ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Теодор СТАРДЖОН

КЛЮЧИ ОТ НЕБА

На этот раз счастье улыбнулось ему так ослепительно, что он даже
зажмурился.
Джимми задержался на перекрестке - он обитал в той части города, где
улицы еще пересекались на одном уровне, - и ждал зеленого светофора, как
вдруг на столбик неподалеку прямо перед его глазами легла рука. На ее
запястье красовался тонкий золотой браслет с часами. Диминг зажмурился как
раз из-за этих часиков: такие ему приходилось видеть второй раз в жизни;
изумительная безделушка! Узенькие цифирки, вырезанные из рубина, играли
роль стрелки, поочередно загораясь каждый час, а минуты показывал бегающий
по циферблату ржаво-янтарный лучик. Энергию часикам поставлял геомагнетизм
- и тысячи лет не достало бы, чтобы они испортились или стали отставать.
На какой-то планете в Крабовидной туманности представители одной из самых
малоизвестных человечеству разумных рас дерзнули заняться точной
механикой; оттуда-то и привозили такие часики.
Диминг оторвался от часиков и перевел глаза на лицо их владелицы. Он
не относился к числу страстных любителей животных, однако знакомых женщин
классифицировал в соответствии с правилами зоологии. Поэтому среди них в
зависимости от внешности встречались цыпочки, жабы, зайчики и сучки.
На сей раз перед ним была старая коза.
Вид у нее был такой, словно за три с небольшим десятилетия ей удалось
прожить лет шестьдесят. Даром что стоял еще ранний вечер, она была уже
здорово под мухой; потому-то ей и пришлось опереться на столбик,
дожидаясь, как и Джимми, светофора. Она еще не обратила на него внимания;
это было ему на руку, и он сделал вид, что, как и она, поглощен своими
мыслями.
Часа за два управлюсь, подумал он, однако через мгновение, когда
женщина пошатнулась слегка, а затем восстановила равновесие слишком
поспешно и слишком старательно, - как и положено пьяному, который
перестает сохранять достоинство и начинает шататься, - снизил срок до
полутора часов. Спорим?
Светофор сменился, и Диминг шагнул на мостовую еще прежде, чем это
сделала женщина. За углом он задержался, разглядывая ее отражение в
витринном стекле, как она приближается: шла прямо, однако ее то и дело
заносило в сторону. Он пропустил ее вперед и к своей радости увидел, что
она свернула в коктейль-бар. Он направился в противоположную сторону,
вошел в ресторан, а там прямиком в мужской туалет. Оставался один недолго,
однако этого времени хватило вполне; с верхней губы исчезли жесткие
коротко подстриженные усики, с глаз - темно-желтые контактные линзы, так
что теперь его глаза были голубые. Зачесал гладкие темные волосы на
пробор, уложил волнисто. Достал из кармана полудюймовой толщины пробковые
стельки, которые изменили ему походку, прибавив росту, и так уже
значительного. Потом снял пиджак, вывернул наизнанку и расстался с серым,
бесцветным обликом мистера Диминга, второго заместителя администратора в
гостинице `Роторил`, и стал спортивным парнем залихватской наружности -
Джимом Молнией. Джимми Молния всегда появляется и исчезает в туалетах,
однако не из-за того, что ему требовалось уединиться, но потому только,
что это было единственное место, куда не заглядывали эти чертовы Ангелы;
собственно, зачем им туда заглядывать, раз они все равно ничего не едят?
Выходил из ресторана Диминг с приятной уверенностью, что никто не
заметил, как в туалет вошел он, а вышел Джимми Молния. За углом он открыл
дверь коктейль-бара.
Мрачный Диминг сидел на краю постели. Подбросил часы и поймал их в
воздухе.
В полтора часа он не уложился; потребовалось почти два с половиной.
Не принял во внимание, что она до такой степени может привязаться к
каким-то часикам. Не захотела снять, чтобы он рассмотрел их получше, и не
поверила, что идут неточно, а он может их в два счета отрегулировать:
поэтому пришлось пустить в ход старый свой трюк с полуночным купанием. В
машину ее удалось посадить так, что она не заметила номера, а потом он
умело припарковался над рекой в темном местечке. Правда, он ошибся в
оценке ее опьянения. Рассказывая о своем муже, от которого только и
осталось, что эти часики, она слишком протрезвела, и пришлось потратить
слишком много успокаивающих ласковых словечек, чтобы она сменила тему. В
конце концов ее все-таки удалось уговорить снять одежду и часы и сложить
все на берегу; тогда он подхватил все и помчался к машине прежде, чем она
успела воскликнуть: `Ах, Джимми, как ты можешь!` больше двух раз. Он
понятия не имел, как она доберется в город, но какое ему до этого дело? В
ее портмоне он нашел пятерку и удостоверение личности. Деньги он сунул в
карман - примерно столько потрачено на угощение, - а остальное сжег вместе
с одеждой. Если не считать того, что работа, как обычно, чистая, она ничем
не похожа на его прошлые делишки; ничто так наверняка не приводит в
объятия Ангелов, как обыкновенное преступление, совершенное рутинно. Можно
было гордиться собой.
