие волосы.

- Когда я был в вашем возрасте, шла война.У нас шел урок физики, как и
сейчас, и он был прерван ракетой Фау-2, она разорвалась в четверти мили
от школы и убила пятнадцать человек. Было тревожно, но интересно мне не
было. Гораздо больше войны меня интересовало то, что я читал в фантасти-
ческих журналах тех дней. Ракеты, выпускаемые из Германии в Англию, что-
бы убивать людей, казались мне скучными,особенно по сравнению с другими
возможными использованиями ракет - для межпланетных полетов, для откры-
тия экзотических форм жизни, может, даже для того, чтобы привезти эту
жизнь к нам.

Фантасты рассматривали множество возможностей. Мы читали о чужаках, а
позже и смотрели по телевизору чужаков всех форм и размеров, всех цветов
и материалов,от переросших пауков, сосущих кровь, до крошечных созданий
с длинными рылами. Их появление влекло за собой и уничтожение, и откро-
вение. Но никто не предвидел Космических Контактов Абсурдного Рода, кос-
мического фарса. А почему я говорю фарс, Кордрей?

- Не знаю, сэр.

- Но ведь ты их видел. Рассмотрим для начала сами треножники. Какой ту-
пица мог придумать такое неуклюжее и неэффективное средство передвиже-
ния?

Хильда Гузенс, высокая костлявая рыжая девица, классный гений и любимица
физика, сказала: `Но у них должна быть очень развитая технология. Мы
знаем, что они не из нашей Солнечной системы, они должны были пролететь
световые годы, чтобы добраться до нас`.

Дикий Билл кивнул. `Согласен. Но подумаем дальше. Хотя американцы не
подходили к своему триподу, они экспериментировали, подгоняя к нему жи-
вотных. К этому времени наступила ночь. И треножник включил обычный свет
- можно назвать это прожектором, - чтобы разглядеть, что происходит у
него под ногами. Похоже, у него не было даже инфракрасного видения!

А теперь представьте себе, чего стоило доставить эти машины в три разных
точки нашей планеты, и подумайте,

для чего их использовали. Два из трех просто сидели на месте, третий
разрушил ферму и продолжал сидеть. Единственная атака единственного эс-
кадрона военно-воздушных сил превратила его в груду металлолома. А ос-
тальные два защищались не лучше. Американский вообще самоуничтожился,
никто на него не нападал. В сущности, ужасное вторжение из космоса ока-
залось самым большим комическим шоу столетия.

Кое-кто засмеялся. Хотя в прошлом я тоже бывало заискивал перед Диким
Биллом, я не присоединился к смеющимся. Слишком ясно помнил - насекомо-
подобная фигура, возвышающаяся над руинами фермы, змеиные щупальца, под-
бирающие жалкие обломки и куски и отбрасывающие их в сторону... Мне не
было забавно тогда, не было и теперь.

Мы с папой переселились к бабушке, после того как ушла мама. Дедушка
умер незадолго до этого, и бабушка была рада, что мы заняли часть боль-
шого дома. Это было длинное низкое гранитное здание, в наше крыло можно
было попасть и через соединительную дверь; она использовалась обычно со
стороны бабушки. Бабушка не любила, когда мы приходили без предваритель-
ного извещения. Вообще она очень определенно выражала свои желания и не-
желания. Например, я должен был звать ее Мартой, а не бабушкой. Ей шел
седьмой десяток, но она была необыкновенно активна; форму поддерживала
пешеходными прогулками.

После женитьбы моего отца на Ильзе, я думаю, то, что мы под боком, уст-
раивало бабушку еще больше. Ильза швейцарка и поэтому говорит на нес-
кольких языках, и Марта вовсю использовала ее в своих делах. У нее был
антикварный магазин в Эксетере, она много разъезжала, часто выезжала на
континент в поисках товара. Ильза ездила с ней и вообще помогала.

Дедушка, военный, офицер, несколько лет перед смертью болел, и одно из
моих ранних вопоминаний - меня заставляют вести себя тихо и не беспоко-
ить его. Марта никогда не была такой теплой уютной бабушкой, о которой
читаешь в книгах, и нисколько не изменилась, когда мы переехали к ней.
Она не из тех, с кем можно поболтать. Когда я однажды спросил ее о маме,
она провела разговор резко и заверила меня, что я счастлив, оттого что с
нами Ильза. Если она кого-нибудь и любила, так это мою сводную сестру
Анжелу и - в несколько собственнической манере - моего отца. Была также
тетя Каролина, но мы ее редко видели. Я всегда чувствовал, что с антик-
вариатом Марте лучше, чем с людьми.

Она и Ильза сидели в гостиной, когда однажды в субботний полдень мы с
Энди вернулись с велосипедной прогулки - нам пришлось сократить ее, по-
тому что начался дождь. Они оценивали антиквариат, а Анжела помогала им.
Тогда Анжеле было семь лет, она блондинка, хорошенькая и умная. Папа
из-за нее просто свихнулся. Она держала в руках фарфоровую собачку и го-
ворила, какая она красивая, а Марта улыбалась ей: она любила людей, ко-
торые любят фарфор и вообще антикварные вещи. Я никогда не мог до конца
понять, насколько моя сестра подлиза.

Я спросил: `Можно включить телик?`

- Можно, Марта? - спросила Ильза.

- Нет, - резко ответила Марта. - Меня нельзя отвлекать, пока я занимаюсь
этим. Сколько я заплатила за эту тарелку? Память мне изменяет.

Ильза улыбнулась мне одной из своих беспомощных успокаивающих улыбок,
которые доводили меня до бешенства. Она не хотела спорить с Мартой и в
то же время хотела, чтобы я был доволен.

- Лаври, на кухне шоколадные пирожные. Я их сегодня приготовила. Если
хочешь, они в маленькой каменной вазе...

Я перебил ее: `Спасибо, не хочу`.

На самом деле эти пирожные - одно из немногих ее блюд, которые мне нра-
вились, но я был не в настроении принимать взятки. Я подумал, что нена-
вижу, как она называет меня - Лаври - и этот ее акцент. Я съеживался,
когда она разговаривала с учителями в школе на родительских днях.

К тому же мы с Энди купили себе шоколада в деревенской лавочке на пути
домой. Похоже, Энди все же был не прочь заняться шоколадными пирожными,
поэтому, для отвлечения, я припомнил спор, который у нас произошел во
время поездки. Энди где-то прочитал, что уничтожение треножников - вели-
чайшее преступление в истории: первый контакт с другой разумной расой, и
мы так уничтожили его. Меня это не очень занимало, в то же время не хо-
телось и соглашаться.

Я напомнил ему, что он не так дружелюбно относился к триподам, когда мы
сидели в сарае. Он ответил, что это не мешает ему впоследствии более
уравновешенно взглянуть на вещи.

Я сказал: `И не забудь, что именно трипод напал первым. Ты видел, что
случилось с фермой`.

- И все-таки нужно было больше узнать о них. Очевидно, это была разведы-
вательная экспедиция. Разрушение фермы, должно быть, просто ошибка`.

- Танк нес белый флаг.

- И играл классическую музыку, - насмешливо добавил Энди. - Как это мно-
го значит для существ из другой солнечной системы.

Именно я в то время считал это нелепым, но у нас с Энди часто бывало,
что мы менялись сторонами в споре.

Я сказал: `Может, наши и ошибались, но они по крайней мере старались
действовать цивилизованно. А американцы вообще своего не трогали, а он
сам себя взорвал`.

- Думаю, разрушения двух из трех достаточно, чтобы нас объявили враждеб-
ной планетой. Экспедицию отозвали, а последнего трипода взорвали, чтобы
у нас было как можно меньше сведений об их технологии. На тот случай,
если мы отправимся за ними. Они знают, что у нас есть ракеты, значит мы
на пороге космических полетов.