И он был горд, но также и подавлен, а это бесило. Эта подавленность,
равно как и угрюмость и раздражение, были ему чужды, и он никак не мог
взять в толк, почему они вечно наваливаются как раз после удачного дела.
Было немало причин для того, чтобы быть довольным. Он был рослым и
симпатичным, ловким как Ангел, а может, даже и ловчее; промышляет этим уже
столько лет, и никогда не возникло даже опасения, что попадется. Чертовы
зомби. Кое-кто утверждает, что это роботы. Другие говорят, что сверхлюди.
Люди прикасаются к их одеянию, - это якобы приносит счастье, или чтобы
выздоровел их больной ребенок. Ангелы не спят. Не едят. Не носят оружия.
Слоняются по улицам, улыбаясь, помогают, напоминают людям, что надо быть
добрым к ближнему. В книжках пишут, что когда-то были какие-то
полицейские, солдаты. Уже нету. А зачем, раз Ангелы появляются как из-под
земли, даже когда не просят об этом заинтересованные лица. У, святоши с
пуленепробиваемой шкурой!
Ясное дело, я ловчей Ангелов, думал Диминг. А что это вообще такое -
Ангел? Некто, придерживающийся своих принципов (у меня несколько больше
индивидуальности). Некто, сразу бросающийся в глаза своей внешностью, а
прежде, всего своими фокусами, золотыми одеждами и вообще (зато я в
зависимости от ситуации или канцелярская крыса, мелкий клерк в
сомнительном отельчике - или неуловимый фармазон с хорошо подвешенным
языком и проворными пальцами).
Он подбросил кверху часы, поймал их в воздухе и остался мрачен. Он
всегда был мрачен, когда дело выгорало, а выгорало дело всегда. Он никогда
не принимался за работу, если грозила хоть малейшая возможность неудачи.
В том-то и беда, подумал он, вытянулся на постели и уставился в
потолок. Я пользуюсь только частью своих способностей.
Никогда прежде он так об этом не думал.
Я нарушаю всяческие установления - но со страховкой. Страхуюсь
надежней, чем какой-нибудь клерк перед автобусной поездкой. Сижу под
покрышкой как слизняк под камешком. Ясно, что сам ее на себя надел; лучше
это, чем покров, даже самый просторный, однако наброшенный обществом или
религией. Но все равно... Небо закрыто. Размаха мне не хватает, вот что.
А может, думал он, сидя и глядя исподлобья на часики в руке, может,
мне недостает выигрыша, эквивалентного затраченной ловкости и
изобретательности? Сколько же лет я честно зарабатываю сущие гроши и ворую
осторожно... ну, скажем, иной раз несколько больше, чем гроши.
А раз уж зашел об этом разговор, лучше мне подавиться этим сувениром
от вдовы астронавта, чем он найдет себе фиговый листок и полицейского со
свистком для свиристения.
Он поднялся, покивал недовольно: хоть бы раз, хоть один распроклятый
разик получить от своей проделки заслуженное удовольствие.
Он протянул руку к двери - и в дверь постучали.
- Вот видишь? - сказал он сам себе все так же мрачно. - Вот видишь?
Другой на моем месте побледнел бы, часы бросил в утилизатор, вспотел и
заметался по комнате как крыса в клетке. А ты стоишь как ни в чем не
бывало, мыслишь втрое быстрее компьютера восьмого поколения, проверяешь
все, включая и то, что уже сделал как раз на такой случай: усики опять на
верхней губе, глаза опять карие, рост прежний, стельки в кармане
двустороннего пиджака, а пиджак в свою очередь укрыт за доской в шкафу.
- Кто там?
Голос сдержанный, пульс спокойный - да, голос Диминга, пульс самой
невинности: это не шаржированный тон Джимми Молнии, не его пылкий стук
сердца. Так чем ты недоволен? А, молодой человек? Что с тобой, что это ты
так ненавидишь самого себя и всякую ситуацию, в которую ни угодишь, только
потому, что с самого начала знаешь, что так превосходно владеешь собой?
- Можно с вами поговорить, мистер Диминг?
Голос незнакомый. Хорошо это или худо, покажут обстоятельства. Если
хорошо, то к чему беспокоиться? А что толку беспокоиться, если худо?
Он бросил часы в боковой карман и открыл дверь.
На пороге стоял коренастый плотный тип.
- Надеюсь, не помешал?
- Входите. - Диминг оставил дверь отворенной, повернулся к гостю
спиной. - Садитесь. - Засмеялся неуверенно, как положено заместителю
заместителя. - Надеюсь, вы не торговец. Я ничего не покупаю, однако
доброму собеседнику очень рад. Вы знаете, не с кем даже словечком
перемолвиться.
- Допустим, с кем перемолвиться словечком у вас есть, - возразил
коренастый негромко. - Скажем, с Ричардом Э.Рокхардом.
- Скажите пожалуйста, - обрадовался Диминг. - Какая прелесть. А кто
он такой, этот ваш Ричард Э.Рокхард?
- Вы не слыхали о... Впрочем, ничего удивительного. Крупных рыб знают
все. Зато тех, кто этих рыб держит на посылках, знают не больше, чем
какого-нибудь младшего референта, мистер Диминг... Вам знакома торговая
фирма `Антарес`? Или `Лунные и Внешние линии`? Или `Галактические
рудники`?
- Значит, этот ваш Рокхард - это...
- И не только, мистер Диминг. Не только.
Джимми Молния вытаращил глаза и тихонько присвистнул. Диминг
молитвенно сложил ладони и прошептал благоговейно: `О господа!`
- Итак? - спросил коренастый через некоторое время, не дождавшись
продолжения. - Пойдете к нему?
- Вы хотите сказать... к Рокхарду?! Вы хотите сказать... я?! Вы
хотите сказать... прямо сейчас?!
- Именно это я хочу сказать.
- Но почему он... как... собственно, почему я? - как и пристало
рядовой канцелярской крысе, скромничал Диминг.
- Нам нужна ваша помощь.
- Господи, ума не приложу... Чем я могу такому человеку... А может,
вы мне скажете, в чем дело?
- Не скажу, - отрезал пришелец.
- Не скажете?
- Не скажу. Кроме того, что дело срочное, важное и самое выгодное изо
всех дел, что могли бы вам подвернуться в жизни.
- Господи! - повторил еще раз Диминг. - Ну так лучше поищите себе
какого-нибудь Ангела. Они помогают людям. Я не способен...
- Вы способны на такое, мистер Диминг, что Ангелам не под силу.
Диминг хмыкнул и этим лучше, чем тысячей слов, определил место и
назначение Маленького Человека в мире.
- Мистер Рокхард знает, на что вы способны.
- Ему известно обо мне?
- Вся подноготная, - отрезал гость без колебаний.
Диминг мимолетно пожалел, что не уничтожил часы. Теперь они казались
ему громоздкими, неудобными и обжигающими, как миска с супом в кармане. -
И все же вам лучше обратиться к Ангелу, - опять посоветовал он.
Гость оглянулся на дверь и пододвинулся ближе.
- Уверяю вас, мистер Диминг, - сказал он негромко, но внушительно. -
Уверяю вас, в этом случае господин Рокхард не может и не хочет этого
делать.
- Здорово смахивает на то, что в это дело лучше не совать нос, -
упирался Диминг.
Коренастый пожал плечами.
- Ладно. Вам виднее, - и повернулся к двери.
Диминг сдался.
- А что случится, - бросил он, - если я откажусь?
Коренастый даже не дал себе труд оглянуться.
- Вы пообещаете мне забыть об этом разговоре, - сказал он нехотя. -
Особенно если вас станет расспрашивать кто-нибудь из этих нарядных парней.
- И все?
Впервые на непроницаемой физиономии гостя появилась тень улыбки.
- Все, если не считать того, что до конца дней будете сожалеть о том,
чего лишились.
Диминг облизнул пересохшие губы.
- Скажите мне еще только одно. Допустим, я пойду к вашему Рокхарду,
поговорю с ним, а потом пожелаю выйти из игры?
- Ваше право. Если пожелаете.
- Идем! - решился Диминг.
Роскошный вертолет нес их над городом, как вдруг ему пришло в голову,
что слова `Если пожелаете`, произнесенные так, как произнес их коренастый,
могут иметь много значений. Он повернулся и открыл было рот, однако на
лице коренастого было написано спокойствие человека, выполнившего свое
задание до конца, и ему стало ясно, что к сказанному тот не добавит ни
слова.
Когда обладатель пепельно-голубой шевелюры и синих ледяных глаз
Ричард Э.Рокхард открывал рот, его слова вонзались в собеседника как
лезвие топора, вонзались прицельно, только что щепки не летели. Лезвие
этого топора отточено было буквально до бритвенной остроты. Несомненно,
именно этот человек - `Галактические рудники` и все прочее. Несомненно
также, что Рокхард нуждался в помощи. Лицо его изрезали морщины, а
ярко-красная сеть сосудов, оплетающая белки глаз, налилась кровью из-за
недосыпания. Этот человек говорил правду, потому что времени на вранье у
него не было.
- Вы мне нужны, Диминг. Уверен, вы мне поможете, поэтому давайте
сразу к делу, - сказал он, когда они остались одни в великолепном
кабинете, затерянном в прямо-таки сногсшибательных апартаментах. - Даю
слово, если вы не согласитесь помочь мне, с моей стороны вам ничего не
угрожает. Однако вам следует знать, что если примете мое предложение,
опасность вам будет грозить нешуточная. - Он кивнул, подчеркивая свои
слова, и повторил: - Нешуточная.
Гостиничный администратор Диминг сумел не выйти из образа и в
соответствии со стереотипом выговорил, запинаясь: `Я не ожидал, мистер
Рокхард, что вы обратитесь по делу к такому, как я...` - и осекся, потому
что Рокхард ударил ладонями по столу, привстал и наклонился вперед.