Я устал от этих споров. Возможно, мы упустили свой единственный шанс ус-
тановить контакт с чужаками. Я тогда не очень беспокоился из-за этого,
да и сейчас не тревожился.

- Во всяком случае все кончено, - сказал я. - После такого разгрома они
не вернутся. Хочешь поиграть на компьютере? У меня новая игра с дракона-
ми.

Энди взглянул на часы. `Мне пора домой. Уже почти пять, а я обещал Ми-
ранде вернуться рано. Она опять уходит`.

Миранда - это его мать. Как и Марта, она хочет, чтобы ее звали по имени.
Она часто отсутствует, и Энди поэтому много времени проводит у нас. Од-
нажды я слышал, как папа с Ильзой говорили, что у Энди нет дома. Они
очень заботились о чужих домах. Но самого Энди это, казалось, не беспо-
коит.

Анжела, должно быть, слушала нас. `В пять новое шоу`,- сказала она и
включила телевизор. Я молча смотрел на нее, думая, что сказала бы Марта,
если бы это сделал я. Марта потянулась и зевнула.

- Ну, это конец оценке. Но мы много сделали. Что за шоу, Анжела?

- Триппи-шоу.

Вслед за надписями показалось множество мультипликационных треножников,
они плясали безумный танец: составителей программы будто бы вдохновило
появление триподов. Дикая музыка - удары тяжелого металла и рока смеши-
вались с обрывками традиционной музыки, включая один довольно привязчи-
вый мотив.

- Не думаю, чтобы мне это понравилось, - заявила Марта.

Анжела, сидя на ковре скрестив ноги, не обратила на ее слова внимания.
Но Марта и не заикнулась о том, чтобы выключить телевизор.

Я сказал Энди: `Поеду с тобой. Больше нечего делать`.

Мой отец жилистый не очень высокий человек, носит очки. Он похож на ат-
летическую версию Вуди Аллена, только говорит не так быстро. В то время
он был агентом по продаже недвижимости и проводил много времени в отъез-
дах, включая и уикэнды.

Я не очень хорошо помню, как складывались его отношения с моей матерью,
за исключением того, что они иногда целыми неделями не разговаривали
друг с другом. Помню, как они говорили со мной по отдельности, как будто
они два разных кегельбана с единственной кеглей - а кегля эта - я. С
Ильзой ничего подобного. Отец замучивал разговорами и ее, и Анжелу. Од-
нако со мной он никогда много не разговаривал. Вероятно, на меня прихо-
дилось три процента его разговоров, да и эти проценты были вынужденными.

Однажды в воскресенье я остался один: папа показывал клиентам дом, а
Марта взяла с собой всех остальных на передвижной рынок антиквариата.
Она и меня спросила, хочу ли я ехать с ними, я отказался под предлогом
домашних заданий. Но это было правдой лишь отчасти: большую часть зада-
ний я сделал в пятницу вечером.

Закончив остальное, я был свободен. Приготовил себе сэндвич с беконом,
поиграл в игру с драконами, просмотрел комиксы в воскресных газетах, и
все еще было четверть одиннадцатого. Я подумывал, не позвонить ли мне
Энди, и тут услышал машину папы.

Он спросил: `А где все? А, да, на антикварном рынке. Не хочешь ли уди-
вить их, Лаури?`

- Мы их не найдем.

- Они ведь в Бадлейке? На лужайке.

- Марта говорила, что они могут отправиться еще в несколько мест.

- Все равно можем попробовать.

Я ничего не сказал. Он слегка обеспокоенно посмотрел на меня.

- Ты предпочитаешь что-нибудь другое?

- Мы давно не выходили на лодке.

- Уже поздно в этом году. Да и погода не подходящая.

Ночью была буря. Сейчас она прекратилась, но по-прежнему дул сильный ве-
тер, а небо было закрыто серыми тучами, гнавшимися друг за другом.

Я сказал: `Мы могли бы проверить причал`.

Он помолчал. `Конечно, Лаури`.