- Мистер Диминг, - сказал он мягким, однако полным напряжения
голосом, похожим на звук мощного двигателя на холостых оборотах, готового
в любое мгновение рвануть с места. - Мистер Диминг, мне известно о вас
все. Известно потому, что мне нужен был человек вроде вас, а я располагаю
соответствующими средствами, чтобы такого человека найти. Можете
разыгрывать серого человечка, раз уж вам так нравится, но если надеетесь
меня провести, то заблуждаетесь. Вы не заурядный человек, иначе, скажем
прямо, здесь и сейчас вас не было бы, потому что заурядный человек не
соблазнился бы греховным с точки зрения Ангелов предложением.
Димингу пришлось расстаться с характерной для заместителя заместителя
личиной серенького запуганного человечка, заискивающего и почтительного.
- Даже для человека незаурядного это риск, - сказал он. - Прочем
обоюдный.
- Вы имеете в виду меня? Мне с вашей стороны ничего не грозит, мистер
Диминг. Вы меня не выдадите, даже зная наверняка, что я не сумею
отомстить. Вы не любите Ангелов. Вы не встречали еще никого, кто бы их так
не любит, как я. Поэтому вы любите меня.
Димингу пришлось усмехнуться. Он кивнул. Интересно, подумал он, когда
он даст понять, что если я откажусь, он станет шантажировать меня?
- Не собираюсь я вас шантажировать, - неожиданно сказал старик. - Я
хочу соблазнить вас обещанием награды, а не вынудить угрозами. Ваше
желание разбогатеть сильнее страха. - Однако, говоря это, он улыбался. И
тут же, не дожидаясь, что Диминг на это скажет, представил ему свое
положение. Он стал рассказывать о своем сыне.
- Владея неограниченными средствами, человек вначале думает, что
найдет в единственном сыне как бы продолжение самого себя - потому что это
твоя кровь, и желаешь, конечно, чтобы он пошел по твоим стопам. Когда же
тебе придет в голову, что можно бы уже с этой дороги и свернуть, - а
уясняешь это обычно слишком поздно, - дело остается брошенным на произвол
судьбы, как бы ты в глубине души ни надеялся, что давлением добьешься
того, в чем гены оказались бессильны.
И вот перед тобой выбор: не `удержать сына или потерять его`, этого
выбора у тебя уже нет; перед тобой встает выбор - отречься от него или
оставить в покое. Если ты сам себе и дело, которое созидал всю жизнь,
дороже, чем сын, вышвыриваешь его и пускай катится к дьяволу. Я... - он
замолчал, провел кончиком языка по пересохшим губам, бросил быстрый взгляд
на Диминга и опять уставился на сложенные перед собой руки. - Я оставил
его в покое.
Он помолчал, разъединил сплетенные пальцы и аккуратно положил руки
перед собою - одна рядом с другой, как Сфинкс.
- Об этом я не жалею, потому что расстались мы друзьями. Мы добрые
друзья; я помогал ему как только мог, это значит, не вмешивался, когда он
хотел поступить по-своему, и давал ему все, что бы он ни попросил,
независимо от того, стоило давать ему это, по моему мнению, или нет. -
Неожиданно усмехнулся и прошептал скорее своим неподвижно покоящимся на
столе рукам, чем Димингу: - Такому сыну, если ему придет в голову фантазия
выкрасить живот в синий цвет, и краску купишь. - Он посмотрел на Диминга.
- Его синей краской была археология, и я ему ее купил. Выработанные
позиции, чистое знание; кусок хлеба этим не зарабатывают. По мне это не
профессия, я мыслю другими категориями, но Дональд ни о чем другом и
слышать не хотел.
- Есть еще слава, - заметил Диминг.
- Это путешествие - не тот случай. Парень хочет исчезнуть, перестать
существовать, стать ничем, идя по следу, почти наверняка ведущему в
никуда, но даже если он куда-то ведет, то только к какой-нибудь диковинке
для эрудитов вроде камня Шамполиона, папирусов с Мертвого моря или
застывших в пьезокристаллах с Фигмо-4 языков. - Он развел руками и снова
их опустил. - Синяя краска. И я ее ему купил.
- Что вы имеете в виду, говоря: `Перестать существовать, исчезнуть`?
Ведь не означает же это - умереть?
- Очень хорошо, Диминг. Вы исключительно сообразительны. Означает
это, что для того, чтобы пойти искать свой Грааль, мой сын должен
восстановить против себя Ангелов. Остановить его они не сумеют, однако
могут дождаться его возвращения. Поэтому я купил ему еще одну банку
краски: билет на Гребд.
Диминг невольно присвистнул. Наименование `Гребд` носили солнце в
окрестностях Угольного Мешка, оборачивающаяся вокруг него планета и город
на планете. Тамошние обитатели овладели методами псевдохирургии, на голову
опережающими все известные в исследованной части космоса приемы. Они умели
какое угодно существо преобразить так фундаментально, как только этому
существу захочется, даже его биохимизм, основанный на углероде, могли
преобразовать в опирающийся хоть на борные цепочки. Что уж говорить о
таких мелочах, как изменение идентификационной характеристики мозговых
волн, расположения сосудов в сетчатке глаза или формы носа! Им ничего не
стоило воспроизвести (вырастить?) человека буквально из клочка его тела
при условии, что клетки еще живы. А что самое важное, умели производить
все эти изменения безразлично до какой степени радикальные, сохраняя в
неприкосновенности (по желанию) духовную личность пациента.
Однако стоимость подобной степени капитального ремонта превосходила
всякое воображение - разве что мотивы его помещались в границах
представления.
Диминг посмотрел на старика с нескрываемым удивлением: тот не только
был в состоянии уплатить такие деньги, но и хотел - хотел даже в деле,
которого не одобрял. Чтобы так печься о сыне - чтобы так самозабвенно
трястись над ним, надеясь лишь, что однажды встреченный совершенно
случайно совсем чужой человек отведет тебя в сторонку и шепнет: `Привет,
папа!`, однако ничего для этого незнакомца ты уже не в силах будешь
сделать... Потому что если сын этот нарушил так дерзко предписания
Ангелов, что ему требуется путешествие на Гребд, то ведь Ангелы с папаши
глаз не спустят до конца его дней - так что не посмеет он даже улыбнуться
этому незнакомцу. Такая провинность равнозначна смерти. Отважится ли отец
в такой ситуации хотя бы пожать руку сыну?
- Боже мой, - прошептал Диминг. - А чего это ему так сильно
захотелось?
- Так, ерунда. Есть теория, что цивилизация Альдебарана происходит от
тех же этнических корней, что и цивилизация на планете Массона. Для меня
это звучит бессмысленно, но даже если это и правда, смысла все равно
немного. Однако есть следы, правда, недостаточно ясные, указывающие на
планету, которая называется Ревело. Там могли сохраниться остатки
продуктов цивилизации, доказывающие справедливость этой теории.
- Не слыхал, - сказал Диминг. - Ревело... Н-нет. Ну ладно, совершает
он свое открытие. Едет на Гребд. Его коренным образом переделывают. И
никогда в жизни он не сможет объявить о том, что открытие сделал он!
- Теперь вы видите, какой он - мой Дональд, - сказал старик с
усмешкой. - Для него главное - сделать открытие. А кому припишут заслуги,
его не интересует.
Они посмотрели друг на друга, делясь непониманием. Наконец Диминг
едва заметно кивнул в знак того, что неважно, понимает он или нет. Если
Дональд Рокхард полоумный, это его дело.
- А при чем здесь Анголы? - спросил он.
- Ревело - закрытая планета, - пояснил старик.
Ну вот, подумал сразу же Диминг, вот все и прояснилось, в чем же
загвоздка? Закрытая планета всегда окружена специальным полем; если сквозь
такое поле проникает какой-нибудь мгновенник, все живое на его борту
немедленно перестанет жить. Если Дональд оказался на Ревело, Дональда нет
а живых. Однако если по пути его выдернуло из надпространства наружное
предупредительное поле, значит, он вовсе не высаживался на Ревело, не
нарушал запрета, наложенного Ангелами, и не попал в затруднительное
положение. Диминг сказал это вслух.
Рокхард медленно покачал головой.
- В настоящее время он находится на Ревело, и он жив... Насколько мне
известно, - добавил он.
- Быть того не может, - категорически заявил Диминг. - Нельзя
пролететь сквозь окружающее планету поле и остаться в живых.
- Вы правы, - сказал старик. - Тем не менее, он там. Слушайте, я
скажу вам то, что кроме меня известно еще только четверым. Есть
возможность проникнуть на закрытую планету.
Четыре года назад один мой корабль наткнулся на погибшую посудину.
Одному Богу известно, откуда принесло эту космическую развалину, однако у
нее на борту уцелели две спасательные шлюпки. Спасательные шлюпки,
оборудованные мигодвигателями.
- Шлюпки? В таком случае, они должны быть с корабль величиной!
- Черта с два. Летают они так же, как наши мгновенники, но принцип
другой. Еще не установлено, как это происходит, хотя один мой человек
сидит над этим. Капитан моего фрахтовика доставил их сюда для моей
коллекции космических кораблей, не ведая, что везет. Докопались мы до
этого случайно. Оборудовали их системой управления нашего типа, но хоть и
знаем, какие кнопки нажимать, понятия не имеем, что за процессы
происходят, когда их нажимаем. Никакого преимущества инопланетный
мигопривод перед известным не имеет, поэтому не было смысла передавать
информацию о нем в мой отдел рационализации. Потом мы выяснили, что они
способны проникать сквозь поле вокруг закрытых планет, и решили держать
язык за зубами. У меня свое мнение об Ангелах, однако должен признать, что
если они закрывают планету, то не без серьезной причины. Может, там
скальная инфекция, может, инь-янь водится. А может, она просто губительна
для человека из-за солнечного излучения или присутствия какого-нибудь
гормонального токсина.
- Ясно, - согласился Диминг. - Нанта, Сирион и та дьявольская планета
Кет... - Он содрогнулся. - Хорошо, что нас держат на расстоянии от нее.
Наверное, вы правы. В таких случаях Ангелы знают, что делают. А что такое
на Ревело, из-за чего ее закрыли?