Лодка у нас была уже два года. Это `Моуди-30` с семью местами в трех ка-
ютах. У нее боковой киль, мощный дизель, дающий 2О километров в час, на-
вигационная установка Декка и радар; в камбузе большой холодильник; есть
душ. Папа купил его с рук с помощью фирмы, у которой выдался хороший
год, так как цены на дома выросли.

По пути на реку папа много говорил. Я только слушал. Постепенно он исто-
щился, и мы вернулись к нашему привычному молчанию. Я понял, что, как
обычно, возмущаюсь этим, и решил что-нибудь предпринять.

Я сказал: `Ты читал сообщение о том, что тело, найденное в обломках тре-
ножника, было предварительно вскрыто? Вероятно, вначале об этом не сооб-
щали, чтобы не пугать народ`.

- Вероятно, ты прав.

- Но кто мог проделать это вскрытие?

- Наверно, робот, управляемый на расстоянии. Часть тех механизмов, об-
ломки которых найдены в капсуле.

Я сказал: `Он просто выбежал из фермы. Энди или я могли выбежать из са-
рая, и тогда нас разрезали бы`.

Папа молчал. Я продолжал: `Ты никогда не рассказывал, что почувствовал
... когда это все произошло`.

- Разве?

Я резко сказал: `Не помню, чтобы ты говорил`.

- Я помню то утро, - медленно начал папа. - Помню очень хорошо. Проснул-
ся рано, и в шестичасовых новостях было сообщение о странном предмете в
Дартмуре. В 6:30 сообщили больше, упомянув, какой он огромный и что он
на трех ногах, потом было сообщение об аналогичном предмете в Америке. В
семь всякие сообщения прекратились, только министерство обороны перекры-
ло движение в нескольких районах. Я понял, что изолируют район Дартмура.
Вспомнил, как накануне ты рассказывал о вашей разведывательной экспеди-
ции. И сообразил, что ты внутри этого района.

Я несколько смутился. `Район большой. Там было с полдесятка других ко-
манд, они ничего не видели`.

- Ну, я был уверен, что ты где-то там, и похоже, происходит что-то неп-
риятное. Я начал звонить - вначале в полицию, затем на Бибиси, в конце
концов в министерство обороны. Со мной разговаривали так вежливо и ук-
лончиво, что я понял: дело серьезное. Сорвался и накричал на них. Это
мне, конечно, ничего не дало.

У папы обычно хороший характер, он не любит ссориться. То, что он сор-
вался, меня обрадовало.

Он продолжал: `Я уже собрался вывести машину и ехать туда - попробовать
прорваться. Но тут сообщили о ракетном ударе и о том, что треножник
уничтожен. Я решил, что лучше оставаться у телефона и ждать новостей от
тебя. Ждать пришлось долго`.

Я сказал: `Мы были в безопасности в сарае`.

Он снял руку с руля и положил мне на плечо.

- Ты поступил разумно, затаившись в сарае. Энди рассказывал, что ты от-
говорил его от попытки убежать. Мы говорили с Ильзой, и она сказала, что
можно рассчитывать на твой здравый смысл.

Я отодвинулся от него.

- Ты знаешь, Лаури, Ильза тебя любит. - Я промолчал. - Любит, как Анже-
лу.

Звучит глупо.

Я сказал: `Надеюсь, катер в порядке. Ночью было ветрено`.

- Наш участок реки защищен, кроме южного направления. А ветер был запад-
ный.

В первое лето мы хорошо попользовались лодкой, но с тех пор почти не вы-
ходили в море. Ильзе это занятие не очень нравилось, может быть, потому
что в Швейцарии ловят рыбу только в озерах. Ее обычно укачивало. Она не
жаловаловалась и не отказывалась выходить на `Эдельвейсе` - ну и имечко
для лодки! - но выходы постепенно прекратились.

- Мы так и не сходили на Гернси.

Возможно, звучало как обвинение. Во всяком случае отец заговорил извиня-
ясь. Он объяснил, что у него много работы, что его партнер часто болеет.
И Марта всегда занята, а нам нужно подстраиваться под нее. У Марты был
небольшой дом на Гернси, раньше мы проводили в нем каникулы. В этом году
папа с Ильзой и Анжелой ездили в Швейцарию к родителям Ильзы; ее отец -
мы называли его Швейцдед - болел. Поэтому я и отправился в летний ла-
герь.

- В следующем году обязательно сходим, - сказал папа. - В начале лета. А
сейчас в Истер. Как насчет Истера?

- Замечательно, - ответил я.

Я готовил уроки, когда зазвонил телефон. Я взял трубку, думая, что зво-
нит Энди. Разобрал одно-два слова, но понял, что звонит Швейцба, Ильзина
мать. По сравнению с ее акцентом Ильза - диктор Бибиси. Я сказал, мед-
ленно и отчетливо произнося слова: `Это Лаури. Я позову ее. Пожалуйста,
подождите. Wаrtеn Siе, bittе`.

Я позвал Ильзу и пошел к себе. По радио передавали записи триппи-музыки.
Это были отрывки из телешоу, с добавкой вокального синтезатора - эта пь-
еса была всю неделю на верху списка. Слова глупые, мелодия резкая и пов-
торяющаяся, синтетический голос действовал раздражающе; но это как раз
тот сорт музыки, что забирается тебе под кожу, и ты, сам того не заме-
чая, напеваешь ее, доводя себя до сумасшествия. Триппи-шоу приобрело
фантастическую популярность во всем мире, включая Россию и Китай. Я все
еще не видел его, отчасти потому что Анжела отчаянно им увлекалась, но я
чувствовал, что музыка каким-то коварным способом захватывает меня.

Кончив уроки, я пошел в гостиную. Здесь были Ильза и папа; он наливал
выпивку, и они разговаривали. Входя, я услышал слова Ильзы: `Любой прис-
туп опасен. Он ведь так давно болеет`.

- Я только хотел сказать, что день-два можно подождать, - ответил папа.

- Тогда может быть поздно.

- Что-нибудь с Швейцдедом? - спросил я.

Папа кивнул. `Сердечный приступ. - Он продолжал, обращаясь к Ильзе: - По
тому, что она говорила, положение не безнадежное. Он ведь даже не в реа-
нимации`.

- Но оно безнадежное для нее. - Ильза жалобно посмотрела на папу. - Я не
хочу уезжать. Ты знаешь. Но...

Она замолчала. Папа подошел к ней, она обняла его. Я смотрел в окно. Два
дрозда дрались из-за оранжевых ягод ползунка, покрывавшего заднюю стену.

Папа сказал: `Закажу билет на первый же рейс. А как Анжела?`

- Ты думаешь, ей лучше лететь со мной?

Конечно, лучше, подумал я. В этот момент я увидел, как Анжела подъезжает
к дому и прислоняет к стене свой велосипед. Ильза тоже увидела ее и поз-
вала в дом. Она объяснила, что у дедушки был сердечный приступ, что она
должна лететь в Швейцарию, чтобы повидаться с дедушкой и бабушкой, и что
Анжеле лучше лететь с нею.

- Когда? - спросила Анжела.

- Как только папа возьмет билеты. Завтра.

- И я пропущу соревнования Пони-клуба?

Анжеле этим летом купили пони - маленького шотландца с отвратительным
характером, по кличке Принц. Он дважды кусал меня и все время старался
лягнуть, но Анжела сходила из-за него с ума. Она уже несколько недель
готовилась к соревнованиям Пони-клуба.

- Я забыла о Пони-клубе, - сказала Ильза.

- Если ты хочешь, чтобы я летела ...

- Нет, оставайся. Если дедушке не станет хуже, я скоро вернусь.

Анжела обняла маму. Она умела добиваться своего без всяких неприятнос-
тей, в отличие от меня.

Я подумал о Швейцдеде. Плотного сложения, краснолицый, он всю жизнь про-
вел на высоте более 1500 метров над уровнем моря. Он хорошо говорил
по-английски, потому что содержал гостиницу, но я никогда с ним подолгу
не разговаривал. Совсем другое дело Анжела; я чувствовал, что он радует-
ся ей даже больше, чем Ильзе. Жаль, что ей больше нравится пони.