- Как обычно, ничего не говорят. Это может быть все, что угодно. Я
уже сказал, в этом случае я им доверяю и не намерен распространять
устройства, позволяющие кому бы то ни было проникать на такую планету.
- Если не считать Дональда.
- Если не считать Дональда, - согласился Рокхард. - Здесь мне нет
оправдания. Если он там по какой-нибудь причине погибнет - он готов был
погибнуть. Если нечаянно подхватит какую-нибудь заразу - с этим справятся
на Гребд. Я уверен, что он не привезет намеренно ничего вроде семян
инь-яня. Я все объяснил, нет? - голос его изменился, словно какой-то
внутренний органист закрыл все регистры и открыл совсем другие. -
Пожалуйста, не говорите, что мне не следовало этого делать. Сам знаю. И
тогда знал. Но сделал бы это опять, слышите, вы? Сделал бы это опять, если
бы захотел.
Наступило молчание. Диминг, как пристало воспитанному человеку, отвел
глаза.
- Мы уже установили, каким образом эти чужие маленькие мгновенники
проникают на закрытые планеты. Они оборачивают направление протекания
энергии в охранном поле. Аналогией может послужить полярность генератора
постоянного тока. Мы удостоверились, - добавил он невесело, - что
мгновенник попадает на поверхность планеты без малейшего ущерба. Только
когда улетает оттуда, поле убивает все живые существа на борту.
Он поднял голову и невидяще уставился на Диминга.
- Дональд этого не знает, - прошептал он.
- О! - проворчал Диминг. - Догадываюсь, - сказал он после
недоверчиво. - Вы хотите, чтобы я... чтобы кто-нибудь слетал туда и сказал
ему об этом?
- Сказать ему об этом? Какой от этого прок?
- А разве его мгновенник не может снова обернуть попе?
- Изнутри - нет. Кроме того, этот пример со сменой полярности -
только аналогия, Диминг. В сущности, дело тут в другом: ему нужно отвезти
вот это.
Он достал из ящика стола два маленьких цилиндрика. Вместе взятые они
были короче мизинца, а диаметром тоньше карандаша. Диминг поднялся и взял
один цилиндрик. На нем были четыре обособленные, плотно закрепленные на
каркасе катушки индуктивности: тороиды, состоящие из тысяч витков
микроскопически тонкого провода. С одного торца виднелось восьмигранное
углубление, очевидно, для вращающегося сердечника, и пружинный зажим
крепления. Противоположный конец переходил как бы в нематериальное
состояние: он не был ни прозрачным, ни матовым, но одновременно и таким и
другим, и при этом глядеть на него дольше чем секунду было неприятно.
- Сменные катушки для мигополя, - сказал он. - Только я еще не видал
таких маленьких. Или это модели?
- Нет, настоящие, - отозвался Рокхард усталым голосом. - И в принципе
это усовершенствованная версия того, что было в тех спасательных шлюпках.
Скорее всего, строители их никогда не сталкивались со смертельными
ловушками вроде тех, что расставляют Ангелы, потому что наверняка бы
придумали что-нибудь похожее.
- Как они действуют?
- По мере приближения к закрытой области вводят в частоту мигополя
фактор случайности. Подобно тому, как в результате воздействия мигополя
корабль перестает существовать в нормальном пространстве и не существует в
течение какого-либо измеримого промежутка времени в виде реальной массы,
благодаря чему может превысить скорость света, так и эта катушка
обнаруживает и анализирует частоту поля Ангелов, после чего
согласовывается с ним. Поле смерти не может убить никого, потому что
приближающийся корабль перестает существовать прежде, чем войдет в него, и
не материализуется, пока поле не форсирует. В противоположность
устройству, которым пользовался Дональд, вот это не влияет на
охранительное поле и не обращает его полярность.
- Значит, если Дональд получит одну такую катушку и поставит вместо
своей...
- Он может забыть о существовании охранительного поля...
- ...из Ревело и на любой другой закрытой планете. - Диминг подбросил
катушку и поймал ее в воздухе. Но руку не опустил, а, держа катушку
большим и указательным пальцами, поднес к глазам и посмотрел поверх нее на
Рокхарда. - В моих руках все беды и несчастья Вселенной, - произнес он
спокойно.
- В ваших руках вся проклятая зараза и все опасные сорняки, что
только известны ксенологам, - согласился Рокхард.
- И инь-янь. А инь-янь - это большие деньги, - произнес Диминг
задумчиво. Название происходило от слияния двух китайский слов: `инь` и
`янь`. Красно-голубой диск цветка, поделенный S-образной линией,
практически безупречно воспроизводил древний символ единства всех на свете
противоположностей - добра и зла, света и тьмы, мужского и женского начал
и так далее. И был это наркотик - из известных самый страшный, страшный не
только своей силой и тем, что от него практически невозможно отвыкнуть, но
и тем, что впятеро усиливал мыслительные способности и удваивал, а то и
утраивал физические силы принявшего инь-янь, превращая его в чудовище,
превосходящее хитростью, упорством, силой и проворством любого другого
представителя своей расы и пылающее неутолимой жаждой принять инь-янь
опять и безжалостно уничтожающее всех и все на пути к обладанию зельем.
- Если и впрямь думаете сделать деньги на инь-янь, то вы свинья, -
спокойно промолвил Рокхард. - Но если это должна была быть шутка, то вы
дурак.
Некоторое время они смотрели друг другу в глаза, потом Диминг отвел
взгляд.
- Вы правы, - пробормотал он. Положил осторожно катушку на стол рядом
с другой.
- Вы меня встревожили, Диминг, - сказал Рокхард. - Предположи я, что
вам придет в голову использовать катушки для чего-нибудь в этом роде...
Дональд может умереть, вы знаете. Он умер бы с радостью, если бы знал.
- Видели вы когда-нибудь человека, - сказал трезво Диминг, -
склонного нарушить запрещение Ангелов, который в то же время отказался бы
протянуть руку за тем, что в пределах досягаемости.
- В самую точку, - криво усмехнулся Рокхард. - У вас есть голова на
плечах. Итак, вы уже знаете, о чем речь. Вы должны лететь на Ревело на
втором катере, оборудованном такой катушкой. Вы проскользнете сквозь поле,
отыщете Дональда, расскажете ему о том, что мы открыли, и замените его
катушку этой. И тогда он петит на Гребд за своим... камуфляжем.
- А я?
- Возвращаетесь с известием от Дона. Он будет знать, что мне
передать. Когда это услышу, я буду знать, выполнили вы свое задание или
нет.
- А если не выполню, то не вернусь, - отрезал Диминг без церемоний,
понимая уже, что на каком-то этапе беседы решился на эту безумную
экспедицию. - А что вы станете делать, когда я прилечу и доложу, что
задание выполнено?
- Я не стану называть сумму. Это будет немного похоже на заработок
высших чиновников, мистер Диминг. После преодоления определенной границы
речь уже не идет о жалованье, а просто начинают брать на покрытие расходов
- всех расходов, - и все обеспечивается долей в деле. А когда эта доля
достигает определенных размеров, фирма прекращает регистрировать расходы
этого чиновника. С вами будет так же. Вы будете брать, сколько вам
захочется, так часто, как вам заблагорассудится, до конца дней. Один
человек мог бы таким образом разорить фирму, однако ему для этого пришлось
бы швырять деньги на ветер ежедневно с утра до вечера в течение весьма
продолжительного времени.
- Мы... гм... мы не составили договор, мистер Рокхард...
- Вот именно, мистер Диминг.
`Он этим хочет сказать, - подумал Диминг, - можешь мне доверять`.
Доверять - могу. Но сказать ему об этом? Нет. Он возразит.
- Вам следовало позволить ему умереть, - сказал он жестко.
- Знаю, - отозвался Рокхард.
- Я ужасный глупец, - сказал Диминг, - но я берусь за это дело.
Рокхард протянул руку, и Диминг ее принял. Ладонь была теплая и
сильная, и когда он ее отпустил, отодвинулась неспешно, как бы сожалея о
потерянном контакте, а не (как с некоторыми) отдернулась с облегчением.
Этот человек не бросал слов на ветер.
Еще один экземпляр ужасного глупца, - подумал Диминг, - если
хорошенько подумать.
- Почему я?
- Вопрос это был фундаментальный, вопрос принципиальный, вопрос на
главный приз, на все, что происходило между той первой встречей и днем,
когда он мигнул к Ревело. Но к тому времени он уже знал ответ.
Начало на Земле, пустячное дельце на Ревело и возвращение. Если бы
это было все, Диминга впутывать не стали бы. С этим мог справиться и тот
безымянный коренастый тип, и даже сам старик. Однако были определенные
тонкости.
Диминг прошел две бесконечные тренировки. Получил новую катушку, его
дело было только включить ее в схему корабля. Да только корабль был
спрятан далеко от Земли. Ну хорошо, допустим, корабль есть. Остается
только сунуть путевой жетон Ревело в автопилот и нажать кнопку.
Да только жетона Ревело у него не было. И ни у кого такого жетона не
было. Да и знали, где он находится, лишь немногие. Конечно же, такой жетон
существовал. В архивах Астро-Сити на планете Ибо. Придется добывать этот
жетон. Архив...
Архив располагался в здании штаба Ангелов.
Итак, если у него будет корабль и жетон, и если Рокхард был прав, что
новая катушка будет действовать как надо и не только перенесет его сквозь
поле смерти, но и обратно, и если все это повезет провернуть, не привлекши
внимания Ангелов (Рокхард считал, что они наверняка насторожились, когда
Дон обернул поле), то новая модель, не влияющая на поле и не нарушающая
его, должна обеспечить Димингу возможность проникнуть на Ревело и - уже с
Дональдом - убраться оттуда, не приведя в действие тревожную сигнализацию,
если такая имеется. Значит, если бы в течение некоторого неопределенного
времени Ангелы действовали в соответствии с первоначальной информацией,
что на планете появился один корабль и ни один ее не покинул, и если бы
Диминг возвратился счастливо, а Рокхард правильно понял известие от сына и
после всего отдал обещанное, то получилось бы весьма неплохое дело. А
кроме того, еще кое-что такое, на что только такой человек, как Диминг,
имеет право.