У людей разные приоритеты. Я сожалел о его сердечном приступе, но не о
том, что улетает Ильза. Конечно, лучше бы она взяла с собой Анжелу, но
нельзя иметь все сразу.

Через неделю после отъезда Ильзы в Швейцарию я наконец посмотрел Трип-
пи-шоу. Папа отсутствовал, и Марта взяла Анжелу с собой в магазин. Анже-
ла вначале отказалась идти, потому что хотела смотреть телевизор; чтобы
она тут не болталась, я пообещал ей записать шоу. Я включил телевизор и
стал смотреть.

Шоу представляло собой смесь мультипликации, игрыживых актеров, реклам-
ных кадров и абстрактных кадров, в которых использовались все старые и
некоторые новые компьютерные приемы. Мультик очень живой и реалистичный
- почти ожившие картинки, а в абстрактных кадрах полно изображений тре-
ножников. Все сопровождалось музыкой, казавшейся вначале хаотичной, но
потом постепенно резкие звуки как-то увязывались друг с другом.

Я слышал, что это комическое шоу, где триподы выступают как глупые ги-
ганты, которые бродят повсюду и попадают во всякие недоразумения - нап-
ример, ноги их запутываются и они падают, такого рода штуки. Сначла все
так и было, но позже отношение изменилось. Во второй части рассказыва-
лось о девушке, плененной и связанной отвратительным драконом, и о рыца-
ре, который пытается освободить ее. Похоже на исторический комикс, он в
сверкающем вооружении, она в длинном платье, а на голове такая штука,
которую, кажется, называют поркывало.

Попытки рыцаря все кончаются нелепой неудачей. Некоторые из них забавны,
я раз-два рассмеялся. Но постепенно зрелище становилось не забавным, а
пугающим. На лице девушке отчаяние, рыцарь дрожит от страха, а дракон
становится зловещим и вдвое увеличивается в размере.

В кульминационной сцене дракон прижимает рыцаря лапой, пробивает когтем
его вооружение, в пыль льется самая настоящая кровь, а челюсти дракона
движутся к голове девушки. Музыка становится отрывистой и резкой и соп-
ровождается барабанным боем - как смертная казнь. Крупный план лица ры-
царя - он мертвее самого мертвого. У меня мурашки побежали по коже.

И тут на горизонте появляется трипод - на фоне рассвета, музыка меняет-
ся. Появляется тема триппи с добавочными ответвлениями, играет оркестр
со всеми инструментами - от органа до охотничьего рога. Звучит это энер-
гично и обнадеживающе. Серебряные щупальца мягко сверкают, вовсе не тем
жестким металлическим блеском, который я так хорошо помнил, они слетают
с неба - одно освобождает девушку, другое поднимает рыцаря, а третье
пронзает копьем раздутую грудь дракона.

Девушка свободна, рыцаря возвращают к жизни, и вдвоем на его лошади они
уезжают в рассвет. Дракон вначале распадается до костей, а потом просто
в пыль. А трипод господствует в сцене, и восходящее солнце образует оре-
ол вокруг его капсулы. Опять тема триппи и громкий голос, повторяющий:
`Да здравствует трипод! Да здравствует трипод! Да здравствует трипод!`
Снова и снова.

Я просмотрел все шоу, и оно определенно не скучное, но никакого желания
смотреть следующее у меня не было. Я знаю, что многие с ума сходят от
этого зрелища. Как Анжела - впрочем, и многие взрослые тоже стали фана-
ми.

Я перемотал ленту и включил воспроизведение, чтобы проверить запись. На-
чалась передача об антиквариате, которую записывала Марта. Я подумал,
что перемотал слишком много, но какой-то человек продолжал мямлить об
изъеденном червями письменном столе. И тут я понял, что случилось. Со
мной такое случалось и раньше. Я нажал кнопку записи, но не настроил ви-
дик на нужную программу.