Итак, были эти две долгие обстоятельные беседы с Рокхардом и его
заместителем по науке Полингом (из рассуждений последнего Диминг понимал
едва одно слово из десяти) и поспешное возвращение в собственное жилище,
где он написал соответствующие письма управляющему отелем, где работал,
администрации дома, в оптовый потребительский распределитель, в ремонтную
контору, в службу связи, и так далее, и так далее, не исключая
определенных действий, связанных с пересылкой часиков старой козы в
определенное место, где это наилучшим образом окупится, а также оплаты
счетов за алкоголь, одежду и гараж, и, и, и... (`Пчелка целый день
трудилась, оттого ума лишилась`, - мурлыкал он бессознательно, занимаясь
всеми этими делами, которые должны были убедить окружающий человеческий
муравейник, что незачем беспокоиться, ничего особенного здесь не
происходит, честное слово). Когда это было уже позади, все было готово к
тому, чтобы через неделю-другую вернуться к нормальной жизни, а если нет,
то была наготове другая пачка писем на предприятия, службам и бюро услуг с
уведомлением о небольшой задержке и объясняющих следующие две недели
отсутствия, а потом еще порция, оповещающая о том, что он занят на планете
Синемаело где-то в Крабовидной туманности, и наконец открытка бармену -
привет, Джо! - которая будет отправлена под конец второго года. Если она
вообще попадет на почту, то придет через полтора года после его кончины.
Когда-то он трусил, но теперь, сочиняя эти послания, чувствовал, как мороз
продирает по коже.
Пришел день (неужели только четыре дня назад он собирался с часами к
скупщику краденого и услыхал стук в дверь?) отъезда. Рокхард пожал ему
руку, и Диминг опять ощутил теплое прикосновение и увидел в холодных
глазах старика что-то, что можно было назвать только мольбой. Если бы этот
взгляд можно было облечь в слова, как бы они прозвучали? `Спаси мне моего
мальчика`? Или: `Не обмани меня`? Или, может: `Верь мне, чтобы никогда во
мне не усомнился!`? Или еще: `Ты вылеплен из той же глины, что и я,
парень, - издание подешевле, но из той же, поэтому... держись, если что!`?
Передал ему деньги, - столько денег у Диминга не было с той ночи, когда он
за покером сорвал банк, правда, потом спустил все типу, который выиграл
следующую сдачу. Но на этот раз это были деньги только на мелкие расходы,
сумма, даже не упоминавшаяся в их соглашении. Рокхард, видно, и не
подозревал, как близок к тому, чтобы потерять нанятого им человека как раз
из-за размеров этой `мелочи на карманные расходу`. А может, как раз
подозревал. Потому что с той самой минуты проще было Димингу избавиться от
собственной тени, чем от коренастого своего знакомца - человека Рокхарда.
И разве отправился он в путь, развалясь на мягких подушках роскошного
лимузина, взирая на толпу друзей, на машущих вслед платочками из окон
соседей? Черта с два. Вывезли в кузове продовольственного фургона и
доставили во двор незнакомого дома. Ни слова не говоря, отвели в какое-то
помещение, затолкали в скафандр и втиснули в ящик не просторнее бельевой
корзины и притом округлый до боли в спине, - потому что поперечник его был
на две ладони меньше, чем его рост, так что он никак не мог толком
распрямиться. Начали приваривать крышку; и только тут он обнаружил, что
позволяющая не выходить по нужде трубка никак не желает поворачиваться на
ту самую четверть оборота, которая открывает дорогу в регенератор. Он убил
почти всю ночь на то, чтобы стиснуть ее ягодицами, которые явно оказались
мало приспособленными для хватания, а с течением времени к тому же все
настойчивей стали домогаться исполнений своих потребностей, что - в этом
он мог бы поклясться - превосходило его возможности. К счастью, оказался
неправ: методом `мелких шажков` ему удалось наконец открыть сток, после
чего долго лежал, мокрый как мышь - причем вспотел не только от усталости,
но и от облегчения. А потом через его узилище протекло больше времени, чем
в такой тесноте могло поместиться, когда делать было более нечего как
размышлять.
Вот он и размышлял - снова и снова - о том, что, собственно, тюрьма
эта не слишком стесняет и угнетает его, потому что к чему-то подобному был
он, пожалуй, приспособлен. В конце концов, сколько лет он прозябал в своей
дыре в отеле, и там было немногим просторней, чем в этой консервной банке.
Его появления в образе Джимми Молнии подчинялись таким же ограничениям:
нехватка времени и отсутствие соответствующих к тому же целей из-за
вездесущих Ангелов с их добрыми, мудрыми физиономиями и снисходительностью
- провалиться им всем в ад! Никого из них, якобы, нельзя убить, однако он
много дал бы, чтобы заполучить одного такого под рождество и испытать на
нем кое-какие методы, скажем, до лета. Это они в большей, чем кто другой,
степени закрыли для него небо, так что приходилось ходить вечно с низко

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ И ZIР НАХОДИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ

Док. 122985
Опублик.: 21.12.01
Число обращений: 1