Когда они вернулись, я был в своей комнате. Я слышал, как остановилась
машина, хлопнула дверца, Анжела позвала меня. Я подумал, что лучше по-
кончить с этим сразу. И пошел в гостиную.

- Где она? Кассета? Ты не надписал ее?

- Нет, я пропустил передачу. Прости.

- Что?

- Я смотрел по телевизору и забыл переключить программу.

- Это не забавно, Лаури. Где кассета?

Я покачал головой, и она поняла, что я говорю серьезно.

- Ты не можешь! - Голос ее перешел в вой. - Не можешь! Не можешь! Нельзя
быть таким противным!

Вошла Марта, увидела, что Анжела плачет, и спросила, в чем дело.

Я сказал: `Я забыл записать Триппи-шоу. Вернее, не забыл...`

Марта холодно сказала: `Ты ей пообещал`.

- Знаю. Я хотел записать. - Плач становился все громче и отчаяннее; мне
пришлось говорить очень громко. - Но я думаю, что детям не стоит смот-
реть эту программу. И тебе не понравилось бы, если бы ты видела. Ты
всегда была против насилия на экране и ...

Лицо у Анжелы было бледное и напряженное. Без всякого предупреждения она
кинулась на меня , как маленький, но свирепый бык.Я схватил ее, чтобы не
упасть, и бык превратился в дикую кошку, отчаянно царапающуюся. Я слы-
шал, как Марта потрясенно говорила: `Анжела ...` - и после этого был
слишком занят, защищаясь. Глупо - ей ведь только семь лет, и она не
слишком велика для своего возраста, - но мне понадобилась вся сила, что-
бы удержать ее. В конце концов я умудрился прижать ее к лестнице. Она
еще какое-то время боролась и кричала, потом обмякла.

Анжела продолжала лежать, я встал.

- Что ты ей сделал? - спросила Марта.

- Ничего. Только постарался не дать ей убить меня.

Я почувствовал, как что-то стекает по щеке, поднял руку - она в крови.
Марта склонилась к Анжеле. `Анжела, что с тобой?`

Анжела не ответила, но рыдания возобновились, на этот раз не яростные, а
жалкие. Марта сказала, что нужно уложить Анжелу в постель. Мы практичес-
ки отнесли ее.

Вечером Марта обсудила происшествие с папой. Анжела все еще была в своей
комнате, и папа сходил ее проведать.

Вернувшись, он сказал: `Кажется, все в порядке`.

- Я беспокоюсь, - сказала Марта. - Она была ... ну, в ярости.

Папа ответил: `У детей бывают срывы - без всяких причин. - Он улыбнулся
мне. - У Лаури в этом возрасте тоже были`.

Я вспомнил случай, когда он пообещал поиграть со мной в футбол и не
стал. Когда он наконец пришел, я пнул его вместо мяча и продолжал ярост-
но пинать. Но у меня была вполне определенная причина. Это было как раз
перед тем, как у нас поселилась Ильза, и я знал о ней; и знал, что он
разговаривал с нею по телефону и забыл о своем обещании.

Когда Анжела спустилась, она казалась нормальной, во всяком случае по
отношению к остальным - со мной она вообще не разговаривала. Марта отп-
равилась готовить ужин, а Анжела взяла видеокассеты. Мы оба видели, что
она выбрала - одну из программ Триппи-шоу.

Папа сказал: `Нам этого не хочется`.

- Время есть. Марта сказала, что ужин через полчаса.

- Все равно ...

Я думал, что она начнет привычное подлизывание, чтобы добиться своего,
но она без всякого выражения смотрела на папу, держа в руке кассету.

Немного погодя папа сказал: `Ну, ладно, только потише. Я пойду в кабинет
и попробую выяснить, какая погода в Альпах`.

Я пошел к себе. Меня провожала триппи-музыка.

В понедельник утром у нас было два урока физики - удручающее начало не-

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ



Док. 123119
Опублик.: 21.12.01
Число обращений: 0


Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``